Текст книги "Тотем Козерога"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

понимать…

Всплыли четкие и ясные воспоминания: бой на базе «храмовцев», заточение в

холодной камере, путь по темному и опасному Славгороду… Потом дрался со сворой

карликов, что на самом деле низшие демоны, навии. Затем родной двор, черный

провал подъезда.

Вторую часть воспоминаний нельзя назвать четкой и последовательной. Скорее грезы

сумасшедшего. Разум напоминал ржавое щербатое ведро с выбитым дном. Раз за разом

окунал в воду, черпал, но на стенках оседали только крохотные капли. Терзали

навязчивые мысли, идеи…

Я поднялся. Осмотрелся, подошел к стене и поковырял. Твердая и холодная. Обои

шершавые, с выдавленным узорчатым рисунком. На галлюцинации не похоже. Лестница

и перила тоже вполне реальные. Где же нахожусь? Ведь ясно – там, у подъезда меня

кто-то настиг и пленил. Возможно, накачали наркотиками или загипнотизировали.

Только так можно объяснить метаморфозы с сознанием и реальностью. Но «храмовцы»

отпадают, у них своих проблем хватает. Кто еще? Волшебница? Колдун?.. А что если

не наркотики? Может, меня затянули в другое измерение или мир?..

Хорошо одно, – промелькнула обнадеживающая мысль. – Я сумел вырваться из болота

сумасшествия. И теперь какая бы чертовщина ни творилась, смогу сделать выбор.

Таинственный кукловод… а он есть, чувствую… не сможет вечно прятаться. И сделает

ошибку.

Немного успокоившись, я начал подниматься по ступенькам. Путь один – наверх.

Лестница должна куда-нибудь вывести… На середине пролета меня остановил странный

звук. За спиной раздался шорох одежды, кряхтение. Я резко оглянулся – глухая

стена, абсолютно пустая площадка. Никого. Хм… Показалось? Отвернулся и медленно

поднялся еще на три ступеньки. Навострил уши и принюхался. Тишина. Пахло пылью и

свежей краской. Вроде бы ничего особенного. Но тогда почему так не по себе? И

ощущение чужого взгляда…

– Тебе никогда не выбраться! – прошипело позади. – Никогда! Ты мой пленник, моя

добыча!..

«Кукловод! – полыхнуло в голове. – Враг!.. Если обернусь, то спугну…»

Я крепче сжал поручень, позволил себе лишь немного повернуть голову. В поле

зрения кусочек лестницы, ступеньки, стена. Уши уловили тихое дыхание, шорохи.

Неизвестный не двигался, стоял за спиной и сверлил пристальным взглядом.

Воображение нарисовало безликую фигуру, мозг вычислил расстояние – метров пять.

Если прыгну с места, то схвачу стервеца. Но опасно – я не знаю, что из себя

представляет. А вдруг подпишу себе смертный приговор?

– Из любой клетки есть выход, – не оборачиваясь, произнес я. Голос постарался

сделать ровным, бесстрастным. Получилось с огромным трудом. Страх и нервное

напряжение душили, заставляли дрожать.

– Только не в этом месте, – ответил неизвестный и ехидно хихикнул. – Здесь я

хозяин, бог, Всевышний. И правила игры мои. Ты будешь блуждать вечно, пока не

сойдешь с ума.

Раздалось хихиканье, перешло в громогласный истерический хохот. Я поморщился –

как дешево. Словно попал в старый фильм ужасов с пластмассовыми чудовищами. И

злодеи в них смеялись именно так – заливисто и безумно… Я глубоко вздохнул,

спокойно и рассудительно произнес:

– Хорошо смеется тот, у кого зубы целые.

Враг поперхнулся хохотом, закашлялся. Немного помедлил и спросил с подозрением:

– Ты к чему?

– Да так… – пробормотал я. Не выдержал и добавил с едва сдерживаемой яростью: –

К тому, что найду тебя!

– А ты рискни! – вновь глумливо захохотал неизвестный. – Нет, правда, попробуй!

А я погляжу, как у тебя получится… Скоро поймешь, что у тебя нет шансов! Я

господин этого мира! Ты станешь холуем, рабом.

Кулаки зачесались от непреодолимого желания вбить зубы насмешника ему же в

глотку. Понимая, что творю глупость, я развернулся и прыгнул. Но враг исчез,

растаял в воздухе. Я успел увидеть туманный контур, что быстро расползался на

части. А в следующее мгновение мир подернулся дымкой, перевернулся. Виски

сдавило тяжестью, и я потерял ориентацию в пространстве. Больно ударился о

твердый бетон, перекатился и встал на колени. Огляделся и икнул от ужаса, отполз

обратно к ступенькам, ухватился покрепче.

Холодный порывистый ветер завывал в лестнице, грозил сдуть, опрокинуть. Стены

исчезли. Вокруг насколько хватало глаз бесконечная пустота, серые туманные

сгустки. Я оказался в невообразимой вышине заполненной лишь лестничными

пролетами. Они переплетались, вели вверх и вниз, соединялись между собой без

видимой системы. Светло. Сияла сама пустота и пряди тумана. Ветер гонял

неизвестно откуда взявшуюся пыль, сухие желтые листья.

Я задрожал и закрыл глаза. Инстинкты заставляли вжиматься в твердый бетон,

прятаться от ураганных порывов. Минуты три я полежал, привыкая к резкой смене

обстановки. Медленно открыл глаза и осмотрелся.

Мускулы свело судорогой, а в голове шумело. Глаза не обманули. Здание пропало, и

я оказался в пустоте. Вокруг сплошные лестницы, одинаковые пролеты, площадки.

Они висели в воздухе без опоры, соединялись и переплетались. Ни колонн, ни

перил, лишь голые ступеньки…

Осторожно подполз к краю и глянул вниз. Страшная безграничная пустота, убегающие

вниз пролеты, клочья тумана. Посмотрел вверх – то же самое. Я почувствовал, что

площадка покачивается. Медленно и неверно, словно палуба корабля в хорошую

погоду. Сердце трусливо замерло, попыталось пробраться в пятки. Страх заполонил

душу и окончательно вытеснил мысли. Я превратился в бездумное, дрожащее от ужаса

существо. А вдруг бетон лопнет? Или лестница обрушится? Падать недолго. Лишь до

следующей, по которой тебя и размажет, превратит в мокрое пятно. А если повезет,

то пролетишь немного больше.

– Борись! – прошептал я себе. – Не сдавайся!

Звук голоса немного привел в чувство. Я приоткрыл глаза. Предо мной маленький

кусочек лестницы, бетон, окрашенный в серо-синий цвет и красная кайма с

рисунками маленьких козерожек. Изображения мифического зверя мерцали спокойным

фиолетовым светом. От них расходилось ощущение уверенности, надежности. Я

сконцентрировался на символе, повторно шепнул:

– Ты не упадешь. Иди!

Содрогнулся под сокрушительным ударом ветра, взвыл уже не таясь. Но подтянул

непослушные ноги, уперся ладонями и резко поднялся. Голова закружилась, меня

едва не стошнило. Блин! Плохо, когда организм не понимает где верх, а где низ.

Да в этом месте таких понятий и не существует. Пустота…

Резко и дергано, словно кукла я поднялся на одну ступеньку, на вторую… По

сторонам не смотрел, вонзил взгляд в поверхность под ногами. Оглядываться

нельзя, иначе опять накатит страх, превратит в бесхребетную амебу. Я осторожно

прошел пролет, повернулся и преодолел следующий, еще один… Сердце екало, по лицу

и спине стекал холодный пот. Каждый раз, когда налетал ветер, я ожидал, что не

удержусь, упаду. Но не останавливался, до крови закусил губу и шел дальше.

Через полчаса мне удалось немного расслабиться. Я почти привык к окружающему,

перестал бояться высоты, не замечал колебания лестницы. Приноровился к ветру и

больше не пригибался под штормовыми порывами. Перебирался с одного витка на

другой в поисках выхода, иногда спускался, но чаще шел вверх. Уже без страха, с

любопытством осматривался. Лестницы, лестницы, лестницы… Похоже на чей-то

кошмарный сон. Слишком гротескно, страшно и непонятно.

Я преодолел бесчисленное множество пролетов, по самым скромным подсчетам

поднялся этажей на сто. Реальность не менялась. Я завис в пустоте, среди

лестничных маршей. И как бы ни пытался продвинуться дальше, оказывался в одной

точке. Замкнутый круг.

В конце концов, до меня дошло, что могу до скончания веков бежать, искать выход.

И не найду. Просто потому, что его нет. Я остановился на одной из площадок,

подошел к краю. Пахло сыростью, мокрой землей и почему-то цветами. Слышалось

привычное завывание ветра, поскрипывание бетона, шелест осенних листьев.

Интересно, откуда берутся? Если есть листья, то логично предположить, что где-то

растут деревья. Или я ошибаюсь? Чужой мир, иные порядки.

Белка в колесе тоже бежит, старается, – подумал я мрачно. Вытер пот со лба и

задумчиво глянул вниз, – но не двигается с места, потому что сам мир крутится

вокруг нее. Единственный выход – выйти из клетки, сделать шаг в сторону. Иногда

надо творить безумства. В мире, где нет логики и разума, лишь сумасшедший найдет

правильный путь.

Закрыв глаза, я решительно шагнул в пустоту. Ветер гневно завыл, зарычал,

попытался сорвать рубашку. Но тут же затих и я почувствовал, что стою на

твердом. Открыл глаза и глупо улыбнулся.

Получилось. Получилось, мать вашу! Мне удалось разорвать круг, выйти из

беличьего колеса. Дурак я, выход был так близко. Стоило только сойти с лестницы.

Но мешал страх высоты, нежелание умирать…

Темно. Черные громады вековых деревьев, под ногами мягкий мох, трава. Я оказался

в лесу. Уши ловили разнообразные звуки: скрипы и шорохи, шелест листьев,

шуршание ветвей. Где-то далеко заунывно выли волки, прославляли полную луну и

яркие звезды. Над головой раздалось хлопанье тяжелых крыльев, гулко захохотал

филин. Пахло терпкими травами и ночной свежестью.

Сквозь ночные шорохи пробилось потрескивание, сухие щелчки. Пахло дымом. Где-то

рядом костер. А где огонь, там и люди…

Словно ищейка я прошелся по кругу. Ориентировался на слух и обоняние.

Старательно раздувал ноздри и вдыхал запахи, пытался уловить направление.

Проклятые чувства городского жителя! Слишком притуплены. Любой лесник сразу же

определит верный путь. А мой мозг привык не обращать внимания на посторонние

шумы, прочую ерунду.

Что-то блеснуло. Я остановился, отодвинул ветку, что лезла в глаза. Точно!

Метрах в двадцати багровое зарево – отсветы костра.

Ноги по щиколотку тонули в ковре из опавших листьев, пушистого мха. Пробраться

втихую и посмотреть из-за кустов на кого вывела нелегкая, не получилось. Ну не

лесник я, не лесник. И даже не эльф, которым приписывают бесшумность и легкость

шагов. Под туфлями сразу захрустели мелкие веточки, сухие сучья, чавкнул

напитанный влагой мох. С шумом и треском, будто бредущий на водопой бронтозавр,

я преодолел разделяющее расстояние. Спрятался за стволом дерева, но понял –

глупо, и вышел на свет.

Небольшая полянка, заросшая густой травой. Посреди нее весело полыхал небольшой

костер. Длинные языки пламени тянулись к звездному небу, танцевали, выстреливали

искорками. Дыма почти не было. Рядом куча сухих сучьев и веток – про запас,

чтобы на всю ночь хватило.

У огня неподвижно сидел мужчина. Крутил в руках небольшой прутик, шуровал в

костре и отбрасывал угольки, чтобы не подожгли траву. В красноватых отблесках

костра я разглядел толстый панцирь закрывающий грудь и живот незнакомца. Тело

полностью заковано в блестящий металл: поножи, поручи, громадные наплечники и

латный воротник. Рядом в траве лежал массивный шлем. Чуть дальше щит из цельного

куска железа. Доспехи старые, побитые, с множеством вмятин, царапин и

потертостей. Видно не единожды побывали в бою… Лицо рыцаря разглядеть не

удалось. Лишь общие контуры – очертание головы, вихры волос, нос и губы, глазные

впадины.

– Привет! – бодро произнес я. – Хорошая ночка, не правда ли? И комары не кусают.

Прекрасное время для прогулок, моционов… Не подскажете где я оказался? А то

засмотрелся на звезды и заблудился…

Воин и ухом не повел. Отложил прутик и придвинул ножны с мечом. Обнажил

громадный клинок, достал из сумки камень и начал точить. Медленно проводил по

острию, просматривал на свет и снова водил, стирая заусеницы и неровности.

Раздавался противный скрежет, летели искры.

– Послушайте… – произнес я с неловкостью, помахал рукой. – Можете сказать, что

это за страна? Где я?.. Вы меня слышите?

Рыцарь доточил клинок, вложил в ножны. Устроился поудобнее, чуть слышно и, как

мне показалось, печально вздохнул. Потянулся к куче веток, отобрал пару толстых

сучьев и бросил в огонь. Языки пламени распробовали новый корм, с жадностью

впились и принялись поглощать. К небу взметнулся веер красивых искр, круг света

расширился, зацепил краешком лицо воина.

Я изумленно вскрикнул и отшатнулся. Медленно попятился, не сводя глаз с лица

рыцаря. Волосы встали дыбом, во рту пересохло. Меня затрясло, как тогда на

лестнице. Страх не такой яркий, но более глубокий и холодный поразил душу.

– Что за идиотский мир? – воскликнул я. – Кошмарный сон!

Развернулся и побежал. Ворвался под сень деревьев, помчался, не разбирая дороги.

По лицу хлестали острые ветки, ноги цеплялись за выпуклые корни, пеньки, бугорки

и колдобины. Несколько раз падал, зарывался носом в сухие листья. Но сразу

вскакивал и летел как заяц, петлял между стволами, инстинктивно ощущая

препятствия. Перед глазами еще стоял образ рыцаря. Так похож… Нет! Надо забыть!

Выбросить из головы!.. Происки врага, не более… Это место сведет с ума. Все

слишком призрачное, иллюзорное. Не стоит доверять ничему. Ничему!..

Лишь когда ноги подкосились, и я в очередной раз рухнул на ковер из мха и

листьев, до меня дошло насколько устал. Пот выедал глаза, руки и ноги тряслись

как у припадочного. В ушах грохот лавин и камнепадов, взор туманили разноцветные

пятна. Я захрипел, задыхаясь. Перевернулся на спину и подставил лицо прохладному

ветерку.

Ничему не верь! – повторил я себе. – Теперь ясно, что попал в какой-то

параллельный мир, царство грез и иллюзий. Ты ощущаешь, что окружающее реально.

Но в этом и опасность. Глаза, слух и нюх обманывают. Стоит вспомнить Лестницу.

Чувства орали и верещали о близкой смерти. Но ты прыгнул с площадки и оказался

здесь. Значит, и остальное ложь… * * *

Пожар еще бушевал. Магический огонь давно поглотил здание. Но не насытился, не

умер. И теперь в земле зияла огромная яма, внутри плескалась раскаленная магма.

Страшный жар плавил края, извилистые красные языки жадно тянулись к мрачному

небу. Огонь гудел и ревел как разбуженный дракон, земля мелко подрагивала.

Оранжевые отблески высвечивали мощную фигуру, неровными полосами ложились на

грубое лицо майора Данилова. Горячий ветер приносил искры, обжигал кожу. Но

старый солдат не отступал, исподлобья смотрел на разбушевавшуюся стихию.

Подошел один из бойцов. Отдал честь, и устало сказал:

– Разрешите доложить!

– Докладывай, Дима, – спокойно разрешил Данилов, не отрывая взора от языков

огня.

– Две трети личного состава погибли, – хмуро произнес «храмовец», – От Дубова,

Приходько и еще двоих вообще мало что осталось. Ярополка найти не можем. Ребята

говорят, в здании был. Видимо сгорел. Остальные с тяжелыми ранениями… Прикажете

начать преследование Носителя Тотема и чародейки?

– Нет, – так же спокойно ответил майор.

– Виноват! – воскликнул боец с изумлением. – Не понял. Но ведь приказ

вышестоящего командования предписывает…

– Дима, – с укором сказал Данилов. – Если бы я всегда следовал указке сверху, то

никогда не дослужился до такого звания. И за годы работы понял одну вещь – людей

надо беречь!

Майор бросил взгляд через плечо. Рассеянный свет выхватывал из темноты плачевную

картину: на земле ровные ряды трупов в обгорелой броне. Рядом бродили оставшиеся

в живых – семеро изможденных бойцов. Данилов перевел взгляд на подчиненного.

Лицо бледное, исцарапанное. Под глазами черные круги. Держится лишь благодаря

ресурсам костюма…

– То есть?.. – осторожно начал боец.

– Мы уходим, Дима. Этот бой для нас закончен, – пророкотал майор. Запнулся,

сверкнул глазами и добавил с прорезавшимся бешенством: – Но в следующий раз мы

приготовимся лучше!.. * * *

Елистрат выскользнул из вентиляционного отверстия, осторожно перебежал в тень у

парапета крыши. Укрытие лучше не найти – комок серого меха не видно на фоне

густой черноты. И шахта рядом, в случае опасности всегда можно спрятаться.

За время отсутствия домового ничего не изменилось. Здесь по-прежнему царила

полная тишина и спокойствие. По крыше гулял холодный ветер, гонял пыль и мелкие

камни. В кроваво-алом мареве виднелись силуэты спутниковых антенн, труб и

надстроек. А посреди площадки застыли две человеческие фигуры. Александр лежал

без сознания, колдун нависал над ним словно коршун над добычей. Ни движения, ни

дрожи ресниц, ни звуков дыхания. В глазницах мистика мерцали бледные желтоватые

огоньки. Со скрюченных пальцев то и дело соскальзывали короткие искры, с тихим

шипением впивались в грудь парня.

Осторожность заставила остановиться на самой границе тени и света. Колдун витал

в снах, находился далеко от реальности. Но чем боги не шутят! А вдруг придет в

себя и заметит по блеску глаз или неосторожному движению? К тому же мистики

довольно пугливый народ. Когда уходят на Дорогу Сна обычно оставляют дозорный

круг или сторожевую сеть, дабы вовремя почувствовать опасность и вернуться в

тело. При всем своем безрассудстве Елистрат понимал – если он погибнет, то парню

никто не поможет.

Домовой помрачнел. Александр выглядел неважно. А если точнее, то мертвым. Черты

лица заострились, кожа серая. Руки и ноги безвольно раскинуты, из-под

полуоткрытых век виднелись глаза. Взгляд стеклянный, зрачки расползлись почти на

всю радужку. Елистрат навострил уши и уловил слабое биение сердца. Жив молодец!

Но витает далеко от реальности… Из ран на груди Александра непрерывно сочилась

кровь. Но не стекала, как положено, а стягивалась к центру вырезанной на коже

пентаграммы, впитывалась в небольшой плоский камень. Елистрат ощущал смутное

движение сил, мощную магию. Вампирский ритуал работал, выпивал жизнь из тела

парня. Еще немного и будет поздно.

Домовой занервничал, огляделся. Боги, ну где она? Ведь обещала прийти на помощь!

Неужели обманула? Но нет, не должна… Слишком уж взволнованное было лицо,

чересчур поспешно улетела… Помощь придет. Однако как быстро? Парень может не

выдержать. Ох, если бы он что-то мог! Но Хранители Очага никогда не владели

сильной магией. Впервые в жизни Елистрат жалел, что родился домовым, а не

человеком.

Маленький Дух постарался взять себя в руки. Чтобы хоть как-то унять страх

пробежался по крыше, осмотрелся. У подножия здания заметил каких-то существ,

стремительные фигуры. Навии хозяйничали пока только внизу, на улицах и в

подвалах. Домовой хмуро почесал бороду и отвернулся – горько видеть городище

таким. Но что поделать? Жизнь несправедлива ко всем существам.

Домовой насторожился, повел ушами. А затем юркнул на свой наблюдательный пункт и

напряг зрение. Сашка шевелился! Тело парня вяло подрагивало, ногти скребли

поверхность крыши. На лице гримаса боли и страданий. Маленький Дух чуть не охнул

от испуга – неужели умирает? Но сразу понял, что ошибся. Раны Александра

медленно затягивались. Кровь свернулась, превратилась в ломкую коричневую

корочку. Пентаграмма на груди исказилась, часть магических символов стерлась… И

в тот же момент колдун задрожал и заскрипел зубами. Желтое пламя в глубине

глазниц разгорелось ярче. Искры с кончиков пальцев посыпались гуще, впивались в

парня как маленькие иголки. Сашка извивался, стонал.

Борется! – пронеслась ликующая мысль у Елистрата. – Не сдается молодец! Может и

выдюжит! Должен!..

Домовой стиснул кулачки, с замиранием сердца наблюдал за колдуном и парнем.

Мистик содрогался и скалился в злобной гримасе. А Сашка… Елистрат слышал, что

дыхание парня становится громче, сердце бьется чаще и уверенней. Александр

боролся.

Чуткие уши Духа уловили шелест ветра и негромкие голоса, в небе проскользнули

тени. На крышу одна за другой опустились несколько женщин… Впервые за долгое

блуждание по мертвому городу Елистрат улыбался. Помощь пришла! * * *

Я подождал, пока разгоряченное тело остынет. Покряхтывая от усталости, встал,

привалился к ближайшему стволу. Воспоминание о таинственном рыцаре, Лестнице и

прочих неприятностях выпорхнули из головы.

В этом месте лес слегка раздвинулся, образовал крохотную опушку. В чернильном

небе яркие белые звезды, огромная как щит полная луна. Мягкий серебристый свет

заливал прогалину, струился в травах и листьях. Он не придавал объема, но играл

тенями, создавал множество теплых оттенков. Теплый ласковый ветер пробегался по

вершинам трав, кружился в радостном танце. Налетел на меня, взъерошил волосы и

пощекотал кожу, прижался к телу. Я зажмурился от удовольствия, глубоко вдохнул

сладковатый воздух. Осмотрелся и улыбнулся. Картина удивительно иллюзорная,

двумерная. Но очень красивая и волшебная.

Предо мной возвышался скалистый утес. Старый, но еще грозный и могучий, как

былинный богатырь. Камни гладкие, обточенные ветрами и непогодой, с множеством

трещин, впадин. Изумительно белоснежные как оплавленные головки сахара. Повсюду

пучки длинных пушистых трав, склон и подножие усыпано мелкими белыми цветами.

Они росли даже в незаметных расщелинах, сливались с камнями. А посередине в

склоне утеса чернел зев большой пещеры.

Все здесь буквально дышало древней красотой. Зачарованный, далекий и забытый

уголок, но живой, лучистый и светлый. Даже пещера не выглядела страшной или

зловещей. Только на первый взгляд показалась черным бельмом. Но присмотревшись

внимательнее, я понял, что лишь в контрасте с ослепительно белыми камнями.

Лунный свет легко проникал внутрь. Отражался от стен и наплывов, играл в

кристаллах горного хрусталя. Пещера – продолжение сказки, дом волшебства, силы,

гордости…

Нога утонула в мягкой траве, пушистые кончики мазнули по ладони. Я прошел на

середину прогалины, остановился у входа. Закрыл глаза и раскинул руки. Купался в

лунном свете, слушал шорох травы, легкий и чистый шепоток ветра. Дышал и не мог

надышаться. Воздух пьянил лучше вина, но не туманил разум.

Я вздохнул, с сожалением открыл глаза и вошел в пещеру. Темно и прохладно.

Слышен шелест листьев за спиной, тихие шорохи и звонкий стук капель. Пол ровный,

усыпанный мелкими камешками, песком и пылью. Глаза постепенно привыкли, я

различил стены, высокий потолок. Тут царствовал серебристый сумрак, спокойный и

сонный.

Ветер ободряюще потрепал по плечу, подтолкнул в спину – иди же, не медли. И я

поддался на уговоры, осторожно побрел по каменному коридору. Напрягал слух,

зрение. Но памятуя о лживости чувств, больше полагался на внутреннее чутье.

Интуиция хранила молчание. Значит, опасности нет.

Коридор пошел под уклон, вел глубже под землю. Похолодало. Стук капель и звук

льющейся воды стал громче. Против ожиданий пещера не погрузилась во тьму. Стены

и потолок сияли тусклым белым светом, разгоняли тени… Шагов через сто коридор

закончился. Я оказался в другой пещере, более обширной и высокой. Остановился у

выхода, окинул взором.

Потолка не видно, терялся в невообразимой вышине среди длинных сосулек

игольчатых сталактитов. Стен тоже. Серебристые сумерки подобно легкой дымке

плавили пространство. Пол неровный. Повсюду, словно разбросанные великаном

игрушки, лежали громадные глыбы. Поднимались оплавленные колонны, острые клыки

сталагмитов. Зияли дыры и расщелины. Пахло сыростью и плесенью, терпким мхом.

Валуны покрыты пушистыми зелеными наростами, будто чехлами. То тут, то там

виднелись целые семейства больших бледных грибов. Во впадинах и кавернах журчали

ручьи. Перетекали с места на место и убегали под землю. Кое-где небольшие озера

кристально чистой воды.

Вновь волшебная страна, неизведанный край. И если на поверхности другой –

похожий на эльфийские грезы, – то тут королевство гномов, подземных духов.

На лицо упала капля воды. Я вытер, поежился. В пещере лютый холод, вечный и

глубокий как вакуум. Меня мгновенно продрало до костей.

Идти дальше показалось страшновато. Но возвращаться глупо, там лес и полянка с

рыцарем. Я передернул плечами, кивнул сам себе. Нет уж, лучше поброжу по

подземельям…

Осторожно спустился по пологому склону. Перепрыгнул с одного валуна на другой,

едва не замочил ноги в холодном ручье. Осмотрелся и увидел тропинку. Она

начиналась у моих ног, плавной змейкой огибала камни, колонны и щели, терялась

вдалеке. Недолго думая я ступил на дорожку, легким пружинистым шагом отправился

исследовать пещеру.

Скакать и взбираться на скалы почти не пришлось. Дорожка будто специально

вырубленная в камне уверенно вела вдаль. Я присмотрелся на ходу – да, поработала

лишь природа. Но зато как виртуозно! Поверхность тропинки шершавая, не

поскользнусь, но ровная как городской тротуар, без колдобин и бугорков. Мимо

мелькали камни, глубокие озера. Начался лес сталагмитов. Широкие колонны

возносились вверх, в невообразимую даль. Постепенно истончались, превращались в

острые иглы, волчьи клыки. По скользким наплывам стекали ручьи, с потолка

обильно капало. Гулкое эхо шагов следовало попятам, отражалось и усиливалось,

возносилось к потолку.

Я быстро промок, стучал зубами от холода. Чтобы хоть немного согреться, побежал.

Но шагов через двадцать пришлось остановиться. Тропинка привела к середине

пещеры и закончилась у обрыва. Впереди глубокая низина, нагромождения камней,

ущелья, множество чистых озер. Куда дальше?.. Я покрутился на месте, поскреб

затылок. Влево не проберусь. Там острые камни, лужи. Обязательно поскользнусь и

упаду, разобьюсь. Справа густые заросли великанских грибов, осклизлые шляпки,

плесень и мох. Что же делать? Возвращаться?.. Да. Иначе просто замерзну.

Приглушенный вздох, шипение воздуха… Уши ловили шорохи, поскрипывание. Такое

чувство, будто камни медленно терлись друг о друга. Мгновение тишины и вновь

движение воздуха, легкий ветерок.

Калейдоскоп перед глазами сложился в четкую, правильную картинку. Серость и

тени, сумрак обманули зрение. Там, в низине не груда камней. Огромное существо,

чудовище…

Я прижался к ледяной поверхности сталагмита и прикрыл рот ладонью. Только бы не

разбудить!.. Неимоверным усилием воли удалось зажать в тиски трепещущий комок

липкого ужаса. Я попятился вдоль скользкой колонны, удерживая существо взглядом.

Огромное, громадное… оно свернулось клубочком посреди уютной впадины. Тело

гибкое как у кошки. Кожа бугристая, в наростах костяных пластин. Длинный змеиный

хвост терялся вдалеке. Впереди мускулистый торс, толстые как стволы вековых

деревьев руки. Голова размером с танк. Удлиненная, лошадиная, с тяжелой нижней

челюстью и торчащими из-под тонких сухих губ клыками. Глубокие норы ноздрей,

завитушки рогов, остроконечные уши, шипы и сухие каменистые чешуйки… Козерог

совершенно не такой, как изображали в гороскопах и книжках. На картинках –

нестрашная и симпатичная карикатурная животинка, наполовину козел, наполовину

змея или рыба. А предо мной лежало грозное чудовище чем-то сродни дракону. От

него расходилось ощущение силы, каменной тяжеловесности и угрозы. Плоть от плоти

земли, сын гор и воды…

Тяжелые кожистые веки Козерога закрыты, грудь едва заметно вздымалась и опадала.

Существо крепко спало. И будить у меня желания не было. Я отступил еще дальше.

Каждую секунду с замиранием сердца ожидал, что проснется. С опаской следил за

ушами. Но они не шевелились, сон слишком глубокий.

Я боялся… нет, страшился до визга, до дрожи в коленях. Но одновременно чудовище

чем-то притягивало. Уродливое и красивое, грозное, могучее… В нем было нечто

смутно знакомое. То, что я, возможно, знал в прошлой жизни, или когда-то давно.

Но забыл, растерял. Сам вид Козерога пробуждал в душе смутное беспокойство.

Пробудившееся подсознание толкало навстречу. Интуиция и внутренне чутье

подсказывали – все хорошо, опасности нет. Но страх оказался сильнее… Спотыкаясь,

я отбежал подальше и привалился к другому сталагмиту.

В тряпку превращаешься, – вспыхнула раздраженная мысль. – Раньше ничто не

пугало. Что с тобой? Да, попал в передрягу. Но это не повод становиться

бессловесным дрожащим от ужаса животным. Как там говорится… Даже если тебя

проглотили, то есть по крайней мере два выхода. Правда в один из них соваться не

хочется, ассоциации неприятные…

Мокрая одежда противно липла, выпивала тепло. Я застонал, не без труда – тело

занемело от холода – поднялся на ноги, отряхнулся.

Уши уловили сухой хруст, рядом посыпался дождь из камней и пыли. Над головой

что-то скреблось, похрюкивало и порыкивало, громко сопело. Раздался ехидный

смешок, злобный голос:

– Думал, убежишь? Не тут-то было! Ты мне надоел. Бегай за тобой, ищи… Эвон в

какую даль забрался. Пожалуй, придется применить грубую силу…

– Отстань! – проворчал я, узнав голос кукловода. – Я не сдамся, не надейся.

– Посмотрим, – хихикнул враг. – А за побег накажем сурово и больно…

Скрип усилился, на голову посыпалась каменная крошка, пыль. Я посмотрел вверх.

По сосульке сталактита ползло жуткое существо. Красное, как вареный рак,

закованное в роговую броню и вооруженное острыми костяными шипами. Голова

удлиненная, приплюснутая. Из крокодильей пасти торчали длинные игольчатые зубы,

капала желтоватая слюна. Глаза – узкие щели, горящие желтым огнем, злобой и

ненавистью. Тварь ловко вонзала в каменные глыбы острые когти, перепрыгивала с

одного зубца на другой, карабкалась вниз.

Существо завораживающе плавно перенеслось на зубец сталагмита, что рядом со

мной. Замерло, а потом прыгнуло вниз, выбросило когтистые лапы… Лишь в последний

момент я сообразил – опасность. Отпрыгнул, покатился по камням. Неловко и

замедленно поднялся на ноги, отступил к краю впадины. Все, позади спящий

Козерог, бежать некуда.

Демон припал к земле и готовился к новому прыжку. Даже в таком положении

ненамного ниже меня. А если в полный рост, то – гигант, титан. Массивный и

толстый, могучий. Монстр клацнул зубами, взревел:

– Куда же ты? Ведь хотел меня видеть. Почему убегаешь?

– Извини, но встречу придется отложить, – пробормотал я, лихорадочно выискивая

пути отступления. Огляделся в поисках лазейки, но понял – тупик. За спиной

впадина, внизу острые камни, и совсем рядом голова Козерога. Слева и справа тоже

не пройти. – Я не в настроении болтать по душам.

– Поздно!.. – прошипел монстр.

Огромное красное тело взвилось в воздух. Я отчаянно закричал и прыгнул с обрыва.

Время замедлилось, слилось с сердцебиением. Внизу блеснули острые камни, плавно

заскользили назад. Ветер зашипел в ушах, сорвался на свист, низкий рев. Пещера

закувыркалась в глазах. Серебристое марево размазалось в непроглядную пелену.

Вдох-выдох… тяжелый и медленный удар сердца… Вдох-выдох… второй удар, боль в

голове от приливающей крови… Ветер рвет одежду, треплет волосы. Туман в глазах

развеивается. Впереди еще камни, чуть дальше глубокое озеро. А за ним бугристая

голова Козерога. Толстые кожистые веки медленно поднимаются, словно заслонки в

плавильных печах. Из-под них бьет зловещий багровый свет, сверкают языки

пламени. По могучему телу проходят волны дрожи. Козерог пробудился…

Выдох… Тугая волна воздуха ударила в спину. Перевернула, закружила. На меня

дохнуло жаром, противной вонью. Первый удар обрушился на грудь, едва не

расплющил сердце, раскрошил ребра. Воздух выбило из легких вместе с криком.