355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саймон Грин » Стражи Хейвена » Текст книги (страница 78)
Стражи Хейвена
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 01:59

Текст книги "Стражи Хейвена"


Автор книги: Саймон Грин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 100 страниц)

Хок до сих пор помнил свое первое путешествие через Черный лес вместе с тогдашним товарищем, единорогом по имени Бриз. Помнил, как едва не лишился рассудка. В гнилом сердце Черного леса он столкнулся с духовной тьмой, разъедающей сознание, и оставленная этой встречей отметина никуда не исчезла.

После изгнания Долгой ночи прошло много лет, прежде чем Хок и Фишер смогли заставить себя спать без ночника.

– Простите, – наконец произнес Чанс, обеспокоенный задумчивым молчанием, в которое впали его друзья. – Мне следовало сообразить, как сильно может повлиять на вас это место. Разумеется, ваши воспоминания должны быть ужасны, просто ужасны… Мне следовало бы понять…

– Но ты по-прежнему не понимаешь, – отозвалась Фишер. – Отчасти потому, то мы не хотим убивать новых демонов – теперь, когда знаем, кто они такие. Но здесь заключается нечто большее. Предложить нам вновь отправиться во тьму все равно, что попросить заново пережить собственную смерть. Ты никогда не разговаривал ни с кем, кто прошел через Черный лес?

– Очень немногие согласятся говорить об этом, – ответил Чанс. – Единственный настоящий герой, оставшийся с тех времен, – ландграф, сэр Роберт Хок, а он впадает в неописуемую ярость, если у кого-то хватает тупости поднять при нем эту тему. Он всегда не прочь потолковать о своих подвигах, совершенных во время Войны демонов, и о близкой личной дружбе с принцем Рупертом, но…

Хок фыркнул, явно позабавленный:

– Я бы не рискнул назвать наши отношения дружбой. Мы вместе прошли через тяжкие испытания, мы сражались бок о бок в смертельном бою, но я до сих пор не могу сказать, что хорошо знал сэра Роберта. Времени как следует познакомиться не было. Разумеется, я его уважал: он был храбрым человеком и прекрасным воином. Я даже взял себе его имя, когда отправился на юг. Но настоящими друзьями мы никогда не были.

– Во всяком случае, – продолжил дипломатичный Чанс, – благодаря этой легендарной дружбе он сделал очень недурную политическую карьеру. Героев все любят. – Он помолчал, прежде чем задать следующий вопрос: – Вы можете рассказать мне, каково было там, в Черном лесу?

– Темно, – ответил Хок. – достаточно темно, чтобы сломить любого.

– Я зашел туда однажды, – сказал Чанс. – Там-то я и встретил Чаппи. Шаману было видение… Мол, узрел он, как из Черного леса валят демоны. Он поднял вокруг этого невообразимую шумиху. И дабы заткнуть его, король послал меня – посмотреть. Заметьте, одного меня; никаких тебе солдат или рейнджеров в качестве подкрепления. К счастью, Шаман оказался прав только отчасти. Из Черного леса вышмыгнул всего один демон.

Он шнырял по окраинам небольшого городка, что расположен поблизости отсюда. Горожане были, естественно, до смерти перепуганы, но, насколько я могу судить, демон не причинил никому реального вреда. Поэтому я отправился разбираться.

Юноша на мгновение умолк и уставился прямо перед собой, вспоминая подробности давнего дела.

– Я не хотел убивать его. Я ведь не знал, кем он был раньше. Впрочем, я был готов к тому, что придется его уничтожить – если не удастся убеждением или угрозами загнать его обратно в Черный лес, где ему и место. Я не знал точно, чего ожидать. До того я ни разу не встречал живого демона, да еще так близко. Но, прикинул я, много ли может причинить неприятностей один-единственный демон?

Фишер насмешливо хмыкнула:

– Некоторые твари, с которыми мы сталкивались в долгой ночи, были выше домов.

– И даже такие, что походят на человека, могут представлять серьезную опасность, – добавил Хок. – Откуда, по-твоему, у меня эти шрамы на лице?

– Я просто рассказывал, как чувствовал себя тогда, – тихо напомнил Чанс. – Вскоре я изменил свое мнение. Демона я обнаружил достаточно легко. Как только стемнело, он был уже тут как тут, сидел на городском кладбище перед могилами и читал вслух имена. Он был бел как саван, бледен как труп и наг как червь. Перекрученные тело и лицо. В них сохранялось что-то человеческое. У него были длинные загнутые когти на руках и ногах. Многочисленные клыки во рту мешали ему произносить слова внятно, но я разбирал его речь. Когда я приблизился, демон даже не попытался напасть. Он просто сидел и разглядывал меня, словно пытаясь сообразить, что же я такое. Мы немного поговорили. Бедняга начал вспоминать… Когда-то он был человеком. И жил в этом городке. Он пришел из Черного леса в поисках воспоминаний, в поисках прежней жизни. В сущности, он просто хотел домой.

Разумеется, домой ему было нельзя. Все-таки он оставался демоном со всеми его побуждениями и аппетитами. Несколько домашних котов и собак уже пропали. К тому же он так и не вспомнил точно, кем был раньше. Нетрудно представить ужас его прежней родни, если такая уродливая тварь постучит в дверь и потребует впустить его.

Поэтому я сказал демону, что ему придется вернуться туда, где теперь его место, обратно в Черный лес. Он ткнул пальцем в несколько могильных камней и глухим голосом прочел несколько имен. Все они принадлежали членам одной семьи. Возможно, то была его семья, когда он еще был человеком. А затем он повернулся, взглянул на спящий город и заплакал.

Я ободряюще похлопал его по плечу, и внезапно он бросился на меня, злобно оскалив зубы и выставив когти. Мне следовало выхватить секиру в ту же самую секунду, как я увидел проклятую тварь, но он выглядел так жалобно. Я крепко приложился об землю, демон оседлал меня, и я очень быстро понял, что он гораздо сильнее. Когтистые лапы сомкнулись на моем горле, воздуха уже не хватало. Я изо всех сил вцепился ему в запястья, но не смог сдвинуть их с места.

И тут, откуда ни возьмись, налетел громадный ком рычащей ярости и врезался в демона, сковырнув его с меня. Так я познакомился с Чаппи.

Чанс надолго умолк.

– Что было дальше? – спросила, наконец, Фишер. – Что сталось с демоном?

– Я убил его, – просто ответил Чанс. – Что еще я мог сделать? Нельзя же было позволить ему болтаться в окрестностях города, а отправлять его – вспомнившего, кем некогда был, – обратно в Черный лес было бы жестоко. Поэтому Чаппи прижал его к земле, а я отрубил ему голову. После этого он принял человеческий вид, так что я похоронил его на кладбище рядом с членами его предполагаемой семьи. Разумеется, без памятной надписи. Я не знал его имени, а в городе спрашивать не стал. Это только огорчило бы людей.

– Ты не мог поступить иначе, – сказал Чаппи. – у тебя не было выбора. Кстати, ты не рассказал худшего. Демон успел разорить несколько могил и поживиться их содержимым.

– Он просто хотел домой, – повторил Чанс.

– Как и все мы, – добавил пес.

– Когда мы вернулись в Лесной замок, мне сказали, что в мое отсутствие король Харальд был убит, – продолжал Чанс. – Враги добрались до него, а меня не оказалось рядом, чтобы защитить моего сюзерена. Если бы я не гонялся за этим демоном…

– Король все равно бы погиб! – рявкнул Чаппи. – Короля охраняли сэр Вивиан со своими гвардейцами и волшебные щиты проклятого Магуса, но убийца все равно до него добрался. Что бы ты мог сделать такого, чего не сделали все эти люди?

– Не знаю, – отозвался Чанс. – А поскольку меня там не было, то и не узнаю. Никогда.

Вскоре, оставив позади Черный лес, они выехали на полянку, которую Хок узнал. По идее он не должен был ее узнавать – полянка выглядела в точности так, как любая другая, – но всем своим нутром, душой Хок ощутил ее особенность. Фишер пришлось натянуть вожжи и сдать назад, чтобы поравняться с мужем. Ехавший впереди Чанс заметил задержку не сразу, и Чаппи пришлось окликать его. Юноша быстро развернул коня, рука его уже потянулась к секире, но никаких признаков угрозы не обнаружил. Пели птицы, зеленела роскошная густая трава, высились гордые деревья. Просто очередная лесная поляна.

– Ты тоже узнаешь это место? – спросил Хок у Фишер.

– Разумеется. Как не узнать?

– Эй, не посвятите ли нас в эту тайну? – окликнул супругов Чаппи, подходя к ним вместе с Чансом.

– Здесь мы встретили князя демонов, – сказал Хок. – Тогда здесь билось гнилое сердце Черного леса. Здесь я призвал Радугу, чтобы изгнать темноту. Здесь мы вынырнули из долгой ночи, а Черный лес отошел к своим исходным границам. И здесь Верховный маг сообщил мне о том, что мой отец, король Иоанн, мертв.

– Черт, – негромко произнес Чанс. – Неужели это то самое место? Про него говорится во всех песнях, но никто точно не знал, где конкретно оно находится. Он с энтузиазмом огляделся вокруг, пытаясь увидеть то же, что Хок с Фишер, но видел только лесную поляну. – Это живая история! Здесь должна быть… не знаю, стела или алтарь, или что-нибудь. Чтобы люди могли устраивать сюда паломничества…

– Нет, – сказал Хок. – Пусть это место останется легендой. Реальность только разочарует их, как разочаровывает она сейчас тебя. Никакая действительность не смогла сравниться с тем великолепием, что представало твоему мысленному взору, когда ты пытался вообразить себе это место. Поляна сама по себе не важна. Имеет значение лишь то, что мы тут совершили.

– А кое-что из сделанного или увиденного здесь нам лучше держать при себе, – добавила Фишер. – У нас до сих пор случаются кошмары.

– Я бы отдал все, что угодно, лишь бы стать частью подобного подвига!

Рука Хока медленно поднялась к лицу, словно старые шрамы снова потревожили его.

– Ты смотришь на эту поляну и видишь только благодать, и чудо, и торжество света. А мы вспоминаем ужас и боль. Мы едва не потеряли все. Я видел, как моего отца предал самый старый друг. Я видел мою Джулию, искалеченную живым кошмаром – кошмаром, который был старше самого человечества. Смерть смотрела мне в глаза и ухмылялась. Я призвал Радугу, она была яркой, и прекрасной, и чудесной… но в итоге в мое сознание врезалась вовсе не она.

– Мы помним мрак, – сказала Фишер. – И всегда будем помнить один только мрак.

Чанс услышал в их голосах отвращение и снова оглядел поляну, напряженно пытаясь разглядеть хотя бы частицу их воспоминаний, но у него ничего не получалось. Чанс решил сменить тему:

– Ваше высочество, вы сказали, что на этом месте видели своего отца в последний раз.

– Хок. Теперь я просто Хок. Но – да. Он был жив, когда мы изгнали князя демонов, и успел увидеть, как Черный лес отступает, но напряжение оказалось слишком сильным для короля. Он умер здесь, и Верховный маг колдовством заставил тело исчезнуть. Он так и не объяснил почему. Мол, он сделал то, что было необходимо, – и все. А, зная то, что я знаю о своем отце и его роли в наступлении долгой ночи, я никогда не расспрашивал Верховного мага. Не думаю, что мне хотелось бы услышать ответ.

– То, что ты слышишь сейчас, не является частью легенды, – напомнила квестору Фишер. – И если достаточно умен, ты не станешь повторять услышанное.

– Разумеется, нет, – поспешно согласился юноша, хотя на языке вертелась еще уйма вопросов.

– Долгое время я до конца не верил в отцовскую смерть, – продолжал Хок. – Я не видел тела. Я так и не попрощался с ним… Но чем больше я слышал о том, что творится в Лесном королевстве, тем яснее мне становилось: король Иоанн должен быть мертв. Он просто не мог продолжать скрываться, когда столько всего происходит. Он вернулся бы с берегов самой смерти, чтобы отомстить за убитого сына! Стало быть, он умер. Как и Харальд. Следовательно, остаюсь только я. Последний в роду. Конечно, есть еще Стефен, Харальдов сын, но он наполовину принадлежит Горам. Я мог бы стать королем, если б захотел, у меня есть такое право. Можно сказать, это мой долг.

– Но ты не хочешь быть королем, – напомнила Фишер.

– Нет, – ответил Хок. – Не хочу.

«Снова пора менять тему» – подумал Чанс.

– Боюсь, смерть Верховного мага также не подлежит сомнению. Магус сообщил нам о ней, когда явился ко двору объявить себя избранным преемником старика. Король Харальд счел необходимым убедиться в том, что Верховный маг действительно почил, поэтому он послал нескольких эмиссаров проверить истинное положение дел, что те и исполнили. Признаться, весьма неохотно. Они обнаружили Верховного мага скончавшимся. Он сидел в кресле в опустевшей башне. Посланники короля обрушили проклятую башню ему на голову, превратив ее в надгробный памятник. А может, они попросту понадеялись, что тяжести камней хватит, чтобы удержать его дух, дабы он не начал бродить по окрестностям.

– Я все еще в ярости по этому поводу, – вставил Чаппи. – Варвары! Это был мой дом.

– Сколько смертей, – устало проговорил Хок. – Неудивительно, ведь мы так долго отсутствовали.

Они продолжали путь через лес. Шли дни. Теперь им попадалось немало участков с погибшими деревьями на бесплодной земле – мрачные отметины долгой ночи. Эти участки до сих пор не возродились. Может быть, они вообще не возродятся никогда. Встречались деревья без листьев, чьи темные, сгнившие стволы рассыпались от одного прикосновения, и целые поляны, где ничего не росло, а сама земля высохла и потрескалась. Там стояла тишина, потому что ни одна живая тварь не заходила в такие места, и даже птицы и насекомые избегали их.

То были старые раны, что никогда не затянутся. Кони не желали ступать по таким прогалинам. Когда другой дороги не находилось, всадникам приходилось до предела натягивать поводья, а животные мотали головами, вращали глазами, и из-под копыт летели прах и пепел. Сменится несколько поколений, прежде чем Лес окончательно оправится.

То и дело на полянках и прогалинах путники натыкались на маленькие часовни и алтари. Большинство оказывались христианскими, но имелись и другие, посвященные более старым богам и более сомнительным силам. Долгая ночь вселила в души людей Леса страх божий, и они искали утешения, где могли. Встречались менгиры и простые алтари, отмечающие старые места силы или поставленные добрым духам этих мест – древним полям битвы в нескончаемой борьбе добра со злом, света с тьмой – украшенные недавними отметинами камни были обвиты гирляндами из свежих цветов. Гладкие камушки с нарисованными на них открытыми глазами прижимали к земле клочки бумаги, на которых были нацарапаны бесхитростные молитвы о хорошей погоде и добром урожае, о том, чтобы страшные времена никогда не возвращались.

Изредка попадались даже небольшие алтари принца Руперта и принцессы Джулии, а также старого короля Иоанна, покрытые цветами и скромными подношениями. В своих записках селяне умоляли этих героев вернуться в их земли хоть когда-нибудь.

Теперь путешественники углублялись в населенные края. Они проезжали через множество новых городков и деревень, построенных взамен разрушенных во время Войны демонов. Ярко блестели свежеотесанные камни и бревна, на многих постройках еще не высохли краска и штукатурка.

В городах побольше новые здания вырастали среди прежних, словно свежие цветы в старинном саду. Жизнь била здесь ключом, повсюду сновали деловитые люди, и многие все еще говорили с сильным редхартским или горским акцентом. Переселенцы повсюду оставляли свой след. Это замечалось во всем: и в незнакомом прежде архитектурном стиле, и в обычаях и традициях, перенесенных на их новую родину. Кое-что из этих новшеств Хоку очень не понравилось, но он постарался скрыть свои чувства. Откуда бы ни пришли эти люди, теперь они стали подданными Лесного королевства. Его подданными, если только он решит сделаться королем. Поэтому он улыбался и кивал дружелюбным лицам… и чувствовал себя большим иностранцем в этой новой Лесной стране, чем они.

Был ранний вечер, когда разразилась внезапная и сильная гроза. Гром рокотал прямо над головой, а в темнеющем небе полыхали бело-голубые молнии. Они добрались до редколесья, и укрыться оказалось негде. Кони понуро трясли головами, Чаппи жался к Чансу, подобрав хвост и прижав уши. Пес морщился при каждом новом раскате грома.

Хок заметил наполовину скрытый в высокой траве старинный указатель на дорогу к небольшому городку Брекон Бэтч, и путники припустили по узенькой тропинке, быстро превращающейся в ручеек жидкой грязи под проливным дождем. Чанс единственный располагал дождевым плащом, но не имел времени остановиться и надеть его, поэтому все четверо успели промокнуть до костей, когда вспышка молнии осветила приземистую каменную таверну на краю города. Это был трактир «Старлайт».

Они поставили лошадей под скромным навесом во дворе и поспешили внутрь. Хок с сомнением поглядывал на раскачивающуюся на ветру вывеску. Название таверны отсылало к первому герцогу Старлайту, который в стародавние времена взбунтовался против Лесного короля и отхватил себе кусок территории, из чего образовалось нынешнее Герцогство под горой. В истории Лесного королевства Старлайт считался бесславным предателем. И во времена Руперта назвать местную гостиницу в его честь значило пойти на открытую измену.

Неудивительно, что трактир «Старлайт» пользовался популярностью в первую очередь среди выходцев с Гор. Завсегдатаи умолкли, когда вновь прибывшие ввалились в сумрачный дымный зал, топая сапогами и стряхивая воду с плащей, но быстро подобрели к приезжим, как только Чанс представился. Похоже, добрая репутация королевского квестора была известна во всем королевстве. Хок и Фишер с некоторой завистью наблюдали, как суетятся вокруг Чанса постоянные посетители таверны, желая уступить ему лучшее место у огня.

Хозяин принес кружки с горячим элем и слышать не желал о том, что его гости двинутся дальше в такую ненастную ночь. У него имеются свободные комнаты за весьма терпимую плату, и он просто не примет отказа. Он послал служанку за сухой одеждой, и Хока с Фишер устроили возле огня. Чаппи уже лежал как можно ближе к углям и блаженно исходил паром.

Вскоре всем стало уютно, и они принялись с интересом оглядывать свое окружение. Толпа на первый взгляд состояла преимущественно из крестьян. Из-за их сочного горского акцента Хок порой совсем не мог разобрать, о чем речь. Чанс и Фишер больше привыкли к подобному выговору, поэтому принц сидел молча, предоставляя своим спутникам вести беседу.

Ему интереснее было изучать перемены, привнесенные иммигрантами, – даже в такую простую вещь, как трактир. Наиболее явным признаком являлись заметные повсюду знаки рыбы вместо креста – напоминание о том, что эти люди принадлежат к другой Церкви. Некоторые напитки на полках за барной стойкой оказались незнакомыми капитану. Когда, наконец, подали горячее, оно состояло из традиционных горских деликатесов, большинство которых вызвали у Хока сомнения. Основным блюдом оказались оленьи потроха, приготовленные на пару в овечьем желудке. Фишер жадно на них набросилась, громко приговаривая, что давно не лопала такой вкуснотищи.

– Все дело в специях, – сообщила она Хоку невнятно. – Ешь, от этого у тебя начнут волосы на груди расти.

– Тогда зачем их ешь ты? – пробормотал Хок, тыкая вилкой дымящееся мясо.

– Если не хочешь, я тебе помогу, – встрял Чаппи.

– Вот так сюрприз! – заметил Чанс.

Он с аппетитом поглощал свою порцию. Горская еда не вызывала у него неприятия, поэтому и Хок неохотно попробовал кусочек. В конце концов, он решил, что все же очень голоден, и принялся за трапезу, изо всех сил стараясь не особенно задумываться о том, что именно он жует. Действительно, все дело в специях.

Вокруг суетился трактирщик, широкоплечий бочкообразный детина, явно побывавший в свое время солдатом.

– Все, как вам нравится, сэр квестор? Позвольте снова сунуть раскаленную кочергу в ваш эль, чтобы немного подогреть его. Вашим слугам еще что-нибудь нужно?

– Мы не слуги! – метнул на него острый взгляд Хок.

– Мои извинения, сэр. А кто вы такие?

– Его спутники, – ответила Фишер, пока Хок силился придумать ответ. – Мы направляемся в замок.

– Тогда удачи всем вам, сэр и мэм; не самое веселое место нынче, насколько я слышал. Король столь внезапно умер, благослови его господь, и так и не выяснилось, отчего и почему.

– Как вы относились к королю? – спросил Хок. – Он ведь недолго пробыл вашим королем.

– Он был нашим королем, – твердо ответил трактирщик. – Мы все принесли ему присягу, как только сделались гражданами Леса. И мы гордимся своим поступком. Старый герцог правит Горами сносно – наверное, вполне неплохо, но ему никогда не было особого дела до народа. Оно и было, в сущности, неплохо. Пока вовремя платишь налоги и помалкиваешь о том, что тебя не касается, никто тебя и не трогает. Но король Харальд – он герой, он спас всех нас от Долгой ночи. Хороший человек, как о нем говорили.

– И как, по-вашему, – лучше здесь, в Лесу?

– Ну… и да, и нет, ваша честь. Здесь больше земли, но значит и трудиться надо больше, чтобы ее обрабатывать. Наверное, больше свободы, а вот цены на рынках гораздо выше. Да и пока не чувствуешь себя здесь дома, если ваша честь понимает, о чем я.

– Да, – кивнул Хок. – Понимаю. Когда-то это был мой дом, но я долго отсутствовал. И в мое отсутствие многое изменилось.

– Перемены носятся в воздухе, – согласился трактирщик, лавируя между посетителями, чтобы ловчее наполнить их кружки свежим элем. – Как король-то помер, так повсюду пошли разговоры о политике. Я хочу сказать, королева старается быть хорошим регентом, благослови и храни ее господь, но ее сыну, Стефену, еще очень далеко до совершеннолетия. Кое-кто поговаривает, что надо ловить шанс и осуществить перемены сейчас, пока есть время.

– Перемены какого рода? – поинтересовалась Фишер.

– Всевозможнейшие, мэм, – жизнерадостно отозвался трактирщик. – С юга доходят новости о разных политических системах… демократия, все такое – вы понимаете. Все об этом только и толкуют. Хотя, по-моему, каждый понимает под этим словом что-то свое. Повсюду речи и собрания, а представители богатых и могущественных персон обещают очень многое в обмен на простую поддержку. Король-то умер, а королева настолько ослаблена, благослови господь их обоих, вот и создается впечатление, будто на их место претендуют решительно все. И, разумеется, есть еще герцог Арлик. – Трактирщик впервые нахмурился. – Официально он находится здесь, дабы утешать королеву в час тяжелой утраты, но, скорее всего, он прибыл руководить ее действиями, и никому из нас это не нравится. Мы переселились в эти края, чтобы избавиться от герцога, а он тут как тут…

Беседа продолжалась еще некоторое время, как всякая застольная беседа, все по кругу да по кругу – каждый вставит слово, да так ни к чему и не придет.

Вскоре все разговоры сошли на нет, и трактирные завсегдатая потянулись по домам, пошатываясь и натыкаясь друг на друга. Трактирщик проводил уже очень сонного Чанса и Хока с Фишер в отведенные им комнаты.

Квестор, разумеется, получил лучшую комнату в гостинице – соответственно своему статусу и доброй репутации. Но ему пришлось делить ее с Чаппи, от которого несло мокрой псиной.

Хоку и Фишер досталась маленькая, дешевая комнатушка чуть побольше чулана. Они решили не доставлять хозяину удовольствия препирательствами, поэтому просто улыбались и кивали, пока он не ушел, и только тогда с тоской огляделись.

В комнате имелась аскетического вида кровать, накрытая одеялом, больше похожим на конский потник. Жалкий огарок в оловянном подсвечнике. Бадья в углу, в назначении которой не позволял усомниться запах. И единственное плотно закрытое ставнями окно.

Снаружи по-прежнему бушевала гроза, дождь молотил по крыше над самой головой. Хок и Фишер в усталом молчании стянули с себя чужую одежду и прижались друг к другу под грубыми простынями. Свечу задули, и в комнате сделалось темным-темно, если не считать вспышек молнии, очерчивавших недобрым светом контуры закрытого окна.

– Темнота беспокоит тебя? – тихо спросила Фишер у Хока.

– Нет. Пока ты рядом – нет.

– Меня тоже. Через несколько дней приедем в замок.

– Да.

– И что мы будем делать?

– Играть по слуху. Это не тот Лес, какой мы помним. Все теперь по-другому. Готов спорить, и замок стал иным. Но это не важно. Мы найдем убийцу Харальда и проследим, чтобы виновного наказали. Потому что мы – Хок и Фишер. Вот это и будем делать.

– Правильно, черт подери, – откликнулась принцесса.

Они тихонько посмеялись, полежали немного, слушая грозу, при всей ее ярости не способную добраться до них, и крепко заснули до самого утра.

Всего через несколько дней друзья, наконец, увидели Лесной замок. Они ненадолго задержались на краю гигантской поляны, там, где густые деревья внезапно расступились, чтобы Хок и Фишер могли насладиться моментом. На противоположном конце поляны виднелся ров с темной водой, а за ним высился сам Лесной замок. Сказать по правде, снаружи он выглядел так себе. Для нетренированного глаза – просто очередная траченная временем крепость, изрядно уступающая размерами большинству своих собратьев. Толстые каменные стены потрескались и осыпались от длительного противостояния стихиям. Там и сям на сером фоне виднелись белые заплаты из нового камня, следы восстановительных работ, предпринятых после финальной атаки демонов в последние часы Долгой ночи. Высокие резные башни покосились, а флаги безвольно свисали с бастионов в жарком неподвижном воздухе.

Но внутри стен, служивших пятнадцати поколениям Лесных королей, был заключен замок гораздо больших масштабов, с тысячью комнат на каждое крыло, пиршественными и бальными залами, квартирами для прислуги и гвардии, стойлами и кухнями, внутренними двориками и немалым количеством тайн и чудес. Самым свежим из которых или самым старым – это как посмотреть являлся Опрокинутый Собор.

Хок смотрел на то, что некогда было его домом, и даже испытывал смутную ностальгию, пока не вспомнил, как c ним обошлись, когда он в последний раз приехал сюда, привезя с собой принцессу Джулию и дракона, которого ему полагалось убить.

– Опять злитесь, – устало заметил Чанс. – Что на сей раз? У вас что, вообще не осталось приятных воспоминаний?

– Немного, – подтвердил Хок. – Не знаю, что там говорится о моем детстве в легендах, но истина такова: меня презирали или в лучшем случае попросту не замечали практически все. Я был вторым сыном, без малейших перспектив когда-либо занять трон. Корона удел Харальда. Он всегда выглядел героем. А я нет. Поэтому отец отправил меня найти и убить дракона якобы ради того, чтобы я получил возможность доказать стране свою ценность. На самом деле мне полагалось уловить намек и уехать, куда глаза глядят в изгнание и таким образом избавить престолонаследие Харальда от потенциальной угрозы. Только я был слишком благороден или слишком туп, чтобы понять такие простые вещи. Поэтому я проехал через Чащобу и Черный лес, взобрался на Драконью гору и нашел своего дракона. И принцессу Джулию. Я подружился с обоими и привез их к себе домой. Естественно, мне решительно никто не обрадовался. Харальд вызвал меня на якобы дружественный поединок, дабы иметь возможность прилюдно сбить меня с ног и твердо поставить на место. Как он уже не раз проделывал. Но за время отлучки я многому научился и постриг его на ленточки прямо там, на глазах у всех. Все было просто замечательно, пока сэр Чэмпион не проделал то же самое со мной. Он только что свои инициалы у меня на шкуре не вырезал. Ему доставляло огромное наслаждение доказывать всем и каждому, что он по-прежнему лучше всех. Ты никак шокирован, Чанс?

– Не могу поверить, что вас тогда не уважали, ваше… Хок. С вами всегда так обращались?

– Практически.

– По отношению к нему они вели себя на редкость гнусно, – не утерпела Фишер. – Его никогда не ценили, хотя он всегда был лучшим в семье.

– Вот увидите, с тех пор многое переменилось, – пообещал квестор. – Вашу память теперь чтят. И вашу, Фишер, – добавил он.

– Некоторые вещи не меняются, – возразил Хок. – Мне наверняка придется по-прежнему раздавать пинки и оплеухи и вообще вести себя соответственно, чтобы хоть чего-то добиться. Я просто предвкушаю это.

– И я, – облизнулась жена.

Они улыбнулись друг другу, припоминая счастливые времена, и Чанс заерзал в седле. Он то и дело гадал, правильно ли он делает, что везет Хока и Фишер ко двору, у которого и так уже проблем более чем достаточно. Наконец квестор решил, что настала пора снова переменить тему.

– Внутреннее устройство замка осталось таким, каким вы его помните. Комнаты и коридоры по-прежнему меняют местоположение в соответствии со своей собственной непостижимой логикой, и направления коридоров по-прежнему зависят от того, в какой день вы о них спросили. Хотя надо отметить, что ближайшие к Опрокинутому Собору комнаты имеют тенденцию перемещаться быстрее прочих. Может, они просто боятся оставаться рядом с ним надолго. Сенешаль по-прежнему единственный, кто знает, где и что находится в каждый конкретный момент. Он и его команда контролируют ситуацию. По большей части.

– Как поживает старый хрен? – тепло поинтересовалась Фишер. – Стреляный воробей. Никогда меня не одобрял, как, впрочем, и все в то время. Он по-прежнему такой же вредный?

– Несколько смягчился. Семья и дети, обретенные в столь солидном возрасте, похоже, заставили его угомониться. По крайней мере, когда он в добром расположении духа.

– Что он думает об Опрокинутом Соборе? – спросил Хок.

– Официально – до сих пор его изучает. Неофициально боится до потери пульса, как и все остальные. Это единственное место в замке, где он никогда не бывал и, как он не раз заявлял вслух и при свидетелях, его в это противоестественное сооружение на аркане не затащишь. Но он по-прежнему в первых рядах слушателей, когда ученые в библиотеках откапывают какой-нибудь новый фактик или хотя бы слух об Опрокинутом Соборе.

– Не похоже на того Сенешаля, которого я помню, – нахмурилась Фишер. – Я пошла с ним, когда он возглавил экспедицию, отправленную на розыски пропавшего Южного крыла. Ни разу я не видела, чтобы он чего-нибудь испугался, даже когда мы наткнулись на банду демонов. Сенешаль, которого я знала, никогда ни перед чем не отступал.

– Опрокинутый Собор – статья особая, – возразил Чанс. – Когда-то он взмывал в небеса, а теперь вонзается в глубины.

– Знаю, ты рассказывал. И что? Я присутствовала при том, как Сенешаль наткнулся на перевернутую башню. Дьявольски странная штука, но он первым полез в дверь.

– Вы не понимаете. Никто не знает, как глубоко уходит теперь Собор. Поговаривают, что он достигает до самого ада.

Супруги молча обдумывали услышанное.

– Мы видели князя демонов, восседающего на прогнившем троне в сердце Черного леса, – проговорил, наконец, Хок. – Полагаю, мы уже видели все, что нам может предложить преисподняя.

– Конечно, – согласилась Фишер. – Кроме того, мы десять лет прожили в Хейвене. Нас трудно смутить.

Они выехали на поляну, и никто не окликнул их. После стольких дней, проведенных среди живых шумов леса, молчание огромного рукотворного безлесного пространства казалось почти угрожающим.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю