Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Виктория – значит Победа. Сердцу не прикажешь

Пролог

– Подойдите сюда, Гвискар, – голос его величества не просто холоден, а вовсе какой-то ледяной.

Эмиль никогда не был особо близок к королю, поэтому не привык ни к чрезмерному вниманию, ни к высочайшему гневу. Кажется, сейчас происходит что-то, очень похожее на тот самый гнев. Зачем вообще ему сегодня велено быть на малом приёме?

Кроме Эмиля, в зале ближние разумные люди – Саваж, де ла Мотт, и не самые разумные, вроде дю Трамбле и пары его приятелей. Но этот последний – друг детства его величества, ему можно всё. Наверное.

Ещё если уж что-то серьёзное творится, то из разумных не помешал бы Анри, герцог де Монтадор и младший брат короля, но тот отбыл с дипломатическим поручением уже три месяца как, и никто не знает, когда вернётся. С Анри Эмиль дружил, насколько это вообще возможно – дружить с братом короля. И сейчас тот мог бы замолвить за Эмиля словечко, потому что и служили короне вместе, и дела делали... Но увы.

Что случилось-то, кто разозлил его величество? Да так, что тот почти кипит, только в неповторимой своей ледяной манере?

– Да, ваше величество, – Эмиль подошёл и поклонился.

– Скажите, Гвискар, отчего ваше имя которую неделю у всех на слуху?

На слуху? Это вообще о чём? Эмиль с ходу не понял совершенно.

– Даже и не представляю, ваше величество. Полагаю, не давал к тому никаких поводов.

– Уж конечно, не давали. Если даже я – я! – то и дело слышу какие-то невероятные известия о ваших любовных победах?

Что? Какие, к дьяволу, победы, и кого вообще это касается? Все, кто бывает при дворе, то и дело с кем-нибудь встречаются, и не важно, семейные они или свободные. И если что, он-то как раз свободен!

– Только за прошлую неделю ко мне трижды обратились с просьбой удалить вас от двора. Как вы думаете, в чём причина?

– Даже и не подозреваю, ваше величество. Наверное, я кого-то обидел, но этот кто-то не рискует вызывать меня на дуэль.

Почему-то дуэль с некромантом – даже оружная, не магическая – отталкивает много кого. Странно, правда?

– Если уж вы бросаете тень на репутацию дамы, то будьте готовы к тому, что родные этой дамы вступятся и за неё и за её доброе имя, – продолжал тем временем король.

– Клевета, ваше величество, – ответил Эмиль, не задумавшись ни на мгновение.

Потому что ничьё доброе имя он не порочит. Ни с одной дамой не появляется на людях, ни к кому из них не ходит открыто. А если с кем и встречается, то это его дело. Юных девиц он своим вниманием обходит, а замужние дамы и весёлые вдовушки – почему нет? Никто ж не против, более того – все так живут.

И даже сам король Луи, богоданное наше величество, ничуть не лучше прочих. Потому что не так давно даже на придворных праздниках стал появляться не с её величеством, а с придворной дамой, супругой того самого дю Трамбле, что стоит у стеночки и глаза свои рыбьи таращит. И от того, что король ни во что не ставит свои супружеские обеты, по слухам, на востоке собирается гроза – потому что родные её величества это так не оставят. И туда же, вы бросаете тень на репутацию!

– Отчего же клевета, неужели вы не оказывали никому никаких знаков внимания?

– Случалось, – Эмиль не спорит, он помнит, что спорить с королём – себе дороже.

– И что же, вам не предлагали взять в жёны девицу, которой вы оказывали те самые знаки внимания? – продолжает допрашивать король.

Девицу? Ну уж нет, не просто клевета, а подлая клевета.

– Если вашему величеству будет угодно пригласить сюда того человека, что оклеветал меня, и выслушать здесь и сейчас, то мы увидим, чего он желал на самом деле. Никто не решится солгать вашему величеству.

И это правда, ментальная сила короля – многим на зависть. Не обманут. Другое дело, кто и что наплёл королю?

– Дю Трамбле, Дюмо, де Виль – я вас не задерживаю. Саваж, останьтесь, это ж ваш кузен. Де ла Мотт, останьтесь тоже, раз уж вы оказались в курсе всего.

Интересно, в курсе чего оказался де ла Мотт?

Дю Трамбле и прочие названные поклонились и исчезли. Саваж нахмурился и спросил:

– Что происходит, Луи? – ну да, у него есть право обращаться к королю по имени в некоторых особых случаях.

– А происходит то, что твой кузен заигрался и бросил соблазнённую им девицу, – сообщил король. – И отец этой девицы жаждет не то мщения, не то законного брака для дочери.

– Безусловная клевета, – выдохнул Эмиль. – Никаких девиц, ваше величество. Дело в чём-то ином.

– Луи, мы толком не расспрашивали ни девицу, ни её отца. Вы ни на минуту не усомнились, что вам не могут солгать. Сейчас же вы видите, что виконт де Гвискар правдив, – сказал де ла Мотт. – И не подозревает, о чём мы тут говорим.

Хоть бы уже назвали имя, что ли, он бы хоть понял, откуда ветер дует!

– Граф, скажите хоть вы – кого я там соблазнил и не заметил, – Эмиль попытался усмехнуться, глядя на де ла Мотта.

Вообще он уже дней десять как не встречался ни с кем, кроме Агнесс. Потому что… потому что Агнесс это Агнесс, единственная и неповторимая. И замечать других он начнёт только после её неминуемого отъезда, который случится уже скоро, намного скорее, чем бы ему, Эмилю, хотелось.

– Де ла Мотт, пригласите сюда отца девицы, он дожидается в кабинете, – велел король.

* * *

Жан-Франсуа де Саваж совершенно не понимал, что происходит, отчего его величество Луи взъелся на кузена Гвискара.

Строго говоря, Эмиль де Гвискар приходился ему весьма дальним кузеном. Ещё сто с лишком лет назад один из тогдашних Саважей, сын первого герцога, взял в жёны некромантку. Их дети выросли, женились и размножились, и вот как раз у потомков Мари-Изабель де Линь, в замужестве Саваж, нет-нет да и прорывалась наружу некромантская наследственность. И Эмиль был как раз из таких, и после рождения подкинул немало загадок и отцу-простецу, и прочим родным, пока не вспомнили о дальнем родстве с Саважами именно по этой линии. На взгляд самого Саважа, некроманты мало чем отличались от прочих магов, нечего их бояться, и сказки о них рассказывать тоже нечего. Однако, всем рты не закроешь, вот и собирают всякую ересь.

Но некоторым некромантам свыше дано море привлекательности и обаяния, и Эмиль как раз из таких. И то, что он свободен, ему только на руку. Впрочем, Саваж никак не из тех, кто возьмётся осуждать человека за любовные приключения.

Все Саважи случалось что приключались, чаще всего – до женитьбы. Потом уже вроде как и не хотелось, потому что вот она – Жанна, свет в окошке, и зачем куда-то от неё? А Эмиль одинок, и если развлекается – то это его личное дело, никак не государственное. А в историю с опозоренной девицей Саваж не верил.

И когда в малую приёмную вошёл с охами, вздохами и поклонами Леон де Перье, то Саважу захотелось треснуть того по лбу. Потому что… всегда был дураком, им и помрёт.

И судя по виду Эмиля и взгляду, который тот бросил на вошедшего – Эмиль был согласен с Саважем полностью.

– Извольте объясниться, Перье, – говорил тем временем король. – Вот перед нами Гвискар, он утверждает, что и пальцем не трогал вашу дочь. И я вижу, что он правдив.

Тот сверкнул глазами недобро и поджал губы.

– Ну так пальцем-то и не тронул, ясно, – пробормотал скорее себе под нос, чем королю.

Саваж знал по военной службе трёх сыновей Перье, все служили прилично. А какие там ещё дети, он не представлял себе совершенно.

– Перье, вы, очевидно, не поняли, – в голосе его величества прибавилось холода. – Вы говорили мне о том, что виконт соблазнил вашу дочь. И отказался жениться. Но он утверждает, что вообще не понимает, что происходит, и он правдив.

– Всё он понимает, поглядите на него, – кивнул Перье.

Саваж взглянул – и увидел на лице кузена весьма сложное выражение. Кажется, там какая-то непростая история.

– Гвискар? – король повёл головой в сторону кузена.

– Ваше величество, – тот вздохнул и поклонился. – Господин де Перье пришёл ко мне три дня тому и предложил свою дочь в жёны. Я же не имею намерения жениться, тем более на девице, не имеющей магических способностей, и вы знаете, отчего так. Я отказал господину Перье. При том я не могу сказать о его дочери ничего плохого – безусловно, мы с госпожой встречались в свете, но не более того. Я искренне полагаю его дочь безупречной и красивой девицей, которая легко составит пару любому неженатому придворному вашего величества.

– Лжёт! – возопил Перье, кажется, он не на шутку зол на нашего Эмиля.

Но… нет, не лжёт.

– Господин виконт правдив, – холодно произнёс король. – Но и в вас я не вижу намерения обмануть, поэтому нам придётся выяснить, что там случилось.

– Но как же, наш целитель сказал, что Селин – не девица. И не просто не девица… а в тягости, вот! И господин граф подтвердил, – выдал Перье. – А когда я её расспросил хорошенько, она и ответила, что это был некромант поганый!

Ну да, целители что-то в этом понимают, им даже смотреть не нужно, так видят. Говорят – что-то в ауре меняется, хоть у простеца, хоть у мага.

– Перье, некроманты такие же маги, как и прочие, и такие же мои подданные. И если вы с дочерью вздумали оклеветать виконта де Гвискара, вас не ждёт ничего хорошего, – веско произнёс его величество. – Ваша дочь здесь?

Тот кивнул.

– Велите привести её.

Наверное, Саважу доводилось видеть на балах девицу де Перье. И когда она вошла, он убедился – да, встречал. Тёмные глаза и волосы, милое личико, ни капли магических способностей. Таких десять из десяти.

– Ваше величество, – она с рыданиями упала на колени перед королём.

– Поднимитесь, госпожа де Перье. И извольте сказать правду, причастен ли виконт де Гвискар к вашим жизненным неурядицам, – на лице Луи де Рогана появилось брезгливое выражение. – И не вздумайте обманывать меня, как вы уже обманули вашего отца!

Девица смотрела то на короля, то на отца, на Эмиля не смотрела вовсе. И молчала.

– Говори, что уж, – сказал ей отец. – И не смей лгать! Достаточно того, что выставила меня посмешищем перед его величеством! И оболгала ни в чём не повинного человека!

Дальше видимо король немного надавил, девица зарыдала ещё горестнее, а потом заговорила, и все услышали историю о том, как она влюбилась без памяти в виконта, но он никак не обращал на неё внимания, тогда она с горя согласилась встречаться с кем-то там другим, из людей своего отца. А потом оказалось, что неких понятных последствий уже не скрыть, и пришлось что-то говорить отцу. Она и сказала. Отец не маг, лжи не разглядел. И даже попросил Эмиля взять дурочку в жёны, но тот отказался, и понятно, почему отказался.

Дело, на взгляд Саважа, было решено, но король отчего-то не торопился его окончательно разрешить.

* * *

Эмиль был взбешён, но беситься перед его величеством – себе дороже. Поэтому вдох-выдох, и стоять, смотреть, можно на дурака Перье и его доченьку, можно на Саважа, можно вовсе себе под ноги.

Ну да, Перье приходил три дня тому, предлагал взять доченьку в жёны, сначала предлагал недурственное приданое, потом грозился всякими карами… и не захотел слушать доводы рассудка. Эмиль поговорил да забыл. А вот не стоило забывать.

Перье упал на колени рядом с дочерью и умолял короля о милости – мол, пусть ваше величество вспомнит о беспорочной службе их семейства и не гневается, а уж с дочерью он разберётся. Король слушал-слушал, а потом негромко сказал:

– Ступайте вон. И чтобы я вас в столице не видел. Вас, Перье, не менее года, а вашу дочь разве что муж привезёт, если захочет, – король брезгливо поморщился.

Перье поднялся, поднял дочь – та ещё рыдала и заламывала руки. Папенька подхватил её за ту самую руку и выволок из малой приёмной, и двери за ними тут же закрыли, и звуки разом отдалились. Ну да, в королевских покоях не подслушаешь – магическая зашита. И правильно.

– Гвискар, вы понимаете, отчего так случилось? – король смотрел на Эмиля по-прежнему холодно.

– Наглость обыкновенная, ваше величество. И ещё дремучесть, тоже обыкновенная – потому что не подумали, что перед магами придётся держать ответ, – пожал Эмиль плечами.

– Почему-то против де ла Мотта ничего не говорят. И против Саважа… гм, уже больше десяти лет молчат. А вы вечный герой-любовник!

– Так может быть, он у нас вечно вот так же, без вины виноватый? – ухмыльнулся Саваж.

– И ты веришь? – поднял бровь король. – Я нет.

– Гвискар не связан никакими обещаниями и не клялся хранить кому-то верность, – покачал головой де ла Мотт. – И до сих пор не убил никого за нападки на него, хотя и мог, как понимает ваше величество. И концов бы не нашли. Но он честен, и если в чём и виновен, так только в своей готовности пойти навстречу каждой улыбке наших прекрасных дам.

Король снова нахмурился – ну да, он-то как раз связан обещанием, и нарушает его без зазрения каждый божий день. И что же, он спустит де ла Мотту напоминание? Конечно, де ла Мотт – целитель от бога, но всё же…

– С кем не случается, ваше величество? – усмехнулся Саваж. – Все мы не без греха… бываем время от времени. Если наш Эмиль когда-нибудь женится, то тоже станет верным супругом… как мы все, – и снова усмешка.

Этот может и в лицо сказать, за ним не заржавеет. Но его величество ой как не любит, если ему указывают на его несовершенство.

– Значит, наш идеальный виконт де Гвискар отправится из столицы подальше, – король взглянул сначала на де ла Мотта, потом на Саважа. – А вы двое… составите ему компанию. Виконт давно не был в своих владениях, я полагаю, их надобно проверить. Саваж, вам надлежит проверить в Массилии… что-нибудь.

– Ваше величество, – Саваж снова прячет усмешку, – я полагаю, после Монтадора там проверять нечего. Всё должно быть идеально.

– Мой брат отправился в дипломатическую миссию уже три месяца назад, мало ли, что там произошло с тех пор? Он выставил оттуда продажного судью, узнайте, нашли ли другого, решал какие-то вопросы с рудниками, откуда везут серебро на монетный двор, и с продовольствием, вот и поглядите – решил ли? А вам, де ла Мотт, недурно бы проверить, как в Массилии дела со здоровьем населения. Нет ли каких моровых поветрий и прочего подобного.

– Да, ваше величество, – поклонился де ла Мотт. – Когда нам следует отбыть?

– Завтра же. Проверите, отчитаетесь – там поглядим, что с вами делать. А о вас, Гвискар, я не желаю слышать до весны. А лучше и до лета.

Эмиль поклонился – что оставалось-то? Ничего.

Но и впрямь, неплохо съездить домой и проведать, как там дела. Дать знать, чтобы встречали. Подарки привезти, о чём там просили-то?

О подарках можно прямо спросить, связаться и спросить. И если с Саважем и де ла Моттом – то порталом, порталы есть у обоих.

Массилия далека, но люди живут и в Массилии, верно? Уж наверное, там есть какие-нибудь развлечения и какие-нибудь хорошенькие вдовушки, готовые скрасить его одиночество и ссылку.

За размышлениями Эмиль едва не пропустил уход его величества и спешно поклонился. И поднял голову, только когда Саваж хлопнул его по плечу:

– Добегался, кот гулящий?

– Это кто у нас ещё кот, – усмехнулся Эмиль.

Это у Саважа в гербе вздыбленный кошак, а у Эмиля – роза, говорят, это от того, что он родом из тех благословенных мест, где розы растут всё равно что сами.

– В котором часу ты будешь готов? – спросил Эмиля де ла Мотт.

– К полудню, наверное, – нужно отдать распоряжение приготовить всю его новую одежду, будет там пускать пыль в глаза местным модникам столичным кроем, кружевами и драгоценностями!

Опять же, подарки и что там ещё?

Не что, кто. Агнесс. Но это поздним вечером. А сейчас – пойдём и сделаем то, что нужно, раз уж угораздило так вляпаться.

– Значит, в полдень свяжусь, и договоримся, – кивнул де ла Мотт.

А Саваж уже махал рукой и говорил кому-то в зеркало – мол, собирается на юг, спешное королевское дело, в замок тоже заедет, и может быть ещё куда-то.

Открыть портал из королевского дворца было невозможно, но провалиться в тени – легко. И Эмиль распрощался с Саважем и де ла Моттом, и провалился. Прямиком до дома.

* * *

– Агнесс, – Эмиль дотянулся и поцеловал полураскрытые губы. – Увы, мне горько, но в этот ваш приезд мы более не увидимся.

– Отчего же? Кто рискнул соперничать со мной? – рассмеялась она.

– Повеление его величества, – он добавил серебристых осветительных шаров, чтобы любоваться ею ещё и ещё.

Сильный маг, она следила за своей внешностью всеми доступными для магов способами. И хоть фигура её уже не была по-девичьи хрупкой, но оставалась фигурой античной статуи. Её золотые локоны – это не парик, Эмилю доподлинно известно. А глаза сияют, как могут сиять только у увлечённой женщины. Увлечённой каким-то делом или каким-то мужчиной. И сейчас – определённо мужчиной, и этим мужчиной уже некоторое время оставался Эмиль.

Кузина короля Агнесс де Роган, в замужестве принцесса Дармштейнская, очень любила навещать родину и семью. И её супруг, герцог крохотного Дармштейна, обычно не возражал против визитов супруги в Паризию, привык за двадцать пять лет брака. Визитов кратковременных, но – регулярных. Потому что прекрасная Агнесс чахнет в доме мужа – без праздников, балов и прочих развлечений, на которые так богат франкийский двор. Особенно сейчас – когда все увеселения двора в цепких ручках маркизы дю Трамбле, и она, а не добродетельная королева, придумывает развлечения для придворных. А Агнесс всегда готова поддержать хорошее развлечение.

Эмиль понимал, что он для неё – тоже развлечение. Но ничего не мог с собой поделать – она звала, а он приходил. А сейчас даже оказался немного рад тому, что завтра нужно уезжать, и прекрасная Агнесс останется… нет, не одна. Она не умеет быть одна. И мгновенно найдёт себе кого-нибудь ещё.

Но королевская опала не вечна, и она тоже вернётся. И они непременно встретятся.

Он рассказал ей историю о девице Перье – чтобы она не сомневалась в его опале.

– Кузен Луи превзошёл сам себя в лицемерии и ханжестве, – усмехнулась Агнесс. – Был бы сам без греха – я понимаю, мог бы требовать того же и от других. Но весь двор всего лишь следует его примеру! Я буду скучать, виконт. Супруг пока не требует моего возвращения, и кто составит мне компанию на охоте послезавтра? И с кем я буду танцевать сарабанду на балу в пятницу, скажите?

– Я не верю, о прекраснейшая, что вы останетесь без кавалера, – усмехнулся он.

И порадовался, что некромант, и что мысли его ей не по зубам.

– Даже и не знаю, – притворно вздохнула она. – А скажите, виконт, отчего вы не согласились жениться? Женились бы, и кузен отстал бы от вас со всеми этими глупостями, верите?

– О моя принцесса, я не буду говорить, что не женюсь никогда, потому что никто не знает своего будущего, но – зачем мне девица из простецов?

– Наверное, она свежа и хороша собой? – Агнесс глядела лукаво.

– Она ждёт ребёнка от кого-то там, – отмахнулся Эмиль.

– Это меняет дело, согласна. Зачем вам чужой ребёнок? Но вдруг вы окажетесь в Массилии и встретите там невероятно прекрасную юную деву из магической семьи?

– У меня предубеждение против юных дев, – отмахнулся Эмиль.

Дотянулся, провёл кончиком пальца по ложбинке под её пышной грудью, а потом выше, там, где сквозь тонкую кожу просвечивают сосуды, накрыл грудь ладонью, слегка сжал… Агнесс вздохнула, улыбнулась.

– Не юную деву, так хорошенькую вдовушку, и забудете меня мгновенно, – облизнула палец, коснулась его губ, обвела контур.

Он поймал палец и поцеловал, потом – и ладонь, и переплёл пальцы со своими.

– Вы хотите услышать, что второй такой нет, так, Агнесс? И это правда, вы – единственная в своём роде. Второй такой нет.

– Не вздумайте там грезить обо мне, – рассмеялась она. – Соблазните ту самую вдовушку, а лучше – пару-тройку, и расскажите мне о них. Интересно, что ощущает юная вдовушка, изменяющая памяти покойного супруга?

– Думаю, зависит от супруга.

– Вдруг он был хорош?

– Такую сложно сбить с пути.

– А вы попытайтесь, – её искрящаяся улыбка заводила его всегда, и она отлично это знает.

– Вы знаете, моя принцесса, что никакой юности не сравниться с вами, – Эмиль галантно поцеловал ей руку… впрочем только для того, чтобы придержать, приподнять и усадить на себя сверху.

Принцессе давно за сорок, но юные и неискушённые выглядят на её фоне блеклыми, невзрачными, совершенно не интересными. И она это отлично знает.

И он тоже отлично знает.

Но – завтра в полдень он отправится на юг, а она – останется в Паризии ещё на неделю. А потом поедет в свой Дармштейн к супругу и сыновьям.

– Я буду думать о вас, виконт. Достаточно часто, – усмехается, наклоняется, целует, устраивается на нём поудобнее. – И ждать рассказов… о вдовушках.

Он хочет возразить, ответить, поддеть её… но она пошевелилась, сначала осторожно, потом сильнее, и всё это становится совершенно не важно.

Не сейчас. Потом. Сейчас он – счастливейший человек на земле, и даже грядущая ссылка и опала не отнимут у него этого мгновенного и острого счастья.

___________

Дорогие друзья, вот и явился перед нами герой, и он непрост и неидеален, но – у него много тайн и загадок, и некоторые из них никак не разгадаешь с первого взгляда. Как думаете, зацепит его наша Вика? А он её?

Всех люблю, ваша СК :) Вперёд и только вперёд, как сказал бы любой из Саважей )