Текст книги "Звёздный Человек"

Автор книги: Сара Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

"Фарадей."

"Фарадей?"

Она глубоко вздохнула. Как может она объяснить без того, чтобы сказать ему то, что Фарадей не хочет, чтобы он знал?

" Фарадей появилась в окрестностях Смиртона. Она устала, выдохлась, и она находится в большой опасности в течение одной или двух недель."

"Что, она не может посадить оставшиеся несколько деревьев сама, Азур? "

"Артор поджидает её в Смиртоне, Аксис. Фарадей нуждается в моей помощи, а я в её. Никто из нас не способен противопостоять ему в одиночку, и никто не может позволить себе забывать о нём."

"Ты нужна мне, Азур." прошептал он.

"Я знаю."

"Как мне справиться с грифонами без тебя?"

"Ш-ш-ш. Я буду там вовремя." сказала она.

"Я проиграю битву без тебя."

"Аксис.."

Он подтянул её поближе к себе, "Я проиграю битву без тебя."

"Мы проиграем оба без Фарадей." сказала она сердито, стараясь заставить его понять. "Я могу справиться с грифонами, но как справиться с массой Скраелингов? Что ты будешь делать в Горкенфорте?"

"Я имел с ними дело в Эйзл."

"Нет," сказала она непреклонно, "ты только получил несколько часов, чтобы отступить. Разве ты не хочешь большего успеха в этот раз? Очистить Равенсбунд для Хо'Деми, как ты очистил Ичтар для Магариза?"

Он молчал, отвернув лицо. Его руки отпустили её и безвольно висел по сторонам его тела.

Азур обняла его так сильно, как смогла, прижалась к нему изо всех сил, касаясь его всем телом. "Деревья помогут нам, Аксис, но только если они дотянутся до Аваренхейма. Только, если Песня Земного Дерева дотянется до них."

"И что деревья будут делать, Азур?" спросил он резко, "Вытянут корни из земли и отправятся маршем на север? Могу я надеяться, что они придут вовремя?"

Она прижалась лицом к его груди. "Деревья помогут нам, Аксис. Фарадей обещала это."

Он долго молчал."У неё есть достаточно причин ненавидеть меня, чтобы врать об этом."

"Она не ненавидит тебя, Аксис, и не врёт тебе."

"Я врал ей."

Азур не отвечала.

"Я обманывал её," прошептал Аксис,"Я бы хотел, перед всеми звёздами на небосводе, чтобы у меня хватило храбрости относиться к ней так, как она заслуживает."

Азур подняла голову и посмотрела на него. "Тогда постарайся сказать это ей, Аксис, когда у тебя появится возможность."

Они обнимали друг друга молча, погружённые в собственные раздумья.

"Когда ты уезжаешь?" спросил Аксис внезапно.

"Завтра. Последние два или три дня я прямо чувствую растущую необходимость ехать к ней… сегодня после полудня это чувство стало почти нестерпимым. Я должна ехать утром."

"Азур…"

"Я буду там с тобой." сказала она. "Я приеду вовремя!"

Нянька стояла на крыше Сигхолта с девочкой на руках и внимательно наблюдала как служанка играла с Каелумом. Ей нравилось выполнять обязанности здесь, каждое утро и после полудня приходить погреться на солнце и подышать свежим воздухом, который приносил лёгкий бриз с озера.

Дверь на крышу открылась, и Звёздный Человек, и Чародейка вышли на площадку. Кормилица выпрямилась. Чародейка уже говорила ей, что уезжает на неделю или даже более того. Аксис улыбался ей, но его лицо было напряжено.

Азур взяла младенца от кормилицы. За прошедшие три с половиной месяца, девочка подросла и стала ещё более хорошенькой, её волосы потемнели и достигли цвета спелой кукурузы, её глаза были такими тёмно-фиолетовыми, что временами казались чёрными.

"Речная Звезда," промурлыкала Азур. С тех пор как девочка была разделена с Звездой Дракона, Азур чувствовала, что антагонизм между ними уменьшается день ото дня; хотя ещё не так много теплоты было между ними, Азур надеялась, что однажды они научатся любить и доверять друг другу. Она чувствовала Аксиса рядом и повернулась к нему.

"Не правда ли она прекрасна, Аксис? Она приобрела цвет волос СанСоар."

Он прикоснулся нежно к щеке дочери. Последнее время он проводил всё больше времени с нею. Хотя он не мог учить её, когда она была в матери, сейчас она принимала его поучения.

Каелум вскарабкался на Аксиса и охватил его ноги. Улыбаясь, Аксис поднял его на руки. "Как тебе нравится твоя сестра, Каелум?"

Каелум серьёзно посмотрел на неё."Лучше будет, когда она сможет бегать и играть."

Улыбка Аксиса стала шире, а линии у глаз разгладились. "Маленькие дети не такие уж хорошие напарники по игре, не так ли, Каелум? У меня нет сомнения, что когда вы подрастёте у меня будет достаточно оснований для того чтобы сделать выговор вам обоим за неправильное поведение."

Кто-то вошёл в дверь, и все обернулись на шум. Казна стояла там, её щёки покраснели, когда она увидела Аксиса и Азур вместе с их детьми.

Она держала на руках Звезду Дракона.

Каелум изогнулся и захныкал на рулах Аксиса, как будто Звезда Дракона мог его ущипнуть.

"Я просил, чтобы его держали в стороне от моих детей!" рявкнул Аксис, и Казна покраснела ещё сильнее. Она торопливо повернулась и отдала ребёнка няньке, которая шла позади неё, что-то шепнула ей, и та заторопилась вниз по ступенькам.

Казна подошла к Аксису и Азур. "Извини, Аксис," сказала она, "я не думала, что вы или дети будете здесь этим утром."

А разве Звезда Дракона не твой ребёнок? думала она. Оба они, Белиал и Казна надеялись, что нелюбовь Аксиса к сыну угаснет за прошедшие недели, но видно было, что ничего не изменилось. Казна не понимала этого. Драго, так она называл ребёнка (кто может, глядя на этого прелестного и приятного ребёнка, назвать его Звездою Дракона?) вёл себя хорошо и не доставлял забот. Он рано научился смеяться, и Казна получила привычку наслаждаться его довольным хихиканьем, когда бы она ни взяла его на руки. Почему Азур и Аксис не могут его полюбить? Хотя Белиал и планировал вскоре вернуть Драго обратно Аксису, Казна начала втайне надеяться, что он останется с ней, и она была уверена, что когда появятся её собственные дети, Драго примет их легко и с удовольствием.

А что, насчёт требования Аксиса держать Драго отдельно от остальных детей… ну, Казна находила это просто смешным.

"Я хочу держать его отдельно от Каелума и Речной Звезды, Казна. Ты слышишь меня?"

"Да, Аксис, я слышу тебя. Нет никакой нужды повторять или говорить так резко."

Азур беспокойно смотрела на Аксиса. Его лицо отвердело от тона Казны.

"Если ты меня в этом не послушаешь Казна, мне придётся просить тебя покинуть Сигхолт."

"Аксис!" Азур быстро передала Речную Звезду кормилице и ухватила Аксиса за руку. Она смотрела на Казну, щёки женщины ещё горели, но не от смущения а от гнева. "Аксис, это было простое недопонимание. Оставь это."

"Тем не менее", Аксис глубоко вздохнул и совершил обычное усилие, чтобы держаться спокойно. "Казна я благодарен тебе и Белиалу за то, что вы сделали. Немногие только что поженившиеся пары были бы так добры, чтобы взять к себе чужого ребёнка. Казна…" он колебался, не зная как сказать, "Казна Звезда Дракона не сможет оставаться с тобой. И особенно, когда у тебя появятся дети." Как ей объяснить, что он считает Звезду Дракона опасным? Что то, кого Казна считала прелестным младенцем будет вредить другим детям, если он сочтёт их вторгнувшимися в его жизнь?

Цвет лица Казны вернулся к нормальному, но её глаза по-прежнему смотрели твёрдо, и Аксис знал, что она его не поняла, и, возможно, не хочет понимать. Ужасная мысль возникла у него, может Звезда Дракона управляет мозгом и эмоциями Казны так, что она этого не чувствует?

Азур, когда вернёмся домой, нужно будет что-то решать с Звездой Дракона.

Он чувствовал её согласие. Немного он может сделать сейчас, Аксис. Наверно, когда он кончит питаться молоком, мы можем послать его к Звёздному Скитальцу. Он любит Звёздного Скитальца.

Лицо Аксиса расслабилось совершенно, и Казна взглянула на него тщательно. Что происходит? Белиал говорил ей, что Аксис и Азур, как многие из чародеев Икарии, могут переговариваться мысленно, и, наблюдая за ними сейчас Казна поверила ему в этом впервые.

"Да," сказал он, "это будет наилучшим решением. Казан, извини меня за резкие слова, но знай, что мы понимаем Звезду Дракона так, как ты не можешь. Пожалуйста, отнесись с уважением к нашим пожеланиям относительно него."

Казна кивнула и улыбнулась вежливо.

Аксис стоял возле укреплённого входа в Сигхолт и снотрел как Азур скачет через мост, Алаунты уже впереди неё и бегут вниз по Холдхард проходу. Назад в Смиртон, думал он, назад в Смиртон. Что подумают крестьяне, моя любовь, когда увидят тебя скачущей назад и одетой так, и с такой дикостью, которой лучатся твои глаза?

Она пошевелилась в седле, слегка махнула ему рукой, позволив своей любви докатиться до него, Аксис улыбнулся.

"Она позаботится о себе, Аксис."

Его мать стояла сбоку от него, уже на седьмом месяце беременности, Аксис взглянул на неё коротко и с неловкостью.

"Ты должна отдыхать, Ривка."

"Я не оранжерейная орхидея, которай завянет от первого ветерка," сказала она ему едко. "Аксис," её тон стал мягче, "Аксис, мы должны поговорить об этом ребёнке."

"Что тут можно сказать, Ривка? Ребёнок – это забота твоя и Магариза."

"Этот ребёнок – твой брат!" огрызнулась она.

И я желал бы, чтобы было не так." отпарировал он. "Если бы я знал, что ты ещё можешь носить дитя, я бы…"

"Что бы ты сделал, Аксис?"

Он поколебался, желваки заходили по его щекам. "Что ты сделала с обручем и кольцом королевской власти в Ачаре, Ривка?"

"Должен ли ты видеть предательство и заговоры в каждой тени, Аксис? Должен ли ты видеть в этом ребёнке угрозу?"

Без других слов она прошла мимо него, её юбки злобно шумели, а Аксис облокотился на тёплую стену Сигхолта, и задумался, не была ли беременность Ривки местью Фарадей?

На крыше кормилица держала Каелума, так, что он мог видеть отъезд матери.

"Такое везучее дитя," шептала она в его ухо, "иметь такую волшебную маму."

Каелум рассмеялся в ответ и послал матери послание своей любви. Даже с такого расстояния она почувствовала его и послала ему свою любовь в ответ. Я буду дома скоро, Каелум. Жди меня.

Глубоко внизу в палатах Казны и Белиала, Звезда Дракона улыбался. Скоро его родители уедут, а с ними и возможность остановить его.

Он будет наследником. Он будет.

Озеро Жизни

Они сидели на вершине одного из окружающих холмов, укрытые туманом и магией от любопытных глаз, и наблюдали выход армии Аксиса. Это заняло целый день.

"Он выглядит хорошо." заметила Ир, её голос звучал немного хрипло. Добрый вечерний свет не давал видеть её язвы.

"Они все выглядят хорошо." ответил Джек. Обе его руки охватывали посох, суставы белели. "Озеро помогло им."

Зехерия смотрела только на озеро. Она не видела его столь прекрасным последние две тысячи лет. "Время идти."

"Никто нас не увидит?" спросил Веремунд, его голос был тонок от боли. Жертва была тяжелее всего для двух старых братьев, омолаживающая сила Матери, полученная в Фернбрейке теперь рассеялась.

Зехерия покачала головой. "Нет. Посмотри, южный берег озера – пустынен. Это поможет нам." Она поднялась и повернулась посмотреть как остальные четыре страдальца поднимаются на ноги. Её глаза остановились на Джеке. Он всегда был гордым, полным сил, его плечи были широко расправлены и достаточно сильны нести поклажу всех пятерых. А сейчас он дрожал и задыхался, и хотя Захерия хотела сделать шаг к нему и положить руки на его плечи, она удержала себя на расстоянии и позволила Ир помочь ему.

Медленно они стали двигаться к озеру в тусклом освещении, Зехерия в нескольких шагах впереди, остальные ковыляли за нею как могли. Каждый старался идти осторожно на склоне – сломанная конечность могла означать сломанное Пророчество.

Уже наступила ночь, когда они достигли пункта назначения, темнота плотно окружала их. Когда они наконец остановились у нежных красных вод озера, они повернулись посмотреть на Хранилище Молчаливой Женщины.

"Что-то не так," пробурчал Огден, держась за одежду брата для опоры.

"Что-то неправильно," согласился Веремунд.

Даже Зехерия игнорировала очарование озера и рассматривала хранилище тщательно. "Кажется…" она колебалась, нахмурив брови и собравшись, "есть какое-то ощущение тонкости."

"Тонкости?" спросил Джек, не уверенный, что он расслышал.

Она пошевелилась, стараясь облечь чувство в слова. "Когда Герцог Ичара населил Сигхолт, Хранилище всегда выглядело как-то неправильно, но эта неправильность не была тонкой. Она сияла вдали как полуденное солнце. То, что… неправильно… в Хранилище сейчас более неуловимо. Почти", она снова остановилась, чтобы облизать губы, "почти лукавое. Проницательное".

"Это просто хранилище, милая Леди, или что-то или кто-то находится внутри?" Зехерия повернулась. Позади неё, в трёх или четырёх шагах, стоял Пророк в его серебристой красоте. Но его брови были приподняты в раздумье, как и её, а его глаза смотрели на Хранилище. Она повернулась назад к Сигхолту.

"Не хранилище, совсем нет, Оно вибрирует здоровьем и счастьем. Оно не чувствует неправильности. Оно не понимает её."

Пророк вздохнул и встал за её плечом. "Значит кто-то внутри?"

Зехерия кивнула "Да."

Кто? думал он. Кто? Это беспокоило его из-за того, что он не понимал… и что он мог сделать? Если он не мог вникнуть в это глубоко, тогда он не смог бы сделать этого и в самом Хранилище… и он не мог рисковать тем, что мост опознает его. Ещё не время.

Каелум, подумал он внезапно, от этой мысли мурашки побежали по его спине. Каелум находится там. Пребывай в безопасности, Каелум!

"Мы не должны беспокоиться об этом сейчас," сказал он, положив руку на плечо Зехерии. "Сегодня мы здесь, чтобы проводить последнего из пяти. После этого дня вы опять будете вместе."

"Все больные и разбитые." сказала Ир.

"Ты жалеешь, что вызвалась добровольно на это?" спросил Пророк резко.

"Я выбрала это по своей свободной воле." ответила она, выдержав взгляд Пророка.

Он отвёл глаза первым. Он никогда не думал, что будет так поражён их страданиями. Три тысячи лет назад это казалось приключением даже для него. Сейчас…

"Я страдаю с тобой, Ир." Он поднял голову и встретил её взгляд.

Но ты будешь продолжать жить! Она шепнула в его мозгу только для него, и Пророк поморщился. Он быстро изменил выражение лица, нагнулся и поцеловал Зехерию.

"Зехерия, ты будешь благослoвлённой навсегда за жертву, которую ты сейчас приносишь. И ты навсегда останешься в моём сердце. Я не мог бы желать лучшего."

Красивые слова, Пророк.

Зехерия кивнула, и её глаза наполнились слезами. "Я, как Ир, Огден, Веримунд и мой любимый Джек, полна сожалениями. Но больше всего я сожалею," дыхание перехватило в её горле."что я потеряю столько жизни в этой рубиновой воде. Это так нечестно."

Нечестно, Пророк.

Она сбросила свою одежду с плеч и ступила на берег, нерешительно ступила в волны омывающие пальцы её ног, затем решительно шагнула в воду. Через секунду она исчезла в глубине воды.

Нечестно, что мы должны страдать так сильно, Пророк. Неужели не было другого способа?

Нет другого пути, Ир. Пойдёшь ты дальше с ненавистью в сердце?

Я не ненавижу, Пророк. Я редко сожалею о чём, но сожаление лежит так тяжело на моей душе, что я не думаю, что когда-нибудь улыбнусь снова.

А на это Пророк не нашёл, что ответить.

Когда Зехерия вышла из озера, её глаза светились силой, а остальные четверо шагнули к ней, чтобы опасливо её обнять.

Пока они стояли вместе, Пророк обратился к ним властно. "А сейчас вы снова собрались вместе. Цельные в своей неполноценности. Объединённые разложением, которое ест ваши сердца. С этого момента – ваша единственная обязанность – Огненная Ночь. Будьте там."

Джек наклонил голову, и сильнее схватился за посох. Его тяжёлая металлическая верхушка была покрыта налётом, но Пророк был уверен, что видит тонкие линии серебра по всей поверхности. Скоро.

"Будьте там", повторил он и исчез.

"Если мы искупаемся в озере," сказал Зехерия. "то это придаст нам силу для дальнейшего путешествия."

Внутри Зала Служения.

За спиной Фарадей Минестрелия качалась и бубнила на протяжении более восьмидесяти лиг в гигантской дуге, которая изогнулась от леса Молчаливой женщины, через западный Аркнесс и Скарабост, и сейчас только ожидала несколько дюжин саженцев, чтобы заполнить промежуток между Запрещённой Аллеей и Аваренхеймом.

Запрещённая Аллея должна быть переименована, думала Фарадей, глядя на последнее препятствие, оставшееся перед ней. которое скоро станет частью великого леса.

Между ней и Аллеей лежал Смиртон. Солнце стояло над головой, но стоявшая в в примерно двухстах шагах деревня была серой и тёмной. Никого не было на аккуратных полях, и Фарадей не видела никакого движения в деревне тоже. Всё выглядело серым, частокол, когда-то сверкавший белой краской, стены домов, когда-то обмазанные известью, мягкие стеганые густо соломой крыши.

Фарадей вздрогнула, и хозяйка подхватила её рукой.

"Тени," сказала она голосом Матери. "Где-то здесь прячется Артор."

Страх Фарадей усилился. Она хотела бы сажать, обойдя Смиртон, и оставить его непотревоженным и непосещённым.

"Ты не можешь," сказала хозяйка. "Иначе это будет как раковая опухоль в середине леса."

Сажай тогда прямо здесь. До этой точки Фарадей не тревожила ни городов, ни деревень, ни изгоняла никого с их земель, Аксис, а затем Азур в её роли Защитницы Востока, были уверены, что западная часть Тенсендора будет свободной для Фарадей, свободной для посадки леса.

Всё, кроме Смиртона.

Азур! Думала Фарадей отчаянно, где ты? Целые недели она посылала мысленные призывы Азур, повышая их срочность с каждым днём. Где же она? Как она там? Смогла ли она спасти Аксиса от беды, в которую он попал?

Сможет ли она приехать вовремя?

"Верь," сказала хозяйка, и рот Фарадей дрогнул в попытке улыбнуться, затем сузился в унынии. Она не чувствовала себя достаточно хорошо, её ноги и спина болели, и каждое движение требовало усилий.

Почему она должна сажать в таком состоянии? Чёрт тебя дери, Аксис, думала она горько, за то, что сделал мою жизнь такой трудной.

Её рука лежала на животе, и хозяйка обменялась тревожным взглядом с Берсерб. За те четыре месяца, что прошли с Йелтайда, те нездоровые чувства, которые были между Фарадей и Берсерб по-видимому исчезли за время ежедневного ритуала посадки; но затем, они, Фарадей и Берсерб тщательно избегали упоминаний о Аксисе или Азур. Фарадей была благодарна женщинам Авар за компанию и беседы и проводила вечера, смеясь вместе со Шра и рассказывая ей истории о своей жизни в качестве королевы.

Однако Фарадей и Шра делали больше, чем просто рассказывали истории. Хозяйка знала, что большинство ночей Шра, а не Берсерб, сопровождала Фарадей в лес за Священной рощей, чтобы помочь ей перевозить саженцы. Ну, думала хозяйка, эта задача наконец завершена. Питомник Ур был уже пуст, и последние саженцы ждали сейчас в тележке, ждали последнего объединения.

Восхищение от леса позади них было ощутимым. Сегодня Менестрелия соединится с Аваренхеймом, чтобы прикоснуться к Земному Дереву, или сегодня шанс будет потерян навсегда, и Плуг сможет выкорчевать то, что было посажено.

И где-то между этих серых домов и улиц ожидал Артор.

Давай, Азур, шептала хозяйка про себя, давай!

Деревня Смиртон изменилась.

Он всегда был опорой Сенешалей; странно, как некоторые могли подумать, в соответствии с удалённостью от Башни Сенешалей, но в Смиртоне было специальное место для поклонения Плугу. Много поколений назад, намного раньше войн Топора, это было место, где Артор впервые получил несколько душ, тут он впервые объяснил Путь Плуга, и где он сделал подарок Плуга, семьям, которые бродили по равнинам Морской Травы, собирали и охотились на что могли.

"Плуг даёт возможность достать до земли," объяснял он, культивировать её и цивилизовать её и вас самих. Необработанная земля-это значит нецивилизованная, неплодородие – опасно, разведение деревьев– зло. Плуг и вы должны пожинать плоды."

Так они и делали. Много столетий цивилизация Ачаритов росла и расцветала с появлением Плуга, и они знали, что плуг давал им удобства и уверенность. Постепенно они отбирали площади у леса, рубили деревья и занимали поляны, и трения, которые позже переросли в войну, развивались быстро между людьми Крыла и Рога и людьми Плуга.

Артор также выбрал Смиртон местом, в котором он подарил Книгу Полей и Пашен человечеству. и хотя следующие поколения позабыли о основной роли Смиртона в следовании Путём Плуга, в самой деревне об этом помнили. Сейчас, когда Артор, явился снова, Смиртон был разбужен от своего долгого сна. Изменились и крестьяне.

Они слышали о событиях на юге, и они видели, как раз за разом оперённое зло летало над их головами. Они были свидетелями возрождения Тенсендора, и оплакивали факт, что большинство Ачаритов восприняли это легко, как и отринули Сенешалей и Путь Плуга.

"Это испытание," хозяин Хордлей, старшина деревни говорил своим братьям. "Артор испытывает нас, чтобы увидеть насколько мы истинны."

А жители деревни соглашались с ним. Все неприятности начались с убийства Держателя Плуга Хагена его тёмной дочерью Азур. Никто из них не любил ни её, ни её мать, и никто не удивился, узнав, что она способна на такое.

С момента убийства их проблемы начали расти. Пара запрещённых сбежала, и Боевой Топор, будь проклято его предательское имя! не был способен (или не захотел) поймать их. Битвы на севере, западе и юге против вторжения Запрещённых не принесли победы Сенешалям, а только неприятности.

Эти дни жители деревни были возбуждены тёмными новостями.

Но они возбуждались ещё и от другого. В отсутствие Держателя Плуга после смерти Хагена, они тем не менее собирались каждый седьмой день в Зале Служения, чтобы славить Артора так сильно, как они могли. Они сидели тихо, мягко бормоча слова Службы Плуга, которые могли вспомнить, показывали знак Плуга при каждой возможности, получая удовольствие от созерцания иконы Артора, которая висела над Алтарём Плуга.

Но затем пять месяцев назад икона начала говорить с ними. Сначала люди думали, что это галлюцинация и не обсуждали между собой то, что они слышали. Но затем они обнаружили фанатизм, который светился в глазах каждого жителя деревни как отражение того. что росло в их собственных душах, и люди стали говорить, обсуждать… планировать.

Планировать кое-что для суки, которая двигается сюда с юга.

Сажает деревья.

Распространяет тени и зло.

Погребает прямые и узкие борозды под крученными корнями её деревьев.

Заражая всех, кто подойдёт близко.

Позже, Артор начал говорить с ними также о их мечтах, и за прошедшие четыре ночи каждый в деревне провёл свои часы для сна обсуждая беспокойно то, что Он показал им, то, что явно угрожает; им грезился поход сквозь тёмный лес, где глаза неизвестных следили за ними из чащи, и где старая ведьма в кроваво-красном плаще гналась за ними с заклинаниями. И женщина тоже бродит по дорожкам, перенося по два тёмных саженца разрушения в руках.

Так вот что Артор нашептывал им:

Её. Уничтожьте её. Уничтожьте её, и мы сможем начать трудную работу по возвращению земли к её чистому состоянию. Это потребует долгого времени, но уничтожение её будет первым шагом к распутыванию всего зла, которым заражена эта чудесная земля.

И они слушали и верили, и планировали.

Они знали, что она придёт. Целыми днями они наблюдали как тёмная линия леса приближалась всё ближе через южные равнины.

Теперь они ожидали её, и их глаза были почти такие же бешеные, как ужасные глаза красных быков, которые тянули Плуг Артора.

Их мысли были даже хуже.

"Смиртон должен дать дорогу Менестрелии," вздохнула Фарадей. Она выпрямила спину. "Значит мы должны войти в деревню. Берсерб, возможно, будет лучше, если ты и остальные, пойдёте с Шра вокруг деревни. Нет необходимости для тебя…"

"Нет!" сказала Берсерб, и сбоку от неё Шра смотрела на Фарадей, подбадривая её противоречить. "Шра и я, и все твои попутчики пойдут с тобой. Или мы все пойдём в деревню, или никто не пойдёт."

Фарадей кивнула, обрадованная их поддержкой, хотя она и беспокоилась о Шра. Эти жители деревни уже похитили и издевались над девочкой однажды, что если они сделают это снова? Появится ли Аксис чудесно во второй раз, чтобы спасти её от смерти?

Медленно она пошла вперёд, чувствуя ненормальный холод деревни всё сильнее с каждым шагом.

Ничего не двигалось вокруг, когда они приблизились. Даже колосья отказались качаться под нежным ветром, и над деревней висели толстые и тяжёлые тени, даже несмотря на то, что небо было чисто от облаков в этот прекрасный весенний день.

Фарадей чувствовала бормотание Менестрелии, подбадривающие её двигаться, умоляя её завершить объединение и превращение.

Как она может обмануть их ожидание?

Позади неё шагали Авар и хозяйка, все спокойные, все с поднятыми головами и глазами сияющими гордо. В голубой тележке саженцы трепетали, отчаянно мечтали утопить корни в почву, немного опасаясь почвы ожидающей их.

А впереди ожидал Смиртон.

Улицы были безлюдны, а они уже миновали первые дома. Ни людей, ни скотины. Огородные грядки были пусты – ни цветов, ни овощей, но чёрняя почва лежал перевёрнутая поверх узких борозд. Ожидая.

Двери были закрыты, окна плотно зашторены. Тишина стояла повсюду, скрывая намерения деревни.

Фарадей чувствовала себя больной. Она старалась вызвать силу Матери, но она была запятнана тем, что таилось здесь, была болезненна и не действовала, даже когда Фарадей коснулась её. Она сглотнула. Как сможет она защитить себя, защитить лес, без помощи Матери?

Артор. Если Фарадей не может коснуться силы Матери, тогда, она была уверена, что может чувствовать его. Он не был неизвестным присутствием для неё, для Фарадей, которая провела первые восемнадцать лет её жизни в пылкой вере в Путь Плуга. Но это всё было перед тем, как она смотрела в Звёздные Ворота, и перед тем, как руки Матери приветствовали её., она никогда, никогда не вспоминала болезненное, насыщенное состояние, которое она чувствовала сейчас.

"Следи за тенями," пробормотала хозяйка, и Фарадей слегка запнулась. Следи за тенями? Следи за тенями? А что она будет делать, когда Артор выскочит из тени?

Азур! Вопил её разум, где ты?

Мужчина вышел вперёд из-за угла дома, и стоял молчаливый, серый, наблюдая маленькую процессию.

Фарадей колебалась, думая стоит ли к нему обратиться, но его глаза были плоские и враждебные, и она знала, что он не ответит. Её смелости хватило только на то, чтобы продолжать идти.

Женщина появилась, Фарадей не могла заметить откуда. Женщина держала руку ребёнка примерно семи лет, и их глаза были такими же мрачными как и глаза мужчины. Все стояли молча, наблюдая как Фарадей проходит. А вот ещё один появился, и ещё один… пока вся улица не была заполнена молчаливыми серыми взрослыми и детьми. Они сами не двигались, и их невозможно было сдвинуть.

Фарадей и её попутчики продолжали идти, а за ними шли ослики, подпрыгивающие нервно от ненависти в глазах серых людей сбоку от них.

Когда они проходили, молчаливые люди смыкались позади них, следовали за ними, блокируя возможность убежать.

Как Азур умудрилась прожить здесь так долго?

На деревенской площади тесная группа людей встали напротив неё. Четыре мужчины и две женщины, все серые и молчаливые, бешенство и набожность светились в их глазах.

Фарадей остановилась в нескольких шагах от них. "Моё имя Фарадей," сказала она. "И я пришла сажать деревья."

"Ведьма," прошептал один из мужчин.

"Шлюха," выплюнула одна из женщин, её глаза окинули Фарадеи с головы до ног.

"Это – Фарадей," сказала хозяйка вежливо, стоя на шаг назад у правого плеча Фарадей, "и она дочь герцога, вдовствующая королева, любимица богов и людей. И она должна завершить свою задачу."

Хозяин Хордлей посмотрел на крестьянку. "Ты не ложном пути, хозяйка," прошипел он, наполненный силой Артора. "Возвращайся к истине и на Путь, и Артор простит тебя."

Хозяйка рассмеялась задорно, и её смех придал сил Фарадей. "Возвратиться к Артору?" сказала хозяйка, "Я вернулась, да только не к Артору. Разве ты не чувствуешь присутствие Матери, хозяин?"

Фарадей поёжилась, ощущая толпу жителей деревни вокруг себя.

Слова хозяйки были смелыми, но Фарадей чувствовала, что у неё не больше силы, чем у самой Фарадей. Убежать невозможно. "Я должна…" начала она, но хозяин Хордлей шагнул вперёд, его рука со скоростью змеи скользнула вперед, ухватила её запястье и зажала в злобные тиски.

"Артор ждёт, сука," выплюнул он, и позади них и вокруг них жители деревни двинулись вперёд и схватили попутчиков Фарадей. Она слышала плач Шра, и один осёл заорал в ужасе, и она сама попыталась вывернуться, но пальцы Хордлея только глубже впились в её плоть.

"Ты готова покаяться в грехах?"

Жители деревни притащили их в Зал Служения, построенный на том месте, где Артор впервые появился перед кочевниками равнин. Они привязали осликов снаружи и затолкали, затащили, заволокли свою добычу внутрь зала.

Зал был похож на другие Залы для служения, которые Фарадей посещала в её юности, но всё же было здесь что-то глубоко отличающееся от них.

Это был большой зал с каменными стенами, перекрытый в вышине металлическими стропилами, специально закалёнными на металлообрабатывающем предприятии южного Ачара. Стены были толстые с узенькими оконцами высоко наверху, через которые проникал слабый свет.

Никакой мебели в помещении практически не было. Когда жители деревни приходили на службу они стояли ровными рядами со сложенными руками и потупленными вниз в смирении глазами.

То что испускало холод, был Алтарь Плуга в восточном конце зала, массивный невероятных размеров Плуг, отлитый из металла, у которого молодые пары заключали акт бракосочетания, дети стояли в круге безопасности, и старики лежали в ожидании прощания с молитвами и своих могил. На стене позади Алтаря весела икона великого бога Артора, не из золота и серебра, какие когда-то висели в башне Сенешалей и других богатых залах, но сделанная из простого железа как и сам Плуг.

Что делало этот зал столь отличным от других Фарадей сейчас видела, это была не только холодная сила, которая пронизывала его, но и беспорядочные лужи крови, оторванной плоти и перьев, окружающие алтарь и занимающие всё пространство под иконой Артора. Тошнотворный запах разложения распространялся в воздухе, и Фарадей согнулась с комом в горле.

Вейнвайл Поуэл, сын деревенского мельника, холодно смотрел на неё. Женщины, всегда слабые, всегда готовые поддаться искушению. Итак, они научатся, что такой слабостью будет их смерть.

"Смотри," сказал он "вот судьба тех, кто отказался признать свет Артора в их жизнях."

"Икарии!" Фарадей вскрикнула.

"Летающая нечисть!" сказал одна из деревенских женщин, "которые сделали ошибку, приземлившись здесь шесть дней назад и попросив убежища от проливного дождя."

"Мы посвятили эту жертву Артору," сказал хозяин Хордлей весело, и вытащил длинный нож, висевший сзади на его ремне. "Так же как мы посвятим вас сейчас!" неожиданно рявкнул он, и те, кто удерживал женщин, подтащили их поближе к алтарю и привязали их к холодной чугунной скульптуре тугими веревками.