Текст книги "Праведники"

Автор книги: Сэм Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 60

Понедельник, 15:47, Манхэттен

– Они здесь, Тиша. В Нью-Йорке.

– Откуда у тебя такая уверенность? Они убивают праведников по всему миру!

– Все, что они знают, они узнали от хасидов, проникнув в их локальную сеть. Для этого вовсе не обязательно было физически находиться здесь. Но теперь наступает решающий миг. И им необходимо быть в Нью-Йорке, чтобы все видеть своими глазами. Им нужен тридцать шестой праведник. Они пытались узнать его имя у Юзефа… и убили его. Теперь хасидам не удастся убедить их в том, что они не знают тайну личности последнего избранного. А у этих… у этих нет иного выбора, кроме как отыскать его. И отыскать сегодня. Сегодня все будет кончено. Сегодня – «день Ч». И им захочется быть здесь, чтобы участвовать в этом лично и видеть все воочию. Нью-Йорк – это Содом двадцать первого века. И именно здесь сорвется очередная сделка с Господом. И наступит конец света. Они захотят при этом присутствовать, вот увидишь.

– Уилл, ты пугаешь меня…

– Слушай, мне сейчас нужно кое-что сделать. Я с тобой позже свяжусь. – Уилл отсоединился и тут же набрав номер редакции.

– Эми Вудстайн.

– Эми, это Уилл. Сделай мне маленькое одолжение! Срочно!

– Уилл?! Где ты, как ты?! – горячо зашептала она в трубку.

– Нет времени! Будь другом, возьми у меня на столе приглашение на благотворительный вечер Церкви Воскрешенного Христа. И зачитай его мне.

– Сейчас… – Он услышал, как Эми положила трубку на стол и ушла. Вернулась она через полминуты. – Слушай: «Благотворительный вечер Церкви Воскрешенного Христа. Семинар по теме „Семейные ценности“. Адрес: Центр Джевитса, Западная Тридцать четвертая улица…» Ой, Уилл, так это же сегодня!

– Да-да, Эми! В том-то и дело, что сегодня!

– Уилл, ты стал верующим? Что ж, если ты нашел в этом утешение после всего, что…

– Спасибо, подружка, потом поболтаем!

Через полчаса он был уже на месте. В вестибюле Центра Джевитса проходила регистрация участников и прессы. Уилл пробрался ко второму столику.

– Прошу прощения, я спецкор лондонской «Гардиан». Боюсь, я не успел аккредитоваться в назначенные сроки, так как только сегодня прилетел. Могу ли я все же поприсутствовать?

– Сэр, я выдаю пропуска только тем, кто аккредитовался через наш ричмондский офис. Увы, но вам придется сначала договориться с ними.

– Я же сказал, что у меня не было времени… Вы не представляете, что мне будет, если я вернусь домой без этого репортажа… «Гардиан» как раз проповедует семейные ценности в Англии, хотя у нас это еще не столь развито, как здесь. Мой материал мог бы стать настоящим подарком для наших читателей и дать им отличную духовную пищу… Неужели мне нельзя хоть одним глазком увидеть то, что здесь произойдет? Пожалуйста! Хотя бы на полчаса!

Однажды подобная тактика уже помогла Уиллу без пропуска попасть на запуск «шаттла» на мысе Канаверал, в другой раз – проникнуть на торжественный вечер по случаю очередной годовщины смерти Элвиса Пресли в Грейсленде, а еще год спустя – стать свидетелем теледебатов участников президентской предвыборной кампании в Трентоне, штат Нью-Джерси.

Но девушка, отвечавшая за выдачу пропусков аккредитованным журналистам в Центре Джевитса, осталась равнодушной к этому спектаклю.

– Боюсь, вам все-таки придется поговорить сначала с Ричмондом.

«Черт!»

– Конечно, конечно. Какой у них номер?

Уилл стал нажимать кнопки своего мобильного под диктовку девушки. Правда, он набрал совсем другой номер и в результате попал к себе домой.

– Добрый день, это Уилл Монро. К сожалению, нас с Бет сейчас нет дома…

– Добрый день, говорит Том Митчелл из лондонской «Гардиан». Я звоню насчет сегодняшнего вечера в Центре Джевитса в Нью-Йорке…

– Если вам необходимо срочно связаться с нами и вам известен номер моего мобильного…

– Да-да, я знаю, девушка мне уже сказала. Но дело в том, что у нас задержали рейс…

– Если вы хотите оставить нам сообщение, пожалуйста, говорите после сигнала…

– Конечно, конечно! Никаких индивидуальных интервью и фотосъемки! Только присутствие в течение первых тридцати минут! Разумеется!

– Если они вас аккредитуют, то должны сообщить мне об этом лично. Передайте трубку, пожалуйста, – строго сказала девушка.

Находчивый Уилл прикрыл трубку ладонью и доверительным шепотом сообщил ей:

– Нет, аккредитацию они мне не дали, но просят, чтобы вы показали мне пресс-пакет.

Та без слов передала ему тоненькую папку, на которой было выведено крупным шрифтом: «Благотворительный вечер в Центре Джевитса. К сведению аккредитованных журналистов».

Уилл отчаянно прижимал трубку к уху, чтобы девушка не услышала повисшее на том конце провода молчание, а свободной рукой раскрыл папку и отыскал страницу с программкой вечера.

«Родители после развода. Семинар преподобного Питера Томпсона. Зал № 2».

«Пути Господни неисповедимы? Спрашиваем совета у Бога. Зал № 4».

– Да, конечно. Думаю, это лучше, чем ничего. Если у меня появятся вопросы, могу я вновь вам позвонить? Спасибо. Удачи!

Уилл никак не мог найти то, что ему было нужно. К тому же он и не знал точно, что именно ему было нужно. Увидев, что девушку отвлекла подошедшая к ее столику съемочная группа, Уилл быстро отступил за широкую спину оператора и как ни в чем не бывало направился ко входу, помахивая перед собой выданной пресс-папкой.

«Перерыв на обед. Столовая на первом этаже».

Он вздрогнул…

«Пришествие мессии. Часовня. Закрытая проповедь».

Уилл взглянул на часы – уже началась! Где же здесь может размещаться часовня? На залах по крайней мере были таблички с номерами… Он оглянулся вокруг и заметил на одной из стен карту эвакуации в случае пожара.

Ага, вот она где… На третьем этаже…

На нужной ему двери не было ни номера, ни названия. На табличке был изображен человек, преклонивший колени в молитве. Уилл подошел вплотную к чуть приоткрытой двери.

– …Сколько лет мы провели в ожидании, сколько столетий? Десять? Двадцать? Сколь часто нам казалось, что терпение наше истощилось? Сколь часто мы ловили себя на предательской мысли о том, что вера наша пошатнулась?

Позади Уилла тренькнул звонок приехавшего лифта. Дверцы раскрылись, и из них вышли трое мужчин. Все были одеты в строгие черные костюмы. Уилл, так и не успевший переодеться после своего последнего визита в Краун-Хайтс, выглядел им под стать. У каждого в руке было по Библии. Все они решительно направились к часовне.

Опоздавшие… Если не воспользоваться этим шансом, другого может и не представиться.

– Уже началось, – пожав плечами, сказал им Уилл. – Но думаю, мы пока не очень много потеряли.

Первый из них кивнул Уиллу как своему, открыл дверь в часовню и что-то сказал стоявшему на пороге охраннику. Тот сделал приглашающий жест. Уилл пристроился к группе последним, на ходу вынув из кармана отцовскую Библию.

На его удивление, помещение оказалось огромным, как бальный зал. В него набилось никак не меньше полутора тысяч человек. Все стояли неподвижно, опустив головы в молитве. Уилла оттеснили к самой дальней стенке, и он отчаянно вытягивал шею, чтобы хоть что-то увидеть. Внезапно под сводами высокого потолка вновь разнесся усиленный динамиком голос:

– Мы раскаиваемся, о Господи, в своих сомнениях. Мы раскаиваемся в своих грехах. Мы раскаиваемся в том, что делали друг против друга и против самих себя. Мы раскаиваемся в том, что сотворили за эти два тысячелетия с планетой, которую Ты даровал нам от своего имени. Мы раскаиваемся во всем этом, о Господи, ибо пришел День всепрощения!

Весь зал хором повторил:

– Мы раскаиваемся, о Господи, ибо пришел День всепрощения…

Уилл попытался отыскать глазами говорившего. У алтаря, если это можно было назвать алтарем, спиной к присутствующим, стоял человек в белоснежной ермолке.

– Пришел день, о Господи, когда необходимо всем платить по их счетам! Книга жизни вот-вот закроется и наступит время Твоего суда!

– Аминь… – опять хором произнесли сотни собравшихся тут людей.

Человек, стоявший у алтаря, обернулся. Увидев его лицо, Уилл удивленно приподнял брови. Он был довольно молод, и его внешность совершенно не вязалась со звучавшим под сводами часовни голосом.

– Твой первый народ, народ Израиля, отвернулся от Тебя, о Господи! – вновь воскликнул невидимый проповедник. Между тем человек у алтаря не размыкал губ, и Уилл понял, что голос принадлежит не ему.

Только сейчас он обратил внимание на огромное белое полотнище, растянутое позади алтаря. На нем было крупно выведено одно-единственное слово: «Апостол». И тут Уилл понял, что говоривший находился не в часовне, а в каком-то другом месте. Либо его голос передавался сюда по радио в режиме прямой трансляции, либо был записан на пленку.

– Народ Израиля убоялся Твоего слова и не услышал его. Но мы не убоялись и услышали, о Господи! И мы унаследовали избранность народа Израиля, ибо сказано: «Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники!»[27]27
  Послания апостола Павла к галатам, 3:23 (Новый Завет).


[Закрыть]

Собравшиеся хором повторили:

– Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники…

Уилл медленно перевел дух. Так вот она какая, Церковь Воскрешенного Христа образца двадцать первого века… Та самая, которая пленила в юности его отца, Таунсенда Макдугала и еще бог знает сколько юных интеллектуалов… Та самая, которая захватила умы и этих мужчин…

А Уилл уже обратил внимание на то, что в часовне были только мужчины.

– И теперь, о Господи, мы взываем к Тебе о помощи! Мы так близки к всепрощению, как никогда еще не были, но помоги нам сделать последний шаг!

«Помоги им, о Господи, отыскать и умертвить последнего избранного», – подумал Уилл.

– Помоги! И тогда мы все встанем пред очи Твои и Ты сможешь судить нас!

В этот момент Уилл вдруг натолкнулся на пристальный взгляд одного из присутствующих, который стоял в нескольких рядах перед ним. Не успел Уилл вжать голову в плечи, как незнакомец подал кому-то знак рукой, показывая в его сторону.

Уилл стал было пробираться к выходу, но не успел сделать и трех шагов. Кто-то сзади сделал ему профессиональную подсечку, и колени у него подогнулись. Последнее, что он увидел, уже растянувшись на полу, было лицо человека с небесно-голубыми глазами, склонившегося над ним.

В следующее мгновение мир для Уилла померк.

ГЛАВА 61

Понедельник, 17:46, Манхэттен

Уилл очнулся и понял, что его со всех сторон окружает тьма, Он попытался коснуться рукой глаз, но у него ничего не вышло. Зато плечо пронзила острая боль. Его руки были связаны за спиной. Он не мог пошевелиться: казалось, словно с него с живого содрали кожу.

Что-то давило на глаза, и Уилл наконец понял, что это повязка, стянутая жестким узлом на затылке. Он попытался шевельнуть языком, но рот был заткнут чем-то – то ли валиком, то ли тряпкой. Уилл поперхнулся и стал надсадно, беззвучно кашлять.

– Освободи ему рот, – послышался властный голос.

Кляп был немедленно убран, и Уилл, откашлявшись, прохрипел:

– Где я?

– Увидишь.

– Где я, черт возьми?

– Не поминай черта, Уилл Монро. Я сказал – ты все увидишь. Поднимите его.

Уилла грубо потянули вверх.

– Что вы хотите со мной сделать?

– Ты пришел сюда за интервью для «Гардиан»? А может быть, для «Нью-Йорк таймс»? Впрочем, не важно. Ты его получишь.

Его толкнули в спину. Он сделал несколько неуверенных шагов вперед. Потом его заставили повернуть направо. Он почуял под ногами что-то мягкое – ковер. Где он? По-прежнему в Центре Джевитса или уже в другом месте? Как долго его били? Все тело, каждый мускул ныли так, словно Уилла пропустили сквозь каменные жернова, Сколько времени он пролежал без чувств? Сейчас уже ночь? Может, Йом Кипур уже завершился? Может, он уже опоздал?

– Он здесь, сэр.

– Благодарю вас, джентльмены. Развяжите его.

Уиллу освободили руки и сдернули повязку, закрывавшую глаза. Первым делом он посмотрел на часы. Слава Богу, время еще не вышло…

– Оставьте нас, джентльмены.

Прямо напротив него за невысоким пустым столом сидел мужчина, которого он перед этим видел в часовне. У него было бледное лицо, глаза смотрели строго и назидательно. Он здорово походил на университетского священника из Оксфорда.

– Вы и есть Апостол? – спросил Уилл и поморщился. Двигать нижней челюстью было больно.

– Я полагал, что болеутоляющее уже подействовало. Мы нанесли вам раны, но мы же и позаботились о них.

Уилл только сейчас понял, что его руки, ноги и даже грудь были смазаны какой-то то ли мазью, то ли кремом и перевязаны, а под глазом красовалась полоска пластыря.

– Приношу вам свои извинения за то, что пришлось обойтись с вами столь сурово. Впрочем, как известно, блаженны страждущие и их будет царство небесное. Не так ли?

– Вы не ответили на мой вопрос.

Мужчина улыбнулся одними губами.

– Нет, разумеется, я не Апостол. Я лишь служу ему.

– Я хочу с ним поговорить.

– А с чего вдруг мне вам в этом помогать?

– Я знаю, что вы, он и все ваши люди затеяли. И я собираюсь рассказать об этом в полиции.

– Забегая вперед, сразу скажу: вам не удастся поговорить с ним. Он не принимает… – мужчина на секунду задумался, подбирая нужное слово, – кого попало.

Глаза Уилла полыхнули гневом.

– Что ж, очень хорошо. В таком случае я, пожалуй, не буду дальше откладывать свой визит в полицию.

– И что же такого вы там скажете, мистер Монро?

Уилл сделал шаг вперед, переждал болевой спазм и сказал:

– Я расскажу все! Про хасидов и про вас. Расскажу легенду о тридцати шести праведниках, благодаря которым все мы продолжаем жить на этом свете. Я расскажу о том, что праведники эти в последние дни стали вдруг загадочным образом погибать. Один за другим. Кого-то убили в Монтане, как минимум двоих в Нью-Йорке, еще одного в Лондоне… И так по всему свету. И еще я скажу полиции, что у меня есть серьезные подозрения относительно личности тех, кто стоит за этими убийствами!

– Серьезные подозрения, не подкрепленные фактами, не являются сильным аргументом, мистер Монро. Особенно если их озвучивает человек, который сам едва-едва сумел выбраться из тюремной камеры.

«Черт, откуда он узнал?!»

Уиллу вдруг вспомнилась девушка-дежурная с распятием на шее. Не исключено, что их люди есть повсюду… И в любом случае этот негодяй был прав. У Уилла на руках нет веских улик против Апостола и всей этой организации.

Набычившись, он опустил взгляд.

– Но допустим, ваши подозрения имеют под собой основания. Я рассуждаю чисто гипотетически, конечно. – Мужчина смотрел на Уилла чуть ли не с насмешкой, небрежно покручивая в пальцах тонкую авторучку. – Допустим, кем-то действительно предпринимаются некие действия в отношении… праведников. Предположим даже, что кто-то и в самом деле снаряжает их в последний путь. И пусть даже за всем этим стоит некая религиозная организация. Но у меня есть, выражаясь вашим языком, серьезные подозрения, что вы не решитесь ставить палки в колеса этой организации, мистер Монро. И более того, сочтете это для себя кощунством. Посмотрите внимательно на себя, на свои раны… Разве это не знак?

– Вы мне угрожаете? Вы избили меня до потери чувств, а теперь угрожаете убийством?

– Нет, разумеется, нет. Я угрожаю вам не убийством, а чем-то, что гораздо хуже.

Против желания Уилл не смог скрыть изумления.

– Хуже?..

– Я угрожаю вам исполнением слова Божьего. Я угрожаю вам претворением в жизнь всего того, о чем человечество предупредили тысячи лет назад. Грядет час искупления, мистер Монро. Час искупления и покаяния. И спасутся лишь те, кто ждет этого часа с нетерпением и по мере сил способствует его приближению. Всех же прочих… кто пытается отсрочить его наступление, увернуться от воли Божьей… ждут адские муки. Вечные и страшные. Каждый земной день, исполненный страданий, будет казаться им столетием. И за каждым земным днем последуют еще тысячи и сотни тысяч таких же. Подумайте об этом, мистер Монро. Не вставайте на пути у Господа и не подавайте руку помощи тем, кто давно отвернулся от него. Я прошу вас об этом, и я приказываю.

На этом разговор их был окончен. Уиллу вновь надели на глаза повязку, крепко взяли под локти и куда-то повели. Они прошли коридором и вошли в лифт. Как показалось Уиллу, лифт спустился вниз на несколько этажей. На прощание ему развязали руки и выпихнули из раскрывшихся дверей.

Через несколько секунд, сорвав с глаз повязку, Уилл обнаружил, что находится на подземной муниципальной автостоянке.

Человек, который только что говорил с Уиллом, набрал хорошо известный ему телефонный номер.

– Думаю, с него хватит, – сказал он в трубку.

– Да, я согласен, – послышался на другом конце провода голос Апостола, который Уилл непременно узнал бы, если бы мог его услышать.

ГЛАВА 62

Понедельник, 19:12, Краун-Хайтс, Бруклин

Окружавшая белизна едва не ослепила Уилла. По снегу гуляли лунные блики, из окон и дверей синагоги лился белый свет. На крыльце было не протолкнуться от хасидов, которые сегодня вовсе не походили на ворон. Скорее, на лебедей.

На каждом была белая туника поверх черного костюма, белый шарф и белая ермолка. Даже обувь была светлая. В синагогу все входили, и никто не выходил. Изнутри доносился шум, какой можно услышать, пожалуй, лишь на стадионах.

Тиша, с которой он созванивался несколько минут назад, сообщила, что в Краун-Хайтсе наступил не’елах – заключительная часть главной религиозной службы года продолжительностью ровно в сутки. Никто из этих людей ничего не ел и не пил в последние двадцать четыре часа, и все это время они пребывали в молитвах. Это была финальная стадия величественного Йом Кипур – Дня всепрощения. Тиша сказала, что в эти минуты врата неба медленно, но верно закрываются, отделяя тех, кто успел покаяться, от всех остальных.

В течение всего дня в синагоге не смолкали шум и голоса…

– В первый день года она начертана, в День всепрощения она запечатана. Сколь много умрет и сколь много родится, сколько много продолжит жить и сколько много почит…

Уилл едва влез в помещение, в котором было битком народу. Никто не улыбался, никто друг с другом не разговаривал. Все лица были крайне серьезны. Каждый из присутствующих усердно молился вслух, держа перед собой раскрытую священную книгу и равномерно раскачиваясь вперед-назад, вперед-назад…

– Запирающий врата неба… спаси нас, о Господи!

– Прошу прощения… – то и дело говорил Уилл, отчаянно проталкиваясь вперед и рыская по синагоге глазами.

Люди стояли плотной массой и не желали расступаться. Порой Уилл даже не знал, куда ему поставить ногу. А ему необходимо было срочно разыскать рабби Фрейлиха! Срочно, если он всерьез рассчитывал на заключение задуманной им сделки. Он расскажет ему все о Церкви Воскрешенного Христа, о тех, кто убивает праведников, а Фрейлих взамен вернет ему жену. Только так.

Уилл бросил взгляд на часы. У него в запасе было не больше получаса. Сейчас угроза миру была актуальна, как никогда. А если он не успеет, если Йом Кипур пройдет, Фрейлих, чего доброго, решит, что непосредственная опасность миновала… И тогда его трудно будет уговорить сделать то, что задумал Уилл.

– Вы не знаете, где рабби Фрейлих? Вы не видели рабби Фрейлиха?

Большинство просто игнорировали его отчаянные мольбы. Каждый был погружен в свою молитву. Откликнулись лишь двое – не отрывая глаз от своих книг, они раздраженно махнули рукой… в противоположные стороны.

Оставалось двадцать три минуты… Всего двадцать три…

В тот момент, когда Уилл – уже совсем отчаялся и собирался заорать на весь зал, его кто-то схватил сзади за плечо и развернул к себе. Острая боль пронзила его руку. Застонав, Уилл приготовился как следует ответить обидчику.

– Уилл?

– Сэнди! Господи, Сэнди! Ты меня до смерти напугал!

– Что ты здесь делаешь?

– Нет времени на разговоры! Слушай, мне нужен Фрейлих! Срочно нужен! Где он?

Сэнди схватил его за руку и молча потащил куда-то в сторону. Уже через пару минут они добрались до того места, где в обычные дни размещалось нечто вроде библиотеки. Там-то, раскачиваясь взад-вперед и что-то бормоча себе под нос, и молился рабби.

– Эй! Рабби Фрейлих! Это я, Монро!

Тот медленно повернулся к нему. Взгляд у него был потухший и смертельно-усталый. Лишь увидев на лице Уилла синяки и пластырь, он изобразил на лице некоторое удивление.

– Рабби, я знаю, кто убивает избранных! И я знаю, где находятся эти люди!

Фрейлих часто заморгал, рука его, державшая раскрытую книгу, дрогнула.

– Я готов рассказать вам все прямо сейчас! У вас еще будет время, чтобы остановить их. Но сначала вы сделаете кое-что для меня! Вы отведете меня к моей жене! Немедленно!

Фрейлих долго молчал. Он явно взвешивал все плюсы и минусы озвученного предложения. Наконец взглянул на свои часы и сказал:

– Хорошо. Идемте.

Выйти из синагоги оказалось гораздо легче, чем войти в нее. Перед рабби Фрейлихом мгновенно образовался свободный коридор. Уилл быстро шел за ним, то и дело ловя на себе удивленные взгляды из толпы. Они вышли на улицу, и рабби почти тотчас свернул в переулок. Уилл вновь – в который уже раз – сверился с часами. Оставалось пятнадцать минут…

Вдруг рабби остановился и взбежал на крыльцо двухэтажного неприметного дома.

– Мы пришли?

– Да.

Уилл готов был рвать на себе волосы. Этот дом находился всего в двух шагах от синагоги. Он несколько раз проходил мимо него, даже не подозревая, что Бет находится совсем рядом…

Сердце его бешено колотилось. Он уже ни о чем не мог думать, кроме одного: сейчас они наконец увидятся! И больше он – чтобы ему провалиться на этом самом месте! – никому не позволит разлучить их.

Фрейлих постучал в дверь. Изнутри откликнулись, насколько мог судить Уилл, на идише. Фрейлих произнес пароль, и дверь открылась.

На пороге появилась немолодая женщина в глухом платье и хасидском парике, про которые рассказывала Тиша. Уилл едва сдержал стон разочарования. Уиллу почему-то казалось, что дверь откроет Бет…

– Это ее муж, – негромко сказал рабби. – Приведи ее к нам.

Та молча кивнула, заперла за ними дверь, а сама поднялась по внутренней лестнице на второй этаж. Уилл весь превратился в слух. Он услышал, как наверху хлопнула какая-то дверь, кто-то что-то сказал, а потом женщины стали спускаться. Он неотрывно смотрел на лестницу. Вначале показалась та, что впустила их в дом. Затем он увидел ноги и длинную юбку второй женщины. В первое мгновение ему показалось, что это снова не Бет, которая сроду не носила таких платьев и таких грубых башмаков. А потом…

Он сам не помнил, как взлетел по лестнице ей навстречу и схватил ее в охапку. Не помнил, как плакал… Как отчаянно прижимал к себе жену… И та вздрагивала всем телом в его объятиях… Они молчали и только всхлипывали, как дети… И это длилось, казалось, целую вечность.

Наконец Уилл заставил себя чуть отстраниться, чтобы заглянуть в ее лицо. Оно тоже было все в слезах, подбородок подрагивал, глаза смотрели на Уилла так, словно он мог в любую секунду просто растаять в воздухе.

– Видишь… – наконец проговорила жена. – Я говорила тебе… Я говорила тебе, что верю в тебя… В нас с тобой… Помнишь ту песню, Уилл? Я знала, с первой минуты знала, что ты разыщешь меня… И вот ты разыскал…

Он вновь прижал ее к себе, гладя по волосам.

– Мистер Монро, – наконец раздался у него за спиной голос рабби, – мне неловко мешать вам, но мы договорились…

– Да, – тут же ответил Уилл. Он вновь заставил себя отстраниться от жены и утер рукавом рубашки мокрое от слез лицо. – Да, мы договорились… Кстати, рабби, Бет в курсе?

– Она ничего не знает, – быстро ответил Фрейлих. – У нас мало времени, мистер Монро.

Уилл не сразу собрался с мыслями. А потом выложил все, что знал, за одну минуту. Как он наткнулся на христианскую секту, которая считала, что унаследовала учение иудаизма во всей его совокупности. Сектанты уверовали в легенду об избранных точно так же, как в нее верили хасиды. Им удалось взломать компьютерную сеть в Краун-Хайтсе и раскрыть тайну личности праведников. После этого они устроили резню среди них, рассылая своих эмиссаров по всем полученным адресам. Специально подгадав так, что все убийства должны были закончиться в День всепрощения.

– То есть, – заключил Уилл, вновь сверяясь с часами, – через десять минут.

– Зачем им было убивать всех этих людей?

– Я не могу сказать это со всей определенностью. У меня есть лишь догадки. Апостол и другие… они творили о наступлении Божьего суда, и о спасении тех, кто способствует его приближению.

Уилл по-прежнему обнимал Бет одной рукой, стоя на лестнице.

– Что здесь происходит? – слабым голосом пролепетала она.

Рабби Фрейлих опустился на диванчик и задумчиво поглаживал бороду.

– Вы говорите, что видели этих людей своими глазами?

– Всего час назад. Они здесь, в Нью-Йорке. Только не вздумайте усомниться, что это все их работа. Я точно знаю – это они! И, как выразился Апостол, им нужно сделать последний шаг. Они не знают имени тридцать шестого. Пока не знают. Но они намерены отыскать его и предать смерти, точно так же как отыскали и предали смерти уже тридцать пять человек. Рабби, вы ведь знаете, кого они ищут. Где он, этот тридцать шестой? Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы спрятать его в надежном месте?

– О… уверяю вас, мистер Монро, трудно отыскать убежище, которое было бы для него более естественным и безопасным.

– Расскажите мне! Где он?

Фрейлих вновь посмотрел на часы, а потом буднично произнес:

– Он здесь.