Текст книги "Лунное сердце - собачий хвост"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Любите вы, молодежь, мудреные штучки. А может, твой агрегат просто разрядился? – ехидно похихикивает Виталий Юрьевич и достает откуда-то с верхней полки свой мобильный телефон. – Э… Гм… Пятьдесят четыре часа семьдесят шесть минут… К-ха… Ерунда какая-то…

– У меня механические часы, – смуглый молодой мужчина из первого купе бросает взгляд на циферблат и на лице его появляется озадаченное выражение:

– Время – двадцать один тридцать, но… Секундная стрелка движется назад!

Он стучит ногтем по стеклышку часов с таким видом, словно пытается пальцем остановить включившую обратный ход стрелку.

– Ой, и у меня стрелка скачет назад! – Айгуль показывает мне циферблат маленьких часиков на руке. – Часы сломались!

– Возможно, что мы находимся в сильном магнитном поле, – кашлянув для придания голосу большей уверенности, говорю я. – В мощных силовых полях иногда начинают врать и электронные, и механические часы.

Мое куцее объяснение отчасти удовлетворяет всех. Непонятный факт обрел хоть какое-то логичное объяснение.

Я где-то читал, что в необычной ситуации нужно обязательно предложить людям нечто хорошо знакомое. Или занять всех какой-нибудь полезной деятельностью. Найти общее занятие для всех в “огрызке” вагона, который оказался внутри чего-то, похожего на серый шар, – проблематично. Поэтому начинаю с индивидуальной работы.

Первое, что делаю, – устраиваю “перепись населения”, как тут же метко выражается Айгуль. За двое суток дороги мы с соседями по вагону познакомились чисто номинально. Сейчас же сложившиеся обстоятельства требуют большей информации друг о друге.

Во всем должен быть порядок. Родители приучили меня к этому с детства. Они, кстати, встретились и полюбили друг друга как раз на Байконуре – только тогда, в конце восьмидесятых годов прошлого века, он еще назывался Ленинск. Отец служил лейтенантом-испытателем на космодроме, а мама была ефрейтором-телефонисткой в батальоне связи. Поэтому дисциплина царила в нашем доме всегда, даже после того, как родители уволились из армии и создали в Киеве частное сыскное агентство.

Поочередно прохожусь по трем купе и расписываю всех по занимаемым местам.

Рабочее купе проводников – Баянгожин Саткан Абылаевич. И труп Белова Михаила Анатольевича на полу…

Первое купе: инженеры фирмы “Энергия” – Петровин Сергей Николаевич, Кузин Виталий Юрьевич и Полякин Иван Андреевич. Едут на космодром Байконур готовить к полету очередной космический грузовик. Их смуглый сосед – Довченко Александр Андреевич – частный предприниматель, следует до Кзыл-Орды “по коммерческим делам”.

Второе купе: тоже четыре человека. Айгуль Ержановна Рустемова едет на Байконур встречать отца-космонавта. Это мне уже и без пояснений девушки известно.

Еще в нашем купе едут до Алматы Бехтеревы Елена Петровна и Анна Сергеевна, возвращаются домой после поездки к родственникам в Подмосковье.

Ну, и я, Кир Антонович Макарьев. Еду преподавать в филиале нашего института. Два года назад окончил Санкт-Петербургский институт практической космонавтики и поступил в аспирантуру, подрабатывал инженером в кафедральной лаборатории. Однажды меня вызвал к себе завкафедрой:

– Слушай, Кир, – сказал он, озабоченно хмуря лоб, едва я переступил порог его кабинета. – В нашем филиале на Байконуре неприятности – доцент Сергей Павлович Подлесных сломал ногу. Врачи говорят, что он проведет в гипсе как минимум полгода. А у него в этом учебном году сразу два курса лекций: “Космодинамика” и “Наземные испытания космических аппаратов”. Ты бы не смог его подменить? Не в службу, а в дружбу, а?

Я пожал плечами и согласился. Опыта преподавательской работы у меня не имеется никакого, но если меня считают достойным, чтобы заменить опытнейшего доцента Подлесных, разве же я буду против?

Жены и детей у меня тоже пока нет. Живу в общаге, вещей имею самый необходимый минимум. Поэтому собрался оперативно. Спустя сутки после разговора с завкафедрой, я уже садился в скоростную электричку “Санкт-Петербург – Москва”, а еще спустя сутки – в купейный вагон поезда “Москва – Алматы”.

Итого в “огрызке” вагона нас девять человек. Если не считать коченеющий труп Белова в рабочем купе проводников.

– Что ты теперь собираешься делать? – спрашивает Айгуль, когда я заканчиваю перепись.

– Давай займемся расследованием убийства, – предлагаю я. – Перво-наперво мне хочется узнать, кому принадлежит окровавленная простыня.

Простыня так и висит на поручне напротив купе проводников, куда ее пристроила Айгуль.

– Товарищи, – я прошелся взад-вперед по коридору, стараясь говорить громко, чтобы меня услышали все, – прошу проверить постельное белье. Все ли у вас на месте?

Пассажиры, – словно только и ожидали моих слов, – бросаются пересчитывать наволочки, простыни, одеяла и полотенца. Общую растерянность сменило хоть какое-то коллективное действие, пусть и поспешно-суматошное, но объединяющее людей маленькой общей заботой.

Уже через минуту выясняется, что нет верхней простыни на постели у Сергея Николаевича Петровина.

– Я выходил из купе в туалет, и простыня была на месте, – седовласый Николаич растерянно моргает. В серых глазах испуг. – Вы же не думаете, что это я мог…

– Не думаю, – успокаиваю его, слегка похлопывая по локтю. – Если бы вы были убийцей и воспользовались своей же простыней, чтобы не оставить отпечатки пальцев на ноже – это было бы слишком явно. Просто убийца увидел, что вас нет на месте, и взял простынь. Он двигался в темноте, без обуви, – то есть практически бесшумно. Переместился по коридору к рабочему купе проводников и убил Белова.

– Это хорошо, что вы не считаете меня убийцей, молодой человек, – с сарказмом и заметной обидой говорит Петровин. – Но если простынь взял убийца, как же этого не заметили мои соседи по купе?

– Я спал, – торопливо заявляет смуглый храпун с нижней полки – Александр Довченко.

– Могу подтвердить, – он действительно спал, – пузатенький Виталий Юрьевич ехидно хихикает. – Храпел так, что заснуть было совершенно невозможно! Я отвернулся к стене вагона, закрыл уши, а задремать так и не смог!

– Вот преступник и воспользовался тем, что один из вас лежал, отвернувшись к стенке, другой спал, а третий – вышел в туалет, – подытоживаю я. – А четвертым, на верхней полке слева, у вас…

– Это мое место, – говорит из коридора Иван. – Когда погас свет, я курил в тамбуре вместе с Анечкой.

– Ваня действительно вышел раньше меня, – подтверждает Петровин. – А дверь в наше купе осталась открытой…

– Я не пойму, зачем преступнику вообще понадобилось брать простыню? – Виталий Юрьевич хитровато щурит глаза. – Если убийца хотел зарезать проводника и не оставить отпечатков пальцев на ноже, можно было просто стащить полотенце у Сергея Николаевича или у нашего соседа – он кивает в сторону Довченко.

– Свое полотенце я взял в туалет, – замечает Петровин.

– А мое – всегда лежит под подушкой, – Довченко скалится. – Сохранней будет!

– Простыня понадобилась не только для того, чтобы на рукояти не осталось следов, – терпеливо поясняю я Виталию Юрьевичу. Есть же на свете люди, которые не понимают элементарных вещей, несмотря на то, что по телевизору непрерывной волной идут фильмы и целые сериалы о сыщиках и доблестных полицейских. – Скорее всего, убийца использовал ее еще и для маскировки…

– Белую простыню? В темноте? – Кузин недоверчиво фыркает.

– Именно так, – киваю я. – Если бы убийцу кто-то увидел в темном вагоне, то человеческий взгляд, прежде всего, отметил бы белую простыню. А человек, который держал ее в руках, остался бы “невидимкой”. Кроме того, чужая простыня – это ложный след…

 

6

– Ты считаешь, что преступник подхватил простыню в первом купе, ударил проводника ножом и сбежал? – шепотом спрашивает Айгуль, когда мы выходим в коридор из первого купе.

– Пока не знаю… Попробуем выяснить, откуда пришел убийца и куда он мог скрыться, – я делаю шаг к Ивану и Анечке, которые стоят у окна и о чем-то тихонько разговаривают. – Ребята, вы никуда не отлучались из тамбура, когда курили?

– Нет, – оба почти синхронно трясут головами, а Иван добавляет:

– Сначала Аня вышла в тамбур, а потом я. Мы курили и разговаривали. Как только стало темно, решили вернуться в вагон.

– Когда вы были в тамбуре, мимо никто не проходил? В вагон или из вагона?

– Мы стояли друг напротив друга, – припоминает Анечка, морща носик. – Нет, через тамбур никто не проходил.

– Это совершенно точно! – поддакивает Иван.

– Кир, когда Анюта пошла курить, я лежала на нижней полке, – Елена Петровна выглядывает в коридор. Она слышала наш разговор. – Дверь в купе была открыта. Мимо никто не проходил. Ни в сторону купе проводников, ни оттуда.

Что же получается? Со стороны головы поезда мимо Ивана и Анечки никто не проходил. Ни в наш вагон, ни из нашего вагона. От хвоста поезда в купе проводников мимо Елены Петровны тоже никто не проходил. И не выходил обратно. Значит, убийцей мог быть только кто-то из людей, которые едут в первом и втором купе? Или еще в купе проводников?

 – Убийца мог находиться в купе проводника, – Айгуль словно угадывает мои мысли и задумчиво водит пальчиком по серой стене, перегородившей коридор. – Он выключил свет, убил Белова и убежал. Сейчас он где-то там, за этой стеной…

– Не вяжется, – секунду поразмыслив, качаю головой. – Откуда тогда у убийцы простыня Петровина?

– А если так… – Айгуль задумывается всего лишь на мгновение и выдает на-гора новую версию:

– Убийца был внутри купе проводника, вышел, взял простыню Петровина, вернулся и зарезал Белова. А потом выключил свет и уже в темноте пробежал по коридору внутрь вагона.

А вот это вполне вероятно... Ай да Айгуль! В логике этой девушке не откажешь! Такая версия убийства тоже вполне возможна. Хотя...

– Аня, – я снова поворачиваюсь к младшей Бехтеревой, – когда вы шли покурить, дверь в купе проводников была открыта?

Анечка снова морщит лобик, припоминая:

– Ну, да… Этот дядечка, Белов то есть, сидел и читал газету.

– Кир, проводник был один в рабочем купе, – Иван сразу понимает, к чему я клоню. – Я же у него еще чай заказывал, когда шел за Анечкой в тамбур! Сказал, что покурю и заберу.

Версия Айгуль сразу же рассыпается, как карточный домик на ветру. Убийца не мог заранее находиться в рабочем купе проводников вместе с Беловым.

– Значит, проводник отложил газету в сторону, и принялся готовить чай, – я окидываю присутствующих взглядом. – А потом погас свет и появился убийца…

Я не успеваю закончить мысль. Пол под ногами проваливается. Тело само собой подпрыгивает, устремляется вверх, и мгновение спустя я весьма ощутимо прикладываюсь темечком об металлический потолок вагона.

– Мамочки, мы падаем! – истошно вопит Анечка и одной рукой впивается в поручень около окна, а другой в рукав куртки Ивана. От этого рывка верхняя часть туловища Полякина наклоняется вперед, а ноги описывают полукруг, разворачиваясь в сторону потолка.

Айгуль испуганно визжит, зажмурив глаза и обхватив обеими руками планшет и плечи. Ее тоже приподняло над полом вагона и медленно сносит к потолку.

Елена Петровна вцепилась пальцами в купейную полку, но и ее ощутимо запрокидывает вперед. Из первого купе доносятся возмущенные вопли: то ли Петровин, то ли Кузин – а, может быть, и оба, – спикировали на смугляка Довченко.

Я выронил блокнот и ручку, и теперь они дрейфуют в воздушном пространстве: ручка вертится колесом, а блокнот самопроизвольно раскрывается. Кажется, что чьи-то невидимые пальцы не спеша перелистывают страницы.

– Это невесомость! – ору я из-под потолка. – Мы в невесомости!

Расстеленная вдоль коридора ковровая дорожка приподнялась и извивается словно живая. Узоры вдоль левого и правого краев придают ей сходство с толстой, лениво шевелящей телом змеей.

– Кир, посмотри в окно! – кричит Иван и тычет пальцем в стекло.

Я перевожу взгляд, и у меня перехватывает дыхание.

За стеклом окна космос, самый настоящий космос! Ослепительно яркое Солнце, серпик Луны в черном небе, а ниже – Земля. Белоснежные облака в голубоватой дымке атмосферы, желто-салатно-коричневая земная поверхность внизу.

И на этом фоне хорошо виден космический корабль “Союз”. Его отделяет от нас едва ли сто метров. Зеленый шар орбитального отсека, ореховых тонов фара спускаемого аппарата, белоснежный цилиндр приборно-агрегатного модуля, из которого в обе стороны раскинулись синие крылья солнечных батарей. Корабль стремительно несется в нашу сторону, увеличиваясь в размерах с каждой секундой.

Неведомая сила стремительно и мощно разворачивает наш вагон в пространстве – тамбуром к летящему навстречу “Союзу”. Анечка испуганно визжит, едва не переходя на ультразвук, в первом купе тоже орут в три мужских голоса.

Удар, резкий толчок, металлический скрежет.

А потом наступает тишина…

 

7

– По-моему мы только что столкнулись с космическим кораблем, – Иван нервно облизывает побелевшие губы.

Он висит вверх ногами между потолком и полом вагона, одной рукой придерживая за талию белую, как полотно, и почти лишившуюся чувств Анечку, а другой ухватившись за металлический поручень под оконной рамой.

– Кажется, у нас началась коллективная галлюцинация, – я еще стараюсь сдерживать эмоции, хотя сердце уже бухает молотом где-то на уровне ключицы.

Мне удается обеими руками вцепиться в обрез двери второго купе. Айгуль со спины обхватывает меня за шею, и прижимается всем телом, жарко дыша в левое ухо.

Я смотрю вдоль коридора в сторону тамбура.

– Обрати внимание на окно напротив купе проводников, – киваю Ивану. – Форточка открыта настежь…

– Ты думаешь?.. – белесые брови Полякина сдвигаются к переносице.

– В настоящем космосе воздух из вагона в доли секунды вышел бы наружу, – поясняю я. – В вакууме нас бы уже в клочья разорвала разность давления.

– Если мы не в космосе, – Айгуль, кажется, окончательно пришла в себя и подает голос из-за моей спины, – то откуда тогда невесомость?

– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Может быть, и невесомость – это тоже галлюцинация.

– Тогда скажи… – начинает девушка, но закончить не успевает.

Дверь, ведущая в тамбур, распахивается настежь и в проеме возникает Ержан Рустемов – собственной персоной. Космонавт одет в белоснежный скафандр с откинутым за плечи гермошлемом.

– Отец! – радостно вопит Айгуль прямо мне в ухо.

Рустемов отталкивается от косяка входной двери и летит в нашу сторону. И тут я замечаю, что с казахским космонавтом что-то не так. Движения его рук механические и порывистые, лицо похоже на застывшую безжизненную маску, а глаза светятся красно-золотистым отсветом, словно внутри головы Ержана кто-то развел костер. Фигуру бортинженера “Союза” окутывает едва заметное облако сизовато-серого тумана.

– Папка, что с тобой? – сдавленно шепчет Айгуль.

– Ержан, ты куда собрался? – в дверях появляется второй космонавт в скафандре, и я узнаю командира “Союза” Льва Зайчонка. За его спиной сквозь распахнутую дверь тамбура виднеется открытый люк космического корабля, из которого выглядывает третий член экипажа – пилот Чеслав Волянецкий.

– Я должен найти и наказать убийцу, – не оборачиваясь, говорит Рустемов странным утробно-трубным голосом, при этом рот его приоткрыт, но губы не двигаются.

Он проплывает мимо нас и останавливается около перекрывшей вагон серой стены.

– Папа, папочка, – высунувшись из-за моей спины, Айгуль тянется к отцу.

Взгляд Рустемова безразлично скользит по лицу девушки:

– Я не знаю тебя, молодая женщина. Но ты не убийца.

Айгуль дергается, словно получила пощечину. Полуобернувшись к ней, я замечаю, что ее лицо искажено гримасой обиды, и она едва не плачет. Не глядя, перехватываю руку девушки и успокаивающе сжимаю пальцами узкую и холодную ладошку.

– Ержан, – Лев Зайчонок добирается по коридору до серой стены, у которой застыл бортинженер. Осторожно касается пальцами плеча Рустемова. – Нам нужно вернуться на корабль. Пойдем.

– Я должен найти и наказать убийцу, – бесцветным голосом повторяет отец Айгуль и качает головой.

– Ержан, посадка “Союза” на следующем витке, – Зайчонок старается говорить как можно убедительнее и спокойнее. Я вижу, что дается это ему с трудом. – Мы не можем здесь оставаться!

– Возвращайтесь на корабль, – говорю я и киваю в сторону Рустемова:

– Мы за ним присмотрим…

– Я не могу оставить здесь члена моего экипажа, – Зайчонок трясет головой, озирается по сторонам:

– Еще бы только понять, что с нами случилось…

– Ничего особенного: просто ваш “Союз” состыковался с вагоном поезда “Москва – Алматы”, – весело фыркает Иван из-под потолка. – Полнейший бред!

– Может быть, и бред, – соглашается Лев и устало трет пальцами глаза. – Сначала к нам в спускаемый аппарат – прямо через закрытый люк в орбитальный отсек – непонятным образом проникла какая-то туманная фигура и в буквальном смысле вошла в Ержана. Потом в иллюминатор мы увидели в космосе обломок железнодорожного вагона, даже без колес, кстати. “Союз” сам собой развернулся и воткнулся в вагонный тамбур. И Ержан полез из корабля наружу… Вот это все – разве не бред?

– Смотрите, космоса больше нет! – Иван кивает в сторону окна.

Землю, Луну, Солнце и черное пространство Вселенной снова сменила светло-сизая пелена тумана. Я поворачиваю голову в сторону тамбура. За распахнутой дверью вагона теперь не виден пристыковавшийся “Союз”, там снова серая стена. Начинаю чувствовать, как руки и ноги постепенно наливаются тяжестью, а тело неодолимо тянет книзу.

– Осторожно, невесомость пропадает, – успеваю крикнуть, прежде чем сила тяжести окончательно вступает в свои права и властно утаскивает нас вниз. Иван едва успевает сделать полусальто в воздухе и развернуться ногами к полу.

Ержан садится на корточки рядом с серой стеной. На его лице по-прежнему маска полного безразличия. Лев Зайчонок присаживается рядом с Еленой Петровной на нижнюю полку во втором купе, устало откидывается на спину и тыльной стороной перчатки скафандра вытирает со лба серебристые бисеринки пота:

– Так… Я, кажется, только что отстал от собственного корабля. Волянецкому придется сажать “Союз” в одиночку…

У Зайчонка круглое лицо, волнистые темно-русые волосы и карие глаза. Слегка оттопыренные уши, курносый нос и пухлые губы придают его лицу выражение детскости, шаловливой несерьезности и абсолютной негероичности. Хотя Лев – насколько я помню, – уже перешагнул в четвертый десяток и является достаточно опытным космонавтом: две полугодовые экспедиции на Международную космическую станцию что-нибудь да значат. Сейчас ему вдвойне нелегко – к резкому переходу от шестимесячного пребывания в невесомости в условия земной гравитации добавилась психологическая проблема: шутки – шутками, но Зайчонок действительно стал первым земным космонавтом, который отстал от своего космического корабля!

Немного отдышавшись, Лев окидывает всех нас взглядом и спрашивает:

– Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит, а?

– У нас в вагоне произошло убийство, – начинаю пояснения, присаживаясь напротив Зайчонка. Рядом немедленно втискивается Айгуль. – Зарезан проводник Белов. А после этого появился туманный призрак…

– Это дух батыра Думрула, который по преданиям ищет и карает убийц, – добавляет Айгуль. Она уже совладала с эмоциями, хотя нет-нет, да и косится в сторону присевшего в коридоре на корточки отца.

– Дух, значит? – лицо Зайчонка кривится в скептической ухмылке. – И что же, он всегда так карает убийц – ловит на орбите пролетающие мимо космические корабли и вселяется в космонавтов?

– Нет, конечно, – Айгуль качает головой. – Это предание считалось обычной народной сказкой, выдумкой…

– Выдумка, однако, стала реальностью, – замечаю я. – Почему-то…

– Кажется, я могу объяснить, что произошло, – после долгой паузы произносит Айгуль. – По легендам дух батыра Думрула не может сам увидеть убийцу. Ему нужна подсказка людей. Он должен воплотиться в кого-то из потомков своего рода, чтобы найти и покарать преступника.

– Ага, – догадываюсь я. – И ты считаешь, что Думрул воплотился в твоего отца?

Айгуль кивает.

– А почему этот ваш Думрул пробудился именно сейчас? – скептически кривится Иван. Он стоит в коридоре напротив открытой двери в купе. – Убитый Белов – не герой, не общественный деятель, не известный ученый. Он – обычный проводник.

– Могила батыра, если верить преданиям, находится именно в той местности, по которой мы проезжаем, но почему он проснулся именно сейчас… – девушка растерянно пожимает плечами.

– Возможно, сработал какой-то внешний фактор, – Виталий Юрьевич Кузин заглядывает в наше купе. Он, смуглый Довченко и старик Петровин тоже выбрались в коридор. – Этот фактор просто совпал по времени с моментом убийства.

Мне в голову приходит довольно интересная мысль, и я говорю:

– Кажется, можно объяснить, почему дух батыра Думрула проснулся именно сейчас.

Все немедленно оборачиваются в мою сторону.

– Дух могло воскресить электромагнитное излучение, – начинаю пояснять я. – Вспомните, Айгуль разговаривала с отцом по скайпу. Могила батыра оказалась как раз в сфере покрытия. Поэтому излучение пробудило призрак. И когда случилось убийство, дух прямиком отправился в наш вагон!

– Сомнительно, молодой человек! – Кузин оттопыривает нижнюю губу. – С научной и инженерной точек зрения – крайне сомнительно!

– Ну, ты даешь, Кир! – гогочет Иван Полякин и хлопает меня по плечу. – Мобильный интернет – как стартовый ключ для пробуждения духов! Это круто!

– А потом Айгуль решила показать отцу появившегося в вагоне батыра Думрула и навела на него видеокамеру планшета, – невозмутимо продолжаю я. – Ержан Рустемов увидел Думрула, но и батыр тоже увидел Ержана. И решил в него вселиться, чтобы найти и покарать убийцу. Помните, как дух улетел вверх прямо сквозь крышу вагона?

– Чепуха! – фыркает из коридора Иван. – Неужели вы и в самом деле думаете, что дух батыра поднялся в космос и потащил следом наш вагон, чтобы вселиться в тело космонавта? Ну, бредятина ведь, товарищи!

– Ваня, у тебя есть другое объяснение? – ледяная улыбка появляется на лице Айгуль. Девушка в споре принимает мою сторону.

Иван молча супится.

– Ладно, примем предположения Айгуль и Кира в качестве рабочей гипотезы, – примирительно произносит Зайчонок. – Пусть эта сказка хоть как-то объясняет стыковку “Союза” с вашим вагоном. Что будет делать дух дальше?

Вопрос адресован Айгуль.

– Искать убийцу во всех землях, которых достигли люди, – она не медлит с ответом. – Или куда долетали их стрелы.

– А перемещаться по землям дух Думрула будет внутри этой сферы, которая отрезала часть нашего вагона от внешнего мира! – с лукавой подначкой подытоживает Иван. Полякин вовсе не намерен сдавать свои позиции без боя. – Красивая выдумка, ребята, ничего не скажешь!

– Это не выдумка, а правда, – произносит Айгуль напряженным голосом. – Ну-ка, взгляните в окно!

 

8

За оконным стеклом – степь, нескончаемый ковер высокой пожелтевшей травы. Краешек солнца еще только показался из-за горизонта. Малиновые отсветы зари скользят по редким облачкам, застрявшим на бело-голубом куполе неба почти в зените.

Ержан резко поднимается с корточек и, не проронив ни слова, пружинистой походкой направляется к тамбуру, шествуя мимо поспешно сторонящихся пассажиров. Глядя на уверенные шаги Рустемова, и не скажешь, что он только что вернулся из космоса, проведя в невесомости более полугода. Его движения размерены, точны и хорошо скоординированы. Впрочем, вполне возможно, что все это – влияние вошедшего в него духа батыра Думрула.

– Я – за Ержаном, – Лев Зайчонок тяжело поднимается с полки. Ему в отличие от бортинженера еще предстоит снова привыкать к земным условиям.

– Давайте помогу, – вскакиваю с места, чтобы придержать Зайчонка под руку, но он останавливает меня решительным жестом:

– Я – в порядке, Кир. И вообще: хочешь научиться плавать, – прыгай в воду и плыви!

Он весело подмигивает и выходит из купе. Мне нечего ему возразить. Я только смотрю вслед космонавту, мысленно отмечая, что по коридору он идет не качаясь, размеренной походкой, хотя и придерживается за поручни внизу вагонных окон.

Судя по звукам, доносящимся из тамбура, Рустемов распахивает дверь вагона, поднимает защитную крышку и по ступенькам спускается на землю. Я выглядываю в окно и вижу, что Ержан неторопливо идет прямо в степь. Зайчонок отстает от него шагов на десять. Шагает вполне уверенно, хотя и широко расставляя ноги, – словно моряк во время качки на судне.

– Я тоже хочу выйти, – заявляет Айгуль и поворачивается ко мне:

– Кир, составишь компанию?

– С удовольствием! Нужно попытаться узнать, куда это нас занесло!

Мы едва ли не вприпрыжку мчимся по коридору. Я спускаюсь на землю первым и подхватываю спрыгнувшую следом Айгуль.

Снаружи вагона еще ощущается ночная прохлада. Ветра нет, в воздухе разлит тонкий аромат выгоревшей на солнце травы и каких-то полевых цветов.

– Ух, ты! Смотри! – Айгуль дергает меня за рукав.

Оглядываюсь назад и удивленно охаю: вагон, со ступенек которого Айгуль и я только что спустились, висит в пространстве над травяным ковром, ни на что не опираясь. Точнее говоря, висит только та его часть, которую отсекли светло-серые торцевые стены в районе тамбурного перехода и второго пассажирского купе, – “огрызок” вагона.

– Магия, не иначе. Или же… – я чешу пальцем затылок и смеюсь:

– Айгуль, а в народных сказаниях ничего не говорится о том, могут ли духи овладеть антигравитацией?

– Кир, я даже особенно и не удивляюсь, – на губах Айгуль возникает ироническая усмешка. – Если мы побывали в космосе, остались живы в вакууме и состыковались с “Союзом”, то антигравитация на Земле – это, согласись, уже сущая мелочь!

Оглядываюсь по сторонам. Степь окружает вагон со всех сторон, до самого горизонта.

В передвижении Ержана Рустемова произошла перемена. Если сначала он шагал прямиком в степь, то теперь повернул почти под девяносто градусов к прежнему курсу, постепенно закругляя путь вокруг повисшего в воздухе огрызка вагона. Двигаться в бок, по часовой стрелке, он начал на расстоянии примерно ста метров от нас. Я мысленно прикидываю, и получается, что Ержан, перемещаясь с той же скоростью, что и сейчас, замкнет круг вокруг вагона минут через двадцать пять – тридцать. Взгляд Рустемова по-прежнему устремлен вдаль.

– Дух, вселившийся в отца, ищет убийцу по всем сторонам света, – произносит Айгуль со вздохом. – И так будет на всех землях, куда он доберется…

– И сколько же земель Думрул намерен посетить? – интересуюсь я. – В преданиях об этом ничего не сказано?

– Он может скитаться вечно… Пока не найдет и не покарает убийцу.

– В каких бы землях не побывал Думрул, но убийца все же среди нас, – говорю я. – Может быть, поэтому дух батыра и тащит за собой внутри сферы ту часть вагона, в которой произошло убийство. Чувствует, что преступник рядом…

– Почему ты думаешь, что убийца еще здесь? – Айгуль резко поворачивается ко мне.

– Потому, что из вагона в сторону купе проводников никто не проходил и от головы поезда в вагон тоже никто не заходил. Потому, что до самого момента убийства, – до того, как погас свет, – Белов в рабочем купе был один. Значит, убийца среди тех девяти человек, которые оказались в отрезанной духом части вагона. Если из этого перечня вычеркнуть нас с тобой, остается семеро.

Во взгляде девушки я читаю понимание и… И еще что-то, от чего сердце сладостно замирает.

Кашлянув, смущенно отвожу взгляд и спрашиваю:

– Как ты думаешь, если мы разыщем преступника, твой отец освободится от духа Думрула?

– Конечно! Духу батыра нужна только подсказка. Он покарает убийцу и оставит тело отца!

Она медлит и тихонько добавляет:

– Я надеюсь…

Сзади нас слышны удивленные вопли. Это вся честная компания – Иван с Анечкой, троица из первого купе – Кузин, Петровин и Довченко, – вывалила из вагона и обнаружила, что огрызок поезда висит в воздухе, не касаясь земли. В вагоне остались только проводник Баянгожин и Елена Петровна.

Я ищу взглядом Зайчонка. Лев отстал от Рустемова и внимательно разглядывает какие-то металлические обломки, торчащие из травы всего метрах в сорока от зависшего в воздухе вагона.

– Лев Трофимович, что вы там нашли? – интересуюсь я, припомнив отчество Зайчонка.

– Хотите, – верьте, хотите – нет, – космонавт оставляет обломки и идет к нам, – но это искореженные останки первой ступени ракеты-носителя. Боковой ускоритель, который падает обратно на Землю в специально отведенном районе отчуждения.

– И где же этот район расположен? – спрашивает Айгуль.

– На северо-востоке Казахстана, – Зайчонок щурит глаза, осматривая степь. – Судя по всему, мы сейчас именно там и находимся!

– А как вам антигравитация? – я киваю в сторону повисшего над степью “огрызка” железнодорожного вагона.

– Впечатляет. Хотя… Может быть, это все-таки не антигравитация? Скажем, сильное магнитное поле могло бы дать похожий эффект. Вагон ведь металлический.

– Это легко проверить! – откликается Иван. Он слышал слова Зайчонка.

Полякин нагибается, берет небольшой ком ссохшейся земли, и, размахнувшись, бросает его под вагон. Ком пролетает под днищем вагона и падает среди травы на той стороне.

– Ну, и что это должно значить? – спрашивает Айгуль.