Текст книги "Лунное сердце - собачий хвост"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Неужели не понятно? – Иван снисходительно улыбается. – Ком должен свободно пролететь сквозь магнитное поле. А искусственная гравитация обязательно изменила бы его траекторию.

– Не факт, – возражаю я. – Искусственное гравитационное поле под вагоном может компенсировать естественное земное поле тяготения. Тогда под вагоном будет невесомость. Через которую ком пролетит, не меняя траектории.

– Невесомость, говоришь? – мы не успеваем опомниться, как Иван в два шага оказывается около вагона, становится на четвереньки и в таком положении пытается пролезть под повисшим над землей “огрызком” поезда. Ему, однако, удается переместиться вперед только на десяток-другой сантиметров. А далее словно кто-то невидимый останавливает тело Ивана, разворачивает его, чуть приподняв в воздух, на сто восемьдесят градусов и мягко, но решительно отбрасывает прочь в траву. Охнув, Полякин приземляется на пятую точку.

– Ну, братцы… – он встает с земли и отряхивает джинсы. – Это точно не невесомость… А может попробовать…

– Хватит экспериментов, – Зайчонок останавливает Ивана, подняв руку. – Ваня, что бы там ни было, это может оказаться небезопасным.

– Скорее всего, здесь под вагоном не антигравитация, и не магнитное поле, – делает вывод Айгуль. – Произошло уже столько чудес, что их можно объяснить только магией.

– Ох, магия-шмагия, – недоверчиво кривит губы Иван. – Бабушкины сказки и дедушкины присказки!

…Я не ошибся в расчетах и предположениях. Описав круг примерно за полчаса, Ержан снова направляется к нам, останавливается у ступенек и бесцветным голосом произносит:

– На этой земле нет убийцы! – и, не проронив больше ни слова, поднимается внутрь вагона.

– Быстро за ним! – командует Зайчонок. – Кажется, нам снова предстоит перемещение…

Мы поспешно карабкаемся по ступенькам. Как только я захлопываю входную дверь, степь исчезает, и за стеклами вагонных окон снова воцаряется сизая мгла.

 

9

– Вернемся к нашим барашкам, – я придерживаю Айгуль в тамбуре, осторожно взяв под локоть. – У нас на подозрении остается четыре человека: Довченко, Кузин, Петровин и Баянгожин.

– Гм… А почему же остальные вне подозрений? Всего в вагоне девять человек, без нас – семеро. Ты же сам только что говорил.

– Давай рассуждать логически, – начинаю загибать пальцы. – Ты и я. На момент убийства у нас обоих есть алиби: ты видела меня, я видел тебя. Значит, ни один из нас не может быть убийцей.

– Тогда алиби есть и у Елены Петровны, – Айгуль встряхивает черными косами. – Она лежала на нижней полке и не выходила из купе.

– Правильно мыслишь, – киваю я. – Кроме того, Елена Петровна – тучная и пожилая женщина, передвигается с трудом. А убийца должен был в темноте действовать быстро и ловко: добежать до рабочего купе, ударить ножом Белова и вернуться обратно.

– Тогда под подозрение попадают все молодые люди, которые на момент убийства оказались в вагоне: этот смуглый крепыш Довченко, Иван, Анечка…

– Довченко храпел на своей полке, – так громко, что это все слышали. У Ивана и Анечки – тоже есть алиби: они вместе курили в тамбуре, и не выпускали друг друга из виду ни на секунду…

– Не согласна, уважаемый Шерлок Холмс, – в черных глазах Айгуль вспыхивает огонек смеха. – А если они соучастники? Если Иван и Анечка заранее договорились убить Белова?

Ее вопрос повергает меня в состояние легкой прострации.

Я не предполагал, что убийц может оказаться двое. Точнее говоря, убийца все же один, но у него есть сообщник, который обеспечивает преступнику алиби.

– Вот смотри, – Айгуль начинает водить пальчиком по стеклу окошка на двери в тамбуре, словно что-то рисует. – Иван вполне мог дождаться пока Петровин зайдет в туалет – в тамбуре слышно, когда закрывается дверь. Он быстро вернулся в свое купе, взял простыню с постели Петровина, убил Белова, выключил свет и снова вышел в тамбур. Там его уже дожидалась сообщница – Анечка.

Я начинаю мысленно прорисовывать маршрут Полякина в роли убийцы. Здесь с Айгуль можно согласиться, здесь – тоже. А здесь…

– Ничего не получается, мой милый доктор Ватсон, – я растягиваю губы в торжествующей улыбке. – Скажи, если Иван – убийца и зарезал Белова, зачем ему понадобилось уже после убийства гасить свет? Ударил бы ножом проводника, закрыл дверь в рабочее купе, и вернулся к Анечке. Зачем же свет гасить? Чтобы убитого быстрее обнаружили возмущенные наступившей темнотой пассажиры? Нет, преступник сначала выключил свет, а уже потом убил Белова!

– Наверное, убийца хорошо видит в темноте, – высказывает еще одно предположение девушка.

– Совсем необязательно, – возражаю я. – Силуэт Белова был хорошо виден на фоне окна в рабочем купе проводников. Видимо, когда убийца появился из коридора, проводник стоял боком к дверям и лицом к пульту оборудования вагона – старался понять, почему погас свет. Преступник схватил Белова за плечо, резко развернул к себе и нанес точный удар ножом прямо в сердце.

– Вполне может быть, – соглашается Айгуль. – Итак, у нас на подозрении действительно остаются четверо…

Девушка делает паузу и перечисляет:

– Петровин, Кузин, Довченко и Баянгожин. Если учесть, что у Довченко есть алиби…

– Вот и давай разберемся с этой тройкой или четверкой, – киваю я. – Помозгуем вместе!

Айгуль не успевает ответить. Легкий толчок откуда-то снизу и серая пелена за стеклянным окном во входной двери снова исчезает.

 

10

…Огрызок вагона зависает над покатым горным склоном. Гора постепенно переходит в поросшую густым лесом долину. Солнце едва показалось из-за верхушек деревьев, и мир заполнен длинными и тонкими тенями. Шаловливый ветерок перебирает стебельки в островках травы, там и сям разбросанных среди каменистой россыпи.

Ержан Рустемов снова идет по кругу вокруг вагона, всматриваясь в даль.

– Лев, как вы думаете, где мы сейчас находимся? – спрашиваю у Зайчонка, который выбрался из вагона следом за бортинженером и сейчас внимательно оглядывает окрестности, прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца.

– Трудно сказать, Кир, – космонавт качает головой. – Северное полушарие, средние широты… Большего пока сказать не могу. Хотя…

Он быстрым шагом перемещается к ближайшей россыпи камней. Наклоняется, разгребает грунт, и извлекает на свет трубчатый изогнутый кусок металла.

– Очень похоже на часть рамы от переходника со второй ступени ракеты, – Зайчонок вертит выгнутую трубу перед глазами, внимательно разглядывая. – Ага, так и есть! Вот и маркировка сохранилась!

Рассмотрев со всех сторон, он небрежно отбрасывает обломок металлической конструкции:

– Теперь могу примерно сказать, где мы находимся. Это горный район на северо-восток от Байконура. Может быть, даже Алтай. Район падения вторых ступеней ракет-носителей.

– В степи вы нашли обломки первой ступени, здесь – второй, – замечаю я. – Дух, вселившийся в Рустемова, выбрал очень странный маршрут!

– Дух батыра Думрула должен пройти по всем землям, до которых могут добраться люди, живущие на его земле, или долететь их стрелы, – напоминает Айгуль.

– Тогда следующая остановка будет где-нибудь на Камчатке или еще где-то – там, где обычно падают третьи ступени ракет! – хохочу я.

– Поживем, – увидим, – философски изрекает Зайчонок. – Вот на третьей остановке и проверим твою гипотезу!

Пассажиры из вагона снова высыпали наружу – теперь вышли даже Баянгожин и Елена Петровна.

– Какой свежий воздух! – Кузин вдыхает полной грудью, потягивается. – Вот бы здесь задержаться на пару недель! Отдохнуть, погулять…

– Может и вправду остаться? – усмехается Довченко, топорща черные усики. – Собрать вещи и пойти, куда глаза глядят. Рано или поздно обязательно наткнемся на какое-нибудь человеческое жилье. Всяко лучше, чем на хвосте и у призрака путешествовать…

– Если только дух батыра даст нам возможность уйти, – Петровин кивает в сторону шагающего вдали Рустемова. – Мне почему-то кажется, что мы не свободны в передвижениях.

– А вот это мы сейчас проверим! – немедленно откликается Иван. – Пробегусь-ка я куда-нибудь!

Нет, все-таки Полякин – неудержимый экспериментатор!

Он крутит головой, выбирая маршрут:

– Вон там, метрах в двухстах от нас, большой валун видите? Я туда и обратно!

Иван трусцой бежит в сторону валуна. Мы молча смотрим ему вслед.

Добежать до камня у Полякина не получается. Он удалился от вагона примерно на сто двадцать – сто тридцать метров, когда невидимая рука поднимает его над землей, разворачивает в воздухе и толкает обратно. Иван приземляется на четвереньки, поднимается, снова поворачивается лицом к валуну и вытягивает вперед руки, словно ощупывая что-то.

– Очень похоже на стену внутри нашего вагона, – говорит он спустя несколько секунд. – Только у нас внутри стена серого цвета, а здесь – невидимая!

– Горная прогулка на свежем воздухе отменяется! – с сарказмом изрекает Зайчонок. – Придется нам, товарищи пассажиры, попутешествовать вместе с духом!

…Дух батыра Думрула не нашел убийцу Михаила Белова и на землях Горного Алтая. Рустемов вернулся к вагону, и перед тем, как забраться внутрь, повторно изрек:

– Я не нашел здесь убийцу!

И снова мутная пелена растеклась за окнами вагона.

 

11

Люди постепенно начинают жить привычной жизнью даже в самых необычных условиях.

Баянгожин аккуратно накрыл труп Михаила Белова старыми простынями и возится в спальном купе проводников. Троица из первого купе – Петровин, Кузин и Довченко – о чем-то тихо беседует. Елена Петровна прикорнула на нижней полке. Иван и Анечка отправились “курнуть” в тамбур. Лев Зайчонок подремывает у дверей купе, – в полуметре от сидящего на корточках под серой стеной Ержана. Мы – я и Айгуль – шепчемся сидя за столиком около окна.

– Итак, попробуем разобраться с четверкой подозреваемых, – я достаю из кармана джинсов свернутый вчетверо листочек бумаги, на котором всего пару часов назад сделал “перепись населения”. – Так, Петровин Сергей Николаевич… Возраст – сильно за шестьдесят, консультант на фирме “Энергия”. Теоретически он, конечно, мог убить Белова. Идет из купе в туалет, по дороге убивает проводника, гасит свет в вагоне и прячется. Простыня с его койки на месте преступления – это улика…

– Наоборот, – Айгуль тихонько смеется. – Это доказательство его невиновности!

– Не понимаю…

– А ты вспомни свои рассуждения, когда речь шла об Иване и Анечке! – она не перестает хихикать. – Зачем убийце гасить свет, если он уже убил проводника? Это во-первых. Во-вторых, если Петровин не хотел, чтобы на ноже остались его отпечатки пальцев, то зачем ему простыня? Он шел в туалет, и у него было с собой полотенце! Логично, товарищ Жеглов?

– Логично, товарищ Шарапов, – я вынужден согласиться. – Кроме того, Сергей Николаевич Петровин – староват и к тому же носит очки. Вряд ли он может быстро передвигаться в темноте.

Ставлю на листе прочерк рядом с фамилией Петровина.

– Номер два в нашем списке – Кузин Виталий Юрьевич. Начальник отдела с той же фирмы “Энергия”. Слазит с полки, берет простыню Петровина, убивает Белова, гасит свет и – бегом снова на свою полку.

– Сомневаюсь, что у Кузина получилось бы бесшумно слезть со второй полки, чтобы убить проводника, – Айгуль трясет косами. – Вспомни, как он слазил, когда нашли тело Белова и снова зажгли свет. Он же сорвался вниз и упал!

– Да, толстоват Виталий Юрьевич для акробатики да еще и в темноте… Третий номер списка – Довченко Александр Евгеньевич. Коммерсант, едет в Кзыл-Орду заключать какой-то договор.

– Я хорошо помню его храп еще до того, как погас свет, и уже в темноте, – Айгуль смеется. – Этот Довченко проспал и убийство, и все, что за ним последовало!

– Ладно, перейдем к четвертому номеру. Проводник вагона Баянгожин Саткан Абылаевич. Открывает дверь спального купе проводников, гасит свет, убивает Белова, возвращается обратно в купе и делает вид, что спит… Нет, тоже не получается! Помнишь, когда Иван в темноте стучал в дверь спального купе, чтобы Баянгожин проснулся и зажег свет? Я совершенно ясно слышал, как Саткан Абылаевич тихонечко в сердцах ругался за стенкой вагона. Если бы он это делал на публику, то обязательно ругался громче. Теперь вспомни, как он долго и с грохотом открывал дверь спального купе. Там действительно плохая дверь. В темноте и очень быстро Баянгожин не смог бы ее ни открыть, ни закрыть. Кроме того, зачем ему воровать простыню Петровина, если под рукой полно другого тряпья – старые полотенца, наволочки?

– Так что же получается? – Айгуль удивленно округляет глаза. – Ни один из четверки подозреваемых не может быть убийцей?

– Мистика какая-то! – я вздыхаю. Устремляю взгляд в серую пелену за окном.

И почти в то же мгновение серая стена за стеклом тает.

Яркий солнечный день. Солнце в выгоревшем до белизны небе. И темно-зеленое зеркало воды до самого горизонта…

 

12

– У кого-нибудь есть фотоаппарат? – Зайчонок реагирует раньше всех нас. Вот что значит тренированный космонавт!

– У меня на планшете встроенная камера, – Айгуль выглядывает из-за моего плеча.

– Отлично, – радуется Лев. – Тогда снимай!

Я прикладываю козырьком ладонь ко лбу, защищая глаза от солнца, и вглядываюсь в океан. Ержан Рустемов уверенно шагает от вагона прямо по воде. Его ноги примерно на сантиметр или полтора не касаются сине-зеленой, чуть колышущейся глади.

– Свят-свят-свят, – шепчет из тамбура Кузин. – Кто бы рассказал, – ни в жизнь не поверил. Библейский сюжет, да и только!

– Может, здесь над водой есть какая-то невидимая пленка, – старый инженер Петровин никак не хочет поверить очевидному. – Или что-то вроде крепкого стекла… Ну, не может же в самом деле он идти по воде!

– Предлагаете проверить? – Зайчонок опускает ногу на последнюю ступеньку лестницы. – Сейчас поэкспериментируем…

Экспериментаторские порывы Ивана Полякина на прошлых “остановках” явно оказались заразительны.

– Погодите, Лев Трофимович, – я останавливаю космонавта. – Если опыт не удастся, – только скафандр намочите. А он еще может пригодиться. Давайте я попробую!

– Вообще-то скафандр рассчитан на пребывание в воде, – Зайчонок отступает в сторону, давая мне дорогу. – Но это уже чрезвычайный режим. Ладно, пробуй ты!

Я, конечно, не такой рьяный экспериментатор, как Ваня Полякин, но тоже терпеть не могу болтать попусту и строить пустые теории. Лучше один толковый эксперимент, чем десяток красивых гипотез – этот житейский принцип стал моим кредо еще со времен факультативных занятий в школьной физической лаборатории.

Я быстро снимаю туфли, стаскиваю носки и до колен закатываю джинсы. Замираю над водной гладью. Зайчонок подхватывает меня под мышки и говорит:

– Попробуй коснуться ногой воды.

Я тут же опускаю вниз правую ногу. Пальцы моментально уходят под воду. Вода – как парное молоко, теплая.

– Теперь перенеси центр тяжести, – продолжает командовать Лев. – Только не спеша!

Послушно наклоняюсь вправо. Касаюсь ступней воды и теряю равновесие. Нога немедленно уходит под воду едва ли не по колено. Я успеваю ухватиться рукой за поручень вагона, а Зайчонок удерживает меня под мышки. Подтягиваюсь обратно на ступеньку лестницы.

– Вот и ответ, – комментирует космонавт. – Люди по воде ходить не могут!

– Стоило ноги мочить, – снисходительно замечает Довченко. Он наблюдает за нашими опытами из открытого окна напротив купе проводников. – Это не человек ходит, а призрак. Нам надо что-то придумать, чтобы от него избавиться.

– Он отыщет убийцу и уйдет сам, – немедленно реагирует Айгуль. Стоя в тамбуре, она добросовестно ведет планшетом следом за идущим по кругу Ержаном. – Уйдет, и человек, в которого он вселился, снова будет свободен. Так говорится в преданиях.

– Ваши предания говорят, что дух должен искать убийцу на разных землях, – язвительно замечает Кузин. – А где вы тут видите землю, милая девушка? Кругом одна вода!

– Скорее всего, имеется в виду философское понятие земли, – я решительно становлюсь на защиту соседки по купе. – Дух ищет преступника в тех местах, где побывали люди. Или творения их рук.

– А что, кто-то побывал именно в этом районе океана? – лицо Виталия Юрьевича излучает глубокий скептицизм. – А почему не в других?

– В степи мы нашли остатки первой ступени ракеты, в горах – обломки второй, – Лев Зайчонок присаживается на ступеньку рядом со мной. – Сейчас мы где-то в южной части Тихого океана – судя по положению солнца на небе. А это как раз район падения третьих ступеней.

– Очень мило! – возмущенно пыхтит Кузин. – Значит, следующая остановка будет там, куда падает четвертая ступень? Где? В Австралии? В Америке?

– В Америку и Австралию четвертые ступени не падают, – возражаю я. – Они, как правило, остаются на околоземной орбите.

– Что, опять в космос? – глаза Виталия Юрьевича лезут на лоб. – Ну, уж увольте! Хватит с меня этой вашей невесомости!

На память о стыковке с “Союзом” на лбу Кузина осталась приличных размеров сизо-красная шишка.

– Даже если вы сейчас захотите сойти, – Зайчонок лукаво щурится, – боюсь, у вас ничего не получится! Помните, опыт Ивана на прошлой остановке? Дух батыра не позволил ему выйти за пределы невидимой сферы. Уверен, что уплыть нам тоже не позволят. Да и в какую сторону плыть? Кругом океан, точную привязку на местности сделать не удастся…

– Даже часы по-прежнему барахлят, – говорит Довченко и тычет пальцем в циферблат наручных часов. – Секундная стрелка прыгает назад, а маленькая стрелка стала крутиться быстрее, чем минутная!

– У меня вообще уже восемьдесят четыре часа двадцать три минуты, – Кузин достает из кармана спортивных штанов мобильный телефон. – Время и в самом деле сошло с ума!

…Ержан Рустемов возвращается к висящему над водой вагону через десяток минут и снова заявляет, глядя в пространство перед собой пустым взглядом:

– Здесь нет убийцы!

Серая муть за оконными стеклами…

 

13

– Кажется, наше расследование, уважаемый Эркюль Пуаро, зашло в тупик, – в черных глазах Айгуль грусть и растерянность. – У нас есть труп, но так и нет ни одного подозреваемого.

– Значит, что-то упускаем из виду. Какое-то обстоятельство, которое меняет всю картину преступления. Какую-то малость…

Мы по-прежнему стоим в тамбуре. В куцем “обрубке” железнодорожного вагона это единственное место, где можно пообщаться наедине.

– Давай подойдем к делу с другой стороны, – поразмыслив, предлагаю я. – У каждого умышленного убийства должен быть мотив. Какой мотив у убийцы Белова?

Айгуль морщит хорошенький носик, складывает бантиком губки и думает.

– Ну, предположим, месть…

– Месть? – я выгибаю брови. – Гм, в общем-то допустимо… Хотя… Садиться в поезд, чтобы отомстить проводнику? Сделать это на третий день поездки? И сразу попасть в круг подозреваемых в убийстве? Согласись, все это выглядит не очень логично.

– А если убийца просто поссорился с Беловым? – тут же выдает новую версию Айгуль. – И в эмоциональном порыве ударил его ножом!

– Ссора – это конфликт, как правило, на повышенных тонах, – я трясу головой. – Никто не слышал, чтобы Белов с кем-то ругался.

– Он мог поругаться с убийцей раньше…

– Тогда это уже не ссора, а месть за ссору. Ты помнишь, чтобы были какие-то конфликты во время нашей поездки?

Айгуль отрицательно качает головой. Снова задумывается.

– Может быть, Белов узнал какую-то тайну убийцы?

– Какую тайну в поезде мог узнать проводник? – я не сдерживаюсь и скептически фыркаю. – Где он мог пересечься с убийцей так, чтобы уличить его в чем-то тайном?

– В купе ничего тайного не обнаружишь, – соглашается Айгуль. – Там едет по четыре пассажира… Все у всех на виду. А если за пределами вагона, во время остановок? Убийца с кем-то встретился на перроне, а проводник увидел?

– Вряд ли… Что тайного можно сделать на перроне? С кем встретиться, чтобы вызвать подозрение со стороны проводника?

– С каким-нибудь другим преступником, например.

– Ну, тогда Белов должен был знать, что это преступник, – я усмехаюсь. – И дальше что? Встреча любого пассажира на перроне с преступником, еще не делает пассажира нарушителем закона.

– Ну, а если преступник на перроне что-то передал пассажиру, а Белов увидел? – Айгуль достает из колоды предположений новую карту.

– И этот вариант не годится, – с ходу решительно отметаю ее версию. – Тогда передаваемая вещь заранее должна была быть такой, чтобы вызвать подозрение у проводника. Например, автомат Калашникова без упаковки… Нет, я думаю, что если Белов и узнал что-то тайное, то это могло случиться только в вагоне…

– Кроме купе, в вагоне есть только коридор, тамбуры и туалеты, – Айгуль загибает пальцы. – И больше ничего!

– В коридоре ничего тайного не сделаешь, – отмахиваюсь я. – В тамбуре – тоже: одна дверь ведет в вагон, вторая – в соседний вагон; из обоих дверей в любой момент может кто-нибудь появиться.

– А в туалет вообще ходят поодиночке. Убийца и проводник никак не могли появиться там вместе, – с ухмылкой заключает Айгуль.

– Вот видишь… – я согласно киваю. – Хотя…

Мне в голову приходит неожиданная мысль. Я решительно беру девушку за руку:

– Ну-ка, идем!

– Куда? – на лице Айгуль читается удивление.

– В туалет!

– Кир, ты сошел с ума? – ее глаза едва не вылезают из орбит.

– Это не то, что ты думаешь! – хохочу я. – Просто нужно проверить одну гипотезу.

Мы оказываемся в коридоре вагона. Туалет открыт.

– Сейчас я зайду внутрь, а ты останешься снаружи, – говорю я и скрываюсь за дверью.

Защелкиваю собачку замка и, наклонившись, внимательно рассматриваю язычок запорного механизма. Потом разгибаю спину, делаю полшага назад и громко говорю:

– Айгуль, опусти рукоятку вниз и попробуй резко открыть дверь.

Не проходит и секунды, как дверь распахивается.

– Объясни, что все это значит? – на лице девушки выражение недоумения.

– Здесь очень плохой замок, – мы выходим из туалета в коридор, и я киваю на дверь. – А снаружи обнаружить, закрыт туалет или открыт, можно только одним способом: нажать ручку вниз и толкнуть дверь.

– Ну, и что?

– Белов вполне мог узнать какую-то тайну убийцы именно в туалете! – с уверенностью говорю я. – Больше никаких мест, чтобы проделывать что-то тайное внутри вагона, попросту нет!

– И что же такого тайного мог узнать в туалете Белов? – девушка прыскает со смеху. – Ну, если преступник занимался чем-то не совсем приличным, а проводник хотел его разоблачить…

– Я не это имел в виду, – краска смущения заливает мое лицо. – Преступник мог что-то прятать в туалете или спускать в унитаз, например. А Белову тоже понадобилось в туалет. По естественной надобности или же он просто хотел в нем убрать. Проводник не знал, занят ли туалет. Подошел, нажал на ручку, дверь распахнулась, и он застукал преступника на горячем.

– Почему же Белов сразу не поднял шум? – Айгуль задумчиво щурит глаза.

– Не знаю, – я развожу руками. – Может, растерялся. Или просто решил не вмешиваться. А убийце свидетель ни к чему… Еще вот что не могу понять: почему в вагоне погас свет? Если Белов сам его выключил, то зачем? А если было короткое замыкание, то почему? Нам нужно узнать, почему погас свет в вагоне!

– Смотрите, смотрите! – из коридора доносится испуганный вопль Александра Довченко. – Там, за окном…

Серая пелена тумана за стеклом снова исчезла.

 

14

– Тишина! – громко командует Зайчонок.

Возбужденный гомон голосов в вагоне прекращается почти мгновенно. Несколько секунд космонавт вслушивается в пространство, потом облегченно вздыхает:

– Свиста нет. Значит, воздух наружу не выходит. Неужели вагон герметичен?

– Лев Трофимович, – я не могу сдержать улыбку, – форточка на окне около купе проводников открыта. Если бы за стенами вагона был вакуум, мы бы уже были мертвы!

Зайчонок озадаченно чешет затылок:

– А ведь действительно…

Ержан Рустемов с каменным лицом шествует мимо нас. Распахивает дверь тамбура и по ступенькам выбирается наружу. Лев немедленно следует за ним, останавливается на последней ступеньке и оборачивается к нам:

– Знаете, ребята, я хоть и космонавт, но никак не рассчитывал побывать на Луне. Есть перспективная международная программа – окололунная станция, лунная база… Но это лет через десять, а то и все пятнадцать, не раньше!

Я выглядываю из тамбура. Темно-серая поверхность испещрена большими и малыми кратерами, на необычно близком горизонте видны острые пики каких-то гор. В черном как антрацит небе висит ослепительно яркое солнце и бело-голубой ломтик – наша Земля.

Рустемов идет прочь от вагона. У духа программа, как у робота. На каждой “земле” он отходит от вагона метров на сто, делает круг, возвращается и сообщает, что убийцу не нашел. И мы отправляемся дальше. Сейчас Ержан действует все по тому же алгоритму.

– Как там говорил Нил Армстронг во время первой высадки на Луну? – Зайчонок супит брови, припоминая. – “Это маленький шаг для меня…” Ага, и еще… “Мы пришли с миром от всего человечества”.

Он приноравливается, мягко спрыгивает вниз со ступеньки и с наигранным пафосом произносит:

– Здравствуй, Луна! Мы вернулись с миром от всего человечества!

– Исторический момент! – Айгуль заливается смехом и наводит планшет на Льва. – Люди снова на Луне!

 – “Мы все хотим побывать на Луне! Эх, на Луне, да, на Луне!” – на ум приходят слова старой разухабистой песенки, которую слышал от отца еще в детстве, и я пою, едва сдерживая смех. – “Мы там бывали, но только во сне, только во сне, на Луне!”

Прыгаю следом за Зайчонком. Прыжок неожиданно получается очень длинным. Наверное, удивление так явственно отражается на моем лице, что Зайчонок спешит с разъяснением:

– Кир, здесь одна шестая часть земного тяготения. Поэтому можно выполнять самые немыслимые акробатические этюды.

– Лев Трофимович, а как вы объясните, что мы здесь можем дышать свободно? На настоящей Луне нет атмосферы, там почти чистый вакуум. Да и солнце почему-то светит слишком уж мягко…

– И радиации нет совершенно, – продолжает Зайчонок и щелкает пальцем по индикатору счетчика Гейгера на рукаве скафандра. – А что касается объяснений… Кир, а нужно ли объяснять чудо? Видимо, дух батыра Думрула каким-то образом создает на некотором расстоянии от себя вполне земные условия. Правда, гравитации это почему-то не касается.

– Смотрите, что это там? – Айгуль указывает рукой на серебристый предмет метрах в тридцати от вагона и тоже спрыгивает на лунную поверхность. Получается это у нее немного неуклюже, и я подхватываю ее за талию. На секунду девушка оказывается в моих объятиях. Взгляд глаза в глаза. Наши губы совсем рядом. Сердце сладостно замирает. Потом Айгуль опускает взгляд и мягко, но решительно отстраняется.

– Действительно, что-то интересное, – Зайчонок тем временем немедленно отправляется в ту сторону, куда указывала девушка, а мы движемся за ним.

Ходить по Луне очень легко. Нужно только не отталкиваться ногами “поземному”, резко, а делать плавный шаг, с постепенным перекатом на носок.

Предмет, который лежит на лунном грунте, больше всего похож на крупный серебристый шар с торчащими из него усиками. Вокруг шара развернуты четыре металлических лепестка.

– Мама дорогая! – Лев удивленно присвистывает. – Это же “Луна-9”! Первый космический аппарат, который сел на лунную поверхность. Лет этак пятьдесят назад!

Он приседает на корточки около лунной станции и перчаткой проводит по ее поблескивающему в лучах солнца выпуклому боку:

– Кто бы мог подумать…

– Она немного похожа на металлический цветок, – Айгуль берет меня под руку и тихонько произносит:

– Кир, знаешь, что означает мое имя в переводе с казахского? Лунный цветок!

– Теперь буду знать, луноликая! – я с улыбкой склоняю голову.

Зайчонок выпрямляется и оборачивается к нам:

– Ребята, планшет у вас с собой? Включайте камеру и снимайте! Иначе на Земле нам не поверят!

Айгуль принимается за работу, и мы по очереди фотографируемся около старого лунного робота.

– Надо бы сувенирчик взять на память! – я наклоняюсь и подбираю с поверхности небольшой, – сантиметра три, не больше, – камень.

– Хорошая мысль, Кир! – Лев поднимает вверх указательный палец. – Сделаем забор лунного грунта! Нужна тара!

Мы скачками возвращаемся к вагону.

На Луну уже вышли все пассажиры – даже полная и тучная Елена Петровна. Ее лицо озарено счастливой улыбкой и украшено румянцем:

– Никогда бы не подумала, что снова смогу почувствовать себя молодой!

Она боязливо подпрыгивает на месте, поднимается сантиметров на тридцать над грунтом и сообщает:

– Здесь даже можно поиграть в классики! Совсем, как в детстве!

– А еще можно потанцевать! – Петровин мигом оказывается рядом с Еленой Петровной и галантно кланяется:

– Разрешите вас пригласить?

Иван и Анечка тоже начинают кружиться в паре, высоко, совершенно не по земному поднимаясь вверх.

Кузин и Довченко прохаживаются вдоль вагона и о чем-то беседуют. Виталий Юрьевич достает из кармана пачку сигарет и закуривает.

Окинув взглядом всех пассажиров, Айгуль заливается смехом:

– Еще один рекорд! Могу спорить, что на Луне никогда не было такой массовой экспедиции – одиннадцать человек сразу!

– Саткан Абылаевич, – Лев обращается к Баянгожину, который замер около ступенек висящего над лунной поверхностью вагона с таким видом, словно собирается проверять билеты у пассажиров, желающих подсесть в вагон на станции “Луна”, – нужен совок или лопата и несколько мешков…