Текст книги "Медикус и пропавшие танцовщицы"

Автор книги: Рут Дауни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 42

В отсутствие Валенса Русу пришлось с утра поспешить в штаб на совещание. Приск уже пришёл и стоял в дальнем углу комнаты. Мужчины приветствовали друг друга короткими кивками.

Рус нахмурился. Ему совсем не нравилось, что госпиталь официально представляет человек, не способный отличить бубонную чуму от простого прыщика. С другой стороны, вовсе без управления госпиталь обойтись никак не мог. И вот оба они стояли и слушали замечания и предложения. Он уже собрался было попрощаться с Приском взмахом руки – это, по мнению Руса, помогло бы снять напряжённость в отношениях и позволило бы ему не опоздать на завтрак, – но тут часовой у дверей вытянулся по стойке «смирно» – и настала мёртвая тишина. Её нарушил зычный голос префекта лагеря. Он пожелал собравшимся офицерам доброго утра и объявил, что в ближайшие четыре дня будет заменять легата ввиду отсутствия последнего.

Рус пытался сосредоточиться на замечаниях и игнорировать урчание в пустом желудке, а также страдания стоящего впереди офицера – тот изо всех сил сдерживал кашель. И вот наконец префект объявил пароль на сегодняшний день («тигриные полоски») и попросил задавать вопросы, если таковые имеются. Вопросов не было. И только когда совещание объявили закрытым, Рус спохватился. Он должен был поднять руку. Так непременно поступил бы Валенс. Подобное поведение всегда поощряла Клавдия. Префект лагеря отвечает и за госпиталь, и задать ему умный вопрос означало привлечь к себе внимание начальства. Проблема заключалась лишь в том, что он ничего не хотел знать. Нет, не так. Он очень хотел задать один вопрос, но только не на людях.

Он спросил об этом позже у Альбана. Тот сразу смутился.

– Не уверен, что могу ответить вам, господин.

– Почему нет?

Альбан откашлялся, потом огляделся, проверил, закрыта ли дверь в хирургическую.

– Ну, тут на днях они толковали нам о безопасности. О том, что нечего болтать, рассказывать людям о том, что им не следует знать, и как офицеры могут проверить нас и...

– Так значит, ответ тебе известен?

Альбан выглядел совсем уже несчастным.

– Да, господин.

– Но если кто-то разболтал это тебе, стало быть, не такая уж большая это и тайна?

Лицо писца просветлело.

– Это проверка, да, господин?

– Да. Молодец, Альбан. Считай, что прошёл испытание.

– Спасибо, господин.

– А теперь не ответишь ли мне на следующий вопрос? Легат отправился в то же путешествие, что и офицер Валенс?

– Да, господин.

– Отправился или можешь ответить?

– И то и другое, господин.

– Спасибо. – Рус выдержал паузу. – Наверное, тебе любопытно, с чего это вдруг я спрашиваю тебя об этом?

– О нет, господин.

– Нет? Вот и славно. – Рус взялся за дверную задвижку. – Ну что? Готов к утреннему обходу?

* * *

К концу обхода Рус вдруг понял, что ему даже начинает нравиться этот Альбан. Он проявлял интерес и усердие, старался помочь по мере сил, быстро поставлял всю нужную информацию и явно получал удовольствие от того, что может отдавать приказания младшему персоналу.

Рус не забыл поблагодарить его и улыбнулся, видя, что Альбан так и залился краской смущения.

– Ступай принеси чего-нибудь поесть, – распорядился он. – Второй обход ровно в семь вечера.

Писец замялся.

– А вы будете здесь, господин?

– Да, ровно в семь.

– Но сейчас ещё только...

– В этот промежуток времени я буду в другом месте.

– Понял, господин. Прошу прощения, но офицер Приск говорил, что я должен знать, где вы находитесь, каждую минуту. На тот случай, если вдруг возникнет срочная надобность...

– ...с которой санитарам не справиться? – подхватил Рус. – Тогда обратись к охраннику, пусть пошлёт за мной. Далеко я не уйду.

* * *

Рус отдал охране короткие распоряжения и поспешил к восточным воротам. Он торопливо шагал по людной в обеденное время улице, а за спиной стихало пение сигнальных рожков.

Однако через несколько минут его окликнул знакомый голос. Гай продолжал шагать дальше. Только этого сейчас не хватало! Если у управления по надзору над провинциями снова возникли проблемы, он не хочет о них знать. У него своих проблем хватает.

– Рус, погоди!

Он обернулся.

– Я спешу.

– Лично от тебя мне ничего не надо! – взмолился знакомый офицер и поравнялся с ним. – Просто хотел перемолвиться словечком.

– Ну давай. Только быстро.

Мужчина покорно трусил рядом.

– Просто хотел сказать, мне очень жаль, что у тебя в доме случился пожар. И ещё поблагодарить за то, что ты помог нам опознать тело.

– Ах, это, – протянул в ответ Рус и замедлил шаг у лестницы. Он хотел поговорить с солдатом, расписывающим стены домов. – Просто повезло, что я побеседовал об этом с Децимом.

– Развалины уже расчистили. Новых трупов не обнаружено.

– Что ж, это хорошая новость.

– Я даже зашёл к Меруле, рассказать ей про всё лично, – заметил офицер таким тоном, точно поддержание связей с местным населением было не его прямой обязанностью, а чьей-то ещё.

– Ну и как там это восприняли?

– Владелица не слишком обрадовалась. Можно понять, ведь ей придётся оплачивать ещё одни похороны.

– Насколько я слышал, нет.

– И ещё я велел ей получше приглядывать за девушками.

– Возможно, надо получше приглядывать за нашими мужчинами. Второй побег – и второй труп, тут есть над чем призадуматься.

– Мы понимаем это, Рус. И наши люди там, в штаб-квартире, они не дремлют.

– Не мешало бы им присмотреться к работорговцу, который поставляет Меруле девушек. По имени Клавдий Инносенс.

– Вот как? А что ты о нём знаешь?

– Не много, – ответил Рус. – Просто мне не нравится этот человек, вот и всё.

– Хорошо, я скажу, – кивнул офицер. – Если, конечно, назначат расследование.

– А что, разве могут не назначить? – удивился Рус.

– Это не я решаю, – ответил его собеседник. – Просто пишу рапорты. Но всё равно, спасибо за подсказку.

На том они и расстались, и тут Рус вдруг подумал: неудивительно, что людям из Двадцатого легиона нужно читать инструкции по безопасности. Слишком уж давно базируются они здесь. Возможно, в штабе действительно не дремлют, но там всегда найдётся уголок, где может залечь и всласть подремать человек не слишком амбициозный. Так и будет себе спать, и никто его не потревожит, а проснётся ну разве что с одной целью – передать кому-то любопытную информацию. По предположениям Руса, таким человеком мог быть офицер, сказавший Валенсу, что легат будет проводить инспекцию неблагополучных районов лично. Неудивительно, что Валенс тут же употребил всю хитрость и напористость, чтобы попасть в список. Валенс, а не он, Рус, воспользовался случаем, чтобы проявить себя с лучшей стороны. Валенс, армейский врач без всякого боевого опыта.

Нет, если хорошенько вдуматься, во время этого путешествия может случиться что угодно. Велика вероятность столкновения с воинственными племенами. Если какой-нибудь местный вождь замыслил что-то против Рима, вряд ли визит легата и Первой центурии заставит его передумать. А ведь легионеры ставят себе совсем иную цель. Пусть Руса и уверяли, что любой сторонник решительных действий может отправиться на север – пожить в своё удовольствие в тамошней армии, охраняющей самые дальние рубежи.

Рус уже давным-давно утратил иллюзии о том, что сражения могут быть человеку в радость. Это, впрочем, не значило, будто проверка состояния медицинского обслуживания на севере лишена смысла. Если б можно было придумать подходящий предлог и освободиться на несколько дней, он бы отправился туда сам, а все заботы и хлопоты по госпиталю взвалил бы на плечи Валенса. Отплатил бы любезностью за любезность. Хотя, раз уж всё так сложилось, он, Рус, собирался воспользоваться отсутствием друга и хоть как-то сэкономить на домашнем хозяйстве.

ГЛАВА 43

Тилла крошила капусту. Делала она это осторожно, медленно и очень плохо. Нож трудно было удержать в левой руке, он, несмотря на все усилия, так и норовил вырваться. Кочаны, вываленные на деревянную столешницу, были нарезаны неровными ленточками, а более крупные куски напоминали лохмотья. Впрочем, никого это, похоже, не волновало – капусту в любом случае предстояло тушить. Однако мысли Тиллы витали далеко от предстоящего ужина.

Вот она отложила нож, приподняла руку и пошевелила затёкшими пальцами. Затем снова взяла нож в руку. Работа шла медленно, но нравилась ей. Если хочешь бежать и выжить, надо тренировать здоровую руку. Пусть этот римский лекарь и постарался на совесть, хорошо вправил все косточки (в чём лично она сильно сомневалась), всё равно правую руку придётся разрабатывать ещё очень долго. Кроме того, вонзая нож в хрустящие и сочные зелёные листья, она воображала, что режет не капусту, а человеческую плоть.

К огромному её облегчению, Клавдий Инносенс уехал, оставив девушку по имени Фрина запертой в комнате наверху. Сегодня утром эту Фрину, бледненькую, но, судя по всему, совершенно здоровую, выпустили из заточения и отправили вместе с остальными девушками в термы. Тилле удалось перемолвиться с ней словечком по дороге, однако Мерула была слишком близко, могла подслушать, и откровенничать они побоялись.

В термах Фрина разделась последней из всех. Тилле даже показалось, что девушка вообще откажется раздеваться, но тут подошла Хлоя, прошептала Фрине что-то на ухо – и та повиновалась. Сняла с себя всю одежду и забилась в уголок парилки, где сидела, закутав детское тельце в полотенце, и наблюдала за другими девушками, которые расхаживали в пару, смеясь и болтая, и их обнажённая плоть поблескивала от пота. Взор её так и притягивали груди Дафны с толстыми синими венами и огромный её живот, на котором отчётливо проступила тёмная линия – от сильно выпирающего пупка и до густых тёмных волос на лобке, а на коже поблескивали серебристые полоски, отмечая места, где она особенно натянулась. Девушка даже испуганно прикрыла рот ладошкой, когда Дафна улеглась на скамью, широко раскинула ноги, налила в ладошку ароматического масла, потёрла руки одна о другую и принялась втирать масло в выпяченный живот.

Две незнакомые девушки заглянули в парилку. Увидели, кто там находится, и тут же удалились. Несколько секунд спустя в дверях остановились несколько женщин постарше, завёрнутые в полотенца. Оглядели присутствующих, молча переглянулись, затем вошли. Протопали мимо девушек Мерулы в специальных деревянных башмаках для терм – они принесли их с собой, как успела заметить Тилла, – и уселись в дальнем углу, повернувшись к остальным какими-то необыкновенно стройными прямыми спинами.

Ещё совсем недавно Тилла бы разделила их презрение к Меруле и её девицам. Однако теперь она начала понимать: всё обстоит не так просто, как казалось прежде. Девушек из заведения держали здесь для обслуживания той самой армии, которая построила термы, где парились теперь эти респектабельные матроны. Не далее как сегодня утром какой-то мужчина на улице начал выкрикивать оскорбления в их адрес, и тогда Басс, тот самый Басс, который недавно грубо схватил Тиллу, точно она какое-то животное, подошёл к нему, что-то сказал, а потом резко ударил тыльной стороной ладони по уху. Мужчина рухнул как подкошенный. Несколько зевак поспешили пройти дальше, а Басс стоял над распростёртым на земле мужчиной, скрестив руки на груди и воинственно озираясь по сторонам, словно выискивая того, кто ещё намерен оскорбить его подопечных. Мерула поблагодарила его, в ответ Басс сокрушённо покачал головой.

– Эти местные, – презрительно произнёс он. – Они понятия не имеют о том, что такое уважение.

По бане расхаживали парикмахерши, предлагали свои услуги. К облегчению Тиллы, ею никто не заинтересовался. Волосы у неё были заплетены в две скучные косы.

Фрину же усадили на высокий табурет и принялись с помощью щипцов превращать её прямые светлые волосы в локоны, которые затем собрали и уложили на затылке замысловатым узлом. Девушка даже изобразила некое подобие улыбки, когда ей поднесли зеркало и показали результат. Но тут же спохватилась и сжала губы, чтобы никто не увидел её зубов. Мерула же осталась недовольна и велела распустить причёску.

– Это не годится, – сказала она. – Вы её состарили. Нам такого не надо.

Затем Мерула отправилась за покупками, а Басс проводил девушек до дома и приказал Дафне и Хлое открывать заведение. Он занял пост у дверей. В этот момент из кухни вышел Стикх и одобрительно оглядел Фрину с головы до пят. Затем покосился на Басса – тот всем своим видом демонстрировал безразличие. Стикх схватил девушку за талию и повлёк по лестнице наверх.

Тилла, не подумав о последствиях, громко крикнула:

– Оставь её в покое!

В зале воцарилась тишина. Единственным звуком, нарушавшим её, было потрескивание поленьев в печи под прилавком с горячими напитками. Стикх, продолжая удерживать Фрину, вопросительно покосился на Басса. Все вокруг так и замерли, ожидая развязки.

Тилла распрямила плечи и сказала, по-прежнему обращаясь к Стикху:

– Она совсем ещё ребёнок.

Тут Басс поднялся, со скрипом отодвинул табурет и прошёл через зал к Тилле, причём на лице его медленно расплывалась улыбка. Тилла напряглась, но не отступила.

Басс подошёл, приподнял указательным пальцем её подбородок.

– А ты, – тихо сказал он, – всего лишь рабыня. И этот твой милый доктор не всегда будет рядом, чтобы броситься на помощь. – Он убрал палец. – Советую это запомнить.

Стикх подтолкнул Фрину к лестнице. Хлоя обняла Тиллу за плечи.

– На кухню! – сказала она. – Ты срочно нужна поварихе.

* * *

Тилла вонзила нож в очередной кочан и попыталась не думать о Фрине. Или о том, что и её подстерегает та же судьба. Она не станет дожидаться момента, когда «милого» доктора не окажется рядом. Через пятнадцать дней она отсюда сбежит.

Поскольку окна, что выходили на улицу, были снабжены решётками – преградой для взломщиков и ворюг, – бежать из дома Мерулы можно было лишь двумя путями.

Главный вход запирался на ночь, а днём охранялся Стикхом, или Бассом, или сразу обоими. Кухонная дверь открывалась в довольно мрачный внутренний дворик, в высокой стене была ещё одна дверь, открыв которую можно было попасть на боковую улочку. Там тоже имелась решётка, открывали её, лишь когда привозили продукты и дрова для кухни. На решётке висел замок, ключи от которого находились у Мерулы, их свисала с пояса целая связка. Даже если удастся украсть этот ключ, с замком на решётке придётся повозиться, причём беглянку будет видно из окон кухни и комнатушек на верхнем этаже. Впрочем, там, как правило, не слишком много желающих поглазеть на улицу. И ещё её сразу бы увидели из окон комнат, где обитает сама Мерула, – они тоже выходят во двор, только с другой стороны. Так что единственный путь на волю – главный вход. Ей придётся найти предлог, чтобы появиться в зале вечером, выждать, пока охрана отвлечётся, – и выскользнуть в ночь. Большинство обитателей заведения считали, что именно таким путём покинули заведение Эйселина и София. Хотя никто не видел, как они ушли.

Как бы это ни казалось странным, легче бежать сейчас, когда только что обнаружили тело Эйселины. Об обстоятельствах её смерти девушки говорили мало, но были явно напуганы. Одна лишь Хлоя осмелилась сказать: дескать, прискорбно, что оплакивать любую из них будут так же скупо, если её постигнет та же судьба. Словом, охранники вряд ли ожидают, что теперь кто-то осмелится выйти на улицу без сопровождения.

За спиной её отворилась дверь. Тилла не поднимала глаз от стола.

– Тилла!

Она обернулась, заглянула прямо в подведённые глаза Мерулы, затем отложила нож и медленно поднялась. На кухне никого больше не было.

– Тилла, – задумчиво произнесла Мерула и скрестила руки на груди. – Полагаю, это не настоящее твоё имя?

– Хозяин говорит, что я Тилла.

– Не смей так на меня смотреть, девчонка! Неужели ещё не поняла, как следует себя вести?

Тилла опустила глаза и стала разглядывать кольца: они казались слишком массивными для тонких пальцев Мерулы.

– Ты хорошо выглядишь, Тилла.

– Я и чувствую себя хорошо, госпожа.

– Все наши помогали тебе поправиться. Заботились о тебе. Ты должна быть им благодарна.

– Да, госпожа.

Мерула протянула руку, взяла со стола неровный обрезок капустного листа, потёрла между пальцами.

– А получше работать ты не можешь?

– Не получается, госпожа.

– Если бы ты была одной из моих девушек, тебя бы быстро научили.

Тилла подавила желание снова глянуть хозяйке прямо в глаза.

– Но я не одна из ваших девушек, госпожа.

Обрывок капустного листа упал на стол.

– Нет, – согласилась Мерула. – Ни одна из моих девушек не осмелилась бы подвергать сомнению поступки хозяев или говорить о том, что тебя совершенно не касается.

– Конечно нет, госпожа.

– Заруби себе на носу, Тилла. Ради своего же блага. Раб, не способный держать язык за зубами, может запросто его лишиться.

– Да, госпожа.

– Запомни мой совет. А теперь ступай. Твой хозяин тебя забирает.

ГЛАВА 44

Рус обернулся посмотреть, поспевает ли за ним девушка. Он был рад забрать её из этого заведения. Объяснил, что торопится и, так как счёт за пребывание Тиллы выписать не успели, Мерула согласилась прислать его позже в госпиталь. На выходе Басс одарил девушку улыбкой, на которую она не ответила. Но это ничуть не смутило Басса.

– Уверен, мы ещё встретимся, – заметил он. – Ты ведь нас не забудешь?

Тилла взглянула ему прямо в глаза.

– Нет, не забуду.

Басс обратился к Русу:

– Как думаете, доктор, когда она окончательно поправится?

– Нужно время.

Басс снова ощерился в улыбке.

– Ох уж эти доктора! Никогда не скажут ничего определённого. Или не хотят рисковать?

– Не хотим, если не в силах ускорить выздоровление.

Он сошёл с тротуара, чтобы не натолкнуться на лестницу маляра, и тут вдруг услышал нарастающий равномерный топот шагов по гравию. Поднял голову и увидел, что навстречу ему, прямо из-за угла, выходит отряд пехотинцев. Рус обернулся и крикнул Тилле:

– В сторону!

Откуда знать девушке, что усталые солдаты на марше, завидев родные казармы, готовы смести всех и вся на своём пути, точно массивный валун, катящийся с горы? Маляр, заметив их приближение, быстро спустился с лестницы и придвинул её поближе к стене. Что-то клевавшая в грязи курица настороженно подняла голову – и метнулась в сторону с тревожным квохтаньем.

Колонна проходила мимо, и Тилла вжалась спиной в стену.

Судя по грязи, сплошь покрывавшей вспотевшие лица и волосы, и по тому, как солдаты сгибались под тяжестью своих мешков, эти люди возвращались после тренировочного марша на двадцать миль с полной выкладкой, что, впрочем, не помешало нескольким из них окинуть Тиллу одобрительными взглядами и одарить её улыбкой. А один или двое даже игриво подмигнули ей. Вместо того чтобы потупить взор, как подобает скромной девушке, Тилла, поддерживая здоровой рукой перевязь, ответила прямым строгим взглядом. Рус подошёл к ней поближе, а центурион, заметивший, что происходит, рявкнул:

– Смотреть вперёд!

– Отвернись, – сказал Рус.

Он оглядывал мрачные грязные лица легионеров, проходивших мимо. Любой из них мог оказаться тем, кто лишил жизни нечастную Софию.

* * *

– Тигриные полоски, – сказал Рус часовому у ворот, хотя тот и не думал спрашивать у него пароль. – Доктора кто-нибудь вызывал?

– Никак нет, господин.

Рус протянул часовому монету. Потом поманил за собой девушку, и они прошли через тяжёлые железные ворота, а затем нырнули под арку.

– Попрошу выписать для тебя пропуск, чтобы ты могла ходить за покупками, – сказал Рус. – Ты понимаешь, в чём теперь состоят твои обязанности?

Она кивнула.

– Готовлю, убираю, слежу за собаками.

– Хорошо. – Он снял с пояса ключ, протянул ей. – Что ты умеешь готовить?

Она вопросительно взглянула на него.

– Суп?

– Годится, – ответил Рус.

– Что класть в суп?

Рус призадумался. На кухне у них почти никаких припасов, а если и было что-то, всё наверняка сожрали мыши.

– Ну, что-нибудь вкусное, – ответил он и отстегнул от пояса кошелёк. Достал три монеты, вложил ей в ладошку. – И на завтрак что-нибудь купишь, ладно?

Тилла стала брать по одной монетке, разглядывать с обеих сторон, точно не была уверена, что деньги настоящие.

– На утро суп тоже подойдёт.

– Делай что хочешь, – сказал он. – Я всё равно вернусь поздно.

Они вышли на главную улицу форта.

– Вот этой дорогой ты и будешь ходить из дома в город и обратно, – объяснил Рус. – И чтобы никаких отклонений, поняла? Город Дева не то место, где можно разгуливать в одиночку молоденькой женщине.

Тилла вскинула голову.

– Если какой-нибудь солдат меня обидит, его ведь накажут, да, господин?

– Возможно, – ответил Рус без особой, впрочем, уверенности в голосе. – Но тогда будет уже поздно. Слушай меня внимательно. И внутри форта, и вне его стен ходи только по людным улицам, где много народу. Если заметишь, что какой-то мужчина обращает на тебя особо пристальное внимание, тут же уходи подальше. Не пытайся урезонивать его. Не вступай в разговоры. Быстро уходи, но не показывай, что испугалась. Там, откуда ты родом, может, и принято держаться просто и со всей прямотой, но здесь это не пройдёт.

– Буду молиться богине, чтобы защитила меня, – сказала Тилла.

– Ты только поможешь ей в этом, если проявишь хоть толику здравого смысла. Погибли две одинокие девушки. Я полагаю, тебе известно, что по крайней мере одна из них была жестоко убита?

– Богиня накажет этого человека, господин. Я попросила наслать на него проклятие.

– Понимаю.

– И ещё попросила ниспослать благословение на моего хозяина.

– Будем надеяться, что богиня прислушалась к твоим молитвам.

Девушка улыбнулась.

– Она всегда прислушивается, господин. Сами видели, что произошло с Клавдием Инносенсом.