Текст книги "Вариант единорога"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

– Я попытаюсь. А вы двигайтесь вперед. И...

– Я знаю,– сказала она, кашлянув.– Спасибо.

– Я могу принести вам что-нибудь поесть, пока вы работаете.

– В моей каюте, в верхнем ящике столика у кровати, три флакона с лекарствами. Принесите их и немного воды.

– Хорошо.

Уэйд ушел. По пути он зашел в свою каюту, чтобы взять пистолет, который держал в шкафчике,– единственное оружие на борту корабля. Он обшарил ящик несколько раз, но пистолета не нашел. Уэйд тихо выругался и отправился в каюту Джуны за ее лекарством.

Берсерк удерживал дистанцию и размышлял. Он учел некоторые данные, чтобы объяснить предложенный компромисс. Не будет вреда в том, чтобы напомнить капитану Келману о серьезности его положения. Это может ускорить решение. Соответственно, гидравлика сработала и заслонки были открыты, чтобы задействовать добавочное оружие. Заряженные орудия были наведены на маленький корабль. Большинство из них были слишком мощными, чтобы поразить корабль без вреда для его соседа. Однако их вид мог подействовать деморализующе.

Уэйд наблюдал за работой Джуны. Люк можно было запереть, но из многих мест корабля его можно открыть, пользуясь дистанционным управлением. Поэтому он держал засов за поясом и вполглаза посматривал за открытым люком. Казалось, это все, что он может сделать, ибо углубление разлада на борту могло привести к ухудшению обстановки.

Периодически он включал звук и слушал бессвязные речи машины то на околосолнечном, то на странном чужом языке, который тем не менее был чем-то знаком. Он размышлял об этом. Иногда смотрел на поверхность бер-серка. Джуна был права относительно него, но...

Зажужжал интерком. Дорфи.

– Час прошел. Он хочет снова поговорить с тобой. Уэйд, он направил на нас больше орудий.

– Подключи его,– ответил Уэйд. Помолчал, затем сказал: – Алло?

– Капитан Келман, час прошел, – возник уже знакомый голос.– Сообщите мне ваше решение.

– Мы еще не пришли к решению,– ответил он.– Наши мнения разделились. Нам нужно время, чтобы обсудить это.

– Как много времени?

– Я не знаю. По крайней мере несколько часов.

– Хорошо. Я буду связываться с вами каждый час следующие три часа. Если вы не решите за это время, я пересмотрю свое решение рассматривать вас как союзников.

– Мы спешим,– сказал Уэйд.

– Я вызову вас через час.

– Уэйд,– сказал Дорфи, когда передача кончилась,– новые орудия направлены прямо на нас. Я думаю, он готовится расстрелять нас, если мы не дадим ему то, что он хочет.

– Я так не думаю. Но у нас еще есть время.

– Зачем? Несколько часов ничего не изменят.

– Я скажу тебе через несколько часов. Как там Макфарланд?

– В порядке.

– Хорошо.

Он прервал связь.

– Проклятье,– сказал он.

Ему хотелось выпить, но он не хотел затуманивать мозги.

Он вернулся к Джуне и терминалу.

– Как дела?

– Я установила все приборы,– сказала она.

– Как скоро вы узнаете, работает ли он?

– Трудно сказать.

Уэйд снова включил звук.

– Квиббиан-квиббиан-кель,– раздался голос.– Квиб-биан-квиббиан-кель, макс квиббиан. Квиббиан-квиббиан-кель.

– Интересно, что это значит?

– Это рекуррентная фраза, или слово – или целое предложение. Анализ, который я провела недавно, заставляет думать, что он может так себя называть.

– В этом есть определенный ритм.

Он начал тихо мурлыкать. Затем насвистывать и постукивать пальцами по терминалу в качестве аккомпанемента.

– Нашел! – внезапно воскликнул он.– Это было верно, но и ошибочно.

– Что? – спросила Джуна.

– Я должен проверить, сейчас вернусь.– Он поспешно вышел.

– Верно, но ошибочно,– возник голос из переговорного устройства.– Как так может быть? Противоречие.

– Ты пришел в сознание! – сказала она.

– Я пришел в себя,– через некоторое время прозвучал ответ.

– Давай поговорим, пока идет процесс,– предложила она.

– Да,– ответил он, затем снова послышались бессвязные звуки.

Доктор Джуна Байел скорчилась в туалетном отсеке, и ее вырвало. Она прижала ладони к глазам и постаралась глубоко дышать, чтобы преодолеть тошноту и дрожь. Когда желудок успокоился, она приняла двойную дозу лекарства. Это было рискованно, но у нее не было выбора. Она не могла сейчас позволить себе короткую передышку. Большая доза могла слишком сильно подействовать. Она стиснула зубы и кулаки и ждала.

По истечении часа Уэйд Келман получил вызов берсерка и сообщил ему о следующей часовой отсрочке. На этот раз машина-убийца была настроена более воинственно.

Дорфи связался с берсерком после того, как он прослушал последнюю передачу, и предложил сделку. Берсерк немедленно согласился.

Берсерк убрал все орудия, кроме четырех, глядящих в сторону корабля. Он не собирался возвращаться в это состояние, но предложение Дорфи дало ему повод. К тому же он не упустил возможности показать дополнительное оружие, которое могло быть применено в ответ на замеченное им усиление электрической активности. Директива все еще предписывала осторожность и необходимость воздерживаться от провокаций.

Кто решится посадить льва на цепь?

– Квиббиан,– сказало устройство.

Бледная Джуна сидела перед терминалом. За прошедшие несколько часов она постарела на несколько лет. На ее комбинезоне появились новые пятна. Войдя, Уэйд остановился и уставился на нее.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.– Вы похожи...

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Я знаю, что вы больны. Мы собирались...

– Все действительно в порядке. Все прошло.

Он кивнул и показал ей небольшой магнитофон, который держал в левой руке.

– Послушайте, что я нашел,– сказал он.

Он включил магнитофон. Возникла серия щелчков и стонов. Это продолжалось около четверти минуты и прекратилось.

– Проиграйте это снова, Уэйд, – сказала она, слабо улыбнулась и включила звук.

Он повторил запись.

– Переведи,– сказала она, когда все закончилось.

– Возьмите – непереводимо – для – непереводимо – и превратите это в более сложное,– зазвучал голос устройства через микрофон.

– Спасибо,– сказала она.– Вы оказались правы.

– Вы знаете, где я нашел это?

– В записях Кармпена.

– Да, но это не язык Строителей.

– Я это знаю.

– И вы к тому же знаете, что это?

Она кивнула:

– Это язык, на котором говорили враги Строителей – Красная Раса, против которой и были построены берсерки. Существует только один небольшой фрагмент, показывающий этих людей. Они скандируют какие-то лозунги, или совершают молебен, или что-то в этом роде. Может быть, это отрывок из пропагандистских записей Строителей. Он пришел оттуда, не так ли?

– Да. Как вы узнали?

Она похлопала терминал:

– Квиб-квиб встал на ножки. Он теперь даже помогает. Он очень эффективен в самовосстановлении, когда процесс запущен. Мы немного поболтали, и наконец я начала понимать.

Она зашлась в глубоком кашле, вызвавшем слезы у нее на глазах.

– Не могли бы вы дать мне стакан воды?

Он пересек каюту и подал ей стакан.

– Мы сделали чрезвычайно важную находку,– сказала она, сделав глоток.– Как хорошо, что они удержали вас от того, чтобы выбросить его.

Макфарланд и Дорфи вошли в каюту. Макфарланд держал пистолет, направленный на Уэйда.

– Отдай берсерку эту штуку,– сказал он.

– Нет,– ответил Уэйд.

– Тогда Дорфи сделает это, пока я буду держать тебя под прицелом. Одевайся, Дорфи, и бери ключ.

– Вы не представляете, что вы делаете,– сказал Уэйд.– Джуна мне только что сказала...

Макфарланд выстрелил. Пуля срикошетила и попала в дальний угол каюты.

– Мак, ты сошел с ума! – сказал Уэйд.– Ты так можешь попасть в себя.

– Не двигайтесь! Хорошо. Это было глупо, но теперь я разбираюсь лучше. Следующая попадет тебе в ногу или руку. Я предупреждаю. Ты понимаешь?

– Да, черт побери! Но мы не можем отпустить эту штуку прямо сейчас. Она почти отремонтирована, и мы знаем, откуда она. Джуна говорит...

– Мне неважно, откуда она. Две трети принадлежат Дорфи и мне, и мы выбрасываем нашу часть прямо сейчас. Даже если твоя треть теряется, мы это сделаем. Берсерк уверил нас, что после этого он нас отпустит. Я ему доверяю.

– Послушай, Мак. Что бы берсерк столь сильно ни пожелал, мы не должны ему это отдавать. Я мог бы договориться, чтобы он дал нам больше времени.

Макфарланд покачал головой.

Дорфи закончил приготовления и взял устройство для сварки швов с полки. Когда он направился к открытому люку, Джуна сказала:

– Подождите. Если вы закроете люк, то перережете кабель. Это прямая связь с мозгом Квиб-квиба.

– Извините, доктор,– сказал Макфарланд.– Но мы спешим.

На терминале тем временем появились слова: «Наше взаимодействие прекращается?»

– Я боюсь, что так,– ответила она.– Простите, что я не успела закончить.

– Это не так. Процесс продолжается. Я усвоил программу и теперь могу сам ею пользоваться. Исключительно полезный процесс.

Дорфи вошел в люк.

– У меня есть один вопрос, Джуна, прежде чем мы простимся,– сказал Квиб-квиб.

– Да? Какой вопрос?

Люк начал закрываться, и Дорфи уже приготовил сварочный аппарат, чтобы заварить шов.

– Мой словарь все еще не полон. Что значит квиббиан на вашем языке?

Закрывающийся люк перерезал кабель и прервал ее на полуслове, так что она не узнала, услышал ли он, как она сказала слово «берсерк».

Уэйд и Макфарланд повернулись одновременно.

– Что вы сказали? – спросил Уэйд.

Она повторила.

– Теперь вы говорите другое,– сказал он.– Сначала вы сказали, что он не берсерк. Сейчас...

– Вы хотите говорить о словах или о машинах? – спросила она.

– Продолжайте. Я буду слушать.

Джуна глубоко вздохнула и сделала глоток воды.

– Я узнала историю от Квиб-квиба по кускам,– начала она.– Я постаралась заполнить пропуски догадками, но, похоже, все выстраивается. Столетия тому назад Строители, по-видимому, вели войну с Красной Расой, которая оказалась более стойкой, чем ожидалось. Тогда Строители использовали против них свое сверхоружие – самовосстанавливающиеся военные машины, которые мы называем берсерками. Красная Раса исчезла. Они были полностью уничтожены – после страшной битвы. В последние дни войны они задействовали все средства, но было слишком поздно. Они были сокрушены. Они даже попытались сделать то, чем я всегда восхищалась, о чем околосолнечный мир не смел даже подумать из-за бесчисленных ограничений на исследования в этой области, из-за этой паранойи.

Она сделала паузу для очередного глотка.

– Они построили своих собственных берсерков,– продолжала она,– но не похожих на оригинал. Для защиты своей планеты они построили военные машины, которые атаковали только берсерков,– антиберсерков. Но их было слишком мало. Они поместили антиберсерков вокруг планеты, и, очевидно, те сделали свое дело – они могли даже совершать прыжки в другое измерение и обратно. Но после массовой атаки их осталось очень мало. В конце концов все они пали.

Корабль содрогнулся. Они повернулись к люку.

– Он отошел от нас, вот что это,– сказал Макфарланд.

– Это не вызвало бы встряски всего корабля,– заметил Уэйд.

– Может быть, он отходит с ускорением,– сказала Джуна.

– Но как он может это сделать, если его управляющие цепи изолированы? – спросил Уэйд.

Она взглянула на пятна грязи на своем комбинезоне.

– Я восстановила эти цепи, когда выяснила правду. Я не знаю, до какого уровня восстановилась его прежняя эффективность, но я уверена, что сейчас он готов атаковать берсерка.

Люк открылся, и появился Дорфи, расстегивая костюм.

– Черт побери! – закричал Макфарланд.– Сейчас это место превратится в зону войны!

– Ты позаботился об управлении кораблем? – спросил его Уэйд.

– Конечно, нет.

– Тогда отдай мне оружие и убирайся прочь с дороги.

Он взял пистолет и направился в рубку управления.

Как только на экране появилось изображение, они увидели тяжеловесное перемещение гигантского берсерка, вспышки его орудий, быстрые как молния движения и внезапные появления и исчезновения его маленького противника. Через некоторое время после того, как их изображения исчезли, на фоне межзвездной черноты вспыхнул огненный шар.

– Он попал в него! Он попал в него! Квиб-квиб попал в него! – воскликнул Дорфи.

– И он, вероятно, также попал в Квиб-квиба,– заметил Макфарланд.– О чем ты думаешь, Уэйд?

– О том, что никогда больше не буду иметь с вами никаких дел.

Он поднялся и вышел, чтобы пойти к Джуне. Он взял с собой магнитофон и несколько записей. Она оторвалась от созерцания экрана и слабо улыбнулась, когда он сел рядом с ее кроватью.

– Я хотел бы позаботиться о вас,– сказал он,– пока в этом будет нужда.

– Это было бы прекрасно,– сказала она.

Слежение. Они приближались. Пятеро. Большой, должно быть, послал за ними. Прыжок за их спины – и схватить двух замыкающих, прежде чем остальные поймут, в чем дело. Еще прыжок, выстрел и снова прыжок. Они никогда не сталкивались с подобной тактикой. Увертка. Огонь. Прыжок. Снова прыжок. Огонь. Последний из них крутится волчком, ожидая удара. Поразить его. Заряд прямо в цель. Так.

Последний квиббиан-квиббиан-кель во Вселенной покинул поле битвы, ища материалы для восстановительных работ. Потом, конечно, их понадобится несколько больше для изготовления копий. Кто решится посадить льва на цепь?

  Люцифер-светоносец

Карсон стоял на холме в безмолвном центре большого города, все жители которого умерли.

Он смотрел вверх на Здание – оно господствовало над всеми гостиничными комплексами, иглами небоскребов и коробками многоквартирных домов, втиснутыми в квадратные мили вокруг него. Высокое, как гора, оно ловило лучи кровавого солнца, и каким-то образом на половине его высоты краснота преображалась в золото.

Карсон внезапно почувствовал, что ему не следовало возвращаться сюда.

По его расчетам, в последний раз он побывал тут два года назад. А теперь его вновь потянуло в горы. Хватило одного взгляда. Но он продолжал стоять перед Зданием, зачарованный его громадностью, длинной тенью, которая протянулась через всю долину. Он пожал тяжелыми плечами в безуспешной попытке отогнать воспоминания о тех днях, пять или шесть лет назад, когда он работал внутри этого гиганта.

Он поднялся на вершину холма и вошел в высокие широкие двери.

Сплетенные из лыка сандалии будили разное эхо, пока он проходил через пустые помещения, а потом по длинному коридору к движущимся полосам.

Полосы, естественно, не двигались, не везли на себе тысячи людей. В живых из этих тысяч не осталось никого. Их низкий рокот был лишь призрачным эхом в его ушах, когда он взобрался на ближайшую и пошел по ней вперед, в темное нутро Здания.

Он словно вошел в погребальный склеп. Невидимый потолок, невидимые стены, и только легкие шлепки сандалий по упругому материалу полосы.

Карсон дошел до перекрестка и взобрался на поперечную полосу, инстинктивно замерев на секунду в ожидании толчка, когда она двинется, включенная его весом.

Потом беззвучно усмехнулся и зашагал вперед.

Оказавшись перед лифтом, он повернул вправо, и память привела его к пожарной лестнице. Поправив узел на плече, он начал подниматься на ощупь. Подниматься пришлось долго.

Он заморгал от яркого света, когда вошел в энергетический зал, где сквозь сотни высоких окон солнечные лучи просачивались на акры и акры запыленных машин.

Карсон привалился к стене, тяжело дыша. Потом протер рабочий стол и положил на него свой узел.

Он снял вылинявшую рубашку – скоро тут должна воцариться жаркая духота, откинул волосы со лба и по узкой металлической лестничке спустился туда, где стояли ряды генераторов, точно войско мертвых черных жуков. Ему потребовалось шесть часов, чтобы бегло их проверить.

Он остановил выбор на трех во втором ряду и принялся систематически разбирать их, чистить, паять оборвавшиеся провода, смазывать, а также выметать пыль, паутину, обломки изоляторов, валявшиеся у их оснований.

В глаза ему ручьями стекал пот, пот струился по бокам и по ногам, мелкими каплями падая на горячий пол и быстро испаряясь.

Наконец он отложил щетку, поднялся по металлическим ступенькам и вернулся к своему узлу. Достал бутылку с водой и выпил половину. Съел кусок вяленого мяса, допил воду, позволил себе выкурить сигарету и вернулся к работе.

Ему пришлось прерваться, когда стемнело. Он намеревался лечь спать прямо здесь, но в помещении было слишком душно. А потому он ушел тем же путем, каким пришел, и уснул под звездами на крыше невысокого дома у подножия холма.

Ему потребовалось еще двое суток, чтобы привести генераторы в порядок. Тогда он начал трудиться над огромной трансляционной панелью. Она была в лучшем состоянии, чем генераторы, так как включалась два года назад. Тогда как генераторы, кроме трех, которые он сжег в прошлый раз, спали непробудным сном пять (или шесть?) лет.

Он паял, протирал и проверял, пока не убедился, что все нормально. Оставалась только одна задача.

Все обслуживающие роботы стояли, замершие в своем последнем движении, и Карсону предстояло без посторонней помощи справиться с энергокубом, весящим триста фунтов. Если удастся снять куб со стеллажа и уложить на тележку, не сломав кисти, то до воспламенителя он сумеет довезти его без особых затруднений. А тогда надо будет ввести куб в топку. Два года назад он чуть не надорвался, но надеялся, что теперь стал сильнее и что ему повезет.

На очистку топки воспламенителя ушло десять минут. Затем Карсон нашел тележку и потащил ее к стеллажу.

Один куб лежал почти на нужной высоте – примерно в восьми дюймах над площадкой тележки. Он ногой поставил тормоза и осмотрел стеллаж. Куб лежал на наклонной полке, и на месте его удерживал двухдюймовый металлический щиток. Он подергал щиток. Наглухо привинчен к полке.

Он вернулся в рабочее помещение и отыскал в инструментарии гаечный ключ. Возвратился к стеллажу и принялся за гайки.

Щиток съехал вниз, когда он откручивал четвертую гайку. Он услышал предостерегающий скрип и отпрыгнул, уронив ключ себе на ногу.

Куб соскользнул вперед, сорвал щиток, покачнулся на краю и с грохотом упал в тележку. Площадка прогнулась под его весом, тележка накренилась. Куб продолжал скользить, пока не выдвинулся на полфута над краем. Тут тележка выпрямилась, качнулась раз-другой и замерла.

Карсон перевел дух, снял ногой тормоза и отпрыгнул, на случай если она покатится в его сторону. Но тележка осталась стоять на месте.

Он бережно покатил ее по проходу, затем между генераторами, пока не остановил перед воспламенителем. Снова поставил тормоза, выпил воды, выкурил сигарету, а потом разыскал ломик, небольшой домкрат и длинную гладкую металлическую полосу.

Полосу он одним концом положил на передний край тележки, а другим – на край топки.

Сняв задние тормоза, он установил домкрат и начал приподнимать задний конец тележки – медленно, работая одной рукой, а в другой держа наготове ломик.

Тележка постанывала, затем что-то заскрежетало, и он начал быстрее орудовать ручкой домкрата.

Со звуком, напоминавшим удар надтреснутого колокола, куб перекатился на полосу, заскользил вперед и налево. Карсон уперся в него ломиком, прилагая все силы, чтобы направить его правее. Куб зацепился за левый край жерла топки. Просвет между ним и жерлом шире всего был снизу.

Карсон всунул ломик и налег на него всем весом – один раз, второй, третий...

Куб заскользил и въехал в топку воспламенителя.

Карсона одолел смех. Он сидел на сломанной тележке, болтал ногами и смеялся, пока совсем не ослабел, и звуки, вырывавшиеся из его горла, показались чужими и неуместными здесь.

Он плотно сжал губы и захлопнул дверцу топки.

У трансляционной панели были тысячи глаз, но ни единый не подмигнул ему. Он завершил приготовления к трансляции и в последний раз проверил генераторы.

Потом поднялся на металлическую галерею и подошел к окну.

До темноты еще оставалось время, а потому он прогулялся вдоль окон, нажимая кнопки «открыть», встроенные в подоконники.

Потом Карсон доел оставшееся мясо, выпил целую бутылку воды и выкурил две сигареты. Сидя на приступке, он вспоминал дни, когда работал с Келли, Мерчисоном и Джизински, накручивая хвосты электронам, пока они не начинали с визгом прыгать через стены и удирать вниз, в город.

Часы! Он вдруг вспомнил про них, встроенных в стену слева от входа. Стрелки мертво показывали 9 часов 33 минуты (и сорок восемь секунд).

В сумерках он принес стремянку и забрался к часам. Широким круговым движением стер пыль с грязного стекла над циферблатом. Теперь он был готов.

Он прошел к воспламенителю и включил его. Где-то ожили вечные аккумуляторы, и он услышал щелчок, когда острый стержень впился в стенку куба. Карсон взлетел вверх по лестнице и стремительно взобрался по перекладинам на галерею. Подошел к окну и остановился в ожидании.

– Господи,– бормотал он,– не дай им взорваться! Прошу тебя...

За бесконечностью тьмы запели генераторы. От трансляционной панели донеслось потрескивание статического электричества, и он закрыл глаза. Треск прекратился.

Он открыл глаза, услышав, как оконная рама скользнула вверх. Слева и справа от него открылись сотни окон. Над рабочим столом внизу под ним вспыхнула лампочка, но он ее не увидел.

Он смотрел за край холма на город. Его город.

Огни не походили на звезды. Куда звездам до них! Яркие симметричные созвездия города, где жили люди,– ровные цепочки уличных фонарей, рекламы, горящие окна в коробках многоквартирных домов, там и сям длинные бриллианты в иглах небоскребов, луч прожектора, шарящий по грядам туч, нависших над городом.

Он бросился к другому окну, чувствуя, что ночные ветерки расчесывают его бороду. Внизу шуршали движущиеся полосы, их шелестящие монологи доносились до него из самых глубоких каньонов города. Воображение рисовало ему людей в домах, в театрах, барах – разговаривающих друг с другом, развлекающихся, играющих на кларнетах, держащихся за руки, со вкусом ужинающих. Пробудившиеся роб-авто проносились, обгоняя друг друга, по ярусам над полосами; всепроникающий гул города говорил ему о производстве всего необходимого, об обслуживании, о передвижениях его обитателей. Небо вверху вращалось наподобие колеса, будто город был его ступицей, а ободом – вся Вселенная.

Затем огни померкли, из белых стали желтыми, и он в исступлении отчаяния поспешил к следующему окну.

– Нет! Не так скоро! Не покидайте меня сразу! – рыдал он.

Оконные рамы соскользнули вниз, все огни погасли. Он еще долго стоял на галерее, глядя на мертвые угли. В ноздри ему ударил запах озона. Он смутно увидел голубой ореол вокруг умирающих генераторов.

Он спустился и прошел мимо рабочего стола к стремянке, которую оставил у стены.

Прижавшись лицом к стеклу и скашивая глаза, он в конце концов разглядел положение стрелок.

– Девять тридцать пять и двадцать одна секунда,– сказал Карсон вслух.

– Слышишь! – закричал он, грозя кулаком.– Девяносто три секунды! Я заставил тебя жить девяносто три секунды!

Потом он укрыл ладонями лицо от темноты и замолчал.

Долгое время спустя он сошел по лестнице, прошагал по неподвижной полосе и через длинный коридор вышел из Здания. Повернув назад к горам, он дал себе клятву – опять! – больше никогда сюда не возвращаться.