Текст книги "Тотем Козерога"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

завернулся в гнилое тряпье, постарался не думать о холоде, расслабил мышцы.

Биологические часы сбились из-за многократной потери сознания. Что теперь –

вечер, день, утро?.. Ведьмак вырубил меня ближе к полудню. Интуиция

подсказывала, что наступила глубокая ночь. К тому же окошко не светилось. За ним

тьма, какие-то шорохи и скрипы, стук капель и журчание воды. Если отдушина ничем

не прикрыта, то я провалялся в обмороке от восьми до двенадцати часов.

Темнота раздражала. Разум привык ориентироваться в пространстве с помощью

зрения. А когда лишили этой возможности, мозг переклинило. Постоянно казалось,

что парю в глубоком космосе. Голова кружилась, меня укачивало. Тишина злила

намного больше. За дверью не раздавалось никаких звуков, ученые куда-то ушли.

Лишь шелест ветра за решеткой и журчание воды немного успокаивали, давали зыбкую

связь с реальностью.

Осталось ждать. Чего?.. Да какая разница! Любого случая, возможности, перемены.

У судьбы много шансов за пазухой. Я столько проворонил, надо схватить хоть один…

Дурак! Сам сунул голову в осиное гнездо. Придется расхлебывать. Данилов и

компания решили использовать магов в своих целях, приручить или пленить. И ты

первый, Саня. Надо выбираться, иначе жизнь сведется к ежедневным опытам,

промыванию мозгов и зомбированию. Угораздило… Ничего, прорвемся! «Храмовцы»

слишком уверены в себе. Рано или поздно совершат ошибку. Ты проиграл битву, но

война еще впереди.

Ожидание изматывало. Заснуть бы, но мешал холод. Тело промерзло до косточек.

Кровь загустела, с трудом пробиралась по венам. Скоро придется снова вставать,

прыгать и приседать. Иначе околею и, правда, засну. А проснусь или нет – не

известно. Пожить еще хотелось. Я не из тех унылых дураков, что рассуждают о

бренности существования, мимолетности жизни. И философствуют: мол, смерть

неизбежна, зачем стараться и дергаться? Давайте устроим праздник, оттянемся по

полной. А потом переродимся и снова по кругу. Но я знаю, что смерть – ничто. Не

будет моих мыслей, тела и разума. Душа?.. А что она такое? Ни пощупать и не

потрогать. С того света еще никто не возвращался. Потому жить надо с осознанием

того, что когда-то умрешь. И часики тикают… Надо успеть за положенный срок

чего-то достичь, оставить след если не в истории, то в памяти родных людей.

В душе расплылось серое озеро тоски. Я ощутил себя букашкой в сравнении с

Мирозданием, Вселенной, даже нашим маленьким и не очень уютным миром. Перед

воображением раскрылись просторы космоса, мириады миров, невидимые силовые поля,

энергии… И я… мелкий и тщедушный, муравей или мошка. И хотя уже непростой

человек, маг… но все равно страшно. А что магия?.. Разве помогла сбежать от

недругов, спасла от удара ведьмака? Нет… Значит, и на нее полагаться не стоит.

Разум расслоился, начал тухнуть, падать в объятия вечной темноты и холода. Я не

препятствовал. Сил на то, чтобы бороться не осталось. Растворюсь…

Внезапно издалека долетели посторонние звуки. Измученный мозг долго

анализировал, гонял по извилинам, словно древний слабосильный компьютер. И

наконец, выдал результат. Сигнал от мозга бесконечно долго шел по нервам.

Заставил пробудиться от холодного забытья. Сердце забилось быстрее, нагрело и

разогнало кровь.

Я сел и прислушался. Уши различили тихий скрип, словно когтями по камню. Я

повертел головой, пытаясь определить, откуда исходит звук. Если чувство

направления не подвело, то шуршало за решетчатым окошком у потолка. Я

насторожился. Долгую минуту ничего не происходило, а потом раздалось до боли

знакомое мяуканье. Звонкое и требовательное, укоряющее.

– Багира? – изумился я.

В душе вспыхнула надежда. Я глупо и счастливо улыбнулся, медленно встал на ноги.

Тело занемело так, что любое движение отдавалось болью в мышцах. Я упустил

момент, когда начал замерзать и едва не потерял сознание. Но мяуканье стало

проблеском света в царстве тьмы. Вырвало из цепких когтей холода, вернуло к

действительности.

Я шагнул к окошку, протянул руку. По пальцам прошлись жесткие усы и мягкая

холодная шерстка, усыпанная мельчайшими капельками воды, в кожу потыкался мокрый

нос. Я по привычке погладил, подтянулся на носках и почесал за ухом. Кошка

мяукнула, громко замурлыкала. В темноте блеснули загадочные зеленоватые глаза.

– Багира, – пробормотал я, не в силах справится с удивлением. – Как ты меня

нашла?..

– Как-как… – раздался ворчливый голос. – По запаху. Мышатница – умная животина,

сразу привела к тебе.

– Елистрат? – обомлел я.

Ноги ослабели, подкосились. Я едва не рухнул на пол. Прислонил голову к стене и

мысленно поблагодарил судьбу за подарок.

– А то кто же! – ответил домовой, добавил сварливо: – И куда тебя понесло,

молодец? Жить надоело? Теперь спасай, выручай из полона… Не стыдно? Обманул

старика, не прислушался к совету доброму…

– Прости, Елистратушка, – сказал я с искренним раскаянием. – Дурака могила

исправит.

– Проучить бы тебя, – проворчал домовой. – Да что ж поделать… Не оставлять же

извергам на поругание.

– Но как? – помрачнел я. – Дверь заперта, а магией я пользоваться не могу. У них

тут какое-то поле или излучение. Волшебство рубит на корню. Елистрат, лучше

отойди подальше. А то вдруг и тебя зацепит. Мне конечно приятно, что отыскали.

Но ничем помочь не сможете, так что бегите. Домой не возвращайтесь, в Славгороде

высший демон. Предупредите Вадима и дуйте в лес. А там может, выйдете на

какой-нибудь город или деревню, найдете новых хозяев. Если повезет, отыщу вас.

Я покачал головой, тяжело вздохнул. Потянулся и еще раз погладил кошку. Багира

просунула голову сквозь прутья, терлась о ладонь. Мурлыкала с затаенной

нежностью, легонько покусывала пальцы. Рядом с ней послышалось шуршание, я

почувствовал дуновение ветерка. Домовой подобрался чуть ближе. Жаль не видно

ничего. Так хотелось посмотреть на нежданных, но приятных гостей.

– Ты меня поражаешь, – фыркнул Елистрат. – Неуч! Силушки не занимать, а разумом

боги обделили. Неужто думаешь, что я ехал на мышатнице через все городище только

чтобы тебя оплакать и попрощаться?

– Не понял, – произнес я и мотнул головой. – На что ты намекаешь?

– Не намекаю, – фыркнул Елистрат. – Дело говорю. Спасать тебя будем!

– Как? – удивился я. – Говорил же – магией не воспользуешься, дверь заперта… А

пролезть сквозь прутья не получится. Я не такой маленький как ты.

Снаружи раздался сдавленный кашель и тихие ругательства. Домовой виртуозно

костерил меня на все лады. Распекал за сумасбродство, глупость и неграмотность.

Исчерпав запас ругательств, успокоился и сказал сердито:

– Хватит животину баловать! Давай сюда руку! Давай-давай!..

Я пожал плечами, но послушно протянул ладонь. Раздался шорох, топот маленьких

ножек. По коже мазнули жесткие волосы. Домовой весил не больше пушинки и то лишь

благодаря длинной рубашке, сшитой из цветных лоскутков. Елистрат ловко сбежал по

руке, забрался на плечо. Щеку пощекотала борода, ноздри уловили запах пыли и

терпкой горечи.

– Теперь слушай сюды, – решительно произнес домовой. – И не перебивай. Я уведу

тебя по Тропе, выйдем где-то на улицах. За мышатницу не беспокойся, будет ждать

дома. Если не доберемся, то сбежит из города. Правда, животина?..

– Мяу! – подала голос Багира.

– Молодец! – одобрительно проворчал Елистрат. – Если бы еще мое молоко не пила,

то золотая скотинка…

– Постой! – забеспокоился я. – Что за Тропа? О чем ты говоришь?..

Домовой поерзал на плече, дернул меня за ухо.

– Тропа и есть Тропа… – ответил он неохотно. – Наша, домовячья дорожка. Такими

ходим в гости друг к другу. Перебираемся в другой дом, если старый рушат, а

подходящей мурлыки под рукой нет…

– Причем тут кошки? – воскликнул я, потрусил головой в изумлении. – И вообще –

объясни понятно, а то темнишь.

Холод стал нестерпимым. Икры потеряли чувствительность, кости заныли. Я отошел

от стены, начал растирать руки и ноги.

– Кто тебя грамоте учил? – буркнул Елистрат. – Неужели не знаешь, что домовые в

жилище на кошке въезжают? Превращаются в блоху и в шерстке прячутся. Потому и

обычай у вас, у людей издавна – в новый дом первой мурлыку впускают. А Тропы

наши… кгхм… как тебе сказать, чтоб ученым языком… Как туннели в пространстве,

вот. Заходишь с одной стороны, выходишь с другой…

– Порталы! – воскликнул я. – А как же магия? Она тут не действует!

– Да, порталы, – важно сказал Елистрат. – Слово-то, какое мудреное и красивое…

Пор-тал. Надо запомнить… Ты еще не так силен, молодец. Тропка выдержит, не

проломится. А насчет волшбы не беспокойся. Тебе просто разум туманят, дабы

сбежать не смог.

– А если не выдержит? – засомневался я. – Тогда что?

– Лучше тебе не знать. Испугаешься, – хихикнул домовой, но тут же посерьезнел и

вновь требовательно подергал за ухо. – Садись на колени и ползи к стене!

Я задумался. Единственный выход… Если не воспользуюсь, то сгнию в застенках

«ХраМа». Вот тот шанс, о котором молил. Но страшновато. А вдруг Елистрат ошибся

и меня разорвет на атомы?

Домовой правильно понял смысл паузы, сердито запыхтел, дунул в ухо.

– Боишься, молодец?.. Коли решил остаться, то мы с мышатницей препятствовать не

станем. Наше дело помощь предложить, а твое решить: принять или отказать. Ежели

сам справишься, то милости прошу.

– Постой! – воскликнул я поспешно. – Не сердись, Елистратушка! Да, страшновато.

Но другого выхода нет, пойдем по твоей Тропке. Дай дух переведу, подготовлюсь.

– Готовься, – милостиво разрешил домовой, немного оттаял. – Только недолго.

Городище в беде. По улицам навии бегают, людишки мрут как мухи… Нехорошим местом

стал Славгород, гиблым. Помню, раньше такое часто случалось. Но чтоб сейчас…

Елистрат причитал, жаловался на трудную долю всех домовых в мире. Я уже не

слушал. Глубоко вздохнул и постарался унять дрожь в коленях. Расслабил мышцы

плеч, сжал и разжал кулаки. Постепенно успокоился, настроился на нужный лад.

Была не была, рискну! Хуже не станет.

Подошел к окошку, напоследок погладил Багиру. Кошка ободрительно мяукнула,

куснула за палец: мол, не волнуйся, хозяин, без тебя не пропаду. Я ощутил

движение, кошка повернулась, игриво мазнула хвостом по ладони. Послышался топот

мягких лап – убежала.

Пол холоднее, чем показался сначала. Я опустился на колени, медленно пополз.

Внутренне чувство расстояния говорило – через полметра стена. Я поколебался и

остановился. Как дальше?..

И тут уши уловили приглушенные звуки, доносящиеся со двора: отчаянные крики,

стрельба и взрывы. Затем короткая передышка и вновь сухой стук автоматов, низкий

грохот гранат. Я вздрогнул, повертел головой. Похоже на базу кто-то напал… Не

успел додумать, как крики перешли в вопли боли и страха. Стрельба стала

беспорядочной, панической.

– Ползи вперед, молодец! – приказал Елистрат.

Домовой переместился с плеча на голову. Взобрался по волосам и уселся на

макушку. Маленькие ручонки больно вцепились в волосы.

– Елистрат, там стреляют… – пробормотал я неуверенно.

– Быстрее! – повысил голос домовой, почти закричал.

Что-то в его голосе – напряжение или страх, опаска, страдания, – заставили

послушаться. Я отбросил колебания и пополз к стене. Каждое мгновение ожидал, что

вот-вот уткнусь головой в твердую поверхность, набью шишку. Но продвигался

сантиметр за сантиметром, а стены не было. Я до боли в глазах всматривался в

темноту, пытался уловить хоть небольшой отблеск света. Но тщетно, тьма густая и

монолитная, будто жирное чернильное пятно. А потом ощутил легкий сквозняк. В

лицо подул неожиданно теплый ветер. Мягко погладил щеку, перебрал волосы, словно

ласковые женские пальчики. Разум пришел в замешательство, ведь твердо знал – там

лишь камень и цемент. Но чувства отвергали, говорили, что предо мной пустота.

Безбрежная и глубокая, не нора, а бездонная пропасть.

Я испугался и остановился. Принюхался, пошарил рукой. Но домовой резко рванул за

волосы, заставляя двигаться. Я закричал от боли, услышал хруст выдираемых с

корнями прядей. Хотел схватить наглеца, сбросить с головы… И провалился во тьму.

Звуки отдалились, исчезли. Многострадальное тело не выдержало и рассыпалось на

атомы, превратилось в облачко редкого газа. Мгновение тишины, спокойного

ожидания. А затем в мозг шумным потоком хлынули ощущения. Вернулся слух, глаза

резанула вспышка света, тело свели судороги. Я вывалился из пустоты, грохнулся

на твердое и холодное. Под пальцами хлюпнула вода, ноздри пощекотал запах сырого

асфальта, грязи и плесени.

Кожа горела огнем, но внутри вечная мерзлота, абсолютный ноль. Шипел горячий

пар, одежда тлела и дымилась. Я глухо и жалобно застонал.

– Вставай, молодец! – услышал я преувеличено мягкий голос Елистрата. –

Выбрались, слава богам!..

Домовой поерзал на голове, спустился на плечо и пробежался по спине. Вернулся

обратно. Я постепенно пришел в себя, с усилием приподнял голову и осмотрелся.

Темно. Лежу на тротуаре, руки по локоть в грязной луже. Где-то в невообразимой

вышине расплывчатый сноп света – фонарь. В нескольких шагах стволы деревьев,

густая трава. Повсюду темные силуэты домов. Несколько окон светились, за

стеклами мелькали фигурки людей. Тихо и спокойно. Равнодушно шуршала листва,

стучали капли воды.

Я приподнялся, с трудом подполз к фонарному столбу и привалился спиной к

основанию. Осмотрел себя на предмет повреждений. Рубашка изорвана в клочья, на

ткани следы засохшей крови, грязь. Одежда паровала, ткань горячая, будто

вытащили из поддувала. Грудь, плечи и руки в глубоких царапинах, синяках. Но в

остальном цел и невредим.

Домовой поскреб маленькими как у мыши коготками у меня за ухом, тяжко вздохнул.

Но промолчал, устроился поудобнее.

– Елистрат, – прохрипел я, не открывая глаз. Дышать трудно, держать веки –

вообще невозможно. – Где мы?

– А я почем знаю? – проскрипел домовой. – Куда тропка привела, там и вывалились.

Где-то в городище.

– Точный адрес, – съязвил я. – Но, да ладно…

Постепенно в тело возвращались утраченные силы. Дыхание выровнялось, сердце уже

не грозило разломать ребра. Побочный эффект прохождения через портал помог

отогреться, разогнал кровь по жилам. Я будто в бане попарился, но теперь сызнова

замерзал. Холодный туман остудил одежду и кожу, оседал мелким бисером.

Я встал на ноги, повертелся на месте. Место знакомое, нас выбросило недалеко от

дома. Пройти всего полквартала… Надо добраться. В квартире отдышусь и подумаю,

что делать дальше. Последние события совсем выбили из колеи. Я только и делаю,

что спасаюсь, убегаю, дерусь и теряю сознание, снова убегаю. Времени помыслить,

придумать стратегию и тактику не остается.

Недолго думая я направился через арку, решил пробраться дворами. Шел не спеша.

Ноги подкашивались, голова еще кружилась. Тьма и туман скрывали улицу от глаз.

Но я ориентировался по привычке, интуитивно определял, где заграждение, где

открытый канализационный люк…

Домовой притих, крепко ухватился холодными ручками за ухо. Я скосил глаз,

улыбнулся краешком рта. Не думал, что так соскучусь по ворчуну. Елистрат

напоминал меховой шарик – длинная борода и волосы встопорщились, укрыли с головы

до пят. Черные бусинки глаз поблескивали сердито и настороженно, на сморщенном

личике угрюмая гримаса. Остроконечные кошачьи ушки двигались как локаторы,

ловили каждый шорох.

– Спасибо, Елистрат! – сказал я. Постарался буднично, но в голос невольно

прокрались теплые нотки. – Выручил.

– На здоровье! – ответил домовой с удовольствием. – Но если бы послушал старика,

то вызволять не пришлось.

– Каюсь, дурак, – кивнул я. – Кстати, Вадим вернулся?

– Нет Вадика, – печально вздохнул Елистрат. – Загостился у деда своего, волхва.

И Светлана с Вовой не появлялись. Так с мышатницей несколько дней и просидели. А

потом поняли, что в беду ты попал, и решили спасать.

– Вот как… – протянул я.

Домовой промолчал, погрузился в думы. Я не стал тревожить, принялся

осматриваться по сторонам.

Город разительно поменялся. Улицы безлюдные и молчаливые. Ни одного прохожего,

исчезли разговоры, музыка, смех… Огни притухли, рекламные щиты, вывески и окна

домов слились с мраком. Лишь кое-где одинокие фонари, редкие огни в квартирах. В

воздухе витала противная вонь: пахло плесенью и гнилью, разложением, чем-то

острым и неприятным. Город будто постарел за одну ночь. Взгляд выхватывал детали

по кусочкам: сеть глубоких трещин на плите панельного дома, горы мусора и

штукатурки, ржавые искореженные остовы автомобилей…

Глаза уловили странность. Я подошел к освещенной фонарем стене, внимательно

осмотрел. Вроде бы ничего необычного… Показалось?.. Раздался треск, на серой

шершавой поверхности бетона появилась тонкая трещинка. Выросла прямо на глазах,

поползла вверх, обзавелась ответвлениями… Через полминуты разрослась до горного

ущелья. Посыпались песчинки, пыль, острые камешки. Бетонная панель жалобно

застонала, выгнулась наружу. Показались мохнатые от ржавчины прутья армирования.

Я поспешно отбежал подальше, струсил пыль и сор с головы. Оглянулся – в плите

появились черные дыры, вниз сбегали ручейки мелких песчинок…

Чем дальше я шел, тем становилось страшней. Следы разрушения и тлена сквозили

буквально во всем. У подножий деревьев лежали ворохи желтых листьев, кора

отваливалась целыми пластами. Трава на газонах и на обочинах сухая и ломкая,

застыла безжизненной щеткой… Повсюду ржавчина, пыль, битые кирпичи и стекла.

Ветер свистел в рамах разбитых окон, безжизненно хлопали двери подъездов. Не

соврал Ярополк, город действительно проклят.

– Гинет, городище, – тихо пробурчал Елистрат. – Скоро не останется ничего.

– Можно как-то изменить? – прошептал я. – Или замедлить…

– Не знаю, – ответил домовой. – Не слышал о том, чтобы кто-то сумел. Проклятие

трудно остановить…

Елистрат вновь умолк, нахохлился. Я тоже притих, втянул голову в плечи. Зловещая

тишина давила на нервы, сердце билось неровно, с перебоями. Я то и дело

настороженно оглядывался, всматривался во тьму. Негромкий стук двери, вздох,

шелест ветра, мягкие приглушенные шаги… Туман постепенно редел, поднимался выше,

открывая взору полную картину разрушений. Я будто попал в один из тех

фантастических фильмов о Конце Света, Армагеддоне, или о мрачных временах после

ядерной войны.

Прошел через двор и тут заметил первые признаки настоящей беды. На детской

площадке лежало несколько трупов. Мужчины и женщины, дети. Тела в необычных

позах, изломаны и искорежены. Вместо одежды рваные лохмотья. Кожа серая, почти

черная. На лицах застыло выражение невыносимой боли и страха. У некоторых людей

громадные рваные раны, словно их покусали собаки. Из разорванных животов торчали

почерневшие кишки, органы.

Ужасная вонь забилась в глотку и нос. Я охнул, прикрыл лицо руками и поспешил

убежать подальше. Но скрыться от вида смертей не смог. По неизвестной причине

двор оказался забит мертвецами. Трупы лежали в подъездах, висели в рамах

разбитых окон. Я захрипел от ужаса, молнией метнулся в следующую арку.

Болезненные спазмы доконали желудок. Я остановился, согнулся пополам и вырвал.

Вытер рот тыльной стороной ладони, немного отдышался.

В следующем дворе мертвецов гораздо больше. Перед глазами мельтешили оскаленные

рты, серые безжизненные лица, засохшие лужицы крови. Несколько часов назад тут

творился форменный Ад. Вонь заставляла кружиться голову, сводила с ума. Я

постарался не смотреть на трупы, ускорил шаг. Быстрей домой! В тепло и

безопасность комнаты! А потом быстрый сбор вещей, сбережений, и поминай как

звали…

– Что будет потом, Елистрат? – каркнул я.

– Ничего, – сердито фыркнул домовой. – Навии дожрут людей, несколько недель

город будет постепенно разрушаться. А потом растворится, уйдет из нашего мира.

Я почувствовал мелкую дрожь возле уха, скосил взгляд. Домовой сжался в маленький

мохнатый шарик. Опасливо оглядывался по сторонам, прижав острые ушки к голове.

Нервно теребил длинную бороду и трусился в ознобе.

«Боится, – дошло до меня. – Да что там… Едва сдерживается чтобы не заверещать от

страха».

Мысль о трусости Елистрата придала сил. Инстинкт защитника и охотника отрезвил,

заставил расправить плечи.

Я скользнул в транс. Но тут же застонал от удивления и злости – потоки энергии в

теле изломаны и исковерканы, многие вообще потухли. Шарик золотистого света

маленький и слабый. Битва с «храмовцами» не прошла бесследно. Прогресс,

достигнутый за несколько дней занятий и обучения свелся на нет. И кто знает, что

со мной сотворили после потери сознания. Возможно, окатили излучением или

вкололи какую-то гадость, чтобы ослабить, держать под контролем. Теперь придется

опять медитировать, выравнивать схему, пульсации. Но на это уйдет много времени…

Мне все-таки удалось почерпнуть немного энергии. Срастил поврежденные мышцы,

обогрел тело и вдохнул бодрость. Сразу ощутил себя намного лучше. Туман в голове

рассеялся, прошла тошнота и боль. А что делать с остатками?..

На глаза попался большой грузовик. «Камаз» с крытым фургоном стоял у подъезда

одного из домов. Тент сзади откинут, из темного нутра проглядывали силуэты

мебели, которую так и не успели разгрузить. Сам автомобиль представлял плачевное

зрелище. Краска облупилась, кабина – ржавый бесформенный коробок. Одна ось

сломана. Грузовик неуклюже наклонился, словно поверженный мамонт.

Моя мысль потянулась к машине, ощутила крепкую сталь, еще живой мощный мотор.

Большинство механизмов превратились в труху. Ржавчина пожрала все, до чего

успела дотянуться. Но прочные подшипники не тронула, побрезговала. Вот они-то

мне и нужны…

– Что встал как баран перед воротами? – проворчал Елистрат на ухо. – А ли девицу

красную узрел?..

– Синюю, – пошутил я мрачно. – Тут все синие. А еще серые и бурые… Немного

подгнившие, зато много. Но выбирать не из чего, я живых люблю.

Домовой хотел ответить. Но поперхнулся от удивления, выпучил маленькие глазенки.

Заднее колесо грузовика выстрелило, будто из рогатки. С грохотом отлетело метров

на двадцать, ударилось в фонарный столб и упало. Брызнули осколки металла,

ржавчина, над головой просвистел оголовок большого болта. Металл тормозного

барабана смялся, натужно заскрипел и выгнулся розочкой. На асфальт упала россыпь

стальных шариков. Поменьше, чем предыдущие, с небольшую сливу размером. Но

выбирать не приходится.

Двенадцать, – подумал я отстраненно. – Больше не удержу…

Дюжина подшипников выкатилась из горки остальных, скользнули к ногам. Повинуясь

безмолвному приказу, взмыли в воздух и стали вращаться как электроны вокруг

атома. Засветились, ощетинились синеватыми электрическими разрядами.

Плохо, – промелькнула мысль. – Теперь похож на новогоднюю елку. Видно издалека.

Зато защита… Энергии нет, но контур замкнул. Шары будут вращаться, пока не

остановлю. И приказам подчиняться. Но если вздумаю атаковать, то по одному, не

больше. Назад уже не вернуться…

– Додумался же… – пробормотал домовой, с опаской поглядывая на рассекающие

воздух подшипники. Стальные шарики плавно кружились, каждый новый виток меняли

траекторию. – Нас не прибьют ненароком?

– Не бойся, – улыбнулся я. – Не зацепят, проверено.

– Тогда ладно, – нехотя согласился Елистрат.

Я свернул в подворотню, ускорил шаг. Через пару дворов будет родная

девятиэтажка. Дома забаррикадируюсь, отдышусь и дождусь Багиру… Вообще-то глупо

возвращаться. Вряд ли квартира цела. Да и чересчур опасно, город стал очень

недружелюбным местом. Но дождаться кошку надо. Ведь родное существо, близкое.

Предать человека – полбеды, а бессловесную животину – тяжкий грех. Потом просто

не прощу себе… Попутно нужно забрать те немногие деньги, что остались с прошлой

зарплаты. И бежать, бежать подальше… А что? Давно хотел сменить место

жительства, переехать в город побольше. Там и возможностей навалом, и никто тебя

не знает. Чем не повод? Слишком много в Славгороде тех, кто мечтает и жаждет

пустить мне кровь. Ступить негде – повсюду враги, враги, враги… А я человек

неконфликтный, гуманист… иногда. Или скорее умный. Мудрецы древности и

современные психологи советуют: Сделай врага другом, усыпи внимание, а потом

приди и коварно зарежь во сне… Да и не коварство это, а разумный, конструктивный

подход. В мире, где правит двойная мораль и двойные стандарты можно что угодно.

Назвать черное белым, злобного тирана – спасителем отечества. На все найдется

оправдание. И я ничем не лучше. Но почему-то сглупил, нажил кучу недругов. И еще

каких, ого-го!.. Потому и придется сбежать… Ах, забыл – благородно отступить…

Мысли свернули на воспоминание о побеге из камеры. Стрельба и крики на заднем

плане… На базу «храмовцев» определенно кто-то напал. И явно очень сильный.

Солдаты не орали бы настолько отчаянно, не стреляли столь ожесточенно.

Спецназовцы проигрывали, не смотря на хитрую броню, чудеса научной мысли. Один

пес решил отобрать у другого сочную косточку. Неужели столкновение интересов?

Посланница Старейшин или колдун? А может новый неучтенный элемент?.. Ясно одно –

я ушел не рано и не поздно, а строго тогда, когда нужно. Надо ковать железо, не

отходя от кассы, бежать, пока не хватились.

Туман рассеялся окончательно. Остатки поднялись выше, закрыли небо непроницаемым

колпаком. Город выглядел почти нормальным. И если бы не следы разрушений, трупы…

В узком проходе между двумя девятиэтажными домами я остановился и прислушался.

Что-то вызвало тревогу, заставило насторожиться. Я усилил контроль над

шарами-спутниками, огляделся.

Тихо. Не слышно даже скрипа деревьев, хруста и щелчков камешков, что сыпались из

ветшающих домов. Ветер утих, воздух неподвижный и густой как кисель. Город обрел

призрачные черты. В небе застыли красные тучи. От них исходило тусклое сияние,

заливало улицы мертвенным светом. Впереди за домами стоянка автомобилей:

истлевшая, будто побывавшая под кислотным дождем сетка ограждения, десяток

искореженных машин и пара мотоциклов. Дома по обе стороны тротуара нависли будто

титаны. Почему-то казалось, что постепенно клонятся, заваливаются на меня. В

провалах окон лишь молчаливая спокойная тьма.

Периферийное зрение уловило движение. Я отступил на шаг, присмотрелся. Поначалу

подумал, что показалось. Но нет, глаза не обманули… Мелькнуло в разбитом окне

квартиры, что на третьем этаже дома справа. Затем в другом окне, в подъезде

соседнего здания, в дальней арке. Движение легкое и бесшумное, словно круги на

воде. То тут, то там…

Осторожно, плавными приставными шагами я двинулся через двор. Взглядом старался

охватить окружающее. Тьма колыхалась, будто сохнущая простыня на ветру. Уши

различили тихий шепот, повизгивания и скрип. На мышей похоже. Но какие грызуны в

мертвом городе?.. Почти физически я чувствовал взгляды. Слегка любопытные,

холодные и жесткие. Упирались в спину, будто штыки, переползали с лица на грудь,

блуждали подобно красным точкам лазерных прицелов. А потом я услышал звук

похожий на кошачье мяуканье. Быстро повернул голову и всмотрелся в темноту

подъезда. Как бы ни напрягал глаза, ничего не увидел. Тьма чересчур густая…

Внутри ни намека на жизнь. И между тем я ощущал, что внутри, под покровом

темноты сидит некто или нечто очень голодное и злобное. Волосы зашевелились, по

виску скатилась одинокая капелька пота. Я вытер, с трудом протолкнул в легкие

порцию воздуха.

Спокойно, Саня! – сказал я себе. – У страха глаза велики. Ужас наводит не сама

опасность, а ее ожидание. А еще неизвестность. Человек в девяноста случаях из

ста преувеличивает значение грозящей беды. Возможно, там просто кошка бегает.

Ага, точно кошка… Вот как моя Багира. А что орет – не беда, весна ведь.

Звук повторился. Мяукнуло из того же подъезда. Из дома напротив откликнулись,

замяукали долго и протяжно, с хрипотцой. Я переступил с ноги на ногу, пошел

дальше. Тело слушалось с трудом. Плечи и руки занемели, по спине сбегали ручейки

холодного пота. Надо проскочить. Добегу до дома, а там будет видно.

Но едва преодолел тротуар между домами, опять раздалось мяуканье. Теперь

разноголосо орали три или четыре кошки. Я остановился, будто натолкнулся на

глухую стену. Ужас подкрался на мягких лапах, залез на плечи, ласково погладил

по голове. Во вспышке прозрения я понял, что окружен. Меня долго караулили,

следили все время, пока шел через город. А теперь устроили засаду. Но сразу

нападать не стали, решили позлорадствовать.

Тишину прорезали звуки осторожных шагов, какие-то скрипы, вздохи, сопение. А

затем заливистый кошачий мяв, мурлыканье. И вновь движение… Я видел шевеление в

темноте укромных закоулков и щелей, в окнах квартир. Неизвестные твари стягивали

кольцо оцепления.

В ухо уткнулись жесткие волосы, маленькие мышиные коготки больно вцепились в

кожу. Домовой прижался к моей шее и дрожал как осиновый лист. Остроконечные уши

нервно подрагивали, поворачивались на звуки. На старческом личике отразился

страх и неуверенность.

– Уходи, молодец! Уноси ноги покуда цел!..

– Елистрат, что…

– Падальщики! – ответил домовой и фыркнул как сердитый ежик. – Навьи твари!

Демоны! Пробрались в наш мир, теперь ищут поживу. Беги быстрее! Авось не

догонят…

Домовой не договорил. Двор огласило многоголосое мяуканье и мурлыканье, шипение,

рычание. В то же мгновение я увидел движение у автомобильной стоянки. Из-за

старой «волги» выпрыгнула небольшая худая тварюжка. Открыла рот и показала

длинные игольчатые клыки, угрожающе мяукнула.

Тварь лишь отдаленно напоминала человека – мелкий худосочный карлик, ростом

мне по пояс. Кожа темная, грудь впалая, голова непропорционально большая. Лицо

уродливое и перекошенное. Глаза огромные и круглые, багровые, чем-то похожи на

птичьи. Из широкой пасти торчали мелкие острые зубы, ползал

омерзительно-мохнатый черный язык.

Уродец наклонил голову и похлопал глазищами. Озадаченно почесал лысый бугристый

череп. Тонкие губы изогнулись в счастливой улыбке душевнобольного.

Появление первого существа стало командой для других. Из темного зева подъезда

вышел такой же. Карикатурно пригнулся, подпрыгнул как лягушка. Из окон, подвалов

и канализационных люков выбрались еще несколько. Мелкие и дохлые на вид, одетые

в истлевшие обрывки тряпья.

Я закашлялся, подавился воздухом. Сердце стучало неровно, с перебоями. Первая

волна ужаса, нахлынувшая так внезапно, постепенно истаяла. Я настороженно

присмотрелся к первому существу.

Уродец не проявлял агрессии. С улыбкой пришибленного разглядывал меня, ковырялся

когтистым пальцем в обрубке носа. Вытащил темный комок, рассмотрел. Недолго

думая сунул в рот, задумчиво пожевал и мурлыкнул.

– Елистрат, – прошептал я, удерживая взглядом тварюжек. – Они не выглядят

опасными. Может, удастся обойти?

Домовой не ответил – настолько перепуганный, что потерял дар речи… Я хотел

позвать еще, но не успел. Существо, что сидело у кузова «волги» встрепенулось,