Текст книги "Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

А в другом ящике нашлась переписка господина Антуана со своей супругой. Точнее, её писем не было – видимо, господин Антуан не хранил их. Зато его письма лежали по порядку, и начинались с сухого «Приветствую вас, госпожа Аделин». Совсем не похоже на переписку людей, которые состояли в браке сколько лет? Десять до рождения Викторьенн и ещё восемь после, госпожа Аделин скончалась, когда Викторьенн было восемь лет. Была ли Викторьенн к ней привязана? Хотела ли во что бы то ни стало добиться её любви? И почему господин Антуан не построил супругу и не оставил дочь здесь, он ведь любил Викторьенн, я вот прямо ощущала, что любил?

Кстати, Тереза рассказала, что Викторьенн хранила отцовские письма, которые тот исправно присылал ей до самой кончины. Но когда она прибыла в дом господина Гаспара, тот лично просмотрел все её вещи, и едва ли не собственноручно выбросил старую одежду, пару тряпичных кукол, бережно хранимых в сундуке, и те самые отцовские письма – со словами, что нечего хранить старый хлам. Я снова пожалела Викторьенн, как уже сто раз до этого.

Ящики стола закончились, тайны не начались. И где же?

Или нет никаких тайн, я их себе просто придумала?

Так, вспоминаем всё, что господин граф рассказывал о магическом поиске. И о том, что любое магической действие можно усилить своей кровью.

Я нашла на платье булавку, сморщившись, проткнула палец и капнула прямо на стол, добавив магической силы. И я буду не я, но в этот момент где-то в недрах стола раздался громкий отчётливый щелчок.

Так, и где же?

Верхний ящик послушно показал дно, но – ничего. Я снова просмотрела обе тумбы, но – тоже ничего. И только потом догадалась встать, обойти стол и посмотреть с другой стороны. И с третьей, и с четвёртой.

Что же, некая панель отошла сбоку, и бок этот был обращён к окну, и если не знать, никогда не поймешь, что за той панелью что-то есть. Сейчас же я присмотрелась и поняла, что ящики этой тумбы были немного уже, чем у второй, и эту разницу как раз заняло потайное отделение. У него была замочная скважина – крохотная, под тот самый маленький ключик. Я живо вставила его, и добавила магической силы – полагая, что без неё не выйдет. И точно, с приложением магии ключик живо повернулся, и ящик всё равно что выдвинулся сам. И там тоже лежали письма.

В небольшом ящике этих писем было набито… много. Так, интересно, отправитель один и тот же, или нет?

Я аккуратно вытащила листы и разложила по столу. Да, отправитель один, почерк аккуратный и мелкий, и – нигде не указано, как зовут эту даму. Вместо подписи она рисовала ему сердечко.

Так, а что у нас с датами? Есть они вообще?

Даты были не везде, и оказалось, что самые старые письма написаны лет через пять после свадьбы господина Антуана и госпожи Аделин, дальше встречались письма через год, через два, через три… Они то замолкали на несколько месяцев, то принимались писать друг другу едва ли не дважды в день. И да, это была история любви – с первого взгляда.

«…Я помню тот день, как будто он случился вчера, а не пять лет назад, когда вы вошли с докладом к моему отцу, а я навещала его, как делала всегда поутру, и взгляды наши встретились над столом, а потом прорезали отцовский кабинет, словно солнечные лучи, или же магический огонёк в тёмной комнате, не имеющей ни одного окна. Я увидела вас, восхитилась вашими тёмными глазами, и не могу забыть их, и не забуду никогда, сколько бы лет ни прошло и какие был расстояния нас ни разделяли».

Никакой особой конкретики в этих письмах, кстати, не было. Слова любви или рассказы о бытовых заботах – обычных, как у всех людей. Никаких деталей, что могли бы навести на след. Дама – опытная конспираторша. Наверное, она тоже была замужем? И не могла открыто высказать свою симпатию к господину Антуану?

Разве что можно зацепиться за слова «вошли с докладом к моему отцу» и поспрашивать маркиза де Риньи, кому служил Антуан в столице.

Последнее письмо в стопке содержало дату – шесть лет спустя после рождения Викторьенн.

«Милый мой Антуан, я плачу вместе с вами. Эта разлука, должно быть, разрывает вам сердце, и её никак не пережить, разве что, может быть, со временем она немного ослабнет, но нет, о чём это я? Я говорю слова, в которые не верю сама, потому что всегда помню и всегда тоскую, и тоски этой не избыть до смерти. Но вы знаете, что малютка в безопасности за толстыми стенами монастыря, и там вырастет, а дальше уже – как рассудит господь. Знайте, что мысли мои с вами, я думаю о вас ежечасно и если бы только могла, протянула бы дружескую руку через все те препятствия, что вечно разделяют нас. Не знаю, когда мне удастся навестить родных в следующий раз, и когда я ещё смогу увидеть вас – просто увидеть, может быть – пройти мимо, неожиданно остановиться рядом с вами и дышать одним воздухом, даже и не глядя, даже, быть может, говоря в тот самый миг с кем-то другим, но – ощущая вас рядом и сердцем моим, и душой. А если удалось бы мне чуть обернуться и заглянуть в ваши глаза, я почитала бы себя счастливейшей из смертных, потому что ваш взгляд – это то, что дарит надежду на новую встречу. И ещё веру в то, что когда-нибудь мы не просто мимолётно увидимся, но коснёмся друг друга, вы подадите мне руку, и я приму её, и мы отправимся… куда-то, где будем счастливы, пускай и мимолётно. Если вам удастся снова оказаться в столице, дайте знать непременно. Вы знаете мою изобретательность, я постараюсь придумать нам с вами возможность свидеться хоть ненадолго. Без вас я не живу, но существую, краски не так ярки, звуки не так громки, и даже музыка не даёт мне обычного утешения. Будьте же благословенны, и может быть, судьба повернётся так, что ваша крошка вернётся к вам и будет расти и взрослеть подле вас, оставляя счастье вашей жизни. Мне бы этого очень хотелось, и я буду молиться о том всегда. Любящая вас…»

Ну явно же эта особа знала о том, что Антуан отправил из дома любимую дочь… в безопасность? Интересно, почему зашла речь о безопасности?

Кажется, завтра с утра я отправлюсь к госпоже Галке и попробую выспросить её обо всех этих делах без свидетелей. У меня дома это оказалось затруднительно, разве только позвать её сюда и запереться с ней. А если я придумаю себе какое-нибудь недомогание – после травмы, например – и пойду к ней на консультацию, меня ж ни в чём предосудительном не заподозрят?

Ладно, убираем чужие тайны обратно, нечего им тут на виду у всех лежать, правда же? Я собрала листы в аккуратную стопку, открыла ящик, где они лежали, принялась укладывать их… и случайно задела какой-то деревянный шпенёчек сбоку того ящика.

Магическое пламя мгновенно охватило листы и поглотило – я и пискнуть не успела. Даже пепла не осталось. Я глянула осторожно – видимо, меня хранила моя здешняя судьба, когда я сумела вытащить письма, не задев того шпенёчка.

Что ж, это тайны двух людей, одного из которых уже и на свете нет, а о другой я пока так ничего и не узнала. Но… у меня есть ещё один не опробованный ключ, а если есть ключ, то и замок, который он отпирает, тоже где-то должен быть.

Я как раз успела всё запереть и наложить сверху охранное заклятье, когда ощутила магический вызов. Мощный и суровый, из всех моих знакомцев только один человек мог позвать меня так. Я достала зеркало и ответила.

– Доброго вам дня, господин маркиз.

28. С позиции холодного рассудка

Маркиз выглядел благостным и довольным.

– Ну, что, Викторьенн, вы сделали свои неотложные дела?

– Почти все, – кивнула я.

– Отлично. Жду вас, скажем… через час. Не забудьте плотно пообедать.

– Благодарю, господин маркиз. Мне обратиться к господину Анатолю?

– О нет, он занят, позовите меня, я вас и доставлю. И не берите сегодня вашего юного пажа.

Страшно? Нет, не думаю.

– Хорошо, господин маркиз.

Я принялась быстро приводить стол господина де Сен-Мишеля в первозданный вид. Все документы убраны, все ящики заперты, потайной – в том числе. В финале я его просто закрыла отошедшей дощечкой и понадеялась, что если понадобится – я отопру его кровью. А потом уже можно было выбираться наружу и спрашивать про обед.

Обед обещали мигом подать, Шарло опечалился, что его не позвали в некромантский замок, а я спросила господина Фабиана о выселении Мелена – что слышно.

– Да ничего, возмущаются, конечно, но собираются, там солдаты приглядывают, чтоб без шуток. Племянника его сержант прямо взял и в дом отвёл, и напугал всех преизрядно – что это нужно от Николя, не то в заложники взяли, не то – собираются допросить, как следует.

– Вот и ладно, пускай болтают. А после поглядим.

– А вы не опасаетесь отправляться к де Риньи в одиночку? – господин Фабиан глянул пристально.

– Нет, – честно ответила я. – Мне не показалось, что нужно опасаться.

– Он некромант, и он намного сильнее вас, – покачал головой мой бесценный управляющий.

– Понимаю и совершенно согласна. Но готова рискнуть. Впрочем, если вдруг что – я попытаюсь позвать на помощь, – но я понимала, что в случае той самой опасности я и пискнуть не успею.

Ничего, он же не просто так попросил прийти в одиночку? Вот и поглядим, для чего.

И через час от момента нашего с маркизом разговора я взялась за зеркало и вызвала его.

– Госпожа де ла Шуэтт, я сейчас приду за вами, – сообщил маркиз.

Мгновением спустя он явился в нашей гостиной, где подавали обед, и переполошил всех. Шарло разинул рот, господин Фабиан низко поклонился, убиравшие со стола слуги убежали и спрятались. Ничего себе мощный маг! Меня-то он не пугал, совершенно.

– Доброго дня всем, – кивнул маркиз. – Не беспокойтесь, госпожа Викторьенн вернётся к вам через пару-тройку часов.

Подал мне руку, и мы шагнули… куда-то.

Вышли в некоем подвале – обширном и сурово заклятом, я прямо физически ощутила эту суровость. И господин маркиз мгновенно выпустил несколько крупных и ярких осветительных шаров.

– Где это мы? – позволяю себе спросить.

– Это наш тренировочный подвал, – тут же откликнулся господин маркиз. – Сами понимаете, для тренировок наших умений что попало не подойдёт. Боевики ещё иногда на улице тренируются, где-нибудь в поле, а нам всё же лучше в заклятом зале.

– Понимаю. Мне тоже нужен дома заклятый зал, – кивнула я. – Молодёжь тренировать.

– А у вас есть атакующая сила? – поинтересовался маркиз.

– Не знаю. Граф Ренар не говорил.

– Значит, вы атакуете смертной силой, но только если вас хорошенько напугать, – раздумчиво произнёс маркиз.

И без предупреждения обхватил щупальцем мои плечи.

Я и охнуть не успела – обмякла и едва не упала, но щупальце неожиданно подхватило, приподняло и поставило на ноги. И убралось.

– Понимаете, Викторьенн? Вам необходимо научиться отвечать в случае смертельной опасности. Отвечать, не задумываясь, вы умеете, но не всегда делаете, как мы видим. А на раздумья может не остаться времени. И наоборот, отвечать с позиции холодного рассудка – потому что вы так решили, а не потому что вас хорошенько испугали.

– Но… это же всегда насмерть? – уточняю.

– Именно, наша сила такова, – подтверждает маркиз.

– И… что со мной будет, если вдруг я убью кого-то с позиции холодного рассудка?

Вообще мне претит сама мысль об убийстве, я всё-таки человек двадцать первого века, меня учили, что людей убивать нельзя. И я чувствую, что дважды убить мне удалось только потому, что никакого рассудка в том действии не было – просто защититься, и тело находило эти ресурсы для мгновенной и неодолимой защиты.

– Откупитесь, и ничего не будет, – махнул рукой маркиз. – Вам же ничего не было за тех двоих? Вот, то-то.

– А если меня разозлит или испугает высокопоставленная особа? – был же один такой, который желал выставить мне свои условия.

– Тогда держите себя в руках и договаривайтесь. Некромант может испугать, а вы – не некромант. Нужно понять, сможете ли вы вообще разумно управлять этой частью своей силы, или она всегда будет выходить из вас хаотически. Вообще магия – это как раз про контроль и порядок, и никакого хаоса, иначе наш мир не выдержит. Поэтому – становитесь прямо, держитесь на ногах хорошо – и вперёд, и да поможет нам бог.

Я встала на ноги поосновательнее, оглянулась – стены, дверь – запертая, конечно же, да и всё. И маркиз. И что? Откуда ждать нападения?

Оказалось – снизу, по ногам моим прошёлся ветерок от его очередного щупальца, я рефлекторно подпрыгнула и ушла в сторону.

– Не убегать, а защищаться, – второе, третье, пятое щупальце летят в меня.

Я на вдохе ставлю защиту – мощную, суровую, но она не спасает – кстати, почему? Потому что смертная сила – отдельно? Меня снова захлёстывает, я не могу вдохнуть… и отвечаю маркизу.

– Ну наконец-то хоть что-то. Вы – универсальный универсал, вы пока не можете соткать такую защиту, которая остановит некроманта. Хотя, думаю, могли бы. Но для этого вам нужно найти ту свою суть и выпустить её. Здесь безопасно, и вы никому не повредите, не думайте лишнего.

Ещё дважды мне удалось отразить атаку маркиза, но оба раза это снова были неконтролируемые рефлексы тела.

– Нет, Викторьенн, так не пойдёт. У вас должно получиться хотя бы раз, и – осознанно, – качал головой маркиз.

Но у меня не получалось, а силы таяли. И в какой-то момент он просто исчез… оставив меня в этом подвале одну. И не сказал ни слова.

И что я теперь должна делать?

Так, неужели я вляпалась? И насколько серьёзно?

Давайте сразу о худшем. Если господин маркиз для какой-то цели решил запереть меня здесь, то что? Все мои знают, что я отправилась к нему. Вряд ли решатся брать замок штурмом, но претензии непременно выскажут. Или не выскажут?

Хочется думать, что я имею для своих людей некоторую ценность, и они возьмутся спасать меня, если вдруг что. А если сами не справятся – тогда пускай связываются с Массилией. Капитан Пьерси, и сержант свяжется непременно, или Шарло попросит. Граф Ренар, он мощен и крут. Ну и если будет нужна защита от некромантов – то есть ещё господин виконт Гвискар.

Так. А сама-то я могу с кем-нибудь связаться, кстати? Нужно достать зеркало и попробовать.

Зеркало было у меня при себе, в плотно сидящей на поясе сумке. И с ним всё было в порядке – стекло, холодное, отражающее. Значит… зовём.

И – бесполезно.

Шарло – нет отклика.

Граф Ренар – нет отклика.

Капитан Пьерси – нет отклика.

И вообще такое ощущение, что это мой телефон не видит сети, да простят мне это не самое уместное сравнение те, кто ни одного телефона в жизни не видел. И кто бы мне сказал – это вообще чары, просто такие мощные, что не одолеть никому, или это специфичные некромантские чары, которые не одолеть другому магу?

Но я же не нормальный другой маг, а неведома зверюшка, которая должна мочь несколько больше, чем прочие? И чем бедняга Викторьенн, и чем её отец?

Так, есть же ещё один возможный адресат! И он как раз некромант. Давай-ка, Вика, зови некроманта!

Первая попытка показала всё то же самое, что и раньше. Тишина. Ваше зеркало находится вне зоны действия магической сети.

Нет, он же некромант, некроманты не как все, а сбоку, и пусть это мне поможет, да? Я вспоминаю ощущение от наших бесед с Гвискаром, от его записочек, от танцев с ним, особенно – от фолии. От того, как он водил меня тенями, и мне ничего плохого от этого не было. Эй, виконт, где вы там? С концами потерялись? Как вам что-то нужно, так порог мне метёте, а как мне от вас – так тишина, да?

Его лицо представилось мне настолько явно, будто мы снова прячемся в доме господина королевского наместника, и смеёмся над какими-то обстоятельствами, и… в общем, будто он рядом. Я вздохнула… будто неожиданно полной грудью. Будто открылось какое-то дополнительное дыхание. Какой-то скрытый резервуар где-то в глубине моей сущности. Я зачерпнула из него… и позвала.

– Госпожа де ла Шуэтт, какой сюрприз! Я уже подумал, что вы позабыли обо мне, и никогда более не позовёте, – его улыбка искрилась в зеркале, как ни в чём не бывало.

– Доброго вам дня, господин виконт. Как ваши дела?

– Всё благополучно, благодарю вас. Когда вы вернётесь, расскажу вам кое-что, я тут побеседовал с некоторыми людьми по поводу безвременной кончины вашего супруга.

– Это замечательно, – точно, он же собирался разобраться в вопросах кончины господина Гаспара. – Кстати! А допросить его посмертно уже не получится?

– Да, Ренель сказал, что не допрашивали. Вообще лучше бы сделать это в вашем присутствии, но вы сможете присутствовать при таком допросе?

– Не переломлюсь, наверное, – отмахиваюсь.

Меня уже изрядно утомили все эти тайны. Я хочу просто жить, просто заниматься своим делом, а не вот это всё.

– А вам… доводилось?

Вообще память подсказывает – Вика, когда при тебе допрашивали того разбойника, который напал на тебя в спальне, ты поудивлялась, да и только. Но… его ниоткуда не выкапывали. И я в тот момент вообще толком не осознавала случившегося, и своими нынешними знаниями тоже не обладала.

– Смотреть, как выкопали и допрашивают? Нет, конечно, где бы и когда бы? Сам по себе допрос однажды видела, наверное, Ренель рассказал вам. Но если есть такая возможность, мы должны её использовать.

– Вы правы. Когда вы возвращаетесь?

– Пока не могу сказать, у меня тут неожиданные дела, в которых приходится разбираться.

– Может быть, в каких-то делах вам поможет маркиз де Риньи?

Я нервно рассмеялась.

– Знаете, ваш прекрасный маркиз зазвал меня в гости под предлогом магических занятий, и запер в каком-то подвале, – говорю со смехом.

– Как так? – его брови так и взлетают.

– Как видите, – я покрутила зеркалом вокруг себя и показала подвал. – Я попыталась дозваться кого-нибудь, кто бы вправил ему мозги – ну, мои люди здесь, Пьерси, граф Ренар – но смогла достучаться только до вас.

– Изумительно. Сейчас я попробую что-нибудь для вас сделать, дорогая госпожа де ла Шуэтт. Я весьма заинтересован в том, чтобы вы вернулись поскорее, в целости и сохранности, – он как будто поднимается из кресла и куда-то идёт. – Раймон, найди Алоизия. Да, сейчас. Немедленно.

Но видимо, что-то там не заладилось с тем Алоизием, потому что виконт хмурил брови и говорил кому-то – сюда и прямо сейчас, нет, ругать не буду, да, слезть оттуда, тенями можно, но аккуратно, рука ещё не заросла, и ещё какие-то такие же слова. И почему-то это показалось мне смешным – я, понимаете ли, сижу где-то там, в каком-то подвале, из которого не выбраться, болтаю с человеком, находящимся совсем не рядом, слушаю, как он убеждает ребёнка откуда-то там вылезти, и подсказываю, как ещё сказать, чтобы сработало. И вроде процесс идёт, но медленно – куда же забрался на этот раз Алоизий?

Мы справились, и перепачканная в саже мордашка тоже появилась в зеркале.

– Здрасьте, госпожа де ла Шуэтт, я весьма рад видеть вас, – сообщил мне правнук моего странного преподавателя.

Почему-то это прозвучало необыкновенно смешно, и я смеялась. Смеялась, и совершенно не увидела, как на ступенях возле двери появился маркиз. Просто внезапно повернула голову и увидела – стоит, слушает.

– Господин виконт, маркиз нашёлся сам, вы можете не беспокоить его.

– О нет, я непременно поприветствую его, – рассмеялся и виконт с той стороны.

Маркиз молча приблизился, выражение его лица было при том неописуемо.

– Госпожа де ла Шуэтт, вы совершенно не как все, – сообщил он мне первым делом.

– И не стремлюсь быть, как все, – пожала я плечами. – Тут вам господин виконт Гвискар желает что-то сказать, и юный господин Алоизий тоже там.

– Благодарю вас, – живо откликнулся маркиз. – Вы позволите?

– Конечно, – я с поклоном передала ему зеркало.

Впрочем, он тут же сурово прикрылся от подслушивания, и я не стала пытаться взломать эту его защиту. Но говорили недолго, пара минут – и зеркало возвращается ко мне. И в нём улыбается виконт.

– Жду вас, госпожа де ла Шуэтт. Рождественские праздники обычно щедры на балы, будем танцевать.

– Да, господин виконт. Буду непременно.

Я разрываю связь и смотрю на маркиза. Недобро смотрю, хоть и понимаю, что не смогу сделать ему решительно ничего.

Более того, я намного чётче ощущаю его силу. Здесь, в закрытом от всего зале, она видится мощным облаком, и понятно, что защитные и запирающие заклинания – его рук дело, продолжение его самого.

– А теперь попробуйте напасть, Викторьенн.

Я задумываюсь только на мгновение… а потом понимаю, как это сделать. О да, это… отдельно от всего. Смерть в яйце, яйцо в утке, утка в зайце… а тут некое виртуальное яйцо там, внутри Викторьенн, но не вместе с остальным резервуаром силы, а отдельно. И я как будто могу зачерпнуть оттуда… сколько-то.

Я и черпаю, и всё это летит в маркиза… а он ловит со смехом.

– Годится, ещё раз, пожалуйста.

Меня хватает ещё на четыре раза, и все они – то самое, под контролем холодного рассудка. А потом я просто опускаюсь на пол.

– Вы невероятны, Викторьенн. Вам удалось, но я и вообразить не мог, как именно вы это сделаете. И я думаю, что теперь этот навык уже не забудется. Не прошу прощения, потому что иначе вы бы не справились, наверное, никогда. И теперь вам необходимо понять границы ваших возможностей.

– Вы поможете? – поинтересовалась я.

– Да, – он величественно кивнул. – Но сейчас я предлагаю вам отправиться домой, а там – хорошенько поесть и выспаться.

Он подал мне руку, я поднялась… и следующим шагом оказалась в своей гостиной.

Подскочила с воплем Жюстин, с поклоном поднялся господин Фабиан. Но маркиз просто усадил меня в кресло, кивнул всем им и исчез так же, как появился.