355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саймон Грин » Стражи Хейвена » Текст книги (страница 54)
Стражи Хейвена
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 01:59

Текст книги "Стражи Хейвена"


Автор книги: Саймон Грин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 100 страниц)

– Вы абсолютно правы, – спокойно произнес Найтингейл с насмешливой улыбочкой, – я признаюсь во всем. Однако вы ничего не сможете доказать, а если даже и сможете, я нахожусь под защитой дипломатического иммунитета. Впрочем, должен вам сказать, что все ваши обвинения представляют лишь чисто академический интерес. Мои коллеги-делегаты только что выпили по бокалу вина, в которое я подмешал супершакал. Думаю, что с минуты на минуту мы услышим результаты его действия, а когда они раздерут друг друга в клочья, можно будет и заглянуть туда. Потом Аутремер обвинит в этих убийствах экстремистские фракции Нижних Королевств, и о мире речи больше не будет.

– Но зачем? – спросил пораженный Хок. – Какому безумцу нужна война?

Найтингейл с легким удивлением посмотрел на него;

– Вы чересчур наивны, мой дорогой капитан. Война – это деньги, политическая стабильность и военные заказы. От войны страдают лишь дураки, умный человек всегда найдет в ней свою выгоду. Я финансировал разработку супершакала и его доставку в Хейвен. Мы растворим наркотик, в реках и колодцах, а потом будем спокойно наблюдать, как погибают ваши королевства. После чего займем ваши опустевшие города. Надеюсь, вы внимательно меня выслушали. Хотелось бы, чтобы мою работу оценили по достоинству. К сожалению, вам не удастся никому передать эти сведения, так как через минуту вы будете разорваны моими коллегами.

Мистика неприлично громко хихикнула. Найтингейл с удивлением взглянул в ее сторону.

– Вы не совсем правы, милорд, – ледяным тоном заявил Хок, – Мистика обнаружила, что в одном из графинов с вином подмешан наркотик, и вы заменили его. Отравленное вино послужит доказательством в суде. Что касается вашего плана завоевания страны, можете о нем забыть. Мы изъяли весь запас наркотика.

Морган и Бернс мертвы. Вам крышка, милейший!

– Вы не можете арестовать меня, у меня дипломатический иммунитет.

– Он не защитит вас в вашей собственной стране. Вы удивитесь, как быстро вы попадете в опалу, едва в Аутремере узнают о вашей неудаче. Может быть, если мы хорошо попросим, нам даже разрешат повесить вас здесь.

Найтингейл резко вскинул руки и произнес слово Силы. Под потолком комнаты возник черный шар, из которого посыпался снег. В комнате заметно похолодало.

Началась настоящая снежная буря. Ветер резал, как ножом, пол мгновенно обледенел. Дышать и говорить стало почти невозможно.

Хок огляделся, защищая глаза ладонью. Сквозь бешеное мельтешение снежинок ничего нельзя было разглядеть. Хок рассудил, что Найтингейл сейчас так же слеп, как и остальные, поэтому он сможет выбраться из комнаты, только держась рукой за стену. Надо идти вдоль стены и надеяться, что Найтингейл не уходит в противоположном направлении. Из глубины черного шара донесся жуткий вой, заглушивший шум бури. Хок вздрогнул. Тут он наткнулся на дверь. Снова раздался чудовищный вой, на этот раз ближе. Хок толкнул дверь и побежал по длинному коридору. Шум бури позади затих. За поворотом капитан налетел на прижавшегося к стене Найтингейла. Хок свирепо оскалился и схватил его за шиворот.

– Надо уходить отсюда! – истерически взвизгнул Найтингейл. – Скоро здесь появятся чудовища.

– Нет уж, – прошипел Хок и потащил лорда назад в комнату, откуда сквозь шум ветра времени слышался все тот же протяжный вой.

Найтингейл от страха почти не сопротивлялся, и Хок довольно легко втолкнул его в комнату, уже наполовину заваленную снегом. Шар разбухал прямо на глазах, из него высунулась отвратительная когтистая лапа. Вой теперь не прекращался ни на секунду. Хок закричал что было сил на ухо Найтингейлу:

– Закрывай проход, или я зашвырну тебя в шар к тварям!

Лорд поднял трясущиеся руки и что-то пробормотал. Время на мгновение словно остановилось. Черный шар стал стремительно уменьшаться и исчез. Ветер моментально стих, лишь в воздухе лениво кружились последние снежинки. Внезапная тишина была оглушающей.

Найтингейл оттолкнул Хока и снова попытался бежать. Хок легонько стукнул его обухом топора по затылку, а когда лорд увал, добавил еще раз, для верности.

Засыпанный с головы до ног снегом, похожий на рождественского Деда Мороза ап Овен выбрался из сугроба и сказал, глядя на бесчувственное тело:

– Все это бесполезно. Так или иначе дело замнут, и до суда не дойдет.

– Значит, все сойдет ему с рук? – тревожно спросила взлохмаченная Изабель, отряхивая мокрый снег с плаща.

Ап Овен только пожал плечами:

– Ну, его, конечно, лишат титула и всех привилегий, может быть, даже вышлют из страны, но не более того.

– Спасибо и на этом, – проворчал Хок, – а вообще-то его стоило бы повесить. Он стольких людей погубил, сволочь! А я из-за него чуть не убил Изабель… Если я убью его сейчас, никто меня ни в чем не обвинит. Еще и поблагодарят, может быть.

– Ты не сможешь убить безоружного, – спокойно заметил ап Овен.

– Да, – помолчав, согласился Хок, – не смогу, несмотря на то, что столько лет прожил в Хейвене.

– Да ты просто везунчик! – радостно вмешалась Мистика. – Ты нашел наркотик, разоблачил предателя, спас переговоры, спас весь город, предотвратил войну. Чего тебе еще желать?

– Отпуска! – ответили Хок и Фишер в один голос.

10. ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА

Для тюрьмы помещение было не таким уж неуютным. Во время войны лорду Найтингейлу приходилось жить и в худших условия. Спасибо посольству Аутремера, в Хейвене с ним обращались чрезвычайно вежливо, а он был идеальным заключенным – порядок не нарушал и ни на что не жаловался. Ему приносили книги, иногда забегал кто-нибудь из сотрудников посольства – просто так, поболтать. Конечно, его не выпускали из комнаты, но лорд Найтингейл был этому только рад. Он очень опасался, что разъяренные его предательством жители Хейвена штурмом возьмут посольство и вздернут его на ближайшем фонаре. Озверевшей толпе не очень-то объяснишь, что такое дипломатический иммунитет.

В дверь постучали, и задумавшийся лорд чуть не подскочил от неожиданности.

Лязгнул засов, на пороге стоял майор де Торнэ с бутылкой в руках. Найтингейл меньше всего ожидал увидеть его здесь, но не подал виду, что удивлен. Де Торнэ совершенно спокойно воспринял известие о предательстве лорда. Может быть, он согласится сотрудничать?

– Проходите и садитесь, майор, – радушно приветствовал его Найтингейл. – Что там у вас в бутылке? Вино? Это для меня? Как мило с вашей стороны. Мне здесь не дают ни капли спиртного.

– Я пришел поговорить с вами, милорд, – глухо произнес де Торнэ. Он замялся, словно не знал, с чего начать.

– Э-э… видите ли, милорд… Нужно прояснить кое-какие детали.

– Ну, конечно, мой дорогой майор. Но сначала давайте отведаем ваше великолепное вино.

Де Торнэ кивнул и молча наблюдал, как Найтингейл откупоривает бутылку и разливает вино. Они оба вежливо приподняли бокалы и отпили по глотку.

– Перед тем как я начну отвечать на ваши вопросы, майор, позвольте вас спросить, – сказал Найтингейл, изящно откидываясь на спинку стула, – Я был бы очень признателен, если бы вы сообщили мне, чем занимаются сейчас эти… Хок и Фишер. Я с ужасом представляю, что они сделали бы со мной, если бы не вмешательство посольства. Я, откровенно говоря, побаиваюсь, что они попытаются каким-либо образом умертвить меня, несмотря на охрану. – Он жестом показал в сторону двери, за которой слышались шаги часового.

– Вам не о чем беспокоиться, милорд. У Стражей был шанс лишить вас жизни, но они им не воспользовались. Вряд ли сейчас они станут подвергать себя риску ради того, чтобы расправиться с вами.

– Вы успокоили меня. – Найтингейл неторопливо отпил еще глоток, игнорируя нетерпеливое желание де Торнэ поскорее приступить к делу. Вино было отменным, – Ах да! О чем вы хотели спросить, майор?

– Правда ли, что супершакал собираются использовать в войне против Нижних Королевств?

– Совершенно верно. Он должен оказаться чертовски эффективным.

– Но ведь это нечестный способ ведения войны, – сурово произнес де Торнэ.

Найтингейл весело рассмеялся, искренне удивившись:

– А разве в войне вообще есть что-либо честное? Разрушения и убийства всегда остаются разрушениями я убийствами, независимо от того, какое оружие используется.

– Но ваше оружие не оставляет места для героев и подвигов.

Найтингейл в ответ лишь презрительно пожал плечами.

– Может быть, вы вообще против войны, майор? Но ведь от нее зависит ваша карьера. Вы же не собираетесь всю жизнь оставаться майором?

– Я предпочитаю получать чины и награды честным путем.

– Об этом можете не беспокоиться. Вы получите возможность совершенно честно уничтожить огромное количество людей. Наркотик применят против мирного населения, а войска Нижних Королевств пострадают мало. Кстати, позвольте дать вам небольшой совет? Лучше не лезьте в политику, де Торнэ. Это не для вас.

– Очевидно, вы правы, – сказал майор а поднялся, допивая вино. Он осторожно поставил пустой бокал на стал.

– Боюсь, мне пора идти, милорд. Меня ждут дела. Надеюсь, вам понравилось вино.

Он поклонился и вышел из комнаты.

Найтингейл, недоумевая, проводил его взглядом и пожал плечами. Типичный туповатый служака. В винах, правда, неплохо разбирается.

В коридоре де Торнэ подозвал к себе скучающего часового.

– Слушай, парень, лорд просил не беспокоить его до вечера. Никого к нему не пускай, ясно?

Часовой молча кивнул и спрятал подученную от майора купюру. Де Торнэ неторопливо вышел из здания посольства.

Вино скоро подействует. Лорду Найтингейлу предстоит подвергнуться той же участи, на которую он обрекал тысячи людей. Майору было несложно достать немного супершакала в штабе Стражи, а вот противоядие обошлось ему в приличную сумму. Найтингейл сейчас один в запертой комнате, а наркотик уже потихоньку начинает свою работу. Изменник сам разорвет себя на куски, если только есть хоть какая-то справедливость в этом лучшем из миров.

И де Торнэ холодно улыбнулся. Предательство должно быть наказано.


* * *

Хок и Фишер с облегчением покинули здание штаба. С них официально сняли все обвинения, официально объявили выговор за самовольные действия, официально вынесли благодарность за разоблачение предателей и уж совсем официально отказали в отпуске. Хок хотел было извиниться перед Гленом за удар обухом по затылку, но потом решил отложить это до того момента, когда у майора улучшится настроение.

Он с улыбкой огляделся по сторонам. Улица, как всегда, была полна спешащего куда-то народа, никто не обращал внимания на Хока и Фишер. Наконец-то не надо никуда бежать, не надо ни от кого прятаться. Восхитительно!

– Я просто не могу опомниться, как быстро все поверили в твое сумасшествие и в мою измену, – грустно произнесла, Фишер. – Никто не вспомнил, сколько всего мы сделали для города.

– Ничего страшного, – весело заявил Хок. Сейчас ничто не могло испортить ему настроение. – Наши заслуги не так уж много значат. Кстати, половина Хейвена и так думает, что мы сумасшедшие, потому что не берем взяток, а крутая половина убеждена в том, что мы хотим их поубивать при первой же возможности.

– Проклятый город! Настоящий гадюшник. Лучше бы Моргав своим наркотиком стер его с лица земли!

– Ладно, не хандри, Изабель. Люди в Хейвене не хуже и не лучше жителей других городов, и наш долг защищать их. Я вообще считаю, что большинство людей на свете на самом деле добрые.

– Да? Назови хоть двух!

Фишер хотела еще что-то сказать, но тут к ним подошла оборванная женщина, держащая за руку маленькую девочку, с головы до ног укутанную в кучу одежек.

Женщина поклонилась Хоку, а ее дочь немедленно спряталась за материнской юбкой.

– Я пришла поблагодарить вас, капитан, – степенно произнесла женщина, – Вы спасли мою дочь из завала. Теперь Кати чувствует себя хорошо.

Хок посмотрел на девчушку и улыбнулся.

– А мне сказали, что она умерла…

– Господь с вами, капитан! Господа доктора даже пришили ей отрезанную ножку, а Стража оплатила все расходы на лечение. Настоящее чудо! И все благодаря вам, капитан. Я никогда не верила в ужасные сплетни, которые рассказывают про вас.

Женщина снова поклонилась и пошла своей дорогой, девочка, застенчиво оглядываясь, засеменила за ней. Вскоре они обе исчезли в толпе. Фишер посмотрела на Хока и проворчала:

– Ладно, убедил, парочка хороших людей на свете все-таки еще отыщется.


Подземелья Хейвена
1. ПРЕИСПОДНЯЯ

Вместе с весной в Хейвен пришли дожди и резкие порывы ветра, стремительно налетавшие с моря. Яростные потоки воды низвергались с неба, вырывались из водосточных желобов. Крыши превратились в водопады, вода струилась по черепице, хлестала из водостоков, изображающих пасть дракона. Дождь продолжался неделями, городские заклинатели погоды были бессильны, и несчастные сограждане от души проклинали их. Дождь врывался в дымовые трубы, наполнял комнаты сырым чадом. Без особой нужды никто не решался выходить на улицу. Люди сжимали зубы и старались не замечать промокшую одежду и бесконечный стук дождя по крыше. Наступил сезон дождей, и народ терпеливо встречал его, как встречал уже много раз – с упрямой бессильной злобой.

Но хейвенский порт в эти дни был празднично украшен. Над улицами лениво колыхались многоцветные намокшие флаги. Гирлянды и украшения яркими красками брали верх над сыростью и серостью будней. В Хейвене находились два Короля, и город спешно примерял на себя радостную улыбку, веселился как мог. Потребовалось бы нечто большее, чем какой-то занудный дождичек, чтоб подмочить настроение Хейвена, когда он готовился к празднику. Город гулял, улицы были заполнены восторженной толпой, в кабаках и тавернах не оставалось свободных мест. Чтобы хоть как-нибудь укрыться от дождя, между домами натягивались тенты. Под ними кипели ярмарки, кричали лоточные торговцы, кувыркались акробаты, вырастали балаганы и аттракционы.

Конечно, не все могли позволить себе отдых даже сейчас. Городская Стража, как обычно, находилась на посту, охраняя закон и защищая честных граждан от бандитов, карманников и хулиганов, а чаще всего от них самих. Хейвен слыл суровым, жестоким городом, жаждущим крови даже во время, казалось бы, всеобщего праздника. И поэтому Хок и Изабель Фишер, капитаны городской Стражи, вышагивали по серым улицам Северной окраины, совершая свой будничный обход. Они закутались в плотные плащи и натянули на головы капюшоны, прикрывая лица от дождя.

Люди почтительно расступались перед Стражами и отводили глаза, не рискуя встретиться с ними взглядом, словно опасались привлечь к себе излишнее внимание. Хока и Фишер боялись и уважали как самых грозных и самых честных слуг закона в Хейвене, и особенно здесь, в Северной окраине, где почти каждому было что скрывать. Таковы были правы этого райского уголка. Хок мрачно поглядывал на Изабель и быстро шел вперед, размашисто переступая через лужи. Изабель тихо рассмеялась.

– Гляди веселей, Хок! Месяц-другой этого свинства, и сезон дождей кончится. А там уж придется подумывать, как вынести палящий летний зной. В Хейвене всегда надо заглядывать чуть вперед.

– Вот уж чего я терпеть не могу! – фыркнул Хок.

– Кого ты терпеть не можешь, меня или дождь?

– Да вас обоих, – Хок осторожно перешагнул через комок тряпья, выброшенный из окна стоящего рядом дома. – В голове не укладывается, как люди могут что-то праздновать в таком болоте.

– Праздники нужны всем, – пожала плечами Фишер. – К тому же их и так долго откладывали, верно? Короли пробудут здесь чуть больше двух дней. Затем все успокоится, и Северная окраина вернется к своей привычной жизни.

Хок что-то промычал про себя, ничуть не убежденный ее словами. Их работа была тяжела и без дополнительных трудностей. Хейвен, несомненно, самый опасный город в Нижних Королевствах, а их Северная окраина -сердце этого темного мира. Не существовало преступлений, которые не совершались бы здесь, и каким бы грязным делом вы ни занялись, вам в любом случае пришлось бы столкнуться с толпой соперников. Обмануть своего партнера считалось привычным делом. Люди со спокойной обреченностью относились ко всякому унижению личности, от изнасилований и убийств до вымогательства. Все делалось украдкой, жители говорили шепотом, прячась за запертыми дверями и закрытыми ставнями. Впрочем, во всем Хейвене городская Стража выбивалась из сил и каким-то образом ухитрялась поддерживать хотя бы внешнюю видимость порядка. При этом Стражи вели себя ничуть не лучше тех, с кем они боролись. По-другому они поступать не могли. Вот почему горожане не понимали, зачем парламенты обоих Нижних Королевств решили провести встречу уважаемых Королей для подписания Мирного Договора между двумя государствами именно в Хейвене.

Переговоры, в результате которых появился этот Договор, с самого начала велись в Хейвене, но Стражам пришлось изрядно потрудиться, чтобы защитить дипломатов от наемников и террористов. В обоих Королевствах было немало негодяев, заинтересованных в провале переговоров, и они без малейших колебаний готовы были превратить Хейвен в поле боя.

Хоку и Изабель удалось пресечь заговор и спасти переговоры, об этом знали все. Все, кроме депутатов парламентов. Они как будто не были знакомы с ситуацией в Хейвене и не хотели о ней говорить. Видимо, поэтому они просто пропускали мимо ушей все, что советники докладывали им о городе.

Пользуясь дарованной ему привилегией, городской Совет единовластно распоряжался в Хейвене, превратившись в независимый орган власти. И теперь он начал издавать один за другим приказы, отражающие состояние полной паники. Декрет следовал за декретом. Стражам было велено очистить улицы от преступников как можно быстрее, швыряя их в тюрьму под любым предлогом или без оного. Суды заработают позже. Гораздо важнее в данный момент схватить побольше негодяев и держать их за решеткой, пока Короли не покинут Хейвен. Управляющий тюрьмами едва не сошел с ума и почти с пеной у рта доказывал в городском Совете, что камеры и так переполнены, и ему некуда девать новых заключенных. А это, коротко отвечали ему, ваша проблема. Стража вышла на улицы города. Подтягивались воинские части. Совет делал все что мог, преступников хватали сотнями. Никто не обращал внимания на протесты адвокатов. Слухи быстро ползли по городу и те, кто еще не был схвачен, не сговариваясь решили, что умнее притихнуть на время. Количество преступлений резко уменьшилось.

Нельзя сказать, что улицы, как по волшебству, стали мирными и безопасными. Ведь это был Хейвен. Однако мелкая рыбешка и обыденное насилие более или менее контролировались Стражами и были спрятаны подальше от взоров Королей и их свиты, которым Совет старался пустить пыль в глаза. Никому не хотелось думать, что город станет прежним, едва лишь Короли покинут его, а большинство преступников будет освобождено за недостатком доказательств. Честно говоря, немногие в Хейвене заглядывали так далеко вперед.

А пока Хок и Изабель обходили свой участок Северной окраины, удивляясь произошедшим переменам. Вот уже в течение часа никто никого не пытался убить.

– Что ты думаешь об этом Мирном Договоре? – мрачно спросил Хок. – Будет ли от него прок?

– Возможно, – ответила Изабель. – Насколько я поняла его суть, обе стороны пришли к заключению, что хотя они и ненавидят друг друга, но им придется жить вместе; и это лучшее, на что можно надеяться. Впервые за несколько веков договорились о проведении пограничной линии, а значит, прекратятся вечные пограничные конфликты. Сколько хороших людей погибло, защищая расплывчатую черту на старых картах, ради удовольствия кучки знатных господ!

– Да, – кивнул Хок. – Но я бы предпочел, чтобы для церемонии подписания выбрали другое место. Короли просто притягивают неприятности. Все фанатики, наемники и террористы торопятся сюда, стараясь не упустить такой шанс, бегут прямиком в Хейвен, с глазами, налитыми кровью, и кинжалами за пазухой.

– Ну что ж, – возразила Изабель, – не забывай, что у Королей сильная охрана. Они взяли с собой четырех могущественных магов, целую армию телохранителей и почетную гвардию Стального Братства. С такими силами можно завоевать целую страну.

– Ничего ты не понимаешь! – фыркнул Хок. – Охрана не всегда может справиться со своей задачей. Достаточно одного фанатика с кинжалом или кучки смертников в нужное время в нужном месте, и у нас появятся два коронованных покойника. И готов держать пари, что обвинят в этом Хейвен, а не королевскую охрану. Не надо было им приезжать сюда, Изабель. Я чувствую, что это не кончится добром.

– У тебя всегда недобрые предчувствия.

– И обычно я оказываюсь прав. Изабель взглянула на мужа с затаенной усмешкой.

– Ты выходишь из себя, потому что никого из хейвенской Стражи не взяли в охрану.

– Да будь они прокляты! Мы же знаем все, что здесь творится, лучше них. Но мне трудно упрекать парней из охраны. Им известно, что в Хейвене вся Стража подкуплена, и после того случая, когда в измене обвинили нас, никто никому не верит. Если даже мы оказались под подозрением…

– Но ведь мы смогли оправдаться и нашли настоящего изменника.

– Ты очень легко смотришь на вещи. – Хок медленно покачал головой. – А я вот до сих пор не могу забыть, с какой охотой люди поверили обвинению против нас. После всего, что мы сделали для города… Да что говорить, даже сейчас найдутся те, кто станет показывать на нас пальцем вслед и шептаться, дескать, нет дыма без огня.

– Если кто-то покажет на меня пальцем, – холодно произнесла Изабель, – я оторву этот палец и заставлю негодяя проглотить его. Хватит, Хок, перестань беспокоиться о Королях, не ты их охраняешь!

Некоторое время они шли молча, отшвыривая ногами всякий мусор. Дождь, казалось, еще усилился. Время от времени в них чем-то бросали с крыш, но Хок и Изабель не обращали на это внимания. Благодаря тому, что верхние этажи домов нависли над нижними, попасть в Стражей было почти невозможно, а пытаться преследовать хулиганов не имело смысла.

Иногда Стража поднималась на крыши, очищая их от преступников, и все это знали. Куда неприятнее были помои, которые выплескивали из окон, что в Северной окраине являлось приятным обыкновением. Вы всегда могли ожидать этого, будь вы даже знаменитым Хоком.

Хок, нахмурившись, быстро шел вперед. Его одолевали мрачные мысли. Вот уже целый год весь Хейвен считает его берсерком, убивающим всех на своем пути, плюющим на закон. Формально он доказал, что это было неправдой, но дело заключалось в другом. Хок знал о своей репутации головореза, он сам приложил немало усилий, чтоб создать ее. Такая репутация заставляла бандитов и грабителей прятаться в страхе, а на мелкую сошку он даже не обращал внимания. Но его угнетала легкость, с которой все остальные сограждане обвинили его в беспредельной жестокости. Часто ему приходилось смотреть на себя со стороны, и открывающаяся его взору картина не очень-то нравилась Хоку.

– Мы никогда не избавимся от этого проклятья, – тихо пробормотал он. – Глядя на этих людей, я всегда думал, что смогу изменить их жизнь, сделать ее хоть чуть-чуть лучше. Для всех, даже для тех, кто ненавидит меня. Но что бы я ни говорил себе, что-то внутри меня смеется над таким самообманом и нелепостью. И чем дальше, тем больше я склоняюсь к мысли, что раз на тебе лежит подозрение, значит, ты виновен. Разумеется, если не сможешь доказать обратное.

– Здесь, на Северной окраине нет невиновных.

– Не в этом дело! Я никогда и пальцем не тронул честного человека, никогда никого не убивал без крайней необходимости. А теперь я уже и в этом не уверен. Я же не святой, я тоже могу ошибаться. Только моя ошибка не стоила кому-то жизни. Когда мы с тобой принялись за эту работу в Страже, я в самом деле думал, что мы сможем сделать мир чуточку лучше, защитить беспомощных, покарать негодяев… А сейчас все смотрят на меня как на врага, и я трачу больше сил на защиту от мерзавцев, чем на помощь их жертвам. Да, Изабель, мы изменились. Проклятая работа сломала нас… Иногда мне хочется покинуть Хейвен, уйти из него куда глаза глядят. В кого же мы здесь превратились!

Изабель с грустью взглянула на него.

– Мы всего лишь исполняем наш долг. В городе рыщут двуногие волки, и они разорвут нас на части, как только почувствуют, что мы ослабели. Их удерживает лишь страх, так как они хорошо знают нашу силу. Помнишь, что было, когда мы начинали? Нам приходилось отстаивать себя каждый день, истребляя нечисть огнем и мечом, только чтобы защитить право спокойно пройти по улице. Теперь они поняли, что лучше нас не трогать, что само по себе немало. Пойми, мы немногим отличаемся от других. Если все начнут жить по справедливости и соблюдать законы, я тотчас вложу меч в ножны. А пока мы должны исполнять свой долг.

– А для чего, Изабель? Какой смысл в нашем долге? Что от этого изменится? На каждого убитого негодяя приходится дюжина новых, которые только и ждут, чтобы занять освободившееся местечко. Мы сжигаем себя, а ничего не меняется. Кроме нас самих.

– Неправда, Хок! Кое-что мы изменили. Конечно, дела по-прежнему плохи, но до нас было еще хуже. И если мы уйдем, все полетит к чертям. Неужели ты хочешь за каких-нибудь несколько лет расчистить грязь, которая накапливалась веками? Мы делаем все, что в наших силах, не жалея жизни, для защиты честных граждан. Большего от нас требовать нельзя.

– Да… Может быть, – тихо произнес Хок, неотрывно глядя вперед сквозь пелену дождя. – Но я потерял себя, Изабель. Я противен самому себе, мне противно то, что я делаю; я прихожу в ужас, когда понимаю, в кого превращаюсь. Не бойся, я не собираюсь накладывать на себя руки, просто я не знаю, как жить дальше. Ты права, мы нужны здесь. Но иногда, посмотрев в зеркало, я не узнаю себя. Я слышу, что люди говорят о наших подвигах, но не радуюсь. Мне тяжко сознавать, сколь сильно изуродована моя душа. Я потерял себя и не знаю, как обрести вновь.

Изабель закусила губу и решила отвлечь Хока от мрачных мыслей.

– Я знаю, что тебя гнетет. Ты бесишься, потому что я посадила тебя на диету. Хок невольно улыбнулся.

– Да, твой муженек становится старым и жирным. Сколько себя помню, никогда не был таким толстым. Ты не поверишь, но сегодня утром мне пришлось сделать на поясе еще одну дырочку. А ведь в молодости я сколько угодно объедался вареньем, не прибавляя в весе ни грамма. Сейчас, стоит мне лишь взглянуть на сласти, и мой животик растет сам собой. Подумать только, стукнуло уже тридцать лет, а я и не заметил. Пора становиться развалиной.

– Глупости, дорогой, – улыбнулась Изабель, – когда мы придем домой, я набью тебе трубку и подам старые туфли. Мы будем сидеть рядышком в кресле у камина.

Хок покосился на нее.

– Это было бы прекрасно, Изабель. Она рассмеялась.

– Эх ты, бедняжечка! Послушать тебя, так ты едва держишься на ногах и ковыляешь прямой дорожкой к могиле. Но я-то знаю, что для тебя нет ничего лучше хорошей схватки перед ужином. Кстати об ужине, сегодня у нас будет бифштекс и великолепный салат. И не смей налегать на сладости, слышишь!

– Но почему все твои изысканные блюда такие отвратительные на вкус? – пожаловался Хок. – Мне плевать, что шпинат полезен для здоровья. Если он мне не понравится, я не стану его есть. Это годится разве что для кроликов.

Они шли дальше по Северной окраине, заглядывая во все укромные уголки. Хок, казалось, немного повеселел, но не стал более разговорчивым.

Изабель решила не приставать к нему, боясь растревожить старые раны.

У Хока и раньше случались приступы тоски, но со временем они всегда проходили.

В этот день им удалось задержать троих взломщиков, а лавочнику пришлось объяснить, что болты на дверях так же необходимы, как засовы и ставни. Среди взломщиков не было ни одного серьезного преступника, лишь одни новички. Как обычно, прямые улики отсутствовали. Рано или поздно они станут матерыми ворами, уговорят какого-нибудь начинающего паренька войти в шайку, и все повторится вновь.

После того, как они разобрались со взломщиками, Стражам пришлось усмирять драку в трактире, ловить хулиганов, а впереди была еще бытовая ссора. Хок не любил ввязываться в семейные скандалы. В них нет правых, и что бы ты ни делал, все к худшему.

Хок и Изабель подходили к дому, где разгорелась ссора, с опаской. В таких случаях всегда приходилось опасаться летящей посуды, а то и брошенных в тебя ножей. И вот они уже у порога жалкой лачуги, затерявшейся среди доходных домов. Их обитатели молча глазели на двух Стражей. Хок осторожно переступил порог, и жильцы неохотно расступились перед ним. Стражи были исконными врагами окраины – они олицетворяли закон и власть, которые загнали бедноту в эту дыру. Любой Страж мог подвергнуться здесь нападению какого-нибудь мерзавца или сумасшедшего; и одним из очаровательных сюрпризов тех дней был хейвенский «шоколадный пирог» – жуткая смесь из глины и извести. Последствия удачного броска могли стать просто ужасными. Известь обжигала даже сквозь одежду, а если попадала на гладкую кожу, разъедала тело до самых костей. Глина связывала известь не хуже клея. Даже небольшой «пирог» мог отправить Стража в больницу на целые недели, если его товарищ не сможет вовремя отыскать доктора. А докторов в окраине становилось все меньше и меньше. Последний, кто решился бросить в Хока «шоколадный пирог», остался без обеих рук, но на этих улицах было достаточно полусумасшедших, которым требовался всего лишь легкий толчок, чтобы опрокинуть их в темную бездну безумия. Хок и Фишер держались вместе, зорко осматриваясь и стараясь не приближаться к дверям.

Они без приключений прошли по узкому коридору и поднялись по лестнице. Какая-то нищенка со своими маленькими детьми молча смотрела на них, а сверху доносились звуки скандала. Мужчина и женщина орали, пытаясь перекричать друг друга, но Хок и Изабель не торопились. Пока парочка кричит, она не хватается за ножи или еще за что-нибудь острое. Когда шум внезапно стихает, вот тогда надо беспокоиться. Оказавшись на втором этаже, Стражи двинулись дальше, перешагивая через чумазых детишек, как ни в чем не бывало игравших на полу. Нужную дверь легко было найти по неумолкаемым воплям. Хок постучался, в ответ хриплый мужской голос изнутри предложил ему убираться к дьяволу.

Хок постучал вновь, и ругань полилась нескончаемым потоком. Он пожал плечами, вынул топор и с силой ударил дверь ногой.

Мужчина и женщина удивленно уставились на Хока и Изабель, внезапно появившихся на пороге. Женщина была маленького роста, истощенная, с опухшим лицом и окровавленным носом. Она безуспешно пыталась остановить кровь грязным носовым платком. Мужчина был почти вдвое крупнее ее. Мускулистый, как дикий зверь, он стоял, сжимая огромные кулаки. Его лицо было смуглым от загара, глаза при виде форменных плащей налились кровью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю