Текст книги "Лунное сердце - собачий хвост"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

От автора

 

Однажды я вдруг обнаружил, что среди моих рассказов довольно много таких, в которых действие так или иначе связано с лунной орбитой или Луной – на целый сборник хватит.

Такой сборник рассказов вполне можно было бы назвать “Лунариум”. Но книга с таким названием уже была издана в 70-е годы – и, кстати, стала одной из моих любимых. Дублировать название не хотелось. Поэтому “лунный сборник” был поименован названием первого из рассказов, которые вошли в него. Но все-таки это лунариум – мой маленький Лунариум.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Лунное сердце – собачий хвост

 

Вот ведь жизнь собачья! Неужели я и вправду лечу?

То, что мне предстоит не обычная тренировка в Металлической Будке, я понял еще три дня назад, когда Валерий Иванович отправил нас со Смелым сюда из Большого Города на Крылатой Леталке. Как только Леталка опустилась на здешнюю Длинную Полосу и открылась Круглая Дверь, в нос ударили букеты пряных запахов Бесконечной Степи. Той самой Степи, из которой в небо улетают Бело-Серые Рыбы.

Поначалу все было, как обычно: меня тыкали Колючими Иголками, обклеивали Резиновыми Лепешками, дважды одевали в Искусственную Кожу и примеряли Стеклянную Голову. Смелый проходил такие же процедуры, и мы оба понимали, что один из нас снова отправится на Дальнее Небо в Металлической Будке верхом на Бело-Серой Рыбе. Только еще не было ясно, кто полетит – я или Смелый.

Ситуация прояснилась вчера вечером. Валерий Иванович кормил меня и Смелого ужином, когда в наш отсек вошел коренастый, плотный человек с большой головой и крупным волевым подбородком.

– Приветствую вас, товарищ Ездовский, – он за руку поздоровался с Валерием Ивановичем. – Ну-ка, покажите мне наших ореликов!

– Здравствуйте, Сергей Павлович! Вот они, кушают! – Валерий Иванович кивнул в сторону нашего открытого вольера.

– Только что закончилось заседание Государственной комиссии, – сообщил коренастый. – Основным объектом утвержден пес Славный. А Смелый будет его дублером.

Сергей Павлович подошел вплотную к вольеру, наклонился и ласково потрепал меня по шее:

– Ты меня только не подведи, надежда советской космонавтики, ладно?

Сегодня утром меня и Смелого снова одели в Искусственную Кожу и на Колесной Повозке отвезли на Летное Поле. Посреди Поля стояла огромная Бело-Серая Рыба. Мама моя Жучка! Я такой большущей Рыбы отродясь не видывал! Те Рыбы, на которых я раньше летал на Дальнее Небо, по сравнению с этой казались простыми мальками.

Сердце замерло от страха и восторга. Хвост сам собой стал поджиматься под задние ноги. Я мысленно приказал ему не трусить, и через пару секунд он уже бодро завертелся влево и вправо, демонстрируя всем присутствующим мое хорошее настроение и готовность к предстоящему старту.

На прощание я нюхнулся со Смелым. Прощай, мол, братец, не поминай лихом, если вдруг что. Смелый тихонько заскулил, но я коротким рыком одернул его. Негоже нам, космонавтам, распускать нюни.

На Решетчатой Поднималке мы с Валерием Ивановичем и еще несколькими людьми в Белых Одеждах поднялись к самой голове Гигантской Рыбы. Я окинул взглядом Большую Степь, вдохнул полной грудью прожаренный солнцем сухой воздух, подставил уши под ласковую руку прилетевшего издалека ветерка, повернулся и одним прыжком запрыгнул внутрь Металлической Будки. Валерий Иванович и люди в Белых Одеждах закрепили мое тело ремнями в Удобном Лежбище. Круглая Дверь бесшумно отошла от стены и плотно закрылась, отделив меня от всего остального мира.

В нашей собачьей работе самое скверное – это лежать и ждать, когда Гигантская Рыба начнет свой путь на Дальнее Небо. Скучно и очень одиноко. Я сладко зевнул, некоторое время созерцал краешек голубого неба в Круглом Окошке, которое было сделано в Металлической Будке прямо перед моим носом, а потом опустил голову на лапы и заснул.

Проснулся я перед самым стартом, когда из Говорилки, расположенной на стене Металлической Будки, стали звучать громкие команды для Гигантской Рыбы:

– Ключ на старт! Зажигание! Предварительная! Промежуточная! Главная! Подъем!

Тело Рыбы ожило. Где-то далеко внизу, подо мной, басовито заурчали Рыбьи Огненные Грохоталки. Гигантская Рыба задрожала, дернулась и медленно пошла вверх, в небо.

Лечу, гав! Поехали!

На сердце стало радостно и тревожно. Да, у меня была опасная собачья работа, но она мне нравилась!

Гигантская Рыба немного наклонилась, и в Круглое Окошко стали хорошо видны Бескрайняя Степь и комочки Белой Ваты на нежно-голубом ковре неба. Красиво-то как, гав!

Однако долго восторгаться полетом мне не пришлось. Рыба продолжала лететь, и на меня навалилась Невидимая Тяжелуха. Нас, космических псов, хоть и приучают к ней во время тренировок на Быстрой Вертелке в Большом Городе, но все равно очень неприятно, когда большой и невидимый зверь давит и душит тебя со всех сторон.

Но Невидимая Тяжелуха длится совсем недолго, всего несколько минут, и поскуливая тихонько в лапы, ее вполне можно перетерпеть. Зато потом наступает Полное Облегчение. Как только замолкают Огненные Грохоталки в хвосте Гигантской Рыбы, твои лапы, хвост, голова – да все тело! – становятся необычайно легкими. Если оттолкнуться лапами от Удобного Лежбища, то можно даже немного полетать по Металлической Будке.

– Славный, Славный! – сквозь треск из Говорилки донесся голос Валерия Ивановича. – А где мой хороший пес?

– Гав! – бодро отрапортовал я. Мол, здесь я, на месте, самочувствие нормальное, полет проходит по программе. – Гав, гав!

– Молодец! – похвалил Валерий Иванович. – Слушай, сейчас о тебе говорить будут.

Я навострил уши.

Говорилка некоторое время молчала, потом слегка зашипела и в Металлическую Будку ворвался Громкий Торжественный Голос:

– Говорит Москва! Работают Центральное Телевидение и все системы Всесоюзной Радиосвязи. Передаем сообщение ТАСС. Сегодня, 3 июля 1969 года, новой мощной ракетой – носителем “Наука” на трассу полета к Луне выведен космический корабль “Луна–15”. На борту корабля находится живое существо – пес Славный…

Дальше Громкий Торжественный Голос стал зачитывать мою биографию: пес Славный – внук первопроходицы космоса собаки Лайки, ранее дважды совершил полеты на околоземную орбиту на борту космических кораблей “Восход” и “Союз”.

Вот этого слащавого вранья я не люблю, гав. Никакой я не внук собаки Лайки, а всего лишь внучатый племянник. И нечего приукрашать мою родословную. Мама – лайка, папа – ризеншнауцер. А я кто? Правильно, лайкеншнауцер. Космической породы пес, короче говоря.

А вот насчет полетов на “Восходе-3” и “Союзе-2” – это правда.

На первом корабле мы с Угольком пролетали три недели, испытывая систему жизнеобеспечения для будущих полетов людей. Тоскливым и скучным был тот полет, гав. Целыми днями сидишь и смотришь в Круглое Окошко, за которым нет ничего, кроме Черной Пустоты.

Экспедиция на “Союзе–2” оказалась куда более интересной. Сутки я болтался на Дальних Небесах, а потом ко мне прилетел космонавт дядя Жора и соединил свою Будку с моей. Металлические Руки надели на меня Стеклянную Голову, открылась Круглая Дверь, и я по специальному сетчатому коридору переполз прямо через Черную Пустоту в Будку дяди Жоры и отдал ему пакет с почтой и сувенирами. А потом по этому же коридору снова вернулся в свою Будку на “Союзе–2”, прихватив для землян сверток от дяди Жоры.

Голоса из Говорилки еще долго болтали обо мне и моем полете, но я не слушал. Я скромен и не тщеславен. Лучше бы они музыку транслировали, гав. “Собачий вальс”, например, или “Ораторию страстной любви” в исполнении вокально-инструментального ансамбля “Мартовские коты”. Я закрыл нос лапой и снова задремал.

Следующие трое суток полета прошли довольно скучно. Я ел, пил и спал. В Круглом Окошке не было видно ничего, кроме Черной Пустоты. Тоска и скука. Скука и тоска. Когда становилось совсем невмоготу, я начинал петь грустные собачьи песни. Наверное, песни всем нравились, потому что каждый раз после начала концерта, включалась Говорилка, и со мной начинал разговаривать Валерий Иванович. Говорил всякие ласковые слова и подбадривал.

Впрочем, скука – скукой, но вскоре выяснилось, что я лечу в Металлической Будке не один. Люди в Белых Одеждах, видимо, не слишком хорошо вычистили мою шерсть перед полетом. В районе хвоста обнаружилось присутствие до ужаса вредной блохи, которая, периодически покусывая меня, стала медленно перемещаться по моему телу в сторону шеи. На Земле я бы ее выкусил в два счета, но здесь эту гигиеническую процедуру мешала выполнить одетая на меня Искусственная Кожа. Пришлось молча терпеть. К исходу третьего дня космической экспедиции я уже почти привык к присутствию этой одинокой блохи и мысленно стал именовать ее Манькой. Какое – никакое, а все-таки живое существо. Уж и лететь в такой компании стало не так скучно.

На четвертые сутки полета снова заработали Огненные Грохоталки. Правда, теперь это были уже не большие Грохоталки на Гигантской Рыбе, а совсем маленькие Грохоталочки на Металлической Будке. Будка затряслась и закувыркалась. Говорилка затараторила совсем непонятными мне словами: скорость, дальность, угол подлета. В Круглое Окошко на мгновенье заглянуло чье-то мрачно-унылое и пепельно-серое лицо. Я предостерегающе тявкнул, и лицо тут же скрылось.

Будка несколько раз повернулась, словно шарила взглядом по Черной Пустоте, качнулась влево – вправо раз-другой, а потом снизу под полом в нее ударило что-то большое и массивное. Я испуганно взвизгнул, поднял уши и прислушался.

Несколько секунд стояла полная тишина. А затем голос в Говорилке, срываясь от волнения, произнес:

– Корабль прилунился в Море Спокойствия. Славный сел.

Я хотел было громко запротестовать: никуда я не сел и по-прежнему лежу на Удобном Лежбище, но из Говорилки послышался такой многоголосый хор восторженных возгласов, что я только хвостом махнул. Оговорился Далекий Голос, бывает. Ну, и пусть себе.

– Начинаем выполнение исследовательской программы, – радостно-возбужденно сообщила Говорилка.

Из-под потолка Будки опустились две Металлических Руки и аккуратно надели на меня Стеклянную Голову. Вокруг воротника на Искусственной Коже что-то несколько раз громко щелкнуло, послышалось легкое шипение и у меня слегка заложило уши.

– Скафандр герметичен, – теперь звук шел из двух Маленьких Говорилочек внутри Стеклянной Головы. – Освобождаем Славного от фиксаторов на кресле. Открываем входной люк.

Змеистые ремни, которые удерживали меня на Удобном Лежбище, разом опали. Круглая Дверь в левой стене Будки дрогнула, приоткрылась, и ко мне заглянуло солнышко.

– Славный, вперед, – сказали Маленькие Говорилочки голосом Валерия Ивановича. – Вперед, мой мальчик!

Меня не нужно было упрашивать. После трех суток неподвижного лежания я рванул вперед с удесятеренной энергией. Рванул, и остановился на пороге Металлической Будки, как вкопанный.

Я почему-то был уверен, что за Круглой Дверью окажется наша Земля, наш хоженый и перехоженный вдоль и поперек полигон, на котором мы со Смелым ночью при свете прожекторов последние полгода отрабатывали всякие фокусы-покусы.

Но земля за Круглой Дверью оказалась совсем чужой.

Она была пустынной и пыльной. Как старый чердак на даче Валерия Ивановича под Большим городом.

Она была совсем маленькой и куцей. Как огрызок купированного собачьего хвоста. Или как округлый островок в темном невидимом океане, над которым раскинула свои бесконечные крылья Черная Пустота.

Оказывается, есть в этом мире не только наша Родная Земля. Есть еще и другие земли. Чужие земли.

– Получен сигнал от внешней телекамеры корабля, – сообщили Маленькие Говорилочки. – Хорошо видим пса на экране. Славный стоит на пороге выходного люка. Кажется, он боится выходить.

“Это кто еще боится, гав? – мысленно возмутился я. – Настоящий пес всегда должен осмотреться на незнакомой местности. И не лезть вперед, очертя голову, гав-гав!”

– Работаем, Славный, – приказали Маленькие Говорилочки голосом Валерия Ивановича.

Работаем, так работаем. Потом рассмотрим, что вокруг и как.

Я легко сбежал по ступенчатой лестнице на пыльную поверхность Чужой Земли.

– Седьмое июля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, – радостно сообщил восторженный голос из Маленьких Говорилочек. – В десять часов пятнадцать минут живое существо впервые ступило на поверхность Луны. Это гигантский шаг вперед для всего человечества…

“…И всего лишь маленькое шевеление для моего хвоста”, – я мысленно закончил фразу по-своему. Терпеть не могу этого человеческого пафоса.

Двигаться по Чужой Земле было легко. Я как обычно шевелил лапами, но при этом почему-то подпрыгивал на небольшую высоту. Очень забавно получалось.

– Славный, достаем телекамеру, – распорядился Валерий Иванович.

Это всегда пожалуйста. Программу фокус-покусов я освоил на Родной Земле до полного автоматизма. Телекамера лежала в большом кармане, пришитом слева на Искусственной Коже. Я сунул верхние и нижние челюсти в Хваталки внутри Стеклянной Головы, легко извлек ими пластиковый ящичек с переносной телекамерой из кармана и осторожно опустил его на пыльную поверхность Чужой Земли. На ящичке сразу же замигали разноцветные огоньки. Я отошел на несколько шагов в сторону и, как меня учили на тренировках, сел прямо напротив круглого стеклянного глаза телекамеры.

– Переносная телекамера работает, – обрадовались Маленькие Говорилочки. – Хорошо видно Славного. Такой красавец!

– Молодец, Славный, – похвалил Валерий Иванович. – Работаем дальше. Флаг, Славный, ставим флаг!

Флаг был в правом кармане. Его свернули в короткую толстую трубку. Я вытянул сверток Хваталками, немного подрыл лапами, одетыми в Искусственную Кожу, пыльную поверхность Чужой Земли и торцом воткнул в нее толстую трубку. Цилиндр качнулся, выпрямился и из него стала выдвигаться более тонкая трубка, потом еще более тонкая. Не успел я и глазом моргнуть, как из выросшей над Чужой Землей складной мачты развернулся и слегка затрепетал, словно на прилетевшем из Черной Пустоты ветерке, Большой Красный Четырехугольник с какими-то золотистыми значками в верхнем углу около самого древка.

Внутри Маленьких Говорилок сразу же многоголосо радостно загалдели и захлопали в ладоши. Потом аплодисменты смолкли, наступила напряженная тишина, и кто-то шепотом сказал:

– Товарищ Ездовский, усадите собаку рядом с флагом. А вы, дорогие товарищи, присаживайтесь вот в это кресло. Вам удобно?

– Удобно, – прокряхтел в ответ Шепелявый Голос. – Мы, товарищи, не привыкли сидеть в мягких креслах. Вот, помню, у меня был случай…

“Наверное, это пришел кто-то из Больших Начальников, – подумал я. – Тот, который не раз высаживался на разные Чужие земли”.

– Сидеть, Славный, смирно сидеть! – сказал Валерий Иванович строгим голосом. Я послушно сел рядом с флагом. Сидеть, так сидеть. Старых космонавтов нужно уважать.

– Дорогой наш товарищ Шарик, – почмокав губами, произнес Шепелявый Голос.

– Пса зовут Славный, – шепотом поправили его.

– Кгр-кхе, – смущенно кашлянул Шепелявый Голос. – Я так и говорю… Дорогой наш товарищ… э-э-э… Славик! В эти волнующие минуты, когда все прогрессивное человечество неотрывно следит за твоими первыми шагами на Луне, позволь мне выразить восхищение всего нашего народа твоим бессмертным подвигом...

Шепелявый Голос говорил о будущих космических победах и магистральном пути человечества в космос минут пятнадцать. Все это время, как и учили меня на Родной Земле, я сидел, не шевелясь и глядя в круглый глазок переносной телекамеры. Осмелевшая блоха Манька выбралась из-за ворота одетой на меня Искусственной Кожи, осмотрелась и мирно улеглась спать на краешке моего носа. Я сейчас мог легко слизнуть ее языком, но не стал этого делать. Хоть и маленькая, а все-таки тоже космическая путешественница.

Шепелявый Голос, наконец, закончил говорить. Снова наступила тишина.

– Что же он у вас так и будет истуканом под флагом сидеть, товарищ Ездовский? – тихо спросил чей-то Скрипучий Голос с недовольной интонацией. – И ничего не ответит на приветствие? Нехорошо, товарищи…

– Но это же только собака, – попытался возразить кто-то.

– Сейчас ответит, – шепотом сказал Валерий Иванович и громко скомандовал мне:

– Славный, вольно!

Я расслабился, привстал, обнюхал основание древка флага, резким движением вскинул правую заднюю ногу и сделал в памперсы внутри Искусственной Кожи то, что мне давно уже хотелось сделать.

– Это что же он такое делает? – недоуменно спросил Шепелявый Голос. – И прямо под древком флага…

– Это пес так салютует, – выручил меня Валерий Иванович. – Это мы так приучили его отдавать салют.

– А почему он салютует задней ногой? – в голосе Шепелявого все еще звучало сомнение.

– У собак четыре ноги. С функциональной точки зрения они совершенно равноценны, – пояснил Валерий Иванович. – Ну, а салютовать задней конечностью нашему Славному просто удобнее. Привычнее, так сказать.

– Гр-кха-кха, – раскатисто откашлялся Шепелявый Голос. – Какой он молодец, этот наш Славик! Ну, что, товарищи, куда поедем обедать?

И Незнакомые Голоса быстро удалились.

Следующие полтора часа я по командам Валерия Ивановича находил на поверхности Чужой Земли разные камни, брал их Хваталками и относил в Металлическую Будку. В Будке рядом с Удобным Лежбищем стоял огромный ящик, в который я один за другим складывал подобранные мною камни. Аккуратно складывал, – так, как меня учили на Родной Земле.

Когда ящик заполнился почти до краев, Валерий Иванович скомандовал:

– Все, Славный. Теперь отдыхай.

Я снова уселся около древка Большого Красного Прямоугольника, перевел дух и, наконец, огляделся.

Все-таки Чужая Земля была очень странной. На Родной Земле, пусть даже и ночью, все равно кто-то живой найдется. То жучок по своим делам пробежит, то ночная бабочка на огонек пролетит, то лягушка в реке спросонья квакнет.

А на Чужой Земле не было вообще никого. Только я и беспечно спящая на моем носу блоха Манька.

Еще эта Чужая Земля была сплошь усеяна разными камнями и какими-то округлыми пыльными лунками. На нашей Родной Земле похожие лунки остаются на песке от дождевых капель. Только на Родной Земле они все почти одного размера. А здесь лунки были разных размеров – и большие, и маленькие. Некоторые, совсем большие, оказались даже больше Металлической Будки. Я поежился и тихо зарычал. Гав, не хотел бы я попасть под дождик из водных капель такой величины!

Я поднял голову, чтобы найти на небе Золотые Светлячки, на которые очень люблю смотреть дома по ночам, и обомлел. Среди Черной Пустоты, которая простиралась надо мной, обнаружилась большущая бело-голубая Округлая Блямба.

“Это что еще за новость? – удивился я, слегка наклоняя голову. – В жизни не видел ничего подобного!”

В ночном небе над Родной Землей всегда, – если, конечно, нет Пушистых Туч, – можно увидеть только россыпи Золотых Светлячков. Ну, и еще Недожаренный Блин, который постепенно вырастает из узкого серпика в круг, чтобы потом через десяток дней снова стать едва заметным серпиком.

А здесь вместо Недожаренного Блина в небе неожиданно обнаружилась эта бело-голубая Округлая Блямба…

Я задумался. Когда я на Родной Земле, над головой в небе плавает Недожаренный Блин. Сейчас я на Чужой Земле, Недожаренного Блина нигде не видно, зато в небе висит эта Округлая Блямба. Далекая, далекая… Но все-таки почему-то какая-то родная…

Мать моя Жучка! Мысль в голове блеснула молнией и подбросила меня с места. Я все понял!

Эта Чужая Земля, на которой я стою сейчас всеми четырьмя лапами, – это и есть Недожаренный Блин! А бело-голубая Округлая Блямба в небе – это Родная Земля! Да, далеко меня занесла в этот раз Гигантская Рыба…

Недожаренный Блин… Миллионы лет назад он явился откуда-то издалека, из россыпей Золотых Светлячков на ночном небе Родной Земли. Явился и почти в одночасье погубил Водяными Волнами больших Страшных Зверей, от которых Собачьему Народу совсем не было житья. И тогда поклялся Собачий Народ: когда-нибудь подняться на самое Дальнее Небо, чтобы поблагодарить за помощь Недожаренный Блин. Сотни поколений моих диких предков по ночам пели нашему небесному спасителю величальные песни…

И вот теперь… У меня перехватило дыхание от восторга. Я, пес Славный, в общем-то простой сукин сын, – хотя и внучатый племянник знаменитой Лайки, – сегодня выполнил многовековую клятву всего моего народа! Я взлетел на Дальние Небеса, добрался до Недожаренного Блина и принес ему нашу собачью благодарность!

Я сел на задние лапы, поднял голову в небо и запел Величальную Песню.

– Тоскует по Земле наш пес, – сказал кто-то в Маленьких Говорилках. – Пора заводить его обратно в корабль!

– Славный, Славный, хороший мой мальчик, – ласково позвал Валерий Иванович. – Домой нам пора, домой!

– Не надо его звать, Валерий Иванович, – остановил его Строгий Голос. – Славный свою задачу выполнил. Даже очень хорошо выполнил. Лунного грунта собрано много и корабль перетяжелен. Поэтому мы решили оставить собаку на Луне.

Краем глаза я увидел, как дернулась и стала закрываться Круглая Дверь в боку Металлической Будки.

– Как это оставить Славного на Луне?! – опешил Валерий Иванович. – Он же живой, товарищи… Живой, понимаете?!

– Сейчас мы выдадим команду на открытие гермошлема скафандра, – произнес Строгий Голос невозмутимо. – Смерть наступит мгновенно и почти безболезненно.

– Я не позволю! – в Маленьких Говорилках послышались шум и возня. – Всем назад!

– Опомнитесь, товарищ Ездовский! – с укоризной сказал Строгий Голос. – Корабль должен немедленно стартовать. Иначе мы не сможем выйти на траекторию полета к Земле!

– Что здесь происходит? – вмешался в перепалку еще один голос. Я сразу узнал его. Это был голос круглоголового и коренастого человека, который приходил в наш со Смелым вольер за день до моего старта на Большой Рыбе.

– Товарищ Ездовский заблокировал управление кораблем, Сергей Павлович, – сообщил Строгий Голос. – “Луна-15” не может взлететь!

– Сергей Павлович, – я уловил нотки отчаяния в голосе Валерия Ивановича, – они хотят оставить Славного на Луне!

– Вы что, товарищи, белены объелись? – голос коренастого стал похож на рычание разъяренного пса. – Как это оставить на Луне?!

– Взлетная ступень перетяжеленна, разве вы не знаете? – нервно огрызнулся Строгий Голос. – Если стартовать с собакой, то корабль может разрушиться в земной атмосфере от большой перегрузки…

– Это не ваша забота! – рявкнул коренастый. – “Луна” взлетит только вместе с собакой, ясно?! Валерий Иванович, зовите пса!

– Славный, Славный, домой, – мне показалось, что Валерий Иванович сейчас заплачет. – Домой, слышишь?

Слышу, Валерий Иванович, слышу. Еще минутку мне дайте, ладно?

И они там, на Родном Земле, словно услышали мои мысли, замолчали.

Я допел Величальную Песню до конца, не спеша пошел к Будке и в два прыжка поднялся по ступенчатой лестнице к Округлой Двери. На пороге я на минутку остановился и оглянулся назад.

До свидания, Чужая Земля – Недожаренный Блин! Я приходил к тебе с благодарностью и миром от всего Собачьего Народа, а теперь ухожу. Но я вернусь. Обязательно вернусь. Вернусь, чтобы бежать по твоим бесконечным просторам, чтобы резвиться среди твоих камней и пыльных лунок. Ведь все Чужие Земли рано или поздно должны стать нашими Родными Землями, разве не так? Именно в этом и есть великий смысл существования Собачьего Народа. Ну, и конечно, наших верных друзей – Людей.

Округлая Дверь Металлической Будки закрылась за моей спиной. Я запрыгнул на Удобное Лежбище. Змейки фиксирующих ремней зашевелились и стянули мое тело. Что-то невидимое кашлянуло и зашипело, а потом Металлические Руки сняли с меня Стеклянную Голову. Блоха Манька на радостях сиганула куда-то под потолок. Наверное, решила заняться воздушной акробатикой.

– Внимание, старт! – сказала большая Говорилка. Будка задрожала и подпрыгнула. Пыльная поверхность Недожаренного Блина за Круглым Окошком провалилась куда-то вниз. Я понял, что снова лечу.

Потом была дорога домой. Я страшно устал и поэтому почти все время спал. Просыпался только чтобы немного попить и поесть. Сквозь сон я слышал глухое бормотание Говорилки: Земля вместо “Собачьего вальса” по-прежнему транслировала мне “Маяк”, “Последние известия” и информационную программу “Время”.

-…Наш корреспондент встретился с известным специалистом по выращиванию картофеля в лунном грунте Чеславом Волянецким.

“Доктор Волянецкий, как вы оцениваете полет пса Славного на космическом корабле “Луна–15”?

“Это выдающееся достижение советской науки и техники. Я нисколько не хочу умалять значение будущего рейса к Луне космического корабля “Аполлон–11” и первой высадки человека на лунную поверхность, но давайте признаем очевидное: пес Славный в буквальном смысле увел полцентнера лунных камней из-под самого носа у Нила Армстронга и База Олдрина”…

“Ничего я не уводил, – мысленно возразил я в полудреме. – Просто у меня работа такая. Космическая”.

-… На киностудии имени Максима Горького известный советский режиссер Леонид Гайдай приступил к съемкам комедийного фильма “Пес Барбос и лунный кросс”. В роли американских астронавтов в новом фильме снимутся Георгий Вицин, Юрий Никулин и Евгений Моргунов…

“Хорошо бы сыграть самого себя, – я сладко зевнул. – Всегда мечтал стать киноартистом!”

-…Вчера палата лордов парламента Великобритании единогласным голосованием присвоила космическому псу Славному титул лорда и родовое имя “Лунное Сердце – Собачий Хвост”. В своем обращении к парламентариям королева Елизавета Третья выразила желание обвенчать свое любимую собачку Мими с сэром Славным. Соответствующее предложение советскому послу в Лондоне сделал сегодня руководитель Форин Офиса…

“А вот вам дудки! – фыркнул я под нос. – Никаких династических браков. Женюсь только по любви. И чтобы обязательно с первого взгляда!”

…Снова включились Огненные Грохоталки. Бело-голубой шар Родной Земли за Круглым Окошком стал стремительно расти. На меня опять навалилась Невидимая Тяжелуха. О, это была всем Тяжелухам Тяжелуха! Затуманилось в глазах, сдавило спину и бока. Какое-то время я даже думал, что у меня вот-вот затрещат кости. Я открыл пасть, чтобы завыть, и не смог: воздух просто отказался выходить из горла. Маньке тоже было тяжело, и она распласталась на моем носу, раскинув в сторону свои длинные задние ноги.

По стеклу Круглого Окошка зазмеились Огненные Ленты. Родная Земля вырастала из облачной дымки и стремительно приближалась.

А потом Тяжелуха пропала – внезапно и навсегда.

Над потолком что-то оглушительно бабахнуло. Будку тряхнуло и завертело. Я догадался сразу: над моим космическим домом надувается Большой Пузырь.

– На связи борт 316, – ожила Говорилка. – Вижу спускаемый аппарат. Раскрытие парашюта штатное. Буду садиться рядом и эвакуировать объект. Координаты места посадки даю по пеленгу.

Что-то бухнуло снизу в пол Металлической Будки. У меня лязгнули зубы, чуть язык не прикусил. Будка несколько раз качнулась из стороны в сторону и замерла.

Почти сразу же раздался стук в стену. Округлая Дверь открылась, и несколько человеческих рук одновременно просунулись внутрь Будки, подхватили меня с Удобного Лежбища и осторожно потащили наружу. Оклемавшаяся Манька испуганно шарахнулась прочь.

Ярко светило солнце. Вокруг расстилалась Бескрайняя Степь, среди которой там и сям спускались с неба Шумные Вертушки и от них к Металлической Будке бежали люди. Множество людей. Так торжественно меня еще никогда не встречали.

– Вот он! Живой! Здоровый! – кричали отовсюду. – Молодец, Славный!

С меня быстро, но осторожно сняли Искусственную Кожу и Резиновые Лепешки. А потом принялись гладить по голове и бокам, тискать руками, целовать в нос. Это было какое-то совершенно немыслимое всеобщее ликование!

Среди всего этого шума мои чуткие уши уловили едва различимое поскуливание. Я опустил взгляд вниз. Под ногами у державших меня на руках людей вертелась маленькая собачонка коричневого окраса. Местная, казахстанская порода. Мордашка симпатичная, а глазки так и сияют от восторга. Чудо, а не глазки!

– Товарищи, разрешите пройти! – послышался чей-то зычный голос. – Пропустите профессора Ездовского и телевизионную группу!

Сквозь толпу пробрался Валерий Иванович и телевизионщики. Валерий Иванович обнял меня, и я радостно взвизгнул. Ласковые и родные руки, которые я помнил еще со щенячьих времен!

Телевизионщики сходу начали съемку. Высокий вихрастый журналист сунул Валерию Ивановичу едва ли не под самый нос большой микрофон:

– Профессор Ездовский, что вы можете сказать о результатах только что завершившейся миссии космического корабля “Луна–15”?

– Это наша большая победа, – улыбнулся Валерий Иванович. – Впервые живое существо побывало на поверхности спутника Земли – Луны. Псом Славным собрано свыше пятидесяти килограммов лунного грунта, который в специальной капсуле доставлен на Землю…