Текст книги "Праведники"

Автор книги: Сэм Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 29

Суббота, 22:26, Манхэттен

– Привет, это Джей.

– Черт возьми, даже не думал, что мне повезет вот так сразу на тебя попасть!

С Ньюэллом Уилл приятельствовал еще со времен Колумбийского университета, после которого тот сделал весьма необычную карьеру. Придя в Управление полиции Нью-Йорка никем, он в одночасье обскакал всех своих коллег – вечно жующих подгоревшие пончики и глотающих отвратительный кофе из пластиковых стаканчиков – и взлетел по служебной лестнице так высоко, как мало кому удается в возрасте тридцати пяти лет. Джей презирал «старорежимных» полицейских с той же страстью, с какой Уилл презирал «старорежимных» репортеров.

– Это кто?

– Уилл.

– О, какими судьбами?

– Срочное дело, дружище! У меня тут затык по одному материалу… долго объяснять… Короче, стою перед тобой на коленях!

– Выкладывай.

– Надо кое-что проверить, старина. Я тут недавно тиснул статейку…

– Это про сутенера? Как же, как же! Читали! Как тебе удалось влезть с ней на первую полосу?

– Да вот так… повезло. Слушай, так получилось, что я тогда не дождался результатов вскрытия. А хочется глянуть…

– Ну?

– Ты ведь мог бы мне помочь?

– Посмотри в окно, Уилл. На дворе суббота. А завтра воскресенье.

Уилл покусал губы. Джей жил один и слыл настоящим бабником. Звонить ему в такой день и в такое время, да еще по делу, было, конечно, глупо.

– Все понимаю, старина, но мне позарез нужна эта информация. Честно. И потом, никогда не поверю, что ты не можешь залезть в полицейскую базу данных в любое время дня и ночи!

Это была грубая лесть. Джей еще не стал шишкой такого уровня.

– Что тебе конкретно нужно?

– Надеюсь, что на теле покойного были обнаружены кое-какие необычные отметины.

– Отметины? Насколько я помню, ему разворотили ножом все брюхо.

– Да, но ноги, руки и все остальное осталось нетронутым.

– Что именно ты ищешь?

– След от укола.

– Ты ищешь след от укола на теле сутенера из Браунсвилла? Это шутка? Ты знаешь, сколько наркоты эти ребята пускают себе по венам в течение жизни? Когда их кладут в гроб, они все поголовно выглядят как подушки для швейных иголок!

– Нет-нет, Джей, не преувеличивай. Я наводил о нем справки. Никто не вспомнил, что он как-то особенно сильно ширялся. Больше скажу – судя по всему, он вообще обходился без наркотиков.

– Ну хорошо, допустим. Посмотрим, что там у него нашли на вскрытии. Тебе на этот номер перезванивать?

– Да, только, Джей… мне это нужно очень срочно, извини! Спасибо, дружище! Я твой должник!

Вдруг до слуха Уилла донеслись голоса, потом послышался негромкий взрыв смеха. Кто-то приближался. И среди них явно был Таунсенд Макдугал. Уж этот-то голос Уилл не спутал бы ни с чьим другим.

Он ума не мог приложить, какого черта его начальству потребовалось шляться так далеко от начальственных кабинетов и шикарных переговорных. А может, Макдугал специально возвращается сюда, чтобы выставить его, Уилла, на посмешище в присутствии других топ-менеджеров?..

Ну уж нет…

Уилл торопливо покидал мобильный, блокнот, ручку и карманный компьютер в рюкзачок и, пригнувшись, выскользнул из своего закутка. До служебной лестницы было рукой подать. Уилл никогда не пользовался ею и даже не знал, открыта ли там дверь. Но сейчас было самое время проверить.

Дверь оказалась открыта. Уилл слетел по ступенькам вниз, кивнул на прощание охраннику и вырвался на свежий воздух. Выйдя на улицу, он перевел дух и на несколько мгновений: прислонился к стене здания – прямо под часами, – собираясь с мыслями.

Его окружали несвойственные этому городу тишина и покой. В другое время и при других обстоятельствах ему бы это понравилось. Он вообще любил засиживаться в редакции допоздна и выходить на улицу, когда знаменитым манхэттенским часом пик уже и не пахло. Но сейчас у него было совсем другое настроение.

Уилл рассеянно огляделся по сторонам… Никого, если не считать одинокого туриста в бейсболке и жилетке с множеством карманов, который таращился в одну из фотовитрин «Нью-Йорк таймс». Не иначе надеялся обнаружить там какой-нибудь знаменитый снимок сорокалетней давности. Он зябко ежился. Должно быть, долго тут стоял и слегка подмерз. Уилл мимолетно посочувствовал ему и тут же выбросил его из головы.

У него были дела поважнее.

ГЛАВА 30

Суббота, 23:02, Манхэттен

Комната Тиши оказалась именно такой, какой он ее себе представлял. Уилл вдруг поймал себя на мысли, что действительно представлял ее себе, и не раз. И тот факт, что он был мужем Бет, нисколько не мешал этому. Он то и дело вспоминал о Тише. И к его стыду, это были вовсе не мимолетные воспоминания… Он вызывал в памяти ее лицо, голос, даже исходивший от ее тела аромат. Пытался вообразить себе, что было бы с ними, если бы они не расстались. Или представлял себе ее новую жизнь без него, с другим мужчиной. Потом всегда спохватывался – особенно когда это происходило в присутствии Бет, – но было поздно.

И вот в такие-то минуты ему всегда почему-то казалось, что в ее квартире должно быть много книг… великое множество книг… целые книжные стеллажи от пола до потолка… Диванчики и креслица с кремовой обивкой… Маленький телевизор… Декадентский журнальный столик с раскрытым томиком поэзии…

Надо отдать ему должное, Уилл оказался чуть ли не прорицателем. Квартира оказалась не такой «богемной», как мастерская, где он провел последнюю ночь. Но в целом ее облик соответствовал его ожиданиям. Стол и стулья из темного дерева, привезенные не иначе как из Таиланда или Индии… Марокканские деревянные ставни, которые, как ни странно, висели не на окнах, а прямо на стенах, словно картины… Какая-то причудливая, явно восточная напольная лампа… Все это, предположил Уилл, было привезено самой Тишей из различных поездок. Он и раньше знал, что в ней погиб великий путешественник и первооткрыватель.

При этом он не уловил в комнате запаха ароматических палочек, хотя подспудно был готов его обнаружить. Он жадно оглядывался вокруг. Тише не очень-то хотелось пускать его к себе, он знал об этом. Но когда Уилл позвонил ей из телефона-автомата и предложил встретиться в кафе, она сказала, что уже устала от пластиковых стульчиков и пластиковой посуды… Что ей хочется наконец принять душ и провести ночь в собственной постели и к черту все остальное.

Тогда Уилл, пойдя в контратаку, напросился к ней домой. Да так решительно, что у нее просто не было возможности ему отказать.

Она не распахивала перед ним дверь настежь, не устраивала ему экскурсии по квартире. Собственно, Тиша даже не вышла его встречать, а просто крикнула, чтобы он входил. Уилл отыскал ее в комнате. Она сидела по-турецки на полу, сосредоточенно изучая исписанные за день листки. Прямо перед ее глазами лежал томик Библии, раскрытый, конечно же, на десятой главе Притчей Соломоновых.

Уилл, покончив с осмотром комнаты, опустился на пол рядом с Тишей. Он тактично молчал и вновь был переполнен чувством самой восторженной благодарности к этой женщине, которая не только согласилась пожалеть его в трудную минуту, но и пыталась помочь.

Непроизвольно он вдруг поднял руку и коснулся тыльной стороной ладони ее шеи. Тиша медленно подняла голову и обернулась на него. Они встретились глазами. Тогда Уилл – опять-таки ни о чем не думая – привлек ее к себе. Она подалась, и их губы соприкоснулись. Его на мгновение одурманил исходивший от нее запах. Это было хорошо знакомое ему состояние. Точно так же он всегда реагировал на близость Тиши тогда… давным-давно…

Уилл почувствовал предательское возбуждение. Но в этот момент Тиша вдруг вздрогнула и отстранилась.

– Тихо! – шепнула она. – Что это?

Уилл мгновенно очнулся и тоже, услышал… Какой-то негромкий металлический звук. И он исходил изнутри квартиры. Рука его, по-прежнему покоившаяся на шее Тиши, теперь замерла, будто ее свело судорогой. Но Уилл испугался вовсе не этого неизвестного звука. Он вдруг испугался и устыдился самого себя. Бет по-прежнему в руках религиозных фанатиков черт знает где и черт знает в каком состоянии… А он сидит на полу в квартире своей бывшей подружки и бессовестно целуется с нею… Уиллу стало тошно.

Он торопливо убрал руку и тоже отстранился. Это все усталость. Усталость и стресс. Это был вовсе не мужской поцелуй, а отчаянный порыв испуганного ребенка…

Все эти мысли мгновенно пронеслись у него в голове, но он не поверил ни одной из них.

Между тем Тиша все прислушивалась.

Горько усмехнувшись, Уилл встал, поднял с диванчика свое пальто и достал из него телефон, настроенный на виброзвонок и резонировавший со связкой ключей в кармане.

– Пропущенный звонок, – бесцветным голосом произнес он. – Хотя нет, погоди… На автоответчике осталась запись.

Рука его, державшая телефон, непроизвольно дрогнула. Что это? Новое сообщение от похитителей? Может быть, от самой Бет? Может, ей удалось на минуту усыпить бдительность стражников и добраться до телефонного аппарата? Ему представилось, как жена связанными за спиной руками, корчась на грязном полу, наугад пытается набрать его номер… А он в это время преспокойно развалился на ковре и целуется с Тишей…

Стиснув зубы, он вызвал из памяти телефона последнее голосовое сообщение.

– Ну так вот, приятель, – раздался в динамике голос Джея Ньюэлла. – Сразу предупреждаю, это строго между нами, потому что твой запрос был неофициальным и передача тебе этой информации, собственно говоря, является незаконной. Теперь… Ты был прав, как ни странно. В протоколе вскрытия твоего друга Говарда Макрея действительно отыскалась нужная тебе запись. Цитирую: «След от укола иглой транквилизатора на правом бедре трупа». – Ньюэлл громко фыркнул в трубку. – Нет, как тебе это нравится, а? След от укола иглой транквилизатора! Такими иглами усыпляют в зоопарках взбесившихся слонов и горилл! Ну, как бы то ни было… В крови Макрея найдены следы сильнодействующего седативного препарата. Вот такие дела. Надеюсь, это тебе поможет. Если что, звони. Надо бы встретиться, что ли… Привет жене!

Уилл без сил повалился на диван. Только сейчас он вдруг понял, что в глубине души не верил своей сумасшедшей догадке и не надеялся, что Ньюэллу удастся что-то такое раскопать. Сутенер из Браунсвилла и отшельник из Монтаны были настолько разными людьми, что просто не могли иметь между собой ничего общего. Ни в жизни, ни в смерти. Собственно, он и обратился со своей просьбой к Ньюэллу исключительно для того, чтобы тот подтвердил это с документами в руках. Тогда Уилл успокоился бы и начал разрабатывать более правдоподобные версии.

А вон что вышло…

Юзеф Ицхак, предложил ему переключиться на работу. Уилл переключился. Непосредственно перед похищением Бет он написал о двух весьма странных убийствах, совершенных в противоположных концах страны. А теперь выходит, что эти убийства крепко-накрепко связаны между собой. Причем, оба покойника слыли при жизни «неблагонадежными». И оба в конце концов проявили себя настоящими праведниками. И обоим ввели обезболивающее, прежде чем убить. Пусть одного из них зарезали, а другого застрелили. Пусть одному из них вкололи анестетик, а в другого выстрелили иглой транквилизатора. Все равно чистым совпадением тут и не пахло…

Уилла вдруг охватила эйфория. Наконец-то он напал на след! Наконец он доверился своей интуиции, и она не подвела его! Разгадка похищения Бет таилась именно в событиях последней недели, невольным участником или свидетелем которых он стал. И если он отыщет эту разгадку, Бет может оказаться на свободе.

Он шел правильным путем. Оставалось лишь дойти до конца. И не сбиться.

Уилл хлопнул в ладоши и вскочил с дивана, готовясь поделиться своей радостью с Тишей, но тут же остановился. Ему вдруг вспомнилось, что произошло в этой комнате пару минут назад. Что там говорить, он откровенно поплыл в присутствии Тиши, и теперь они оба вынуждены были вести себя так, словно ничего не произошло. Легко сказать…

Подумав об этом и в очередной раз обругав себя последними словами, Уилл вновь переключился мыслями на гибель Макрея и Бакстера… и нахмурился. Ну да, эти два убийства явно связаны между собой. Но какое, отношение все это может иметь к Бет? Между Макреем и Бакстером не было ничего общего. Но точно так же не было ничего общего между ними и Бет. И при чем тут хасиды? Какая связь между похищением его жены, убийствами тех двух несчастных и ребе?

Он принялся расхаживать по комнате взад-вперед, напряженно размышляя. Если предположить, что его статьи каким-то образом спровоцировали хасидов на похищение Бет… Когда она исчезла? В пятницу утром. Как раз в тот день и вышла его заметка о Бакстере. Можно ли допустить, что кто-то из хасидов прочитал ее и отдал приказ выкрасть Бет? Зачем? Почему?

Уилл вновь вспомнил все, что произошло с ним в Краун-Хайтсе. Газетный номер, раскрытый как раз на его материале, лежал на столе в той комнате, где его допрашивали. Хасиды явно читали и обсуждали его. И их интересовала вовсе не личность автора. Они и до того знали, что имеют дело с репортером «Нью-Йорк таймс», так как сообщение о похищении было направлено на его рабочий электронный адрес. Нет, их интересовала сама статья!

Или обе статьи сразу…

Он вновь схватил телефон и пролистал список полученных сообщений. Ага, вот оно… «Уже два. Будет больше».

Они с Тишей тогда подумали, что Ицхак тем самым хотел лишь подтвердить, что отправил им два сообщения и собирался отправить еще. Совсем как в компьютерных играх, где то и дело сообщается что-нибудь вроде: «Поздравляю! Вы достигли второго уровня – храма Скорби. Теперь приготовьтесь выйти на третий уровень – Огненный алтарь».

И лишь теперь Уилл взглянул на короткую запись иначе. «Уже два» – это про Макрея и Бакстера. «Будет больше» – про кого? Про Бет?..

ГЛАВА 31

Суббота, 19:05, Кейптаун, ЮАР

Он очень любил это место. Если бы следы его ног не исчезали всякий раз на белоснежном песке пляжа, здесь все было бы давно ими покрыто. Будучи студентом, он дневал и ночевал здесь со своими подружками. Они забирались под перевернутые лодки, пили пиво, слушали прибой и предавались страстной юношеской любви. В те времена весь мир полагал, что их страну раздирают беспорядки и волнения, причина которых – режим апартеида. Его это всегда удивляло, потому что ему казалось, что его страна на самом деле была единственным райским местом на земле. Он был белым из состоятельной семьи и за все время лишь один раз сталкивался с политикой – когда двое приятелей его приятелей подписали какую-то петицию, которую он даже в глаза не видел. К тому же он – потомственный африканер, выросший в самом сердце Трансвааля, – был воспитан с убеждением, что апартеид не несет в себе притеснений для кого бы то ни было, а является единственно возможным и абсолютно естественным способом мироустройства. Кролики живут в норах, коровы в коровниках – и они не смешиваются между собой. Чем же люди хуже их?

Сегодня пляж выглядел, как всегда, изумительно. На берег мягко накатывал искрившийся в лучах заходящего солнца прибой. Вдаль тянулась песчаная полоса. За спиной оживали ночные бары. Теперь не то что раньше, теперь там толклась самая разношерстная публика – и белые, и черные, и цветные. Он тряхнул головой и попытался вытеснить из сознания доносившуюся до него музыку. Сейчас ему хотелось тишины.

Хорошо ли у него было на душе после того, что он сделал? Так сразу и не скажешь. Однако он испытал облегчение – в этом сомнений не было. Он готовился к этому шагу несколько месяцев. Каждый день, когда приносил домой все новые и новые документы – диаграммы, таблицы, формулы, тестовые рецептуры… И вот наступила минута, когда он собрал все.

Он тяжело вздохнул. Ему вдруг вспомнились долгие годы учебы в университете, потом в аспирантуре… почти все время он торчал в лабораториях. В возрасте двадцати семи лет его образование было наконец закончено, и с тех пор – вот уже пятнадцать лет – он занимался одной-единственной темой.

Андре ван Зиль входил в группу ученых, занимавшихся разработкой лекарства от СПИДа.

Разумеется, они были лишь маленькой ячейкой, так сказать, песчинкой в море. Их головной офис находился в Нью-Йорке… коллеги работали также в Париже и Женеве. Кейптаунская лаборатория располагалась на отшибе, но именно ей придавалось особое значение. Как говорило начальство, Андре и его коллеги трудились на «клинической передовой». И действительно, уж кто-кто, а больные СПИДом пациенты здесь всегда были под рукой.

Год за годом они тестировали все новые препараты на своих больных, и Андре часто при этом присутствовал. Его коллеги брали сотню мужчин и женщин, делили эту группу на две части, пятидесяти присваивали почетное название контрольной группы и не давали им ничего, а на других пятидесяти пробовали свежую вакцину. Каждый вечер Андре знакомился с ходом эксперимента, сидя за своим рабочим компьютером. Снова и снова перед его глазами мелькали одни и те же слова: «без видимых улучшений», «эффект в рамках статистической погрешности», «динамика отрицательна»…

А девять месяцев назад им крупно повезло. Записи в медицинских карточках больных изменились, да так, что впору было пускаться в пляс. Практически все пациенты, на которых опробовали очередной препарат, пошли на поправку. Симптомы болезни не просто сгладились, они исчезли! Новое лекарство не только сдерживало разрушительную работу смертельного вируса, оно изгоняло его из организма!

Через неделю в Кейптаун из Женевы пожаловали высокие гости, которым не терпелось лично познакомиться с выздоровевшими пациентами и изучить их истории болезни. А спустя еще несколько дней из Нью-Йорка прилетел сам босс. Услышав доклад кейптаунской группы, он распорядился немедленно выдать лекарство контрольной группе пациентов, мотивировав свое решение «гуманитарными соображениями».

Но Андре этот широкий жест обмануть не мог. Ибо он отлично знал, что произойдет дальше. Американец опубликует сенсационную статью в журнале «Нэйчер», получит Нобелевскую премию и озаботится получением разрешения на серийное производство нового медикамента. А затем его фирма станет одной из богатейших в отрасли, а сам он с триумфом ворвется в список «400 самых богатых людей планеты», ежегодно составляемый журналом «Форбс». Еще бы! Человек, подаривший миру «священный грааль» двадцать первого века – вакцину против СПИДа!

Правда, мир тут будет вообще ни при чем. И, например, Грейс – женщине, с которой Андре познакомился, когда проходил интернатуру, – этот «грааль» не поможет. Она слишком бедна, чтобы позволить себе оплатить лечение. Для нее – как и для миллионов других людей во всем мире – СПИД по-прежнему останется смертным приговором. Новое лекарство никогда не придет в дома этих людей, потому что они просто-напросто не смогут себе его позволить. Фирма получит патент на его производство и будет держать ценовую монополию в течение двадцати лет.

Рассудив так, Андре сходил сегодня утром на почту и отправил посылку в Индию – человеку, с которым он лично никогда не встречался и даже не был знаком. Это был крупнейший в мире фармацевт-контрабандист. Он нажил миллионы на пиратском производстве известных лекарств и продаже их в страны «третьего мира» по демпинговым ценам. Андре знал, что индус давно интересуется лекарством от СПИДа и не упускает случая поставить на свой конвейер все новые и новые препараты из этой серии. Через пару дней он получит посылку из Кейптауна, в которой найдет формулу, тестовые образцы и короткую записку от Андре: «Размножьте это и распространите по всему миру!»

Солнце вот-вот должно было опуститься за горизонт. Теперь Андре не столько видел легкие волны, с нежным шелестом накатывавшиеся на песчаный берег, сколько слышал их. Сейчас он зайдет в один из местных баров и закажет себе пива. Он знал, что другого шанса может и не представиться. Он работает в серьезной компании. Уже завтра его могут уличить в воровстве и задержать прямо на рабочем месте. Ставки слишком высоки. Речь идет о миллиардах… Это, безусловно, будет показательный процесс. В назидание… И кто знает, сколько лет ему после этого придется просидеть за решеткой.

Андре твердо решил отдохнуть сегодня как следует. Он пил, танцевал и отчаянно флиртовал с очаровательной незнакомкой, у которой были длинные загорелые ноги и юбка, едва прикрывавшая аппетитную попку. Она заразительно смеялась в ответ на его шутки и позволяла его руке подниматься все выше по своему бедру.

Потом они ехали в машине с открытым верхом и подолгу целовались на каждом светофоре. Ввалившись в ее квартиру, они с порога принялись раздевать друг друга. Перед тем как упасть в постель, она принесла ему и себе еще по стаканчику. Андре осушил его одним духом, совершенно не обратив внимания на легкий белесый осадок на дне бокала.

Он кашлянул, и у него закружилась голова.

– Пить надо меньше… – пробормотал он и попытался улыбнуться.

А в следующее мгновение створки захлопнулись и мир погас. Теряя сознание, Андре услышал нежный мелодичный голос своей подружки. Будто она декламировала поэму. Или молилась…