Текст книги "Чужая невеста для сына герцога (СИ)"

Автор книги: Рута Даниярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

34.2

При виде кинжала Ильеста вспомнила храм в Бринвалде, где изменилась ее судьба.

Она протянула руку, и жрец быстро сделал надрез на запястье, подставив небольшую фарфоровую чашку.

Иль удержала вскрик и смотрела словно со стороны, как кровь тонкой струйкой заполняет белую чашу.

– Жрец, если ты навредищь моей жене… – начал Эдрик.

– Это недолго, – отозвался Шувээс.

Голова у Иль начала кружиться, но она молчала.

Время текло медленно, как мед падает с ложки.

Наконец жрец счел, что достаточно, и протянул Эдрику белую ткань, которой муж тут же обмотал запястье Ильесты.

Жрец бросил в серебряную чашку щепотку какого-то снадобья, и удовлетворенно заглянул внутрь.

– Кровь аэсти бесценна, но кровь аэсти, ожидающей ребенка, поистине может сотворить чудо…

– Ты беременна?! – воскликнул Эдрик, позабыв о присутствующих

Иль покраснела.

– Я сама узнала только утром, не успела сказать

– Мне жаль, что вам пришлось пойти на это из-за меня, спасибо вам, Ильеста, – глухо сказал Равьер, но у нее не хватило смелости обернуться. Не хотелось наяву увидеть чудовище, которое она видела в своих снах.

– Эдрик, скажи, как Тиина? Я так хочу увидеть ее, но это, боюсь, невозможно.

– С ней все хорошо. Она завела себе котенка и подружилась с Ильестой. Она часто вспоминает тебя,

– А теперь уйдите отсюда,—

в

елел Шу-вээс. – У вас еще будет время, а мне пора приступать.

Эдрик, подхватив Ильесту на руки, вынес ее на солнечный свет из полутемного фигеля.

– Я не успела сказать, – прошептала Иль. – И потом, я вполне могу сама идти.

Эдрик отпустил ее, поцеловав в висок.

– Сегодня такой трудный день. Но я счастлив из-за этой новости, хотя никак не могу пока привыкнуть, что стану отцом, – он легко обнял Ильесту и снова заговорил:

– Терпеть не могу жреца. Шу-вээс делает только то, что ему надо, и не считается с людьми. Он пришел в замок и начал служить еще моему прадеду…Если бы я знал, что ты ждешь ребенка, то никогда бы не позволил ему…

– Со мной все хорошо, – заверила его Ильеста. – То, что случилось с твоим братом, воистину ужасно.

– Мы никому не должны говорить об этом, – прошептал Эдрик, увидев, что к ним направляется Анция Кейрис.

– Ваша светлость, вас ожидает господин Эргел, – присела она в реверансе. Ильесте вдруг показалось, что взгляд фрейлины пронзил ее, как кинжал жреца.

* * *

– Что же, старший сын герцога, мы увидим сейчас, правду ли пишут про кровь аэсти в старинных книгах, – сказал Шу-вээс, подходя к Равьеру.

– Старший сын герцога умер, – ответил Равьер. – Я никто. Чудовище, которое побоялся умертвить собственный отец.

– Не суди его. Умеешь ли ты терпеть боль?

– Я столько вынес боли, что не боюсь уже ничего, – отозвался Равьер.

– Возьми, – Шувээс протянул ему деревянный брусок. – Если боль станет невыносимой, прикуси это, не нужно, чтобы снаружи слышали твои крики.

Равьер лег на постель. Шу-вээс смочил острие кинжала кровью из фарфоровой чашки и осторожно капнул на тело.

Равьер замычал от боли. Гийом пораженно глядел, как чешуйки вспыхивали, съеживались, а затем осыпались серым пеплом, оставляя на всем теле кровоточащие раны.

Через час измученный Равьер жадно пил воду из глиняного кувшина, принесенного Гийомом.

– Ты пока будешь жить у нас во флигеле, – сказал жрец. Это не замок герцога, но и не подземелье.

– А что с Джиором? – спросил Равьер, чувствуя, как тяжелеют веки.

– Он пока спит, и тебе тоже надо отдохнуть, – сказал маг.

Равьеру снилось, что он плывет по морю на корабле. Волны с белыми барашками пены набегали и ударялись в борт, а он вглядывался вдаль. Ему очень надо было достичь далекого берега…

34.3

Эдрик лежал без сна, слушая ровное дыхание жены. Ильеста доверчиво устроилась на его плече, и Эдрика охватило неведомое ранее чувство щемящей нежности. Иль стала сейчас для него маленьким островом счастья среди всех потрясений, обрушившихся сегодня на него.

Болезнь отца, потрясение от того, что Равьер жив, слова Гийома про кровь аэсти, новость про беременность Ильесты. Сегодняшний день вместил себя столько событий, что их с лихвой хватило бы на год жизни…

Эдрик вздрогнул, вспомнив чудовище с зелеными глазами, которое они с Гийомом и жрецом нашли в подземелье старой башни.

Почему так поступил отец? Из страха перед проклятием? А что, если бы после смерти брата проклятие перешло бы к нему самому или их будущему ребенку?

На это пока не было ответов, и Эдрик вздохнул.

Ильеста заворочалась рядом, и он осторожно обнял ее.

На рассвете Эдрик отправился во флигель к Шу-вээсу. Ни жрец, ни Гийом не спали.

– Светлого дня, господин Эдрик, – поклонился ему ученик жреца, и Эдрик впервые заметил, что глаза Гийома теперь стали такими же оранжевыми, как у жреца.

– Ваш брат спит, ему нужны силы и отдых, мы пока присмотрим за ним, – сказал Гийом.

– А что с Джиором?

– Лекарь потерял разум, да это и неудивительно, – сказал Шу-вээс. – Я дал ему выпить чашу забвения, теперь его не будут беспокоить кошмары, но его разум станет как у ребенка. Он ничего не будет помнить из пережитого.

– Как ты мог так поступить, Шу-вээс? – Эдрик был потрясен.

– Разве лучше, если бы он кричал от ужаса всю оставшуюся жизнь? Теперь он будет чувствовать себя счастливым.

– Нельзя, чтобы его видели в замке, ваша светлость, – подал голос Гийом. – Можно отвезти его в лечебницу при храме Кайниэль. За плату ему предоставят отдельную комнату и отличный уход.

– Я распоряжусь об этом сегодня же, – сказал Эдрик.

В это время послышался слабый хриплый голос:

– Это ты, брат?

Эдрик шагнул в соседнюю комнату, и его сердце сжалось от боли. Равьер выглядел ужасно, хотя чешуи на нем уже не было. Его лицо и видимая часть тела были испещрены ранами и ссадинами.

– Что, совсем плохо? – усмехнулся старший брат. – Я разбил зеркало, потому что не смог вынести своего вида, когда начал превращаться в тварь.

– Как ты себя чувствуешь, Равьер?

– Как будто с меня сняли заживо кожу. Жрец дает мне пить свои отвары, и я скоро опять усну. Рад, что у тебя такая жена. Красивая и сильная.

– Да, я и подумать не мог, когда отправлялся с ловцами в долину Арды, что привезу невесту для себя, – усмехнулся Эдрик.

– Ненавижу ловцов и их змеиное гнездо, – прошептал Равьер. – Эдрик, я видел такие страшные сны про их замок в Вистиинских горах, когда лежал в беспамятстве…Мертвые обескровленные девушки…дикие ритуалы…Я хочу спать, Эдрик.

Кажется, Равьер начинал бредить, но Эдрик успел задать вопрос, терзавший его:

– Равьер, ты сказал мне тогда, что у Джайлы был любовник. Граф Ниез до сих пор ищет ее убийцу.

– Джайла… – с усилием проговорил старший брат.

Равьер собрался с силами и заговорил:

– После рождения Тиины Кирра была очень слаба, и Джиор не советовал нам заводить детей ближайшие пару лет. Он дал мне снадобье, чтобы я не мог зачать ребенка. Никто не знал об этом, но я по ошибке выпил очень большую дозу. Джайла не могла быть беременна на тот момент от меня. Возможно, я не могу вообще больше иметь детей, Эдрик. Хотя какая теперь разница, – Равьер поморщился от боли.

– Теперь ты, брат, должен позаботиться о Тиине и об Алтуэзии.

Джиор прикрыл глаза. Через мгновение он крепко спал.

Глава 35.1

Неделю спустя

Эдрик вошел в покои отца.

Лекарь Эргел выглядел уставшим, он почти не отходил от постели Ирвика Девятого все эти дни.

Герцог спал, его лицо было очень бледным, и только веки иногда подергивались на иссохшем лице.

– Его светлейшество пока не пришел в себя, ему нужен полный покой, – сообщил лекарь. – Надеюсь, ваша супруга чувствует себя хорошо? У меня есть отличные средства, помогающее при утренней тошноте.

– Я хотел бы посоветоваться с вами по другому вопросу, господин Эргел. Знаю, что вы искусный врачеватель, и мы с герцогиней безмерно благодарны вам за то, что вы сотворили чудо, вылечив ее ногу. Хочу, чтобы вы посмотрели одного больного. В полной тайне, разумеется.

Эргел поклонился:

– Ваша светлость, я храню очень много чужих тайн, иначе бы я не дожил до такого возраста…

– Светлого дня, господин Шу-вээс, – поклонился лекарь, войдя во флигель.

Шу-вээс бесстрастно глянул на Эргела своими оранжевыми глазами и кивнул, указывая на дверь, ведущую в смежную комнатку.

Эдрик не мог без боли смотреть на лицо Равьера все в красноватых шрамах и рубцах, как после сильных ожогов.

Лекарь приблизился к Равьеру, а затем бесстрастно спросил:

– Что с вами случилось? Это ведь не последствия черной лихорадки, и не ожоги пламени.

– Это последствия магического проклятия, если вам так любопытно, – хмуро отозвался Эдрик.

– Вы ведь один из сыновей его светлейшества? Ваши глаза вас выдают, – лекарь обратился к Равьеру, и тот медленно кивнул.

– Что же…несколько раз мне приходилось видеть подобное, – заметил лекарь. – Я могу приготовить вам заживляющие мази, но, боюсь, эти следы останутся с вами навсегда. Там, где вмешалась магия, целители бессильны. Если только… – и он замолчал.

– Говорите, – попросил Равьер.

Все замерли в ожидании ответа.

– Я бы посоветовал вам отправиться вместе с пилигримами в Умарту, в город Маштар, где находится Серебряный храм Кайниэль.

Эдрик, как и Раьвер, не раз слышал легенду, как возник Серебряный храм.

Однажды лодка бедных рыбаков перевернулась в сильный шторм неподалеку от Маштара. Они добрались до берега вплавь и стали жаловаться на свою судьбу, ведь у них не было больше снастей, чтобы ловить рыбу, не было лодки, и даже семьи их сегодня останутся голодными, потому что они вернутся с пустыми руками.

Вдруг рыбаки увидели светловолосую босоногую девушку, которая шла по песку с корзиной, полной мелких рыбешек. Девушка молча поставила возле них корзину и ушла дальше, а рыбки на глазах изумленных рыбаков превратились в кусочки серебра.

Говорят, этим серебром до сих пор покрыты шпили храма Кайниэль.

Девушка встретилась рыбакам в день осеннего противостояния, и с тех пор каждый год в конце сентября в Маштар стекались пилигримы со всего света, чтобы помолиться Кайниэль и выполнить свои обеты.

– Помимо Серебряного храма, я вот уже несколько лет подряд слышал удивительные истории про кучку жрецов, живущих в горах, в руинах храма Эри. Сейчас его мало кто знает. Но несколько веков назад в горах Умарты находился храм Эри. Юноши со всего света изучали там высшую магию, чтобы стать потом защитниками своих земель от темных сил.

Однажды произошло сильное землетрясение, и храм разрушился. Говорят, кому-то из адептов тогда удалось спастись, но многие погибли. Древние знания были безвозвратно утеряны.

Недавно в руинах поселились жрецы, которые пытаются восстановить храм Эри. Они обладают древними знаниями и могуществом. Я слышал, им под силу то, что недоступно простым целителям.

Говорят, что эти жрецы при желании могут исправить вред, причиненный человеку магией. Вот только плату они берут не золотом.

Раз в год, в день зимнего солнцестояния, жрецы пускают к себе страждущих.

Впрочем, это только слухи, но я слышал несколько историй, когда эти жрецы помогли безнадежно больным…

– Значит, храм Эри пытаются восстановить? – Эдрик обернулся и увидел Шу-вээса.

– Так говорят, господин маг, – ответил Эргел.

– Мой учитель рассказывал мне когда-то, что жрецы храма Эри действительно могли подчинить себе темную магию. Они могли очень многое…Я слишком стар и слаб, и давно не слышал новостей из Умарты. Но если это так, тебе стоит попробовать, сын герцога, достичь места, где когда-то стоял храм. Это место находилось в горах, к востоку от Маштара – сказал Шу-вээс, глядя на Равьера.

* * *

Эдрик остался вдвоем с братом.

– Скоро как раз корабли с пилигримами отправятся в Маштар. Оттуда можно будет добраться до этих руин, – глаза Равьера сверкнули на обезображенном лице.

– Стоит ли тебе верить в эти слухи? – с сомнением спросил Эдрик.

– Я не должен оставаться здесь. Все считают меня мертвым, и что меня здесь ожидает? Храм где-нибудь на окраине?

– Можно купить уединенное поместье…

– Мне нельзя здесь оставаться. Рано или поздно возникнут слухи, начнутся вопросы. Ты сам знаешь, стоит только людям прослышать про то, что на сыне герцога проклятие, сразу начнутся волнения и мятежи.

Даже лекарь догадался по глазам, что я твой брат, несмотря на то, в кого я превратился. Нет, я хочу уехать, Эдрик. Сначала в Маштар, оттуда в горы, где находятся эти развалины…А потом еще куда-нибудь.

Равьер потрогал свое обезображенное лицо.

– Я смогу теперь жить свободным от многих условностей. Мне пришлось дважды жениться на женщинах, которых я не любил. Жить, подчиняясь долгу. Слушать отца и мага. Теперь это бремя легло на тебя.

– Скажи, Равьер, ты обижаешься на отца? – спросил Эдрик.

– Нет. На его месте я вообще, наверно, убил бы сына, на которого пало проклятье. Возможно, это было бы милосерднее, чем то, что мне пришлось пережить там, в подземелье. Я хочу уехать в Маштар, подыщи мне корабль.

– Ты не отправишься один. С тобой поедет Дайнис Сторд, – решил Эдрик.

– Я хочу увидеть Тиину напоследок, – попрсил Равьер.

* * *

Ильеста нетопропливо шла по аллее сада, держа за руку Тиину. Девочка рассказывала о котенке, своих куклах и о том, что дядя Эдрик пообещал ей подарить маленькую лошадку.

Они поравнялись с флигелем Шу-вээса, возле которого стоял в тени высокий мужчина в плаще с капюшоном, наброшенным на голову. На одежду у него была приколота маленькая серебряная булавка с тремя шпилями – знак пилигрима, отправляющегося в Маштар в храм светлой богини.

Пройдя мимо человека, девочка обернулась, но не сумела разглядеть лица человека.

– Кто это там, тетя Ильеста? – звонко спросила она.

– Наверно, это гость господина Шу-вээса. Скоро он отправится в морское путешествие в Серебряный храм вместе с пилигримами.

– Я бы тоже хотела там побывать, – задумчиво сказала Тиина.

Она еще несколько раз обернулась. Мужчина глядел им вслед. Что-то в фигуре человека показалось Тиине неуловимо знакомым, но она, тряхнув каштановыми кудряшками, пошла дальше вместе с Ильестой.

Тиина не могла видеть, как незнакомый пилигрим вытер слезу, не отрывая глаз от удаляющейся зеленоглазой девочки.

35.2

– Тхоргх, никогда бы не поверил, что такое возможно! – Дайнис сделал хороший глоток итерлейского вина. – Выходит, Равьер жив…Кстати, Эдрик, как там его светлейшество?

– Все пока без изменений, но лекарь говорит, что нужно время…

– Помоги ему светлая богиня, – Дайнис поднял ладонь кверху.

Они с Эдриком разговаривали в укромной беседке, заросшей диким виноградом, неподалеку от старой башни.

Эдрик теперь не мог без содрогания смотреть на эти развалины. «Пожалуй, надо приказать их снести», – подумал он.

– Дайнис, я хочу, чтобы ты с Равьером отправился вместе с пилигримами в Маштар, в Серебряный храм.

– Как прикажете, ваша светлость, – Сторд отсалютовал кружкой с вином.

– Кстати, ты совсем не пьешь, – он кивнул в сторону полной кружки Эдрика, и тот покачал головой.

– Мне сейчас не до этого, Дайнис, слишком много забот, нужна ясная голова. Семейные дела, бесконечные дневные советы. Никогда не думал, что Бриас такой зануда, – с досадой ответил он.

Эдрик вдруг вспомнил, как он напился в брачную ночь, и ему снова стало нестерпимо стыдно. Его брак начался неправильно, и теперь он старался наверстывать упущенное. Казалось, они с Иль только начала знакомиться друг с другом по-настоящему.

Делились детскими воспоминаниями, обсуждали прошедший день, – то, что сближает супругов помимо постели.

– Дайнис, мы с Иль ждем ребенка, – поделился он с другом радостью. – Совсем недавно узнали об этом.

– Да, тебя можно поздравить! Хоть что-то приятное за последнее время.

– Думаю, Шу-вээс рад этому больше меня, – проворчал Эдрик, все же сделав наконец глоток вина.

– Вы поплывете на корабле с пилигримами из итерлейского порта Тижера, отправитесь туда через пару дней. Сначала прибудете в Шимарут, оттуда Равьер хочет попасть в Маштар, а затем на развалины одного старого храма в горах. Я дам вам с собой пятерых солдат и достаточно золота. Но сначала я хочу показать тебе моего брата.

Дайнис увидел худого высокого человека в плаще с капюшоном, стоящего возле флигеля Шу-вээса.

Равьер отбросил капюшон с лица:

– Светлого дня, Дайнис.

Сторд пораженно вглядывался в мужчину, стоящего перед ним. Все его лицо прокрывали уродливые красные шрамы и рубцы. Только по ярко-зеленым глазам с большим трудом можно было узнать бывшего наследного герцога.

– Ваша светлость, – он поклонился.

– Теперь его светлость – это мой брат Эдрик. Я умер, Сторд, и похоронен в фамильном склепе. Теперь я просто бедный дворянин, пилигрим Амьер.

Я сильно пострадал от пожара и еду в Серебряный храм помолиться о своем здоровье.

– Я буду рад вас сопровождать, ваша светлость,

Равьер перебил его:

– Забудь это имя навсегда, Дайнис. Привыкай к моему новому имени и к тому, что отныне ты будешь обращаться ко мне на «ты», чтобы не вызвать лишних вопросов у тех, кто будет нас окружать. А еще, если сможешь, постарайся привыкнуть к моему новому облику.

– Это будет непросто, но я буду стараться, – честно ответил Сторд.

– У вас есть пара дней на сборы, так что можете напоследок навестить девушек, а то в море их не будет, – пошутил Эдрик, стараясь сгладить напряжение.

– Боюсь, девушки от меня будут шарахаться, – невесело усмехнулся Равьер. – Ладно, буду просить их гасить свечу.

* * *

Анция Кейрис с ненавистью смотрела на своего брата, который стоял перед ней, покручивая в руках золотую цепочку. Когда-то на этой цепочке крепилась изящная луковица старинных карманных часов, усыпанных алмазами, – бесценная вещь, доставшаяся Анцию от деда. Но теперь часов не было, и фрейлина поняла, что дела совсем плохи.

– Почему ты вернулся из имения, ведь я велела тебе безвылазно сидеть там?! – прошипела Анция.

Явление брата, как она уже знала, не сулило ей ничего хорошего.

– И где, Тхоргх, дедовы часы?

– Анция, дорогая, у нас нет больше имения. Мне некуда больше идти. Меня нашли кредиторы и там. Оказывается, закладные были просрочены. А часы– что же, удача совсем от меня отвернулась, – вздохнул брат.

– Надеюсь, ты сможешь мне дать сотню лутов, чтобы расплатиться за дорогу, трактир и комнату, которую я снимаю?

– У меня почти ничего нет.

– Но у Лерии еще есть драгоценности…И кстати, Анция, ты не думаешь, что Лерии давно пора замуж?

– И что же ты дашь ей в приданое? Свои долги?

– Думаю, графу Оллену она достаточно нравится…Он почти мой ровесник, но знатен и богат, – промямли брат.

– Оллену ты должен больше всех, насколько мне известно, – с презрением сказала Анция.

У нее почти не было денег сейчас, потому что золото ушло на любовника и оплату его услуг.

* * *

– Лерия, тебе надо выйти замуж, – жестко сказала Анция, сидя перед племянницей и отхлебывая мятный чай из изящной фарфоровой чашечки.

– Тетя Анция, но почему именно сейчас? Я все делала, как ты говорила… Старалась сблизиться с Эдриком, сочувствовать ему.

– Герцог Эдрик, судя по всему, без ума от своей жены. Проклятый целитель вылечил ее ногу, и она словно расцвела. Я сама видела недавно, как Эдрик нес ее на руках по саду. К тому же, герцогиня уже беременна, – фрейлина не щадила чувства племянницы.

Лерия побледнела и закусила губы. Ее глаза наполнились слезами, и девушка некрасиво зашмыгала носом.

– Мы сейчас проиграли, Лерия. Твой отец разорен. Скоро на пороге появятся кредиторы, чтобы отнять у тебя нарядные платья и последние драгоценности. Твой шанс сейчас – это замужество с графом Олленом, – Анция не собиралась щадить чувства племянницы, слишком близко была возможная катастрофа.

– Но он старый и толстый, – всхлипнула Лерия.

– Бери пример с супруги советника Бриаса. Она значительно моложе его, но согласилась на брак, чтобы спасти свою семью. Говорят, ее отец воровал налоги и мог отправиться на виселицу. Но Бриас заплатил его долги и выслал из Алтуэзии.

К тому же, одна из сестер Аэрдис вышла замуж за родственника Оллена, и ты даже породнитесь с семьей герцога. У нас слишком мало времени, через несколько дней начнут распространяться ужасные слухи о том, что твой отец имеет крупные долги. Это нанесет удар и по твоей репутации. Возьми себя в руки, Лерия, иначе тебе придется навсегда покинуть Алуэту.

Постучала служанка и сообщила:

– Госпожа Кейрис, к вам пришел с визитом граф Оллен.

Лерия с ненавистью посмотрела на тетку. Она уже все просчитала заранее.

В комнату, улыбаясь, вошел граф Верон Оллен – полноватый мужчины с залысинами и умным волевым лицом.

– Светлого дня, прекрасные дамы. Госпожа Лерия, рад вас видеть.

Он учтиво взял руку девушки пухлыми пальцами и поцеловал.

– Светлого дня, граф, – через силу прощебетала Лерия.

– Пойду распоряжусь насчет чая, – Анция, взмахнув пышным подолом серого бархатного платья, величественно выплыла их комнаты.

– Лерия, я не буду ходить вокруг да около. Вы прекрасно подойдете на роль матери моих наследников. Я предлагаю вам через неделю отпраздновать скромную свадьбу, после которой мы поживем месяц в моем загородном имении. За эту неделю я улажу все имущественные и денежные обязательства вашего отца. Вам нужно знать, что я человек слова и долга. И от своей супруги буду ожидать того же…

Лерия слушала слова Верона Оллена, и сердце ее словно покрывалось инеем. Вряд ли от этого человека следует ожидать пылкой страсти. И еще она почувствовала, что граф Оллен не их тех людей, кем легко будет управлять.