Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

26. Примечательный сосед

Господин де Риньи изволил быть вежливым и связался со мной незадолго до назначенного часа. И только после этого шагнул из теней в мою гостиную.

– Добрый вечер, госпожа де ла Шуэтт, – поклон изящен, но… без огонька, что ли?

Этакий… точно выверенный.

– Добрый вечер, господин де Риньи. Рада видеть вас и готова отправиться к вам в гости. Скажите, вы не возражаете, если я возьму своего юного воспитанника? Я обычно беру его с собой.

– Вашего… воспитанника? – ого, удивила.

– Да. Он маг, и готов отправиться в гости.

У Шарло только что глаза не загорелись, как у дворового кота, когда я рассказала ему о возможности попасть тенями в некромантский замок. Это было «дайте всё, и можно без хлеба». И даже идея нестандартного перемещения его не испугала – он потупился и признался, что все они попробовали – с Луи или Луиз. Вот так.

– Да берите, конечно. Только он…

– Не испугается, – улыбаюсь. – Говорит – уже пробовал.

На это господин Анатоль только пожал плечами.

А я позвала Шарло – он тоже оделся прилично, и мы сообщили, что готовы.

– Держитесь за руки, – господин Анатоль оглядел нас строго и пристально.

Мы с Шарло переглянулись и взялись за руки. За вторую руку меня взял господин де Риньи и велел сделать шаг.

Этот шаг оказался больше, чем тогда с виконтом. Странное место, в которое мне самой хода не было, впечатляло – это и не нормальный мир, хотя в момент входа я отчётливо видела свою гостиную, и не полный хаос, хотя было ощущение, что вокруг нас что-то вьётся и даже издаёт какие-то звуки на грани слышимости. И да, страшно не было.

А потом мы вышли в некоторой комнате… обставленной просто, но с некоторым комфортом. Столик с резными ножками, комод со множеством ящичков, каждый украшен росписью, на стенах светлые обои, окно закрыто портьерой. Из кресла навстречу нам поднялся… мощный маг.

Я б не сказала, сколько ему лет, там был один ответ – много. Седые кудри аккуратно подстрижены, одежда из хорошего сукна и без отделки, но пуговицы серебряные, на пальцах кольца с камнями, видимо – непростые. И глаза. Серо-стальные глаза, которые так и впились в меня, я прямо ощутила тяжесть этого взгляда, мороз пошёл по коже… а потом господин маркиз обаятельнейше улыбнулся.

– Рад приветствовать дочь Антуана в моём доме, – он слегка поклонился.

– И я рада знакомству с соседями, – улыбнулась я в ответ.

– Так уж и знакомству, знакомство наше с вами, милая дама, состоялось лет так двадцать назад, когда ваш батюшка только прибыл с вами вместе из столицы.

– Охотно верю, господин маркиз. Но вышло так, что после неких событий прошлой весны я не вспомнила часть своей прежней жизни. И до сих пор восстанавливаю всё по крупицам, – вздохнула я.

– С удовольствием послушаю, – кивнул маркиз. – Прошу вас, располагайтесь. Ужин вот-вот подадут. И представьте вашего юношу, очень уж он бойко глазами стреляет.

– Это Шарло, мой воспитанник.

– Ваш? – маркиз остро взглянул на меня. – Или вашего покойного супруга?

– О нет, мой. Мне кажется правильным давать шанс юным магам, даже если они родились не в знатной и обеспеченной семье.

– Надо же, – удивился маркиз. – Что же, Шарло, располагайся тоже. Анатоль, спроси, скоро ли там еда. И пускай принесут выпить, что ли.

Анатоль поклонился и исчез, а его дед снова уставился на меня.

– И как же вам глянулся Сен-Мишель, Викторьенн?

– Отлично, – тут же заулыбалась в ответ я. – Понимаете, я уже почти забыла это чувство – своего дома. А сейчас вспомнила.

– Действительно, сколько вы не были здесь?

– Почти семнадцать лет. Это… много. И в юном возрасте я не задумывалась о том, что растёт на полях, есть ли корм для коров и овец и кто управляет всем этим хозяйством.

– Но сейчас, я слышал, вы отлично во всём разобрались, – маркиз не спрашивал, он утверждал.

– Я стараюсь, – киваю, вздыхаю. – Скажите, засуха нынче случилась везде? Или только избирательно на моих полях?

– Везде, – маркиз тоже кивает.

– Как вы справляетесь, подскажите?

– Разумным подходом. Вы-то просто маг, как и Антуан, а мы – нет, и если ещё будем чрезмерно лютовать, то нас вовсе проклянут и сожгут. Поэтому приходится быть весьма осторожным и избирательным… в способах управления.

– Вы знакомы с моим управляющим?

– С Меленом? А как же, – кивнул маркиз.

И так он это сказал, что я поняла – не уважает ни на грош.

– Он тут чрезмерно раскомандовался и уже собрался что-то закладывать якобы от моего имени.

– Слышал об этом, – кивнул маркиз. – Он искал того, кто даст денег, и конечно же, обошёл всех соседей.

– И что, кто-то согласился? – а вдруг я ещё чего-то не знаю?

– Насколько я знаю, прямого предложения пока не прозвучало, но почву он прощупывал.

– Ну так и не прозвучит, – сообщила я.

– Что вы с ним сделаете?

– Для начала я его просто уволю, – пожимаю плечами.

– А если он не захочет?

– Постараюсь объяснить, что он не прав. Проверю счета за весь срок, что он оставался управляющим, и велю вернуть всё, что скрыл и проиграл.

– Похвальное намерение. А если он откажется?

– То госпожа Викторьенн его убьёт, и скажет, что так и было, – фыркнул Шарло, будто его кто спрашивал, паршивца!

А господин маркиз взглянул на меня с интересом.

– Убьёт? – улыбнулся он.

– Я думаю, это чрезмерно, – улыбнулась я. – Сдам куда-нибудь, в долговую тюрьму, например.

И кто знает, до чего бы мы договорились, но пришёл Анатоль и сообщил, что ужин подан и нас всех ожидают в столовой.

– Анатоль, проводи Викторьенн, – кивнул господин маркиз на меня, а сам провалился в тени.

Анатоль же поклонился и подал мне руку, и повёл меня просто ногами, а Шарло пошёл за нами. Впрочем, показать ему кулак я успела.

Накрыли нам в соседней комнате, тоже небольшой. Подавали тушёные овощи, жареную дичь и запечённое мясо, и сначала по знаку хозяина была открыта некая бутылка в оплетке, и это оказалось игристое вино – белое, очень лёгкое и, прямо скажем, отличное.

– Викторьенн, вам не доводилось пробовать лимейское вино? – усмехнулся маркиз.

– Нет, – покачала я головой.

– Нам дарят соседи, – усмехнулся он снова. – Вот и в преддверии Рождества прислали несколько бутылок. Что же, я рад вашему возвращению домой, Викторьенн, – проговорил он важно.

– Но я не задержусь надолго в этот раз, – честно сказала я. – Рождество я собиралась встретить в Массилии.

– Ничего страшного, ещё вернётесь, – сказал маркиз. – А пока расскажите, что там вышло с вашим супругом, отчего он отдал концы.

Я рассказала всё, что знала – эта история была за месяцы столько раз пересказана, что можно это делать уже на автомате.

– И что же, никто не допросил вашего супруга? – поинтересовался маркиз.

– Никто… что? – он вообще о чём?

– Я давно говорю, в том числе его величеству, о необходимости допрашивать жертв преступлений. Если бы преступник знал, что жертву допросят и она всё расскажет, то многих убийств не случилось бы.

– Но он ведь не выжил и не смог бы ничего никому рассказать, – до меня никак не доходит, куда клонит маркиз.

– Некромант допросил бы. Кто там у вас в Массилии? Де Люс? Справился бы. И Гвискар бы справился. Сейчас это уже сложновато – господин де ла Шуэтт несомненно отправился туда, куда положено, и просто так не вернётся и нам не ответит. Да и тело разлагается, надо думать.

Тьфу ты. Я же видела, как де Люс допрашивал умершего в моей спальне разбойника, отчего я забыла-то? Но я в тот момент, конечно, находилась не в лучшей форме, потому и не запомнила. И виконт о чем-то таком говорил. А если бы мне кто о том рассказал тогда, в самом начале – я б с ходу велела выкопать и допросить. Точнее, извлечь. И пускай рассказывает. Похоронили господина Гаспара в Массилии, он лет десять назад распорядился выстроить там склеп и перенести туда останки его отца и деда.

– Я не знала о том. И если бы знала, не препятствовала бы.

– Увы, многие не знают. И не задумываются. А де Люс – болван.

– Насколько я понимаю, он не связан служебными обязанностями. Вот и не предложил. Или предложил, но пока я не пришла в себя, командовала Эдмонда, это сестра господина Гаспара. Она не маг, и вряд ли согласилась бы на посмертный допрос.

– Да-да, – кивал господин маркиз, потом оглядел сидящих за столом Анатоля и Шарло и сурово зыркнул на них обоих: – Ступайте куда-нибудь там, что ли. Нам с Викторьенн нужно поговорить.

И обоих всё равно что ветром сдуло, даже у Шарло хватило ума не сопротивляться. Я же подумала, что раз не могу ничего противопоставить этому могучему магу, то придётся как-то договариваться, вдруг получится?

– Что вы хотите узнать? – поинтересовалась я, когда молодые люди ушли, а господин маркиз закрыл комнату от подслушивания.

– Что на самом деле произошло.

Гм.

– Если вы подскажете, что именно вас интересует, я отвечу.

– Откуда в вас смертная сила?

– Что? – такого я о себе здесь ещё ни разу не слышала, максимум – могу дотянуться в минуту опасности. – Это же невозможно, я никак не некромант, – и смотрю на него пристально.

– Именно, – кивнул маркиз.

А потом мгновенно взял меня за горло серебристым щупальцем, я и пискнуть не успела.

И тело моё ответило рефлекторно, как уже дважды до того – ударом на удар, и я даже поняла, каким образом это произошло. Мне показалось, что на мгновение открылось это место, средоточие той силы, которой во мне никак не могло быть, однако, она была.

Маркиз легко отразил мой удар и мигом убрал своё щупальце. Я же схватилась за шею – мне показалось, что кожу жжёт в тех местах, где её только что касалась сила некроманта.

– Что это такое? – полузадушенно поинтересовалась я.

– Не прошу прощения, Викторьенн, потому что иначе мы бы долго ещё ходили вокруг да около. Понимаете, я вижу в вас эту долю смертной силы. Сходная сила всегда привлекает другого мага, а в случае некроманта – привлекает особенно. Потому что нас мало. И женщина сходной силы – это необыкновенное сокровище. Однако же, вы никак не можете быть некромантом, потому что у Сен-Мишелей некромантов отродясь не было, и кто бы ни была ваша мать, она тоже никак не некромант, и вообще не факт, что маг.

А это он ещё о чём вообще?

– В смысле – кто бы ни была моя мать? Вы о чём?

– О том, что вы несомненная Сен-Мишель, и внешнее сходство с Антуаном велико, и ощущение от вашей силы тоже схожее. Понятно, что сила у вас не только от него, но ещё и от матери, а что там – никому не ведомо. Но никак не сила смерти. Однако смертная сила в вас есть. Скажите, вы ведь не впервые атаковали подобным образом? – и смотрит, глаз не сводит.

А я хоть уже и немного привыкла к его взгляду, но мне всё равно не по себе.

– Такое случалось дважды. И оба раза… я не поняла, как так вышло.

– Рассказывайте.

Я повиновалась – рассказала о нападении на меня того самого разбойника в тот вечер, когда прорезалась моя сила, и о том, как мы с принцем отбивали атаку на рудник.

– Монтадор, значит, тоже понял, – сощурился маркиз.

– Граф Ренар тоже понял, но объяснить до конца не смог, и спровоцировать меня нападением тоже не смог. Но нашел историю в древних хрониках – о некоей женщине, которая вроде бы так же могла. А его высочество ничего не сказал.

– Монтадор не из болтливых, – и я поняла, что маркиз эту черту принца весьма одобряет. – И Ренар тоже. Не смог, значит, объяснить до конца. Ну-ну.

– Если можете – извольте объяснить. А то пока вы ничем их не лучше, понимаете?

Маркиз рассмеялся.

– Я безусловно лучше, второго такого, как я, вовсе нет, – гордо сообщил он. – Разве только Анатоль станет, как вырастет, но и то вряд ли, он слишком серьёзен. Так вот, к делу. Понимаете, мой прапрадед был женат именно на такой женщине – будучи универсалом, она могла принять его силу, ходить в тенях без ущерба для себя и вообще с лёгкостью пробивала любого некроманта, будучи невероятно сильным магом и при том никак не некромантом.

И граф Ренар тоже приводил пример – какую-то древнюю королеву.

– И… как же так случилось?

– Великий Жиль де Риньи нигде подробно не объясняет, отчего так случилось. Но в одном месте своих записок, повествующих о разных событиях его жизни, он говорит о своей супруге – дважды умершая, оттого и такая могущественная.

– Это как – дважды умершая? – на всякий случай спросила я.

Потому что как раз поняла – мы-то умерли обе, и Викторьенн, и я.

– Там была какая-то мутная история о том, что госпожа Катрин, так звали эту даму, сорвалась со скалы и едва не умерла. Но её спасли, а придя в себя, она принялась демонстрировать чудеса – силу воли, силу духа и магическую силу, каких не было у неё до того прискорбного случая. Но на Полуночных островах, где жила эта самая Катрин, встречаются сущности, жившие в мире прежде людей. И такие сущности, если верить легендам, могут намного больше, чем люди. В том числе – вернуть отлетевшую было душу в тело. Или не ту же самую душу, но – какую-то иную. И если тело у той души мертво, а сама душа отчего-то не отправилась, куда ей положено, то такую душу можно поймать и подселить в опустевшее тело.

Я аж встряхнулась – муть какая, господи. Сказки франкийского леса.

– Так не бывает ведь, да?

Но память тут же подсунула мне смутное воспоминание о разговоре с неким персонажем, обладавшим несомненными звериными ушами вместо человечьих. И что это, выходит, он тут жил прежде людей, а сейчас сидит где-то там и распоряжается?

Видимо, на лице моём было что-то такое написано, и маркиз сказал:

– Вот, вы о чём-то вспомнили. О чём же?

Я подумала ещё – просить ли его хранить мою тайну… а потом поняла, что если он захочет нарушить клятву, то сделает это без разговоров. Если сочтёт причину для нарушения достаточно веской. Поэтому… доверять и договариваться?

– Да, вспомнила. Что же, скажу правду: я дважды мертва. И как Викторьенн… и не как она тоже. Но то, что от нас двоих осталось, живёт и действует, и я собираюсь жить и действовать ещё долго.

– И будете совершенно правы, – кивнул маркиз. – Долгая жизнь предоставляет множество возможностей. Но кого же я в таком случае вижу пред собой?

– Я не просила того странного мужчину со звериными ушами помещать меня в тело Викторьенн, я была готова к смерти. Но он решил иначе. И теперь… я живу вторую жизнь.

– И от чего же вы умерли? Неужели от чрезмерной дерзости и излишнего любопытства? – усмехнулся маркиз.

– О нет, всего лишь от неизлечимой болезни. Более того, всю жизнь я прожила в таком месте, где нет никаких магов, и саму магию почитают за сказку.

– Даже и вообразить не могу, что это за место, – проворчал маркиз и налил нам с ним вина. – И способности, значит, пробудились недавно. Что ж, у дочери Антуана должна была быть неплохая наследственность, и не её вина, что она не столкнулась со своей силой при жизни. А вы, значит, столкнулись и разбираетесь. Что ж, вам бы разобраться ещё и в границах вашей смертной силы.

– И как мне это проще всего сделать?

Маркиз снова рассмеялся.

– Проще не выйдет, магия – это не про «проще». Но когда разберётесь и обуздаете – будет вам ещё одно умение в копилку.

– Могу я обратиться к вам за помощью в этом вопросе? – тут же отреагировала я.

– Если найдёте время, вы ж необыкновенно занятая особа, как я слышал, – усмехнулся он.

– Найду. Это важно для меня. Свою силу нужно знать и контролировать.

– И хорошо, что вы это понимаете, – кивнул маркиз. – Значит, вышло так, что дочь Антуана умерла, а очнулись позже уже вы? И как же вы не потерялись в незнакомых обстоятельствах?

– Я хорошо умею приспосабливаться, – пожала я плечами. – И я благодарна высшим силам и судьбе за второй шанс, каким бы он ни был.

– И верно поступаете, – кивнул он.

А я сообразила, что ещё из его слов не давало мне покоя.

– Могу я ещё вас спросить?

– Конечно можете, – закивал он. – Очень люблю, когда меня расспрашивает любопытная молодёжь.

– Вы сказали – кто бы ни был вашей матерью. А какие есть варианты, простите?

Он вздохнул.

– Понимаете, Аделин де Бон-Труа, на которой женился Антуан, магом не была. И никаких магов в её семье не было, но это сейчас не главное. А главное то, что она никак не могла родить ребёнка – оказывалась в тягости несколько раз, но ни разу не доносила до положенного срока. Антуан поначалу был в неё сильно влюблён, и женился-то против воли своего отца, господина Валентина, потому что тот присмотрел для единственного сына другую невесту, мага, обладавшую неплохим приданым, как я понимаю. Госпожа же Аделин принесла в приданое только лишь небольшую сумму денег. И далее лет десять пыталась родить, но у неё не вышло. Она утверждала, что виноват во всём Валентин, потому что проклял её и запер ей чрево, но Валентина и Антуана мы все здесь знали давно, и отца Валентинова тоже, а до владений её отца ехать два дня, она не здешняя. Поэтому её не особо слушали, хоть и сожалели о том, что Антуану досталась такая жена. Кончилось тем, что он уехал в столицу, служить его величеству, а она осталась здесь исходить злобой – потому что в мечтах видела себя при дворе. А была вынуждена остаться здесь, и даже за делами не слишком следила, Антуан время от времени приезжал и распекал всех – начиная с неё и заканчивая управляющим. Не знаю насчёт двора, это отсюда видится, что всех, кто въехал в столицу, непременно берут служить их величествам, Антуан-то служил в финансовом ведомстве. Спустя примерно год он послал за ней, она была рада без памяти. И ещё спустя время они вернулись с ребёнком, с той самой Викторьенн.

– Так может быть, она уже была беременна, когда отправилась в Паризию?

– Они так всем и говорили, но злые языки утверждали, что сроки не сходятся. И что Аделин никак не могла быть в тягости, когда уезжала к мужу. Но маленькая девочка несомненно походила на Антуана, а точного дня её рождения я не знаю. По возвращении в поместье к девочке взяли множество нянек, потому что Аделин не особо-то за ней смотрела. Слуги болтают, и если правильно расспрашивать – болтают обо всём. Аделин не любила девочку, называла её бастардом, обвиняла Антуана в измене. Наверное, оттого он и отослал дочь в пансион – чтобы не ссориться постоянно со своей вздорной супругой.

Вот так история, да? Интересно, кто дома может быть в курсе? Галка? Кто-то ещё? Викторьенн – дочь господина де Сен-Мишеля и его дамы сердца? И кем могла быть та дама сердца?

– А вы никогда не спрашивали его о том, чья дочь Викторьенн?

Как-то так вышло, что оба мы стали говорить о Викторьенн в третьем лице. Быстро и сразу.

– Однажды попытался, – усмехнулся маркиз. – Но он только улыбнулся и сказал, что это лучшая женщина на свете. Самая добрая и самая прекрасная. И надо полагать, о супруге своей он таких слов сказать никак не мог, об их ссорах вся округа сплетничала. Но поищите в его документах – вдруг найдёте какой-нибудь след?

– Благодарю вас, непременно. И спасибо за этот рассказ.

– Что вы, Викторьенн, мне всё это необыкновенно любопытно. И что, говорите, готовы учиться?

– Я всегда готова учиться, – пожимаю плечами.

– Отличное качество, – соглашается он. – Значит, как соберётесь, давайте знать. С утра я обычно занят делами поместья, но во второй половине дня, как правило, свободен.

– Благодарю вас, господин маркиз, – я поднялась и поклонилась, и он тоже поднялся. – Думаю, мне пора домой.

– Анатоль проводит вас, – кивнул он с поклоном и снял защиту с комнаты.

Прибежал Шарло – с сияющими глазами, принялся рассказывать о старинных пушках и чём-то ещё, что ему показали в оружейной. А ещё пообещали бой против некроманта.

– Вот и славно, вместе будем ходить заниматься, – сказала я и подала руку Анатолю.

И мы отправились домой.

А обо всём сказанном я ещё подумаю.

27. Вопросы хозяйственные и не только

Дома меня встретили так, будто я вернулась не от соседей, а от какого-нибудь кровного врага, не иначе.

– Живы, слава богу, – выдохнула госпожа Жюстин.

– И как вы их не боитесь-то, этих де Риньи, – качала головой Лилу.

– Мне тут уже наговорили всякого, что я зря отпустил вас только с Шарло, – усмехнулся господин Фабиан.

– Ничего страшного, маркиз де Риньи – отменный собеседник, и округу здешнюю отлично знает, и подсказать может многое, – непререкаемым тоном сказала я. – И я ещё собираюсь его пару раз навестить до своего отъезда.

Если у нас выйдет с ним пара уроков – я буду рада. Опять же, дома можно попробовать попросить о подобных уроках господина де Люса… или виконта Гвискара. Вдруг получится?

Виконт просил рассказать ему о нашей с маркизом встрече, я подумала… и не стала сама никого вызывать. И просто легла спать – потому что завтра новый день.

Новый день начался со стука – я просила Мари разбудить меня чуть до рассвета. Потому что если я хочу вернуться к Рождеству, то нужно пошевеливаться. На сегодня у меня запланирован решительный разговор с Меленом-старшим, решение вопроса с управляющим, и потом нужно пойти в кабинет господина Сен-Мишеля и посмотреть, есть ли там документы, и какие.

За завтраком меня приветствовали господин Фабиан и Шарло.

– Господин Фабиан, вы не знаете, случайно, кому принадлежит тот дом, в котором живёт Мелен с семьёй? – спросила я.

Потому что мне совсем не хотелось оставлять здесь такое вот явление.

– Вам, Викторьенн, – тут же откликнулся господин Фабиан. – Ранее в этом доме жил предыдущий управляющий.

– То есть если я увольняю Мелена-старшего, то он должен освободить дом и покинуть мои владения?

– Верно.

– Значит, приглашайте после завтрака, сообщим ему, что он уволен. Дать три дня на сборы, как вы думаете?

– Как вам будет угодно, Викторьенн. Можно и не давать, – поджал губы господин Фабиан.

– Мы ведь посмотрели – он совсем обнаглел в два последних года, а до того служил плюс-минус прилично? – глянула я на господина Фабиана.

– Верно. Но мне кажется, Жюль Мелен не тот человек, с кем нужно быть добрым, – заметил он.

– Я пытаюсь быть вовсе не доброй, но справедливой и… реалистом, что ли. У него ж там домочадцы, вещи, всё это нужно собрать и куда-то вывезти. Пускай собирает и вывозит.

– Вам виднее, – кивнул господин Фабиан. – Я поддержу вас, командуйте.

После завтрака я решила сразу обосноваться в кабинете отца Викторьенн и велела пригласить Мелена именно туда. Кабинет стоял запертым, пыль там, впрочем, вытирали исправно. Я разместилась за столом и огляделась – у стола имелись ящики, уж наверное, в них что-то лежит, и ещё сбоку стоял большой шкаф. Ключей нигде видно не было, я попробовала открыть верхний ящик стола – о, есть связка. Отлично, после разговора с Меленом попробую открыть здешние тайны.

Мелен пришёл вместе с господином Фабианом. Шарло я ещё за завтраком попросила постоять снаружи и покараулить, и если господин Мелен надумает делать глупости – войти и помочь мне. Он радостно согласился.

– Госпожа де ла Шуэтт, – начал Мелен обиженно. – Для чего вы вчера расспрашивали Николя? Этот глупец не отличит дня от ночи и овцы от коровы, зачем он вам?

– Господин Мелен, я вчера беседовала со всеми, кто здесь живет и служит мне. И с вашим племянником – в числе других. И приняла решение – вам больше нет нужды ломать голову о том, где взять деньги на налоги и прочие расходы, с этим теперь будут справляться другие люди. Вы у меня более не служите, извольте освободить дом через три дня, – вот, я это и сказала.

Поглядим, что ответит.

– Как вы так можете, госпожа де ла Шуэтт! – взвился Мелен. – Вы… вы…

– Я могу, господин Мелен, в том и дело, что могу. Господин Фабиан свидетель всего того, что я уже смогла, если вы до сих пор его не расспросили – ну увы.

– И кто же возьмётся вытаскивать из дерьма ваши владения? – пафосно возгласил он.

– Это уже не ваша печаль, – улыбнулась я. – Ваша задача – чтобы к утру субботы вы освободили дом.

– И где я, по-вашему, должен жить? У меня супруга, сыновья и племянник!

– Возможно, вашим сыновьям пора на службу, чтобы сами о себе заботились? Впрочем, это ваше дело. И племянник ваш тоже, полагаю, справится сам.

– Ваш отец никогда бы так не поступил! А если бы и поступил, то хотя бы дал денег на дорогу! – продолжал страдать Мелен.

– Ещё одно слово, господин Мелен, и я сдам вас под стражу. И мы проверим все ваши счета, все до самой последней мелкой монетки. И если только там хоть что-то не сойдётся, то отправитесь в долговую тюрьму. Сейчас же я вас пока ещё готова просто отпустить – чтобы вы не обременяли меня своим присутствием. Но если вас это не устраивает – хорошо, пойдём по другому пути. У меня здесь солдаты его высочества герцога Монтадора, они приглядят за вами и доставят, куда нужно.

Солдат за эти дни видели все, и Мелен сник. Вздохнул тяжело, глянул на меня недобро и вышел.

– Шарло, попроси сержанта приглядеть, – сказала я ему вслед.

– Будет исполнено, госпожа Викторьенн! – радостно сказал тот и припустил за Меленом, видимо – хотел проконтролировать сам.

– Ну что, зовём господина Николя и ставим ему задачу? – улыбнулась я господину Фабиану. – К моему отъезду он должен утвердиться тут.

– Зовём, – согласился мой бесценный управляющий.

Николя появился вскоре.

– Что, вы прогнали дядюшку? – спросил он первым делом. – Я ж едва ему под горячую руку не попался.

– Прогнали, – кивнула я. – Скажите, вам есть, куда деться на эти дни? Они не попортят ваши вещи? Если что, мы поселим вас пока в этом доме.

– Я соглашусь жить в доме, – закивал тот. – Сделаю вид, что собираю вещи. Вы ж пока не сказали ему, что оставляете меня здесь?

– Не сказала, – улыбнулась я. – Сделайте вид, что собираетесь, и тихонько идите сюда. Если что – Шарло и сержант помогут. Идите тогда сейчас сразу, да?

– Да, – закивал Николя. – Но скажите, я что тут делать-то буду, без дядюшки?

Мы с господином Фабианом переглянулись и рассмеялись.

– А найдётся, что делать. Скучать не будете, это точно, – ответила я.

Николя ушёл, я выдохнула.

– Думаете, не будут пакостить? – спросил господин Фабиан.

– Не уверена, – покачала я головой. – Но если мы ждём и готовимся – это уже хорошо. Врасплох не застанут.

Ладно, вводить Николя в курс дела позже, а сейчас можно отправить господина Фабиана читать дальше Меленовы документы, а самой заглянуть в шкаф и ящики стола.

Первым делом я магически заперла дверь – мало ли, что тут можно найти, и по закону подлости меня попытаются прервать в самый неподходящий момент. А потом подумала – и ключ в замке тоже повернула. И только потом открыла тот самый ящик с ключами, достала кольцо, на котором все они висели, и рассмотрела.

Кольцо да и кольцо, и на нём пять одинаковых небольших ключиков, один побольше и один совсем маленький. И… ой, как я не заметила? Что-то вроде брелока, миниатюрная подвеска, похожая на те, что у меня на браслете позвякивают. Сердце из металла, похожего на золото, а в него помещена жемчужина. Ровная, золотистая. Красивая.

Я ощупала подвеску, и кажется, уловила немного магической силы, когда-то влитой в этот предмет. Несомненно, это был артефакт, но что он делал? Ладно, разберёмся.

Более того, я отцепила это самое сердце и продела свой браслет через кольцо от подвески. Пускай пока висит.

А пока – можно осмотреть ящики стола. Пять штук, по два в каждой тумбе и один сверху, под крышкой. Интересно, а потайные ящички есть? Маленький ключик прямо намекал на это. А самый большой ключ от чего?

И я принялась отпирать ящики стола. Начала с самого верхнего. И что же? Ключ проворачивался в замке и ничего не отпирал, хоть по размеру и форме подходил идеально. Что за ерунда?

А потом до меня дошло, и я только что по голове себя не треснула – уважаемый Антуан-Валентин был магом, и скорее всего, держал свой стол запертым от любопытных – не только при помощи ключей. Я прикрыла глаза, сосредоточилась – точно, запирающее заклинание, причём – наложено так, что походя не заметишь. Покрутишь ключ в замке, поцелуешь тот замок да и пойдёшь себе.

Заклятье ещё и снялось не сразу – умелым магом был господин де Сен-Мишель, я такое с ходу не наложу. Нужно будет попробовать, кажется, я поняла, что и как делать, но нужно сделать самой, и с господином графом посоветоваться тоже не мешало бы. А пока…

Ящик с лёгким треском открылся, и он был заполнен бумагами, как я и предполагала. Что ж, начинаем разбирать.

Здесь лежали разные официальные документы. Супер, просто супер. Насколько я знала, завещание господина де Сен-Мишеля прислали в пансион, где воспитывались Викторьенн и Тереза, и на его основании Викторьенн признали наследницей имущества её отца, и этот-то документ как раз был приобщён к другим прочим у господина Гаспара. А вот бумаги о том, что триста лет назад именно эта земля была получена предком господина де Сен-Мишеля от тогдашнего короля за верную службу – ценно. И насколько я смогла судить – Сен-Мишели бережно хранили то, что им досталось, не увеличив нисколько, но и не утратив ни поля, ни грядки. Очень хорошо, но не вполне то, что мне сейчас нужно.

Дальше здесь же лежали бумаги, свидетельствующие о рождениях и смертях, завещания предков Викторьенн, брачные записи и, например, документ, говорящий о том, что дед Викторьенн, тот самый господин Валентин, что якобы запер чрево своей невестке, храбро сражался и получил от его величества Луи Предыдущего орден. Орден лежал тут же, в углу, в мастерски подогнанной шкатулочке, широкой и плоской. Я открыла – ну да, лента и орден, кажется, тут написано что-то о святом Бонифации. Отлично, слава героическим предкам Викторьенн, и я сейчас без малейшей иронии.

Но – это было всё, что нашлось в ящике. На всякий случай я просветила его магическим шариком – нет, никакого двойного дна, никакой дополнительной замочной скважины под маленький ключик. Хорошо, идём дальше.

В правой тумбе я нашла переписку господина де Сен-Мишеля с его отцом, господином Валентином. Младший находился в столице, на службе, и отец наставлял его в праведной жизни, страшил всяческими карами, если он собьётся с пути и начнёт пить сверх меры и играть, и сверх меры же тратить деньги на женщин – хоть на придворных красавиц, хоть на продажную любовь. Судя по датам, господину Антуану было лет двадцать или около того, самый возраст делать глупости и пробовать жизнь на вкус, и мне даже стало интересно – слушался он своего строго папеньку или нет, как любой молодой человек?

О, а вот письмо, в котором господин Валентин сообщает, что нашёл господину Антуану невесту. Девица хороша собой, одарена магически, ей шестнадцать лет, и за ней дают не просто деньги, но участок земли, приносящий заметную сумму годового дохода, что упрочит положение семьи. Кстати сказать, судя по документам, семья никогда не была слишком большой – обычно у главы семьи рождался один сын, редко два. Дочерей не было – до Викторьенн, я просмотрела бумаги лет так на двести назад. Ответы господина Антуана нашлись в соседней стопке, и я прочитала, как он убеждал отца не торопиться, и в конце концов обещал приехать и всё с ним обсудить. Больше писем не было.