Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

40. Не увлекаться!

В рождественский вечер мы с Терезой собирались на приём к господину наместнику. На службу сходили, друг друга поздравили, теперь – неофициальная часть праздника. Или наоборот, официальная. Это на балы Сегюры приглашали много кого, как я понимаю – чтобы у танцующих был выбор, на подобные приёмы – вовсе нет.

Наши с Терезой новые платья были готовы, но я задумалась – когда лучше выпендриться-то? Сегодня или послезавтра?

Подумала и решила, что послезавтра.

Тереза же велела камеристке Франсин надеть на неё новое платье, а к нему – новые украшения. Я же просто надела самое дорогое и строгое из того, что было, то есть – хороший жемчуг, и камею, и гребень в причёску, а платье – серо-розовое, первое, сшитое для меня Амедео. Не будем шокировать гостей, предстанем в хорошо известном всем образе активной молодой вдовы, не нужно пока давать поводов для новых сплетен.

– Викторьенн, почему ты не надела новое платье? – нахмурилась Тереза.

– Успеется ещё, – отмахнулась я.

– Амедео его даже не показал, а я просила!

– Увидишь, я надену его на бал послезавтра. Амедео даже не принёс его сюда.

– Ты стала какая-то скрытная!

Я улыбнулась, села на лавку возле своего гардероба и усадила её рядом.

– Тереза, я не скрытная. Я просто невероятно, ужасно устала. Всё время что-то происходит и валится на меня. Всё время от меня чего-то хотят какие-то люди, некоторых из них я и знать не знаю, а они всё равно хотят. Денег, сведений, помощи, каких-то действий. Слава всем высшим силам, у меня есть господин Фабиан, господин граф Ренар и господин маркиз де Риньи. Без их помощи я бы не справилась.

– И без помощи его высочества?

– И без помощи его высочества. Но он уехал, далеко и надолго. Поэтому справляемся сами.

О нет, она не спросила, можно ли мне помочь и может ли она что-то для меня сделать. Ну и ладно, потому что я очень бы озадачилась – как именно смогу её применить и смогу ли.

– Ты справляешься, и я думаю, даже лучше Гаспара! Его никто не любил, он никому не был приятен, а к тебе все хорошо относятся!

О, новая информация. Ко мне хорошо относятся.

– Все – это кто? – я взглянула на неё с интересом.

– Это… ну… – кажется, она немного смутилась. – Люди в городе. В гостиных, в лавках. Все, кто знает тебя и ведёт с тобой дела.

И даёт тебе деньги в долг под моё доброе имя, конечно.

– Значит, нужно, чтобы так и осталось. А это значит – быть осторожными и не делать ошибок, – немного назидательно сказала я.

– О нет, это значит, что хотя бы сегодня нужно забыть печали и пойти веселиться! – заявила она.

И я даже была с ней согласна. Праздник? Праздник. Значит, вперёд.

На таких камерных приёмах у Сегюров всегда было, кого рассмотреть, с кем перемолвиться словечком, что и кого обсудить и что поесть. Тереза упорхнула, стоило нам с ней войти в зал, и полетела с кем-то здороваться. Я же оглянулась… и встретилась с взглядом господина виконта Гвискара. Ох, и как же он был хорош в серебристо-сером вышитом шёлке, прямо не можно глаз отвесть, как говорится. Я поймала себя на том, что беззастенчиво пялюсь, и поспешно взмахнула ресницами и отвела взгляд.

– Доброго вам вечера, госпожа де ла Шуэтт.

– И вам того же, господин виконт, – пропела я, опускаясь в изящный реверанс.

– Как ваши дела? Как ваши домочадцы?

– Благодарю вас, всё в порядке. Как ваши дети?

– С ними всё хорошо, я на это очень надеюсь.

– Кто смотрит за ними сейчас?

– Весь отряд наставников, – усмехнулся виконт, – исключая разве что графа Ренара, которого, я надеюсь, мы здесь увидим.

– Должен быть, да, – с господином графом мы говорили о том, что встретимся здесь.

– Позвольте проводить вас куда-нибудь, – он улыбался и смотрел… очень заинтересованно.

Я подала ему руку и тоже улыбнулась. И прямо ощутила этот живой ток крови, когда он подхватил меня и повёл. И сердце как-то активнее билось, и дыхание то и дело задерживалось… Дыши, Вика, дыши, нечего тут!

Ну подумаешь, была Викторьенн влюблена в этого мужчину. Немного и недолго. А тебе он зачем?

А и низачем. Что я, неживая, что ли? Что я, не могу ответить на заинтересованный взгляд? Одарить мимолётной улыбкой? Как бы задумавшись, не пресечь сразу лёгкие рассеянные поглаживания моей ладони его пальцем?

Как-то так вышло, что весь вечер мы неспешно ходили с господином виконтом по просторной гостиной Сегюров и болтали обо всём и ни о чём. При том – то и дело обменивались взглядами украдкой из-под ресниц, улыбками, смешками. Я помнила, что он обещал мне какой-то разговор по результатам изысканий, но не посреди переполненной людьми гостиной же об этом говорить? Поэтому – праздник, флирт, ничего серьёзного.

За столом мы тоже оказались рядом, и в этот раз я не старалась поддеть его и потроллить, всё мило и дружелюбно. Но – с теми же самыми взглядами над как бы случайно соприкасающимися руками. И только в самом конце, когда мы с Терезой уже собрались уезжать, он тихо сказал:

– Я жду некоторых известий из столицы, и как только получу, буду готов обсудить их, и не только их с вами. Наверное, это будет после бала.

– Это совсем скоро, – кивнула я.

– Да, надеюсь, что за это время никаких новых странностей и сложностей ни с кем из нас не случится.

– Хотелось бы надеяться.

– Всё будет хорошо, прекраснейшая госпожа де ла Шуэтт. Верим и надеемся, – он не сводил с меня глаз.

– Верим и надеемся, – согласилась я с улыбкой.

День между двумя пафосными сборищами я проленилась и проспала. Ко мне скреблась Жанна, заходила Тереза, госпожа Сандрин и господин Фабиан живо интересовались моим самочувствием – но я не сдавалась. Со мной всё хорошо, но я сегодня отдыхаю. Разве что вечером вышла к ужину и потом мы немного поболтали с Терезой.

Я, конечно же, отдыхала. Но в голове-то моей крутились вчерашние взгляды, вздохи, слова и усмешки. Что, господин виконт открыл на меня охоту? Или можно повернуть дело совершенно наоборот, это я решила позволить себе заинтересоваться господином виконтом? Вписать его дополнительной строчкой между другими моими делами?

Правда, я спросила себя: Вика, а как ты хочешь? Ты хочешь строчкой или же чтобы вышло нечто большее?

А что такое это ваше нечто большее в этом месте и в это время, спрашивала я у себя же. По сути, мне здесь предлагается два варианта: замужество или флирт без обязательств. И вариант с замужеством какой-то… какой-то, короче.

Ну, вечного счастья в браке не обещает никто и нигде, тут во всех мирах закон один. Как будут жить оба и чего хотеть тоже оба – то и выйдет. Но всё же дома у женщины поболее прав и возможностей. Меня весьма страшил вариант – если не удастся отвертеться от какого-нибудь брака, а муж примется командовать, и что я смогу ему противопоставить? Если он вздумает наложить лапу на мои деньги, мой образ жизни, моих людей – он сможет это сделать, и я останусь ни с чем. И такого я не хочу ни за что.

Но я не Викторьенн, и я понимаю, что и здесь тоже может быть по-всякому. Вдруг можно найти такого человека, который разумно оставит в моих руках все мои дела, а сам будет заниматься своими? Вариант «поможет мне в моих делах» я вовсе не рассматриваю, не тот менталитет. Ой, не знаю.

И – как то по месту-времени и положено, брак – это договор. Это про имущество и статус, а вовсе не про любовь. И про наследников имущества и статуса. Любовь отдельно.

Кто-то решает свои сердечные дела громко и откровенно, кто-то бережёт репутацию супруга. Но все понимают – любовь преходяща, сегодня есть, а завтра ушла, и строить жизнь на таком зыбком фундаменте не выйдет. Поэтому если уж брак – то железный договор, и возможности отстаивать его выполнение.

Ладно, брак нам пока не нужен, совсем не нужен. Появится господин герцог и заведёт свою песню – разберёмся с ним, позовём на помощь всех, до кого дотянемся. А позволить себе немного флирта, когда все так делают…

Строго говоря, Вика, ты уже один раз позволила. И мир не рухнул. И кто знает, что бы было, если бы принц остался здесь. И поэтому… взять то, что само падает в руки? Но не увлекаться, да? Чтобы потом не страдать?

Господин виконт отлично может потешить самолюбие и… ну не знаю, для здоровья тоже сгодится. В конце концов, у меня теперь молодое полное сил двадцатидвухлетнее тело! И оно тоже кое-чего хочет, судя по всему.

Дать телу то, что оно хочет? Позволить соблазнить себя, хоть взглянуть, как здесь это бывает? Тем более, что предполагаемый объект должен быть большим специалистом в этом вопросе?

В общем, я додумалась до того, чтобы назавтра дать своим инстинктам зелёную улицу. Ну и потешить тело Викторьенн. А дальше… там и увидим.

А на следующий день сборы на бал начались едва ли не с утра. Помыть голову, завить волосы на тряпочки, чтобы потом уложить их в причёску. Ванна с ароматическими маслами, и крем для рук и ног, и я долго думала – хочу я аромат жасмина или розы. Господин Варан, мой компаньон по заокеанской торговле, прислал в подарок два флакона масла, и я никак не могла сообразить, какой из них мне нравится больше. Решил случай – от розового масла Жанна расчихалась, сказала, что совсем его не выносит. Значит, в воду добавили жасмин, а Тереза со смехом сказала, что после бала она готова натереть меня розовым маслом сама хоть с ног до головы, только бы я радовалась.

Амедео принёс платье, и мы с ним ещё раз осмотрели его со всех сторон.

– Вы хотели что-то добавить, так? – осторожно уточнил мой мастер.

– Да. Надеваем нижнюю юбку.

Надели и зашнуровали корсет, привязали фижмы, поверх них надели льняную юбку, а потом уже ту, что будет видна в разрезе верхнего платья, из золотой парчи. А я сосредоточилась… и наложила на переднее полотнище юбки иллюзию.

Морские волны, на волнах корабль. Похожий на тот, что увёз от меня принца. А если посмотреть с другой стороны – то замок в предгорьях. Просто абстрактная картинка, я никогда в жизни не видела такого замка, но ведь видела другие, так?

В моё время и в моём мире это была бы такая голографическая печать. А тут – толика силы мага, умеющего сцеплять эту силу с предметом, в данном случае – с тканью.

Амедео смотрел, широко распахнув глаза. Жанна не сразу поняла, пригляделась, ахнула. А Тереза восторженно заверещала:

– Викторьенн, это восхитительно! Ты потом как-нибудь сделаешь мне так же?

– Я подумаю, – усмехнулась я тихонько, – посмотрю на твоё поведение.

И даже когда я достала из шкатулки привет от господина Антуана и неведомой матери Викторьенн и надела – колье, серьги и браслет – это не произвело такого впечатления, как картинка на ткани. Тереза удовольствовалась объяснением – подарок от покойного отца, дожидался меня в поместье. Остальные и вовсе покивали да и только. Значит, всё правильно.

И я готова отправляться на штурм любой бальной залы этого города.

41. На штурм

Сегодня Сегюры открыли большую бальную залу, в которой ничего не происходило где-то с месяц, наверное. Натёртые полы сверкали, хрустальные люстры сияли магическими огнями, не выжигающими воздух И стоило нам с Терезой войти – как сразу же нашлись знакомцы, желающие поздороваться. И поближе рассмотреть моё платье, я прямо видела их изумлённые взгляды, когда они замечали магический рисунок на нижней юбке. Кстати, я не уверена, что он останется навсегда. Вот заодно и поизучаем свойства, потому что если такая штука в полночь превращается в тыкву, то об этом следует знать, прежде чем предлагать её направо и налево. А пока…

– Госпожа де ла Шуэтт, что это?

– Госпожа де ла Шуэтт, какая невероятная ткань!

– Госпожа де ла Шуэтт, это господин Блэз сотворил вам такую красоту?

– Умоляю, госпожа де ла Шуэтт, скажите, где это взять и сколько стоит! Я скажу папеньке, он непременно мне купит такую ткань на платье!

Я прямо воспарила духом – потому что на такое и рассчитывала, такого мне и хотелось. О да, я люблю быть в центре внимания, когда что-то этакое выдумала и всем показываю. А рядом щурится Тереза и тоже всё равно что купается во всеобщем восхищении – как же, это же всё равно что ею восхищаются. Она сверкает глазами и отвечает всем – это большая редкость, и нет, мы не скажем пока, где взяли, это секретный секрет, но может быть когда-нибудь потом, и нет, не сегодня, и даже вам не скажем, и никому не скажем, тайна должна оставаться тайной, хотя бы некоторое время, поверьте! Да я бы сама лучше не сказала, если честно. И от Терезы бывает польза, да?

Дамы расступились перед хозяином дома – с поклонами, и я тоже опускаюсь в реверанс, и Тереза.

– Приветствую вас, дорогие госпожа де ла Шуэтт и госпожа де Тье! Обворожительны, как всегда!

– Очень рада вновь оказаться в вашей бальной зале, – улыбаюсь.

– И чем же вы сегодня озадачили наших дам? – улыбается в ответ граф, а потом приглядывается ко мне… и на миг улыбка слетает с его губ, но тут же возвращается обратно.

И что же так изумило его? Или… он узнал колье, надетое мною сегодня? Оп-ля, о таком я и не подумала, а могла бы.

Я уже была готова тихонечко спросить, что во мне не так, но не успела – новые гости отвлекли его внимание. Что ж, Вика, будь осторожна, смотри внимательно. Вдруг ещё кто-то опознает? Из тех, кто бывает в столице и при дворе?

Ещё один, бывающий в столице и при дворе, появился незамедлительно. Серые глаза искрятся улыбкой, и в них я вижу совершенно определённое восхищение. А белая парча с золотистым отливом как-то невероятно гармонирует с моим платьем, и как ему это удалось? Я сделала всё, чтобы узнать о платье было невозможно, скажите, как?

– Госпожа де ла Шуэтт, вы снова поразили всех. Сегодня вы не просто юная и прекрасная дама, но – самая необыкновенная и самая восхитительная. Ваш портной – отличный мастер, но как ему удалось сделать то, на что сейчас глазеет половина залы?

– И я рада видеть вас, господин виконт, – реверанс, улыбка. – Простите, но – это мой маленький секрет, и сегодня я не раскрою его никому, – и потрепетать ресницами, и подмигнуть ему, это достаточно дерзко, я надеюсь.

– Вы повелительница гармонии, в вас всё соразмерно и прекрасно – и платье, и причёска, и украшения. Уверяю вас, при дворе вы имели бы небывалый успех.

– Я ещё не запасла столько платьев, чтобы хватило на сезон при дворе, – качаю головой, впрочем, с улыбкой. – Поэтому пока остаюсь здесь.

– И это замечательно, потому что я тоже пока остаюсь здесь. И весьма рад танцевать с самой прекрасной женщиной в этой бальной зале. Вы ведь не забыли о нашем уговоре?

– Сарабанда и фолия? Охотно, господин виконт.

Посверкаем всем, чем можно. Камнями и переливами платья.

– И мне весьма отрадно это слышать, госпожа де ла Шуэтт.

Правда, тут его отвлёк господин де Ренель, со мной подошёл поздороваться де Люс, а потом и капитан Пьерси, и кто-то ещё, и танцевать первый контрданс я отправилась как раз с де Люсом.

– Вы спрятались в глуши для того, чтобы после вернуться и воссиять? – поинтересовался он.

Надо же, кто-кто, а де Люс мне раньше комплиментов не говорил. Что же его пробило? Рисунок на платье или бриллианты?

– Я нигде не пряталась, у меня были дела, – ответила я преувеличенно важно и ещё нос задрала.

– О да, конечно, у такой особы могут быть только дела, – усмехнулся он. – Вы их победили?

– Почти все, – киваю.

– Вот и славно, значит, будем ещё с вами танцевать.

Я украдкой поглядывала – а что там поделывает господин виконт, с кем танцует? А он не танцевал ни с кем. Только разговаривал. И – не поверите – украдкой поглядывал на меня, как-то раз мы даже прямо столкнулись взглядами. Я мигом покраснела – вот те здравствуйте, только ещё не хватало, краснеть, как малолетке, от мужского взгляда!

Но Викторьенн как раз малолетка неопытная, тут никак не возразишь. Гаспар – не опыт, извините. То есть опыт, но откровенно неудачный.

Я дальше танцевала с разными местными кавалерами, а виконт так и не пригласил ни одной дамы. И даже просто стоял, ни с кем не разговаривал и смотрел, как я выписываю симметричные фигуры с капитаном Пьерси. И как будто едва дождался, пока распорядитель объявит:

– Господин виконт де Гвискар танцует сарабанду!

И господин виконт подходит ко мне, ещё не отдышавшейся после беготни в предыдущем танце, и подаёт руку. И я с поклоном подаю свою. И мы шествуем, медленно и величественно, в голову зала, а по нашим сомкнутым рукам всё равно что ток бежит. Туда бежит, потом обратно.

Становимся, поклон… чего делать-то?

Сарабанды мне пока здесь не выпадало. А дом был ой как давно, танцы дома – ещё давнее. Что ж, смотрим на партнёра, зеркалим всё, что он делает. А музыка-то ме-е-е-едленная, и мне всё время хочется бежать, бежать вперёд, но нужно держать ритм, держать спину, держать нос задранным и по ветру. Вперёд, Вика, вперёд, не торопись, или как это – поспешай медленно. Смотри на партнёра, лови следующий шаг. Не бойся, всё будет. А пока – финтифлюшки, украшательства. Мелкий ронд натянутой стопой в воздухе. Лёгкий взмах рукой, как бы случайно коснуться его пальцев. Вздохнуть, как бы извиняясь. Шаг, шаг, шаг… поворот, поворот… шаги медленные, повороты стремительные. И так во всём – медленно, медленно, но из-под этой тягучей медлительности прорывается и посверкивает что-то, чему пока нет названия. Оно в глазах, оно в наших улыбках, в прерывистом дыхании. И в финальном поклоне – друг другу, глаза в глаза, а потом уже – залу. Принять руку и пойти.

И что, когда там фолия? Я уже хочу, прямо сейчас!

Впрочем, тут же объявляют какой-то следующий контрданс, и он, не выпуская моей руки, тут же влечёт меня и ставит в колонну напротив себя. И мы то чинно ходим, то бесимся и носимся друг за другом, и подаём друг другу кончики пальцев, чтобы сделать аккуратный оборот – слегка соприкасаясь, не более. За этим контрдансом следует ещё один, и мы вновь не расстаёмся, и выписываем фигуры по паркету – то чинно, то с сумашедшинкой.

И когда объявлена фолия, мы снова идём, не разнимая рук, и становимся, и ждём первого аккорда, как того первого луча рассветного солнца, и начинаем движение – тоже медленно и удивительно синхронно. И фолия у нас на двоих уже совсем не первый раз, да и вообще дома не со всяким партнёром возникало то чутьё, которое подсказывает, что именно сейчас будет, и какой шаг следует сделать, и куда его ориентировать. М – магия, да?

И когда музыка убыстряется, я уже вовсе не думаю о том, чтобы совпасть или сделать как надо, но творю какую-то немыслимую импровизацию, не предусмотренную каноном. И он подхватывает, смеётся и подхватывает, и ему это отлично удаётся, и это весело и здорово, и мне уже вовсе нет дела до того, что там о нас думают и говорят в остальной бальной зале, главное – мы здесь и сейчас, мы танцуем, мы бессмертны.

Я даже не сразу поняла, что танец окончен. Сколько там – минуты три? Или даже и того меньше? Целая жизнь втиснулась в эти три минуты, жизнь в танце. И вот теперь танец окончен, а что там с той жизнью? Тоже окончена, или?

Или.

Гвискар с поклоном подал мне руку, мы двинулись по залу… не глядя на всех, кто там ещё есть, тем более, они живо строились на следующий контрданс. Взгляды наши не встретились, но столкнулись, только что искры из тех глаз не посыпались, и в одном был вопрос, а в другом – ответ, и все всё поняли.

Один шаг через то, чему нет нормального названия, и мы где-то в том же коридоре за портьерой, где смеялись и болтали когда-то едва ли не в прошлой жизни. Отдышиваемся, смотрим друг на друга – и смеёмся. Потому что – так хорошо, как не бывает, и кураж, и я сама себе завидую, и даже готова поцеловать его первая, не говоря ничего вовсе.

Но – рука его небрежно подхватывает мою юбку, приподнимает и ложится на бедро. Чуть выше подвязки от чулок. Туда, где как раз закончился чулок и началась кожа. И взгляд снова вопрошает – дальше, да?

Дальше, но нет! Потому что, ну… вот ещё не хватало пробовать его где-то на задворках чужой бальной залы за портьерами! Что я ему – Тереза какая что ли, или придворная дама? Нет уж, хочет – пускай делает по-человечьи! Но… как сказать-то?

Вдох, выдох, вперёд.

– Давно ли вы мыли руки, виконт? – поднимаю бровь, изо всех сил делаю вид, что и дыхание у меня не сбилось, и вообще ничего особенного не происходит.

– Что? – он со смехом отпускает мою ногу, юбки падают обратно.

– То самое, что слышали. Вам нигде не жмёт, когда вы берётесь за даму грязными руками? – продолжаю насмешничать, хоть, если уж по-честному, мне очень даже хочется поддержать его.

Но не здесь же! Совсем головы на плечах нет, что ли?

– Честно сказать, я о таком деле вовсе не задумывался, – он несколько обескуражен.

– Так подумайте, – я величественно киваю и выскальзываю наружу.

Иду в зал, не оглядываясь, нахожу там Терезу и говорю, что устала и уезжаю.

– Как уезжаешь? – ну да, Тереза не понимает. – Ты же… ты же так весело проводила время с господином виконтом!

Если я что-то понимаю, то мне может быть ещё и светит весело провести время с господином виконтом.

– Я уже оттанцевала себе все ноги, – вздыхаю немного лицемерно, она всё равно не сможет прочесть по мне, что там у меня на душе.

– А можно, я ещё останусь? – улыбается.

– Да конечно, оставайся. Я доберусь домой и отправлю экипаж за тобой.

– Викторьенн, ты лучшая! Я вернусь и намажу тебя розовым маслом с ног до головы, как и обещала!

Вот и славно. Отправляемся домой.

А вдруг я неправа? – говорит мне рассудок.

Значит, и ну его к чёрту, отвечает он же спустя мгновение.