355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сэм Борн » Последний завет » Текст книги (страница 27)
Последний завет
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 02:52

Текст книги "Последний завет"


Автор книги: Сэм Борн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 53

Иерусалим, пятница, 08:21

Инстинкт самосохранения и рефлексы сработали раньше, чем мозг. Мэгги кинулась бежать по проходу, который открывался сразу за аркой. Вскоре она поравнялась с несколькими женщинами-христианками, молившимися со Святым Писанием в руках. Головы их были покрыты платками, на лицах написано благоговение, губы беззвучно шевелились. Каждая из них держалась одной рукой за стену, по которой сочилась влага. На некотором отдалении от них стояли еще две женщины. Туристки. В шортах и без платков. Пробегая мимо них, Мэгги даже услышала, как одна из них говорила своей подруге:

– Сразу за этой стеной лежит Камень Основания. Говорят, от него пошел весь наш мир. А эта вода на стене – слезы Бога.

Мэгги миновала эту часть коридора и быстро обернулась. Ее преследователь не отставал. Мало того: к нему теперь присоединился еще и второй – с фотокамерой на груди. Подстегиваемая паникой, Мэгги побежала быстрее.

Коридор был узкий и с низким потолком, который с каждым шагом становился все ниже. Мэгги уже не могла бежать здесь в полный рост, и ей приходилось чуть пригибаться. Те, кто гнался за ней, были выше ростом, и им приходилось еще труднее, но они не отставали. Больше того – Мэгги уже слышала за спиной их дыхание… В какой-то момент слева от нее открылся небольшой глухой альков, в центре которого стояла пожилая монахиня с Библией в руках…

Внезапно коридор кончился, и Мэгги, вылетев в очередную комнату-резервуар, наконец-то смогла выпрямиться. Она скользнула взглядом по противоположной стене. Боже, как ей хотелось, чтобы оттуда вело как минимум три разных прохода! Но он был один-единственный, и Мэгги устремилась в него. Запутать след она не сможет, остается лишь полагаться на то, что она раньше выберется из этих подвалов, чем преследователи настигнут ее. Но, черт возьми, когда эти туннели кончатся?..

Она уже задыхалась. Мимо нее, как видение, проплыло странное сооружение – две древние колонны, соединенные римским портиком… Очевидно, здесь когда-то был базар или колониальная управа, а это все, что от нее сохранилось… Слева от колонн одна на другой лежало несколько каменных плит. У нее появилось странное чувство, что она перенеслась во времени на две тысячи лет назад. Древние зодчие приостановили свою работу и ушли обедать, но скоро вернутся и вновь примутся ворочать эти тяжеленные каменные глыбы…

Коридор вновь начал сужаться и на девяносто градусов отвернул от Западной стены, которая до сих пор тянулась по правую руку от Мэгги. Каменный пол кончился, и теперь она бежала по какой-то вязкой земляной жиже, лишь слегка присыпанной каменной крошкой. Потолок коридора как-то внезапно исчез, и теперь Мэгги со всех сторон обступали высоченные стены, которые, как ей казалось, сжимали ее будто гигантские каменные челюсти. Они были влажные и противные на ощупь. Всякий раз, когда Мэгги случайно касалась их, ее охватывало отвращение. Но страх был сильнее…

– Стой! – услышала она за спиной повелительный окрик.

«Ага, как же…»

Обернувшись на секунду, она увидела, что один из преследователей выхватил пистолет. Мэгги припустила еще быстрее. Коридор тянулся вперед не очень ровно, что делало прицельную стрельбу невозможной. Главное сейчас – сохранять дистанцию хотя бы в десять метров…

Она добежала еще до одной металлической лесенки и, подпрыгнув, полезла наверх, помогая себе руками. Наверху был еще один узкий проход. Такой узкий, что Мэгги в него едва протиснулась. Он явно не предназначался для экскурсий, а выполнял какую-то техническую функцию. Внизу вдруг раздался женский визг. Очевидно, кто-то увидел вооруженных людей.

Мэгги пробежала еще шагов двадцать и оказалась в очередном помещении. Собственно, это был еще один бассейн, только не пересохший, а полный воды. Мэгги тяжело дышала, легкие, казалось, готовы были взорваться. Здесь остро ощущался недостаток кислорода и повышенная влажность. С противоположной стороны бассейна виднелся черный провал прохода. Может, стоит прыгнуть в воду и замереть? Здесь темно – возможно, эти мерзавцы не увидят ее и пробегут дальше?.. Мэгги замерла в нерешительности, вглядываясь в мертвую гладь воды.

Когда по лестнице загремели тяжелые башмаки, она поняла, что лишь даром потеряла драгоценные секунды, и бросилась к темному проходу по ту сторону бассейна. Влетев в него, она со всего маху ударилась лбом об очередную металлическую лестницу. У нее из глаз посыпались искры, но Мэгги на ощупь полезла вверх, не давая себе ни мгновения передышки.

И она была вознаграждена – когда лестница кончилась, в глаза Мэгги неожиданно брызнул солнечный свет. Она оказалась в небольшой каменной пещерке, которая выходила на узенькую, но довольно оживленную улочку. Прямо напротив выхода из пещеры, на той стороне улицы, размещалась католическая миссия. Мэгги, все еще щурясь после темноты, в изумлении смотрела на монаха в коричневой рясе, подпоясанного белой бечевкой, который вышел из дверей и как ни в чем не бывало, не обращая на нее никакого внимания, двинулся вдоль по улице.

«Господи, да ведь я никак очутилась на виа Долороза…» – мелькнуло у нее в голове.

Перед ней, насколько хватало глаз, тянулся знаменитый Скорбный путь – дорога, по которой Иисус нес свой крест на Голгофу…

Мэгги, шатаясь, вышла из пещеры и тяжело привалилась спиной к нагретому солнцем камню. На какое-то мгновение ей вновь вспомнились давнишние уроки по истории веры, преподававшиеся в дублинской монастырской школе для девочек…

Но миг снизошедшего на нее благоговения оказался слишком краток. Она вдруг почувствовала, как на ее руке повыше предплечья сомкнулись чьи-то сильные и грубые пальцы, и в следующую секунду ее резко дернули назад, во тьму.

ГЛАВА 54

Иерусалим, пятница, 08:32

Ее держали так крепко, что казалось, будто это не человеческие руки, а щупы робота, повинующиеся воле электрического привода. Она захотела крикнуть, но вместо этого поперхнулась, почувствовав, как ей в рот запихнули какую-то тряпку. При этом те, кто схватил ее, хранили полное молчание. Она лишь слышала, как преследователи тяжело дышат после погони.

Мэгги отчаянно мычала и лягалась, чувствуя, как ее тащат куда-то и как удаляется от нее шум улицы. Поначалу перед глазами у нее все плыло и она ничего не могла разглядеть, но потом увидела, как надвигается чья-то тень, и изо всех сил лягнула ее. Мимо…

Тем временем тот, что стоял сзади, скручивал ее руки за спиной упаковочным скотчем. Такой нечего и думать разорвать – его можно разрезать лишь остро заточенным ножом. Да и то не без труда. Мэгги вновь попыталась вытолкнуть изо рта кляп, но лишь подавилась им и еле сдержала сильнейший позыв к рвоте.

Сердце бешено колотилось в груди, лицо налилось кровью, ей было нечем дышать…

Тот, что находился у нее за спиной, закончил свою работу и вышел вперед. У обоих лица были закрыты масками, и Мэгги видела лишь глаза: у того, что повыше, темные и неподвижные, ничего не выражающие, словно ему смертельно надоело гоняться за жертвами, связывать. Мэгги перевела глаза на его сообщника и натолкнулась… на похотливый взгляд садиста.

Она узнала эти зеленые глаза, и ей стало плохо, когда она все поняла. Это был тот самый человек, который напал на нее в переулке у арабского базара. Сейчас он приблизился к ней, чтобы завязать глаза черной тряпкой, она почувствовала на своем лице его дыхание и… узнала даже его. Это он тогда дышал ей в ухо… Это его рука касалась ее тела…

Она попалась ему вторично. И теперь Мэгги поняла, что ей пришел конец.

Ей завязали глаза и тут же грубо толкнули в спину. Она, то и дело спотыкаясь, двинулась в ту сторону, куда ее повели. Спустя несколько минут она не увидела, но почувствовала, что каменные стены вокруг нее раздвинулись, а по лицу скользнул теплый луч солнца. Они вышли наружу, но не в том месте, где она выбежала из туннелей в первый раз.

Один из бандитов крепко взял ее за руку, давая знак остановиться. Где-то вдалеке она услышала голоса людей и детский смех. Ее тюремщики переговаривались шепотом. Мэгги изо всех сил напрягала слух, но не могла различить ни одного слова. Затем ее вновь толкнули в спину, вынуждая идти, а еще через минуту на Мэгги обрушился шум оживленной улицы – гудки машин, людской гомон, шарканье десятков ног.

Как странно… Неужели ее отпустили? Неужели не собирались топить в одной из тех туннельных луж? Но как же так… Это противоречило логике, согласно которой Мэгги уже давно надо было распрощаться с жизнью…

Та же грубая рука вновь схватила ее за руку, а другая вдруг начала давить на затылок. Мэгги вновь испугалась и растерялась. Чего они от нее хотят, черт возьми?.. Она уперлась, не желая падать, чего, очевидно, добивался от нее тот, что давил всей пятерней ей на голову. Наконец ему, видимо, надоело бороться, и она услышала, как он шепнул ей в самое ухо:

– В машину…

Ей все стало понятно. Ее хотят всего лишь посадить в машину и куда-то увезти. Мэгги перестала сопротивляться и поздравила себя с маленькой победой. Как ни крути, а она вынудила их заговорить. А это уже что-то! Ведь они до сих пор молчали и ничего ей не объясняли. Они не хотели с ней говорить, но она их заставила. Пусть это был всего лишь приказ – лиха беда начало! Им пришлось заговорить с ней, чтобы она добровольно села в машину. А это уже, как ни крути, называется переговорами. Ты мне – я тебе. Вы говорите со мной – я сажусь в машину. И пусть руки у нее связаны, во рту кляп, а на глазах повязка…

В машине, помимо нее, было еще как минимум четверо: водитель, еще один рядом с ним и двое по бокам от нее. Собственно, они втроем еле втиснулись на заднее сиденье. Их колени плотно соприкасались с ее коленями. И как только Мэгги подумала, что среди них есть тот, кто тогда лапал ее в подворотне, она почувствовала новый позыв к рвоте и едва справилась с собой.

Машина тронулась с места. Мэгги потеряла счет времени и не могла сказать, сколько они находились в пути. Лишь время от времени слышала, как шофер давил на гудок, призывая освободить ему дорогу.

Наконец машина замедлила ход и остановилась. Она услышала, как со стороны шофера открылось окошко и почти тут же закрылось. Очевидно, они проехали какой-то пропускной пункт, где ему пришлось показать свои права или удостоверение личности. Куда ее привезли?.. И кто эти люди?..

Машина вновь тронулась с места, и Мэгги почувствовала, что дорога пошла вниз под уклон, а через минуту шум улицы остался позади и они как будто оказались в закрытом помещении. Очевидно, это подземная автостоянка. У нее ни с того ни с сего вдруг разыгралось воображение и нарисовало страшную картину: полицейское оцепление и два окровавленных трупа: Ури и… ее.

Машина вновь остановилась, и шофер заглушил мотор. Задняя дверца открылась; тот, что был справа от нее, выбрался наружу, а тот, что слева, стал ее выталкивать. Мэгги на этот раз не артачилась. Она и рада была выбраться из тесного пространства машины, в которой давно уже нечем было дышать.

Ее ввели в какую-то дверь, потом помогли подняться по лестнице, втолкнули, очевидно, в какое-то помещение и отпустили.

– Отлично, начинайте.

Мэгги настолько не была готова услышать английскую речь, что даже не обратила внимания на сам голос, который произнес эти два слова. Кроме того, что это был мужской голос. Какое это произношение? Израильское? Арабское? Мэгги вдруг поняла, что так эти слова мог произнести любой: хоть еврей, хоть араб, хоть чистокровный американец…

А спустя несколько секунд она наконец поняла, что этот человек имел ввиду, когда сказал «начинайте». Ее принялись обыскивать. Чужие крепкие руки заскользили по ее одежде, не пропуская ни одной складочки. Кто-то присел и стал лапать ее за ноги. Мэгги вся напряглась, боясь пошевелиться, и лишь молила, чтобы это унижение побыстрее закончилось.

«Ищут табличку… вот идиоты».

Они вынули у нее из кармана мобильный телефон и кошелек…

В последний раз с ней происходило нечто подобное на блокпосту повстанцев в Конго. Тогда она страшно переживала – вдруг боевики узнают, что она американский дипломат, и арестуют ее. Но теперь-то совсем другой случай – эти люди точно знают, кто она такая…

Наконец обыск закончился, и Мэгги услышала, как находившиеся в комнате люди обменялись несколькими приглушенными репликами. Они поняли, что у нее при себе ничего нет, и теперь, очевидно, думали, что с ней делать дальше. Может, даже решали, стоит ли ее отпускать… А может…

Не прошло и минуты, как все началось заново. Но только на сей раз все было гораздо хуже…

Сначала ее разули, затем бесцеремонно стянули серые брюки, одолженные Орли. Мэгги отчаянно замычала и оказала очередную попытку сопротивления. Но ее держали слишком крепко. Когда похитители начали стягивать с нее свитер, они вспомнили, что у нее за спиной связаны руки. К ней подступили сразу двое. Один рассек чем-то острым скотч и тут же перехватил ее руки. Второй стащил через голову свитер и топик. После этого ей вновь связали руки.

Мэгги осталась в одном белье. Ее охватила паника. Большего всего на свете ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Или умереть.

А обыск тем временем продолжался, только на сей раз руки шарили не по одежде, а по голому телу. После того как похитители убедились, что таблички действительно нет, возникла небольшая заминка. А затем Мэгги вновь услышала тот самый голос:

– Давайте-давайте…

Сначала с нее сдернули бюстгальтер. Она услышала, как его режут ножом, пытаясь что-то отыскать между слоями ткани, а затем к ней вновь кто-то подошел и лишил ее последнего, что на ней было. Мэгги дрожала, все ее тело свело невыносимой судорогой. Не будь черной, плотно прилегающей повязки на глазах, из них хлынули бы слезы. Против ее воли. Ибо она не хотела дарить им это удовольствие. Не расплакаться – это было все, что она сейчас могла противопоставить этим подонкам.

А потом Мэгги вдруг вновь почувствовала руку у себя на затылке. Тем же движением неизвестный опять пытался ее нагнуть. Зачем?.. Теперь ее хотят изнасиловать? Всей бандой? Не может быть… В это невозможно было поверить…

Стыд и горечь унижения мгновенно сменились в ней волей к сопротивлению и яростью дикой кошки. Она выгнулась всем телом и попыталась оттолкнуть от себя человека, стоявшего у нее за спиной…

У нее ничего не получилось.

В следующую секунду кто-то ткнул ее под колени, а тот – первый – все же заставил согнуться пополам, и она вдруг ударилась лицом о какую-то твердую поверхность. Кто-то держал ее за ноги, не давая свести их. Кто-то давил рукой на спину, не давая выпрямиться. А третий…

Руки третьего она почувствовала на своих бедрах, а затем на ягодицах.

Мэгги уже даже не всхлипывала и не мычала. От стыда и унижения у нее внутри все омертвело. Она лишь не могла сдержать дрожи во всем теле, чувствуя, как чужие пальцы с силой раздвигают ее ягодицы и с силой проникают в анус. Впрочем, она не была уверена в том, что это именно пальцы, а не какой-то инструмент. Ей было больно, но вовсе не физическая боль выворачивала наизнанку…

Ей все виделось будто со стороны. Будто душа уже покинула ее несчастное тело, над которым в эти минуты спокойно и деловито надругались. Мэгги видела себя обнаженной и распятой на каком-то столе… А вокруг нее несколько одетых и крепких мужчин… И один из них насилует ее своими погаными руками, а остальные держат за руки и за ноги… и смотрят… И кто-то ими всеми руководит… И этот руководитель тоже смотрит…

Мэгги вновь попыталась дернуться, но чья-то рука еще сильнее надавила на ее спину. Она была сейчас похожа на бабочку, которую прикололи иголками к картону.

Она не помнила, сколько все это продолжалось. Просто в какой-то момент ее вдруг на несколько секунд отпустили, а потом перевернули на спину и зафиксировали в той же раскоряченной позе. Сквозь черную повязку она уловила изменение освещения. Кто-то освещал ее ноги то ли настольной лампой, то ли сильным фонарем. А затем она вновь почувствовала на себе чужие руки и чужие пальцы, которые теперь по-хозяйски проникли в ее лоно… Мэгги вновь замычала, но выглядело это жалко. Теперь она уже и рада была залиться слезами, но глаза ее, стянутые повязкой, были сухи… Ужас, владевший ею, был слишком велик и давно перерос те рамки, в которых люди обычно реагируют на него слезами.

– Ну хватит, – произнес все тот же голос.

В висках у Мэгги стучала кровь, почти заглушая все внешние звуки. Она опять была не готова к тому, чтобы услышать голос. И вновь не успела понять, слышала ли она его где-то раньше или нет, чудится ли ей, что слышала, или нет… И тогда неизвестный, словно желая прийти ей на помощь, вновь заговорил:

– Оденьте ее.

И вот тут она узнала голос! Безошибочно! Она узнала этот голос и человека, которому он принадлежал…

ГЛАВА 55

Иерусалим, пятница, 09:21

– Что могу сказать, Мэгги… Жаль, что так все обернулось. Жаль.

Теперь те же самые люди, которые несколько минут назад сдирали с нее вещи, принялись столь же споро ее одевать. Со стороны это, наверно, смотрелось забавно… Наверно, точно так же одевают на прогулку парализованных инвалидов… Или театральных артистов за кулисами, которые должны вот-вот вновь выйти на сцену, но уже в другом наряде. Когда она почувствовала, как они натягивают на нее брюки и обувают ее, ей безумно захотелось хихикнуть. Но не получилось. Да и кляп во рту мешал.

Едва она только подумала о нем, как он исчез. Язык, будто чужой, едва не вывалился изо рта. Мэгги зашлась в надсадном, туберкулезном кашле. А когда она наконец отдышалась, с ее глаз сняли и повязку. После этого один из похитителей жестко взял ее за плечи и усадил на деревянный стул.

Люди в масках вышли из комнаты. Она вполне соответствовала только что произошедшему – маленькая, почти лишенная мебели, без окон, с грязными стенами и полом. Напротив того места, где сидела Мэгги, стоял деревянный письменный стол. Самый банальный на вид. Очевидно, именно на нем ее… разложили несколько минут назад.

А за столом сидел… он.

– Поверь, я приношу свои самые искренние извинения за случившееся. Мэгги, правда… Это было ужасно, я знаю. Знаешь, как такие штуки называют в тюрьмах? Шмоном. Ты только вообрази… И ведь какое поганое словечко… Так что извини за шмон и давай забудем о нем. Честно… врагу такого не пожелаешь.

Мэгги вглядывалась в его лицо и сама себе дивилась. Казалось бы, она должна сейчас наброситься на него, впиться ногтями в его рожу, засадить коленкой в пах, задушить, уничтожить… Казалось бы, один взгляд ее должен был сжечь его почище дьявольского огня… Но она сидела и не верила своим глазам. То, что происходило с ней в этой комнате, совершенно не вязалось с тем, что она видела сейчас. Казалось, столкнулись два параллельных мира… в самой неожиданной точке…

– А теперь, когда все позади, давай поговорим спокойно, Мэгги. Для начала скажи мне, куда ты спрятала табличку.

– Ты… ты…

– Давай рассуждать здраво. Мы обыскали тебя всю. Так сказать, с головы до ног. И ничего не нашли. Я присутствовал здесь с самого начала и все видел собственными глазами. Уж извини. Но раз мы не нашли ее при тебе… – Голос его стал чуть выше. – Значит, она где-то в другом месте. Скажи мне, девочка, где же?

– Не знаю…

– Да брось ты, ей-богу. Мне отлично известно, что ты расщелкала все головоломки, которые разделяли тебя и эту табличку. Расщелкала как орехи. И после этого ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты до нее не добралась?

– А ты хочешь, чтобы я разговаривала с тобой, обсуждала что-то, выдавала какие-то секреты после того… после того, что ты со мной сделал? Да я слова тебе больше не скажу, сволочь!

А потом произошло то, чего Мэгги сама от себя не ожидала. Не поднимаясь со стула, она вдруг плюнула в него и, как ни удивительно, попала.

– Мне это нравится, Мэгги, – спокойно, утеревшись платком, проговорил он. – И ты отлично это знаешь. Девочка с характером! Да еще и весьма соблазнительная… когда нагишом… Вот это я называю убийственным сочетанием!

Мэгги молчала. Ее тело отлично помнило унижение и пока не могло от него оправиться, но мозг уже перенес первоначальный шок. К Мэгги вернулась способность рассуждать. Перед ней сидел человек, которому она еще вчера доверяла. И он оказался ее злейшим врагом. И хотел заполучить то, что она искала.

– Значит, – медленно проговорила она, – ты стоишь за всем этим? Ты? За всеми этими убийствами?

– У меня правило, Мэгги: не распространяться о деталях тех операций, которые проводятся под моим руководством. Что ты, в самом деле… Уж кому и знать это, как не тебе.

И он улыбнулся. Это была улыбка всезнающего и всепонимающего циника. Когда политики разговаривают друг с другом в присутствии непосвященного, они часто обмениваются между собой подобными улыбочками.

А он был большой политик. Уж если кого и можно было назвать политиком, так это его – Брюса Миллера, личного советника президента Соединенных Штатов Америки.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю