Текст книги "Всадник и Тень (СИ)"

Автор книги: Саша Кор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Не надо, – Крайт решительно помотал головой. – Я действовал неправильно и никакой награды не заслужил.

– Уверен в этом?

– Конечно.

– Ладно, уговорил. – Посланец переступил с ноги на ногу, готовясь взлететь. – Тогда я, пожалуй, не буду никому ничего рассказывать. Пусть остается между нами. И не кисни. Ты очень хороший маг, у тебя все еще впереди.

Посланец вспорхнул со стула и тут же пропал. Крайт с тяжелым вздохом рухнул обратно на подушку и уставился в потолок. Только что он был совершенно счастлив, наслаждался своим триумфом, и вот... Игра оказалась сложнее, чем он себе представлял. Интересы магов, интересы всадников... От всего этого голова может лопнуть!

Арвент в диких землях

Только заметив на нижней улице знакомую бритую макушку, Арвент вдруг сообразил, что уже четыре года не видел своего давнего приятеля. С того самого дня, когда Крайт ушел из команды Верниса, им как-то не доводилось сталкиваться. Движимый чистым любопытством, Арвент бросился к ближайшей лестнице и спустился вниз, чтобы словно невзначай попасться ему навстречу.

Крайт изменился. Вроде все то же самое: пепельный ежик на голове, застегнутые пуговицы, стремительная походка. Но появилась какая-то ехидная ухмылка, хитрый прищур серых глаз, некое новое выражение на повзрослевшем лице. Хоть Арвент тоже возмужал, отпустил аккуратную, почти символическую бородку, но зеркала до сих пор предъявляли ему по-детски огромные глаза и широкую белозубую улыбку. С того момента, как судьба развела в разные стороны приятелей-соперников, Арвент добился многого. Работая все в той же команде, он прошел отличную школу, достиг значительных результатов, имя Арвента Конта понемногу становилось известным в среде боевых магов. Но почти никто не говорил о Крайте Фоссе. Вроде бы он сменил несколько команд, ни в одной не задерживаясь больше года, но нигде особенно себя не проявил.

– Ого, какие люди! – Крайт замедлил шаг и сощурился, отчего лицо его приобрело ехидное выражение.

– Надо же! Давно не виделись! – Арвент широко улыбнулся и изобразил удивление, словно только что заметил приятеля.

Оба остановились, оглядывая друг друга с любопытством. Обоим теперь казалось странным, как они ухитрились почти не вспоминать целых четыре года об этой дружбе-вражде, тянувшейся все их детство. Конечно, они были ужасно заняты, старались найти себя в новой, взрослой жизни, но теперь в обоих сразу воскресло то давнее чувство соперничества, и идея сверить результаты посетила их одновременно.

– Может, присядем? – Арвент кивнул в сторону каменных скамеек, установленных вдоль набережной.

– Не возражаю, – немедленно согласился Крайт.

Как и всегда во время перемирия, на улицах Гесса царило большее оживление, чем обычно. Одни только вернувшиеся домой маги не смогли бы создать такого движения, но одновременно с ними в город прибывали многочисленные гости: всадники, приехавшие для заключения контрактов, торговцы, слетающиеся на запах денег, всяческий сброд, пытающийся продать свои услуги, бродячие артисты, а то и обычные попрошайки, – более не опасающийся внешней угрозы город пускал всех подряд. Но в стороне от канала удалось найти тихое местечко, пусть и расположенное на самом солнцепеке.

– Ну что, рассказывай, – усмехнулся Крайт. – Говорят, ты делаешь успехи.

Арвент с удовольствием рассказал. Не то чтобы он мог похвастаться какими-то выдающимися достижениями, но зато мог назвать несколько имен мастеров, которые пытались заполучить его к себе, узнав, что он не намерен продлевать контракт с командой Верниса.

– И кому же в итоге повезло? – ехидно поинтересовался Крайт.

– А никому, – хмыкнул Арвент. – Я решил пуститься в свободное плавание. Еду в дикие земли воином.

– Какое совпадение! – Вечно прищуренные глаза Крайта широко распахнулись. – Я в этом году тоже решил начать работать самостоятельно. И тоже собираюсь в дикие земли.

– И куда же?

– На север. В Хай.

– Ты ненормальный! – поразился Арвент. – Поближе ничего не нашел? Холодина, туманы, орда...

– Зато если я там выживу, все остальное покажется ерундой, – усмехнулся Крайт.

– По крайней мере, деньги хорошие?

Крайт расхохотался так, будто Арвент сказал что-то ужасно смешное. Отсмеявшись, он с наигранно легкомысленным видом сообщил сумму своего контракта.

– Ты точно спятил! – Арвент уставился на приятеля с некоторой даже тревогой. – Ты хоть посчитал, сколько тебе придется заплатить городу? Да ты еще должен останешься!

– Я посчитал, – широко улыбаясь, заявил Крайт. – Еще даже останется на мясной пирог.

Арвенту оставалось только сокрушенно покачать головой. Видать, у этого парня совсем отчаянное положение, раз он согласился на такую сделку. Может быть, его просто не берут в команды? Об этом не принято говорить, не принято давать нелестные характеристики и портить репутации бывшим помощникам, но ведь все за всеми следят, и мастерам обычно известно куда больше, чем простым зрителям магических войн. Арвент не видел другой причины ввязываться в эту самоубийственную авантюру, учитывая, что Крайт на ней практически ничего не заработает.

Что ж, в этом Крайт совершенно не переменился. Вечно храбрится, никогда не признает, что у него что-то не ладится. Делает вид, что держит ситуацию под контролем, что все происходит именно так, как он и задумывал. Наверное, даже падая вверх тормашками в пропасть, он будет утверждать, что сам туда прыгнул, поскольку ему приспичило полетать.

Сам Арвент, разумеется, заключил выгодный контракт. И отправлялся всего лишь в Кан, отражать по границам вторжение диких племен вентов. Отличное место, чтобы начинающему воину набраться опыта и заработать репутацию. На границах ведется война без правил, настоящая, первобытная, никто не станет щадить мага, если он не сумеет справиться. Зато судьи всегда присуждают за такие сражения больше баллов – за риск. И всадники охотнее нанимают тех, кто прошел эту суровую школу. Поэтому маги похрабрее всегда стараются начать сольную карьеру хотя бы с одного года в диких землях, и сумма контракта здесь имеет значение далеко не первостепенное. Но нельзя сказать, чтобы она не имела значения вовсе.

***

Кантойн, столица территории Кан, нисколько не отличалась от прочих южных городов, в которых довелось побывать Арвенту. Все то же бессистемное нагромождение кубов и параллелепипедов разной величины, царство серого и желтоватого камня, чуть разбавленное немногочисленными пыльными деревцами. Небольшое оживление вносили и ярко-зеленые плащи всадников, но это уж ближе к центру, где располагалась основная крепость. Разросшийся вокруг нее город даже не был обнесен стеной: Кантойн вполне безопасно лежал в самой середине территории.

Арвент стоял на верхушке коротенькой башни, опираясь локтями на один из символических зубцов, и глядел вниз, во двор, где суетились всадники и войско, против обыкновения не снабженное зелеными повязками или лентами. Выступать предстояло на границы с дикими землями, а там, в войне с варварами, даже цветные плащи не имеют значения.

В город Арвент добрался на летуне, но брать его с собой не хотел. Эта кошмарная штука годится только на то, чтобы долететь до места, где предстоит работать, но подниматься в воздух по какой-то другой надобности маг не собирался. А тащить с собой в верховом походе эту чудовищную махину с волочащимися крыльями... Вот мгновенного посланца можно было прихватить, он ничего не весит и легко умещается на спинке седла.

Когда отряды во дворе принялись строиться, Арвент решил, что они почти готовы выступать, значит, и ему пора спускаться. Он зашел в свою комнату, забросил на плечо дорожную сумку, подцепил на руку посланца, а летуну велел сидеть смирно. К счастью, это существо из тех, что не нуждаются в пище и уходе, так что его запросто можно оставить здесь до своего возвращения. Потом Арвент спустился во двор, высмотрел там группу всадников, имеющих наиболее важный вид, и направился к ним.

– Ты вовремя, маг, – величественно сказал один из них. – Я почти собрался послать кого-нибудь за тобой.

Он уже сидел в седле, седеющий дородный мужчина властного вида, и на всех окружающих он поглядывал свысока. Это был какой-то большой командир, который и должен был вести войско на границу. Арвент не особенно вникал в иерархию всадников, запомнил только, что этот тип и будет главным в походе. Высокомерная манера нисколько не трогала Арвента: боевой маг в любом случае выше любого из всадников. Так что он просто небрежно пожал плечами, не считая необходимым объяснять, где пропадал.

– Я подумал, что тебе понадобится личный слуга в походе, – сообщил командир. – Это Самуйт. – И он указал рукой на скромно стоящего в сторонке молодого человека, вряд ли старше самого мага.

– Приветствую, хозяин, – отозвался этот парень. В его интонации Арвенту померещилась изрядная доля иронии.

– Ну ладно, хорошо, – ответил Арвент одновременно слуге и всаднику.

– Мы уже почти готовы выступать, – многозначительно добавил всадник, явно намекая, что магу пора бы занять свое место.

Самуйт действовал быстро и четко, ни на мгновение при этом не теряя достоинства. Он подвел хозяину тамелга, почтительно, но твердо изъял сумку и приторочил ее к седлу, пристроил и мгновенного посланца. Арвенту он напомнил некоторых слуг из Гесса, у которых порой даже хозяева по струнке ходят. Но маг имел опыт обращения с этой породой, он небрежно кивнул, отмечая, что вполне доволен работой, и забрался в седло.

Вся огромная процессия тронулась в путь. Всадники возглавляли колонны пеших солдат, а за колоннами тащились обозы, запряженные низкорослыми сорфи. Эти животные при всем желании не смогли бы двигаться быстрее, и оттого все войско едва плелось. Прошагали, сильно растянувшись, по узким улочкам, после, на полевой дороге, собрались и построились поплотнее.

Очень скоро Арвенту стало безумно скучно. По сторонам тянулось унылое однообразие полей и перелесков, а горы, к которым стремились, еще не показались на горизонте. Солдаты громко переговаривались, хохотали, кто-то горланил хором песни. Всадники их не одергивали, они и сами сбивались в кучки и о чем-то неторопливо беседовали. Никто из них не пытался навязать свою компанию магу-воину: иерархия, почти исчезающая по время боевых походов, иногда все же давала о себе знать, и как всегда не вовремя. Рядом с Арвентом шел молчаливый слуга, неизменно держащийся возле бедра тамелга. И решительно ничего не происходило, ничего не менялось. Время тянулось невыносимо медленно.

Первое, что пришло в голову Арвенту, это воспользоваться мгновенным посланцем. Он отправил существо в Гесс, с удовольствием поболтал со своей девушкой, но потом Ринна его все-таки спровадила, сославшись на дела. Он и сам видел, как эти «дела» дергают ее за подол рубахи: Ринна работала в детском доме, нянчилась с самыми маленькими из будущих магов. Тогда Арвент слетал к родителям, потом перебрал всех приятелей, кто оказался не занят, и все это помогло скоротать день почти до вечера. Но этот способ не мог выручать его до бесконечности, уже завтра с большинством сегодняшних собеседников он не найдет темы для разговора. Следовало изобретать что-то другое.

Воспользовавшись тем, что никто не обращает на него внимания, Арвент немного отстал от каравана, пристроился в самом хвосте, за обозами, и принялся отрабатывать магические приемы. Пребывание в движении связывало его: ничего масштабного уже не придумаешь, – и тогда Арвент занялся иллюзиями. Удобно, бесшумно, почти не привлекает внимания. Остаток дня он тренировался создавать всякую иллюзорную мелочь и остался вполне собой доволен.

Но на второй день он понял, что и этот метод не гарантирует спасения от дорожной тоски. Арвент снова поотстал от основной процессии и занялся тренировкой, но скоро утомился. Внимание начало рассеиваться, иллюзии не поддавались контролю. Нужно было отвлечься на что-то другое, и Арвент обратился к единственному живому человеку, находящемуся рядом: к своему безмолвному слуге.

– Тоска смертная! – пожаловался он. – Сколько нам еще ехать?

Самуйт тщательно огляделся и вроде бы даже принюхался, прежде чем ответить.

– Долго, хозяин. Мы движемся медленно. Отсюда еще дней пять. Нет, немного меньше.

– А ты понимаешь, где мы находимся? – заинтересовался Арвент. – Тут все такое одинаковое!

– Я ориентируюсь по запаху, – невозмутимо пояснил слуга. – Этот ветер – с гор. В нем есть запах лесов, растущих в предгорьях, но еще нет свежести ледников. Поэтому я примерно понимаю, сколько нам осталось.

– Ничего себе! – искренне восхитился Арвент. – Я не чувствую ничего особенного в этом ветре. Наверное, тебе часто приходилось проделывать этот путь.

– Не слишком, – Самуйт пожал плечами. – Просто там моя родина. Я вент по рождению.

Арвент самым несолидным образом вытаращил глаза. Они ехали воевать с вентами – и всадники навязали ему слугу из этих варваров? Что это, неосмотрительность? Злой умысел? Или просто незнание?

– Как же вышло, что ты работаешь на всадников?

– Я попал в плен еще мальчишкой. Они решили, что я могу принести пользу.

– И они доверяют тебе? Если подумать, мы ведь едем сражаться с твоими соплеменниками!

Самуйт печально усмехнулся. Сейчас он менее всего походил на слугу. Он держался с магом, как с равным, но не пыжился для этого, не напускал на себя важность, как это делают всадники. Он словно забыл вдруг о рангах и говорил просто как человек с человеком.

– Сначала я тоже об этом думал. Наше племя ушло в горы, когда пришли завоеватели из Гесса. Но было ли это правильно? Я видел людей из других племен, покорившихся империи. Те же аканты. Они спокойно живут на своих исконных землях, они даже молятся своим богам.

Арвент согласно закивал. Здесь император поступил мудро: покровителем каждой покоренной территории он назначал верховного бога того народа, который там обитал. Империя таким образом создала новый пантеон, где все боги-покровители подчинялись богу, под управлением которого находился Гесс. С одной стороны это обеспечивало лояльность завоеванных племен, которые сохранили свою веру, а с другой четко обозначило иерархию, как на небе, так и на земле.

– Мои предки так поступили из чистого упрямства, – продолжал вент. – Да, наверное, они хотели сохранить свою свободу, но... Ведь империя не отняла земли, не сожгла дома, не превратила жителей в свое имущество. Она просто вывесила свои флаги и потребовала дань. Аканты живут, как жили, да, платят всадникам, но больше ничего не изменилось.

– Да там уже не поймешь, где аканты, а где пришельцы из Гесса, – вставил Арвент.

– Точно. Есть еще исконные аканты по берегам, занимаются своей рыбной ловлей и горя не знают. А прочие смешались. Если честно, я не вижу в этом беды. Я был злым мальчишкой и все пытался высмотреть что-нибудь ужасное, что доказало бы мне, что всадники – зло, но...

Самуйт немного помолчал, погрузившись в воспоминания, потом снова заговорил, роняя слова по одному:

– В конце концов, везде люди. Все как-то живут. И я подумал потом: прав тот, кто жив. Мое племя обитает высоко в горах. Там очень плохо с едой, ничего не растет. Если охота неудачная, все голодают. А если набег на долину неудачный, то семьи остаются без кормильцев, и тогда все еще хуже. А без набегов никак не получается, потому что там особо не на кого охотиться, в этих горах. Но вся эта война может закончиться только истреблением племен. Ты скажешь, наверное, что я предатель. Что я помогаю тем, кто уничтожает мой народ. Но они уничтожат его в любом случае, на чьей бы стороне я ни был. А я не хочу, чтобы меня уничтожали. Да, мне не приходится убивать своих соплеменников, и я рад этому. Я всего лишь слуга. И я просто хочу оставаться в живых как можно дольше.

Он вдруг поднял глаза и рассеянно улыбнулся:

– Простите, хозяин, я немного забылся.

Но в его взгляде никакого раскаяния не было видно. Вероятно, он давно уже раскусил Арвента. А может и знал что-то о магах. Знал о том, что отношения мага и слуги – далеко не то же самое, что у слуги и всадника. И что в Гессе порой не разберешь, кто главнее: маг или тот, кто на него работает. Словом, он чувствовал, что может позволить себе вольность, и пользовался этой возможностью. Не слуга, а тот самый маленький варвар, потомок свободолюбивых вентов.

– Ну что ты! – поспешил успокоить его Арвент. – Я ужасно рад возможности с кем-то поговорить. Тут как-то... – Он окинул взглядом шагающие колонны. – Как-то не с кем.

Самуйт рассмеялся. Кажется, он на другой исход и не рассчитывал. Арвент сообразил, что совершенно напрасно сидит в седле и выгибается дугой, пытаясь увидеть своего собеседника. Он решительно спустился вниз и повел тамелга в поводу.

Молодые люди быстро прониклись взаимной симпатией, и не без оснований. Здесь, в этом бескрайнем поле, в рядах огромного войска, они казались друг другу единственными нормальными людьми среди фанатиков. Напыщенные всадники, смертельно серьезные от осознания собственной важности, бессмысленные вырожденцы, – разве можно с ними со всеми о чем-то говорить? А они двое – что хозяин, что слуга – оказались вырваны из своего привычного круга и в новый никак не могли вписаться.

Разумеется, они не могли быть равны. Самуйт – всего лишь дикарь, наспех обученный правилам поведения в приличном обществе, необразованный и почти примитивный. Арвент – маг, которому опасливое восхищение полагалось фактически по праву рождения. Первый смирился со своей судьбой и желал только выжить, и ничего более. Второй стремился к яркому будущему, намереваясь не жалеть усилий, чтобы проложить себе дорогу. Но сейчас у обоих возникло желание сделать то, что оказывалось практически невозможно в мире, где правили всадники: на время забыть о рангах и просто поговорить.

И они говорили. Самуйт рассказал о диких горцах, о том, как провел первую половину своей жизни, ползая по скалам в поисках съедобных растений и разоряя птичьи гнезда. Арвент рассказывал о Гессе, о сообществе магов, и его рассказ вызывал у собеседника изумление и даже недоверие. Как это так – нет правителя? Совет старейшин сам приглашает новых членов? То есть как – власть не по наследству? Не власть? А что тогда? И неужели маги привозят в город деньги и добровольно их отдают? И никто не пытался скрыться?

– Ну как ты не поймешь! – с жаром объяснял Арвент. – Это же все на нужды города! Ведь мы живем в этом городе, и мы хотим, чтоб в нем все было в порядке. Вот смотри: с каждого своего самостоятельного контракта маг отдает определенную сумму. Она идет на благоустройство города, на сирот, которые воспитываются в детском доме, на содержание их учителей и воспитателей, потом на лекарей, потому что с каждым может приключиться что угодно, а опытные лекари в городе работают намного лучше тех, кто этим занимается просто так, например, в команде. Еще охрана города, потому что кто-то должен следить, чтобы всадникам ничего такого не взбрело в голову. И все в таком же роде. Сам подумай, как я могу не дать деньги на все это? Представь: ты возвращаешься домой, а твоего дома нет.

Самуйт некоторое время размышлял, потом сокрушенно покачал головой:

– И все равно не понимаю. Странные вы, маги! Вы же можете все, что угодно! Почему вы до сих пор не победили всех всадников?

– А зачем? – искренне изумился Арвент. – Для чего нам их побеждать? Захватить их земли, что ли? А что мы будем с ними делать, с этими землями? Это ж управлять придется. Нам это просто не интересно. Мы предпочитаем заниматься наукой, постигать этот мир, а всякие завоевания... отвлекают!

– Но вы работаете на них! – возразил Самуйт. – Вы все равно участвуете в этой войне, но подчиняетесь всадникам!

Арвент расхохотался.

– Да нам просто нравится эта игра! Это способ сразиться между собой, возможность прославиться. Ну сам подумай: как бы мы стали вести свои соревнования, если бы всадники не обеспечили нам такое великолепное поле для сражений?

Когда остановились, чтобы расположиться на ночлег, Самуйт вспомнил о своих обязанностях слуги, но потом, когда уже были разбиты шатры и съеден ужин, он снова пристал к своему хозяину с расспросами. Его заинтересовал мгновенный посланец, без движения сидящий на сумке, куда его усадил Арвент. Самуйт слышал, что с помощью этой твари можно видеть то, что находится далеко от тебя, и теперь ему было ужасно любопытно, так ли это.

– Да ты сам попробуй! – предложил Арвент.

– Я?! – испугался Самуйт.

– Тут ничего сложного. Это существо само знает, что делать. Тебе останется только командовать. Тут, пожалуй, самое сложное – вернуться, а не оставить посланца непонятно где.

– А если у меня не получится? – слуга почти запаниковал. Но Арвента, дорвавшегося до магического просвещения, уже нельзя было остановить.

– Ерунда! Все получится. Просто не улетай никуда. Да ты наверняка сразу и не сможешь. Тут нужна привычка. Ну-ка, сядь поудобнее. Прислонись к чему-нибудь, поначалу будет сложно не потерять равновесия. Вот так. Теперь возьми его и посади перед собой.

Слуга прислонился к деревцу и принял из рук своего хозяина жутковатое существо, поежился, ощутив прикосновение голых пальцев, увенчанных коготками.

– Он такой легкий, – растерянно произнес Самуйт. – Я еще тогда, когда в первый раз его усаживал на седло, подумал: как же так, совсем ничего не весит. А большой.

– Но это же иллюзия, – объяснил Арвент. – Мы еще не научились перебрасывать настоящие предметы туда, куда не можем заглянуть. У посланца на самом деле нет тела, он только видимость, просто воплощение нашей воли. Но даже магу непросто иметь дело с иллюзорными существами, а уж людям из внешнего мира и подавно. Поэтому, просто для удобства использования, для посланца придумана имитация веса и прикосновения. Тебе только кажется, что ты его чувствуешь.

– Это как-то совсем уж сложно! – Самуйт обреченно зажмурился.

– Ничего сложного! Посади его на землю. И посмотри в глаза. Сейчас он должен на тебя отреагировать. Главное не пугайся.

Самуйт все же дернулся и сдавленно охнул, вжавшись в ствол дерева. Сейчас он увидел самого себя глазами посланца. Арвент знал, как бывает жутковато в первый раз, даже если ты заранее знал о том, что произойдет.

– Я себя вижу! – сдавленно прошептал Самуйт, и посланец синхронно повторил его слова скрипучим, но все же похожим на оригинал голосом.

– Все правильно, – успокаивающе заговорил Арвент. – Так это и работает. Сейчас ты можешь пожелать оказаться где угодно, в любом месте. Даже если ты там никогда не был, но видел на карте, ты можешь представить местность как бы с высоты, и тогда тоже сработает. Главное – воображение. И еще – понимать, что ты хочешь увидеть. А можешь просто взлететь и посмотреть на лагерь сверху. Лучше всего тебе так и сделать.

Самуйт дернулся, словно в самом деле собирался взмахнуть крыльями и только в последний момент обнаружил, что их нет. Но посланец, созданный так, чтобы реагировать на любую мысль, взмыл в воздух.

– Ух ты! – завопил Самуйт, впиваясь руками в длинные стебли травы. – Я что, лечу? У меня голова кружится! Где я?

– Закрой глаза, – посоветовал Арвент, усмехнувшись.

Новичку лучше зажмуриться, полностью сосредоточившись на том, что видят глаза посланца. Но вот привычные маги вполне способны одновременно смотреть собственными глазами, совершать какие-то действия и даже вести два разговора сразу, следя за тем, чтобы посланец не повторял тех слов, которые для него не предназначены.

– Ничего себе! – бормотал Самуйт в полном восторге. – Я нас сверху вижу! И себя вижу! А вон ты! А он сейчас тоже это все говорит?

– Да, говорит, потому что ты еще не умеешь его как следует контролировать. Он же сделан так, чтобы его мог использовать вовсе непривычный человек. Вот ты сейчас немного полетаешь и мигом привыкнешь. Тут главное – получать удовольствие от процесса.

– Жутковато, – признался Самуйт. – Но, наверное, можно привыкнуть. А как обратно? Мне, кажется, хватит.

– Просто пожелай, чтобы он оказался перед тобой.

Посланец возник на траве, складывая крылья. Удобно быть иллюзией: какая бы у тебя ни была скорость, в новом месте она не имеет никакого значения.

– И все-таки вы, маги, ужасно странные! – резюмировал Самуйт, вытирая взмокший лоб.

***

Судьи редко наблюдают за магами в диких землях. Сражения здесь слишком непредсказуемы, не то, что в землях всадников, где можно назначить дату штурма крепости и пригласить к этому времени наблюдателей. Мгновенный посланец, который вился в небе над лагерем, принадлежал ближайшей крепости, и с его помощью кто-то из стражников патрулировал границы.

Здесь, в местах столкновений с дикими племенами, это обычная практика. Всадники скупают посланцев и выслеживают передвижения варваров с неба, сообщая потом ближайшему патрулю об их местонахождении. По-другому вряд ли удастся уберечь свою территорию от разбойничьих набегов с гор. Венты не ищут честных сражений и редко нападают на патрульные отряды, разве что имея значительное численное преимущество. Зато они с удовольствием грабят беззащитные деревни. Никто не возражает против такого использования мгновенных посланцев. Для себя всадники установили ряд ограничений, например, нельзя с помощью этих существ шпионить, подглядывать в спальни, собирая сведения щекотливого свойства, врываться в замки без приглашения или не имея намерения поговорить с хозяином и все в таком роде. Нарушителю законов чести придется туго: ему могут объявить войну все его соседи, настоящую войну, без правил, признав за собой полное моральное право уничтожить преступника, разрушить города, убить всех жителей, от правителя до последнего крестьянина. Против объединенных армий нескольких территорий не выстоит никто, тем более что и маги откажутся защищать его, так что всадники свято блюдут дух и букву договора о правилах. Но на войне с варварами не возбраняется использовать любые методы.

Посланец сделал пару кругов над лагерем и скрылся за кронами деревьев. Если не стал опускаться, значит, новостей у него не оказалось. Патрульный отряд из двух десятков человек выслеживал группу вентов, недавно обнаруженных с воздуха недалеко отсюда. Всадников в этом отряде было всего трое, да еще маг со своим слугой. Собственного посланца Арвент оставил в приграничной крепости, куда они в конце концов прибыли после долгого похода, и откуда войско распределили и разослали по другим крепостям. У всадника, возглавлявшего патруль, имелся посланец, и Арвент решил не рисковать подарком матери.

Уже темнело. Деревья в предгорьях росли невысокие, но кряжистые, и их раскидистые кроны скрыли солнце от людей. На этой измятой местности сложно было найти ровное местечко, и все же патруль ухитрился не только поставить небольшой шатер, но и развести два костра на некотором удалении друг от друга: один для знати, второй для простолюдинов. В ложбинке рылись в земле тамелги, искали корни или, может, кого-то живого и съедобного. Всадники с хмурыми лицами степенно вкушали пищу, от соседнего костра доносилось жизнерадостное ржание. Самуйт возился с котелком, кипятя воду, а Арвент просто глазел по сторонам.

Его внимание привлек шлем, валяющийся почти у самых ног. Доспехи всадников давно его интересовали, да все не удавалось толком рассмотреть. Маги обычно пренебрегали подобной защитой, и даже знать порой не пользовалась экипировкой, но это там, в цивилизованном мире. А здесь, на диких границах, мало кто решился бы высунуться из крепости без полного доспеха. Обычно он состоял из нагрудника или даже панциря, наручей и поножей, а также шлемов, часто представляющих собой великолепное зрелище. Шлем, который Арвент подобрал и принялся вертеть в руках, оказался как раз из таких. Начищенный до золотого сияния, с причудливой чеканкой по краю, с пятью витыми рогами, направленными в разные стороны.

Не спрашивая разрешения владельца, Арвент напялил шлем на голову. Все равно никакой всадник не возразит магу, когда дело касается такой мелочи. Арвент повернулся к своему слуге, намереваясь спросить, идет ли ему такая штуковина. И тут внезапно все исчезло.

***

Голова болела ужасно. Это первое, что можно было понять. Остальное приходило постепенно. Далеко не сразу Арвент почувствовал острый сучок, неприятно впивающийся в лопатку. Маг шевельнулся, надеясь принять более удобное положение, и тут словно взорвалось прямо под коленом. Он сдавленно охнул, но не потому, что пытался сдержать крик, просто внезапно выяснилось, что у него нет голоса, чтобы кричать. И тут же кто-то осторожно тронул его за плечо.

– Хозяин, вы живы?

– Самуйт, ты, что ли? – признал Арвент. Сознание возвращалось, а вот память – как-то не очень. В ушах звенело, под закрытыми веками плавали цветные круги. Понятно сейчас было только одно: больно. Очень.

– Я боялся, что вы умрете, – в голосе слуги прозвучала нотка облегчения, но тревоги пока было больше.

– Почему? – удивился Арвент. Он еще не догадался поразмыслить о том, что с ним случилось. Собственное положение пока не казалось странным, да и на сообщение своего слуги он отреагировал скорее рефлекторно.

– Потому что мои соплеменники – отличные пращники! Удивительно, что вы не погибли на месте. Наверное, ему было неудобно замахиваться из укрытия, да и шлем защитил.

– Твои соплеменники...

В голове, раскалывающейся на части, зашевелились первые мысли. Шлем. В самом деле, был какой-то шлем. А что потом? И отчего так трещит голова? Нет, надо бы открыть глаза и попробовать разобраться. Арвент осторожно разлепил веки, ожидая, что в глаза ударит солнечный свет, но ничего подобного не произошло. Похоже, стояла середина ночи: четкий диск зеленой луны заглядывал в просвет среди листвы точно над ним. А вот встревоженное лицо слуги, сидящего рядом, разобрать удалось не сразу.

– А шлем был с пятью рогами, – припомнил Арвент. – Что, все-таки, произошло? Что-то я ничего не понимаю.

– На нас напали, – принялся возбужденно рассказывать Самуйт. Похоже, он испытывал сейчас огромное облегчение: его голос слегка дрожал, он захлебывался словами, порой пытаясь вытолкнуть их по два сразу. – Наверное, мы их и искали. Первый же выстрел – в вас! И вы упали на землю, а камни все летели! Одного всадника убило сразу, а остальные еще попытались сражаться. А я упал за бревно, на котором вы сидели. Поэтому они меня не зацепили, да они и не стреляли больше в нас, когда всадники побежали им навстречу. И эти идиоты от второго костра тоже на них бросились. Только это бессмысленно, я-то знаю, мои соплеменники здорово стреляют из пращей, даже если их там всего несколько человек спряталось, бесполезно. А я очень не хотел попадаться им в руки. Схватил вас и скатился туда, под откос, который был за нами. Похоже, что меня не заметили. Как-то удалось удрать. Только я все время думал, что вы умерли, просто не хотел вас там оставлять...