Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Но танец завершился, мы чинно поклонились друг другу, виконт проводил меня к Терезе, и пошёл танцевать с кем-то другим, и хорошо.

А я даже не очень-то обращала внимание на то, что и с кем я дальше танцую. Мне грех жаловаться – на балу я обычно популярна. Меня приглашали и де Люс, и де Ренель, и капитан Пьерси – пока мы стояли в конце колонны в «десерте» и ждали свою очередь снова вступить в танец, я попросила у него пару солдат, он сказал, что отправит со мной десяток, и половина из них будет магами. Куда прибыть? На Морскую в понедельник утром? Сделаем. Потому что, сказал он, если с вами, госпожа де ла Шуэтт, что-нибудь случится, его высочество мне ни в жизни не простит.

Вот так, Вика. Ни в жизни не простит. Да ладно, он принц, а ты… нетитулованная дворянка с небезупречной репутацией. Самое то болтать со всеми, громко смеяться и ходить по зале под ручку со столь же небезупречным виконтом де Гвискаром.

– Скажите, дорогая, вы не опасаетесь, что на вас падёт тень репутации господина виконта? – спросила меня госпожа де Конти страшным шёпотом.

– Пускай падает, – рассмеялась я в ответ. – Я успею отскочить, верите?

– Вы же как та кошка, что всегда на лапы падает, – поджала губы почтенная дама.

Пускай я буду кошкой, я не против. Всё лучше, чем обезьяной, например.

Сольные танцы сегодня нет-нет, да встречались. Кто-то с кем-то танцевал менуэт, кто-то – сарабанду. Звучали какие-то имена и названия, мне неизвестные, но это и нормально, контрдансы тут по названиям тоже другие, а вот по смыслу – те же самые, и это хорошо.

А потом распорядитель громко объявил:

– Господин виконт де Гвискар желает танцевать фолию!

И что вы думаете? Названный тут же оказался возле меня.

– Прошу вас, госпожа де ла Шуэтт, – его поклон был необыкновенно изящным.

Что ж, я подала ему руку, и мы пошли в голову зала.

Дома в танцевальной студии мы учили и исполняли фолию – как концертный номер, конечно же. В мою родную эпоху такие танцы только и могут быть концертными номерами. И договаривались о вариациях, о рисунке танца – кто начинает солировать, кто подхватывает. Случалось танцевать и соло – кавалеру либо даме. И бывало, что ставили вариант на троих – например, кавалер и две дамы, кавалеров всегда мало.

И как же мы договоримся сейчас?

– Вы позволите мне начать? – тихо спросил он перед тем, как поставить меня на место в голове зала.

– Конечно, – я вежливо наклонила голову.

И вот я слышу вступление – немного не такое, как привыкла дома, но очень, очень похожее. И он выходит, кланяется мне, и начинает представление, иначе не скажешь – и все шаги его необыкновенно легки, а жесты – точны. Прошёлся передо мной и даже пару раз подпрыгнул и чуть повертелся – ну точно, показал себя со всех сторон. И лёгким поклоном передал мне ход.

Я кланяюсь – и иду к нему. Без вывертов, пока – просто шаг, шаг, шаг, шаг. Темп пока ещё медленный, но наверное, убыстрится, и мы не договорились, сколько фраз, фигур, проходов или вариаций темы нам сыграют. Или он договорился, а я не спросила. Ну и ладно, пропадать – так с музыкой, пропадать – так весело!

Но пока я вовсе и не пропадаю, я помню вариации и тело словно само укладывает их в музыку, и я порхаю вокруг него – шаг, поза, потянуть красиво носочек, потом в другую сторону, поймать его взгляд, повернуться – пока не в прыжке и медленно, улыбка зрителям – смотрят, ещё как смотрят. И передать ход.

Он делает шаг ко мне… хорош, безусловно хорош. Музыка убыстрилась, я поймала его улыбку – лёгкую, искрящуюся, заводную. О да, ноги его сильны, руки его точны, каблуки фиксируют сильную долю, каждый жест на своём месте, с каждым прыжком он словно чуть зависает в воздухе, и множество точных мелких движений стопой – всё это он может и умеет, очевидно, учился ничуть не меньше, чем магии. Подлетает ко мне – и замирает в двух шагах.

А я… иду к нему, но в последнее мгновение отлетаю в сторону, лечу, и остро жалею, что нет в руках кастаньет, не подчеркнёшь акценты. Кастаньет нет, а пальцы есть, и можно немного магически усилить звук, будет почти то же самое, не сухой «щёлк-щёлк», но что-то иное, моё собственное.

А потом он оказывается возле меня, три-два-один… и мы идём вместе, и кто ж знает, как, но – идеально синхронно. Как будто я понимаю, куда он сейчас шагнёт, будет это один шаг, два или три, или прыжок в сторону, или прыжок с поворотом, или пауза с позировкой, или… прыжок, поворот, точка. Поклон.

Уйти на своих ногах – говорили мне все преподаватели. Я восстанавливаю дыхание, улыбаюсь радостно, мы смеёмся оба, поворачиваемся к залу и кланяемся ещё раз – зрителям. Он подаёт мне руку и мы убегаем… куда-то, за спины.

Тем временем объявляют очередной контрданс, и это правильно – все, кто сейчас на нас любовался, тоже хотят потанцевать. Подлетает Тереза, подходит госпожа графиня и кто-то ещё, разные знакомцы, и все они восхищаются, и это чертовски приятно.

– Викторьенн, у тебя никогда не выходило так хорошо, – шепчет Тереза. – Помнишь, как в пансионе нас ругали за то, что мы выполняли шаги недостаточно точно? Сегодня даже наша мадам не нашла бы, к чему придраться! Ты молодец!

– Спасибо, – я тихонько пожимаю ей руку и улыбаюсь.

А дальше… наши собеседники разбегаются, этот контрданс любят все или почти все, и вот на банкетках вдоль стен остались только не танцующие или не нашедшие себе пары, и мы можем отойти и… что? Поговорить? Не только поговорить?

– Спасибо, господин виконт. Это было… незабываемо, и я сохраню впечатления от нашего танца надолго.

– Так и я благодарен вам, госпожа де ла Шуэтт, – он снова завладел моей рукой.

И кажется, хотел сказать что-то ещё, но вдруг меняется в лице, единым движением достаёт из кармана зеркало и отвечает на вызов.

– Что случилось, Раймон?

Я не слышу, о чём говорит ему воспитанник, но кажется – ничего хорошего там нет.

– Что стряслось? – спрашиваю.

Если дома четверо детей, там может быть всё, что угодно, правда ведь?

– Надеюсь, что ничего непоправимого, – говорит он. – Но сейчас я вынужден оставить вас, к моему большому сожалению. Алоизий откуда-то упал и что-то себе повредил.

– Ничего, спешите домой. Скажите, у вас ведь есть целитель?

– Среди моих людей? Так вот нет. Я отправил учиться на целительский факультет Академии пару перспективных молодых людей, и плачу им небольшую денежку, чтобы учились, а не бегали по пациентам всё свободное время. Но сейчас придётся поискать кого-то в городе.

– Я сейчас отправлю к вам господина Валерана. Куда ему ехать, скажите?

Он не сразу сообразил.

– Куда? А, улица Сен-Поль, дом пять.

Я достаю зеркало, вызываю господина Валерана и очень прошу взять второй экипаж и спешить на улицу Сен-Поль – там что-то случилось с одним из наших юных магов, нужна помощь. Тот отвечает – уже, мол, иду.

– Благодарю вас, – вижу – виконт и в самом деле искренне мне благодарен.

– Потом скажете, что это было? – хмурюсь.

– Непременно, – он улыбается и целует мне руку. – Спасибо, госпожа де ла Шуэтт. Мы ещё непременно увидимся, совсем скоро.

И исчезает.

А я понимаю, что не сказала ему о своём близком отъезде. Ничего, позвонит – скажу.

____________________________

Статья о фолии и других танцах Галантного века – в группе вк, в разделе «Статьи».

20. Вечер Эмиля

Эмиль сначала разозлился на судьбу-злодейку, что не дала уединиться с прекрасной госпожой де ла Шуэтт после прекрасного танца, но потом выдохнул и подумал, что так даже и лучше. Пускай тоже думает о нём… а он-то непременно будет думать о ней. Чуть позже, сначала нужно узнать, что случилось с Алоизием и помочь ему.

Дома творился полный хаос – где-то там, в глубине, громко кричали и едва ли не ссорились, немногочисленная прислуга попряталась, никого не видно, зато слышно, как причитает Марта – тоже где-то там, где все. Пойдём же и посмотрим, где все, и что там творится.

– Перро, вскорости должен подъехать целитель, встретьте его и проводите наверх, – командует Эмиль первому попавшемуся человеку, а сам идёт туда, откуда слышны голоса.

В гостиной второго этажа, условно пригодной для жизни, собрались все – яростная Луиз, хмурый Луи, злющий Раймон, расстроенная Марта. Леон отпросился на вечер по каким-то своим делам и был отпущен, видимо, ещё не вернулся. Ещё где-то должны быть двое преподавателей, но они, видимо, опасаются его гнева и попрятались. А посередине в кресле, которое специально, видимо, вытащили из угла, сидит Алоизий и хнычет.

– Господин Алоизий, ну что же вы, позвольте осмотреть вашу руку, её нужно укрепить, вот сейчас придёт господин виконт и скажет, где найти целителя в этот час! А целитель посмотрит и скажет, что нужна шина, дощечку привязать, чтобы заживало ровно и правильно! Это ж рука, рука мага, что ж вы наделали-то, господин Алоизий! – причитает Марта.

– Алоизий, не ной, ты сам виноват, мы тебе говорили – не лезь, – морщит нос Луиз, – не очень-то ты нас послушался!

– Не хотел и не послушался, уйди, дура, – огрызается жертва.

– Что здесь произошло? – интересуется Эмиль негромко, но все разом замолкают.

– Папа, Алоизий упал!

– Папа, мы ему говорили, что нечего там делать!

– Господин виконт, я не успел добежать и поймать его!

– Господин Эмиль, вы знаете, где найти целителя в этот час?

Эмиль понял, что нужно немедленно прекращать весь этот балаган, иначе он грозится затянуться до утра.

– А ну тихо, – сказал он уже строже.

Замолчали, слава всем высшим силам.

– Господин Эмиль, – начала было Марта, но он перебил.

– Целитель вскоре должен быть. Марта, успокойся. Все остальные – тоже успокойтесь. И внятно расскажите, что произошло. Я вообще велел вам, уходя, сделать что? – и вопросительно посмотреть на каждого из неповреждённой троицы.

– Немного посидеть и пойти спать, – сказала со вздохом Луиз.

– И что я вижу?

– Мы и впрямь хотели немного посидеть и пойти спать, но заспорили, кто сильнее, некромант или другой маг, и Алоизий сказал, что он нам всем сейчас что-то покажет, и полез.

– Куда полез? – строго спросил Эмиль.

– Там, за три комнаты, где библиотека, и там лестница, она вся рассохлась и скрипела, и мы ему сказали, правда, и я даже его за шиворот взяла, ну чего он не слушает-то, но он пнул меня по ноге, вывернулся и полез, – поджала губы Луиз. – На эту самую рассохшуюся лестницу, и с неё потянулся ещё, и не удержал баланс и упал вместе с лестницей. И как только голову себе не разбил, или что там у него вместо головы? Тыква?

Эмиль понял, но решил удостовериться. В библиотеке и вправду стояла лестница – старая-старая, её давно нужно заменить. Сейчас она лежала на полу – при падении её перекосило и пара ступеней треснула. При мысли о том, что Алоизий мог не отделаться травмой руки, стало нехорошо.

Он вернулся к детям, там Алоизий по-прежнему не позволял Марте осмотреть свою руку. Эмиль уже было собрался повысить голос, чего старался не делать, но Перро привёл снизу господина Валерана – они встречались за столом у госпожи де ла Шуэтт.

– Добрый вечер, господин Валеран, – Эмиль учтиво поклонился. – Прошу прощения за беспокойство, но…

– Никакого беспокойства, – покачал головой целитель. – Госпожа Викторьенн сказала, что пострадал кто-то из юных магов, – он оглядел всю четвёрку. – Алоизий, так? Что случилось?

– Упал с большой высоты, на руку.

– Сейчас посмотрим.

Целитель поставил на стол небольшой сундучок, попросил полить ему на руки – Марта мигом исполнила, и потом только подошёл к Алоизию.

– Сильно болит? – тихо спросил он.

– Угу, – кивнул тот.

– Сейчас снимем боль и посмотрим, что там у тебя и что можно сделать.

– Господин Валеран, Марта в вашем распоряжении, – сказал Эмиль. – А все прочие сейчас желают Алоизию скорейшего выздоровления и отправляются спать.

– Но мы хотим узнать, что с ним будет дальше, – вскинулась Луиз.

– Утром узнаете, – пожал плечами Эмиль.

– Можно, мы умоемся, переоденемся ко сну, а потом кто-то один заглянет и узнает, как дела? – спросила она. – Например Раймон, он всегда ведёт себя, как надо, и не вызывает нареканий, да же? И расскажет нам с Луи.

– Пойдёте умоетесь и прочее, и потом заглянете к нему на минутку, – согласился Эмиль.

Все трое тихо, как тени, вышли. Господин Валеран снял Алоизию боль, тот сразу задышал спокойнее.

– Перелом, господин виконт, но организм молодой и здоровый, и всё заживёт. Не сразу, конечно, но будет молодому человеку урок – не лезть туда, откуда можно свалиться. Давайте перенесём его туда, где можно будет раздеть и уложить.

Эмиль подхватил мальчика на руки и понёс в его спальню – тенями нездорового лучше не носить. А там уже с помощью Марты раздели его, и господин Валеран осмотрел распухшую левую кисть.

– Ничего, зафиксируем, и все срастётся.

Дальше он что-то делал – вправлял плечевой сустав, потом осмотрел повреждённое место своим целительским щупом, дальше они с Мартой соображали, из чего сделать шину, и сделали, и забинтовали.

– Сейчас Алоизий уснёт, а утром я загляну и посмотрим, как он и что дальше, – сказал господин Валеран. – Но я думаю, всё будет в порядке – со временем.

– Благодарю вас, – виконт поклонился совершенно от души. – Что я могу сделать для вас?

– Не стоит, это просьба госпожи Викторьенн, а она заботится обо всех моих мелких нуждах, – отмахнулся целитель.

– Понимаю, но знайте – я у вас в долгу и готов вернуть вам тот долг сторицей, – сказал Эмиль.

Не то, чтобы он не терпел быть должным, нет. Всегда так – ты что-то кому-то делаешь, тебе что-то делают. Значит, нужно решать задачку госпожи де ла Шуэтт поскорее.

Господин Валеран отбыл, дети заглянули, посмотрели на спящего Алоизия и наконец-то отправились спать, а сам Эмиль рухнул в кресло в гостиной и велел подать вина и что-нибудь поесть – у Сегюров-то до ужина дело не дошло. С Леоном и прочими он поговорит завтра, а сейчас – вытянуть ноги и промочить горло. Интересно, с бала уже разошлись или ещё нет? И можно ли сейчас вызвать госпожу де ла Шуэтт, прекрасную Викторьенн – конечно же, чтобы поблагодарить за помощь и участие?

На удивление, прекрасная Викторьенн отозвалась быстро, сказала кому-то, что важное дело и ей нужно поговорить, потом куда-то шла, и только потом сказала, что слушает.

– Как Алоизий, что с ним? Господин Валеран сказал, что ничего страшного, последствия детских шалостей. И что он завтра зайдёт к вам. А вы что скажете?

– Алоизий свалился из-под потолка, и я так до конца и не понял, что ему там понадобилось. Выспится, привыкнет, что теперь некоторое время не сможет пользоваться рукой, и расскажет, я думаю.

– Наверное, у вас такие вещи часто случаются? Дети же непоседливы и хотят везде залезть и всё попробовать сами?

– Бывает, – кивнул Эмиль. – Вообще мы все твердим им об осторожности, по отдельности и вместе, но конечно же, они не всегда слушают. Благодарю вас за господина Валерана, он замечательно помог.

– Да не за что, тем более, мы все здесь тоже уже знаем Алоизия, он нам не чужой, – отмахнулась она. – А что скажут его родные?

– Не думаю, что скажут что-то серьёзное. Все падают, не с коня, так с какой-нибудь стены замка или крыши сарая, и если не будешь везде лезть, то как узнаешь больше о мире, а если не будешь попадать в истории, то как научишься выпутываться из них и терпеть боль?

На самом деле, сегодня ещё ничего. Когда Луиз в четыре года свалилась с лошади, на которую бог знает как забралась, и едва не попала под копыта, или когда Луи три года назад перевернул на себя котёл с кипятком на кухне, или… в общем, бывало всякое. И на тренировках тоже бывало всякое, хоть на магических, хоть на фехтовальных.

Один Раймон не попадает в истории, он идеален. Что ж, такие тоже бывают. Правда, потом идут вразнос, как богоданный наш король Луи.

Прекрасная Викторьенн рассмеялась.

– Понимаю, я в детстве тоже не отличалась послушанием и благонравием.

– И что же вы делали?

Она не мгновение задумалась… а потом снова рассмеялась.

– Я не всё помню, но Тереза рассказывала, что мы с ней ночами вылезали из окна нашей комнаты, по дереву спускались вниз, забирались на кухню и искали там еду.

– Вас не кормили досыта? – не понял Эмиль.

– Мы воспитывались в пансионе, там всё было строго, – улыбнулась она.

И что-то ещё было в той улыбке, он не смог истолковать.

Неожиданно Викторьенн де ла Шуэтт оказалась вовсе не глупой – это видно, да и не может быть глупой женщина, которая лихо разобралась в делах покойного мужа и спокойно встала во главе его предприятия и не стесняется получать прибыль. Она умела и флиртовать, и цеплять словами, и нисколько не смущалась, не хихикала глупо, как её ровесницы, и как будто всегда отлично знала, что она делает и зачем. Это… задевало за живое. И ещё отлично танцует, кроме прочего, неплохо её научили в пансионе. Интересно, дела вести тоже в пансионе учили? Отчего тогда её родственница никаких дел не ведёт?

– И в том пансионе вас научили всему тому, с чем вы лихо справляетесь сейчас? – нужно же попробовать прощупать почву.

– Жизнь научила, – усмехается она. – Понимаете, если вам предстоит неприятный выбор – или бери и делай, или никто не скажет, на что ты завтра будешь жить – вы пойдёте и сделаете. Я так думаю, что сделаете. Я-то одна, а у вас много детей, вам приходится заботиться не только о себе.

– Вам тоже. У вас госпожа де Тье, и целитель ваш сказал, что вы заботитесь обо всех его насущных нуждах, и, думаю, все обитатели дома могут сказать так же.

– Что делать, господин Гаспар кормил их всех, теперь кормлю и я. Но нет, я начала с того, что поговорила с каждым, и каждый объяснил мне, для чего он нужен.

– И вы поверили.

– Я маг, они нет – это на случай обмана. И нет, не обманывали. Им было сытно и спокойно в доме господина Гаспара. Они убедили меня, что полезны, и теперь я забочусь о них, как раньше заботился он. Но я не стесняюсь и требовать с них. Вот уеду, пускай начинают ремонт, что ли. Вдруг удастся ещё зимой сделать бальную залу?

– Куда это вы уедете? – не понял Эмиль.

Она ойкнула, как девчонка.

– Я забыла вам сказать. В Сен-Мишель, в понедельник утром. Я не была там очень давно, нужно посмотреть, как там дела, поговорить с управляющим, а весной начнётся посевная и возможности снова не будет. Там недалеко ещё и поместье Терезы, туда тоже загляну.

– Так, – Эмилю вся эта затея не понравилась совершенно, – и кто едет с вами?

– Господин Фабиан и Шарло. И капитан Пьерси даёт мне в сопровождение солдат.

Молодец этот капитан Пьерси.

– Госпожа де ла Шуэтт, – Эмиль попытался сказать как можно более весомо, – обещайте мне, что обратитесь за помощью, если возникнут любые сложности. Хоть бы и небольшие. Где этот ваш Сен-Мишель?

– В полудне пути от Экса.

– Там не слишком далеко Зелёный замок де Риньи, я утром свяжусь с господином маркизом, и с Анатолем тоже свяжусь. Они представятся вам. Не то, чтобы соседи, но довольно близко, а для некроманта и вовсе не расстояние.

Тем более, что Эмиль всё равно собирался связываться с маркизом и рассказывать про Алоизия.

– Нужно ли? Все люди ездят в свои владения, и с ними ничего не происходит.

– Ваш муж тоже ехал в свои владения, и с ним как раз произошло. Вы только-только ощутили вкус свободы и силу, будет обидно, если на этом всё и закончится. Да и обычных разбойников тоже не следует сбрасывать со счетов. Вы разумны, госпожа де ла Шуэтт, почти всегда, таковой и оставайтесь.

А сам он подумал, что в её отсутствие может быть удастся что-нибудь выяснить о том тёмном деле. Например, у обитателей её дома. У кого-нибудь, кто ехал вместе с ней и её мужем из столицы. Одно дело, когда она рядом, скользит по дому, везде суёт свой нос и смеётся. И совсем другое – когда кот из дому, а мыши в пляс. Из дому уедет кошка-хозяйка и кот-управляющий, и что останется?

– А что граф Ренар? Он будет заниматься с детьми? – спросил Эмиль.

– Конечно, – кивнула она. – Даже и вопросов нет. Для Шарло он готовит задание с собой, как я понимаю.

– Вот пускай и для Алоизия тоже что-нибудь придумает. Чтобы в другой раз было неповадно лезть куда-то там без страховки, не подумав, как будет спасаться, если что.

– Я думаю, граф справится, – рассмеялась она.

Викторьенн де ла Шуэтт, никому не известная вдова мелкого, но богатого дворянина, которую пытались убить, у которой пытались отобрать деньги и которую хочет заполучить в жёны Фрейсине. Придётся разобраться в этой странности, а она… пускай едет. И делает, что там ей нужно.

А он пока займётся делами здесь.

21. Я отправляюсь в дальний путь...

Мне уже случалось собираться в более-менее дальнее путешествие – на рудник, когда я отбывала туда в сентябре не налётом и наскоком с отрядом принца, а как положено владелице приметной собственности. Вот и теперь надо понять, как в нужном мне направлении может путешествовать владелица крупной собственности. Где останавливаться по дороге?

Господин Фабиан сразу же сказал, что даме, то есть мне, приличнее всего останавливаться в домах местных уважаемых людей. Я кивнула, вздохнула, представила – как это будет, ведь непременные расспросы, рассказы о своём, и если гостей давно не было, то ещё и задержаться попросят, а мне бы побыстрее. Поэтому нет, никаких уважаемых людей, по возможности гостиницы. Более того, можно ли связаться магически или отправить гонца, и забронировать номер на вечер? Чтобы приехать, а тебя уже ждут.

Господин Фабиан посмотрел странновато – что это я снова придумала. Но сказал, что гонца пошлёт, потому что разумно, всё верно.

Тереза ходила за мной по пятам и уговаривала долго не задерживаться и вернуться поскорее. Я обещала, что как только – так сразу. В конце концов, бумаги можно просто собрать и увезти сюда, и здесь уже их читать, так ведь?

– Помнишь, ты хотела приглашать гостей и устраивать развлечения, как ни у кого не бывает? – говорила она.

– Ничего страшного, приеду – всё сделаем, – отвечала я. – И я уже поговорила с госпожой Сандрин, ремонт на втором этаже понемногу начнётся, у нас будет небольшая, но своя собственная бальная зала.

– Это замечательно! – Тереза захлопала в ладоши. – Жду – не дождусь. Пускай ремонтируют поскорее.

– Постараемся, – кивнула я.

Да, я бы тоже, наверное, предпочла тихо сидеть дома, принимать гостей, самой ходить в гости, читать и слушать отчёты, не знать никакого герцога Фрейсине. Но раз уж причиной самого моего появления здесь стало так до конца и не разгаданное событие, то двигаться нужно. Потому что оно непременно ещё откликнется. И значит… нужно разбираться.

Дальше беда пришла, откуда не ждали – взбунтовались мои прекрасные юные маги.

– А чего это Шарло куда-то едет, а мы – нет? – спросил меня Поль, младший из братцев Лаказ, тот самый, что когда-то на моём первом званом ужине свет потушил.

– А вам пока надлежит учиться, – строго сказала я. – Ещё поедем, непременно.

– Пускай некроманты учатся, – вступила Камилла. – Им точно нужно. Они кроме своей некромантии и не знают ничего.

– Кто что знает и насколько хорошо – об этом нам расскажет господин граф, сегодня непременно спрошу, – я добавила в голос суровости. – И чтобы выполнять разные практические задания, нужно быть сильным в теории, мне так кажется. А теорию лучше графа Ренара вам не преподаст никто.

– А кто преподал Шарло теорию о том, что нужно рассказать Луиз о цвете вашего платья на вчерашнем балу? – поинтересовалась Камилла.

Что? Шарло сдаёт информацию обо мне в стан виконта? А деточки радостно ту инфу собирают и несут? Ладно, разберёмся.

– А ты как о том узнала? – нужно же понять.

– Слышала, – тут же с готовностью откликнулась Камилла.

Но видела я – что-то в том не так.

– Камилла, говори всё. Ты забыла, наверное, но я тоже маг. И вижу, когда мне врут.

– Не врут, нет, – она обиженно замотала головой.

– Хорошо, недоговаривают. Говори уже, как есть, раз начала. Шарло нет дела до моих платьев. Что случилось на самом деле?

Она нахохлилась, но заговорила.

– Ну, Луиз де Гвискар хотела об этом узнать, и разговаривала с ним, я слышала.

– А он?

– А он прикрылся, их было не подслушать, он хорошо умеет прикрываться.

– То есть, ты не знаешь точно?

– Нет, но всё же ясно? Что тут знать-то!

Мне было совершенно не ясно.

– Камилла, скажу один раз и больше повторять не буду. Если хочешь продать кому-то сведения, то проверь сто раз и ещё сто раз подумай. Потому что если продашь не тому человеку или недостоверные и это вскроется – получишь быстро и крепко. Сейчас я просто попрошу господина графа о паре дополнительных заданий для тебя – именно на работу с информацией, раз это вдруг стало важно.

Камилла смотрела на меня и было видно – не верит. Как это она получит, она же крутой маг и всё такое. Ничего, пускай господин граф с ней тоже побеседует.

Дальше я решила прояснить случившееся самым простейшим путём, а именно – пошла к своим камеристкам. Мари и Жанна паковали мои дорожные наряды, и я решила не ходить вокруг да около и спросить прямо.

– Скажите, вчера кто-нибудь спрашивал, какое платье я надену на бал вечером?

Обе они не маги, и если что – я увижу.

– Швея госпожа Лизон, больше никто, – тут же ответила Мари.

Чудненько. Ну да, наше почтенное семейство мастеров почти высокой моды нет-нет да и заглядывает в гардеробную и что-нибудь выясняет. Ничего, скоро отселятся. Будем связываться магическим путём. А пока…

Я поднялась наверх и отозвала из-за большого раскройного стола Лизон.

Дева чуть младше Камиллы, очень старательная. И что же?

– Лизон, вчера кто-нибудь спрашивал тебя – что я надену на бал?

– Кто-то спрашивал, – кивнула она. – Но я ничего не помню, – вздохнула она.

Что ж, дальше привлекли господина графа, он отметил, что поработал некромант, но не очень умелый, и нашёл следы от какого-то заклятья, которое не снять обычному магу-универсалу. Правда, с усмешкой сказал, что обычному не снять, а подготовленному вполне, и даже показал мне, как это следует делать.

– Лизон, кто это был? – спросила я тут же.

– Старший из господ некромантов, господин Раймон.

О как. Граф усмехнулся – мол, понял, чем заниматься с Раймоном. А я подумала… и не стала сразу же связываться с виконтом и чего-то требовать. Подождёт, не протухнет. А сегодня у виконта уже побывал господин Валеран и рассказал, что юный Алоизий огорчён случившимся, о причине своего вояжа под потолок молчит, но в остальном в порядке и в понедельник придёт на занятия, как положено. Вот и славно.

А пока я уеду, господин граф проведёт с юношеством воспитательную беседу – о работе с информацией и о том, как следует вести себя в том доме, где тебя принимают. Мне же… да мне даже понравилось, что уж.

Вчера на балу виконт был великолепен. И моё самолюбие пощекотал тот факт, что он озаботился узнать – в чём я буду, и подобрать наряд в гармонии с моим. Фолия вышла отменная, и мне хотелось узнать – что было бы дальше, не случись у него форс-мажор дома?

А пока я позвала Шарло и прямо спросила – что там за игры вокруг меня и вокруг сведений обо мне, моём доме и моей жизни.

– Да все они хотят побольше знать, и те, кто мелкий, и тот, кто постарше, – скривился Шарло. – Одна беда от этих некромантов.

– Но от некромантов бывает и польза? – интересуюсь.

– Редко, – не сдаётся Шарло. – Вреда больше. Без них было лучше. Я пытаюсь их приструнить, но их много, и выходит не всегда.

– Кто будет смотреть за порядком на занятиях, когда тебя не будет? – интересно же.

– Камилла пускай справляется. Она хочет, прям страсть, как хочет, – ухмыльнулся Шарло.

На том и порешили. И договорились, что отъезд – наутро, после завтрака.

Присланные капитаном Пьерси солдаты прибыли как раз, когда все мы уже собрались и были готовы выступать. Сундуки закреплены в задней части экипажа, внутрь занесли магический обогреватель – госпожа Сандрин сказала, чтобы ноги не мёрзли, оказывается, господин Гаспар его постоянно использовал, если вдруг случалась нужда ехать куда-нибудь зимой.

Солдатами командовал сержант Кошен – лет так сорока, маг. Сразу сказал – маг не самый сильный и умелый, но – прошу, мол, располагать мною, госпожа, велено сопроводить вас, куда следует, и вернуть обратно в целости-сохранности. Вот и славно, значит – отправляемся.

Мы с Мари, господином Фабианом и Шарло поместились в экипаж. Шарло поглядывал в окошко с некоторой тоской, потом спросил – а если солдаты дадут ему запасную лошадь, можно ехать снаружи? Я подумала и согласилась – потому что если можно, так и пускай, а у нас тут, прямо сказать, тесновато. Лошадь нашлась, Шарло на неё даже довольно прилично сел, солдаты обрадовались мальчишке-магу, и мы отправились.

Светило солнышко, дождя не ожидалось, и я понимала Шарло – снаружи-то ещё и получше, чем внутри. А я так и не выучилась ездить верхом. Но ещё не вечер, правда же?

А пока Мари дремала, прислонившись к стенке, а мы с господином Фабианом читали отчёты по поместью Сен-Мишель за последние шесть лет. Все они были подписаны управляющим, неким господином Жюлем Меленом. Приедем, познакомимся.

Как я понимаю, Викторьенн не была в родном доме с шести лет. Имела право перезабыть всё и всех, кто там живёт, да и её тоже вряд ли кто-то там знает хорошо. Поэтому моя неосведомлённость должна выглядеть совершенно нормально. И моё желание обойти и посмотреть всё, и убедиться, что дела мои в порядке. Ведь это то имущество, которое вот совсем моё, и из-за которого никто не станет со мной спорить.

На обед остановились в небольшой придорожной гостиничке, где наш отряд накормили-напоили, и коней тоже, и можно было двигаться дальше. У хозяина гостинички едва не случился приступ паники, когда я вошла и спросила – можно ли нам пообедать, нас пятнадцать, не обидим. Вообще, конечно, сержант Кошен попытался сказать, что он сам договорится, но я отмахнулась – мол, ещё и ему придётся, и может, ещё кому. А пока мне любопытно – кто тут живёт и что поделывает.

Кормили просто – варёные овощи, лепёшки, сидр. Ну и ладно. У нас с собой есть некоторые припасы, но это на тот случай, если будет негде остановиться, а пока есть где – то и пускай лежат.

После обеда дорога не изменилась – пустые по зимнему времени поля, изредка леса где-то на горизонте, небольшие деревушки. Редко-редко кто-то попадался навстречу – чаще дорога оставалась безлюдной. И только в сумерках мы приехали в деревушку, где я с удивлением увидела большую двухэтажную гостиницу.

Нас поджидали – о да, гонец сработал отлично. Он нашёлся тут же – мол, госпожа Викторьенн, всё для вас, завтра поутру так же скакать вперёд? Скакать, милый, и подыскать нам хороший ночлег, всё верно. Вопрос хорошего ночлега обсудили с сержантом, у того были какие-то знания о городке, в котором нам предстояло остановиться, и о том, где именно лучше ночевать нашему отряду.

Нам с Мари выделили небольшую комнатку на втором этаже, она запиралась изнутри на хороший засов. Я осмотрелась – постели чистые, вода в кувшине есть, что ещё нужно, спрашивается.