Текст книги "Тотем Козерога"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

рассудительная мысль: «Хватит. Ты будешь ничуть не лучше…» Я сдержал третий

удар, глубоко вздохнул и посмотрел на колдуна.

Платон без сознания. Руки безвольно раскинуты, глаза закатились. Нос расплющен и

свернут набок. Из ноздрей и перекошенного рта обильно лилась кровь, стекала по

цыплячьей шее на землю. Я опять вздохнул, очищая разум от накопившейся злости.

Медленно поднялся и гадливо отряхнул кулаки.

Уши снова уловили звуки шагов. По нервам ударило – опасность! Я развернулся,

всмотрелся в густую черноту между домами. Присел и приготовился бежать. Кто бы

ни был, но скорее враг, чем друг. В проклятом городе приятных неожиданностей

ждать не стоит. Однако нужно увидеть, чтобы понять, кто противостоит… Рассеянный

красный свет обрисовал человеческую фигуру. Я задержал дыхание и напряг глаза.

Кто? Демон или еще один любитель дармовой силы?

Незнакомец неспешно приближался, ловко перепрыгивал с одной кучи мусора на

другую. Я попятился. Слишком близко, дальше медлить опасно! Но тут кровавое

облако в небе сместилось, свет ударил прямиком в неизвестного.

– Вадик! – выдохнул я.

– А ты как думал? – прогудел друг с улыбкой. – Упырь или навий?

– Мало ли… – сказал я и пожал плечами.

– Тоже правильно, – посерьезнел Вадим. – Тут надо опасаться всего…

Друг выглядел необычно. Одет в черный кожаный костюм и мягкие сапоги с высокими

голенищами. Грудь и плечи прикрывала тонкая металлическая рубашка, подозрительно

напоминающая кольчугу. А в правой руке короткий меч с узким вороненым лезвием.

– Играем в средневековье? – поинтересовался я.

– Можно и так сказать, – улыбнулся ученик волхва. – Не идти же голым и босым. Да

и навий не берет обычное оружие. А вот хладного железа боятся.

Перед глазами промелькнула картинка: тренировочный бой богатырей в деревне,

горящие дивным пламенем тела молодых воинов. Вспомнилась аура грозной силы и

концентрированного гнева, что окружала клинки бойцов. Я покосился на меч Вадима

и поежился.

– Хладного железа, как же, – проворчал я. – Чеши кому-нибудь другому. Ты как

меня нашел? И вообще, что делаешь здесь? Ведь вы решили в схватку не вступать.

Или передумали? Сколько вас тут? Ведьмы? Волхвы?..

Вадим окинул меня внимательным взглядом, едва заметно улыбнулся и мотнул

головой.

– Ну не мог же я оставить друга в беде, – ответил он. – Дед, конечно, ругался на

чем свет стоит, но, в конце концов, отпустил и благословил на ратные подвиги.

Только я один, Саня. Ведьмы слишком перепуганы. Дед отправил послание, но пока

Ночные Всадницы преодолеют страх и явятся, пройдет несколько дней. А волхвами

жертвовать не можем, сам знаешь почему. Поэтому отправился в одиночку, на свой

страх и риск. Впрочем, вижу, ты недоволен. Хм… Может, не стоило так спешить?

В сторонке послышалось хрипение и кашель. Колдун начал приходить в себя.

Медленно перевернулся на живот, сплюнул на асфальт густой комок запекшейся крови

вперемешку с обломками зубов. Вяло дернулся и жалобно застонал.

Я глянул на Платона, дернул губой. Затем посмотрел на улыбающегося Вадима и

покаянно склонил голову.

– Пожалуй, стоило, – смиренно пробормотал я. – Ты очень вовремя, дружище.

– То-то же! – хмыкнул ученик волхва. Нахмурился и осмотрелся по сторонам.

Задержал взгляд на теле волшебницы. Лицо Вадима осталось непроницаемым, но в

глазах сверкнуло недовольство и угроза. Друг разомкнул губы и хмуро добавил: – И

верно… вовремя. Ты, я вижу, повеселился на славу. Ох, Сашка… Идти сюда было

глупо.

Внук Велимира покачал головой и нахмурился еще больше. Я поскреб затылок. Что

сказать? Да, виноват. Да, балбес. Но не устраивать же теперь суд присяжных.

– Фокус с пылью – прекрасная мысль, – сказал я.

– Ага, – кивнул друг, продолжая внимательно изучать площадь. – Я тебя нашел,

когда колдун уже примеривался ножом. Если бы показался, то он ударил. Пришлось

придумывать на ходу. Как видишь, расчет оправдался… Кстати, это тебе. Я захватил

два на всякий случай.

Вадим отцепил от пояса небольшой тканевый мешочек. Я принял, пощупал и улыбнулся

– земля. Настоящая, живая! Поспешно развязал тесьму на горловине и высыпал на

ладонь. Простая почва, еще влажная, перемешанная с травинками и кусочками

корневищ. Но боже, какое блаженство! Никогда бы не подумал, что буду радоваться

горстке обыкновенного чернозема!.. Кожу обожгло, по венам побежал раскаленный

металл. Я зажмурился и жадно приник к благословенному источнику. С радостью

впитал энергию, насытил внутренний контур. Силы хватит на многое…

Я подлечил тело и открыл глаза. Друг с опаской поглядывал на темные громады

мертвых домов, иногда бросал любопытные взгляды на небо. Поза расслабленная, но

я видел, что ученик волхва готов к любым неожиданностям.

– Справился? – спросил Вадим. – Я знал, что тебе пригодиться. Мать сыра земля

еще никого не оставляла в обиде. А теперь уходим, нам здесь делать больше

нечего.

– Постой, – попросил я. – Вадик, а что если попробовать?..

– Не надо, – отрезал друг и хмуро добавил: – Сашка, неужели еще не понял? Мы

проиграли. Даже если ты уничтожишь Охотника, что в принципе маловероятно, город

не спасти и жителей не воскресить. Нам стоит позаботиться о собственных жизнях.

– Мы не пробовали, – произнес я и упрямо наклонил голову. – К тому же ты сам

признал, что Охотник не ограничится одним Славгородом. Его нужно остановить пока

не пошел дальше.

– Он как чума… – медленно сказал Вадим. – Но сейчас мы ничего не добьемся. Ты

слишком слаб, Саня. А я плохой омощник. Лучше уйти, чтобы потом вернуться с

большими силами, под руководством мудрых. Ты должен поверить, мы не оставим

Проклятого разгуливать в реальности. И тогда нам понадобишься ты. Сами не

справимся. Поэтому убираемся подобру-поздорову…

Вадим воззвал к голосу разума. И я понял, что ученик волхва абсолютно прав. Но,

пожалуй, впервые в жизни чувства во мне сражались на равных с рассудком. С

огромным трудом удалось унять очередную волну бешенства. На смену колючему

пламени пришла пустота. Я медленно и как-то механически кивнул, жестом остановил

словоизлияния друга. Осмотрел площадь.

Сухие листья, прах и смерть, разор, тлен… Мертвые пустые коробки пятиэтажек,

горы мусора и голые, лишенные коры деревья. На балконе одного из домов голый

человеческий скелет. А над головой черное бельмо на лике Земли, неровная гадкая

клякса затянутая кровавыми язвами облаков. Алые сумерки клубились, делали мир

ирреальным и потусторонним. Густая зловещая тишина прерывалась лишь звуками

нашего с Вадимом дыхания, стонами Платона и шелестом холодного ветра. Воняло

пылью и кровью, немного гарью…

Я посмотрел на друга и выдавил слова:

– Да. Уходим.

– Я знал, что поймешь, – кивнул Вадим. – Мы должны так поступить, Саня. Просто

должны… Чтоб тебя! Что за пакость?..

Друг всмотрелся во что-то за моей спиной. На лице появилось настороженное

выражение. Я оглянулся и заметил светящееся пятно невдалеке от памятника.

Повеяло слабенькой и странно знакомой магией. Вадим чертыхнулся и побежал туда.

Я помедлил, но догнал и застал ученика волхва за непонятным занятием. Друг

топтался по большой начерченной мелом фигуре, разбрасывал аккуратно разложенные

камешки и веточки, стирал линии.

– Что ты делаешь? – воскликнул я удивленно.

– Заклинание, – пояснил Вадим. – Для чего, не знаю. Но лучше перестраховаться.

– Постой! – пробормотал я задумчиво. – Дай разобраться.

– Некогда! – отмахнулся друг. – А вдруг ловушка? Предметная магия, колдовство… С

помощью рисуночков и природного мусора творят ужасные вещи. Теоретически, при

правильном сочетании реагентов и сопряжении энергетических потоков можно вызвать

даже атомный взрыв. Чародейство медленное, требующее знаний. Но если получается,

то создает лавинообразную реакцию, живет само по себе…

Вадим говорил, торопливо разрушал фигуру. Я не стал слушать, пристально

посмотрел на чертеж. Интуитивно распознал природную линию, еще несколько смутно

знакомых. Вроде бы вода и воздух… Рядом нить, уходящая в царство снов и иллюзий.

Иллюзий?.. Колдун говорил насчет защитного купола… Я всмотрелся внимательнее.

Линии и переплетения энергий соткались в относительно ясную схему. Я вздрогнул,

осознав, что за заклинание разрушал Вадим. И одновременно почувствовал, что

призрачный купол над площадью начал бледнеть, истончаться. В нем появились

разрывы, широкие проплешины.

– Стой! – сказал я. Понял, что едва слышно сиплю и гаркнул: – Вадька, прекрати!

– Не мешай! – фыркнул друг. – Я спасаю наши шкуры.

Я подошел к внуку Велимира, схватил за плечо и дернул на себя. Ожидал, что Вадим

отлетит как сухой лист – мое тело накачано энергией, я сейчас куда сильнее

обыкновенного человека. Но друг даже не пошатнулся, плечо на ощупь как гранитный

валун. Я рванул изо всех сил. Вадим сделал шаг назад, заворчал и стряхнул меня

будто нашалившего щенка.

– Сашка! – рявкнул он не оборачиваясь. – Ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь! – произнес я, разозлившись. – Отойди от рисунка!

Вадим нехотя отступил от края фигуры и с недовольством покачал головой.

– Что случилось? – буркнул он.

Голос Вадима утонул в громком неприятном звоне. Словно струна порвалась. Но до

меня дошло, что звука не было, просто мой мозг так интерпретировал произошедшее.

Проплешины в куполе расширились, туманная стена задрожала и начала опадать. Я

глянул на рисунок и убедился – линии гаснут, истончаются. Край магической схемы

вообще размазан в тонкий слой. Друг добился желаемого…

Я хмуро посмотрел на Вадима, но раздражения не выдал, сказал спокойно:

– Да уж, теперь твоя очередь делать глупости!

Ученик волхва приподнял брови в недоумении. Бросил быстрый взгляд на колдовской

рисунок, крепче стиснул рукоять меча.

– Я не понимаю… – пробасил Вадим. – Что ты хочешь сказать?..

Послышался кашель, хрипение и смачное харканье. А затем тишину разорвал

визгливый голос Платона:

– Идиот!..

– Что-о? – воскликнул друг.

Лицо Вадима потемнело от гнева. Черты заострились, а в глазах начали плясать

угрожающие искорки. Ученик волхва поднял меч, но сдержался, многообещающе

посмотрел на колдуна.

Мистик сидел на коленях. Выглядел неважно: лицо опухшее и черное от крови, нос и

губы расквашены. В глазах растерянность и едкая злоба. Колдун с трудом встал на

ноги, схватился за ребра и жалобно застонал. С бешенством посмотрел на Вадима,

проскрипел:

– Я говорю, что ты полный кретин, молодой человек! Хреновый из тебя спаситель.

Сила есть, ума не надо. Уничтожаем все, что непонятно. Рубим сплеча, а

разбираемся потом. И что будешь делать теперь?..

Магическая фигура окончательно погасла, туманный купол растворился. Теперь я

понимал, для чего служил. Что-то среднее между иллюзией и невидимостью.

Виртуозное и хорошо продуманное заклинание, что прятало мысли, любые признаки

жизни. Но интересно… Вадим почему-то нас прекрасно увидел. А вот я разобрался не

сразу, попал в ловушку. Может у друга иммунитет? Впрочем, не важно. Главное,

теперь мы на виду. Мистик говорил, что Охотник близко. Надо бы проверить…

Я очнулся, положил руку на плечо друга и торопливо сказал:

– Ты хотел уйти? По-моему пора.

Вадим непонимающе похлопал глазами. Перевел взгляд на злобно скалящегося

колдуна.

– Что случилось? – спросил друг. – Скажет мне кто-нибудь или нет?

– Что-что… – захихикал Платон. Содрогнулся в приступе кашля, согнулся пополам и

сплюнул кровью. Немного отдышался, глянул исподлобья и криво ухмыльнулся. –

Именно поэтому я никогда не брал учеников. Одни проблемы и никакого толку… Ты

молодой человек, вместо того, чтобы спасти друга, обрек его и себя на гибель.

Заклинание прятало нас от демона. Но теперь Проклятый знает, где мы и уже идет

вместе со своей сворой.

Вадим быстро взглянул на меня. Я кивнул, пожал плечами и произнес:

– Он не врет. Я пытался сказать.

Друг побледнел и прислушался. Тьма в подворотнях и арках хранила спокойное

молчание. Алые облака медленно плыли по черному небу. Над площадью сгустилась

тишина, и даже ветер перестал дуть. «Может, обойдется», – подумал я с надеждой.

Но тут же понял – что-то не так. Тишина неестественная и напряженная. Словно

штиль перед страшной бурей. И еще тревожное ощущение… нет, не слежки. Чего-то

иного…

Ужас незаметно вполз в душу. Мысли метались, бились в кости черепа. Я сглотнул

твердый комок и унял дрожь. Паниковать нельзя. Разум дан, чтобы им пользоваться,

а не отдаваться на волю животных чувств.

Вадим и Платон напоминали восковые фигуры. Друг напряженно обозревал

окрестности, стискивал рукоять меча. На лице колдуна выражение дикого ужаса: рот

перекошен, глаза вытаращены. Злость и апломб покинули мистика. Старик втянул

голову в плечи, отступил на шаг, еще на один… Поспешно засунул руки в карманы,

вытряхнул на асфальт камешки и деревяшки. Рухнул на колени и стал перебирать

мусор, что-то бормотать под нос. Я почувствовал слабенькие толчки магии, увидел

нити энергии, что складывались в замысловатые узелки. Поколебался, но решил не

мешать. Платон – редкая тварь, паразит каких мало. Но сейчас вряд ли замыслил

недоброе…

Вадим вышел из ступора, мотнул головой и решительно произнес:

– Сашка, уходим! В ту арку! Я там проходил, путь относительно чистый. Если

постараться, то можно и бежать.

Ученик волхва развернулся, быстро шагнул. Я последовал за ним. Но нас остановил

скрипучий смех мистика. Платон отвлекся от колдовства, изогнул губы в кривой

ухмылке.

– Хе-хе… Поздно, ребятушки… – сказал колдун со злорадством. – Проклятый уже

рядом и вам не сбежать. Нагонит и сожрет, пойдете демону на ужин…

Друг резко развернулся и приставил острие меча к морщинистому горлу мистика.

Веско сказал:

– Объяснись!

Колдун скосил глаза на палочки и камни. Нервно облизнул губы, немного

отстранился от клинка. Глянул на Вадима и проскрипел спокойнее:

– Я по всей округе разбросал сторожевые нити. Охотник будет здесь через минуту.

Вам не удастся уйти. Вы обречены. Но… шанс есть. Если сможете удержать на

расстоянии, то я накрою нас меньшим куполом.

– Обыкновенный колдун умеет прятаться от Высшего демона? – холодно произнес

Вадим. – Ври поменьше.

– Если бы ты думал головой, то вспомнил, что мистики изучают демонологию, –

отпарировал Платон. – Но куда тебе… Гора мускулов, с мозгом как у бабочки. Еще

раз повторяю – я могу укрыть нас, спрятать в гуще сражения. Для Охотника мы

просто исчезнем. Но на заклятие нужно время. Пойми, остолоп, мы нужны друг

другу! Потом делайте что хотите. Убегайте, воюйте, прячьтесь… Но я предлагаю

реальный выход. По отдельности умрем. Вместе выживем.

Лицо Вадима осталось непроницаемым, меч не дрогнул. Но я почувствовал, что друг

колеблется. С одной стороны Платон мог лгать. Предать для него – как пальцами

щелкнуть, уже знаем на примере волшебницы. Но с другой – в словах старика,

возможно, крылась истина… Лично я несомненно прирезал гада, воспоминания о

попытке убийства еще слишком яркие. Но поэтому и отдал главенствующую роль

Вадиму. Друг сможет разобраться лучше меня.

На площади стало еще тише. Воздух неподвижный, как вода в болоте. Даже камни и

пыль прекратили осыпаться со стен домов. Всеми фибрами души я ощущал

надвигающуюся беду. Похоже, мистик не соврал, демон близко. Что делать? Как бы

ни хотелось верить в собственную крутость, но Вадим прав – я слишком слаб и

неопытен. Во мне говорил гонор и жажда мести, обида и ненависть. Но разумом

понимал – мне не выстоять.

Взгляд упал на труп девушки. Уже закоченел, лицо обескровленное, восковое…

Стоять! А ведь Грейс не могла не подготовиться к опасностям проклятого города. Я

присел над телом и внимательно осмотрел. Удивленно присвистнул и покачал

головой. Блейн увешана магическими побрякушками как новогодняя елка. На шее

связка амулетов, в кармашках костюма множество склянок с чем-то едким. К ним

лучше не прикасаться, мало ли… Амулеты порядком разряжены, а вот пистолеты… Я

вытащил из кобур и взвесил на ладонях. Тяжелые, заразы. Ничего, сойдет. К тому

же в обоймах явно зачарованные пули. Спасибо Данилову и команде, научили

обращаться с огнестрелом. Пистолеты пшик по сравнению с магией, но могут

пригодиться.

Странный звук выморозил внутренности. Из-за домов на противоположной стороне

площади донесся громкий протяжный вопль. Одновременно послышался заливистый лай,

неторопливое цоканье копыт. Охотник! Платон оказался прав, мы б не убежали

далеко. И теперь хочешь не хочешь, а сражаться придется…

Я поднялся и снял оружие с предохранителей. Повернулся и расставил ноги пошире.

Вопль послышался ближе и громче. Тьма дальней улицы неподвижная и мертвая. Но я

понял – ненадолго. Минута-полторы, и враг выйдет на площадь.

Послышались тяжелые шаги и позвякивание металлических колечек кольчуги. Рядом

встал Вадим. С тревогой посмотрел вперед, поудобней перехватил меч. Я оглянулся

на колдуна. Платон ползал на коленях, вычерчивал на асфальте небольшую фигуру.

Лицо кривилось в гримасе ужаса, руки дрожали. Но мистик не поднимал глаз,

работал быстро… Значит, Вадька доверился. Хорошо. Хоть какой-то план…

– Извини, Сашка, – произнес Вадим ровно. – Я действительно сглупил.

– Чего уж там, – ответил я в тон. – Оба хороши. Придется расхлебывать.

– Что ж, – блекло улыбнулся Вадим, – нет худа без добра. Теперь твое желание

исполнится, сразимся с Проклятым. Жаль, потом не расскажем никому.

– Нет ничего невозможного, – твердо сказал я, с удивлением глянул на друга –

неужели собрался умирать? Вроде нет, сосредоточенный и серьезный как никогда.

Волнение выдавала лишь неестественная бледность. – Слышишь, Вадька?! Ничего!

Друг улыбнулся шире и медленно кивнул.

– Знаю, Сань. Человек – тварь живучая, а наш мир удивительное место. Правда,

иногда просто не везет, но не будем думать о плохом… Теперь по делу. Прикрываем

колдуна, пока тот возится с заклинанием. Я ему не шибко доверяю, но выбора нет.

Как только подаст сигнал, бежим к нему. Надеюсь, получится…

Вадим поднял меч, присел в боевой стойке. Я кивнул, отодвинулся немного назад и

влево, чтобы ненароком не попасть под удар клинка.

Собачий лай и цокот копыт стали громче. Я напряг глаза. Зрение не обмануло. В,

казалось бы, непроницаемой темноте улицы появились пятна более густого мрака.

Волосы взъерошил порыв ледяного ветра.

Сердце застучало гулко и часто. Ладони вспотели, указательные пальцы обласкали

спусковые крючки пистолетов. Я глубоко вдохнул, нагнетая кислород в кровь.

Твой экзамен, Саня… – пронеслась быстрая мысль. – Так уж получилось, что

ввязался в дурацкую историю. Хотел изменений, тихо ныл и плакался, что жизнь

скучная и пресная. Теперь получил. Но экзамен, экзамен… Если пройдешь, то

получишь право называться магом, сможешь жить в новом для тебя мире. Поэтому,

крепись Сашка!..

Ветер усилился. В лицо ударило облако пыли, по коже мазнули острые крупинки и

сухие листья. Заливистый лай перешел в протяжный, леденящий кровь вой. Гончие

почуяли добычу.

– Держитесь как можно дольше! – послышался почему-то тихий и далекий голос

Платона. – Помните, я должен завершить заклинание!

В ответ раздалось ворчание Вадима:

– Делай дело, колдун. А мы сделаем то, что зависит от нас.

Сознание раздвоилось. Та часть меня, что являлась Александром Бессмертным,

обыкновенным дизайнером и простым человеком, уступила место другой, более

холодной и расчетливой, свирепой и быстрой. Страх исчез, сменился полным

спокойствием. Чувства обострились. К обычным ощущениям прибавились и магические.

Мир потускнел, площадь показалась мертвым пустынным пятачком. И лишь рядом шарик

тепла – Вадим, за спиной переплетение разнообразных сил – Платон. А впереди

облако колючего вакуума, прорезаемого алыми вспышками чуждого разума… Краем

глаза я заметил, что кожа рук посерела и отвердела, отросли длинные отливающие

сталью когти. Тотемный облик пришел на помощь.

Тьма на противоположном конце площади ожила и зашевелилась, обрела объем. С

улицы выплеснулась черная волна, разбилась на десятки кривых щупалец-рук. По

ушам ударило зловещее змеиное шипение, жуткий холод сковал мышцы. Чернота

взвихрилась, взорвалась клубами дыма и выпустила отвратительных четвероногих

тварей… Когда-то они возможно и были псами. Но сейчас – громадные чудовища

укрытые костяными наростами и шипами. Хвосты – гибкие костяные плети. Пасти как

у крокодилов, зубы невероятно длинные и тонкие как иголки. Глаза – узкие щели,

заполненные пламенными сгустками… Гончие взревели и бросились в атаку.

Бездумно прицелившись, я нажал на спусковые крючки. Пистолеты низко и грозно

рявкнули, дернулись в ладонях как живые. Сумерки разорвали острые снопы пламени.

Голова одного из псов взорвалась. Брызнули осколки костей, мокрые блестящие

внутренности и черная жижа. Тело еще целую секунду бежало, перебирало лапами. Но

потом споткнулось, упало и покатилось по асфальту. Я сразу же нашел другую цель,

третью, четвертую… Пистолеты вздрагивали в руках, изрыгали пули, а на землю

сыпались пустые гильзы. Мне удалось уничтожить еще пятерых Гончих. Но на шестой

оружие отказалось работать, раздались сухие беспомощные щелчки.

Вперед! – полыхнул в мозгу четкий приказ. – Задержать! Не допустить, чтобы псы

приблизились к Вадиму и колдуну!

Отбросив бесполезные пистолеты, я присел и оттолкнулся от земли. За спиной

послышался запоздалый крик друга, изумленный вопль колдуна. Но я уже ни на что

не обращал внимания. Тело превратилось в идеальный механизм убийства и

разрушения, разум – тактический компьютер, что анализировал обстановку и выдавал

команды. Никаких эмоций, ни одной посторонней мысли.

Мягко, по-кошачьи приземлился и вновь прыгнул. Вой ветра и чернота сменились

вспышкой белого света, ударом и грозным ревом. Руки тряхнуло, едва не вырвало из

плечевых суставов. Дыхание вылетело из груди. Снова удар. За ним множество

послабее, красно-черное мельтешение и какофония звуков: визг, щелканье зубов и

рев, глухие шлепки. Я схватил Гончую, что прыгнула навстречу, увлек за собой.

Вместе покатились по асфальту, расшвыривая остальных тварей. Пес забился в

объятиях, извернулся и попробовал откусить кисть. Я не стал препятствовать,

засунул руку глубже в пасть и резко рванул вниз. Раздался сочный хруст, визг и

бульканье, на лицо и грудь плеснуло горячим и едким. Я оттолкнул раненую Гончую,

отшвырнул оторванную челюсть и вскочил на ноги…

Та часть разума, что еще сохранила способность мыслить и анализировать

превратилась в стороннего наблюдателя. С удивлением следила за развитием боя,

беспомощно витала рядом. Хищный зверь, что занял ее место, не думал. Он

действовал. Бегал и прыгал, перекатывался, кувыркался, бил налево и направо.

Крушил черепа, отчаянно молотил кулаками по оскаленным мордам и вспарывал

когтями неподатливую костяную броню. По лицу и груди хлестали горячие брызги,

сыпали осколки. Твари нападали, пытались загрызть. Но зубы и когти не наносили

серьезных повреждений, скользили по уплотнившейся коже. Те же раны, что все-таки

получал, быстро заживали. Тотемный облик спасал, помогал выжить.

Восприятие исказилось. Мозг не поспевал за развитием событий, я видел отрывисто,

рваными кусками. В глазах, словно во время вспышек молний отпечатывалась яркие

картинки. Затем все смазывалось в кроваво-черную пелену. И вновь следовал

статичный слайд. Я потерял связь с реальностью, полностью отдался упоению боем.

И уже ничего не соображал…

Очнулся на коленях. Боевая ярость ушла как вода в песок. В голове металось

гулкое эхо, мысли путались. На спину давила тяжесть, к ней прибавилась еще

большая. В руки и ноги впивались острые игольчатые зубы, грызли и рвали на

части. Мне не давали пошевелиться, прижимали к земле. Загривок обхватили

стальные тиски, сжали горло. Я захрипел от боли и удушья. Испуганно вздрогнул и

понял – пытаются откусить голову.

Черт, но как сумел упустить тот момент, когда начал проигрывать?.. – подумал я,

– Выбирайся, Саня! Давай. Ты можешь!

Ковер пыли, что устилал асфальт, пришел в движение. Я почувствовал, как прах

покрывает меня второй кожей, щекочет, расползается с ног и рук на живот, выше и

дальше. В животе родился маленький импульс. Краткий миг затишья сменился мощным

всплеском похожим на взрыв подводной бомбы. Пыль разошлась тонкой, но твердой

волной. Я услышал вой, грохот. Вскочил на ноги и успел увидеть, как прозрачный

купол праха раздался вширь. Псов расшвыряло, словно сухие листья. Некоторых

впечатало в стены домов. Сила удара такова, что бетонные плиты не выдержали,

сломались как сухое печенье. Десяток тварей размозжило, но остальные вполне

благополучно приземлились. И теперь ошеломленно трясли головами, вставали с

земли.

Я хотел кинуться в атаку, добить пока есть шанс. Но споткнулся от слабости, едва

не упал. Тело украшало множество ран. Срастались, но гораздо медленнее, чем

раньше. Когти исчезли. Кожа потеряла каменную твердость, стала обычной. Тотемный

облик ушел, и я обратился в того, кем на самом деле являлся – безумно уставшего,

израненного человека с изрядно потрепанными нервами.

Что делать? – подумал я, со страхом посмотрел на псов. – Увлекся, не рассчитал

сил. Восстановиться не успею. Сейчас нападут, изорвут в клочки. Вадим тоже не

поможет, слишком далеко…

Твари приходили в себя, ворчали и злобно сверкали глазами. Однако почему-то не

нападали. Что-то в их настроении изменилось. Медленно отступали, прятались в

темноте.

Уходят! – дошло до меня. – Как вовремя!..

Я нашел взглядом Вадима. Лицо бледное, изможденное и угрюмое. Костюм и кольчуга

в рваных дырах, но парень вроде жив и здоров. Рядом целая гора собачьих тел.

Головы аккуратно отсечены. Края ран ровные, словно резали бритвой или лазером, а

не простым мечом… Несколько Гончих все-таки прорвались. Но я зря беспокоился,

Вадим смог позаботиться о себе.

Позади друга сидел живой и невредимый колдун. Раскачивался как маятник и тихо

пел. Я поморщился – когда же будет обещанное заклятие невидимости? Бой не

закончен – это очевидно. Лишь временное затишье, передышка. Псы вернуться, а

вместе с ними и Охотник. Тогда точно погибнем…

Вадим махнул рукой. Я кивнул – да, теперь придется сражаться бок обок.

Прихрамывая, подбежал к другу. Хлопнул по плечу, хотел сказать что-то

ободряющее. Но слова застряли в глотке… Ученик волхва напоминал статую. Лицо

восковое как у мертвеца, по лбу стекали крупные градины пота. Глаза вытаращены,

рот искривлен в гримасе ужаса. Вадик поднял меч и медленно попятился. Я понял,

резко оглянулся и чуть не задохнулся от испуга.

Тьма, что до сих пор молчаливо клубилась в конце улицы, взволновалась и

неудержимой океанской волной хлынула вперед. Я услышал тихий шелест, змеиное

шипение. Аспидная чернота мгновенно заполонила четверть площади, взорвалась

дымными клубами. На меня подуло холодным ветром, лицо и торс осыпало мелкой

пылью. Я инстинктивно прикрылся рукой и отшатнулся. А когда вновь посмотрел, то

тьма уже опала. Размазалась по площади, обратилась огромной пузырящейся лужей.

От памятника остался жалкий огрызок, псы исчезли.

Посреди лужи появился горб огромного пузыря. Размером с приличный гараж, стенки

антрацитово-черные, упругие как резина. Я испуганно отпрянул – если взорвется,

то плохо станет всем. Но пузырь не лопнул, а медленно и величаво раскрылся как

бутон цветка. Лепестки опали и слились с остальным мраком. На фоне кровавого

неба показался силуэт всадника…

Это было как обухом по голове. Колени подогнулись, и я встал в раскорячку, как

корова на льду. Еле успел развести руки, сохранил равновесие. Кожу лизнул

страшный холод, мышцы задеревенели. Не мозгом, но каждой клеточкой тела я ощутил

чужой разум. Чудовищный, чуждый всему земному и подчиняемый одному основному

желанию – голоду. Голова затрещала под напором ужасных образов, что стучались в

мозг вместе с кровью. Мысли охотника ощущались почти физически, казались

холодными и скользкими как дождевые черви…

Демон не выглядел чудовищем – вылитая из черноты статуя лошади с сидящим на ней

мелким худосочным существом. Лицо наездника – безликая маска. Ни глаз, ни ушей

или рта. Лишь мерцающие голубоватым призрачным светом щели глаз. Но именно

взгляд Охотника оказался гаже всего. Мой разум едва не утонул в потоке образов и

желаний, что исторгали глаза Проклятого.

Охотник пошевелился, конь медленно ступил вперед. Клочья черного тумана

потянулись следом, жадно впивались в асфальт. Я пошатнулся, заскрипел зубами и

попятился. Огненная волна прокатилась по венам, хлынула в руки. С выставленных

вперед ладоней сорвались два узких пучка яркого золотистого света. Прорезали

алые сумерки подобно клинкам и ударили в Проклятого. Охотник взорвался облаком

кипящей черноты. Шипение стало тише, в нем послышалась растерянные нотки.

Отлично! Значит, бороться можно…

Я быстро глянул на друга. Ученик волхва необычно бледный, глаза лихорадочно

блестели. Но держался молодцом. Лицо непроницаемое, спокойное. Только по

нахмуренным бровям и поджатым губам видно, какие усилия прилагал, чтобы погасить

страх. Вадим до хруста в пальцах стискивал рукоять меча. Клинок подрагивал,

просился в бой…

Колдун пришел в себя, поспешно раскладывал перед собой камешки и деревяшки,

отрывисто лаял заклятия. На минуту отвлекся и пробормотал:

– Почти готово. Задержите еще немного.

– Колдун, ты в своем уме? – рыкнул Вадим.

– В своем, – отмахнулся мистик и сверкнул глазами. – Я не прошу ничего

сверхъестественного…

Речь Платона заглушил заунывный вой ветра. Пока мы разговаривали, Охотник снова

обрел плоть и теперь приближался. Шаги коня получались медленными и

заторможенными, словно преодолевал сопротивление толщи воды. Перед копытами

катилась волна густой черноты, разжижала и поглощала асфальт. Всадник неподвижно

восседал на крупе, сверлил нас взглядом сияющих потусторонним светом глаз. От

демона расходились мощные волны холодного воздуха. Я невольно закрылся рукой и

отступил на шаг. Волосы трепало, с тела срывало те жалкие лохмотья, в которые

превратилась одежда. Над головой засвистели мелкие камни, в грудь и лицо ударило

облако пыли и сухих листьев.

Виски сдавило. Я почувствовал, как невидимая сила пытается взломать разум.

Мерзкие щупальца давили на сознание, вскрывали один слой за другим. Демон решил

атаковать сразу на нескольких уровнях… Но почему медлит? Почему не нападет

быстро и стремительно?

Друга тоже зацепил мысленный удар. Той защитой, что была у меня, Вадим не

обладал. Упал на колени, застонал и схватился за голову. Глаза затянуло пеленой

жуткой боли, кожа посерела еще больше. Но каким-то запредельным усилием Вадику

удалось справиться со слабостью. Лицо исказила гримаса ярости и угрюмой

решимости. Пальцы сделали хватательное движение, будто сжимали невидимую шею. Я

бросился помогать, но ученик волхва остановил жестом. Резко поднял голову и с