Текст книги "Последний завет"

Автор книги: Сэм Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 22

Иерусалим, среда, 15:14

– У Израиля много недостатков, но самый гнусный из них – это наша пресса, – проговорил Ури, осторожно, из-за занавески, выглядывая в окно. – Шакалы… Воронье… Вы только гляньте! Сколько уже торчит у дома эта чертова пэтээска [13]13
  Пэтээска (ПТС) – переносная телестанция; оборудование для ведения репортажей вне студии.


[Закрыть]Второго канала! Мало им было склонять на все лады гибель моего отца – теперь их интересует, по-видимому, еще и моя мать!

– Вы знаете, Ури, ваше отношение к средствам массовой информации разделяют миллионы людей в самых разных странах, – не поворачиваясь к нему, отозвалась Мэгги.

В ответ на запрос об имени владельца почтового ящика на сервере gmail.com она вбила «Саеб Настаиб» – имя загадочного араба, который писал письма Ахмаду Нури, имя, которое переводилось с арабского как «хороший человек» и которое переводилось на идиш как «гутман». В ответ на запрос о пароле она привычно набрала «Владимир».

На экран вылезло окошко: «Вы набрали неправильное имя пользователя или пароль».

Мэгги пожевала губами, размышляя над этой глубокомысленной фразой, потом решительно вышла из-за стола и потянулась. Сидячая работа – это настоящий бич двадцатого века. И в двадцать первом скорее всего она им и останется. Она сцепила руки замком у себя за спиной и невольно перехватила взгляд Ури, устремленный на ее грудь, на которой соблазнительно натянулась блузка. Мэгги торопливо приняла исходное положение, но было уже поздно. Ури виновато опустил глаза.

– Нам необходимо как-то получить доступ к этому почтовому ящику, – сказала Мэгги. – «Владимира» можно было и не пробовать, это я погорячилась. Программа говорит, что пароль должен быть десятизначным.

– Я больше не знаю, что посоветовать. Честно. «Владимир» был моим единственным козырем.

– Отлично, пусть будет «Владимир», черт с ним. Но нам нужно еще две буквы.

Мэгги еще немного подумала, а потом вызвала на экран «Гугл», набрала в поисковой строке «Владимир Жаботинский» и через минуту уже знала, что у него было и еврейское имя – Зеэв.

– Точно, я и забыл… – пробормотал Ури, заглядывая ей через плечо.

– Поехали по новой! «ВладимирЗЖ». Нет. «ВладимирЖЗ». Нет. «ЗеэвВладЖй». Нет. «ВладЗеэвЖй». Нет.

Ури вздохнул и отошел от компьютера, а Мэгги продолжала упрямо перебирать варианты.

– Послушайте, а как насчет каких-нибудь цифр? Ну, скажем, «Владимир-двенадцать» или «Владимир-девяносто девять», а? Что-нибудь приходит в голову в этой связи?

– Попробуйте «сорок восемь» – это год, в котором было основано Государство Израиль.

– Отличная идея! «Владимир48». Нет.

Ури вновь подошел и тоже вперил сосредоточенный взгляд в экран, словно это могло сработать. Его лицо оказалось настолько близко к лицу Мэгги, что та увидела отдельные волоски на его покрытом щетиной подбородке.

– Знаете, Мэгги, у меня такое ощущение, что слово «Владимир» в данном случае ни при чем…

– Или мы указали неправильный год. Подумайте еще. В жизни вашего отца было много разных событий. Уверена, что многим он придавал большое значение. Возможно, даже большее, чем самому факту образования Израиля. Подумайте, Ури!

Но тут ей самой пришла в голову одна мысль, и она тут же дала ей ход, набрав «Владимир67». Экран изменился, и в нем загрузился-таки почтовый ящик Саеба Настаиба. Мэгги, судорожно стискивая мышку, обратилась к списку входящих сообщений. В самом верху – среди непрочитанных и наиболее свежих – обнаружилось письмо от Ахмада Нури. Она взглянула на время отправки: вторник, 23:25. Прелестно… Стало быть, оно было отправлено спустя как минимум двенадцать часов после того, как стало известно о гибели арабского археолога.

Затаив дыхание, она кликнула на опцию: «Читать письмо».

Кто вы? Почему вы писали моему отцу?

Ей все стало ясно.

– Похоже, Нури-младший знал о причинах смерти своего отца так же мало, как и вы – о своем.

– Почему обязательно сын? Это могла быть и дочь.

– Ури, как насчет того, чтобы проверить список отправленных вашим отцом писем?

– А вы собираетесь писать этому Нури-младшему ответ?

– Пока еще не решила. Давайте для начала разберемся, какова тема переписки вашего отца и арабского ученого.

– Валяйте.

Она выбрала закладку: «Отправленные». Все письма, которые Шимон Гутман отправил с этого почтового ящика, имели одного-единственного адресата – Ахмада Нури. Стало быть, вот он – их секретный канал связи. Шимон позаботился о том, чтобы его коллега получал письма не от еврея, а от такого же правоверного араба, – очевидно, чтобы не подставлять его в том случае, если их переписка утратит конфиденциальность. Что, собственно, теперь и случилось…

Последнее письмо было отправлено в субботу, в 18:08 – всего за несколько часов до митинга, на котором оборвалась жизнь Шимона Гутмана.

Ахмад, нам необходимо кое-что обсудить. Это чрезвычайно важно. Я пытался дозвониться до тебя, но у меня ничего не вышло. Так как насчет Женевы?

Саеб.

* * *

Мэгги перешла к чтению предыдущего сообщения, отправленного в тот же день, в 15:58.

Дорогой Ахмад! Очень надеюсь, что ты уже получил мои последние сообщения. Все же дай мне знать, пожалуйста, можем ли мы встретиться в Женеве. Желательно – в самое ближайшее время. Понимаешь? В самое ближайшее! Мне необходимо с тобой поговорить.

С поклоном, Саеб.

Еще одно письмо было отправлено в 10:14 и еще два – в пятницу вечером. Во всех Шимон настойчиво звал Ахмада Нури в Женеву. Насколько поняла Мэгги, арабский ученый не ответил ни на одно из них. Может быть, он их не видел? Может, скрывался от своего израильского коллеги? И главный вопрос – зачем Шимон звал его в Женеву?

Ури перестал копаться в бумагах, придвинул к компьютеру стул и сел рядом. Он внимательно изучил все письма, которые только что прочитала Мэгги, и нахмурился:

– Впервые слышу о том, что отец собирался в Женеву.

– Похоже, ваш отец умел таиться даже от самых близких ему людей. Послушайте, а может, у него был дневник? Или хотя бы ежедневник?

Ури молча приступил к поискам, перерывая все бумаги на столе и в книжном стеллаже, который стоял прямо за ним. А Мэгги возобновила свой компьютерный обыск. Она пробежалась глазами по списку веб-сайтов, к которым Шимон Гутман обращался в последние дни своей жизни, рассчитывая обнаружить что-нибудь связанное с предполагаемой поездкой – сайт турфирмы, сведения о швейцарских авиалиниях, путеводитель по отелям Женевы… Хоть что-нибудь в этом роде, что помогло бы ей понять, какая именно связь могла существовать между Шимоном Гутманом и Ахмадом Нури. Эта связь интриговала – она была удивительна, неправдоподобна, о ней не подозревали даже самые близкие обоих ученых. И еще – что-то подсказывало Мэгги: если она выяснит, чем именно занимались Гутман и Нури, это поможет ей понять, почему их убили. А в конечном итоге, возможно, это поможет стабилизировать обстановку на мирных переговорах и выполнить ту миссию, ради которой ее сюда, собственно, и командировали.

– Ури, передайте снова телефон.

Мэгги жадно схватила аппарат, уже ругая себя на все лады за тупость. В первый раз она просмотрела пустой список полученных и отправленных текстовых сообщений, но почему-то совсем позабыла про полученные и исходящие звонки. Непозволительная оплошность. За такие надо убивать… Самым последним звонком, который был сделан Шимоном с этого телефона, оказался звонок человеку, который значился в памяти как Барух Кишон.

– Кто это? – спросила она, показывая дисплей телефона Ури.

– Ага! Наконец-то хоть какая-то зацепка! Ну, это один из самых известных и влиятельных наших журналистов. Ведет постоянную колонку в «Маариве». Поселенцы его на руках носят, потому что он весь последний год ругает Ярива на чем свет стоит. Они с отцом были большие друзья.

– Прекрасно. Мне кажется, нам пора нанести этому пламенному борцу визит.

ГЛАВА 23

Иерусалим, среда, 15:14

Амир Таль радовался как ребенок, и ему стоило больших трудов скрывать свой восторг. Он был не первый день в большой политике, и прежде ему неоднократно приходилось иметь дело с данными, добытыми разведкой, – отчетами, аналитикой, прогнозами и так далее. Но он никогда раньше не присутствовал при самом процессе получения этих данных. Во время войны он служил в бронетанковых войсках – в славной Голанской бригаде, – но и там ему ни разу не приходилось видеть, как работал их взвод разведки. А вот теперь он стал настоящим очевидцем. И мало того – руководителем штаба по получению разведданных!

– Можно послушать? – обратился он к девушке, сидевшей перед многочисленными мониторами и пультами в маленьких наушниках.

Она знаком попросила его подойти и передала наушники.

– Мужской голос принадлежит Ури Гутману, сыну покойного, – пояснила она. – Женский – американке Мэгги Костелло.

– Она из Ирландии, – машинально уточнил Таль.

Костелло попросила у Гутмана отцовский телефон. Слышно было отлично, словно он сидел с ними в одной комнате. Воистину «Шин-Бет» стоит тех денег, которые вкладывает в нее государство. Прослушка была организована всего за пару-тройку часов.

– Вы все делаете при помощи того телевизионного пикапчика, который поставили на улице перед домом?

– Этого в принципе достаточно. Мы навели наши микрофоны на окна, и результат у вас в наушниках. Конечно, лучше всего было бы поставить прослушку в самом доме.

– Но как получается, что их так хорошо слышно?

Девушка тем временем уже подключилась к прослушиванию через запасные наушники. Она усмехнулась в ответ на слова Таля, и тот догадался:

– Значит, «жучки» у них дома вы все-таки поставили!

– В последние дни Ури Гутман получал много разных венков со всех концов страны. Ну… мы решили поучаствовать в этом, скажем так.

Амир обратил на девушку взгляд, исполненный уважения, и снял наушники. Все равно велась запись разговора и к тому же кто-то обязательно вел конспект, в который заносил все самые важные детали для последующего представления ему, Амиру Талю.

– Амир, посмотрите. Вам это будет интересно, – позвал его один из агентов, который все это время не отрывал глаз от одного из компьютерных мониторов.

Таль еще час назад хотел спросить, чем он занимается, но отвлекся. Теперь ему представился отличный шанс узнать. Он подошел к молодому человеку, и на лице его вскоре отразилось некоторое разочарование. На экране была почтовая программа с самым банальным интерфейсом. Секретарши в офисах любят потрещать со своими бойфрендами посредством такой вот бесплатной почты, когда шефа нет поблизости. А он-то рассчитывал увидеть какую-то хитрую шпионскую программку…

А потом глаза его вдруг широко раскрылись. Курсор быстро бегал по экрану туда-сюда, но при этом молодой человек, сидевший за компьютером, отставил свою мышь подальше и даже не прикасался к ней!

– Что это?

– Это компьютер Шимона Гутмана. В эту самую минуту за ним сидят его сын и Мэгги Костелло. А мы смотрим, что они там делают.

– Это что, тоже благодаря микрофонам, наведенным на окна дома?

Тот снисходительно усмехнулся, глядя на Таля как на ребенка:

– Да нет, ну что вы. Скажу больше – это даже не скрытая камера. Это вирусная программа «Сайлент найт». Такая маленькая, знаете ли, но юркая. Устанавливается на компьютере абонента и предоставляет нам статус администратора системы, благодаря чему мы можем делать с ней все, что захотим. Удаленно. Прямо отсюда.

– То есть если я вдруг захочу что-то напечатать с вашей клавиатуры, это появится на экране компьютера Гутмана?

– Совершенно верно, только, пожалуйста, ничего не трогайте. – Молодой человек полушутливо прикрыл клавиатуру рукой. – Если мы начнем вмешиваться в процесс, они поймут, что за ними наблюдают.

– Хорошо, хорошо, я понял. Что они сейчас делают?

– Пытаются влезть в чей-то почтовый ящик на gmail.com.

Девушка в наушниках обернулась к Талю и сказала:

– У нас телефонный звонок. Костелло только что набрала некоего Халиля аль-Шафи в Рамалле.

Таль подождал, пока девушка прослушает разговор и законспектирует его, а потом вновь вооружился наушниками. И тут же услышал, как Мэгги спросила: «Вы говорите по-арабски?» Ури Гутман ответил: «Слегка». Дальше снова Мэгги: «Что означает вот это имя – Настаиб?»…

А через минуту его уже вновь позвал к себе тот агент, что следил за компьютером Шимона Гутмана. Амир Таль заторопился к нему. Он походил сейчас на ребенка, который оказался в зале игровых автоматов и буквально разрывается между ними.

– А вот это действительно интересно! – воскликнул повелитель вирусной программы «Сайлент найт».

– Что они делают? – быстро спросил Таль.

– Видите это окошко? Они залогинились при помощи арабского имени «Саеб Настаиб», а теперь перебирают варианты паролей.

В строке ввода пароля Амир Таль увидел несколько звездочек, которые затем стерли и заменили другими – такими же. Оператор компьютера между тем открыл новое маленькое окошко на экране, в котором оказалась точно такая же строка ввода пароля, только на сей раз вместо звездочек в ней было написано «ВладимирЖ».

– Как вам это удалось? Ведь даже на их экране пароль отображался не буквами, а условными значками?

– Это не мне удалось, а «Сайлент найт». Хорошая штучка, не правда ли? Она фиксирует, какие именно клавиши нажимаются. Так что нам вовсе не обязательно смотреть на экран, чтобы понимать, что именно пишут Гутман и Костелло. Ага, вот они набрали «Владимир48». И снова не получилось. Эх, мне их даже жалко! Упрямые попались ребята, не сдаются…

– Дайте мне знать, когда у них получится открыть почту.

Амиру Талю долго ждать не пришлось. Уже спустя десять минут группа агентов, укрывшихся в телевизионной пэтээске перед домом Гутмана, сообщила, что «клиенты» сели в машину и отправились на поиски некоего журналиста Баруха Кишона. Также ему сообщили, что вскрылась переписка, которая велась, очевидно, Шимоном Гутманом с неким Ахмадом Нури, – при этом Гутман пользовался арабским именем. В переписке речь шла о возможной встрече в Женеве.

– Отлично, друзья мои, – подытожил Таль, вновь входя в роль руководителя операции. – Наведите мне справки об этом Нури. Все, что сможете. Что он был за человек, почему его убрали и какие, черт возьми, дела он мог вести с Шимоном Гутманом. О чем они договаривались или хотели договориться. Есть ли основания считать это союзом двух крайних экстремистов, которые – каждый исходя из своих причин – объединились ради срыва мирных переговоров. Свяжитесь с резидентом Моссада в Женеве. Пусть выяснит, встречались ли Гутман и Нури в этом городе раньше. Запросите аэропорты – пусть поднимут списки регистраций на рейсы за весь последний год. Если это ничего не даст – за последние три года. Мне нужно знать все!

– Так точно, сэр, – отозвалась девушка с наушниками.

– И еще мне нужно подцепить Халиля аль-Шафи. Узнайте, какие у него были дела с Костелло. Почему она позвонила именно ему? Что его связывало с Ахмадом Нури? Узнайте все это, и как можно быстрее. Если появятся данные о том, что он активно мешает переговорному процессу, – немедленно связывайтесь со мной. И наконец. Мы обязаны добраться до Баруха Кишона раньше, чем это сделают Костелло и Гутман-младший. Все ясно? Тогда по коням.

ГЛАВА 24

Дорога Афула – Бет-Шиан, северный Израиль, среда, 20:15

Приказ был прост и ясен: войти, обыскать и изъять. А в случае необходимости предать все огню. И не попасться. Ни в коем случае не попасться. Руководитель операции особо это подчеркнул.

В машине их было четверо. До сегодняшнего дня они никогда друг с другом не встречались и отзывались на имена Зияд, Дауд, Марван и Салим. За главного был Зияд. Он сверился с часами и вновь посетовал про себя на то, что они вынуждены начинать так рано. Лучше ночи ничего не придумаешь. Но руководитель сказал, что дело срочное, и настоял на том, чтобы они выехали немедленно.

– Так, поверни вон там. – До сих пор они ехали по хорошо утоптанной проселочной дороге, но теперь свернули на грязную кривую тропинку, разбитую тяжелыми тракторами. «Субару» на ней пришлось нелегко. – Спрячься в кустах. Отлично. Глуши мотор.

Они укрылись на окраине хлопкового поля. Хлопок поднялся высоко, и с расстояния пяти метров машину уже было не видно. Пока все шло по плану.

Все четверо вышли из машины и стали быстро переодеваться в черное. Зияд проследил, чтобы все оставили свои документы и личные бумаги в машине, затем раздал черные тряпичные маски. Боевики были экипированы одинаково – фонарь, зажигалка, нож и «узи» с укороченным стволом. Только у Зияда и Марвана было еще по канистре с бензином, которые они закрепили на манер рюкзаков у себя на спинах.

Каждый знал свой маневр назубок. До цели было минут двадцать пешего хода по высокому хлопку, принадлежавшему местному кибуцу. Добравшись до места и убедившись, что их никто не видит, они должны были молниеносным броском подойти к цели и приступить к операции. Идеальный вариант предусматривал такой же молниеносный и тайный отход.

Зияд шел первым. Впереди показались огни, означавшие, что поле скоро кончится, а сразу за ним откроются автостоянка и освещенное шоссе. Там их четверка будет на виду; это самый опасный отрезок маршрута.

Вскоре Зияд увидел дорожный знак, который на иврите и английском гласил: «Добро пожаловать в кибуц Хефциба». Это поселение было известно своей синагогой. Зияд дал своим людям знак залечь, а затем перебежками по одному пересечь шоссе. Весь маршрут был выверен по карте до сантиметра. Когда они оказались у цели, дверь была, разумеется, заперта. Зияд был готов к этому: он едва заметно кивнул Марвану, и тот клещами отжал замок. Они вошли внутрь. Напоследок Зияд внимательно оглядел окрестности. Нет, похоже, их никто не заметил.

Внутри царила кромешная тьма, и людям Зияда пришлось включить фонари. Зияд направил свой прямиком на главное сокровище, которое привлекало в этот кибуц толпы туристов начиная с тридцатых годов.

Это был пол с римской мозаикой, отлично сохранившейся до наших дней на площади десять на пять метров. Даже при скудном свете фонарей цветная гамма завораживала – тысячи, десятки тысяч крошечных квадратиков: желтых, зеленых, охровых, коричневых, кроваво-красных, иссиня-черных, и все это не считая бесчисленных оттенков серого… Мозаика была разделена на три панели. Самая дальняя от Зияда изображала синагогу с парой традиционных еврейских жертвенных светильников – менор. На другой панели был запечатлен библейский сюжет – Авраам приносит своего сына в жертву Богу. Но взгляд Зияда был прикован к центральной панели. Это был круг, разделенный на двенадцать сегментов – по знакам зодиака. Взгляд Зияда скользнул по Скорпиону, Близнецам, Овну, Стрельцу… Когда он полз сюда по хлопковому полю, и в мыслях не держал, что будет вот так стоять и завороженно рассматривать мозаику, словно какой-нибудь бестолковый турист. Но сейчас Зияд ничего не мог с собой поделать. Глазам его предстал шедевр древнего искусства, созданного более пятнадцати столетий назад и сохранившийся в первозданном состоянии…

– Так, хорошо! – наконец проговорил он, стряхнув с себя оцепенение. – Вы знаете, что надо делать.

Марван опустился на колени перед верхней панелью, изображавшей синагогу. Дауд поравнялся с Авраамом, а Салим – со знаками зодиака. Лучи фонарей медленно перемещались с одной части гигантских рисунков на соседнюю и так далее в поисках свежих следов. Если кто-то что-то зарывал здесь недавно, они это обнаружат.

А у Зияда было свое задание – обыск в музейной конторе. Ничто, ни одна мелочь не должна была ускользнуть от его внимания. Надо было выдвинуть каждый ящик, каждую книгу, поднять каждую половицу. Если тут был сейф, он обязан был найти его и выпотрошить. Руководитель операции четко сказал ему: «Он спешил, у него было очень мало времени. А значит, не было возможности подготовить настоящий тайник. Если он спрятал это в музее – ты найдешь».

Первым делом Зияд обыскал все письменные столы и шкаф с канцеляркой. Ничего необычного. Мусор: визитки, ластики, скоросшиватели, степлеры, клейкая лента и несколько блокнотов. В одном из ящиков обнаружилась жестяная коробка – в таких обычно хранят сигары. Зияд взвесил ее на руке, она показалась ему приятно тяжелой. Увы, внутри оказалась пачка перевязанных резинкой карточек членов клуба «Друзья музея». Зияд переключил свое внимание на книжные стеллажи, когда вдруг до его чуткого слуха донесся подозрительный звук – словно под чьей-то ногой скрипнул гравий во дворе. А спустя несколько мгновений дверь распахнулась и внутрь скользнул луч мощного фонаря.

– Ми зех? Кто тут?

Все члены группы мгновенно выключили свои фонарики и замерли. Обычно в таких случаях сторожа решают, что им «померещилось», и успокаиваются. Зачем обыскивать огромное помещение, если можно просто поспать в свое удовольствие? Примерно половина всех краж совершается именно благодаря подобной беспечности…

Но на сей раз им не повезло. Неизвестный, не получив ответа на вопрос, двинулся вперед, выхватывая фонарем из темноты все новые и новые пространства. Зияд не дышал, замерев со стопкой книг в руке. Он услышал шаги и понял, что еще минута – и они будут обнаружены.

Больше нельзя было терять ни секунды. Зияд аккуратно положил книги на край ближайшего к нему стола, вынул из-за пазухи оружие и вышел в коридор. Сторож был за поворотом. Шаги вдруг стихли: он что-то почувствовал или услышал. Наступил критический момент. Если ничего не предпринять, сторож развернется и бросится бежать. Зияд сделал несколько быстрых шагов вперед, вышел из-за угла и, направив ствол «узи» оцепеневшему мужчине в голову, нажал на спусковой крючок.

Голова человека взорвалась, в стороны брызнули кровь и мозги, а позади разлетелась на куски и стеклянная дверь коридора. Это послужило сигналом для всей группы о немедленной смене плана. Зияд и его товарищи прекратили поиски, и теперь им важно было лишь скрыть истинную причину своего визита.

Зияд вернулся в контору и начал громить все подряд, швыряя на пол книги, бумаги, выворачивая ящики письменных столов. Поднапрягшись, он опрокинул книжный стеллаж, затем одиночными выстрелами расколотил все окна.

На пороге показались Марван и Дауд: они притащили труп сторожа и, раскачав его, швырнули в центр комнаты. После этого Марван стянул со спины канистру с бензином и начал торопливо разбрызгивать горючее по всем углам.

Салим тем временем вывел краской из пульверизатора по бесценной мозаике уродливое граффити и мстительную надпись: «Не бывать мира в Израиле до тех пор, пока его нет в Палестине! Не будет покоя в Хефцибе до тех пор, пока не будет покоя в Йенине!»

Покончив со своей работой, молодой вандал двинулся к выходу, где его уже поджидали трое подельников. Зияд чиркнул зажигалкой и швырнул ее на самый центр зала с мозаикой. Бензин мгновенно полыхнул и растекся по всему полу сине-розовым маревом.

Даже спустя двадцать минут, когда Зияд и его товарищи уже давно шли по хлопковому полю в обратную сторону, они еще могли видеть пламя пожара в кибуце. Они не разговаривали. Вернувшись в машину и вырулив на дорогу, они разминулись с первой пожарной командой, которая на всех парах с сиренами неслась в сторону Хефцибы. Спустя еще минут пять мимо промчались две полицейские машины. Зияд проводил их взглядом, достал из кармана мобильный и набрал руководителю операции: «Тайника нет».