Текст книги "Мечты камня (ЛП)"
Автор книги: Селене Паскуаль
Соавторы: Ирия Паренте
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
– Почему ты так думаешь? Меня это волнует.
Останавливаюсь, запнувшись. Этого я не ожидал. Осторожно поворачиваюсь. Без каких-либо надежд. Потому что мы все здесь знаем, что чуть что она снова покажет, как мало в ней уважения к моей персоне. С момента первой нашей встречи не случилось ничего, что могло бы заставить меня думать иначе.
– Ч-что ты сказала? – невольно заикаюсь. Прозвучало не очень величественно.
– Ты принц. Наследник, будущий король, которого мы знаем и к кому мы готовы. Разве это не касается каждого из нас, если кто-то снова пытается изменить устоявшийся порядок?
Кажется, в замке никто даже не сомневался, что лучше отдать престол бастарду, словно из него получится отличный правитель. Якобы он подготовлен лучше меня, независимо от полученного образования. Опускаю глаза, сжимая кулаки. Мне больно, хоть я и старался не думать об этом. Хоть я и пытался скрыть это за высокомерием.
Потому что я чувствую себя никчёмным. Потому что я не тот, кто им нужен. Как будто я не заслуживаю ничего, кроме как быть отодвинутым в сторону.
– Король сказал, что все поддержат Жака, – признаюсь я. Она даже представить себе не может, как мне тяжело произнести это имя вслух. – Что он… влиятельный и все его любят.
И что я тоже должен полюбить его или, по крайней мере, сделать вид. Но как они могут требовать, чтобы я обманывал всех до конца своих дней?
– Ошибка таких, как ты, власть имеющих, в том, что вы всё принимаете как должное, – распаляется моя спутница. – Думаете, что раз вы богаты и занимаете высокие посты, то, значит, вы лучше всех остальных и поэтому ваше мнение и решения более значимы, – открываю рот, чтобы возразить, но она вскидывает руку, останавливая меня. – Не пытайся отрицать: ты уже на своём примере не раз доказал, что я права, а ведь это только первый день пути. Может, этот человек… Говоришь, его зовут Жак? Так вот, этот Жак, может, и влиятельнее тебя. Может, у него есть… сила и ум, – ну, это ещё надо доказать. – Даже если он действительно лучше тебя и много чего сделал для народа… Но как же наше мнение? У нас нет права выбирать, кого мы хотим? Почему мы не можем сами решить, кто больше достоин править нами?
Она делает паузу, а я пока перевариваю этот поток информации в своей голове. Обдумываю. Отец думал о дворянах, о том, как избежать борьбы за власть, но ведь правда в том, что их не так много. Простолюдинов значительно больше. Возможно, богачи ближе к власти и умеют плести интриги, разбираются в ядах и умеют создавать репутацию, но простых граждан, с их обычной жизнью и скромными вкладами в жизнь общества, это всё не интересует. И уже давно доказано, сколько шуму они могут поднять. Жак наверняка помог многим, но никак не всем. Даже не большинству.
Зависаю в неопределённости. Девушка передо мной скрещивает руки на груди. Этот её прямой взгляд, будто бросающий вызов, кажется, преображает её. Она выглядит преисполненной достоинства даже со спутанными волосами и грязью на лице.
– Ты даже не вызываешь особого недовольства. Да, ты надменный и высокомерный и не думаешь о женщинах. Но никто не считает тебя плохим человеком. Никто не думает, что ты можешь объявить войну, когда этого никто не ожидает, или увеличить голод и нищету. А Жак может обещать это? Человек, жаждущий власти… Что может быть опаснее для страны?
Вздрагиваю. Она не думает, что я принесу королевству одни только беды? Опускаю взгляд, хотя это не то, что можно было бы ожидать от принца, которого она описала. Но, кажется, я даже покраснел. Как давно я уже не смущался? И почему я чувствую себя таким беззащитным, не зная, как ответить на её пылкую речь? Она вообще ждёт какого-нибудь ответа? Я отворачиваюсь.
– Наверное… Да… – это лучшее, что мне удаётся выдавить из себя.
До меня доносится хихиканье волшебника, но я сосредотачиваюсь на том, чтобы идти дальше.
Наверное, мне стоит поблагодарить её…
Но я этого не делаю. Сохраняю молчание, которое на поверку оказывается довольно неудобным, но это всё равно проще, чем поделиться всем, что творится в моей голове. Или признать, что я благодарен.
ЛИНН
Как-то так получилось, что впервые за сутки нашего путешествия принц перестал ворочать. Он вообще замолк на некоторое время, совсем притихнув, и вот уже на его месте мы видим кого-то более спокойного и готового слушать – человека, которого невозможно было разглядеть под этой оболочкой самолюбия. Поэтому, когда мы спрашиваем его, кто такой Жак и с чего вдруг он претендует на корону, принц без особых возражений рассказывает нам правду. Оказывается, у Бридона был роман с одной дворянкой до свадьбы с ныне покойной королевой. Всё бы ничего, но из-за его неосторожности интрижка оказалась с последствиями. Девушка забеременела. Конечно же, он не женился на ней – он же король, его родители уже успели договориться о браке с другой леди. Поэтому он просто бросил её. И нет, не признал ребёнка, потому что… А почему? А потому, что никому не нужен скандал, когда на носу свадьба. Ведь жениться на принцессе намного важнее, чем позаботиться о собственном сыне.
Короче: глупость принца, похоже, наследственная, и бедолага не виноват, что вместо того, чтобы думать, он умеет только махать мечом. Надеюсь, что наш августейший спутник проявляет большую осторожность, чем его отец в своё время, и принимает противозачаточные зелья, купить которые совсем несложно тем, кто не хочет… размножаться там, где не надо. В борделе мы принимали такие постоянно, чтобы не оказаться в неприятном положении.
Вывод: бастард Бридона, по факту, старше, обаятельнее и так далее по списку, и теперь он претендует на место престолонаследника, потому что родился на пару лет раньше и совершил несколько благих дел для народа. Вряд ли много, потому что, по правде говоря, я никогда не слышала имени этого человека. Конечно, нельзя сказать, что я много общаюсь с уважаемыми людьми. Но точно могу сказать одно: он не из тех дворян, что постоянно зависают в борделях, иначе бы я про него знала.
И вот когда принцу сообщили о новообретённом брате, ему пришла в голову гениальная идея: поскольку его отец не верит в него, он должен отправиться совершать подвиги, чтобы все о нём заговорили, мол, как много хорошего он делает для своих подданных, что он достоин трона не меньше Жака, а то и больше.
Я ещё не определилась со своими чувствами: считаю ли это полным идиотизмом или, напротив, симпатизирую. Не тому, что он хочет превзойти брата и забрать все лавры себе, а тому, что, когда он говорит об этом, его мотивы выходят за рамки простого желания получить корону. Мне кажется, у него есть… ещё и личные причины. Он выглядел уязвлённым, когда рассказывал об отце, и у меня сложилось впечатление, что это волнует его больше, чем корона: он хочет доказать не всему миру, а именно отцу, что заслуживает доверия и способен на великие дела.
Так что оставшуюся часть пути я к нему не лезу. Он тоже ничего у меня не спрашивает, и мы заключаем негласный мирный договор, слушая Хасана, увлечённо рассказывающего нам то о преданиях волшебников, то о своей старшей сестре и их жизни.
И вот пока он болтает, а мы молчим, нам удаётся забыть о пережитых кошмарах в лесу.
На закате мы, наконец, добираемся до небольшой деревушки, где местные жители обрабатывают поля для какого-то дворянина. Мы не тратим много времени на выяснения. Мы все уже устали и умираем с голоду, поэтому находим небольшой трактир (и, похоже, что единственный здесь), где принц, как и обещал, оплачивает ужин и постой. Моей радости нет предела, когда передо мной на стол ставят тарелку супа.
– Всем приятного аппетита! – восклицает Хасан с сияющими глазами.
Он сразу же тянется к еде, и я не могу сдержать улыбки, умиляясь его непосредственности. Он просто очарователен.
– Здесь всё такое вкусное…
Отрываю взгляд от тарелки, чтобы посмотреть на принца, но тот ничего не ест. Вместо этого он глазеет на рыжую веснушчатую подавальщицу, которая, судя по всему, ничуть не возражает против подобного внимания от нашего королевского спутника. Закатываю глаза и возвращаюсь к своему супу.
– А у кого-то голод совсем иного характера…
И хотя я этого не хотела, его взгляд устремляется ко мне, и теперь он пожирает глазами меня. Я поднимаю брови, когда он слишком долго пялится на мою грудь. Серьёзно, он думает, что я не замечаю, как он минимум десять раз за день заглядывает в моё декольте? Скоро дыру прожжёт.
– Есть пища для тела, а есть для души… А мои аппетиты велики и разнообразны.
Фыркаю, потому что это уж слишком очевидное приглашение узнать, что там у него за аппетиты и всё ли так велико, как эти самые аппетиты.
– На меня даже не смотри, – я машу подавальщице, отпивая эль из кубка. – Можешь удовлетворить аппетиты с ней, она вроде бы не против.
Он облизывает губы и снова смотрит на неё. Из чистого любопытства я тоже разглядываю её: как она покачивает бёдрами, явно намекая, что готова подвигать ими и при более интимных обстоятельствах. С меньшим количеством одежды. От такой перспективы принц пошло усмехается, устраиваясь поудобнее на стуле.
Хасан наблюдает за всем этим с любопытством, и это не ускользает от внимания принца.
– Ну что, пацан, хочешь совет?
О нет. Ещё не хватало, чтобы он тут начал строить из себя великого знатока. Особенно передо мной: всё кончится тем, что советы здесь буду раздавать я. Может, мне и не нравилась моя работа, но это не значит, что я плохо с ней справлялась – приходилось стараться, чтобы не быть битой. Стараюсь не думать об этом, внезапно чувствуя себя не в своей тарелке за этим столом.
– Совет? – переспрашивает Хасан, слишком невинный, чтобы понять, о чём речь.
– Он же ещё ребёнок, принц…
– Вижу… Слишком маленький для взрослых развлечений, да? Ни алкоголя, ни женщин… Но у тебя ещё всё впереди – годы удивительных открытий и экспериментов. Лучшее время. Сколько тебе лет? Двенадцать?
Юный волшебник стремительно краснеет.
– Мне уже четырнадцать!
Четырнадцать лет…
Я сосредотачиваюсь на еде, отгоняя воспоминания о себе в этом возрасте.
Принц же скептически оглядывает его с головы до ног.
– Ну… Может, некоторые вырастают чуть позже.
Хасан надувает щёки, и я даю ему лёгкий подзатыльник.
– Для этого, принц, важен не рост, а размер кое-чего другого.
Он хмурится, потирая затылок, но снова окидывает меня взглядом. Я уже начинаю подозревать его в мазохизме. Может, в постели он предпочитает, когда женщины командуют, а он подчиняется… Я таких уже встречала. Всё может быть.
– Можешь прийти измерить, когда захочешь, принцесса.
Усмехаюсь, но не могу не признать, что меня забавляет его наглость.
– Даже за всё золото Маравильи, нет.
– Это мы ещё посмотрим, – заявляет он с улыбочкой, которая, наверное, предполагалась как соблазнительная, но у меня вызывает лишь смех. – А пока прошу меня извинить, но рыцарь не может себе позволить томить даму ожиданием.
Мы с Хасаном сидим и смотрим, как наш собеседник, не говоря ничего больше, встаёт и направляется к подавальщице, присевшей у барной стойки в свободную минутку, пока её услуги никому не требуются. Принц весь в грязи, в порванной после леса одежде, но всё же, по какой-то неведомой мне причине (наверное, потому что в мире есть девушки с необычными вкусами), она хлопает ему ресницами и кокетливо улыбается, когда он целует ей руку и заводит ничего не значащий разговор.
Ничего не могу с собой поделать, но мне любопытно наблюдать за ними. Их руки соприкасаются, лица всё ближе друг к другу. Интересно, каково это? Встречаться с тем, кто тебе нравится, и с удовольствием делить постель? Я говорю даже не о любви, а о желании. Быть свободным настолько, чтобы найти человека, отвечающего взаимной страстью, и просто приятно провести время вместе. Одна… случайная встреча без каких-либо обязательств. Без денег… Это может принести удовольствие? Людям, кажется, нравится, хотя я никогда так не делала.
Качаю головой, снова гоня прочь ненужные мысли. Мне нужно разорвать все связи с прошлой жизнью, чтобы начать новую. Преодолеть неуверенность и сомнения в себе, которые внушили мне другие, даже если они уже въелись в кожу и глубоко под неё.
Замечаю, как за мной наблюдает Хасан, и выдавливаю улыбку.
– Хочешь настоящий совет, а не то, о чём болтает этот невесть что возомнивший о себе сердцеед? Будь умнее остальных: думай головой, а не другими частями тела. Это возвысит тебя над большинством мужчин, уж поверь мне.
Мальчик невинно наклоняет голову вбок.
– Звучит… не очень романтично.
Моргаю.
– Романтично? А кто говорит о романтике? Я в это всё не верю: мужчинам от женщин нужно только одно, – киваю в сторону принца, продолжающего окучивать ни о чём не подозревающую подавальщицу. – Ты правда веришь, что у него сейчас на уме романтика? Вот уж нет.
Юный маг внимательно смотрит на нашего спутника, слегка краснеет, откашливается и снова переводит взгляд на меня.
– Я верю, что однажды он найдёт… нечто большее. А ты нет? Обычно девушки мечтают… о любви, разве нет?
Закатываю глаза на это обобщение, но ничего ему не говорю. В конце концов, я сама обобщаю мужчин.
– Понимаю, откуда у тебя такие представления. Но нет, это не мой случай. Я хочу спокойно работать и честно зарабатывать себе на жизнь. Не хочу никаких романтических отношений: любовь – это всего лишь очередной способ мужчин подмять женщин под себя.
А я уже побывала под многими.
– Н-но это же не так, – растерянно запинается Хасан, покраснев ещё больше. Похоже, он ещё совсем маленький. – Не то чтобы я много знаю из собственного опыта, но ведь предполагается, что… любовь – это… равенство? Баланс? Любить кого-то так же сильно, как он любит тебя… Не больше, не меньше…
Я не могу сдержать улыбки, растроганная его наивным представлением о мире. Хасан ещё такой ребёнок. Такой чистый, невинный. Я не спорю с ним, потому что мне нравится, как он воспринимает всё вокруг. Может быть, я защищаю его, потому что он напоминает мне саму себя в его возрасте. Суровая реальность открылась мне намного раньше, чем мне бы того хотелось.
– Мир был бы намного лучше, будь все мужчины такие, как ты, Хасан, – тянусь к нему рукой и взъерошиваю волосы. – Никогда не меняйся.
Мальчик снова краснеет, втягивая шею, но смущённо улыбается. Однако уголки его губ неуверенно дёргаются, когда он с интересом смотрит куда-то через моё плечо. Я прослеживаю его взгляд, пытаясь узнать, что же так зацепило его внимание.
За моей спиной стоит мужчина. Не очень высокий, хорошо одетый, с брюшком и рыжей бородой, которую он задумчиво поглаживает… улыбаясь мне. Его глаза вспыхивают узнаванием и похотью, когда я разворачиваюсь к нему.
Твою мать.
– Это на самом деле ты! Я уж решил, мои глаза меня обманывают.
Стискиваю зубы, но решаю сделать вид, что это меня не касается, и возвращаюсь к своей тарелке. Может быть, если я никак не отреагирую, он решит, что ошибся. В конце концов, мы виделись всего пару раз. Он был завсегдатаем и даже не самым худшим, но лично со мной встречался мало.
Короче, Линн, веди себя так, будто не понимаешь, о чём он вообще болтает.
Беру кубок с вином и спокойно отпиваю.
– Простите, сеньор, но вы, похоже, перепутали меня с кем-то.
– О, я никогда не забуду твоё лицо… Хотя смотрел, в основном, не на него.
С трудом сдерживаю отвращение, когда этот мужчина (я даже имени его не знаю, какая мне разница) садится на место, которое занимал принц. Подношу к губам ещё одну ложку супа.
– Ты же Линн, да? – продолжает упорствовать он.
Проглатываю ругательство. Он помнит моё имя. Видимо, в те пару ночей, что мы провели вместе, я была просто на высоте и произвела на него неизгладимое впечатление. Если бы у меня было настроение пошутить, я бы представила его принцу в качестве доказательства моего мастерства на любовном поприще, мол, тебе ещё есть, чему у меня поучиться. Но нет у меня такого настроения. На самом деле единственное, о чём я могу думать, это о Хасане, в полном замешательстве наблюдающем за нашим новым собеседником. Он не знает о моём прошлом. Как и принц. И я не хочу, чтобы они узнали. Не хочу, чтобы они меня осуждали. Всё шло хорошо до этого самого момента. Пока они не знают, я могу делать вид, что ничего не было. Начать жизнь с чистого листа.
Делаю глубокий вдох.
– Сеньор, я же уже сказала вам: вы меня с кем-то путаете. А теперь, пожалуйста, оставьте нас, вы мешаете мне и моему спутнику.
– Ты сегодня с ним? – с издёвкой спрашивает мужчина, усмехаясь. – Он же совсем ребёнок. Я заплачу тебе вдвое больше.
– Линн? – Хасан разворачивается ко мне, и я сжимаю руки в кулаки. – О чём он говорит? Кто этот человек?
Тяжело сглатываю и поднимаюсь. Стараюсь спокойно улыбнуться ему.
Я вот-вот сорвусь.
– Никто, Хасан. Пойдём, я уже наелась…
– Только не говори мне, что разыгрываешь из себя неопытную девицу, – насмехается мужчина. Я напрягаюсь. – Не верь ей, мальчик: как только увидишь её без одежды, сразу поймёшь, что она не из стыдливых девственниц.
Не хочу это видеть. Не хочу, но всё же вижу: вот он, момент истины, когда юный маг осознаёт весь смысл его слов. Я бледнею. Нет. Нет, только не он. И не принц, пожалуйста. Я не хочу, чтобы они знали. Не хочу, чтобы они знали…
Но уже слишком поздно, потому что мальчик краснеет до кончиков волос и смотрит на меня с распахнутыми глазами, не зная, что сказать.
Меня раскрыли. Вот так просто мой секрет выдали всем. И всё потому, что одному уроду захотелось с кем-нибудь развлечься, но ему нечем привлечь женщин, кроме денег. Я разворачиваюсь к нему, полыхая яростью. Я-то надеялась, они не узнают. И не должны были. Если бы всё пошло по плану, они бы ничего не узнали. Я могла бы начать новую жизнь, забыв про все годы боли. Могла бы стать купчихой. Могла бы состряпать историю, что сбежала от брака по расчёту. Могла бы много чего придумать, и никто бы ничего не узнал, потому что я никогда бы не вернулась в Сильфос.
Но эта свинья всё испортила.
– Я больше не предлагаю свои услуги, – шиплю я. – Ни тебе, ни кому-либо ещё. Исчезни с глаз моих.
– Не предлагаешь услуги? – он тоже поднимается, возвышаясь надо мной всем своим ростом. Но я всё равно вскидываю подбородок, показывая, что ни его рост, ни сила не пугают меня. Рукой залезаю в карман платья и сжимаю рукоять кинжала. Так я чувствую себя увереннее. Более защищённой. – Такие, как ты, всегда готовы предложить себя тому, кто больше заплатит.
Со спокойствием и надменностью, свойственным тем, у кого денег куры не клюют, он бросает на стол мешочек с монетами. И противненько улыбается при этом. Стискиваю зубы, но не хочу больше тратить на него время. Я не потерплю ни секунды больше этого унижения на глазах у несчастного ребёнка, у которого буквально пару минут назад сияли глаза. Я не позволю, чтобы он смотрел на это и дальше.
– Придержи свои грязные деньги для тех, кто их захочет, козёл.
Я собираюсь молча развернуться и уйти. Но нет, он не может так просто меня отпустить. Он варвар и эгоист, как и все они – те, кому нужно от меня только одно и кто готов пойти на всё лишь бы получить желаемое. Поэтому он хватает меня за руку и дёргает к себе, чтобы схватить за второе запястье. Мне приходится выпустить кинжал из руки, потому что его хватка слишком сильна. Он приближает лицо к моему. Я сжимаю челюсти.
– Строишь из себя недотрогу, малышка? Я могу и подыграть твоим шлюшьим уловкам.
Открываю рот, чтобы ответить ему, как вдруг ещё чьи-то руки касаются моей спины, заставляя меня напрячься. Ладони сжимают мои плечи, но не жёстко, а мягко, осторожно, и когда я поднимаю глаза, то вижу принца, который с самым серьёзным выражением лица смотрит на мужика. Я застываю, застигнутая врасплох. Он решил… прийти мне на помощь? Я так привыкла к мерзавцам вроде этого рыжебородого, что и подумать не могла, что кто-то вмешается… Никому никогда не было до меня дела.
– Что-то потерял, приятель? – спрашивает нарочито равнодушно принц.
– Потеряйся ты, сопляк, – ухмыляется этот урод, очевидно, не узнав принца. – У тебя и так много женщин. Эта моя.
Принц спокойно переводит взгляд не меня. Я вижу по глазам, что он ему не верит, но всё же спрашивает:
– Ты хочешь пойти с этим мужчиной?
Я мигом выхожу из оцепенения. И хмуро смотрю на хмыря, с чего-то вдруг решившего заявить на меня права. Он всё ещё держит меня за запястья, и уже немного потерял бдительность. Он не замечает, что основная угроза, она не в руках… а в ногах.
– Нет.
И тут же бью коленом ему в промежность. Изрыгая проклятья и оскорбления, он отпускает мои запястья, чтобы придержать больное место. Даже мои спутники сочувственно смотрят на него и непроизвольно прикрывают самое ценное у себя. Я же спешу отойти в сторону.
– Грёбаная… сука…
Он поднимает разъярённый взгляд на меня и готовится броситься следом, но прежде чем он успевает это сделать, всеобщее внимание привлекает свист, с которым меч вытаскивается из ножен. Мужик не рискует ступить ни шагу дальше, когда принц Сильфоса направляет остриё в то самое мягкое место, которое только что сильно пострадало.
Я потрясённо смотрю на это округлившимися глазами, тогда как мой высокопоставленный спутник, насмешливо ухмыляясь, не сводит глаз с моего обидчика.
– Я могу сделать так, что будет ещё больнее, приятель, – предупреждает он, надавливая мечом. – Если хочешь сохранить остатки собственного достоинства, лучше уходи по-хорошему.
Рыжий хряк не сразу реагирует на угрозу. На самом деле он успевает взглянуть на меня, прищуриться и обматерить нас всех. Я делаю вид, что меня это нисколечко не проняло, и поднимаю подбородок выше. С гордостью и достоинством. Вот так, Линн. Пусть не думают, что могут тебя задеть. Будь сильной. Пусть видят, что с тобой нельзя творить, что вздумается.
Когда принц предупреждающе замахивается, мужик, наконец, отвлекается от меня и без каких-либо дальнейших возражений забирает деньги со стола и уходит.
И тут этот недогерой взрывается смехом, развеселившийся своей победой над моим бывшим клиентом. И с тем же насмешливым выражением он поворачивается ко мне.
– Ты в порядке? – обеспокоенно интересуется у меня.
Почему он спрашивает? Я отступаю на шаг. Зачем он решил спасти меня? Ему не за чем было это делать. Нахожу взглядом подавальщицу, ждущую у барной стойки со сложенными на груди руками. Кажется, её напрягла вся эта ситуация, но при этом на принца она смотрит с нескрываемым восхищением. Снова перевожу взгляд на принца, чья улыбка немного померкла от моей реакции. Он сделал это, чтобы впечатлить её? Или всё-таки ему не плевать на меня?
Почему вообще кого-то должно волновать, если со мной что-то случится?
«Ты никому не нужна. Ты всего лишь жалкая шлюха».
Голос Кенана снова возвращает меня в прошлое. Я никому не нужна. Ни ему, ни кому бы то ни было ещё. Никогда не была и никогда не буду. Как бы я ни бежала от прошлого, как бы ни пыталась изменить свою жизнь, это останется неизменным. Особенно сейчас, когда мой секрет раскрыт. Моё прошлое преследует меня, напоминая, что от него далеко не убежишь.
Я вздрагиваю.
– Всё хорошо. Спасибо, – бормочу в ответ.
Прохожу мимо удивлённого принца. Детский голос Хасана зовёт меня по имени, но я не останавливаюсь.
Терзаемая прошлым, я бегу вверх по лестнице и торопливо запираюсь в своём номере.
АРТМАЭЛЬ
– Мне пора, – говорит подавальщица, поднимаясь. У неё какое-то цветочное имя, но таких слишком много, чтобы попытаться назвать наугад, поэтому я никак к ней не обращаюсь. Пока она не успела вырваться из моих объятий, я целую её в губы, медовые на вкус. И облизываю свои, когда она разворачивается спиной ко мне, беря в руки своё платье. А затем поддаюсь порыву легонько ущипнуть её за мягкое место.
– Артмаэль!
Что ж, хотя бы один из нас знает, как зовут другого.
– Уверена, что не хочешь остаться поспать до утра?
– Если я останусь, то мы точно не будем спать, а мне завтра рано вставать.
Каскад рыжих кудрей спадает по её обнажённой спине. Я же сижу на кровати. Мне хочется схватить её за бёдра, посадить себе на колени и повторить всё снова, но всё же отбрасываю эту идею. Не знаю почему, но я спокойно позволяю ей одеться. Она сама подаёт мне мои вещи, и я в благодарность притягиваю её к себе и утыкаюсь носом в веснушки в её декольте. Они похожи на созвездия. Подавальщица смеётся, будто ей щекотно. Она кладёт руку на мою голую грудь и отстраняется.
– Какой ты ненасытный!
Это правда, но, кажется, раньше её это не смущало. Я начинаю одеваться.
Она остаётся стоять рядом.
– То, что ты сделал ради той девушки…
Я быстро вскакиваю на ноги и тут же целую её, не давая закончить фразу. Отстраняюсь на мгновение и надеваю рубашку через голову. Не хочу об этом говорить. Только не о ней. Не сейчас. Не здесь. Я думал о ней весь день до этого и сейчас, когда всё только стало как раньше, надо же было упомянуть её.
– Если хочешь уйти, то лучше прямо сейчас, иначе я тебя никуда не отпущу, – говорю немного резче, чем собирался. Улыбаюсь, чтобы смягчить слова, и она принимает их за шутку. В следующую секунду она смеётся, пытаясь разыграть возмущение.
Я провожаю её до двери. Ещё несколько поцелуев. Прощания не бывают быстрыми. Запускаю пальцы в её волосы, а второй рукой обнимаю за талию.
Мы говорим ласковые слова напоследок. Я отпускаю её. А затем мы снова целуемся.
И отскакиваем друг от друга, как ошпаренные, когда рядом открывается дверь. Из соседней комнаты выходит она. Она не могла нас не заметить, но всё же проходит мимо, ничего не говоря, и скрывается во мраке. Её шаги удаляются вниз по лестнице.
– Хорошо тебе отдохнуть.
– И тебе.
– Спокойной ночи.
– Одинокой ночи, ты хотела сказать?
Она улыбается. Я закрываю за ней дверь и ложусь на помятую кровать.
Закрываю глаза, но вскоре понимаю, что не могу заснуть. Она выглядела грустной. Я чувствую себя очень бодрым, полным сил, да и матрас слишком мягкий, а подушка – слишком жёсткая. Ладно, может, и не грустной, но уж точно не спокойной. Я поднимаюсь. Да, ей явно не даёт покоя произошедшее. Задуваю свечу за столе. Ей не спится, иначе бы она не пошла куда-то гулять посреди ночи. Сажусь на край кровати. Городок хоть и кажется тихим, но одинокой девушке всё же не стоит бродить в одиночку. Пытаюсь вспомнить ощущение, как ещё несколько минут назад подавальщица таяла в моих объятьях. У неё, конечно, есть кинжал, но разве он ей поможет против крепкого мужика, если тот застанет её врасплох…
Прихожу к выводу, что я самый большой дурак во всём Сильфосе.
Хватаю плащ, перед тем как выйти из постоялого двора. Пытаюсь убедить себя, что я просто хочу взять бутылку в баре внизу и выпить её под ночным небом. Если вдруг я встречу кого-нибудь, то предложу выпить вместе и составлю компанию случайному собутыльнику, если вдруг ему будет одиноко. Или если ей захочется поговорить. Короче, как получится.
Несмотря на то, что при мне она всегда старается казаться холодной, гордой и уверенной в себе.
Да ты мазохист, принц. Артмаэль Идиот, первый в своём роде. Возможно, она даст мне пощёчину за то, что преследую её, хотя она уже явно обозначила своё презрительное отношение ко мне. Ладно, «презрительное» – это не совсем подходящее слово… В конце концов, она спасла мне жизнь. И, по правде говоря, после этого вела себя хорошо. Однако это не отменяет унизительного воспоминания о её кинжале у моего горла и все те многочисленные оскорбления в адрес моей королевской персоны.
Но если она дева в беде, то как я могу от неё отвернуться?
На этом я заканчиваю свой внутренний спор и спускаюсь в столовую. Там нахожу бутылку с чем-то довольно крепким и меняю её на монету. Наливаю немного в кубок, чтобы попробовать. Напиток обжигает горло и греет изнутри, поэтому я пожимаю плечами и выхожу на улицу.
Стоит тёплая летняя ночь, вокруг тишина, а на небе сияют звёзды. Время уже за полночь, и все уже давно легли спать.
Кроме нас.
Она сидит на каменной скамейке перед трактиром, прислонившись спиной к стене, и смотрит в небо. Сейчас, когда она сидит ко мне в профиль и только свет луны освещает нас, её лицо кажется моложе. Я подмечаю, что она помыла голову и причесалась, волосы достают ей до середины спины, совсем не похожие на гнездо, как это было в лесу. Она не замечает меня, и я делаю один глоток, прежде чем рухнуть на свободное место рядом с ней.
Вырвавшись из раздумий, моя спутница вздрагивает и удивлённо смотрит на меня. Я пытаюсь широко улыбнуться ей, но она только хмурится в ответ. Решаю подкупить её алкоголем и протягиваю бутылку.
– Что ты здесь делаешь? – сухо спрашивает она. Конечно, это не значит, что она не принимает моё щедрое предложение. Кто в здравом уме откажется от бесплатной выпивки?
– Мне нравится пить и смотреть на звёзды, – не знаю, кого я пытаюсь обмануть, но устраиваюсь поудобнее и поднимаю взгляд в небо.
– Разве ты не был занят? Впервые слышу, чтобы кто-то так кричал в постели…
Стараюсь принять довольный вид и ещё немного откидываюсь назад.
– Ну, что тут можно сказать? Было бы грубо с моей стороны сказать ей заткнуться.
Она тихо прыскает, явно не воспринимая мои слова всерьёз.
– Осторожней, принц: когда женщины так громко и часто кричат, чаще всего это признак того, что они притворяются, – она поднимает бутылку вверх, перед тем как сделать большой глоток за моё здоровье.
Как будто я не знаю, когда женщины симулируют. Их выдают другие признаки, хоть и не такие очевидные, как у мужчин.
– Я прекрасно знаю, когда женщине приятны мои ласки, – возражаю я. – Если захочешь как-нибудь проверить…
– Даже за всё золото Маравильи, нет, – ожидаемый ответ.
– Эта фраза уже входит у тебя в привычку.
Я выхватываю у неё бутылку и, только выпив, сколько хотелось, и почувствовав прилив смелости, ставлю её между нами. Я всё ещё не знаю, что это за напиток. Никогда не пробовал ничего подобного. Но мне нравится эффект: голова становится лёгкой, будто все тревоги и заботы куда-то испарились.
– Чем ты занималась, перед тем как покинуть Дуан?
В ответ долгое молчание, выдающее её страхи. Меня мучает вопрос, этот ли кошмар она видела в Мерлонском лесу. На самом деле, у меня ещё много вопросов. О ней и её жизни, но не думаю, что смогу выразить их все словами. Для этого понадобится вторая бутылка.
Вместо этого я поднимаю руку, пользуясь тем, с каким интересом она разглядывает небо, и указываю на самый яркий огонёк, самый величественный из них.
– Видишь вон ту звезду? – шепчу, наклонившись к ней. Наши руки соприкасаются, хотя она тут же отдёргивает свою, избегая любых моих прикосновений, даже самых невинных. – Ту, что горит ярче всех остальных.
Мы смотрим друг на друга. Пытаюсь выглядеть максимально безобидно, как её четырнадцатилетний любимчик, и она подыгрывает мне, справившись с первоначальным удивлением. Переводит взгляд туда, куда я показываю, и кивает.
