Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

8. И ещё один любопытный гость

И почему я решила надеть на камерный приём к господину наместнику алое платье, когда-то сшитое Амедео к отплытию принца? С тех пор я надевала его считанные разы, всего два или три, и каждый раз потом Тереза рассказывала мне, что об меня общество все глаза обломало, и вообще это слишком дерзко и неприлично, и ладно бы мне было сто лет, но мне же чуть за двадцать, и кого это я привлекаю таким платьем, и что ещё говорят в таких случаях.

Правда, теперь у меня к нему были серьги – совершенно не вписывающиеся в здешнюю реальность ажурные ромбы с подвесками почти до плеч. На шею – ажурное колье, и в нескольких местах на серебряном кружеве асимметрично расположены крохотные красные капли. Мой мастер господин Клементель сказал, что это несомненные рубины… пусть будут. Браслет с заклинанием, камею пристегнуть в центр, надеть пару колец… кстати, кольцо, подаренное Викторьенн господином Гаспаром, так и не нашлось нигде, видимо, пропало в момент покушения.

Кстати, когда я в последний раз разговаривала о том покушении с господином де Ренелем, тот помрачнел и сказал, что очень уж хорошо замели следы, не показываются. Наверное, магически замели следы. Я тут же, помнится, заинтересовалась – как это можно сделать, и получится ли у меня. Ренель посмотрел на меня, как на городскую сумасшедшую, и спасся бегством.

А сейчас я оглядела в зеркало себя, осталась довольна, потом осмотрела Терезу – тоже осталась довольна и сказала ей об этом. Тереза обрадовалась.

– Викторьенн, ты самая лучшая и добрая.

– Отчего бы мне быть недоброй, тем более – к тебе? – пожала я плечами.

В этот момент я ощущала себя едва ли не всемогущей – ну, в пределах моего маленького мирка, конечно же. Мне понравилось быть богатой, в прошлой жизни я не бедствовала, но… была всё же обычной. А тут… можно тратить честно заработанные деньги не только на важное и на развитие бизнеса, но и на глупости, и не только на свои, но и на чужие.

А пока – мы отбываем к господину наместнику. С Терезой отправилась её Франсин, а я взяла с собой Мари и Шарло – как обычно. Шарло даже сшили приличный наряд, как будто он у нас молодой человек из достойной семьи, имеющий серьёзных покровителей. Камилла тоже косилась – мол, а можно ли ей тоже будет выезжать со мной. Я заверила, что будет можно, и что красивое платье тоже сошьём.

На улице уже темно, с моря ветер и снова с дождём. Однако, нужно утеплить карету, раз уж мы в ней каждый божий день куда-то ездим, потому что кое-где есть щели, и в них премерзко дует. Летом-то было очень даже ничего, а вот сейчас – неприятно.

Можно завести себе не просто плащ, а какую-нибудь накидку с мехом. Наверное, кто-нибудь мне этот мех даже привезёт… только вот зима успеет закончиться к тому моменту. Поэтому будем как все, в плаще. А к следующей зиме уже можно подумать.

Тереза всю дорогу пыталась предположить, кого мы встретим у госпожи графини, и чем ещё она нас сегодня развлечёт. А я слушала, кивала, а сама потихоньку думала – когда звать гостей в следующий раз и чем их занимать. И не согласится ли кто-нибудь на роль первой жертвы, если я решусь-таки на что-то вроде ток-шоу.

Правда, следовало придумать, какие темы здесь и сейчас будут наиболее острыми. Деньги? Отношения? Семейные тайны? Кто с кем спит, или спал в прошлом? Нужно послушать внимательно, о чём болтают гости в доме господина наместника.

– Тереза, можешь сегодня внимательно послушать, о чём будут болтать?

– Так я всегда это делаю, – она недоумённо взглянула на меня.

– Хочу понять, какие темы и какие вопросы интереснее всего, – пожала я плечами. – Вдруг пригодится.

– Хорошо, – она весело сверкнула глазами.

И тут мы прибыли. Мраморная лестница на второй этаж, небольшая гостиная – бальная зала сегодня заперта, танцевать не будем.

– Госпожа де ла Шуэтт, вы восхитительны, – господин граф склонился к моей руке. – Госпожа де Тье, вы свежи, как роза. Прелестные дамы – лучшее украшение нынешнего вечера, не так ли, дорогая? – обратился он к супруге.

– Вы правы, – кивает ему госпожа графиня и улыбается нам обеим. – Прошу вас, госпожа де ла Шуэтт, госпожа де Тье. Располагайтесь. Сейчас подадут арро и напитки.

Арро у госпожи графини варят с пряностями, это замечательно. А ещё разносят подогретое вино – с гвоздикой и лимоном, кажется, и это отлично выглядит и ещё лучше пахнет. Мы с Терезой разом допиваем содержимое наших маленьких чашечек и берём по высокому бокалу.

– В нынешний вечер согретое вино спасёт всех продрогших и замёрзших, – возле нас располагается господин граф Ренар, и у него в руках такой же бокал.

– Верно, господин граф, – щебечет Тереза. – Кстати, Викторьенн, ты не знаешь, из какого вина повар госпожи графини делает этот напиток?

– Ты думаешь, можно из нашего? Надо будет попробовать. И поколдовать над рецептом. Вдруг у нас есть какая-нибудь особенная пряность?

– Да конечно, есть, ты придумаешь, я даже и не сомневаюсь, – сообщила Тереза.

– И в чём же не сомневается госпожа де Тье? – перед нами появляется виконт Гвискар, я даже не заметила, откуда он появился.

Не мог же вылезти из своих некромантских ходов прямо посреди залы? Наверное же, ему было нужно поприветствовать хозяев, как всем людям?

– Я не сомневаюсь, что Викторьенн справится со всем, за что возьмётся, – смеётся Тереза в ответ. – Здравствуйте, господин виконт. Конечно, мы сегодня уже виделись, но отчего бы не поздороваться ещё раз?

Тереза и виконт говорят ни о чём, это им отлично удаётся. А я оглядываю гостиную, киваю знакомым и думаю, можно ли уже подняться и пойти поздороваться.

Поднимаюсь, грожу им обоим пальцем – мол, ведите тут себя прилично, и иду через гостиную, улыбаясь знакомцам. Знакомцы местами всё те же – де Люс, де Ренель, де Пьерси… А потом входят хозяева, и с ними – мужчина лет так сорока с плюсом, одетый чуть более вычурно, чем мы все здесь привыкли.

– Господа, наш гость – герцог Жермон де Фрейсине, – громко и важно говорит господин наместник.

Все выражают подобающий интерес, а я иду себе дальше. Здороваюсь с госпожой де Конти, позволяю ей осмотреть себя и поднакопить яду по поводу моего наряда – она особо любит это платье и не раз говорила, что приличные вдовы так не одеваются. При этом жадно ловит взглядом детали кроя и отделки. И на серьги смотрит голодными глазами.

Мы с ней тоже говорим ни о чём, и я совершенно не замечаю, что к нам подходят хозяева с тем самым гостем.

– Господин герцог, вы ведь знакомы с госпожой де Конти?

– О да, – кивает он и кланяется. – Помню госпожу по прошлому своему приезду.

– А госпожу де ла Шуэтт вы помнить никак не можете, год назад её здесь не было. Зато сейчас она героиня половины наших местных новостей, – смеётся наместник.

Я приседаю в реверансе – как же, целый герцог, нужно приветствовать, как подобает. И только распрямив колени, замечаю, как жадно этот самый герцог на меня смотрит.

– Госпожа де ла Шуэтт? Супруга господина де ла Шуэтта? А где он?

– Вдова господина де ла Шуэтта, – поправляет хозяйка дома.

Почему-то уточнение моего статуса вызвало у герцога какое-то нездоровое оживление и любопытство. Он внимательно меня осматривает – наверное, тоже там себе полагает, что приличная вдова так не одевается? Смотрю с некоторой дерзостью и усмешкой, транслирую мысль – идите, куда шли, господин герцог, не задерживайтесь.

– И что же госпожа де ла Шуэтт делает в Массилии? – интересуется герцог скрипучим голосом. – Вы не в столице и не в родительских владениях, отчего вы здесь?

– Дела, господин герцог, – я вежливо улыбаюсь.

– Какие могут быть дела в Массилии у… – он не договаривает «юной блондинки», но это отчётливо читается.

Ещё один. Все вы предсказуемы, господа.

– Уверяю вас, достаточно важные.

– И как скоро вы завершите с ними?

– Право, не знаю. Их много, – чего надо-то, сказал бы уже.

– Господин де ла Шуэтт погиб при весьма странных обстоятельствах, и сама госпожа де ла Шуэтт чудом осталась жива, – встревает графиня Сегюр.

– Каких это – странных? – он расспрашивает, будто имеет на это право.

– Понимаете, мы до конца так всё и не узнали. И даже господин де Ренель не узнал, – вспоминаю самую легкомысленную Терезину улыбку и пытаюсь изобразить. – А мне совсем не хочется вновь возвращаться в тот ужасный день даже в воспоминаниях, и поэтому я не слишком часто спрашиваю господина де Ренеля, как там происходит его дознание. Сам он тоже относится к моему горю с пониманием и не старается напоминать о том дне ежечасно, – я возвела взгляд к потолку, вздохнула, вспомнила, что в кармане жакета есть платочек, достала его и подышала в него немного.

Надеюсь, всё это выглядело достаточно бестолково. Бестолковая – значит не представляющая никакого интереса, ясно вам, господин герцог? Никакого. Зачем вам дальше стоять возле этой мелкой болтушки в ярко-алом? Она совершенно не гармонирует с вашим золотистым нарядом! И её натуральные волосы без пудры – с вашим белоснежным напудренным париком.

Он взглянул странно – неужели уловил что-то? Ладно, будем думать менее конкретно, вдруг получится?

К счастью, госпожа графиня влечёт его дальше, я выдыхаю. И обращаюсь к госпоже де Конти:

– Скажите, он всегда такой?

– Какой? – почтенная дама не вполне меня понимает.

– Ну такой… подавляющий. Я не была знакома с этим выдающимся кавалером ранее, вот и не понимаю, чего от него ждать.

– А почему вы должны что-то ждать от господина герцога? – недоумевает моя собеседница.

– Вы полагаете, ничего не ждать? Отлично, отлично же.

Я раскланиваюсь с ней и иду дальше, приветствую знакомцев, возвращаюсь к господину графу Ренару. Тереза куда-то упорхнула, пускай развлекается. Господина виконта тоже не видно, и хорошо.

– Господин граф, вы ведь знакомы с этим новым гостем?

– Конечно, Викторьенн, знаком.

– Не подскажете, отчего он так на меня смотрел, будто хотел съесть?

– Обладай вы титулом, предположил бы – присматривает невесту сыну. Но боюсь, для него вашего богатства окажется недостаточно, нужно будет ещё и происхождение.

– И отлично, если моё происхождение его не устроит. Я только порадуюсь. Он не произвёл на меня благоприятного впечатления.

– Думаю, и не старался, – усмехнулся граф.

– О да, я понимаю. Кто он и кто я. Вот и… В общем, надеюсь, у него не было никаких подковёрных дел с господином Гаспаром.

– Если вдруг и были, вы о том узнаете, – граф продолжает усмехаться. – О, вот кто нам расскажет о господине герцоге, – оборачивается он куда-то за меня.

Я тоже смотрю туда и вижу – кого? Правильно, господина виконта. Тот улыбается.

– Госпожа де ла Шуэтт, могу ли я присесть подле вас?

– Извольте, – пожимаю плечами. – Вы не знаете случайно, откуда взялся этот господин герцог?

– Фрейсине? Полагаю, из столицы, – пожимает тот плечами. – А вот каким ветром его занесло именно сюда – увы, не скажу, я давно с ним не встречался в свете. Но вообще я припоминаю, что где-то неподалёку от Массилии ему принадлежат охотничьи угодья, возможно, зимняя охота – то, что ему нужно?

– Не люблю охоту, – передёрнула я плечами.

Дома были знакомцы, что охотились, и даже заядлые охотники встречались. Но… пускай звери живут сами, а я буду жить сама. Ну или если кто-нибудь принесёт мне в дом уже готовую дичь, в смысле подстреленную, а потом ещё и приготовит, и подаст на стол – я попробую. В начале моей здешней карьеры то и дело подавали кроликов или куропаток. Меня не впечатлило. Может быть, нужно ещё раз попробовать? Но охота – без меня.

– Вы столь чувствительны? – изумляется виконт.

Ну да, ну да, все благородные дамы должны если и не охотиться, то любить охоту как способ времяпровождения и развлечения.

– Я не люблю смотреть, как толпа людей гоняется за одним мелким зверьком, – пожимаю плечами. – Скажем, если мой человек отправился с утра в море и наловил рыбы, или отправился в лес и принёс куропаток – молодец. Но сама я не обязана это всё любить.

– А если это не мелкий зверёк, а матёрый кабан? – усмехается виконт.

Ага, медведь. Есть тут у них медведи?

– И вам случалось выходить на кабана один на один? – поднимаю бровь.

– Вполне, – пожимает тот плечами. – В мои леса заглядывают и кабаны, и волки. И если кабана можно потом запечь, то истребление волков – просто благое дело, потому что как ни зима, они непременно приходят к жилью, охотятся на домашнюю живность и бывает, что угрожают людям.

За моей спиной шумно дышит Шарло, и я улавливаю отголоски мысли, и соглашаюсь, и мысленно улыбаюсь.

– Но наверное, вы можете ударить что кабана, что волка своей силой? И это будет вернее, чем ножом или из ружья? – и смотрю хитро.

– Могу, – не спорит он. – Глупо не пользоваться преимуществом, если оно у тебя есть. Мне свыше не дано клыков кабана или волчьих зубов, зато я маг, и сила моя при мне.

Он изящным жестом раскрыл передо мной ладонь и на ней образовался такой… серебристый всплеск. Видимая сила? У меня-то невидимая, и у господина графа, и у молодёжи моей тоже. Спрошу потом. Пока же я рассмотрела показанное и протянула руку чтобы… нет, не коснуться, но может быть, ощутить? Ничего не ощутила.

Граф смотрит с интересом, да и виконт тоже.

И кто знает, до чего бы мы тут договорились, но хозяева пригласили всех к столу.

– Вы позволите, госпожа де ла Шуэтт? – виконт тут же избавился от лишнего на своей ладони и предложил мне руку.

Что же, если он думал смутить меня этим жестом – ему не удалось. Принимаю предложенную руку, следуем с ним в столовую. По дороге улыбаюсь всем, кто оказывается рядом. И так выходит, что и за столом нас с виконтом размещают рядом, а с другой стороны от меня оказывается наш граф Ренар. Ладно, если вдруг что не так – он меня спасёт.

По привычке ищу Терезу, вижу её рядом с её господином Орвилем, а с другой стороны от неё оказался де Люс, смотрит на неё с усмешкой. Ладно, пусть смотрит. Наверное, не даст в обиду.

Стол в доме господина наместника – это, как я теперь уже понимаю, какие-то столичные традиции званых обедов, помноженные на местную кухню. Рыба – запечённая, жареная, копчёная. И разные морские гады – мидии в каком-то хитром соусе, зажаренные на углях мелкие осьминоги, кальмары. Что-то я уделяю мало внимания морским гадам в меню, а они ж в здешних краях в избытке! Рыбу едим, как без этого, а вот про мидий я вообще забыла. Раньше ж любила! Так, нужно пробовать, как их готовят в доме Сегюров.

Я ищу взглядом слугу, прошу передать мне и кальмара, и моллюсков, и пару мелких осьминожков, и креветки. Так, до креветок и кальмаров в кляре тут не дошли пока, едят отварными со специями, судя по тому, что я вижу и пробую. Точнее, отварили креветки и кальмары, а осьминогов и моллюсков зажарили на углях. Мне нравится. Нужно завтра послать кого-нибудь с утра на рыбный рынок в порту, прямо рано-рано, чтобы выбор был побольше.

– О чём задумались, прекрасная госпожа де ла Шуэтт? – вдруг раздаётся над моим ухом громом небесным.

– Исключительно о морских гадах, – смотрю, он ест что-то более обычное. – Вижу, вы не смотрите на них, вы не любите кальмаров? Мне казалось, кальмаров любят все.

Тьфу, Вика, тормози. Кальмаров тут любят только те, кто живёт на берегу моря и имеет возможность их купить и съесть, или поймать и съесть. А Викторьенн их, наверное, и не видела, ведь Гаспар был весьма умеренным в еде, и никаких деликатесов не покупал и не приветствовал, даже, наверное, когда бывал здесь, в Массилии.

– Вы в самом деле готовы это есть? – он смотрит на меня с подозрением.

А меня как кто за язык тянет, и я снова начинаю его подкусывать. В конце концов, сам виноват, кто его просил вести меня к столу и садиться рядом?

– Представьте, да. Вы не пробовали или не любите? А ведь говорят, что эти твари полезны необыкновенно.

– Полезны? – он смотрит с недоверием.

– Конечно. Но вообще, понимаете, я верю в ту теорию, что мы есть то, что мы едим. Кто-то из древних об этом сказал, я запамятовала. Мы на…древнеимперском в пансионе читали. И Тереза тоже вряд ли вспомнит, она не любила занятия по древнеимперскому. И вот, чтобы стать быстрым, как осьминог, умным, как осьминог, быстро регенерирующим, как осьминог – нужно съесть того осьминога, верите? Если вы всего этого желаете, конечно.

Он смотрит совсем уже изумлённо. А потом смеётся.

– И что же, если я сейчас съем вот этого… – он бесцеремонно подцепляет с моей тарелки мелкого бело-лилового осьминожка.

– Эй, не так нагло, пожалуйста, – я смотрю возмущённо, а потом так даже и хлопаю его салфеткой по руке.

При том оба мы прекрасно видим, что в полуметре от нас на столе стоит блюдо с этими самыми осьминогами.

– Ах, простите меня, уважаемая госпожа де ла Шуэтт, – говорит он преувеличенно вежливо, и даже слегка кланяется.

И тут же отрезает щупальце у головоногого, и съедает его. Я смотрю на это сквозь ресницы.

– И как? Попросить, чтобы вам положили ещё?

– А попросите, я буду вам весьма благодарен.

Я прошу – киваю слуге, и он передаёт нам всех представленных гадов – ещё понемногу.

– И что же, раз я это… съел, то могу рассчитывать на все те блага, о коих вы мне столь любезно рассказали?

– Шанс есть, – киваю я серьёзно. – Вот например, если вы отправитесь на охоту и вам откусят руку, разве вы не захотите, чтобы она отросла обратно?

– Глупости, – качает он головой. – Что же, вы думаете, я поверю в эти россказни и разрешу кому бы то ни было откусить мне руку?

– Да наверное не разрешите, – пожимаю плечами. – Я так, умозрительно.

– Значит, можно это… не есть.

– Ну так и не ешьте, мне больше достанется, – и я вновь обращаюсь к своей тарелке. – А ещё говорят, что от морских гадов прибывает мужская сила. Но вам, наверное, не критично? – спрашиваю так тихонечко, будто неуверенно.

Выражение его лица при том неописуемо. Я же не имею больше сил сдерживаться и сначала хихикаю тихонечко, а потом просто смеюсь.

– Вы желаете убедиться? – говорит он с тем самым неописуемым выражением лица.

– О нет, – качаю головой. – Не желаю. Ничего личного, просто не ищу отношений.

– Отношений? – переспрашивает, а я снова мысленно даю себе по лбу.

– Необременительных встреч, – и стараюсь улыбаться как можно более человечно.

– Отчего же так? Верность покойному супругу? – кажется, мне не верят.

– Его имуществу, – говорю, сощурившись. – И повторю, это не о вас лично, это вообще.

– Никогда ещё меня не сравнивали с… имуществом, – говорит виконт едва ли не брезгливо.

– Кто же вас сравнил? Вы… в разных весовых категориях. Как это говорят – сравнить тёплое с мягким.

– И какое же я? Тёплое? Или мягкое?

Я задумалась. Потом на мгновение взялась за его ладонь.

– Тёплое.

Потому что, ну, может у каких-то придворных и совсем мягкие руки, если они вообще ничего полезного не делают, то у этого – нормальные.

– А имущество, значит, мягкое, – я всё ещё не могу интерпретировать его взгляд. То ли обиделся, то ли хочет прибить меня на месте. Но он смеётся.

– И что смешного? – интересуюсь, а сама едва сдерживаюсь, чтобы не заржать на весь стол, привлекая к нам совершенно лишне внимание.

– Никогда не беседовал ни с одной дамой подобным образом. Вы… неподражаемы, госпожа де ла Шуэтт. Только вот никак не возьму в толк, неужели, как вы сказали, отношения связаны с имуществом? На мой пристрастный взгляд – никак. Неужели имущество столь ревниво?

– Мне обычно некогда, – улыбаюсь как можно более мило.

– Но ведь вы посещаете друзей и приглашаете гостей к себе.

– Да, конечно. Иначе можно совсем одичать.

И всё же мне кажется, что я говорю что-то не то, потому что совершенно не понимаю его реакции. А я, на минуточку, маг, и уже привыкла понимать, да и просто так что-то просечь жизненный опыт позволяет. Здесь же – никак. Хорошо закрылся? Или это то самое, что некроманты никак не связаны с другими, и их силы и возможности – тоже?

Я спешно доедаю с тарелки оставшихся там гадов и столь же спешно запиваю вином. Потому что… не понимаю, что это было, и что дальше. Тем временем виконта отвлекают с другой стороны – там сидит госпожа де Монгран, и ей захотелось что-то у виконта узнать.

– Викторьенн, осторожнее. Вы флиртуете слишком откровенно и напористо, – замечает граф Ренар.

Что? Я флиртую? Да вот ещё!

– Поняла. Мне меньше всего хотелось, чтобы это походило на флирт.

– Вот потому и не забывайте об осторожности, – вздыхает он.

А потом я внезапно ощущаю взгляд, он пристальный и какой-то… недобрый, что ли. Из-за бокала осторожно смотрю в ту сторону… и встречаюсь с взглядом заезжего герцога. И этот взгляд отчего-то выражает недовольство.

Господин герцог, я и мои дела не касаются вас никак, запомните это, хорошо?