Текст книги "Чужая невеста для сына герцога (СИ)"

Автор книги: Рута Даниярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

28.3

Два дня спустя

– Ваша светлость, его светлейшество приказал, чтобы вас повсюду в замке сопровождала охрана и служанки, – фрейлина Анция Кейрис присела в реверансе.

Ильеста, одетая в роскошное синее платье, расшитое жемчугом, собиралась впервые выйти из своей комнаты.

– Отныне кто-то из вас постоянно будет следовать за госпожой! – приказала она Сете, Сайле и еще одной служанке из тех, кто появились совсем недавно. Они в накрахмаленных передниках стояли вдоль стены, как небольшая армия.

– Госпожа Анция, а куда подевалась Зура? – спросила Сета.

– Раз уж ты спрашиваешь, отвечу для всех, – снисходительно ответила Анция. – Я недавно застала ее в кладовке, где Зура, пусть ее светлость простит меня за откровенность, одновременно удовлетворяла сразу двоих мужчин. Я тут же выгнала ее прочь, не потерплю, чтобы здесь работали распутницы. Это всем ясно?

Женщины нестройно ответили, и Анция пристально поглядела на Сайлу. Та низко опустила голову.

– Пусть сегодня со мной будет Сайла, – решила Ильеста, желая поддержать девушку.

Медленными шагами, с небольшими остановками, она шла проведать тьори. За ней следовала целая процессия: служанка, гвардейцы, лекарь Эргел, но Ильеста двигалась вперед, с наслаждением подставляя лицо солнцу. Встречные кланялись, многие оборачивались ей вслед, а она неторопливо шла, гордо выпрямив спину.

Улла встрепенулась, завидев ее, и бросилась к запертой двери загона. Ильеста осторожно вошла внутрь и закрыла засов.

– Ты совсем похудела, моя девочка, пока я болела, – она нежно гладила тьори, и та ластилась, облизывая лицо шершавым языком.

– Теперь у нас все будет хорошо, – прошептала Иль в черное бархатное ухо, и тьори кивнула, будто понимая слова хозяйки.

* * *

– Ты все сделал, как я тебе говорила? – спросила женщина, вставая с постели и набрасывая халат из дорогого золотистого шелка.

– Конечно, моя радость, – он поцеловал любовницу в плечо.

– Я сказал, что заберу ее в прекрасный дом богатого графа няней для младенца, с большим жалованием, да еще неподалеку от ее родной деревни, и девка быстро согласилась. К тому же она очень боялась здесь оставаться после того, что случилось с герцогиней.

– И где же находится этот прекрасный дом?

– Кажется, где-то под одним из мостов Алуэты, на речном дне, – небрежно пожал плечами мужчина.

– Ты плохой мальчишка, – покачала женщина головой с притворным неодобрением.

– Зато я люблю тебя, – он поцеловал любовницу в губы и стал неторопливо одеваться, давая возможность как следует разглядеть его.

Она жадно наблюдала за ним. Гибкое молодое тело, широкие плечи, на которых еще виднелись следы царапин от ее ногтей. Чеканный орлиный профиль, литые мускулы, чуть вьющиеся на концах волосы, рассыпавшиеся по плечам, – любовник был красив, и наверняка многие женщины мечтали побывать в его постели.

– Ты ничего не слышала о том, что король Шейгерт хотел бы договориться о будущем браке для одного из своих сыновей с внучкой Ирвика?

– Нет, – она пожала плечами.

– Мне пора уходить, – сказал мужчина, завязывая новый дорогой пояс.

– Подожди, – женщина подошла к нему и протянула заранее приготовленный бархатный кошелек с золотыми монетами.

– Спасибо, Анция, – любовник небрежно подкинул звякнувший мешочек на ладони, а затем опустил в карман. Он вышел, а фрейлина Кейрис стала приводить себя в порядок. В постели с молодым любовником было гораздо приятнее, чем с мужем, лица которого она уже иногда и вспомнить не могла. Анция нисколько не верила в любовь красавца, потому что не была дурой, но вот ее золото он точно любил. Мальчишка еще принесет ей немало пользы, прежде чем придет время избавиться от него.

Глава 29.1

Итерлея, три недели назад

– Смотри, Дайнис, что это? – Эдрик указал вперед, где высоко в небо поднимался сизый дым.

Он вместе со Стордом и двумя солдатами ехал вдоль берега Эйшаны.

– Там деревенька небольшая, ваша светлость, – отозвался один из солдат, кажется его звали Эгалтом, он был одним из тех, кто ездил с ними в долину Арды. – Сейчас там мало людей вроде осталось, все бегут, боятся эйшанов.

– Надо посмотреть, – решил Эдрик, пришпорив лошадь.

Деревня действительно была маленькой, два десятка деревянных домишек, скучившихся на высоком берегу Эйшаны. На улице толпились крестьяне, возбужденно переговариваясь. Они держали в руках наготове ведра с водой, а на окраине деревушки уже догорал дом. Рядом выла растрепанная седая женщина.

Они притихли при виде вооруженных всадников.

– Где староста? – спросил Сторд.

– Вперед вышел дородный мужик и поклонился.

– Я здешний староста, пресветлый господин, Гарис, стало быть.

– Что у вас случилось?

Староста мялся, но затем неохотно сказал:

– Дом вот сгорел у соседки моей, значит.

– Ты, ты сам его поджег! – закричала женщина, тыча пальцем в Гариса. – И сынка моего убили! – она стала кататься по земле, разрывая на себе одежду.

– А нечего было ему к эйшанам мотаться и хворь к нам приносить! – закричал кто-то из крестьян, подбегая с вилами к кричащей женщине.

Эдрик выхватил меч и, соскочив с лошади, встал перед нападавшим. Тот с неохотой отпустил вилы.

– Сын ее, значит, повадился к эйшанам плавать, лошадей, там покупал, а потом перепродавал на ярмарках, – вмешался староста.

– А вчера, стало быть, заболел, думали, просто жар у него, а он весь покрылся черными язвами.

– Принес нам черную лихорадку! – закричали нестройно остальные.

– Тхоргх! – выругался Эдрик, а крестьяне вокруг кричали:

– Все теперь помрем!

– Бежать надо отсюда, пока не поздно!

Черная лихорадка иногда появлялась в их землях, от нее умирали сотни людей, а потом она исчезала на несколько лет.

Эдрик вспомнил, что когда-то им с Дайнисом рассказывал об этой хвори капитан Тиль, обучавший их военному искусству. Сам Тиль переболел ей когда-то и говорил, что переболевшему человеку черная лихорадка потом не страшна. У заболевшего начинался жар, а потом появлялись по всему телу темные нарывы. К заболевшему и его вещам нельзя было прикасаться голыми руками, и больному надо было давать очень много воды. Тиль рассказывал, что лежал тогда в палатке с несколькими больными, и им ставили ведра с водой. Многие тогда умерли у них в отряде, но некоторые, в том числе сам капитан, выжили. Спустя две недели человек был уже не заразным.

В это время раздался стук копыт. Один из крестьян вскочил на лошадь и, ударяя ее бока босыми пятками, поскакал прочь.

– Догнать! – приказал Эдрик, и оба солдата помчались за беглецом.

Людей отпускать из деревни было нельзя, они могли быстро разнести заразу по всему побережью.

– Никто не уйдет отсюда. Одежду, которая на вас, надо всю сжечь. Нагрейте сейчас горячей воды, и все вымойтесь с золой и щелочью. Если кто-то заболеет, поселим его отдельно в избе, – Эдрик четко отдавал команды.

– И еще – разведите два костра на окраине, – приказал Сторд.

Это был сигнал опасности для людей в гарнизоне.

Два солдата уже возвращались, ведя в поводу лошадь беглеца, вспотевший мужик почти бежал за ними, красный от досады. Его руки были связаны за спиной.

– Мы с Рувисом уже болели черной лихорадкой, ваша светлость, – сообщил Эгалт.

– Ваша светлость? – староста Гарис выпучил глаза.

– Перед вами наследный герцог Эдрик! – гаркнул Сторд, и крестьяне начали кланяться, перешептываясь. Впрочем, их лиц были хмурыми и недовольными.

Солдаты подвели беглеца к Эдрику.

– Что с ним делать, ваша светлость? – спросил Эгалт.

– У меня детки, четверо, – мужик упал на колени.

– Твои дети останутся сиротами, если еще раз ослушаешься приказа. Развяжите его.

Затем Эдрик обернулся к Сторду:

– Кажется, нам придется здесь задержаться, Дайнис, – вздохнул он.

29.2

Вскоре по всей деревне забегали люди, задымились трубы – люди топили бани и печи, таскали воду из колодцев.

Эдрик приказал день и ночь жечь два костра, предупреждающих об опасности.

Сторд велел, чтобы староста прислал к нему крепких мужчин и парней, способных нести караул. Таких набралось десятка полтора, и Дайнис объявил:

– Будете по очереди дежурить в карауле на берегу и на окраине деревни, чтобы к нам никто не смог пробраться. Если будете слушаться, то все обойдется. Молитесь светлой богине, чтобы она защитила нас, – Сторд поднял кверху ладонь, и люди повторили его жест.

– А с этой что делать? – спросил один из крестьян, указывая на хозяйку сгоревшего дома. Он сидела на земле с лицом, перепачканным сажей, обхватив себя за плечи, и раскачивалась из стороны в сторону.

– Есть у вас заброшенный сарай или дом? – спросил Эдрик.

– Вон там на окраине пустой старый дом, жили старики, да померли недавно, – сказал староста Гарис. – И сарай имеется, там коз раньше держали.

– Эгалт, Рувис, отведите ее в сарай, – велел Сторд.

Эгалт, белобрысый здоровяк со сломанным носом, согласно кивнул. Он взял обмякшую женщину за руку и повел.

Рувис, крепыш лет тридцати с румянцем во все лицо, как у девушки, пошел следом.

– Дайнис, организуйте дежурство днем и ночью. Каждое утро и вечер Рувис и Эгалт пусть осматривают всех мужчин, не появились ли язвы или нарывы.

– А что насчет женщин, их кто будет проверять? – Сторд озадаченно почесал голову.

– Можно попросить мою жену, она повитуха, – предложил староста…

Потянулись долгие дни и ночи. За это время заболела только мать парня, принесшего болезнь, и их соседи, семья из пяти человек. Больных тоже переместили в сарай, и Рувис с Эгалтом носили туда воду, еду и кипяток. Через три дня умерло трое, а у остальных полопались нарывы, оставив после себя рубцы на коже.

Тела умерших сожгли, как и избу заболевшей семьи вместе с домашним скотом.

Эдрик спал урывками, чтобы нести караул наравне со всеми, он не доверял крестьянам. Иногда в сонном забытьи ему виделись лица Ильесты, отца и братьев, а один раз он увидел мать. Она гладила его по голове и шептала:

– Ты должен жить, Эдрик, ты так нужен своей жене…

Эдрик понимал, что о нем беспокоится отец и комендант Теуш,

Эдрик нес караул вместе с Эгалтом и веснушчатым местным парнем на вершине берега. Отсюда открывался хороший вид на окрестности. Вдруг Эдрик заметил лодку, двигавшуюся против течения, со стороны гарнизонной крепости. На веслах сидели два солдата из гарнизона, судя по форме. Один из них, положив весла, сложил ладони рупором и стал кричать в сторону берега, где стояла деревня:

– Передайте господину Эдрику, что его отец велел ему возвра…

Солдат не успел договорить, как две стрелы вонзились в него, одна прямо в горло, другая в грудь, затем еще несколько стрел стайкой прилетели с берега эйшанов. Кричавший упал, обливаясь кровью.

– Тгорхг, здесь шагов сто, а то и больше, – изумленно сказал парнишка крестьянин, падая на песок возле раскидистой ивы.

– Эйшаны, считай, рождаются в седле, а в руках уже держат лук со стрелами, – сказал Дайнис.

В это время второй солдат выпрыгнул из лодки и стал грести к их берегу, но тут же над его головой засвистели стрелы, и он, вскрикнув, разом ушел под воду. Лодку, потерявшую управление, закружили волны и понесли дальше, к Дымному морю, куда впадала Эйшана.

Эдрик скрипнул зубами. Из-за него сейчас погибло два человека, пытаясь передать ему вести от отца.

Парнишка-крестьянин всхлипнул.

– Потом разместим здесь отряд, – сказал Дайнис.

Как-то ночью к берегу пыталась причалить лодка с эйшанами, но караульные спугнули их, и они повернули назад.

Возле дома на отшибе, где поселились Эдрик с солдатами, постоянно крутились местные девицы и молодки. Одна из них, самая бойкая, стреляя темными глазами и оглаживая себя по крутым бедрам, вилась кругами вокруг Эдрика, собиравшегося вместе с Дайнисом сменить караульных.

– Ваша светлость, не желаете меня осмотреть, вдруг у меня где болячки появились? – она засмеялась, отчего ее большая грудь заколыхалась под серой блузой с синей вышивкой.

Дайнис хмыкнул, и тут появилась старуха в черном платке с коромыслом в руках.

– Ступай грядки поли, бесстыдница, – она замахнулась коромыслом на женщину, и та ушла, виляя бедрами.

– Извините ее, ваша светлость, уж такая она бедовая. Это дочка моя, муж у нее нанялся на корабль, да и пропал вот уж как три года нет никакой весточки от него, где он, только светлой богине ведомо, – старуха подняла ладонь вверх и пошла прочь.

– Я бы не терялся на твоем месте, – подмигнул Дайнис.

– Скажи лучше своим солдатам, чтобы здешних девушек не обижали, – предупредил Эдрик.

– Ну грех не взять то, что сами предлагают, – туманно ответил друг.

Эдрик в который раз подумал о жене. Здесь у него было достаточно времени, чтобы понять, что он просто сбежал от размолвки, вместо того чтобы наладить отношения с Ильестой.

Он бы тоже сильно разозлился, увидев ее в объятиях другого мужчины. Эта мысль ему еще больше не понравилась. Эдрик вспомнил хрупкое тело жены, водопад ее золотых волос, заплаканные глаза, и вздохнул. У него было время понять, что заносчивость и мужское самолюбие погнали его прочь из Алуэты. Когда он вернется, то постарается быть другим для жены. Терпеливым. Нежным. Умеющим признавать свою вину.

Дни и ночи сменяли друг друга, и вот наступил день, когда можно было с уверенностью сказать, что болезнь больше не угрожает жителям деревни.

Эдрик с солдатами седлали коней, готовясь уехать. Крестьяне столпились кучкой, выйдя их проводить.

– Спасибо, ваша светлость, что защитили нас, – поклонился староста.

– Вот, не побрезгуйте, мы тут насобирали, значит, по дворам, – он протянул Эдрику звякнувший мешочек с монетами, но тот отмахнулся.

– Лучше отдай на приданое этим двум красавицам, а я потом еще от себя добавлю, – сказал он, показывая на двух заплаканных девушек, одна из которых шепталась с Рувисом, а другая прижалась к Эгалту.

Эдрик уже знал, что бравые солдаты не теряли времени даром и решили жениться на местных девушках, а потом забрать их с собой в гарнизон. Кажется, для кого-то их вынужденная изоляция обернулась большой удачей.

Оседлав лошадей, маленький отряд тронулся в обратный путь, вслед за ними бежали босоногие деревенские мальчишки, поднимая пыль.

Застоявшиеся лошади понеслись вскачь, они тоже радовались свободе.

Эдрик с наслаждением ощутил ветер, бьющий в лицо, и улыбнулся от радости.

Скоро он вернется домой.

Глава 30.1

– Я отправлял четырех гонцов, чтобы ты вернулся! – глухо произнес Ирвик Девятый.

Эдрик стоял в его кабинете, по привычке отыскав глазами портрет матери. Анаира опять плакала, как ему показалось.

– Двое первых не добрались до гарнизона. А потом мне пришлось остаться в деревне, где человек заболел черной лихорадкой. Две недели был там с солдатами, иначе жители разбежались бы и разнесли эту заразу

– Ты не должен был оставить здесь жену и мчаться в Итерлею! Ты не должен был сидеть в этой проклятой деревне! Ты мой единственный сын, и до сих пор не понял, что в случае твоей гибели у меня не останется прямого наследника мужского пола. Наверняка началась бы смута сразу после моей смерти. Почему ты никак не хочешь повзрослеть, Эдрик?!

Отец выглядел еще более постаревшим, если это было вообще возможно.

– Ступай к жене. Завтра доложишь на совете, что происходит в Итерлее.

Эдрик, поклонившись, направился в свою старую комнату. Слуга Тумос уже ждал его.

– Светлого дня, ваша светлость! Как мы все переживали, что от вас долго не было вестей! А уж ваша супруга…Такое с ней приключилось…

– Что? – Эдрик почувствовал, что совесть опять заскулила в сердце, как раненый зверь.

– Ее светлость, стало быть, упала без вас со старой лестницы в башне, лежала две недели не вставая. А новый лекарь, храни его светлая богиня, сумел вылечить ее ногу. Она теперь настоящая, стало быть, герцогиня, сами увидите…

Эдрик распахнул дверь супружеской спальни и замер, пораженный.

Ильеста сидела к нему спиной, лицом к большому зеркалу, а служанки колядовали с ее распущенными волосами, вплетая длинные пряди в замысловатую прическу.

– Светлого дня, – хрипло сказал он.

Жена обернулась, и у него все оборвалось внутри.

Он не видел Ильесту почти месяц, и теперь не мог оторвать от нее глаз.

Не видел, как, кланяясь, выскочили за дверь служанки.

Ничего не видел, кроме лица Иль в обрамлении золотистых волос.

Она показалась ему настолько прекрасной, что перехватило дыхание. Фарфоровая кожа, глаза, в которых плещется небесная синева, тонкая талия, водопад волос, в шелк которых хотелось зарыться и перебирать это расплавленное золото.

Тхоргх, почему раньше он не видел, что она настолько красива! Злился на судьбу, проклинал жреца и не видел то, что было прямо перед ним!

Ильеста медленно поднялась и сделал навстречу к нему пару шагов.

Он опустился на колено и, взяв ее руку, поцеловал узкую ладонь.

– Прости меня, Иль. Я вернулся. Мы начнем все сначала.

30.2

Полчаса назад

Запыхавшаяся Сета, бежав в комнату, доложила:

– Ваша светлость, ваш супруг вернулся! Его сразу вызвал к себе его светлейшество, как только он слез с лошаи. Давайте пока срочно нарядим вас, чтобы он увидел, какая вы красавица!

Иль почувствовала, как у нее забилось сердце. Служанки засуетились, выбирая наряд, и Сета указала на яркое алое платье с золотистой вышивкой по рукавам и подолу.

– Вам очень идет красный цвет, ваша светлость.

Служанки принялись переплетать волосы, а Иль чувствовала, что время тянется медленно.

Служанки не успели еще и наполовину закончить с прической, как дверь распахнулась.

– Светлого дня, – медовый голос раздался за ее спиной.

Эдрик, в простой светлой тунике, стоял на пороге.

Она медленно встала и сделал два шага навстречу мужу, остановившись в нерешительности.

И замерла, когда, встав на колено, муж хватил ее за руку и поцеловал ладонь, а потом пальцы.

– Прости меня, Иль. Я вернулся. Мы начнем все сначала.

Эдрик посмотрел на нее невозможно зелеными глазами, и ее окатило жаром, будто кипятком.

– Мне сказали, что новый лекарь сумел вылечить тебя, я рад.

– Господин Эргел сотворил чудо, – кивнула Ильеста, краснея.

– Я соскучился по тебе, – просто сказал Эдрик, а затем его пальцы осторожно коснулись ее губ.

– Ты такая красивая, жена…А я был слепым дураком…

Он притянул Иль к себе и стал целовать. Сначала нежно, а потом она почувствовала, как его язык сплетается с ее. Ильеста даже не подозревала, что поцелуи могут быть такими обжигающими.

А затем, легко подхватив ее на руки, муж направился к постели…

Ильесте казалось, что его руки и губы были везде. На плечах, груди, на бедрах. Они ласкали, дразнили, заставляли тело пылать. Она почувствовала, как заострились вершинки грудей, когда Эдрик легко сжал их пальцами, а затем поочередно поцеловал.

А потом его пальцы, опустившись вниз по гладкому животу, стали ласкать ее бедра. Она охнула, когда муж, раздвинув нежные складочки, стал нежно гладить ее. Его движения становились все более ощутимыми, и она с изумлением почувствовала, что между ног стало влажно.

А затем почувствовала его язык, который ласкал ее ТАМ. Иль задохнулась от нахлынувших острых и ярких ощущений. Это было невыразимо сладко, и в то же время остро. На нее обрушились волны наслаждения, которые поглотили и унесли за собой в огненном вихре.

Ильеста услышала тихий стон и с изумлением поняла, что это ее голос.

А затем муж вошел в нее. На этот раз не было никакой боли, только желание, чтобы он не останавливался, чтобы дал ей облегчение, и совсем скоро на нее снова накатила волна острого наслаждения, поглотив ее тело и душу…

Когда все закончилось, Эдрик нежно прижал ее к себе и коснулся губами виска.

– Птичка моя, зарянка, – прошептал он…

Ей не хотелось ни о чем думать, было так легко и спокойно. Наверно, утром все покажется другим, а сейчас хотелось петь и кружиться от счастья, несмотря на глубокую ночь. Иль лежала без сна, чувствуя, как рядом ровно дышит Эдрик. Его рука лежала у нее на груди, и она не решалась снять ее.

Она вспоминала то, что произошло между ними, и улыбнулась в темноте.

Муж ошеломил ее своей нежностью. Оказывается, близость с мужчиной может приносить удовольствие, как и намекали замужние сестры.

Она осторожно повернулась, стараясь не разбудить мужа, но тот властно притянул ее к себе и прижал. Иль почувствовала, что Эдрик все еще спит, и положила голову ему на грудь. Она слышала ровные удары его сердца. Никогда она не была так близко раньше.

Не удержавшись, Иль осторожно погладила мужа по горячему плечу.

– Тайрия, – пробормотал во сне Эдрик, и ее сердце разбилось на тысячи острых осколков. Каждый из них вонзился в нее, причинив боль, разносящуюся по телу.

Она осторожно высвободилась из объятий мужа и отодвинулась подальше. Слезы потекли по щекам.

Наверно, он думал о любовнице, пока ласкал ее.

А она поверила, что у них может что-то получиться.

Нельзя было верить Эдрику, отзываться на его ласки. Ильесте стало стыдно и горько, когда она вспомнила то, что было ночью.

Иль заснула только под утро, и ей приснился сон, будто она блуждает по какому-то темному извилистому коридору. По пути ей встречалось много одинаковых дверей, перед каждой горел факел, а она металась и не знала, куда идти. В то же время она чувствовала, что за одной из дверей ее ждет что-то важное.

И снова она услышала голос, пронзающий ей сердце:

– Аэсти, спаси меня. Мне так бооольно…

Этот жуткий голос произносил человеческие слова, но Иль почему-то знала, что их произносит не человек.