Текст книги "Лунное сердце - собачий хвост"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Искать долго не пришлось. Примерно через километр после поворота на запад среди каменных лунных клыков обнаружился широкий проем. Я крутанул руль глайдера, и по короткому коридорчику между отвесных стен перебрался на противоположный склон гряды.

Едва нос глайдера, высунулся на свободный лунный простор, как глаз металлоискателя на пульте налился красным и в наушниках моего гермошлема раздался резкий предостерегающий визг.

– Успокойся, дурашка, – я хлопнул ладонью по головке тумблера, выключающего поисковик. – Это металл, но не опасный. Вон уж и “Луноход” показался!

Впереди и чуть левее направления моего движения среди мелких камней застыл, немного накренившись на правый бок, восьмиколесный вездеход, похожий на консервную банку с открытой и оттопыренной крышкой.

Я повернул руль, прибавил газу и подлетел поближе.

С первого взгляда мне стало ясно, что лунная машина мертва. Одна из двух ее глазниц – фотокамер была разбита. На правом боку вездехода я обнаружил цепочку мелких круглых отверстий – словно косая струя металлического дождя прошлась по корпусу “Лунохода”.

Я поднял взгляд, и на покрытых лунной пылью фиолетовых квадратиках солнечной батареи, смонтированной на внутренней поверхности округлой крышки приборного отсека, обнаружил надпись. Прописными буквами, но опять же по-немецки на запылившейся поверхности батареи было выведено: “Руссише панцер. Капут!”

– Ну, это уже переходит всякие границы! – разозлился я. – Вернусь домой – обязательно пожалуюсь Федотычу. Лунные детишки, которые играют в войнушку, – это, конечно, хорошо, но научную машину портить никто не разрешал!

Я потянулся к бардачку под рулем глайдера, чтобы ветошью стереть надпись на запылившейся солнечной батарее, но тут динамики в моем гермошлеме донесли четкую и достаточно громкую речь:

– Айн, цвай, драй! Шнель, муниш швайн! Айн, цвай, драй!

Я приподнялся на сидении глайдера и огляделся по сторонам. Источник звука определенно мог находиться только за небольшой возвышенностью, располагавшейся по правому борту моего летательного аппарата.

Одним легким прыжком я выбрался из пилотского кресла и стал медленно обходить покрытую каменной россыпью пыльную горку. Пригнувшись, я осторожно выглянул из-за камней, стараясь рассмотреть, что же находится по другую сторону возвышенности.

Картина, которая открылась моему взгляду, была настолько неожиданной, что некоторое время я, удивленно отвалив нижнюю челюсть, мог только молча взирать на происходящее.

За возвышенностью на лунной поверхности обнаружилась расчерченная на крупные квадраты достаточно больших размеров ровная площадка. Камни – даже мелкие – были с нее убраны, пыль подметена до появления скального основания грунта.

И по этому скальному основанию, старательно вытягивая в строевом шаге тоненькие как спички ножки, маршировал десяток кратерных дев, одетых в высокие темно-зеленые сапожки и немного мешковатые костюмчики цвета хаки. Коротко остриженные головки лунных девчонок венчали матерчатые пилотки песочно-желтого цвета с эмблемкой распластавшего крылья орла.

– Айн, цвай, драй! Айн, цвай, драй! Зер гут!

Этот звук исходил со стороны странного существа, стоявшего сейчас ко мне спиной и внимательно следившего за строевыми эволюциями кратерных дев в униформе на площадке, которую с полным на то основанием можно было назвать лунным плацем.

Существо было одето в очень узкие и высокие, – выше колен, – поношенные черные сапоги. Сапоги почти незаметно переходили в облегающие ноги кожаные брюки грязно-коричневого цвета со свободной парусистостью галифе на уровне бедер. От пояса и до самого основания шеи спину существа защищала стальная металлическая кираса, из которой торчали похожие на толстые гофрированные трубы рукава. Голову незнакомца прикрывала шарообразная конструкция, отдаленно напоминающая большой водолазный шлем. На макушку шлема была одета каска с двумя едва выступающими над покатой поверхностью маленькими рожками.

Я выпрямился во весь рост и шагнул из-за камней на площадку лунного плаца.

Маршировавшие кратерные девы при моем появлении сбились с шага, замерли на месте, а потом с испуганными криками бросились врассыпную.

– Вас ист дас? – голос стоявшего ко мне спиной существа прозвучал гулко, как будто оно говорило изнутри огромной металлической бочки. – Хальт!

Но кратерные совершенно уже не слушались команд и всей ватагой нырнули в черную тень, под защиту лунных камней.

Незнакомец в странном скафандре, наконец, сообразил, что нечто, испугавшее военизированных девиц, находится у него за спиной, и резко обернулся.

Спереди в его тронутом ржавчиной гермошлеме имелось круглое застекленное окошко, похожее на задраенный иллюминатор. Изнутри стекло было покрыто влажной испариной, и поэтому лицо незнакомца внутри металлического пузыря оказалось совершенно неразличимым.

На груди незнакомца болталась на перекинутой через шею крупной цепочке полукруглая бляха с изображением двух параллельных молний и выдавленной на металле надписью “Анненэрбе”. Еще ниже висел на ремне автомат “шмайсер” рыже-ржавого цвета.

– Здравствуйте, милейший, – как можно более мягко произнес я и сделал шаг вперед. – Разрешите представиться: комендант Луны луновой Никанор Дюдюльников!

Мои слова произвели на незнакомца ошеломляющее впечатление. Он отскочил назад, вскинул ржавый “шмайсер” и направил дуло автомата точно мне в грудь:

– Хальт! Хенде хох!

– Чтоб ты сдох! – в рифму тихо ругнулся я, а в голос вполне миролюбиво сказал:

– Майн намэ ист Никанор Дюдюльников! Ихь бин луновой!

Немецкий язык я никогда не учил – ни в школе, ни самостоятельно. Но после чтения книг о похождениях наших леших и домовых в тылах немецко-фашистских захватчиков в годы Второй мировой войны, в мое сознание намертво впечатались некоторые простейшие немецкие фразы.

Незнакомец пронзительно и гулко взвизгнул внутри своего скафандра и проорал:

– Хенде хох! Доннер веттер!

Дуло “шмайсера” взметнулось вверх и длинная очередь быстрыми искрами прорезала пространство над моей головой.

– Нихт шиссен! – испуганно завопил я. – Гитлер капут!

Фраза о “капуте” для Гитлера оказалась не совсем удачной. “Шмайсер” немедленно развернулся точно мне в грудь. Я резко рванулся вправо за секунду до того, как автоматная очередь пронзила то место, где я только что находился.

– Руссише швайн! – субъект в скафандре продолжал вопить. – Хенде хох!

Черный зрачок дула “шмайсера” снова смотрел на меня.

– Хорошо, хорошо! – поспешно произнес я и начал медленно поднимать руки. – Йа, йа, яволь!

– Дойчланд юбер алес! – рявкнул незнакомец. – Фюрер юбер алес! Ферштейн?!

В моей голове молнией мелькнула спасительная мысль.

– Хайль! – во все горло гаркнул я и резко выбросил вперед и вверх правую руку.

Политическая дрессировка сыграла с незнакомцем в нелепом скафандре дурную шутку. В ответ на мое “хайль” он щелкнул каблуками и тоже взметнул вверх правую руку в нацистском салюте:

– Зиг хайль!

При этом ему, конечно, пришлось выпустить рукоять “шмайсера” из правой руки. Что мне и нужно было.

Одним мощным прыжком я рванулся вперед. Фриц в скафандре не успел среагировать на мое движение, и я, перехватив ремень автомата, резко дернул “шмайсер” вниз. Незнакомец вынужден был наклонить голову, и мне не оставалось ничего другого как со всей силы опустить кулак на его закрытый гермошлемом затылок. Удар был силен, и даже металл скафандра не спас моего визави. Его тело напряглось, затем обмякло, и незнакомец плавно сложился прямо к моим ногам.

Я тщательно скрутил его руки и ноги мотком фала, который постоянно таскал в кармане своего скафандра, подобрал “шмайсер” и петлями прошелся по округе. Кратерные девицы в униформе растворились где-то среди лунных просторов, а больше никаких “солдат фюрера” я поблизости не обнаружил.

Я вернулся к глайдеру, подогнал его к месту схватки и погрузил на грузовую платформу безжизненное тело субъекта в странном скафандре. Потом, широко петляя, еще несколько раз пролетел над районом, в котором нашел “Луноход” и самодельный лунный плац. Мои старания не пропали даром. В одном из кратеров неподалеку обнаружился покрытый слоем окалины и ржавчиной большой металлический ящик со скругленными углами. На нем тоже имелась надпись “Анненербэ”, и поэтому принадлежность этого предмета лежавшему на дне моего глайдера незнакомцу не вызывала никаких сомнений. Ящик я решил тоже прихватить с собой: не хотелось, чтобы в будущем кто-нибудь из людей нашел бы на Луне какой-то нацистский артефакт. В человеческом мире и без лунных сюрпризов хватает тайн и проблем.

 

9

Я достаточно сильно огрел по затылку незнакомца в странном скафандре. Он провалялся в “отключке” всю обратную дорогу домой. Только когда из-за скал показался купол станции, существо в металлической кирасе и каске с рожками стало подавать некоторые признаки жизни.

Я загнал глайдер в гараж и выволок моего пленника из машины. В шлюзовой камере тревожно взвыли индикаторы биологической опасности. Это означало, что субъект в скафандре, мягко говоря, далек от стерильности. Я включил канал внутренней связи и приказал Пашке:

– Срочно подготовь комнату для стерильной обработки. Объект нужно тщательно вымыть и привести в порядок.

Лифтом мы опустились в холл станции. Незнакомец уже пришел в себя, и я решил развязать его. Освободил от пут, помог подняться на ноги, и еще раз представился, положив руку себе на грудь:

– Ихь бин луновой! Майн намэ ист Никанор Дюдюльников!

Видимо, мой удар слегка прочистил мозги незнакомца. Он уставился на меня сквозь запотевшее окошко своего гермошлема и тихо изрек что-то вроде:

– Хан… Ре…

“Вот так номер! – удивился я. – Его что, и в самом деле зовут Гангреной?!”

Я замешкался, не зная, что сказать своему бывшему противнику. Мой запас немецкой лексики был уже полностью исчерпан. Существо в скафандре, между тем, постепенно приходило в себя и заинтересовано бросало вокруг взгляды сквозь запотевшее стекло гермошлема.

– Комната санобработки готова, – доложил Пашка из динамика где-то под потолком. – Начинать?

– Действуй, – дал отмашку я.

Не прошло и пары секунд, как в стенах распахнулись технические люки, и холл заполнили роботы из обслуги станции. Незнакомца подхватили под руки и поволокли в сторону дверей санитарного отсека.

– Нихт! Нихт! – он отчаянно завизжал и принялся упираться ногами в пол. Наверное, решил, что его тащат на расстрел или в газовую камеру.

Я хотел уже остановить роботов и как-нибудь жестами объяснить нежданному гостю, что предстоящая процедура не нанесет ему никакого вреда, но тут роботы дружно взвалили субъекта в скафандре на свои металлические плечи и скрылись за плотно захлопнувшейся дверью. Сначала оттуда до меня донесся душераздирающий вопль, потом какое-то жалостливое всхлипывание, нервный вскрик и вдруг чей-то тонкий с легкой хрипотцой голос скороговоркой с надрывом забормотал:

– Ватер… Дас ист фантастиш! Ватер!

Я кликнул по сенсору на пульте управления и распорядился:

– Паш, этому существу… э-э-э… Которое сейчас в комнате биологической очистки… Дай ему чего-нибудь успокоительного, что ли…

– Будет выполнено, Никанор Никифорович, – приятным баритоном отозвался Пашка.

Мне показалось, что он тихо хихикнул.

Пока незнакомца чистили и мыли, я вернулся к глайдеру и занялся загадочным металлическим ящиком с маркировкой СС и надписью “Анненербэ”. Мне совершенно не улыбалось притащить на борт станции какую-нибудь бомбу времен Второй мировой войны.

Но мои опасения не оправдались. Химический анализатор показал, что внутри металлического ящика находится всего лишь тридцатилитровая емкость, заполненная водой, на поверхности которой произрастает морская водоросль хлорелла.

Я снял скафандр, отправился в кают–компанию станции и наскоро приготовил легкий ужин. На двоих, разумеется. Я вовсе не собирался морить своего гостя – или все-таки пленника? – голодом. У меня была уверенность, что он не откажется поужинать со мной. Если я правильно, истолковал факты, то в течение всего времени своего пребывания на Луне странное существо в нелепом скафандре питалось только хлореллой и водой.

Приготовив ужин, я налил в высокий стакан апельсинового сока, сел в мягкое кресло и задумался.

Мой гость явно прибыл на Луну с Земли. Об этом свидетельствовали и человекообразные формы его тела, заметные даже под скафандром, и немецкая речь, и все материальные предметы, принадлежавшие ему и оказавшиеся сейчас в моем распоряжении.

Но вот когда он прибыл? Об американских или советских запусках космонавтов на Луну я был бы предупрежден. Другие же страны просто не имели пока в своем распоряжении технологий, которые могли дать им возможность послать своих граждан на поверхность естественного спутника Земли. Тогда кто же такой этот загадочный незнакомец в странном до полной нелепости скафандре неизвестного покроя? А откуда он взял ржавый “шмайсер”? Немецкую каску с рожками времен Второй мировой войны? Металлический контейнер с хлореллой и надписью “Анненербэ”? Я терялся в догадках.

Коротко звякнул звонок и Пашка сообщил:

– Субъект вымыт и вычищен, Никанор Никифорович. Подстрижен и одет в стандартный пилотский комбинезон.

– Хорошо, – кивнул я. – Э… Можешь обучить его русскому языку? Хотя бы по ускоренной программе?

– Могу и по полной, – фыркнул Пашка. – Пару раз колдануть, всего-то…

– Вот и хорошо. Пусть слегка подучится. А потом проводишь его ко мне в кают-компанию.

…Тихо звякнула, открываясь, входная дверь. Мой гость в сопровождении двух роботов перешагнул порог комнаты. Я стремительно поднялся из кресла, шагнул ему навстречу и замер с открытым ртом.

Отловленный мною на лунных просторах незнакомец оказался женщиной…

Тщательно вымытые и подстриженные волосы солнечно-желтой аккуратной копной обрамляли ее лицо и закрученными локонами ложились на плечи. Зеленые зрачки больших глаз исподлобья настороженно и внимательно рассматривали меня. Крупные скулы переходили в слегка заостренный подбородок. Снежно-белые зубки были едва заметны за розовыми лепестками губ.

Валькирия, настоящая немецкая валькирия!

Наверное, весь этот коктейль из удивления, восторга и восхищения так явственно выплеснулся на мое лицо, что гостье пришлось первой нарушить явно затянувшуюся паузу. Она протянула мне руку для приветствия и ангельски приятным голосом произнесла:

– Добрый вечер! Меня зовут Ханна Райхер. Я – штандартенфюрер СС.

 

10

…Почти тридцать лет назад, 14 сентября 1944 года, с военного полигона Пеенемюнде стартовала серийная ракета “Фау-2”. Официально запуск был произведен с целью дальнейшей отработки немецкого ракетного снаряда.

На самом же деле в головной части ракеты вместо детонатора и груза взрывчатки находился специальный контейнер самого секретного из всех нацистских исследовательских институтов – “Анненербэ”. В этом заведении, патронируемом лично рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером, уже добрый десяток лет шли исследования в области боевой магии и военных аспектов применения колдовства.

В наглухо запаянном контейнере “Анненербэ” в космос стартовала валькирия Ханна Райхер, лучшая выпускница курсов военных магов, подготовка к полету которой началась еще три года назад по личному указанию самого Гиммлера.

В сентябре 1944 года для всех в мире стало уже очевидным, что Германия проигрывает войну, и спасти Третий Рейх от поражения может только чудо. Этим чудом и предстояло стать штандартенфюреру СС валькирии Ханне Райхер. В наивысшей точке баллистической траектории ракеты “Фау-2” Ханна Райхер должна была произнести специально сконструированную магическую формулу. Предполагалось, что благодаря этому колдовскому заклинанию штандартенфюрер Райхер окажется на поверхности естественного спутника Земли. Оттуда, с лунной поверхности, Ханна собиралась с помощью колдовских заклинаний нанести невероятной силы магические удары по Советскому Союзу, Соединенным Штатам и Великобритании. Колдовской смерч должен был пронестись по просторам этих стран, превращая в пыль их техническую, военную и промышленную мощь. Дойчланд юбер алес! После завершения магического наступления с Луны ничто бы уже не помешало частям германского вермахта триумфально пройти по территориям всех поверженных стран и на тысячелетия утвердить мировое господство Третьего Рейха.

Поначалу все шло в полном соответствии с планами, разработанными в тайных лабораториях “Анненербэ” и ставке рейхсфюрера Гиммлера. “Фау-2” успешно стартовала, набрала требуемую скорость и достигла высоты примерно 175 километров. По команде с Земли Ханна Райхер четко и громко произнесла требуемую магическую формулу и исчезла из контейнера “Анненербэ” вместе с приданным ей металлическим ящиком с запасом воды и хлореллы.

Ликованию в самых высоких нацистских кругах не было границ. Ожидалось, что уже в третьей декаде сентября Ханна Райхер начнет бомбить своими магическими ударами Москву, Вашингтон, Лондон, Париж и другие города и военно-промышленные районы на территории враждебных фашистской Германии стран.

Но окончился сентябрь. Отзолотился падающей с деревьев листвой октябрь. Проплакал холодными дождями ноябрь. А от штандартенфюрера Ханны Райхер все не было никаких вестей. К новому, 1945 году в ставке фюрера перестали ждать “добрых вестей с Луны”. Специалисты “Анненербэ” вынуждены были констатировать, что штандартенфюрер СС Ханна Райхер погибла в ходе выполнения магической космической миссии.

В те годы, в середине двадцатого века, никто и предположить не мог, что вакуум не пропускает колдовскую энергию, рассеивает любые магические усилия. Бедная Ханна! Она произнесла магическую формулу, которая должна была доставить ее на поверхность Луны. Но вакуум буквально высосал всю энергию из колдовского импульса всего за несколько минут. Магический шар с Ханной Райхер внутри так и не добрался до лунной поверхности. Обескровленный, он повис в пространстве между Землей и Луной. Энергия оставила и саму Ханну. Так ничего толком не успев понять, она потеряла сознание и впала в летаргический сон.

Наверное, Ханне Райхер суждено было миллионы лет носиться безжизненным комочком вещества по космическим орбитам. Но помогла счастливая случайность. В ноябре 1970 года советский космический зонд “Луна-17” отправился в полет к Луне. По счастливой случайности траектория космического аппарата прошла через тот район космоса, в котором уже более четверти века болтался магический шар со спящей Ханной. Силами гравитации и остаточными колдовскими эффектами шар в буквальном смысле притянуло к пролетавшему мимо луннику. Так штандартенфюрер СС Ханна Райхер оказалась на поверхности Луны.

Магический шар среагировал на появление лунной гравитации специфическим, но вполне определенным образом – он стал набирать энергию из окружающего пространства. Но прошло еще целых полгода, пока в лучах солнечного света Ханна постепенно оттаяла и открыла глаза.

Она сразу же сообразила, что находится на Луне. Значит, полет удался и пора приступать к возложенной на нее высокой миссии. Ханна решила доложить о высадке на лунную поверхность в ставку фюрера и включила радиопередатчик. Сообщение ушло, но в ответ радио выдавало только немыслимую какофонию из мешанины английских, русских и еще Бог знает каких слов.

Несмотря на потерю связи с любимым фюрером, Ханна решила действовать. В течение недели она посылала колдовские импульсы в сторону Земли и зорко вглядывалась с помощью мощного цейссовского бинокля в лик земного шара над головой, пытаясь найти на его лице следы мощных колдовских разрушений. Но следов все не было и не было. А радио все так же транслировало веселую разноязычную какофонию.

Ханна задумалась. Может что-то не так с ее колдовским даром? Она несколько раз попробовала поколдовать на ближние расстояния, и была потрясена – оказалось, что магия не действует на лунной поверхности.

Верная дочь фюрера и нацистской партии штандартенфюрер Ханна Райхер впала в уныние. Она поняла, что ее миссия полностью провалена. Германия не дождется помощи с Луны.

Отчаяние рвало на части ее сердце. Жить на Луне, без высокой цели, без любви и заботы фюрера она не хотела и не могла.

В состоянии глубокой депрессии Ханна поднялась на самый высокий валун в округе, отыскала взглядом бело-голубой шар Земли в небесах и приставила дуло “шмайсера” к гермошлему скафандра.

То, что в момент попытки самоубийства штандартенфюрер Райхер не смотрела себе под ноги, и спасло ей жизнь. Под подошву высоких сапожек Ханны подвернулся достаточно крупный лунный булыжник. Потенциальная самоубийца споткнулась, потеряла равновесие и сверзилась с валуна обратно на лунную поверхность.

Хотя сила тяготения на Луне составляет ровно одну шестую земной, Ханна весьма ощутимо приложилась своей красивой головкой, облаченной в стальной корпус гермошлема, о скалистые элементы лунного грунта, выступающие над поверхностью серой пыли. Удар был настолько силен, что колдовской взгляд Ханны за несколько секунд раздвоился, разтроился и, в конце концов, разшестерился. Вот этим проявившимся у нее разшестеренным взглядом она вдруг с удивлением обнаружила, что окружающее пространство буквально кишит лунными деревьями, реками и озерами. Вокруг летают лунные птицы, прыгают лунные зайцы, а за ними зорко следят голодные глаза лунных волков. Но главное, что среди всего этого природного великолепия живет и здравствует совершенно беспечный и веселый лунный народец!

Жизнь штандартенфюрера СС снова обрела смысл.

А тут еще ей под руку подвернулся “Луноход-1”. Тихоходный и миролюбивый “лунный трактор” случайно выполз из кратера прямо к магическому шару Ханны. Штандартенфюрер разглядела на боку космического вездехода красный прямоугольник советского флажка и подумала, что ее атакует русский космический танк. В отчаянии она вскинула “шмайсер” и открыла стрельбу по “Луноходу”. Разумеется, конструкторы маленького планетохода и предположить не могли, что на Луне по их машине откроют прицельный автоматный огонь. Беззащитный робот был сражен наповал.

Ханна внимательно осмотрела поверженный аппарат. “Луноход” был сложен по своему конструктивному устройству и наверняка стоил целую кучу денег. Ханна не могла поверить, что такой дорогой и сложный аппарат можно оставить на лунной поверхности навсегда. За ним непременно должны явиться советские солдаты-ремонтники. Значит, нужно дождаться их, захватить русский ракетный корабль и вернуться на Землю, чтобы помочь любимому фюреру и родному Третьему Рейху.

И штандартенфюрер Райхер начала реализовывать свой план. Конечно, в одиночку ей будет сложно справиться с русскими. Для успеха операции нужны помощники, нужны хорошо обученные солдаты.

Ханна устроила рейд по окружающей местности и отловила нескольких местных дев, живущих в тенистых зарослях колдовских деревьев на склонах кратеров. Коллективными усилиями, с помощью словесных угроз и подзатыльников, была пошита полевая униформа будущих “лунных СС”, сооружен плац и начаты занятия по строевой подготовке.

Сердце Ханны радовалось, когда она наблюдала за строевыми занятиями будущих лунных роттенфюреров и гауляйтеров. Дойчланд юбер алес! Лунные просторы скоро станут составной частью Третьего Рейха и утешат разбитое тревогами сердце великого фюрера.

Пожалуй, в насыщенной строевыми смотрами жизни Ханны было только одно неудобство: она не могла снять скафандр. Разшестерять свой колдовской взгляд она научилась, а вот самой распасться на шесть частей… Нет, душевной силы на это не хватало даже у лучшей выпускницы института “Анненербэ”. Поэтому она не могла вдыхать ароматы лунных цветов, мыться в лунных речках и озерах, отвечать взаимностью на любовь лунных парней. Почти два с половиной земных года она провела внутри скафандра, питаясь только хлореллой, растущей в герметически закрытом металлическом ящике!

Но партийный дух мужественной валькирии был как никогда крепок. Она день изо дня готовилась к будущей Великой Битве на лунных просторах.

Вот за этим приятным занятием ее и застал я.

…Ужин вместе с обильной добавкой был уже давно съеден, мы выпили на двоих три бутылки коньяка “Арарат” и после первого же тоста “на брудершафт” перешли на “ты”.

– Никанор… Ни-ки-фо-рытч… Майн либер… – к Ханне почему-то вернулся легкий мекленбуржский акцент и она стала вставлять в русскую речь немецкие выражения. – Я хочу произнесть… Найн! Я хочу сказат тебе один важний весчь…

Ее глаза светились зелеными огоньками. Она придвинулась ко мне вплотную и легонько провела кончиками пальцев по моей щеке. А потом резко приблизила губы к моему уху и горячо прошептала:

– Я хотеть лубить тебя!

Я резко поднялся из своего кресла, одни широким движением привлекая ее к себе и обнимая. Мы замерли, глядя друг другу в глаза.

– Ихь либэ дихь! – тихонько сказала бывший штандартенфюрер СС Ханна Райхер и рухнула в мои объятия.

 

 

11

Утром следующего дня Аннушка – так я стал называть Ханну – приняла твердое решение сочетаться со мной гражданским браком. Я особенно не возражал – любовь белокурой валькирии стрелой пронзила мое сердце.

Мы вышли на поверхность Луны и объявили лунному народцу о своем решении. Всеобщему ликованию не было границ, сразу же спонтанно образовался оргкомитет по проведению свадьбы, а Федотыч немедленно вознамерился сделать запись о создании новой семьи в огромной потрепанной книге, которую он притащил из сельской управы. Он пожелал нам с Аннушкой счастья и добра, мы поцеловались стеклами гермошлемов под вопли “Горько!” глазеющей местной публики и поставили свои подписи под кривыми каракулями лунного старосты в книге записи актов гражданского состояния.

– Объявляю вас мужем и женой, – торжественно произнес Федотыч и пальцем смахнул покатившуюся из глаза слезу. – В добрый путь, супруги Дюдюльниковы!

– Какие еще Дюдюльниковы? – встревожено вскинулась Аннушка. Она резко повернулась ко мне:

– Мой ангел, твоя фамилия – Дюдюльников?

– Да, мое Солнышко, – улыбнулся я. – Теперь это и твоя фамилия…

– Ни за что! – отрезала Аннушка и поджала губы:

– Я никогда не буду носить фамилию Дюдюльникова!

– Но почему? – опешил я.

– Вот мы с тобой вернемся на Землю, – пояснила моя милая женушка, гневно поблескивая зелеными глазками, – приедем погостить на мою родину, в Германию… И что?

– И что? – с недоумением повторил я.

– Твою фамилию никто не сможет выговорить! – голос ее дрогнул. – Меня будут дразнить… Фрау Ду-ду! Или даже Ни-Ни Ду-Ду!

– Какое еще “Ни-Ни”? – снова не понял я.

– Ни-Ни – это ты, Никанор Никифорович! Неужели ты думаешь, что твое имя и отчество тоже кто-то сможет выговорить?

– Ах, так! – вспылил я. – Тогда – все! Развод, девичья фамилия и пять копеек на обратный автобус до Моря Дождей!

– Стоп! – Федотыч хлопнул ладонью по книге регистрации браков. – Портить статистику я вам не дам! Развод у них, понимаешь ли, намечается! Вы еще толком-то и не женились!

Он повернулся к Аннушке и рявкнул:

– Не хочешь брать фамилию мужа – пусть он берет твою!

– Ник-Ник Рай-хер, – по слогам произнесла Аннушка. – Очень мило!

– А вот дудки! – я топнул ногой. – Какой еще Рай-хер?!

Я намеренно сделал ударение на втором слоге фамилии.

– Да, действительно, – Федотыч задумчиво почесал пальцем за ухом. – Для слуха русскоговорящих как-то оно не очень звучит… Робяты, а возьмите-ка вы двойную фамилию: Дюдюльниковы – Райхер, и дело с концом!

– Ни за что! – одновременно вскричали мы с Аннушкой. – Это еще хуже!

– Н-да… – Федотыч снова впал в глубокую задумчивость, некоторое время молчал, а потом его осенило:

– Слушайте, молодожены, а давайте составим для вас новую фамилию – из частей ваших старых! Вот, к примеру, возьмем первые слога из фамилии мужа, а последние – из фамилии жены…

Он наморщил лоб и тут же выдал:

– Дю-дюль-хер!

Лунная публика грохнула со смеху. Смеялись все – и старики, и юные девы с парнями, и ребятишки.

Аннушка густо покраснела, а я молча показал Федотычу кулак.

– Хорошо, хорошо, – примирительно поднял руки Федотыч. – Предпримем вторую попытку. Первый слог – от жены, остальные – от мужа…

И он осторожно произнес:

– Рай-ников… А?

– А ничего, – подумав, сказала Аннушка. – Тебе как, милый?

Взгляд ее зеленых глаз был чарующе обворожителен, и я растаял:

– Шут с тобой, Федотыч… Пиши нас супругами Райниковыми…

…Месяца через два после нашей свадьбы, решением ЦК Колдовской партии Аннушке – Ханне Райниковой, в девичестве Райхер, – несмотря на ее темное нацистское прошлое, было присвоено звание “луновая”, заочно выдан паспорт гражданки Лукоморского Союза и приказом Министра обороны она была назначена заместителем коменданта Луны по хозяйственной части.

 

12

 Мы с Аннушкой прожили на Луне еще три с половиной года – до второго прилета лунного корабля “Дядька Черномор”, на котором прибыла семейная пара – кикимора и леший, наши сменщики.

 Нас провожали толпы кратерных дев, валунных, горных и массконных обитателей. Явилась даже целая делегация лунян с обратной стороны Луны.

Трое суток полета к Земле запомнились мне сплошными неудобствами: это очень не просто обеспечить сносное существование двух луновых в тесном пространстве магического корабля. Тем более, если учесть, что один из луновых – это женщина, с некоторых пор буквально помешавшаяся на воде, водных процедурах и чистоте собственного тела.