Текст книги "Тотем Козерога"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Где Данилов? – рыкнул я.

– У себя в кабинете, где ж еще, – дружелюбно ответил оборотень. – Саня, ты

осторожней. Батька не в духе, с высоким начальством советуется.

Я кивнул, молча обогнул бойцов и толкнул ногой дверь. Моргнул, привыкая к

освещению, пошел по коридору. С каждым шагом чувствовал, что злость в душе

разгорается сильнее. Кончики пальцев зачесались, нагрелись. Даже без входа в

транс начало просыпаться иное существо. Тотемный облик, так кажется, обозвал

Ярополк.

Преодолел коридор, остановился перед ветхой дверью в кабинет майора. Хотел

распахнуть и зарычать прямо с порога. Но тут уши уловили обрывок разговора, ноги

без приказа остановились. Сквозь тонкую фанеру двери доносился грубый голос

Данилова. Голоса собеседника не слышно, значит, говорил по телефону. Тон голоса

менялся с грозного и злого до просительного и заискивающего. Я застыл и напряг

слух.

– …Да-да, Евгений Михайлович, – говорил Данилов. – Носитель Старшего Тотема у

нас. Камышев проводит тренинги, понемногу развивает способности. Да, записывает

результаты, ведет протокол исследований. Не беспокойтесь, Евгений Михайлович,

все схвачено. Паренька воспитаем и обучим. Будет лаять по команде, и бросаться

на кого укажем. С такой силой пост президента вам обеспечен… Что?.. Козерог?..

Да, хуже чем Лев или Скорпион. Но Камышев сказал, что тоже весьма неплохо.

Паренек соберет вокруг себя остальных магов… Евгений Михайлович, обижаете! Вы же

меня знаете! Парень критичный и недоверчивый, но еще слабый. Пока войдет в

полную силу, пока созреет… Мы успеем внушить повиновение. Я уже… хе-хе… провел

разъяснительную работу. Но если что, цепи у нас крепкие, технологии позволят

удержать на привязи. Да, я вот вспомнил… Евгений Михайлович, дорогой, нам бы

денежек миллиарда два-три. Ребята из конструкторского бюро придумали несколько

замечательных приборчиков. Внедрение надо финансировать… Что?.. Хорошо, спасибо

большое! Будем ждать!.. Город?.. Тут незадача… Хреновая ситуация! Кто-то

проклял, вызвал высшего демона. У меня несколько ребят зацепило, придется потом

экзорцизм проводить. Оправданные потери, Евгений Михайлович. А вокруг Славгорода

надо поставить оцепление. Никого не пускать пока язва в реальности не затянется,

общественности выдать сказку об аварии на химическом заводе. Можно и

гуманитарную помощь получить под шумок. Да уж, трудновато. Но вспомним

Чернобыль, народ дурачили долгое время. А дело рассекретили через много лет.

Если сделать по-умному, то еще и выиграем… Да, мы выступим через три дня. Думаю,

успеем. Грузовики вызвал, в пути. Сменим, так сказать, место дислокации… Что?

Да, на подмосковную базу. Там и оборудование лучше и людишек умных побольше…

С каждым услышанным словом по телу прокатывались волны жара и холода. В груди то

полыхало пламя, то завывала ледяная вьюга. Руки и ноги занемели, кровь в венах

застыла, обросла колючими льдинками. Бешенство накрыло удушающей волной,

заполонило разум. Осталось одно всеобъемлющее желание – прибить лживых тварей. Я

ощутил, как по пальцам с сухим треском побежали мелкие синеватые искорки.

С поразительной легкостью воззвал к подвластным энергиям и силам. Поднял взгляд

на тонкую исцарапанную дверь, скрипнул зубами. Из комнаты еще доносился голос

Данилова. Майор докладывал, убеждал и уговаривал, хвастался, лебезил…

Дверь разнесло на несколько кусков, выломало с мясом из лутки. Обломки швырнуло

в комнату, разбросало по полу. Я переступил порог и огляделся.

Тот же беспорядок, сор и грязь, окурки, куча электроники и рассохшейся мебели.

За дальним столом сидел Данилов с телефонной трубкой в руках. Глаза выпучены от

испуга и неожиданности, лицо бледное. Недокуренная сигарета выпала из губ, упала

на клавиатуру компьютера. В динамике мухой жужжал чей-то голос, требовал

внимания и повиновения.

Я оскалил зубы в злой усмешке. Медленно, чеканя шаг, подошел вплотную. Данилов

хрюкнул и отодвинулся. Тяжелая челюсть отвисла, на лбу выступили капельки пота.

– Лаять по команде, говорите… – произнес я. Голос получился низким, рокочущим.

Язык царапали растущие клыки. – Обманывать нехорошо, Алексей Григорьевич! А как

же Россия-матушка? Славянский дух? Гордость и сила русичей?.. А я дурак взял и

поверил…

Данилов очнулся от ступора. Преувеличенно осторожно положил трубку, достал из

пачки новую сигарету и чиркнул колесиком зажигалки. На лице появилось задумчивое

выражение. Майор пожевал фильтр, выдохнул облачко дыма. Маленькие глаза пошарили

по кабинету, стрельнули в сторону разбитой двери. На толстых щеках проступил

лихорадочный румянец, лоб избороздили глубокие провалы морщин. Данилов сглотнул,

прокашлялся.

– Сашка, я объясню! – пророкотал он. – Не делай поспешных выводов. Жизнь сложная

штука. Приходится делать ставки, играть… Политика – грязное дело. Иногда чтобы

достичь вершин, надо предварительно искупаться в дерьме.

– Мне плевать! – прошипел я, пристально глядя в бегающие глаза майора. – Вы

солгали! Понимаю, хочется выбраться наверх. И для этого не грех пройти по

головам и трупам. Но вы ошиблись, Алексей Григорьевич, выбрали не ту цель… Я

ухожу!

Отвернулся и сделал шаг к двери. Зверь в душе требовал накинуться на солдата,

разодрать горло, отомстить. Но здравый смысл гнал прочь.

– Стоять! – взревел Данилов. Вскочил со стула и грохнул кулаком по столу.

Широкоскулое лицо побагровело, пошло пятнами. В ложбинке раздвоенного подбородка

сверкнули капельки влаги. Майор хлопнул ладонью по поясу, щелкнул застежкой

кобуры. – Никуда ты не уйдешь!

Командир спецназовцев сверкал глазами, тяжело и надрывно дышал. Толстые пальцы

теребили рукоять пистолета. Я хмыкнул, поразившись быстротой, с которой майор

пришел в себя.

– Не для того я три месяца тебя искал, чтобы ты взял и ушел, – сказал Данилов

спокойнее. – Ты собственность, Саня… Собственность правительства. И твой талант

тоже. Он должен служить на благо…

– Только не говорите – Отечества, – фыркнул я, сложил руки на груди. – Знаете,

Алексей Григорьевич… Есть разница между государством и Родиной. Я Родину люблю.

А страна и правительство – стадо ожиревших ублюдков вообразивших, будто им дана

власть над судьбами, душами и телами людей. Вы ничем не лучше Совета Старейшин,

хоть и прикрываетесь красивыми словами: долг, честь, гордость… И потому

прощайте! В будущем может и свидимся, но при других обстоятельствах.

На выходе краем глаза заметил движение – майор схватил телефонную трубку, быстро

набирал номер.

Сейчас будет жарко, – мелькнула мысль, – Придется поднапрячься. Защитных

заклятий не знаю, как впрочем, и атакующих. Из того набора, коим овладел надо

извлечь максимальную выгоду. Молнии, регенерация, ускоренное движение и немного

управление землей…

Я выскочил в коридор и торопливо пошел к выходу из здания. Обогнул раскрытую

настежь дверь по правую сторону. Скользнул равнодушным взглядом и двинулся

дальше. Но тут в мозгу щелкнуло, вспыхнула идея. Я вернулся и заглянул в

комнату. Когда-то давно здесь была мастерская. Посреди комнаты остовы токарных

станков, разбросаны детали, гайки и шестерни. Пахло застарелым машинным маслом,

металлом. В углу целая куча железной стружки. А у фундамента одного из станков

лежали несколько больших, с кулак размером, ржавых шарикоподшипников. То, что

нужно!

Мысль уцепилась за железяки, проникла внутрь. Перед глазами появилась картинка:

цветные пятна, узоры… Я интуитивно направил усилие, начал говорить с металлом.

Получилось! Подшипники подпрыгнули в воздух словно живые, завертелись и

закружились в хороводе. Сначала медленно, затем быстрей. Воздух взвыл,

засвистел. Посреди комнаты возникло мутное сероватое колесо. Через секунду

рассыпалось, подшипники зависли в ожидании.

Ко мне! – мысленно приказал я. – Защищать!..

Шарики стремительно подлетели. Шесть штук, неплохо… Каждый выбрал орбиту,

закружились как спутники вокруг планеты. Я сразу стал похож на схематичное

обозначение атома.

Вышел из мастерской, осмотрелся. Коридор пустынный. Но из кабинета Данилова

доносились грозные команды, крики. Со стороны лестницы доносился громкий топот.

Я все-таки упустил момент, застать врасплох не получится…

Дверь в конце коридора с грохотом распахнулась, выскочили три дюжих

спецназовцев. Без брони, лишь в камуфляже, но с автоматами в руках. Передний

застыл на полусогнутых ногах, крикнул:

– Бес, не дури! Оставь свои штучки и сдавайся! Иначе будем стрелять!

Я промолчал, двинулся навстречу. Бросил взгляд на руку. Кожа посерела,

выдвинулись когти. Замечательно!.. Тотемный облик… Время замедлилось, стало

тянуться, будто густая клейкая патока. Мышцы запели от нахлынувшей мощи и силы.

Я почувствовал легкость, в душе полыхнула злобная радость. Да! Теперь можно

сражаться!..

На лицах бойцов сменялись выражения: удивление и опаска, страх, затем угрюмая

решимость. Солдаты напряглись, взяли меня на мушку. Первый опять крикнул:

– Стоять! Еще шаг и открываем огонь! Ребята, цельтесь в ноги!..

Я проигнорировал предупреждение. Загрохотали выстрелы. Наконечники стволов в

руках бойцов расцвели огненными цветками. Подсознательно я ожидал боли, толчков

пуль. Но вместо этого перед глазами возник сероватый смазанный купол, вспыхивали

и затухали искры. Стальные шары закружились быстрее, образовали вокруг тела

непреодолимый щит. Пули сталкивались с подшипниками, сплющивались, рикошетили в

пол, потолок и стены, выбивали фонтанчики каменных крошек и сероватой пыли.

Один подшипник сменил траекторию. Оставляя светящийся след, с воем устремился

навстречу спецназовцам. Покраснел и раскалился, превратился в огненный болид.

Спецназовцы выпучили глаза, и бросились врассыпную, закричали. Стальной шар

просвистел над головами и врезался в двери. Громыхнуло, пол под ногами

содрогнулся. В конце коридора вспухло густое облако пыли. Бойцов накрыло ливнем

мелких камешков, кусков штукатурки и мела. До меня докатилась воздушная волна,

взъерошила волосы. Мельчайшие песчинки укололи лицо, пыль забилась в нос.

Вместо дверей образовалась огромная дыра с неровными краями. Снаружи клубился

туман, журчала вода. Виднелись деревья, небольшой участок двора. Пол усыпан

обломками, кусками бетона, кирпичей. Среди мусора как обмороженные мухи ползали

трое бойцов присыпанные мелом и штукатуркой. Челюсти отвисшие, глаза невидящие –

сильно оглушены. У двоих лилась кровь изо рта и ушей.

Я аккуратно прошел между поверженными спецназовцами, выбрался на порог. Тут

мусора гораздо больше, воздушная волна шла наружу. Пока сообразил, как поступить

и куда бежать, вернулся шарик. Раскаленный, светящийся и даже немного

прозрачный. Уменьшился в диаметре, оплавился. На поверхности появились глубокие

выбоины, трещины. Подшипник сделал широкий круг над головой, вписался в узор

остальных спутников.

Послышались тяжелые шаги. Я увидел завихрение тумана, прорезаемое синеватыми

разрядами. В то же мгновение прямо в воздухе родилось пламя, сухо и утробно

застучал автомат. Почти одновременно зарокотало оружие слева. Предо мной

заплясали злые искры, взвизгнули пули. К пыли и крови прибавился запах

порохового дыма.

Зарычав, я спрыгнул с крыльца, кувыркнулся и помчался через пустырь. Но не

пробежал и четверти пути, как увидел, что навстречу движутся еще шесть или семь

вихрей. Послышались автоматные очереди, засверкали и засвистели пули. Злость

перелилась через край, затопила душу и тело. Я остановился и выбросил руки

вперед. С ладоней с резким неприятным шипением сорвались две ослепительные

ветвистые молнии. Мазнули по солдатам. Раздался треск, взанялось жирное темное

пламя. Из пустоты вывалились два тела, закованных в черненую броню. Трубки и

провода весело полыхали, дымились. Отвратительная густая вонь паленой резины и

человеческой плоти пощекотала ноздри. Солдаты дымными головешками распростерлись

на земле. Один еще шевелился, надрывно и протяжно кричал. Второй не подавал

признаков жизни.

Остальные бойцы взревели, усилили огонь. От административного здания бежали еще

пятеро, кроме тех двоих, что были у крыльца. В полной боевой экипировке, но с

выключенной маскировкой. Похожие на неуклюжих насекомых благодаря чересчур

большим очкам. Один вовсе без шлема. Густой туман расступился, и я увидел

мохнатую волчью морду с горящими желтыми глазами и оскаленной пастью. Оборотень…

Спереди наступали другие. Наученные горьким опытом, перебегали с места на место,

прыгали и перекатывались. На бегу стреляли, безуспешно пытались пробить щит из

вращающихся подшипников.

Я увидел разрыв в оцеплении, помчался туда. Выбрался и побежал к стене, каждую

секунду ожидая, что защита не справится и в спину вонзится горячий металл.

Предо мной уже маячил забор. Я видел трещинки и потертости, глубокие выемки.

Осталось совсем немного. Перепрыгнуть и сделать последнее усилие, добежать до

города. А там спрячусь среди улиц и дворов, спецназовцы потеряют след…

Неожиданно уши уловили подозрительный свист. Тело среагировало быстрее разума.

Ноги подкосились, и я упал прямо в мокрую росистую траву, пропахал носом. Волосы

дернуло ветром, я почувствовал тепло. Впереди у забора раздался оглушительный

взрыв. Меня приподняло раскаленной взрывной волной, отшвырнуло и поволокло по

земле. Последовало несколько неприятных толчков. Горячие камни и земля,

впивались в спину, грудь, плечи…

Приподняв голову, я сплюнул обрывки травы и грязь, что набились в рот. У стены

дымилась и шипела большая воронка. По краям плясали маленькие язычки огня, с

неба падала пыль и сор. В ушах звенело, голова слегка кружилась. Если бы не

Тотемный облик, то… Меня должно было изуродовать и убить осколками, но лишь

оглушило. Я встал на колени и огляделся. В тумане проступали зыбкие фигуры

бойцов, метались черные тени, плясали огоньки выстрелов. Молочно-серую мглу

прорезали короткие раскаленные росчерки. Но гораздо выше над головой,

спецназовцы палили только для успокоения души.

Подшипники лежали в траве, безжизненно поблескивали. Но едва я встал на ноги,

сразу воспарили. Поспешно и виновато бросились ко мне, вновь закружились в

плавном завораживающем танце.

Я присел, попятился к стене, надеясь, что не заметят в тумане. Однако сразу же

раздались крики, огненные полосы перекрестились на мне. Раздался грохот, звон и

визг отбиваемых пуль. Похоже, спецназовцы отлично видели во мгле. То ли радары,

то ли инфракрасные детекторы…

– Вот он! – орали солдаты. – Окружайте! Не дайте уйти!

Откуда-то справа раздался басовитый рев Дубова:

– Глушите гранатами! Не бойтесь! Этот урод все равно заживит раны!

Я напряг мускулы, рванулся к забору. Но опять услышал глухое «умпф», тонкий

свист. Увернулся, резко свернул в сторону. Левый бок лизнуло пламя, подшипники

заискрились и зазвенели, отражая осколки. Я пригнулся, прикрылся рукой. Стал

петлять как заяц, увертываясь от пуль и гранат. Но спецназовцы не давали уйти.

Упрямо отгоняли от стены, не жалели патронов. Пару раз меня едва не задевали

гранаты. Тело подбрасывало в воздух, вертело и кружило. Несколько осколков

засели в мякоти ног и плечах. Но рваные раны сразу затянулись, плоть вытолкнула

искореженные кусочки свинца.

Костюмы очень помогали спецназовцам. Я никак не мог оторваться от погони.

Прятался в тумане, за деревьями. Но солдаты догоняли, непрерывно стреляли.

Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигались легко и быстро. Иногда подпрыгивали

на десяток метров, пытались поразить сверху. Электроника, встроенная в броню

безошибочно указывала мое положение, помогала целиться. Псевдомышцы и экзоскелет

придавали бойцам нечеловеческую силу и ловкость.

Так нельзя! – сверкнула короткая мысль. – Возьмут измором.

Та энергия, что почерпнул начала потихоньку иссякать. Раны заживали гораздо

медленней. Да и вращение подшипников стало вялым, дерганым. Пули чаще проникали

под щит, царапали кожу. А времени на подпитку нет.

В тумане виднелись фигуры бойцов. Спецназовцы шли полукругом, непрерывно

стреляли. Гранатами больше не забрасывали. То ли закончились, то ли берегли,

чтобы поразить с короткого расстояния. Я оглянулся и заметил на ступеньках

высокого широкоплечего, почти квадратного человека. Данилов спокойно курил, с

вялым любопытством следил за миниатюрной войной.

Холодная ярость завозилась в груди. Я отдал приказ шарам-спутникам: «Сокрушите!»

Подшипники взвились над головой, на мгновение зависли, а затем как пушечные ядра

выстрелили во врагов. Шесть огненных росчерков разорвали туман. А затем наступил

Армагеддон…

Даже я не ожидал такого. Земля задрожала, вздыбилась. Волны раскаленного воздуха

разогнали туман. Камни, обломки асфальта и куски жирной черной земли взлетели

высоко в небо. Пламени не было. Но воздушные кулаки, что образовались вокруг

подшипников, разбросали спецназовцев как картонные фигурки. Солдаты попадали.

Многие больше не шевелились. Иные катались по траве, сбивая пламя, кричали от

боли. Кто-то просто ползал на четвереньках, зажимал уши, и ошалело трусил

головой.

Меня задело лишь частично. На минуту потерял слух и зрение. Пыль и грязь

запорошили глаза, жесткий горячий ветер опалил кожу. Я отшатнулся и прикрылся

рукой. Медленно развернулся и заковылял прочь. Все, выжат как лимон. Голова

кружилась, а в теле поселилась вяжущая слабость.

Я собрался с силами и побежал к бетонной стене.

Ты почти победил, Саня! – гудело в голове. – Перепрыгни, сделай милость! А потом

отдохнешь, всласть отоспишься…

Из здания склада показалась фигура человека в темной одежде. Седые волосы

развевал ветер, бесцветные глаза сливались с бледной кожей лица. Грудь

пересекали широкие ремни, а из-за плеча торчала рукоять меча. Я вздрогнул, узнав

ведьмака. Сил почти не осталось, а Ярополк еще свежий. Если догонит – мне конец.

Я рванулся к забору. Охотник за нечистью неспешно шел наперерез. Я просчитал

траекторию, сопоставил скорости… Успею!

Ведьмак презрительно улыбался. И мне стало страшно. Улыбка змеи, бездушного

механизма или андроида. Облик человеческий, но нутро не то, что гнилое… его

просто нет!

Предчувствие опасности заставило вильнуть, изменить направление. Но с ужасом

понял – не успеваю. Я успел увидеть лишь начало движения. Оглушительно хлопнул

воздух, ветер ударил в лицо. В трех шагах материализовался ведьмак, застыл

каменным истуканом. Я не смог погасить инерцию, поскользнулся в грязи. Твердая

мозолистая ладонь ударила в солнечное сплетение, вышибла дыхание. Мир сделал

полный оборот вокруг оси, и я шлепнулся в жидкую мутную жижу.

– Говорил же, не уйдешь! – спокойно произнес Ярополк.

Легкие никак не могли ухватить хоть немного того газа, что дает жизнь. Тело

скручивали судороги, выворачивали наизнанку. Перед глазами скользили черные и

красные пятна, мир кружился в хороводе. По щекам ползли жгучие слезы,

смешивались с холодными комьями грязи, остывали. Я перевернулся на бок,

скрючился в позе эмбриона.

Меня вырвало кровью. Стало немного легче. Я сумел встать на четвереньки. Поднял

голову и с ненавистью посмотрел на Ярополка. Пальцы медленно сжались в кулаки.

Ведьмак стоял рядом, сложив руки на груди. К рукояти меча не прикасался – уверен

в себе. Бесцветные немигающие глаза равнодушно следили за моими мучениями.

Охотник за нечистью будто прочитал мысли, сказал с расстановкой:

– Даже не думай!

Колючий сгусток ненависти разорвался в мозгу, убил здравомыслие. Еще пару недель

назад я бы прислушался к голосу разума. Поднял руки и позволил себя спеленать.

Лишь бы не били, не покалечили… Унижусь? Плевать! Унижение оправдано, если даст

выигрыш в чем-либо. Всегда гордился своей прагматичностью и расчетливостью. В

мире, где правят деньги, юристы и выгода – самая удобная черта характера.

Чувства отягощают, путают мысли, заставляют творить глупости. Но сейчас я не

внял предупреждению, отдался на волю таких ярких и давно позабытых эмоций. Какой

к демону расчет, когда тебя наглейшим образом обманули, захотели сделать цепной

собачонкой?.. А теперь еще и валяли в грязи…

Медленно и осторожно поднялся на ноги. Покачнулся, но устоял. Тело с большим

запозданием начало восстанавливаться. В животе скручивались узлы, что-то

хрустело и сдвигалось. Похоже, повреждения оказались гораздо серьезней, чем

решил сначала. Я угрюмо посмотрел на бесстрастного ведьмака. Лицо – глиняная

маска, в глазах пустота и безразличие. Как может такой человек родится на

свет?..

Я резко и жестко ударил… Точнее хотел жестко. Но тело подвело, и удар получился

вялым, кривым. Ведьмак быстро сместился влево. Я услышал частое дыхание над

ухом. И тут же стенобитный таран едва не раскрошил череп.

Холодная грязь прилипла к лицу, лезла в глаза и рот. В голове гул, будто в

трансформаторной будке. Я охнул, тихо застонал и вновь начал осторожно

подниматься на колени.

– Неугомонный! – раздался холодный смешок Ярополка.

Удар… Теперь в основание черепа. Боль жгучим ручейком постучалась в мозг,

растеклась по позвоночнику. Незримые волокна, соединяющие разум и тело рвались

одно за другим… Но я еще слышал. Тихое дыхание Ярополка, далекие крики, грохот…

Под пальцами собрался комок грязи, измочаленная трава… Хорошо, сейчас отожмемся

от земли, встанем и надерем задницу наглому ведьмаку!

– Да когда же ты уймешься? – произнес Ярополк. В голосе прозвучало неприкрытое

изумление.

Третьего удара я не почувствовал. Лишь слабый толчок где-то на грани сознания.

Нити, соединяющие душу с телом, порвались окончательно. Исчезли звуки, ушел

холод и жар. Боль отдалилась, затихла. Я провалился в вечную пустоту, завис

среди тьмы и безмолвия. Последней мыслью было: «Снова проиграл. Обидно…»

ГЛАВА 7

Мир странно устроен. В нем все гармонично, красиво и совершенно. Божественный

замысел сквозит в каждом существе, будь то человек или маленькая мошка, в каждом

явлении природы. И обычно между днем и ночью есть промежуток, который называется

вечер. Длинный и плавный летом, наполненный приглушенными звуками, теплом

асфальта и ленивым шелестом листвы. Быстрый и короткий зимой, когда усталое

солнце спешит на покой… Но в этот раз вечер исчез, выпал из вечного круговорота

гармонии. День и не день вовсе, серый и пасмурный. Сырые щупальца тумана не

отпускали улиц Славгорода ни на час. За прошедшие сутки мгла только сгустилась.

Солнечный свет не пробивался сквозь толстое покрывало, тонул и рассеивался. А

потом наступила ночь. Быстро, практически без перехода. Редкие уличные фонари с

трудом разгоняли плотный мрак.

Город превратился в черную дыру на лике Земли. Привычное и обыденное умерло,

попряталось. А на улицы вышли иные существа… Далекие и чужие, холодные, жестокие

и пока незаметные, слабые. Они осматривались с любопытством и удивлением,

обвыкались. Тишина городских улиц не нарушалась шумом автомобилей, звуком

людских голосов. Чужие сущности тоже не рисковали подавать голос. Но пока, лишь

пока… Ночные хищники и должны быть незаметными – охотиться легче. Но когда

придет осознание безнаказанности – тьму разорвут победные кличи голодных существ

иных реальностей и миров.

Грейс Моран, волшебница третьего уровня и посланница Старейшин прекрасно

понимала это. И поэтому спешила. Время уходило как вода в песок. Стрелки часов

неумолимо приближались к пределу, за которым холодное и непостижимое Ничто. И

тогда будет поздно даже жить.

Плечи оттягивала тяжелая ноша. Кожаные ремни впивались в тело, перекрывали ток

крови. Волчица то и дело останавливалась, поправляла. В полголоса ругалась,

шипела сквозь стиснутые зубы. Пришлось вооружиться до зубов: в кобурах пара

громадных пистолетов начиненных зачарованными патронами, шея увешана ворохом

амулетов, а по многочисленным карманам рассованы пузырьки с зельями и волшебными

реактивами…

Грейс решила перестраховаться. Дело предстояло непростое и опасное. Путь лежал

на край города, к заброшенному заводу экспериментального вооружения. По словам

колдуна именно там держали носителя Старшего Тотема. Придется столкнуться с

одной из засекреченных российских спецслужб ориентированных на работу с

чародеями. Грейс не ожидала особых осложнений. Обычные люди не могут

противостоять волшебнику. Но неприятно… Ребята оказались на редкость шустрыми,

перехватили инициативу и умыкнули мага прямо из-под носа Волчицы. И сам факт,

что узнали о существовании носителей Тотемов, настораживал. Кто-то из русских

решил собрать Зодиакальных магов, использовать в своих целях. Скорее всего,

некто из правительственных структур или мафии. Надлежало хорошенько проучить

наглецов. А по возвращении доложить главе Семьи. Старейшины должны знать о новой

угрозе.

Грейс тихо и настороженно кралась по улицам. Теневые сущности лишь недавно

поселились в Славгороде и пока не рисковали нападать на людей. Отсиживались в

укромных закоулках: на чердаках, в подвалах и пустующих квартирах. Набирались

сил, обретали плоть. Но скоро выйдут на улицы, и тогда начнется кровавый пир.

Волчица вспомнила о встрече с Проклятым Охотником и его сворой. Передернула

плечами, сглотнула твердый комок. Лишь благодаря колдуну удалось спрятаться.

Волшебница не питала иллюзий насчет исхода возможной схватки. При любом раскладе

она проиграет. Высшие демоны – страшные существа. Низшие приходят в Реальность

слабыми и беспомощными. Если повезет в кого-то вселиться, то начинают потихоньку

копить силы, пьют энергию, а затем и кровь живых. Но и тогда их нетрудно убить,

вернуть в родные пласты Бытия. Главное распознать, провести обряд экзорцизма. А

высший силен сам по себе, обладает могучим разумом. Таким колоссам трудно

проходить в Реальность. Но если прорываются, то победить их могут только

некроманты, маги, или большая группа волшебников.

Страх засел в Грейс подобно холодной игле. Ежесекундно волшебница сканировала

окрестности. Не дай бог нарваться даже на Гончую. Проклятый пес приведет хозяина

и тогда Моран несдобровать. Но пока Волчица могла быть спокойна. Охотник бродил

где-то в другой части города, выискивал жертвы. Вокруг лишь ожившие тени,

Астральные падальщики и слабые низшие сущности. Живые люди спрятались в

квартирах, забились в щели как тараканы. Одни болели и умирали, в остальных

пробуждалось Зло. Они забывали, кем были. Их терзал постоянный голод, приступы

агрессии. Найдутся и те, кто выдержит обе напасти, не потеряет тело и душу. Но

не выживут, пойдут на корм обращенным. Город уже мертв. Только еще не знает

этого.

Моран ориентировалась на редкие огни уличных фонарей. Полагаясь на волшебные

чувства, быстро шла через город.

Туман оседал на одежде, волосах и лице. Превращался в мутные капли, что

сливались в ручейки, потоки. Холод не тревожил Грейс, девушка привыкла к

неудобствам. Но постоянное напряжение изматывало душу, злило. Посвященная

ощущала неправильность происходящего, видела истончившуюся грань Реальности. Уже

как тонкая пленка, прозрачный мыльный пузырь. И скоро лопнет, появятся дыры,

откуда хлынут пожиратели душ. Если смотреть прямо, фокусировать взгляд, то

окружающее выглядело как обычно. Но в периферийном зрении те же деревья и дома

утрачивали плотность, становились призрачными и невесомыми. Тяжелый гнилостный

запах вызывал тошноту и головокружение.

Появились и зримые свидетельства наступившей беды. Мелкое городское зверье и

птицы покинули Славгород. Листья на деревьях желтели и опадали, кора гнила.

Каменная кладка зданий утрачивала надежность, по кирпичам змеились трещины.

Создавалось впечатление, будто неудержимое время сыграло злую шутку, решило

ускорить бег. Дома старели прямо на глазах. Штукатурка отваливалась целыми

слоями, бетон крошился как хлебный мякиш, а металл съедала ржавчина. Еще немного

и здания начнут рушиться, город превратиться в развалины.

Моран несколько раз свернула, вышла на длинную извилистую улицу. Посвященная не

знала, что примерно повторяет путь Александра, который шел тут несколькими днями

раньше. Но если бы ей кто-то сказал, девушка не придала значения. У волшебницы

появилась цель, вектор. Блуждание в потемках, случайные убийства и

неопределенность остались позади. Грейс уверилась в том, что напала на след

Носителя Тотема. И это вселяло надежду на успех.

Фонари постепенно исчезли. Окраина города не любила яркого света и шумных толп.

Дома уменьшились, превратились в одноэтажные, с покатыми крышами и резными

деревянными крылечками. По обе стороны тянулись ряды деревянных заборов,

калиток. Если бы не туман, то Грейс увидела черные кроны деревьев, обширные

усадьбы, фруктовые сады.

Посвященная ускорила шаг. Хотелось побежать, но Моран сдерживалась. Здесь

гораздо больше теневых тварей, чем в центре Славгорода. К тому же уже обретших

плоть, отожравшихся. И хотя трусили, прятались от взора волшебницы, но судьбу

испытывать не хотелось. Достаточно дать повод, намек на то, что испугалась.

Накинуться стаей, задавят числом.

Улица закончилась. Моран повертелась на месте, прислушалась и принюхалась.

Заметила узкую асфальтную дорожку. Из тьмы появилась высокая бетонная стена с

рядами колючей проволоки наверху. Добралась, – поняла Грейс.

Волшебница раскинула сеть поискового заклинания, протянула призрачные нити

далеко за ограждение. Перед глазами сложилась черно-белая картинка: пустырь,

слева заросли деревьев, прямо несколько полуразрушенных складов и цехов,

отдельное административное здание. В окнах горел свет, виднелись силуэты людей.

Грейс нехорошо улыбнулась и оскалила рот в кровожадной гримасе. Не спрячетесь,

голубчики! Я пришла по ваши души!..

Одна деталь заставила насторожиться. Грейс шепнула несколько заклинаний, сделала

пассы руками. Дьявол! Так и есть!.. На территорию заброшенного завода накинуто

экранирующее заклятие. Слабое, кривое и косое, с разрывами и неровными краями.

Но крепкое и надежное, действующее. Делал профан или один из местных чародеев.

Магия защищала логово спецслужбы от воздействия проклятия, предупреждала о

нежданных гостях из мира мертвых.

Не так просты ребята, как казалось вначале, – хмуро подумала Грейс. – За дело

взялись всерьез, привлекли чародеев. А значит, представляют нешуточную угрозу.

Сплав технологий и магии, солдат и обладателей дара… Русские преподносят

сюрпризы. Организация не настолько сильна, чтобы навредить власти Старейшин. Но

укусить могут…

Грейс от души выругалась, помянула незлым тихим словом нового знакомца Платона.

Проклятый колдун увильнул, сказал полуправду. Умолчал о наличии в составе

организации чародеев. Хотя знал, еще как знал… Потому и не пошел вместе с Моран,

отговорился неотложными делами. Тогда Посвященная не обратила внимания. Мысли

занимал Александр, возможность, наконец, схватить мага… Волшебница понимала, что

Платон рано или поздно предаст. Слишком скользкий и мерзкий слизняк. Такие не

умеют бороться в открытую. Но сильны в интригах, кознях и предательстве, бьют в