Текст книги "Вариант единорога"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 54 страниц)

  Конец поисков 

Дело было сделано. И сделано хорошо, я мог бы добавить.

Принцесса лежала мертвой на полу пещеры, среди разбросанных костей героев, кудесников, принцев, принцесс, гномов, эльфов и обломков девяти мечей, предназначенных для защиты царства добра и радости, которое я разрушил до того, как его почки смогли бы распуститься.

Я потрогал языком клыки и ощутил жгучий вкус.

Последний герой, изогнувшись немыслимым образом, лежал в углу. Его волшебный клинок был изломан. Это был десятый и последний из числа выкованных столетия назад Силами Света для того, чтобы сразиться с моим хозяином и теми, кто, как и я, служит ему. Какое наслаждение! Кольцо, которое я стерегу, лежит в драгоценной шкатулке в нише за моей спиной.

Останки их верного товарища – Гнома – также разбросаны повсюду. Я могу видеть маленькую руку, которая все еще держит топор. Неужели он действительно думал, что может причинить мне вред своим жалким оружием?

Только старый кудесник еще с трудом дышит. Но я сломал его посох и рассеял его мощь на путях темноты. Я подарил ему несколько мгновений жизни, с тем чтобы посмеяться над ним и увидеть, как он проклинает силы, которым служил.

– Ты слышишь меня, Лортан? – спросил я.

– Да, Бактор,– ответил он оттуда, где упал.

Он сидел прислонившись к стене, неестественно вывернув ноги.

– Почему я еще жив?

– Для последней забавы, носитель Света. Если ты проклянешь все хорошее и прекрасное, правдивое и благородное, я подарю тебе быструю смерть.

– Не надо,– ответил он.

– Почему нет? Ты проиграл, так же как и те девять перед тобой. Ты – последний. Все кончено. Хорошие парни проиграли бой со счетом десять—ноль.

Он не ответил, и я стал дразнить его дальше:

– И ваш герой – Эрик Толстая Мышца, или как там вы его называете,– даже не коснулся меня своим оружием. Последний из вас нанес мне хороший удар по плечу перед тем, как я уничтожил его.

– Мы были самыми слабыми из всех, с кем ты сталкивался? – спросил он.

– Я бы так не сказал. Но уж точно не из самых сильных.

– Сделай одолжение старому побежденному человеку и ответь мне. Кто был лучшим?

Я хохотнул.

– Легче легкого. Глорин из Второго Королевства. Он был так близок к тому, чтобы убить меня, – просто прелесть. Его меч падал, как молния с небес. Мускулы на его руках ходили, как морской прилив. Он лоснился от пота, вызванного напряжением. Он ругал меня так выразительно, что это звучало как стихи. Я был пригвожден к месту. Едва-едва я остановил его, и для этого потребовалось скорее все мое волшебство, нежели сила моего тела. Воистину именно Глорин и его меч Даммерунг были величайшими моими соперниками.

– Итак, бедный Эрик не смог сделать подобного.

– Да, и ни один из тех, с кем я сталкивался. И теперь царствование моего господина Глойма никогда не окончится, так как Тьма победила Свет. Больше некому выступить против нас.

– Среди тех мечей, что я вижу на полу, покажи мне, который Даммерунг. И где лежат кости Глорина – я хотел бы увидеть, где погибла наша величайшая надежда.

– Ты слишком много говоришь, старина. Пора кончать разговоры.

– Но я вижу только девять рукояток среди обломков.

Я протянул свои лапы и поднялся, чтобы поразить его.

 Но он удержал меня – не магией, а простым словом:

– Ты еще не победил.

– Как ты можешь говорить это, когда ты последний?

– Ты лжешь,– продолжал он,– когда говоришь, что царствование твоего господина никогда не кончится, потому что Тьма победила Свет. Ты не видишь своей собственной слабости.

– У меня нет слабости, кудесник.

Сквозь сумрак я разглядел его улыбку.

– Хорошо,– сказал я.– Тебе не нужно проклинать великодушие, истину, красоту и благородство, чтобы заслужить быструю смерть. Скажи только, что за слабость ты видишь у меня.

– Я всегда рассматривал преимущества быстрой смерти в числе стоящих на последнем месте,– ответил он.

– Расскажи мне, как я могу защититься.

Дерзкий старик имел наглость рассмеяться. Я решил, что его смерть будет долгой и мучительной.

– Я скажу тебе, и ты уже не сможешь защититься от этого. Я теперь вижу, что ты умрешь, когда узнаешь любовь.

Я топнул ногой и взревел:

– Любовь? Любовь? Твой ум так же поврежден, как и твое тело, чтобы обвинить меня в подобных непристойностях! Любовь!

Мой хохот огласил пещеру, когда я обезглавил его и покатил его голову назад к проходу. Мои бока болели от смеха.

Через некоторое время я взял чью-то ногу и начал жевать ее. Довольно жесткая. Должно быть, героя.

Мой господин Глойм, нынешний и будущий повелитель мира, вошел вечером, чтобы похвалить мою работу и поздравить с хорошо проведенными столетиями. В награду за мою честную службу он дал мне искусно обработанный слиток золота с моим именем, выгравированным на нем.

– Мой милый Бактор,– спросил он через некоторое время,– как могло случиться, что я вижу остатки оружия только девяти рыцарей Света, хотя все десять погибли?

Я рассмеялся:

– Здесь только девять. Десятый вон там, в коридоре. Этот герой явился иначе, нежели остальные, и я остановил его там. Он был очень искусным.

– Я желаю увидеть это сам.

– Конечно, господин. Следуйте за мной.

Я показал ему путь. Я слышал, как он издал вздох, когда мы остановились перед нишей.

– Он цел! – прошипел он.– Мужчина не убит, и клинок не сломан!

Я снова засмеялся:

– Но он безвреден, господин. Отныне и навеки. Его одного я остановил скорее волшебством, нежели мощью своего тела. При случае я прихожу сюда, чтобы любоваться им. Он был лучшим. Он был очень близок к тому, чтобы победить меня.

– Глупец! – воскликнул Глойм.– Заклинание может быть снято! И я вижу, что это Глорин со своим Даммерунгом! Мы должны покончить с ними сейчас, чтобы завершить нашу победу!

Он потянулся за волшебной палочкой в сумке на поясе.

Я снова повернулся и увидел острие клинка, который я остановил в дюйме от своей груди, когда мое заклинание заморозило все движение и превратило героя в статую навсегда отложенного правосудия и наказания. Лезвие Даммерунга было тоньше листа, острие его – свидетельство того, как близко может материя подойти к бесконечности...

Я услышал моего господина:

– Уходи прочь, Бактор.

И я услышал другой голос, свой собственный, который произносил слова, разрушающие заклинание. Восхитительный удар был завершен после тысячелетней паузы.

Затем меч выскользнул из меня с фонтаном моих жизненных соков, и я повалился назад.

И когда этот прекрасный клинок, лишивший меня жизни, медленно покидающей тело, обратился против Глойма, я бросил взгляд на его владельца, на белизну его красивого лица, его суровую улыбку.

  Стальная Леди

Смачно выругавшись, Кора взмахнул мечом и поразил свою противницу. Его выпуклые грудные доспехи скрывали достоинства, которых под ними не было.

В следующий миг на него напали справа и слева. Начав свою боевую песню, он отразил атаку слева, нанес удар направо, снова парировал слева, поразил врага, отбил выпад справа и нанес ответный удар. Обе воительницы упали.

– Отлично сработано, сестра! – прокричала Эдвина, стареющая амазонка, вооруженная боевым топором и сражавшаяся в десяти футах от него.

Высокая похвала, полученная от ветерана!

Улыбаясь, Кора готовился к новому поединку и вспоминал времена, когда он был Кораком, поваром,– несколько месяцев назад. Тогда у него была мечта, теперь она осуществилась.

Он хотел стать великим воином, крушить врага на поле боя, чтобы его имя прославляли в песнях. Как долго он тренировался с мечом!.. Пока не понял, что нужно еще учиться ходить и говорить – и тщательно бриться каждый день,– если надеешься когда-нибудь реализовать свою мечту. Так он и поступил. И вот Корак исчез, а через несколько недель появилась Кора. Родилась легенда. Прошло всего три или четыре месяца с начала кампании, а он уже был не только принят как равная среди равных, но и получил известность – теперь его называли Кора, Стальная Леди.

Однако о нем прослышал враг, и теперь все стремились отсечь ему голову и покрыть себя славой.

Испарина выступила у него на лбу, когда в атаку пошли пять воительниц одновременно. С первой он покончил сразу, сделав неожиданный выпад. Остальные – они поняли, что следует соблюдать осторожность, – теперь наступали не столь стремительно, надеясь измотать его. К тому моменту, когда он разобрался со второй, заболели руки. Его боевая песнь смолкла, когда он заколол третью противницу, но получил глубокую рану на бедре. Он пошатнулся.

– Мужайся, сестра! – закричала Эдвина, прорубаясь к нему на помощь.

Он с трудом отражал удары ближайшего противника, когда Эдвина скрестила свой меч с четвертым врагом.

Наконец он опустился на одно колено, зная, что не сможет отразить следующий выпад.

В самый последний момент сверкнул топор, и голова его последней противницы покатилась в ту сторону, куда отступали ее сестры.

– Отдыхай! – приказала Эдвина, заняв оборонительную позицию рядом с ним.– Они бегут! Победа за нами!

Он лежал на холодной земле, зажимая рану на бедре и наблюдая за расстроенными рядами врага. Ему очень хотелось не потерять сознание.

– Хорошо...– промолвил он.

Еще никогда Кора не был так близок к смерти.

Через некоторое время Эдвина помогла ему подняться на ноги.

– Ты прекрасно сражалась, Стальная Леди,– сказала она.– Обопрись на меня. Я помогу тебе добраться до лагеря.

В палатке Эдвины с него сняли доспехи и промыли рану.

– Все заживет, не оставив даже следа,– пообещала Эдвина.– Очень скоро ты будешь как новенькая.

Однако рана оказалась большой. Эдвина отодвинула в сторону набедренную повязку, чтобы обработать ее как следует. И вскрикнула.

– Да,– сказал он.– Теперь ты знаешь мою тайну. У меня была единственная возможность прославиться – показать всем, что я могу сражаться не хуже или даже лучше, чем женщина.

– Должна признать, что тебе это удалось,– нехотя кивнула Эдвина.– Я помню, как ты ловко орудовал мечом в Олорате, Танквее и Порде. Ты мужчина необычный. Я уважаю тебя за то, что ты сделал.

– Значит, ты поможешь сохранить мне мою тайну? – спросил он,– Разрешишь завершить эту кампанию? Чтобы я показал, на что способен мужчина.

Эдвина изучающе посмотрела на него, погладила по заду и улыбнулась.

– Что-нибудь придумаем! – заявила она.

  Девушка и чудовище

Великое волнение завладело умами, ибо вновь пришла пора решать. Старейшины проголосовали за жертвоприношение, несмотря на протесты самого старшего, Риллика.

– Нам нельзя сдаваться! – твердил он.

Но ему не ответили, и молодую девственницу отвели в пещеру дымов и накормили сонными листьями.

– Так не должно быть,– упорствовал Риллик.– Это неправильно.

– Так было всегда,– возражали ему, бросая озабоченные взгляды туда, где солнце лило утренний свет.

А по густому лесу уже приближался бог.

– Нам пора уходить.

– Но почему не остаться хоть раз? Не посмотреть, что будет делать бог-чудовище?

– Довольно богохульствований! Идем!

– С каждым годом нас все меньше,– втолковывал, плетясь следом, Риллик,– Однажды нам просто некого будет приносить в жертву.

– Тогда мы умрем,– ответили остальные.

– Так зачем же откладывать? – взвыл он.– Давайте примем бой сейчас, пока у нас есть еще силы!

Но они качали головами с возрастающей век от века безропотностью. Все чтили возраст Риллика, однако не разделяли его мнения. Лишь последний взгляд, украдкой, бросили они назад на закованного в латы бога, со смертоносным копьем восседающего на коне в золоченой сбруе. Там, где рождались дымы, забила хвостом юная девушка, закатывая дикие глаза под прекрасные бровные пластины. Она почувствовала божественное присутствие и издала протяжный рев.

Подойдя к лесу, Риллик остановился, поднял чешуйчатую лапу, пытаясь сформулировать мысль, и наконец заговорил:

– Мне кажется,– сказал он,– что в памяти моей живут иные времена, когда все было по-другому.

 Но не пророк

Старый человек сошел с горы, неся ящик под мышкой, и зашагал по тропинке, ведущей к морю. Остановившись, он оперся на посох и стал наблюдать за группой молодых людей, которые были заняты тем, что поджигали дом своего соседа.

– Скажи мне, человек,– спросил старик, обращаясь к одному из молодых людей,– почему вы поджигаете этот дом? Судя по доносящимся до меня крикам и лаю, там находятся ваш сосед, его жена и дети, а также собака.

– Как же нам не поджигать этот дом? – ответил человек.– Наш сосед – чужеземец, он пришел из мест, что расположены по другую сторону пустыни. И он выглядит иначе, чем мы. И его жена красивее наших жен и говорит не совсем так, как у нас принято. И его собака не похожа на наших и лает по-ненашенски. И их дети способней наших оболтусов и говорят немного иначе, чем следует говорить.

– Понимаю,– сказал старик и продолжил путь.

На перекрестке дорог он подошел к нищему. Костыль его висел высоко на дереве. Старик ударил посохом несколько раз по стволу, и костыль упал на землю. Тогда старик возвратил его нищему и спросил:

– Скажи мне, брат, как твой костыль оказался на дереве?

– Ребятня забросила его туда,– ответил нищий и протянул руку за милостыней.

– Зачем же они сделали это?

– Им было скучно. Они изводили родителей вопросом: «Чем нам заняться?» Тогда один из старших сказал: «Идите и поиграйте с нищим на перекрестке».

– Такие игры бывают довольно злыми,– заметил старик.

– Ваша правда,– ответил нищий,– но, к счастью, некоторые из парней, что постарше, поймали проходившую мимо девушку и ушли в поле, чтобы позабавиться с ней.

Слышите ее крики? Они, конечно, уже не такие громкие, как час назад. Будь я молодым и здоровым, то непременно присоединился бы к этой игре!

– Понимаю,– сказал старик и пошел прочь.

– Эй-эй, а милостыню? Неужто в вашем ящике не найдется немного подаяния для меня, хромого калеки?

– Если хотите, можете получить мое благословение,– ответил старик.– Но денег в этом ящике нет.

– Мне наплевать на твое благословение, старый козел! Разве им пообедаешь? Дай мне денег или еды!

– Увы, мне нечего тебе дать.

– Тогда будь проклят! Чтобы все на свете несчастья обрушились на твою седую голову!

Старик продолжил свой путь к морю. Некоторое время спустя он подошел к двум мужчинам, копавшим яму в песке. Рядом лежал третий, мертвый.

– Таков ваш обряд похорон умершего? – спросил старик.

– Да,– ответил один из мужчин, вытирая пот со лба.– Особенно если вы сами убили его и пытаетесь побыстрее упрятать концы в воду.

– Вы убили этого несчастного? За что?

– Почти ни за что, это и обидно! Куда справедливее было бы, если бы кошелек этого путника был полон золотых монет. Увы, злая судьба посмеялась над нами – там оказалось лишь немного мелочи.

– Судя по одежде, он был беден.

– Да, и теперь мы избавили его от последних хлопот. Ему-то нынче хорошо, а нам что делать?

– Эй, старик, а что ты прячешь в своем ящике? – подозрительно спросил второй убийца.

– Ничего, что могло бы иметь какую-нибудь цену. Я хочу бросить его в море.

– Дай сначала в него заглянуть.

– Нельзя.

– Мы сами решаем, что можно, а что нельзя.

– Этот ящик нельзя открывать!

Они приблизились к старику с двух сторон.

– Отдай ящик!

– Нет.

Один из убийц ударил старика камнем по голове, а второй тем временем выхватил у него ящик.

– Так-то лучше,– сказал первый убийца.– А теперь позволь нам поглядеть, что ты хочешь выбросить в море.

– Предупреждаю вас,– сказал старик, с трудом поднимаясь на ноги.– Если вы откроете этот ящик, то совершите ужасный поступок, который уже никогда нельзя будет исправить.

– Мы сами разберемся, что к чему.

Убийцы хотели было разрезать веревку, которая плотно стягивала крышку, но старик взмолился:

– Подождите немного! Сначала я расскажу немного об этой вещи.

Оба мужчины переглянулись и кивнули:

– Хорошо, рассказывай.

– Это – ящик Пандоры. В нем спрятаны все несчастья, которые только можно себе представить. Пандора, жена Эпиметея, однажды уже выпустила многие из них на Землю.

– Ха. Похоже на глупую выдумку.

– Мне сказали об этом боги и велели бросить ящик в море. В нем осталось еще одно несчастье, хуже всех остальных, вместе взятых.

– Ха!

Убийцы разрезали веревку и открыли крышку. Золотое сияние вырвалось наружу. Словно фонтан, оно взмыло в воздух, и изнутри его послышался восторженный крик:

– Свобода! Наконец, после всех этих веков заточения, я вновь стала свободной!

Убийцы озадаченно переглянулись.

– Кто ты, о прелестное существо? – спросил один из них.– И почему ты вызываешь у меня такие странные ощущения?

– Меня зовут Надежда,– ответило невидимое существо из глубины золотого сияния.– Теперь я отправлюсь путешествовать по Земле и во всех ее мрачных уголках буду внушать людям чувство, что они могут стать лучше, чем есть.

Золотое сияние поднялось еще выше и отправилось на поиски самых мрачных мест на Земле.

Оба убийцы повернулись к старику и увидели, что тот изменился. Его борода исчезла, и он превратился в могучего молодого мужчину. Две змеи обвивали его посох.

– Даже боги не могли предотвратить этого,– сказал он с горечью,– Вы навлекли несчастье на себя своими же руками. Вспомните об этом, когда светлая Надежда обратится в прах в ваших руках.

– Нет,– сказали они,– видишь, в нашу сторону идет еще один путник? Мы можем опустошить его кошелек и возместить наши потери за этот день.

– Глупцы! – сказал молодой человек и, повернувшись, быстро зашагал назад в горы. Проходя мимо Геркулеса, он по-дружески приветствовал его, но предупреждать не стал. Он не хотел лишать двух преступников надежды.

  Снова и снова

Им следовало бы знать, что меня все равно не удержишь. Возможно, это понимали, поэтому рядом всегда была Стелла.

Я смотрел на копну золотистых волос, на голову, лежавшую у меня на руке. Для меня она не только жена, она – надзиратель. Как я был слеп!

Ну а что еще они сделали со мной?

Заставили забыть, кто я такой.

Потому что я был подобен им, но не из их числа, они приковали меня к этому времени и к этому месту.

Меня принудили забыть. Меня пленили любовью.

Я встал и стряхнул последние звенья цепи. На полу спальной камеры лежали лунные блики решетки. Я прошел через нее к своей одежде.

Где-то вдали тихо играла музыка. Вот что дало толчок. Так давно не слышал я этой музыки...

Как они поймали меня?

Маленькое королевство века назад, где я изобрел порох... Да! Меня схватили там, в Другом месте, несмотря на монашеский капюшон и классическую латынь.

Интересно, как долго я живу здесь? Сорок пять лет памяти – но сколько из них фальшивых?

Зеркало в прихожей отразило тучноватого, с редеющими волосами, мужчину средних лет в красной спортивной рубашке и в черных брюках.

Музыка звучала громче – музыка, которую лишь я мог слышать: гитары и равномерный бой барабана.

Скрестите меня с ангелом – и все равно не сделаете меня святым, друзья!

Я превратился снова в молодого и сильного и сбежал по лестнице в гостиную. Сверху донесся звук. Проснулась Стелла.

Зазвонил телефон. Он висел на стене и звонил, звонил, звонил, пока я не выдержал.

– Ты опять за свое...– произнес хорошо знакомый голос.

– Не надо винить женщину,– сказал я.– Она не могла наблюдать за мной вечно.

– Лучше тебе оставаться на месте,– посоветовал голос.– Это избавит нас обоих от лишних хлопот.

– Спокойной ночи,– ответил я и повесил трубку.

Трубка защелкнулась вокруг моего запястья, а провод превратился в цепь, ведущую к кольцу на стене. Какое ребячество!

Наверху одевалась Стелла. Я сделал восемнадцать шагов в сторону Отсюда, к месту, где моя чешуйчатая конечность свободно выскользнула из оплетших ее виноградных лоз.

Затем назад, в гостиную, и за дверь. Из двух машин, стоявших в гараже, я выбрал самую скоростную. Вперед, на ночное шоссе...

В зеркальце заднего вида появились огни.

Они?

Слишком быстро.

Эго либо случайный попутный автомобиль, либо Стелла.

Я сместился.

Меня несла низкая, более мощная машина.

Снова смещение.

Машина на воздушной подушке мчалась по разбитой и развороченной дороге. Здания по сторонам были сделаны из металла. Ни дерева, ни кирпича, ни камня.

Сзади на повороте высветились огни.

Я потушил фары и сместился. И снова, и снова, и снова.

Я летел, рассекая воздух, высоко над равнинами. Еще смещение, и я над парящей землей, а гигантские рептилии поднимают из грязи свои головы. Преследования не было...

Я снова сместился.

Лес – почти до самой вершины высокого холма, где стоял древний замок. Одетый воителем, я восседал на летящем гиппогрифе. Приземлившись в лесу, я приказал: «Стань конем!» – и произнес заветное слово.

Черный жеребец рысью нес меня по извилистой лесной тропе.

Остаться здесь, в дремучей чаще, и сразиться с ними волшебством или двигаться дальше и встретить их в мире науки?

Или окольным путем – в Другое место, надеясь окончательно ускользнуть от преследования?

Все решилось само.

Сзади раздалось клацанье копыт, и появился рыцарь на высоком горделивом коне, закованный в сверкающую броню, с красным крестом на щите.

– Достаточно! – скомандовал он.– Бросай поводья!

Я превратил его вознесенный грозно меч в змею. Он разжал ладонь, и змея зашуршала в траве.

– Почему ты не сдаешься? – спросил рыцарь.– Почему не присоединишься к нам, не успокоишься?

– Почему не сдаешься ты? Не бросишь их и не пойдешь со мной? Мы могли бы вместе изменять...

Но он подобрался слишком близко, рассчитывая столкнуть меня щитом.

Я взмахнул рукой, и его лошадь оступилась, скинув рыцаря на землю.

– Мор и войны следуют по твоим пятам! – закричал он.

– Любой прогресс требует платы.

– Глупец! Никакого прогресса не существует! Нет прогресса, как ты его представляешь. Что хорошего принесут все твои машины и идеи, если сами люди остаются прежними?

– Человек не всегда поспевает за идеями,– ответил я, спешился и подошел к нему.– Вечных Темных веков жаждешь ты и тебе подобные. И все же мне жаль, что приходится делать это.

Я отстегнул нож и вонзил его в забрало, но шлем был пуст. Тот, кто скрывался под ним, ускользнул в Другое место, еще раз преподав урок о тщетности споров со сторонником этической эволюции.

Я сел на коня и двинулся в путь.

Через некоторое время сзади меня заклацали подковы. Я произнес слово, посадившее меня на лоснящуюся спину единорога, молнией прорезающего черный лес. Погоня продолжалась.

Наконец появилась маленькая поляна с пирамидой из камней в центре. Я спешился и освободил немедленно исчезнувшего единорога.

Я забрался на пирамиду, закурил и стал ждать.

На поляну вышла серая кобыла.

– Стелла!

– Слезай оттуда! – крикнула она.– Они могут начать атаку в любой момент!

– Я готов! – сказал я.

– Их больше! Они победят, как побеждали всегда. А ты будешь терпеть поражение снова и снова, пока борешься. Спускайся и уходи со мной. Пока еще не поздно!

Молния сорвалась с безоблачного неба, но у пирамиды дрогнула и зажгла дерево поблизости.

– Они начали!

– Тогда уходи отсюда, девочка. Здесь тебе не место.

– Но ты мой!

– Я свой собственный и больше ничей! Не забывай об этом!

– Я люблю тебя!

– Ты предала меня.

– Нет. Ты говорил, что любишь человечество...

– Да.

– Не верю тебе! Не может быть – после того, что ты сделал...

Я поднял руку.

– Изыди Отсюда в пространстве и времени,– молвил я и остался один.

Молнии били чередой, опаляя землю.

Я потряс кулаком.

– Ну неужели вы никогда не оставите меня в покое? Дайте мне век, и я покажу вам мир, который, по-вашему, существовать не может!

В ответ земля задрожала и начала гудеть.

Я бился с ними. Я швырял молнии назад в их лица. Я выворачивал наизнанку поднявшиеся ветры. Но земля продолжала дрожать, и в основании пирамиды появились трещины.

– Покажитесь! – вскричал я.– Выйдите честно, один на один!

Но земля разверзлась, и пирамида рассыпалась.

Я падал во тьму.

Я бежал. Я был маленьким пушистым зверьком, а за мной по пятам неслась, рыча, свора гончих псов; их глаза сверкали, как огненные прожекторы, их клыки блестели, как мечи.

Я несся на крыльях колибри и услышал крик ястреба.

Я плыл сквозь мрак и вдруг почувствовал прикосновение щупальца...

Я излучался радиоволнами...

Меня заглушили помехи.

Я был пойман в силки, как рыба в сеть. Я попался...

Откуда-то донесся плач Стеллы.

– Почему ты рвешься, снова и снова? – говорила она.– Почему не довольствуешься жизнью спокойной и приятной? Неужели не помнишь, что они сделали с тобой в прошлом? Разве дни со мной не бесконечно лучше?

– Нет! – закричал я.

– Я люблю тебя,– сказала она.

– Такая любовь – явление воображаемое,– ответил я и был поднят и унесен прочь.

Она всхлипывала и следовала за мной.

– Я умолила их оставить тебя в мире, но ты швырнул этот мир мне в лицо.

– Мир евнуха, мир лоботомии... Нет, пусть они делают со мной что хотят. Их правда обернется ложью.

– Неужели ты веришь в то, что говоришь? Неужели ты забыл солнце Кавказа – и терзающего тебя грифа?

– Не забыл,– ответил я.– Но я ненавижу их. Я буду бороться с ними всегда и когда-нибудь добьюсь победы.

– Я люблю тебя...

– Неужели ты веришь в то, что говоришь?

– Глупец! – прогремел хор голосов, и я был распластан на скале и закован.

Весь день змея брызжет ядом в мое лицо, а Стелла подставляет чашу. И только когда женщина, предавшая меня, должна выплеснуть чашу мне в глаза, я кричу.

Но я снова освобожусь и снова приду со многими дарами на помощь многострадальному человечеству. А до тех пор я могу лишь смотреть на мучительно тонкую решетку ее пальцев на дне этой чаши и кричать, когда она ее убирает.