Текст книги "Лунное сердце - собачий хвост"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Все это так, – согласился командор. – Но первым на Луну ступил все-таки я!

– Погодите! – я хлопнул ладонью по лбу. – Кажется, догадываюсь… Вы совершили путешествие во времени! Ваш корабль попал в пространственную аномалию с обратным ходом времени, и вы высадились на Луне раньше Армстронга, так?

– А вот и не так, – весело фыркнул в ответ Брехуненко-Водолей. – Никакого путешествия во времени не было. Первым из людей прошелся по Луне именно я. И сделал это всего декаду назад.

Мне пришлось только развести руками. Я ничего не понимал. Брехуненко-Водолей – честнейший человек, и врать не способен по своей природе.

– Хотите, расскажу, как все было? – Фиолент Теодорович дружески подмигнул. – Вы станете первым представителем прессы, которому суждено узнать всю правду о первой прогулке человека по Луне!

– Конечно, хочу! – ни мгновения не медля, выпалил я.

Кто же из журналистской братии откажется первым получить сенсационную информацию? Даже если не слишком веришь в ее правдивость…

– Тогда слушайте, – Брехуненко-Водолей достал из ящика письменного стола колоду игральных карт и принялся раскладывать некий карточный пасьянс – как он утверждал, карты всегда помогали ему излагать самые невероятные истории. Десятка полтора карт легло на столешницу, прежде чем Фиолент Теодорович начал рассказ.

 

2

– Две недели назад я и мой штурман Ярополк Иннокентиевич Тихолетов отправились в космос на грузопассажирском судне “Староживой”… Да, да, судно так и называлось: “Ста-ро-жи-вой”.

– Странное название…

– Стоит ли удивляться? – пожал плечами командор. – Вы же знаете, друг мой, что к обслуживанию космической техники у нас традиционно привлекают гастарбайтеров. У одного из них были большие проблемы с грамотностью, и он по-своему интерпретировал название корабля “Сторожевой”, когда делал надпись на корпусе судна. Так и пошло с тех пор по всей технической документации – грузопассажирский корабль “Староживой”. Впрочем, к нашей истории название судна не имеет никакого отношения.

Брехуненко-Водолей добавил еще парочку карт в пасьянс и продолжил:

– Итак, мне и Тихолетову предстояло доставить на базу в Море Спокойствия около сотни тонн различных грузов: новый купол для метеостанции, приборы, продукты, гостинцы… Стартовали мы из космопорта Восточный вполне нормально, четко вышли на трассу перелета – даже траекторию корректировать не пришлось. Три дня пути – и вот мы уже над Луной. Стали готовиться к посадке. Но тут выясняется, что лунная база принять нас не может: в поселении засорилась канализация. У экипажа проблемы с удалением отходов, а тут еще мы сваливаемся им на плечи со своими… э… грузами, да. Чистка канализационных труб займет примерно неделю. Нам предложили отложить прилет ровно на семь дней: либо лечь в дрейф на орбите, либо высадиться где-нибудь в другом месте на Луне, чтобы после окончания ремонтных работ перелететь на лунную базу.

Поначалу мы легли в дрейф. Отдыхали, шарились в глобальной сети, смотрели кино, в картишки поигрывали. Скукота, в общем. Тут я Тихолетову и говорю:

– А ведь, Ярик, не тем мы с тобой занимаемся. Рядом с нами девственное небесное тело, на которое еще не ступала нога человека, а мы на орбите валяем, понимаешь ли, дурака…

– Господь с вами, Фиолент Теодорович! – Тихолетов удивленно пучит глаза – примерно так же, как и вы, друг мой, совсем недавно. – Это с какой такой сосульки Луна вдруг стала девственным небесным телом? Да ее же исходили вдоль и поперек! Даже на обратную сторону и на оба полюса давным-давно добрались.

– И все же, – говорю твердо, – на Луну еще не ступал ни один человек.

Штурман тянется к тумблеру экстренной связи с Землей: спятил, мол, командир от безделья и долгого кружения над Луной. Но я останавливаю его решительным жестом и с места в карьер сообщаю:

– Более того, поскольку нам все равно заняться нечем, я намерен первым из людей прогуляться по лунной поверхности.

Тихолетов видит, что я не шучу, интуитивно понимает, что я не сошел с ума, и чешет затылок. В чем закавыка? Какая может быть первая прогулка по Луне, если на ней уже без малого полвека, как основаны человеческие поселения?

– Высаживаться будем завтра, – сообщаю оторопевшему штурману. – Садиться будем в Океане Бурь. Я давно хотел побывать в районе посадки первой лунной автоматической станции.

Бедный Тихолетов только что-то невнятно крякает в ответ.

На следующий день я мастерски сажаю “Староживого” около станции “Луна-9” – метрах в десяти прилунился, не более.

Смотрю в иллюминатор. Утро, солнце висит над горизонтом. Грунт уже успел прогреться после ночной стужи, но еще не нагрелся до обычной температуры лунного дня. В общем, погодка что надо. Хоть слет туристов проводи.

– Начинаю готовиться к прогулке, – говорю штурману. – Это займет два-три часа.

– А чего готовиться-то? – Тихолетов удивленно пожимает плечами. – Надеваем скафандры – и айда, вперед, можем гулять по лунной поверхности хоть шагом, хоть вприпрыжку.

– Скафандры мы, конечно, наденем, – соглашаюсь, – но чуток попозже. А сейчас я еще кое-чем займусь.

Тихолетов остается в рубке дежурить, я же спускаюсь в грузовой отсек “Староживого” и распаковываю сборный купол метеостанции. С помощью автоматической руки-манипулятора вытаскиваю его наружу и устанавливаю так, чтобы накрыть этой прозрачной полусферой станцию “Луна-9” на лунной поверхности. Пластиковый пол под куполом не раскатываю, ставлю полусферу прямо на лунный грунт. Тщательно проверяю, чтобы края купола вошли в реголит примерно на глубину двадцати сантиметров по всему периметру. Между шлюзом корабля и куполом сооружаю герметичный рукав в человеческий рост, сквозь который тяну изнутри “Староживого” трубопроводы для подачи воздуха.

Закончив приготовления к вылазке, вызываю штурмана:

– Ярик, захвати с собой видеокамеру и быстренько дуй ко мне. Выходим на прогулку.

Не проходит и минуты, как Тихолетов появляется в грузовом отсеке. Мы надеваем скафандры, и я даю штурману последние наставления перед предстоящей высадкой на Луну:

– Сейчас ты возьмешь видеокамеру и выйдешь на лунную поверхность, чтобы оказаться снаружи купола метеостанции. Будешь снимать меня на видео. Постарайся, чтобы съемка получилась качественной.

Тихолетов кивает и тут же отправляется в шлюз. Пара минут – и штурман уже на лунной поверхности, за куполом.

Я выхожу следом и по гибкому рукаву забираюсь внутрь купола.

– Начинай съемку, – командую Тихолетову. А сам дистанционно открываю с пульта на скафандре газовые клапаны на “Староживом”. Не проходит и пяти минут, как прозрачная полусфера заполняется земным воздухом под обычным давлением.

Тщательно проверяю герметичность купола. Все в порядке, утечек воздуха наружу нет.

Щелкаю замком на гермошлеме и сдвигаю защитное стекло вверх. Штурман Тихолетов испуганно ахает, нервно дергается, но тут же вспоминает, что под куполом земная атмосфера и нормальное давление.

Делаю глубокий вдох. Дышать легко. Но в воздухе ощущается едва ощутимый запах – такой бывает обычно на запыленных чердаках старых домов.

– Как там у тебя картинка на видео? – интересуюсь у штурмана. – Хорошая?

– Обижаешь, начальник, – отшучивается Тихолетов. – Фильмец получится что надо! Хоть завтра на премию Оскар выставляй!

– Сейчас будет самое интересное, маэстро Феллини, – говорю я. – Гляди во все глаза! Снимай во все объективы!

Наклоняюсь и расстегиваю круговую застежку, расположенную чуть ниже колена на правой “штанине” скафандра. Снимаю высокий сапог, рывком сдергиваю теплозащитный чулок и впечатываю голую стопу в лунный реголит:

– Исторический момент! Нога человека впервые коснулась поверхности Луны!

И правда же, согласитесь! Ведь до сих пор люди ходили по Луне в скафандрах, то есть в ботинках и в сапогах. И никому в голову не пришло пройтись по лунному грунту босяком, чтобы стать первым человеком, который оставит на Луне отпечатки своих ног по настоящему.

До Тихолетова, наконец, доходит суть происходящего, и он тихо взвывает от восторга, ни на мгновение, впрочем, не прекращая видеосъемку.

Я расстегиваю “молнию” на левой “штанине” и мгновение спустя уже стою на лунном грунте обеими ногами. Бросаю короткий взгляд на часы, закрепленные на рукаве скафандра, и торжественно провозглашаю:

 – Пять часов пятнадцать минут по мировому времени. Человек на поверхности Луны! Мы пришли с миром и от всего человечества!

Ну, вот собственно и все, вся история… Мы потом, правда, еще пару часов подурачились на лунной поверхности. Я прошелся в своих лунных “шортах” до “Луны-9” и попозировал рядом с ней. Около лунной станции обнаружилась самодельная деревянная табличка с надписью “Руками не трогать!” на двадцати шести главных земных языках. От “Луны-9” в сторону далекого горизонта вела хорошо протоптанная туристическая тропка. Потом снова надел сапоги, закрыл гермошлем, и мы с Тихолетовым поменялись местами: теперь я был снаружи и вел видеосъемку, а он разгуливал босиком по лунному грунту. А потом я взял в грузовом отсеке гипс и сделал вот этот слепок, который вы, мой друг, и обнаружили сегодня на рабочем столе.

 

3

Фиолент Теодорович закончил рассказ. Сгреб со столешницы разложенный пасьянс, сложил карты в колоду и спрятал в ящик письменного стола.

– Командор, – я снова обрел дар речи, – но почему до сих пор о вашей высадке не знает никто? Сенсация ведь мирового уровня! Суперсенсация!

– Возникли кое-какие обстоятельства весьма неприятного свойства, – брови командора слегка сдвинулись к переносице. – Пришлось отложить объявление о первой прогулке по Луне примерно на пару недель…

Брехуненко-Водолей снял домашний тапок и шерстяной носок с левой ноги и приподнял стопу, показывая ее мне. На коже были заметны несколько мелких красноватых пятен.

– На моей правой ноге ничего подобного нет, – сказал командор. – У штурмана Тихолетова тоже на ногах все чисто. Не могу же я демонстрировать мировой общественности свою ногу вот в таком виде? Начнутся всякие догадки и домыслы, поползут панические слухи…

– Вы подхватили какую-то лунную болезнь? – догадался я. – Это опасно?

– Врачи говорят, что сыпь исчезнет примерно через десять дней, – Фиолент Теодорович надел носок и обулся. – Это обычная аллергия, которая появилась после соприкосновения стопы с грунтом на Луне. Медики назвали ее “лунный симптом левой ноги”, а в латинском наименовании добавили еще мое имя, как первооткрывателя – “лунус аллергиус Брехуненко-Водолеюс”.

 

 

Вся правда об “Аполлоне-11”

 

На стене в рабочем кабинете командора Космического флота Фиолента Теодоровича Брехуненко-Водолея висит красивая цветная фотография: космонавт в белоснежном скафандре стоит на тёмно-серой поверхности Луны.

– Хорошие фото, – сказал однажды я, кивая в сторону фотографии. – Первые люди на Луне… Кто это изображён –  Нил Армстронг, Базз Олдрин или, может быть, Чарльз Конрад?

– Нет, это мой фотопортрет, – ответил Брехуненко-Водолей, мельком взглянув на фото. – Сделан во время высадки на Луну по программе “Аполлон” в 1969 году.

У меня отвалилась челюсть. Имена и фамилии первых американских астронавтов-участников высадки на лунную поверхность я знал с детства. И, конечно же, фамилии Брехуненко-Водолей среди них не было.

– Шутите, командор? – фыркнув, предположил я.

– Нисколечко! – Фиолент Теодорович улыбнулся мягкой и доброй улыбкой. – Это моё фото, дорогой мой Мевеземар!  Это я стою на лунной поверхности среди камней и маленьких кратеров в Море Спокойствия. И сделана было это фотография в июле 1969 года во время самой первой высадки на Луну.

Я широко распахнул глаза. Меньше всего хотелось заподозрить Брехуненко-Водолея в расстройстве памяти.

– Мне посчастливилось быть участником полета корабля “Аполлон-11” к Луне и пилотировать лунный посадочный модуль “Орёл”.

Перехватило дыхание, и я закашлялся. Неужели и к Брехуненко-Водолею стали потихоньку подбираться старческие умственные болячки?

Наверное, выражение на моём лице было столь красноречиво, что Фиолент Теодорович не выдержал и расхохотался:

– Ладно, дорогой мой Мевеземар, не буду мучить вас загадками. Усаживаясь поудобнее. Я намерен рассказать вам одну весьма занятную историю.

Я плюхнулся в одно из кресел около журнального столика. Командор расположился в кресле напротив.

– Эта история, – начал Брехуненко-Водолей, произошла более трех десятилетий назад. Я тогда только что вернулся из межзвездной экспедиции в планетную систему Проциона…

Отдыхал на северном побережье Австралии, купался, рыбу ловил, наслаждался жизнью, – и вдруг срочный вызов в офис Всемирного космического агентства. И не просто вызов, а к самому директору.

Директором МироКосмо тогда был Юн Ливэн, старый мой знакомый. На заре космической молодости я дважды или трижды летал с ним в одном экипаже вторым пилотом. Уже в те далекие годы он тогда он был заслуженным космолетчиком, А я ещё числился в зелёных салагах, новоиспеченных пилотах из института космонавтики.

Юн встретил меня очень приветливо и доброжелательно. Напоил кофе, расспросил о семье и моих “крайних” полетах, и, видя, что я нетерпеливо ерзаю на стуле, перешёл, наконец, к делу.

– Хочу предложить тебе, дорогой Фиолент, – начал директор, поучаствовать в одной довольно сложной космической экспедиции…

– Всегда готов, уважаемый Юн, – немедленно ответил я. – Куда и когда лететь?

– Лететь на Луну!

– На Луну? – Я выпучил глаза. – На нашу Луну?

Полеты на Луну к тому времени уже считались страшной рутиной. Их мог самостоятельно выполнить любой четверокурсник института космонавтики.

– Да, на Луну, – кивком подтвердил Юн. – На Луну –  спутник Земли.

– Кгм, – я смущенно кашлянул. – Э… Планируется что-то экзотическое? Полет со сложной научной программой?

– Нет, – ответил директор всё с тем же непроницаемым выражением на лице. – Предстоят обычные посадка и взлет. Несколько часов на поверхности, установка приборов и сбор грунта.

– И это всё? – Я недоумевал. – И это вы называете  сложной экспедицией?!

– Фиолент, а ты так и остался всё тем же нетерпеливым мальчишкой! – Юн широко улыбнулся. – И это хорошо! Ладно, не буду тебя больше интриговать. Слушай, какое необычное предстоит выполнить задание…

Он принялся излагать подробности предстоящего полета, и чем больше я узнавал эти подробности, тем выше поднимались мои брови. Такого задания за всю почти двухвековую историю мировой космонавтики действительно не получал ещё ни один экипаж.

Одна из кинокомпаний Голливуда решила снять фильм на историческую тему – о первой высадке на Луну американских космонавтов Нила Армстронга, База Олдрина, и Майкла Коллинза. Последний, напомню, в самой высадке на модуле “Орел” не участвовал, но добросовестно ждал на окололунной орбите возвращения своих товарищей-покорителей Селены и провел множество наблюдений и исследований всего окололунного пространства. О том легендарном полете “Аполлона-11” за два века после его выполнения не единожды уже снимали кино-, видео– и даже мультфильмы. Снимали, конечно же, в студиях Голливуда или на специально для этого подготовленных каменистых площадках, которые хоть отдалённо напоминали лунные пейзажи.

А вот новый фильм предполагалось снять “на натуре”, то есть в ходе реального космического полета по трассе Земля-Луна-Земля, в том числе, разумеется, и с настоящей посадкой на лунную поверхность. Для этой цели были изготовлены точные копии ракеты-носителя “Сатурн-5”, космического корабля “Аполлон”, скафандров для космонавтов – в общем, всего полетного оборудования. Влетело всё это, понятное дело, в немалую копеечку. Но, как говорится, большое кино требует больших жертв. Зритель в наше время сделался столь искушенным, что ни в какие компьютерные видеоэффекты больше не верит. Ему подавай настоящую съёмку на настоящей натуре.

Всё шло хорошо, пока перед создателями фильма не возникла еще одна “небольшая проблемка”: пилотировать всю эту космическую машинерию, подготовленную для съемок, могли только настоящие космонавты, а не голливудские актеры. Поэтому было решено, что роли Армстронга, Олдрина и Коллинза в фильме должны были сыграть настоящие покорители космических трасс, профессионалы своего дела.

Двадцать второму веку, дорогой мой Мевеземар, косметология и искусство перевоплощения человека достигли невиданных высот. Уже не требовались пластические операции, грим, помада и краски для волос, бровей и ресниц. Их полностью заменили мельчайшие нанороботы, которые в несколько слоев наносились на лицо человека или даже на всё его тело. Если самый внутренний слой соответствовал полностью старому лицу, то самый верхний наружный слой уже полностью воспроизводил желаемую вами физиономию. Более того, без микроскопических исследований вообще невозможно было отличить эту новую кожу от натуральной человеческой. Она полностью передавала все тактильные ощущения,  температуру тела, и на ощупь была абсолютно неотличима от человеческого эпидермиса. Кроме того, по вашей мысленной команде слои нанороботов могли практически мгновенно перестроиться, и столь же мгновенно менялась ваша внешность.

Конечно, первоначально новая технология создала ряд проблем, в том числе и связанных с криминалитетом, поскольку усложнилось не только распознавание лиц, но и простое снятие отпечатков пальцев стало немалой проблемой. Впрочем, она достаточно быстро решилась за счёт применения для распознавания дистанционного глубокого ультразвукового сканирования.

– Для киносъемки нужны настоящие космонавты, –  продолжал объяснение Юн, – и я предложил голливудским продюсером три кандидатуры: твою на роль Нила Армстронга, нашего индийского коллегу Раджива Маматутунутру на роль Эдвина Олдрина, и новозеландца Джона Фраермана в качестве Майкла Коллинза.

– Благодарю за доверие, уважаемый Юн! – выпалил я.

И Раджива Маматутунутру, и Джона Фраермана я знал достаточно хорошо Мы не единожды пересекались на звёздных трассах и встречались на космических базах в самых дальних районах Галактики. Кроме того, Джон был ещё и моим однокурсником по институту космонавтики.

– Погодите с благодарностями, дорогой Фиолент, – покачал головой Юн. – Вам нужно будет очень тщательно подготовиться к полету.

– Да, пилотировать старичка “Аполлона” нас в институте космонавтики никто не учил! – расхохотался я.

– Ну, Фиолент, вашему экипажу предстоит освоить не только полёты на старой технике, – директор вздохнул. – Есть еще кое-что…

Оказалось, что голливудский мастера экрана хотят достигнуть при съемках фильма полной – то есть абсолютной! – достоверности. Это значит, что во время полета космонавты-актеры должны делать всё точь-в-точь так, как это делали два века назад настоящие Нил Армстронг, Эдвин Базз Олдрин и Майкл Коллинз. Для этого мы должны в точности до секунды произносить все те же слова, которыми обменивались друг с другом и с Центром управления полетом в Хьюстоне космонавты “Аполлона-11”. Более того, самого момента старта и до окончания съемок – а им был обозначен выход экипажа из карантина уже после возвращения на Землю – у нас не будет ни одного мгновения для какого-то иного общения, кроме того, что предписано сценарием фильма. Во всех пилотских отсеках корабля будут установлены десятки миниатюрных видеокамер, которые будут увековечивать каждое наше движение и буквально каждый наш чих.

– Гм, – я задумался. – Уважаемый Юн, а как быть с чисто физиологическими реакциями? Вдруг я или кто-то из моих коллег чихнет в самый ответственный момент?

– Откровенно говоря, дорогой Фиолент, я не знаю, – директор пожал плечами. – Возможно, авторы фильма как-то выкрутятся из таких случайностей при монтаже окончательного варианта картины. Вашей же тройке поставлена задача как можно ближе к реальности воспроизвести все действия экипажа “Аполлона-11” на всём протяжении полета… Конечно, будут суфлеры, но свои роли и последовательность действий от старта и до самого финиша вашей тройке предстоит изучить на зубок.

– Но всё равно полного соответствия не получится, – возразил я. – Мы же не сможем сесть точно в том же месте, что и реальный “Аполлон-11”. Ведь там уже два века стоит настоящий “Орел” Армстронга и Олдрина. Который, кстати, уже давно превратили в мемориал с развлекательным комплексом обслуживания туристов в его ближайшей округе!

– Эта проблема тоже решена. Весь туристический комплекс на время съёмок будет закрыт для посещения и надежно замаскирован. А в непосредственной близости от него в лунном Море Спокойствия уже сейчас создается съемочная площадка, полностью имитирующая район прилунения “Аполлона-11”.

– Ого, – я удивленно присвистнул. – В какую же всё это влетит копеечку устроителям этого кинодива? Тут нужен миллиардный бюджет для съемок, не меньше!

– Так оно и есть, – подтвердил Юн. – Уже потрачены и ещё будут потрачены многие миллиарды долларов. Но затея стоит того: впервые снимается фильм, с такой степенью достоверности, с таким реализмом! Скажу тебе даже больше: в период съемок около Луны и на ее поверхности будет обеспечен режим полного радиомолчания. Будут надежно замаскированы все объекты искусственной инфраструктуры и на самой Луне, и в окружающем ее о космическом пространстве. У любого зрителя должно сложиться полное впечатление реальности происходящих событий. Даже если он захочет рассматривать эту реальность с помощью электронного микроскопа!

– Н-да, нам придется попотеть. – Я почесал пальцем затылок. – Но затея стоит того! Ни в чём подобном мне и в самом деле еще не приходилось участвовать!

– Значит, я не ошибся, сделав ставку на ваш всё ещё юношеский энтузиазм! – Директор рассмеялся. – Работать начинаем с завтрашнего дня. У нас ровно сто суток на подготовку. Начало съемок запланировано на 16 июля.

– Если мне не изменяет память, это день старта настоящего “Аполлона-11” с космодрома на мысе Канаверал! – припомнил я.

– И в этой привязке по времени тоже хотят достигнуть полного соответствия, – сказал Юн. – К тому же это всё ещё и глубоко символично: отметить очередную годовщину первой высадки на Луну съёмкой первого реалити – кинофильма!

Нашей тройке – мне, Радживу Маматутунутру и Джону Фраерману действительно пришлось немало потрудиться при подготовке к съемкам. Но это были еще только цветочки! Куда большее напряжение – в основном, психологическое, – нам предстояло пережить при осуществлении самих киносъемок.

Человеку, дорогой мой Мевеземар, свойственна свобода воли – свобода принятия решений и свобода выбора способа действий. Мы же практически целый месяц жили в режиме послушных марионеток, которых дергают за веревочки невидимые режиссеры всего этого действа.

Но, с другой стороны, это оказалось еще и весьма интересно – с точностью до малейших движений повторить подвиг великой тройки! Сердце у меня билось, наверное, в том же бешеном ритме, что и у настоящего Нила Армстронга, когда с последней ступени посадочного модуля “Орел” я шагнул на поверхность Луны и произнёс ту же историческую фразу, что и лунный первопроходец:

– Это небольшой шаг для меня, но огромный скачок вперед для всего человечества!

Потом ко мне присоединился Раджив Маматутунутру в образе Базза Олдрина. Мы вместе установили американский флаг, расставили приборы и взяли пробы лунного грунта. Ходили, бегали, прыгали между камней и мелких кратеров. В общем, делали всё то же, что и экипаж настоящего “Аполлона-11” двести лет тому назад. Земля отлично подыгрывала нам, повторяя все реплики настоящих управленцев из Хьюстона во время сеансов связи.

Выполнив всю программу, мы стартовали с Луны, и Джон Фраерман – он же Майк Коллинз в нынешней его ипостаси, – состыковал основной блок со взлетной ступенью. Потом мы включили двигатели корабля и взяли курс к Земле, домой. Три дня обратного полета, спуск в земной атмосфере внутри плазменного облака – и вот уже наш командный модуль качается на океанских волнах, ожидая команду спасателей. Затем ещё были дни карантина, когда мы смогли отоспаться и отдохнуть, хотя врачи и постоянно мешали нам это делать ежедневными и нудными медицинскими обследованиями и процедурами.

И вот настал день, когда съемка фильма завершилась. Иногда я мысленно представлял себе, как это будет: откроются двери карантинного блока, и мы – я, Раджив Маматутунутру и Джон Фраерман – выйдем наружу под аплодисменты съемочной команды. Но реальность превзошла все наши ожидания.

Распахнулся входной люк, мы по очереди выбрались наружу и остолбенели. Вместо съемочного павильона внутри одной из студий Голливуда мы оказались на огромной площади, сплошь заполненной встречающими нас людьми. Море цветов, воздушных шаров и огромных лозунгов “Привет покорителям времени!”

– Что-то странное происходит, командир, – прошептал мне на ухо, стоявший справа от меня Раджив Маматутунутру. – Вы не находите?

– И причём здесь какие-то “покорители времени”? – в свою очередь удивлённо фыркнул Джон Фраерман, обосновавшийся по левую мою руку. – Что здесь происходит, черт побери?

Я молчал, словно язык проглотил. Молчал потому, что и сам ничего не понимал.

Нас провели на праздничные трибуны, на которых уже стоял не только старина Юн Ливэн, но и самолично Председатель Мирового Совета, все депутаты Всеземного парламента, министры и руководители управлений Общемирового правительства.

Начался торжественный митинг. Его открыл наш добрый друг Юн. И вот тогда только всё и прояснилось!

Оказывается, наша тройка была не просто участником съемки реалити-фильма на историческую тему. Одновременно мы оказались ещё и участниками важнейшего научного эксперимента – пожалуй, самого необычного в истории науки.

Лет за десять до описываемых мною событий, мой дорогой Ме6веземар, земная наука впервые взялась за практические эксперименты с пространством и временем. Ну, вы, конечно же, понимаете, о чём речь: это и путешествия в прошлое и в будущее, и в параллельные и альтернативные миры, и во вселенные с другими физическими законами.

Наша “реалити-съемка” оказалось не просто съёмкой фильма. Шестнадцатого июля, в момент старта ракеты носителя “Сатурн-5”, был впервые осуществлен обмен физическими объектами во времени. Настоящие ракета и корабль с космонавтами из 1969 года были перенесены в наше время. А съемочный экземпляр “Аполлона” с нашей тройкой отправился в двадцатый век. Армстронг и Олдрин высадились на Луну на тщательно подготовленную съемочную площадку Голливуда три недели назад. А я и Раджив Маматутунутру гуляли по просторам Селены двести лет назад!

В момент приводнение командного модуля “Аполлона– 11” в океане была осуществлена обратная замена объектов: корабли на Земле и на Луне, все отработанные ракетные ступени и научные приборы, образцы лунного грунта и фото киноматериалы вторично поменялись местами во времени. Был осуществлён обратный перенос.

В результате эксперимента ученые доказали, что обмен во времени физическими объектами возможен. Ну, а мастера Голливуда получили в свое распоряжение двойной набор кинолент – сделанные в настоящее время кадры высадки на Луну Армстронга и Олдрина и кадры моего и Раджива Маматутунутру лунного променада два столетия назад. Из них, в конце концов, и был скомпонован “реалити– фильм” об исторической миссии “Аполлона-11”.

Нужно ли говорить, дорогой мой Мевеземар, что фильм имел бешеный успех и невиданные в истории мирового кино кассовые сборы? Фильм получил все мыслимые кинонаграды и призы – от дюжины Оскаров до “Цветочной ветви” Республики Барбадос. Джон Фраерман, кстати, получил Оскара за лучшую мужскую роль и стал актером года. Это поставило жирную точку в его карьере космонавта: Джон сделался профессиональным и очень успешным киноактером, обзавелся целой кучей фанов и страстных поклонниц.

Райджив Маматутунутру так увлекся физикой пространства-времени, что тоже забросил космическую карьеру. Он стал профессором университета в Дели и сейчас возглавляет кафедру межпространственной физики, участвует в научных семинарах по всему миру и публикует множество книг и научных статей.

Ваш же покорный слуга сохранил свою верность Его Величеству Космонавтике. На многомиллиардные гонорары я обновил оборудование на моем собственном космическом корабле “Колибри”. Ну, и ещё  прикупил антигравитационную дачку над Днепром, в самом центре Киева, – ту самую, на которой мы, мой дорогой Мевеземар, сейчас и находимся.

Командор закончил рассказ. Я сидел как истукан, окаменев от услышанного. История, рассказанная Брехуненко-Водолеем, была столь необычна, что совершенно не укладывалась в голове.

– Командор, – наконец, прошептал я, – но ведь тогда получается…

Я осекся.

Фиолент Теодорович вопросительно взглянул на меня.

Я прокашлялся и уже нормальным голосом выпалил:

– Получается, что именно вы, а не Нил Армстронг были первым человеком на Луне!

Брехуненко-Водолей грустно улыбнулся и покачал головой:

– Нет, мой дорогой Мевеземар. Да, Армстронг высаживался на лунную поверхность в двадцать втором веке, и это была съемочная площадка Голливуда. Но не сам Нил, ни его коллега Базз Олдрин не знали об этом, и действовали так, как должны были действовать настоящие первопроходцы. Я и Маматутунутру гуляли по Луне два столетия назад, но внутренне, психологически, были уверены, что работаем над съемками художественного фильма. Армстронг и Олдрин были настоящими героями, а я и Раджив – всего лишь актерами на один фильм.

Он сделал паузу, и тихо добавил:

– Можно поменять местами во времени космические корабли и людей, но подвиг всегда останется подвигом!