Текст книги "Мечты камня (ЛП)"

Автор книги: Селене Паскуаль

Соавторы: Ирия Паренте
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Мы сидим в тишине некоторое время, пока маг спокойно читает письмо. Я жду, что он в любой момент достанет яркую склянку или подарит нам цветок с мощными магическими свойствами. Но вместо этого, к моему глубочайшему разочарованию, он вздыхает и снова сворачивает пергамент, возвращая его смущённому Хасану. Надежда рассыпается осколками в глазах мальчика, когда магистр качает головой, и у меня даже возникает желание похлопать пацана по спине утешающе.

– Прости, мой мальчик, но я ничем не могу помочь этой бедной девушке.

Что ж, похоже, я просто зря теряю время на умирающую девчонку.

– Н-но… – пытается что-то выдавить мой спутник, не отрывая глаз от пола. Кажется, он сейчас разрыдается, и у меня ноет сердце от невозможности как-то ему помочь. Он же всегда такой улыбчивый, всегда знает, как нас подбодрить или остановить очередную ссору…

– Неужели среди вас нет никого, кто хорошо бы знал своё дело? – спрашиваю я и под резким взглядом магистра, в котором мелькнуло возмущение, тут же уточняю: – Верховный маг или типа того.

Вопреки моим ожиданиям, он не спешит назвать моё предложение идиотизмом. Он встаёт, кивает и поглаживает свою серую бородку.

– Мы вам ничем помочь не можем, но, возможно, в Башне тёмной магии, в Идилле, знают о лекарстве. Я ещё никогда не слышал о подобной болезни здесь, но… если кто-то и может помочь бедной девушке, то вам стоит искать ответы там.

– Нам надо ехать до Идилла? – вскрикиваю я, не веря своим ушам. Я-то был уверен, что мой путь уже почти подошёл к концу, пусть даже нам ещё нужно передать лекарство прямо в руки сестре и снискать там славу героя.

А теперь, оказывается, надо побывать ещё в одной Башне, поговорить с другими волшебниками.

Почему мне так не везёт?

Хасан поднимается со стула. Надежда вновь загорелась в его глазах, и он кажется даже немного… воодушевлённым. Ну, хоть кто-то видит в этом плюсы.

– Туда-то я и хотел изначально! – восклицает он, и вся его грусть, которая была буквально… сколько? Тридцать секунд назад? Испарилась, будто мне это всё только показалось. – Думаете, меня впустят? Я слышал, что… ну, что они малость… эксцентричные.

– Как прибудете, попросите о встрече с магистром Арчибальдом и магистром Антеей. Хотя, скорее всего, они уже будут знать о вашем приходе.

Его шутка на самом деле вообще несмешная, но почему-то вызывает у меня улыбку. Потому что кто может быть гостеприимнее некромантов, которые знают, что вы уже идёте прямо к ним в когтистые руки? Кстати, я даже не подозревал, что магистрами бывают женщины. Их что, допускают на такие высокие посты? Неужели никто не боится, что Башня в любой момент развалится, потому что женщине-магистру захотелось передвинуть её на десять шагов вправо, чтобы лучше было видно закат?

Сумасшедшие. Все волшебники просто сумасшедшие.

Я поднимаюсь. Хасан благодарит его ещё пару сотен раз и извиняется за беспокойство. Мужчина в ответ качает головой и улыбается ему по-отечески.

– Надеюсь, ты найдёшь способ помочь девушке. И… удачи с учёбой. Никогда не поздно продолжить обучение.

На последних словах магистра лицо мальчика становится красным, как большой сочный помидор. Он низко кланяется.

– Спасибо, магистр! Да, магистр!

И полный энергии и энтузиазма, он тянет меня на выход. Я машу рукой на прощание, перед тем как позволить вытащить себя из кабинета. Подпрыгивая, Хасан спускается по ступенькам намного быстрее, чем поднимался, всё ещё не выпуская моей руки. Я не сопротивляюсь, несколько обеспокоенный итогом разговора. Выходит, мы проведём вместе ещё… два дня? Двадцать? Зависит от того, что нас может задержать в пути. Иногда Хасан нас подгоняет, хоть и не возражает, когда мы останавливаемся по какому-то делу. Мне кажется, он считает себя обязанным помогать любому человеку в беде на нашем пути. Малыш слишком добр, чтобы отказать. Однако он так и не дал нам никаких подробностей о странном заболевании и вообще старается избегать этой темы. А ведь мы имеем полное право знать, с чем именно имеем дело. Но прежде чем я успеваю потребовать письмо, которое он вручил магистру, или просто подробного рассказа, мы уже выходим наружу, и я замечаю Линн, сидящую на скамье у входа. Она выглядит расслабленной: откинув голову назад, подставляет лицо тёплым лучам солнца.

– Линн! – недоучка мгновенно бросает меня и бежит к ней. В моём воображении он похож на комнатную собачку, скачущую вокруг хозяйки, чтобы взяла на руки и приласкала. – Как всё прошло?

Она вздрагивает при звуке его тоненького голоска, зовущего её, но тут же улыбается, как любящая мать или сестра. Только ему. Всегда ему.

– Разве не я должна вас об этом спрашивать? – она поднимается и, когда он оказывается рядом с ней, взъерошивает ему волосы. – Получили лекарство?

На мгновение Хасан снова становится тем грустным мальчиком из кабинета магистра.

– Магистр не смог мне помочь. Но он сказал, что в Идилле смогут!

– На самом деле он сказал, что если где-то и смогут помочь, то только там. Никаких гарантий он не давал… – напоминаю я, чтобы не слишком рассчитывал. Не хочу, чтобы его надежды снова не оправдались.

Это я только что подумал? Кажется, я становлюсь слишком мягким.

– Ох, – Линн, похоже, стало неловко, потому как она снова скрещивает руки на груди в защитной позе, которую она часто принимает. – Вот как… Мне жаль, Хасан.

– Всё в порядке, – откликается он, хотя энтузиазма в нём уже поубавилось. – Там мне помогут, я уверен. Магистры из Башни Идилла очень знамениты и… – замолкает, совсем растеряв уверенность. Он поднимает на нас глаза и тут же, застеснявшись, опускает. – Спасибо, что проводили меня сюда.

Свожу брови. Он это серьёзно? Я буду не я, если брошу это дело на середине.

– Поблагодаришь, когда найдём это твоё лекарство. Я всё ещё жду, что твоя сестра горячо поблагодарит меня от всего сердца. И желательно не только на словах.

Хасан смотрит на меня, не понимая. Закатываю глаза. Впрочем, мне же лучше.

– Прямо сейчас я уж точно домой не собираюсь. Тем более, что такому простофиле, как ты, без взрослых далеко не уйти.

А даже если и уйдёт далеко, то, с его-то удачей, наверняка в противоположном направлении.

– Я никогда не была в Идилле, – поддерживает Линн, слегка приподняв уголки губ. – Говорят, там очень красиво, и я бы не хотела упустить возможность там побывать. К тому же там наверняка есть, чем заняться.

Не знаю, откуда у неё такая информация, потому что лично я слышал только, что там много ядовитых растений и колдунов – и я даже не знаю, что из этого пугает меня больше.

Я смотрю, как она обнимает мальчика за узкие плечи, позволяя ему прижаться к ней. Если бы я попробовал подойти так близко, она бы дала мне пощёчину. Жизнь намного проще, когда ты выглядишь невинным ребёнком.

– А ещё, – продолжает она, – у меня есть хорошие новости, – из своей котомки она достаёт не один, а два кожаных мешочка, набитых монетами. – Одной вашей знакомой торговке удалось выручить достаточно денег на ещё несколько дней путешествия.

Я чуть было собственной слюной не подавился.

– Ты продала мантикору или свою душу?

Линн раздувается от гордости, как рыба-шар, и улыбается во все зубы. За все дни путешествия я ещё ни разу не видел её настолько счастливой, прямо-таки сияющей.

– Хороший товар в хороших руках да с хорошей историей, – довольно рассказывает она, – иногда этого достаточно, чтобы околдовать окружающих.

И… она показывает нам язык, как мелкая девчонка. Я моргаю. Деньги всё-таки меняют людей. И не в лучшую сторону.

– Хорошая грудь и бёдра тоже, видимо, помогают поднять цену.

Упс. Кажется, мне не стоило этого говорить. Улыбка застывает на её губах, а выражение лица сменяется стеной из льда и злости. Я-то ожидал, что она ответит мне колкостью, но оказалось, что даже близко нет: она отворачивается, берёт Хасана за руку и уходит в гробовом молчании, от которого меня бросает в дрожь. Они уходят всё дальше и дальше, будто меня здесь и вовсе нет.

Видимо, мальчик всё-так был прав. Артмаэль Язык без костей.

Догоняю их.

– Ой, да ладно, ты же не собираешься мучить меня равнодушием, да?

Вообще-то именно это она и делает.

– Как поедем до Идилла, Хасан? – спрашивает она только у него. – Через Сиенну или Даис? Где бы тебе хотелось побывать?

Мальчик отвечает не сразу: сначала он бросает на меня взгляд, но я не успеваю понять, с сожалением или осуждением.

– О Сиенне я знаю немного больше. Возможно, так будет проще и мы сможем избежать… встречи с мантикорой, например.

– Мы оба знаем, что ты не сможешь игнорировать меня вечно, – настаиваю я.

– Сиенна так Сиенна, – отвечает, будто я вовсе ничего не говорил.

Хотя очевидно, что она меня слышала.

Она правда хочет сыграть со мной в эту игру?

Нет. Лучше не надо. Это плохая идея, принц.

Но она сама объявила мне войну, так что плевать. Не раздумывая дважды – мне всё равно хотелось сделать это с тех пор, как я впервые увидел её в этих проклятых штанах, – я подхожу ближе, поднимаю руку и шлёпаю её по попе.

О, это была очень плохая идея.

Линн разворачивается со скоростью урагана и со всей силы даёт мне затрещину. Второй раз за время нашего знакомства. По той же самой щеке. Вероятно, останется след. Несколько человек обернулись на звук, от которого у меня до сих пор звенит в ушах. Не удивлюсь, если его услышали даже в Сильфосе.

У меня вырывается стон. Сначала было не так больно, но потом начало жечь.

Хотя оно того стоило, учитывая, как давно мне хотелось это сделать.

– Ну, по крайней мере, ты меня больше не игнорируешь.

Линн уже собирается броситься на меня с кулаками, но Хасан хватает её за руку и тянет в сторону, потирая лицо, будто бы его тоже задело.

– Я убью его! Клянусь тебе, я убью его! – кричит она.

– Если сделать это, пока он спит, будет меньше проблем, – пытается успокоить её Хасан. – Смотри, там продают те самые пирожные, которые тебе так нравятся!

Он уводит её к кондитерской лавке, подальше от места возможного преступления. Я остаюсь в сторонке, прижав руку к пылающей щеке, хотя в идеале предпочёл бы окунуть голову холодную воду, чтобы унять боль. Если честно, я не понимаю такой реакции: вот я был бы не против, если бы она шлёпнула меня по заднице.

– …на мантикору в одиночку, как настоящий герой! Разрезал её пополам одним ударом!

Вскинув голову, оборачиваюсь. Две женщины остановились у торговой лавки. Пока одна что-то покупала, другая болтала без остановки. Я подошёл чуть ближе, пытаясь прислушаться. Она что-то сказала про мантикору?

– И ты правда в это веришь?

– Та девушка клялась, что сама это видела и что Армаэль Сильфосский оставил ей тушу монстра, чтобы как-то утешить после пережитого кошмара.

У меня падает челюсть от потрясения. Оглядываюсь на Линн, но они с Хасаном заняты выбором сладостей. Что?.. Как?.. Это она сделала? Я чувствую, как краснею. Что она там понарассказывала? И… зачем? Она помогает мне?

– Не очень-то романтичный подарок. От принца-то.

– Шутишь, что ли? Он сложил убитого монстра к её ногам, чтобы делала с тушей, что хочет. Да он герой!

– О, ты, как я погляжу, тоже очень романтичная особа…

Они оплачивают покупки и, смеясь, уходят, а я стою на месте, парализованный, не зная, что и думать. Не зная, что делать. Нет, я опережаю события, неправильно трактуя их слова. Зачем ей делать это ради меня? А, знаю: вещь, полученная от героя, стоит дороже. Да она просто хотела заработать побольше, рассказав об участии принца и героическом подвиге, вот и дала им увлекательную историю, скорее всего, далёкую от правды. То, что меня стали возносить как героя, она, видимо, приняла как побочный эффект.

Ну и что? Плевать. Единственное, что должно меня волновать, так это то, что вся эта история работает в мою пользу. Она создаёт нужную мне репутацию, и все в итоге в плюсе: Линн с деньгами, а я со славой.

Всё, перестань зацикливаться на этом, Артмаэль, и выкини уже эту девушку из головы. Почему меня так взволновало, что она сделала мне что-то хорошее? Я спас её от мантикоры. Хотя она тоже спасла меня тогда. И потом оплатила моё лечение за свой счёт, хотя могла взять деньги из моего мешка. Не сказать, что я их тщательно прятал.

Когда они снова проходят мимо меня, я краду пирожное у Хасана и сразу запихиваю в рот. На вкус оно не настолько хорошее, как я думал. Когда я пытаюсь его проглотить, ему словно бы мешает ком, застрявший в горле. Я хочу что-то сказать, как-то прокомментировать это, чтобы она растерялась, чтобы смутилась. Но не могу даже подшутить над ней.

Да что со мной происходит?

ЛИНН

Мы покидаем Дилай раньше, чем собирались, и продолжаем наше путешествие, на этот раз в сторону Идилла. Я понимаю, что не обязана никуда идти, что, возможно, мне лучше было остаться в Верве, как и собиралась с самого начала, но теперь я чувствую себя ответственной за судьбу Хасана и его сестры. Я не могу взять и бросить его сейчас, даже не зная, удастся ли ему спасти сестру или нет.

Ну, или я просто боюсь признаться, что привязалась к нему и хочу провести больше времени со своими спутниками. Впервые за много лет я не чувствую себя одинокой, так почему бы не продлить это время? В конце концов наши дороги всё равно разойдутся, просто на несколько дней позже. Это путешествие – небольшая отсрочка, за время которой, кстати, я могу перенять опыт торговцев из разных королевств. Мы же уже выяснили, кто в нашей тройке отвечает за ведение дел.

Однако сегодня не звучат шутки и обсуждения, между нами повисла огромная давящая тишина, которую изредка осмеливается прервать Хасан какой-нибудь ничего не значащей историей. Я вслушиваюсь в его рассказы – пытаюсь, по крайней мере, – но мысли всё равно вращаются вокруг Артмаэля и его, будь он проклят, комментария.

Я так и не разговариваю с ним, даже не смотрю в его сторону и вообще делаю вид, что забыла о его существовании, но он сам это заслужил. Зачем было говорить такое? Не мог просто поздравить меня и поблагодарить? После всего, что я для него сделала на том рынке! После того, как я рассказала о его подвигах, местами приукрасив!

Неблагодарный.

Хотя, конечно, он не знает об этом. Ну и хорошо, так даже лучше. Пусть и дальше не знает, что слухи о его героизме потихоньку распространяются, потому что я уверена: прознай он об этом, принц стал бы ещё более тщеславным и бестактным, чем сейчас. Его не волнует никто, кроме него самого. А все остальные идут к чёрту.

Идиот.

Хуже всего знать, что настоящая проблема не в нём, а во мне. Стискиваю поводья лошади. Будь у меня больше веры в себя, этот чёртов комментарий не задел бы меня так. Будь я уверенней в себе… Но несмотря на все усилия, у меня так и не получилось быть выше этого, не поддаваться сомнениям. Выйдет ли из меня хороший делец? Смогу ли я добиться всего сама? Удастся ли мне доказать, что женщины тоже способны стать, кем захотят? Или я так и останусь глупой девчонкой, лезущей в мужские дела? Увидят ли во мне нечто большее, чем просто кусок мяса или красивое личико? Я ведь даже не образец красоты: мои ноги не особо длинные, а формы не такие уж выдающиеся. Лицо самое обычное. Есть гораздо более привлекательные женщины.

На самом деле я не так уж ценна даже как просто тело.

Чёртов Артмаэль. Вот надо же было ему ляпнуть! Испортить такой момент… Я была довольна. Я была счастлива. У меня было несколько удачных сделок: начиная с мантикоры и продолжая со всеми остальными находками, которые я собрала по пути. За них удалось выручить не так много, но всё же несколько монет пополнили моей кошелёк. Я поняла, что могу быть полезной, значимой.

А он заставил меня снова почувствовать себя шлюхой из борделя.

Пытаюсь убедить себя, что надо просто забыть и не думать об этом. Скорее всего, Артмаэль не пытался меня принизить. Или пытался? Может, он, правда, считает, что это всё, на что я способна… Может, так оно и есть. И никогда не изменится.

Может, Кенан был прав с самого начала.

Хватит. Не хочу больше об этом думать. Нельзя так думать. Мне надо поверить в себя. Я заработала неплохие деньги. И сделала это сама, своим умом. Если бы не моя линия поведения и правильные слова… То тот торговец так бы и смотрел на меня свысока. А мне удалось преодолеть его предубеждение.

Вот. Буду придерживаться этих мыслей.

Хоть я так и не смогла убедить себя до конца.

– Ой!

Выкрик Хасана резко вырывает меня из раздумий. Опускаю взгляд на него, а он указывает куда-то перед собой. Прослеживаю взглядом в направлении его пальца и хмурюсь. Посреди дороги лежит и дёргается малыш-оленёнок. Подойдя ближе, мы замечаем, что его копытце застряло в капкане, и он не может выбраться. При виде нас он пугается и дёргается ещё отчаяннее, чем только делает хуже себе, потому что ранится ещё сильнее.

Торопливо спускаюсь с лошади.

– Можно поинтересоваться, что ты делаешь? – спрашивает Артмаэль.

Я не утруждаю себя ответом. За это он тоже меня осудит?

Осторожно приближаюсь к бедному животному. Мне так жаль его. Он ведь совсем ещё маленький. Охотнику, который счёл хорошей идеей поставить ловушку посреди дороги (пусть и почти заброшенной), не будет особой выгоды от его мяса.

С большим трудом, но мне всё-таки удаётся открыть капкан и высвободить беднягу. Малыш убегает, прихрамывая, и пропадает из виду среди кустов и деревьев.

– Представляю, как обрадуется охотник, поставивший здесь капкан, тому, что остался без ужина, – бормочет принц.

Я осматриваюсь вокруг, но ничего не отвечаю. Здесь вообще-то нельзя ставить ловушки, в неё ведь может наступить случайный прохожий или его лошадь.

Смотрю на Хасана, который остался сидеть на нашей кобылке, крепко держа поводья.

– Нам лучше пройти здесь пешком, на случай, если есть другие ловушки. Так мы, по крайней мере, сможем увидеть их и обойти.

Волшебник спускается без возражений. Артмаэль тоже.

– А вот если бы мы пошли тем путём, о котором я говорил…

– Никаких больше зачарованных лесов, – встаёт на мою защиту Хасан.

– Ну, это не я привёл нас к логову чудовища…

Я по-прежнему не смотрю на него, шагая впереди и внимательно глядя на дорогу перед собой.

– Неужели ты собираешься вести себя так всю дорогу до Идилла? – взрывается принц.

Чтобы ты побесился побольше, да. Но я не говорю этого вслух. К тому же он ведёт себя так, будто я ещё и виновата. Хотя я вообще-то жду извинений от него. Но, конечно, не дождусь. Это было бы ниже его достоинства, он же – ах! – величайший принц в истории Сильфоса. Дурак. Кретин. Идиот.

Разозлившись, немного ускоряю шаг. Теперь, оказывается, это всё моя вина, и он не заслуживает такого грубого отношения. Готова спорить, в глубине души ему плевать, что я с ним не разговариваю, его просто бесит, что кто-то не уделяет ему столько внимания, сколько он хочет. Он ведь считает это своим законным правом.

Слышу какой-то странный звук, но не останавливаюсь. Ну, подумаешь – хрустнуло что-то. Наверняка это была просто какая-то ветка под ногами. Нет причин для беспокойства.

Но я ошибаюсь.

Крик принца заставляет меня насторожиться, но слишком поздно.

Через секунду земля уходит у меня из-под ног.

Я успеваю только зажмуриться и закричать, пока падаю куда-то. Ударяюсь рукой, потом спиной – которую тут же простреливает болью от ещё незаживших ран под повязками – и затем головой. После чего на меня падает что-то тяжёлое.

Голова кружится, хотя я даже не открываю глаз. Мир на мгновение исчезает, оставляя лишь темноту вокруг. Прямо над моим ухом слышится чей-то стон. Я приподнимаю веки, перед глазами всё плывёт.

Надо мной, опираясь на руки, нависает Артмаэль. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Он весь в дорожной пыли, в волосах застряли листья. И он смотрит на меня… обеспокоенно.

– Ты в порядке? – спрашивает меня с тревожными нотками в голосе.

Я закрываю глаза. Голова раскалывается. В мыслях какой-то хаос. Мы упали… куда? Снова распахиваю глаза, растерянно оглядываюсь вокруг. Мы в какой-то глубокой яме. Поднимаю глаза и вижу силуэт Хасана, склонившегося у края ямы, на фоне вечернего солнца.

– Ребят? – зовёт он, пока Артмаэль неловко отскакивает от меня. Места здесь не так уж много. – Вы целы?

– Всё хорошо! – отвечает принц. – Сбегай за помощью! Кажется, Линн ударилась головой.

Да, а ещё на меня упал один придурок, который весит, наверное, вдвое больше меня.

Издаю тихий стон, пытаясь приподняться. Получается не очень – я сразу же падаю обратно. Голова пульсирует и раскалывается. Чужие руки помогают мне занять сидячее положение.

– Давай посмотрю, насколько всё плохо… – предлагает этот имбецил.

Его пальцы нежно касаются задней части моей шеи, затем поднимаются к волосам на затылке. Он отводит руку, и я вижу на ней следы крови, из-за чего он хмурится и поглядывает наверх с тревогой, какая часто бывает у него на лице, когда что-то идёт не так, как ему хотелось бы.

Тяжело вздыхаю.

– Всё нормально, – пытаюсь упокоить его, хоть и не уверена, что он этого заслуживает. Ладно, пойду ему навстречу, раз уж он попытался спасти меня от падения, рискуя свалиться сам (что, собственно, и произошло). К тому же мне и вправду стало немного лучше. Мир потихоньку возвращается на место. – Просто немного ударилась…

Он поджимает губы. Даже не знаю, как это трактовать. Меня удивляет, с какой осторожностью он протягивает ко мне ладонь и с нечитаемым выражением лица убирает несколько листьев из моих волос.

– Ты не кричишь на меня и не ёрничаешь, значит, ты ударилась сильнее, чем пытаешься меня убедить.

– Не испытывай свою удачу, я могу в любой момент начать кричать или ёрничать.

Артмаэль вздыхает. Приподнимается, как получается, и ощупывает стены ямы.

Они возвышаются над ним на несколько голов.

– Может, я смогу вылезти…

Открываю рот, чтобы отговорить его, но он уже упирается ногой в стену, подталкивая себя вверх… и падает на задницу прямо передо мной. Это так смешно, что мне приходится сдерживать хихиканье.

– Ладно, выбраться самостоятельно не вариант, – бормочет он и переводит задумчивый взгляд на меня. Поднимаю брови. – Я бы мог подсадить тебя…

– Ага, чего только не придумаешь, чтобы пощупать мою задницу…

– Ну, я бы хотел пощупать тебя во многих местах, но сейчас, наверное, неподходящий момент…

Фыркаю в ответ, пристраиваясь поудобнее к стене, как можно дальше от него. Но особо тут не разойдёшься. Скрещиваю руки на груди.

– Ох, да ладно тебе. Я же тебя не съем… Разве что покусаю, если захочешь, – я собираюсь ответить, но он поднимает руку. – Знаю-знаю: «Даже за всё золото Маравильи, нет».

Вздрагиваю. Мне не хочется это признавать, но то, с какой скоростью он предугадывает мой ответ, вызывает у меня улыбку, которую я пытаюсь скрыть, сжав губы и вскинув подбородок.

– Вот и хорошо, что ты выучил этот урок.

Он оставляет попытки выбраться из ямы и тоже присаживается у стены напротив меня.

– Если позволишь, я тоже могу преподать пару уроков.

Как будто этот герой-любовник может меня чему-то научить.

– Скорее их преподала бы тебе я…

Он гордо ухмыляется.

– Сомневаюсь, что ты знаешь намного больше меня.

Какой наивный.

– Видишь ли, принц… – упираю локоть в колено, чтобы положить подбородок на ладонь, и смотрю ему прямо в глаза, спокойно и уверенно. И я вижу, как он весь напрягся, будто внезапно разглядел во мне угрозу. Ухмыляюсь. – Если бы нечто подобное случилось между нами, то ты бы в итоге умолял меня продолжить обучение и научить тебя всему. Ты ведь даже не сможешь соответствовать тому, что я могла бы с тобой сделать.

Этот раунд остаётся за мной, потому что он тяжело дышит и, покраснев, отводит взгляд. Как легко залезть в голову к мужчине. Как просто вложить нужные идеи в нужный момент. Мне даже немного любопытно, что там нарисовало его воображение. Прячу улыбку за ладонью. Бедняга. Штаны, небось, сейчас ему жмут.

Мне даже его немного жаль. Немного. Чуть-чуть неприятных ощущений ему не повредит. Заслужил. Может, хоть так он поймёт разницу, когда я пользуюсь своим телом, чтобы добиться желаемого, а когда – нет.

– Я знаю, что ты сделала на рынке сегодня утром.

Вздрагиваю, удивлённая резкой сменой темы. Он не смотрит на меня, продолжая неловко водить пальцами по корням, торчащим из земляной стены.

– И что же, по-твоему, я сделала? Соблазнила торговца своими прелестями?

– Ты рассказала всем, что я победил чудовище, – его глаза встречаются с моими. – Почему?

Так он знает.

– Потому что ты его победил, – кратко отвечаю, как само собой разумеющееся.

– Но я сделал это не в одиночку, – возражает он. – Да и не клал его к твоим ногам, как рассказывают… – он колеблется, но затем кривит лицо. – Я не верю, что ты рассказала эту историю, чтобы продать товар подороже. Ведь так? Ты могла бы обойтись и без этой легенды.

Это он попытался мне польстить? Поднимаю взгляд наверх, где виднеется кусочек голубого неба.

– Ты же этого хотел, разве нет? Чтобы о тебе узнали, чтобы все обсуждали твои подвиги и всё такое. Но кто будет говорить о твоих подвигах, если о них никто не знает? Да и к тому же благодаря этой истории изначальная цена поднялась вдвое. Не думай, что я сделала это только ради тебя.

Хотя на самом деле это и было для тебя. Повышение цены оказалось приятным бонусом. Я даже не думала об этом, когда начала работать на публику. Просто хотела тебе помочь. Но ты этого не достоин и не заслуживаешь даже, чтобы я объясняла тебе всё это, поэтому я молчу.)

– Я…. эм, спасибо.

– Я не дам тебе ни монетки, если ты этого добиваешься. Я заработала, у меня и останется.

Артмаэль нервно проводит рукой по волосам, опустив взгляд.

– Да не нужны мне деньги… Послушай, Линн, я…

Замолкает. Что бы он там ни хотел сказать, он так и не решается это озвучить, а я не давлю. Мы оба сидим в тишине некоторое время, пока из него не вырывается недовольный стон.

– Чёрт, прости меня!

Моргаю, глядя на него в полном ошеломлении. Принц как будто съёживается немного, и его щёки снова вспыхивают.

– Прости, – повторяет он. – Я не должен был этого говорить. Знаю, это было не очень умно с моей стороны. Я не хотел тебя ранить.

– Ты не ранил меня… – отвечаю, вздёрнув подбородок. Не хочу, чтобы он считал меня слабой.

– Нет, ранил. Слушай и не перебивай, потому что я не буду повторять: прости, что я сказал это. Я просто хотел пошутить, но немного переборщил. Или, точнее, не подумал, что это может… задеть тебя. Я на самом деле не считаю, что тебе нужно… – он указывает на меня рукой и рисует в воздухе круг, как бы охватывая меня полностью, – что-либо из этого, чтобы добиться желаемого. Я верю, что ты очень хорошо умеешь вести дела и смогла бы заключить выгодную сделку хоть с этой внешностью, хоть с какой-либо другой, хоть в этих облегающих штанах, которые тебе чертовски идут, хоть в самых ужасных тряпках.

Мы смотрим друг на друга. Возможно, это самое затянувшееся, тяжёлое и странное молчание из тех, что у нас были за всё время нашего знакомства. Возможно, сейчас мы открылись друг другу даже больше, чем когда пьяные рассказывали о своём прошлом. Судя по его виду, он очень переживает, а я… Я не знаю, как реагировать. В итоге мысленно обзываю себя идиоткой, потому что моей единственной реакцией становится румянец на щеках. Пытаюсь заговорить, но слова застревают в горле.

Он только что сказал… что я хорошо умею вести дела?

Краснею ещё сильнее.

Это же почти как «я верю, что у тебя всё получится» – слова, которые мне никто никогда не говорил.

Даже не знаю, заслуживаю ли я их.

Сглатываю, пытаясь вернуть самообладание, которого он так легко лишил меня несколькими словами. Снова гордо приподнимаю подбородок, но это не помогает, потому что меня всё ещё выдают горящие щёки.

– Не нужно выдумывать благодарности. Я распространила эту историю не для того, чтобы ты оказался в долгу передо мной…

– Ты не можешь просто молча принять мои извинения? – бормочет он. Мне кажется, он тоже крайне смущён. – Я делаю это не потому, что чувствую себя твоим должником, и ты это прекрасно знаешь… – да, я знаю, но проще было притвориться, что именно это его мотив. – Но я не собираюсь извиняться за то, что шлёпнул тебя! У тебя классная попка, я ни о чём не жалею.

Краснею ещё сильнее, хотя на этот раз даже не знаю почему. Как будто меня может смутить нечто подобное. Поднимаю ногу и упираюсь ботинком ему в грудь, прижимая его тем самым к стене, чтобы держать его как можно дальше от себя.

– Прекрати пялиться на мою задницу.

В серых глазах моего спутника загораются озорные огоньки, а на губах вновь играет его вечная улыбочка. И весь он выглядит так, будто почувствовал невероятное облегчение. Вопреки всем моим ожиданиям, он берёт меня за ступню и уверенно тянет к себе. Я ничего не могу поделать, как оказываюсь вплотную к нему. Словно он решил сократить всю дистанцию, что я так старательно выстраивала между нами. Ахаю, обнаружив себя ближе к нему, чем мне бы того хотелось. Его пальцы всё ещё держат меня за лодыжку, моя нога оказывается прижата к нему, а его игривый взгляд не отрывается от моих глаз.

– Если ты этого хочешь, то никогда больше не отворачивайся от меня.

Как если бы я оказалась в опасности, мой пульс немного участился, но я приподнимаю брови с нарочитым равнодушием.

– Это будет проблематично, если ты продолжишь быть таким невыносимым…

Артмаэль слегка склоняется надо мной, и я напрягаюсь, глядя на него. Он так близко. Очень близко. Слишком близко. Почему он так близко?

– Признай, тебе это нравится не меньше, чем мне, – шепчет он, будто это какой-то секрет только между нами. Честно говоря, так оно и есть. Но это был только мой секрет. – Я видел, как ты улыбаешься, девочка изо льда…

Вспыхиваю румянцем. Так и знала, что он использует это против меня, если когда-нибудь поймает. Но всё равно не могу это отрицать. Да, это так. Мне с ним хорошо, весело, и даже когда он всё портит, я понимаю, что он делает это не специально. Я ведь даже не злилась на него по-настоящему, только на саму себя – за то, что позволила паре простых слов сломить мою уверенность в себе.

Мы молча смотрим друг на друга. Нужно сказать что-нибудь. Свести всё к шутке, или разыграть оскорблённую невинность, или подколоть в ответ. Но на ум не приходит ничего подходящего. Я не знаю, что мне ответить. Я не знаю, как реагировать на то, как он, прищурившись, разглядывает моё лицо.

Он смотрит на мои губы.

Хочет поцеловать меня.

Нет. Только не это.

Не хочу никаких поцелуев. Ни его, ни кого бы то ни было. Не хочу новой боли.

– Ребята!

Голос Хасана заставляет нас подскочить на месте, мы поднимаем головы и смотрим на него. Я отскакиваю от Артмаэля, прочищая горло, и он тоже отодвигается.

– Я привёл помощь!

Принц задерживает на мне взгляд, перед тем как снова посмотреть наверх.

– Давно пора! Я тут уже состарился! Паж из тебя какой-то нерасторопный!