Текст книги "Веспасиан. Фальшивый бог Рима"

Автор книги: Роберт Фаббри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 6

аячившее вдали плато Кирены в последние три дня буквально на глазах увеличивалось в размерах. По прикидкам Веспасиана, до отрогов оставалось менее десяти миль, так что вечером лагерь они разобьют в тени редкой горной растительности.

Было шестнадцатое утро с того дня, как они покинули Сиву. Теперь можно было не сомневаться – домой они вернутся живыми. Сколько раз он в этом сомневался в течение мучительно медленного перехода через плоскую, однообразную пустыню! Всадники без лошадей и те несколько бывших пленников, кого не укачивало, ехали на верблюдах, остальные были вынуждены идти своим ходом.

Выходя в путь ещё до рассвета, они продолжали шагать до наступления темноты, устраивая днём, когда зной становился совершенно невыносим, на несколько часов привал. Так они преодолевали до двадцати миль в день. По мере того как расходовался запас воды, на волокушах появлялось всё больше места для женщин и детей, а также ослабевших мужчин. Их, лежащих в полуобморочном состоянии, тащили под палящими лучами солнца по каменистой земле верблюды. Первая смерть от теплового удара случилась на четвёртый день пути, после чего не проходило и дня, чтобы их караван не оставлял лежать посреди пустыни хотя бы одно мёртвое тело – своеобразную веху их пути.

Веспасиан обратил внимание, что Иосиф ухаживает за больными, следит за тем, чтобы их головы были накрыты, а в те редкие моменты, когда квестор разрешал вскрыть очередной мех с водой, еврей подносил к их запёкшимся губам чаши с живительной влагой.

Привычно восседая на верблюде, Зири вёл их вперёд. Он то резко отклонялся к югу в обход колодцев мармаридов, то вновь сворачивал на север, избегая привычных путей караванов работорговцев, хотя это и стоило им двух дополнительных дней пути. Закрученный в балахон из шерсти, с накидкой на голове, он, казалось, совсем не страдал от зноя. Более того, он поддерживал дух Веспасиана, Магна и Капеллы тем, что пытался говорить по латыни – с каждым днём всё лучше и лучше, и также распевая гортанные песни мармаридов. Всякий раз, когда очередная скорбная баллада замолкала, Веспасиан замечал, что взгляд Зири с тоской устремлён на север, к родным пастбищам, как будто он прощался с жизнью, которой уже никогда не вернуть.

День между тем тянулся дальше. Предгорья становились всё ближе и ближе. Их колонна заметно прибавила скорость, как будто близость долгожданного отдыха наполнила силой усталые ноги тех, кто ещё мог идти сам. Вскоре колонна начала подъём, обходя огромные валуны и пытаясь не наступать на колючий, стелющийся по земле кустарник. Испугав лошадь Веспасиана, тропинку перебежала пара шакалов – первый признак жизни с того момента, как они покинули Сиву.

– Скажи, Зири, и как только вам удаётся доставлять рабов в Гараму? – спросил Веспасиан, когда конь под ним наконец успокоился. С этими словами квестор оглянулся и указал на вереницу несчастных путников, с трудом передвигавшихся вверх по пологому склону. – Мы не прошли ещё и трёх миль, а они уже валятся с ног от усталости. А ведь до Гарамы целых семьсот миль.

– Гарама, медленно, две полных луны, – ответил Зири, сверкнув белоснежной улыбкой. – Колодец в три дня, рабы живы. Колодец в четыре дня, рабы умерли.

– И всё равно дело выгодное, – встрял в их беседу Капелла. – Гарамиты платят за рабов большие деньги. Впрочем, они могут себе это позволить. Удивительно богатое царство.

– Ты там бывал? – спросил Веспасиан, поддав коню в бока.

– Один раз, чтобы обменять рабов на диких зверей. Там всего за двух рабов можно раздобыть льва. Удивительное место. Шесть или семь городов, построенных на горной гряде, возвышающейся посреди пустыни. Гарамиты вырыли колодцы и теперь у них, похоже, есть неиссякаемый источник воды, которую они направляют в оросительные каналы.

– Много воды, – подтвердил Зири и кивнул.

– У них есть фонтаны, вдоль улиц журчат ручьи – и это посреди пустыни. Просто невероятно! Они выращивают ячмень и пшеницу, фиги и овощи. У них даже растёт трава, на которой пасётся их скот. Они обеспечивают себя буквально всем, кроме вина и оливкового масла. И, разумеется, самый ценный товар – это рабы, чтобы обрабатывать их поля. Их там многие тысячи. Больше, чем самих гарамитов.

– Когда рабы это поймут, я не завидую гарамитам, – вставил словечко Магн.

– О, они умеют держать рабов в узде. Более того... – Капелла не договорил. Ещё одна пара шакалов перебежала дорогу, и его лошадь испуганно дёрнулась. Не успел он её успокоить, как вслед за шакалами из-за кустарника выскочила газель.

– Вот это да! Первый раз вижу, чтобы шакалы спасались бегством от газели!

Веспасиан рассмеялся и повернулся к Капелле. Впрочем, смех его оборвался, как только он понял причину бегства животных. На один из валунов запрыгнул огромный зверь и, не останавливаясь, с диким рыком бросился на его спутника.

– Лев! – крикнул Веспасиан, натягивая поводья.

Между тем лев уже набросился на Капеллу и, впившись когтями ему в плечи, сбросил на землю. Рык льва, терзающего жертву, слился с исступлённым криком Капеллы и испуганным ржанием лошадей. Те все, как одна, встали на дыбы и сбросили своих седоков. Верблюд Зири бросился в бегство. Веспасиан, вылетев из седла, больно стукнулся о камни, рядом с ним упал Магн. В трёх шагах от них лежал поверженный Капелла.

Оба застыли в ужасе. Приподняв гривастую голову, огромный лев посмотрел на них и оскалился, обнажив при этом окровавленные клыки. Когтистые лапы тем временем продолжали терзать Капелле грудь. Туника уже была разодрана в клочья, и теперь когти льва впивались в голую плоть.

– Проклятье, где моё охотничье копьё? Почему его нет именно в тот момент, когда оно нужно! – пробормотал Магн, медленно вытягивая спату.

– Помнится, ты насадил на него верблюда, – напомнил ему Веспасиан, осторожно потянувшись за мечом.

– Господин, нам придётся его убить. Если мы побежим, он раздерёт нас в клочья. Уж в чём-чём, а в этом я не сомневаюсь.

Тем временем с десятком всадников к ним подоспел Корвин. Увидев их, лев издал новый душераздирающий рык.

– Не приближайся, Корвин! – приказал Веспасиан, не сводя глаз со льва. – Одно резкое движение, и он набросится на очередного из нас.

Лев угрожающе мотал хвостом из стороны в сторону.

– Кому-то придётся принять удар на себя, – процедил сквозь зубы Магн. – Другие атакуют его с боков.

– Помнится, это ты у нас мечтал о львиной охоте. Так что я зайду сбоку.

– Проклятье, я надеялся, что ты уже об этом забыл.

Веспасиан осторожно передвинулся влево. Заметив его движение, лев тряхнул головой и вновь зарычал. Веспасиан застыл на месте.

– Кис-кис, давай сюда, – поманил льва Магн.

Злобно зарычав, лев переключил внимание на Магна. Веспасиан между тем незаметно сделал пару шагов, заходя к нему слева.

– Готов, господин?

– Готов.

Магн напрягся. Почувствовав угрозу, лев приготовился к прыжку. Магн его опередил. Выставив перед собой меч, он с пронзительным боевым кличем устремился на зверя. Распрямившись, словно пружина, лев прыгнул. Веспасиан вскочил на ноги и бросился вперёд, целясь остриём меча в мускулистую шею животного. Магн же присел и вслепую ткнул мечом в летевшую на него рыжую массу.

Лев перевернулся и занёс лапу над его спиной. Зверь опоздал всего на одно мгновение. Подскочив к нему слева, Веспасиан вогнал спату ему в гриву. С жутким рыком зверь мгновенно обернулся на нового обидчика и оскалился, намереваясь впиться в него зубами. Поймав Веспасиана за рукав туники, он приготовился задней лапой расцарапать ему до крови левую ногу.

Магн тем временем резко распрямился и плечом поддал под мягкий львиный живот. Задние лапы льва взмыли в воздух, гривастая голова, наоборот, устремилась вниз. Увлекая за собой Веспасиана, лев рухнул на землю. Веспасиан – сверху на него. Его спата по-прежнему торчала из холки зверя. Зверь перевернулся на спину, сбрасывая с себя Веспасиана. Изловчившись и нырнув между когтистыми лапами, что отчаянно царапали воздух, Магн вогнал меч зверю в брюхо, несколько раз повернул его, кромсая мышцы и внутренности, после чего вонзил лезвие дальше, ниже грудной клетки.

Собрав последние силы, лев гигантской лапой замахнулся на Магна и впился когтями ему в грудь. Мощный удар отбросил Веспасиана прочь. Он выпустил меч из рук, и тот остался торчать в холке животного. Схватившись за рукоятку меча, Веспасиан приподнялся и всем телом навалился на рукоятку в тот момент, когда когти льва царапнули его плечо. Вскрикнув от боли, он со всей силы вогнал меч в тело льва, пока остриё не впилось в самое сердце зверя. В следующий миг львиная лапа на его плече напряглась, задние лапы, которыми зверь только что бил в воздухе, обмякли и вытянулись, а сама тяжёлая туша рухнула, когтями увлекая за собой Веспасиана.

Магн с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, подошёл к нему.

– Потерпи, господин, – сказал он и, приподняв огромную лапу, отодрал львиные когти от плеча Веспасиана.

У того от боли помутилось в глазах.

– Проклятье, вот это зверюга! – процедил он сквозь зубы.

– Зато какая схватка! – ухмыльнулся Магн.

Через всю его грудь, сочась кровью, протянулись следы львиных когтей.

– Почти как на арене цирка, – согласился Корвин, подходя к ним. – Смотрю, вам обоим не занимать мужества, коль вы ввязались в схватку со зверем. Этого у вас не отнять.

– Можно подумать, у нас был выбор, – буркнул Магн, помогая Веспасиану подняться на ноги.

– У вон того бедняги его точно не было, – произнёс Веспасиан и, хромая, направился в сторону изуродованного Капеллы. – Корвин, прикажи колонне строиться.

Сам он опустился на колени рядом с Капеллой и осторожно приподнял ему голову. Тот открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Дыхание его было прерывистым, грудь истерзана в клочья.

– Какая, однако, ирония судьбы, – просипел он и даже вымучил улыбку. В уголках рта показалась кровь. – Укротитель зверей умер от лап зверя.

– Ты ещё жив, – напомнил ему Веспасиан.

К ним подошёл Магн.

– Ничего, скоро я буду мёртв. Я не чувствую тела. Послушай, Веспасиан, я вынужден довериться тебе. Ты должен сделать всё для того, чтобы ларец попал к моему патрону. Это вольноотпущенник в доме Клавдия, сына Антонии. Его имя Нарцисс.

– Я знаю его, – сказал Веспасиан, что было не совсем так, но он не подал вида.

– В таком случае тебе должно быть известно, какой это безжалостный человек и ему лучше не переходить дорогу.

Тесного опыта общения с Нарциссом у Веспасиана не было, однако он имел все основания полагать, что Капелла говорит правду.

– В тех кругах большинство таких.

– Главное – доставь ему ларец так, чтобы об этом не узнал никто другой из императорской семьи. Именно поэтому я и встречался с его человеком в Сиве, чтобы тот помог мне вывезти его из Египта. Погрузи я его на корабль в Александрии, как он привлёк бы к себе внимание таможенников. Те тотчас наложили бы на него арест и передали префекту, Авлу Авилию Флакку. Тот предан Тиберию и наверняка отправил бы ларец ему. А это то, чего мой патрон желает избежать во что бы то ни стало.

– То, о чём ты меня просишь, попахивает изменой, не так ли? Почему ты думаешь, что я соглашусь?

– Деньги. Возьми ключи. Они висят у меня на шее, чтобы всегда быть поблизости. В ларце есть немного золота, примерно пятьдесят аурей. Это всё, что осталось после моих расходов.

– Боюсь, этого будет маловато.

– Мне заплатили не только звонкой монетой. Там есть ещё расписка банкира, в которой сказано, что предъявителю от Талеса в Александрии причитается четверть миллиона денариев, которые можно получить или у него самого за пять процентов комиссионных, или у братьев Клелиев на римском форуме, но уже за двадцать.

Магн изумлённо присвистнул.

– Что так, что этак, деньги бешеные.

– Нарцисс сочтёт, что они потрачены не напрасно, если ты в целости и сохранности доставишь ему содержимое ларца.

– А что в нём? – поинтересовался Веспасиан.

Действительно, что же может представлять такую ценность?

– Договоры о покупке земли. Последние три года Нарцисс по поручению Клавдия скупал в Египте огромные участки земли.

– И что в этом такого? У его матери Антонии в Египте огромнейшие угодья.

– Верно. Но она ведь не потенциальный наследник имперского пурпура, – голос Капеллы теперь был еле слышен. Он доживал последние мгновения. – Через год, особенно при хорошем урожае, эти земли принесут огромный доход. Нарцисс обеспечил своему хозяину целое состояние.

– В надежде, что тот облачится в императорскую тогу?

Не открывая глаз, Капелла еле кивнул.

– Именно, купив верность преторианской гвардии. Следующим императором должен стать Клавдий.

– А как же Калигула?

– Калигула принесёт Риму погибель.

– Калигула – мой друг.

Капелла испуганно приоткрыл глаза.

– О боги, что я натворил? – прохрипел он, задыхаясь. – Теперь Нарцисс убьёт всю мою семью.

Издав ещё пару слабых хрипов, Капелла испустил дух.

– И что ты намерен делать, господин? – спросил Магн, когда Веспасиан закрыл Капелле глаза.

– Найти ключи от ларца, – с трудом поднявшись на ноги, Веспасиан огляделся по сторонам.

Разорванные бедро и плечо болели и саднили.

Магн даже не пытался ему помочь.

– Я имею в виду, с ларцом?

– Отвезу Антонии. Пусть решает сама.

– У меня есть идея получше. Почему бы не взять золото и расписку, а остальное сжечь? Зачем тебе все эти политические игры? Зачем себя в них втягивать? Или ты забыл, как в своё время тебя едва не сбросили с утёса?

– Нашёл, – объявил Веспасиан, поднимая упавшие на землю ключи. – Боюсь, уже поздно. Я уже в них втянут. Когда Капелла не объявится в Риме с договорами, Нарцисс начнёт расследование. Вскоре его агенты выяснят, что я спас Капеллу от мармаридов, но тот умер на обратном пути. Нарцисс вполне логично предположит, что договоры у меня, и хотя он у меня в долгу, он наверняка попробует заполучить их себе. Даже если я их зарою, он мне не поверит. У меня же не будет против него никакого оружия. Так что выбор мой невелик: или тотчас же вручить их ему и навлечь на себя гнев Антонии, или же отдать их Антонии и навлечь на себя гнев Нарцисса.

– Антонии можно ничего не говорить.

Веспасиан недоумённо выгнул бровь.

– Ты считаешь, что такое возможно?

– Нет, конечно. Она наверняка держит в доме Клавдия своего соглядатая. В таком случае ты прав: лучше отдать их Антонии.

– Я тоже склонен так думать. Она защитит меня от Нарцисса гораздо лучше, нежели он меня от неё. Кроме того, стоит мне впасть у неё в немилость, как мне больше не видать Ценис.

– Невелика потеря, если на то пошло.

– Это почему же?

– Капелла мёртв. Кто же теперь возьмёт на себя заботу о Флавии? Мне казалось, тебе не терпелось занять его место. Или я неправ?

Веспасиан улыбнулся.

– Ещё как прав! Это действительно большая удача. Деньги в ларце помогут мне позаботиться об обеих.

* * *

Спустя два дня, вечером, они приблизились к южным воротам Кирены. С каждой минутой в груди Веспасиана нарастала тревога. То, что издали казалось обычным дымком многочисленных очагов, пекарен и кузниц, на глазах становилось всё темнее, укутывая густой пеленой северо-восточную часть города.

– Похоже, горит еврейский квартал в нижнем городе, – поделился Веспасиан своими опасениями с Магном, который ехал между ним и Зири.

– Пусть горит. Мне наплевать. Главное, чтобы огонь не перекинулся на бани резиденции наместника, – ответил Магн и почесал перевязанную грудь. – Должен же я соскрести с себя весь этот проклятущий песок.

Веспасиан пощупал больное плечо. Оно по-прежнему давало о себе знать пульсирующей болью. Что ещё хуже, из раны начал сочиться желтоватый гной.

– Ты прав. Я даже пальцем не пошевелю, пока не вымоюсь с дороги и не обработаю рану. Как только доедем, я тотчас же пошлю за Марком Фестом, префектом союзной когорты. Что бы там ни горело, думаю, он и его люди справятся с пожаром.

Цокая копытами, они въехали в городские ворота – странно, сегодня рядом с ними не было нищих – и направились к резиденции наместника, расположенной в центре города. Позади них колонна постепенно редела, пока не рассосалась совсем. Измученные долгим переходом люди расходились каждый в свою сторону, зная, что на помощь Рима больше рассчитывать не приходится. У редких счастливчиков в городе имелись семья и дом. Остальным, чтобы попасть в родные края, оставалось лишь уповать на помощь родственников, знакомых, а то и просто чужих людей. Когда последний из бывших пленников скрылся в одном из переулков, до Веспасиана дошло, что городские улицы пусты.

– Корвин! – крикнул он префекту всадников, ехавшему позади него. – Ты ничего не замечаешь?

– Уже заметил. И посмотри на окна. Ставни почти на всех закрыты.

– Может, сегодня проводятся какие-нибудь игры? – предположил Магн. – Здесь же есть амфитеатр?

– Есть, но даже в этом случае люди на улицах были бы. Например, те, кому не хватило места, или те, что слишком брезгливы.

– Терпеть не могу этих брезгливых.

Вскоре они выехали на форум. Тот тоже был пуст. Перед резиденцией наместника Веспасиан соскочил с коня и обернулся на Корвина и его крошечный отряд.

– Префект, ты и твои люди свободны. Передай им мою благодарность.

– Тем, что от них осталось, – хмуро ответил Корвин. – Сомневаюсь, что твоя благодарность восполнит потерю товарищей и те лишения, которые они были вынуждены терпеть в твоей непродуманной авантюре.

– Возьми верблюдов и продай, а на вырученные деньги найми замену, – продолжал Веспасиан, пропустив мимо ушей язвительное замечание.

– Так и сделаю.

– Можешь провести ночь здесь и отужинать со мной, прежде чем вернёшься в Барку.

– Спасибо, квестор, но я предпочитаю сам выбирать себе сотрапезников, – ответил Корвин и развернул коня. «Ты ещё услышишь обо мне, Веспасиан», – произнёс он с угрозой в мыслях, после чего пришпорил коня и поскакал прочь. Его всадники последовали за ним, ведя верблюдов.

– Ты прав, – заметил Магн. – Он тебя и впрямь не жалует.

– Да чтоб его! – отмахнулся Веспасиан, поднимаясь по ступеням резиденции. – Я протянул ему оливковую ветвь примирения, он отказался её принять. Если ему хочется быть моим врагом, что ж, пусть он им будет.

– Будем надеяться, что тебе не придётся об этом пожалеть.

– Квестор, хвала богам, ты вернулся! – воскликнул Квинтиллий, секретарь Веспасиана, и бросился ему навстречу, как только тот вошёл в атрий.

– Что происходит, Квинтиллий?

– Последние три дня евреи дерутся между собой. По всему городу их погибло уже несколько сот человек.

– Но где же Марций Фест и его солдаты?

– Пока ему удалось лишь оцепить еврейский квартал, чтобы беспорядки не выплеснулись за его пределы.

– Пусть немедленно доложит обстановку. И пошли за лекарем, чтобы тот обработал мне рану.

* * *

– Мы сумели погасить большую часть пожаров. Но кое-где они ещё продолжают полыхать, в кварталах, захваченных смутьянами, – докладывал Фест, держа масляную лампу так, чтобы лекарь в тусклом вечернем свете мог лучше рассмотреть рану. – Их несколько тысяч, но мы сумели окружить их на восьми улицах в еврейском квартале. Они построили баррикады, которые я намерен взять штурмом завтра на рассвете.

– То есть ты понятия не имеешь, с чего всё началось? – спросил у Феста Веспасиан – вернее, процедил сквозь зубы, пока врач обрабатывал рану уксусом.

Фест покачал головой. Это был карьерный офицер, который поднялся с самых низов. Сейчас ему было уже где-то под сорок.

– Нет, квестор. Но, похоже, всё началось на агоре нижнего города. Там некий молодой человек постоянно выступал с проповедями, и послушать его приходило всё больше и больше людей. Я несколько раз наблюдал за ним. Он ни слова не сказал против цезаря или Рима. Поэтому я не стал его трогать, как ты мне и велел.

– Что же он проповедует?

– Не знаю, что-то про их еврейского бога. Я несколько раз слышал от него что-то вроде «искупление в конце света», но, сказать по правде, особо не прислушивался. С ним всегда рядом молодая женщина с двумя детьми, но она молчит.

– Кажется, я тоже пару раз видел его до отъезда в Сиву. Ты знаешь, кто он такой? – спросил Веспасиан и поморщился.

Это врач начал накладывать ему на плечо швы.

– Знаю лишь то, что примерно месяц назад он прибыл сюда с торговым судном из Иудеи.

– А за чем плыло это судно?

– За оловом, – если верить записям портового эдила.

– Оловом? И оно всё ещё в порту?

– Согласно записям, оно покинуло порт на следующий день после начала беспорядков.

– Понятно. Завтра первым делом разгоним смутьянов, а потом отыщем этого проповедника. Если всему причиной он, я отправлю его наместнику, чтобы тот повесил его на крест. Квинтиллий!

– Да, квестор? – тотчас откликнулся на его зов секретарь.

– Завтра меня будет спрашивать еврей по имени Иосиф. Я должен видеть его, как только он придёт.

– Да, квестор.

– И ещё, разыщи ту женщину, что приходила ко мне, Флавию Домициллу. Как только мы утихомирим евреев, я хотел бы пригласить её завтра на ужин.

– Да, квестор. Что-то ещё?

Тем временем врач взялся зашивать разорванное бедро. Дёрнувшись от боли, Веспасиан сделал знак секретарю, что тот свободен. Квинтиллий отвесил поклон и удалился.

– Спасибо, Фест. Ты всё сделал правильно. Возвращайся к своим солдатам. Я с первым лучом солнца приду оценить ситуацию, прежде чем вы начнёте штурм баррикад. Арестуй еврейских старейшин и приведи их сюда, чтобы они объяснили мне поведение своего народа. Хочу знать, заслуживают ли смутьяны или нет моего милосердия.

Ещё толком не рассвело, а облачённый в форму Веспасиан уже шагал через атрий, горя желанием подавить мятеж, чтобы затем с чистой совестью приступить к соблазнению Флавии Домициллы.

Магн ждал его, усевшись на край канцелярского стола.

– Доброе утро, господин. Как самочувствие?

– Думаю, такое же, как и у тебя, – ответил тот, потирая забинтованное бедро. – По крайней мере, плечо больше не дёргает. А что подняло тебя в такую рань? Мог бы и не приходить.

– Ага, и пропустить хорошую уличную драчку. Большое спасибо. Или ты забыл, что я служил в городских когортах? Как же мы любили, когда болельщики после скачек устраивали потасовки. Потому что других драк просто не было. Зато какое удовольствие, если только нам не выпадало утихомиривать «Зелёных». В этих случаях приходилось придерживать этих буянов кулаками. Ну, ты понял, о чём я.

– Среди сегодняшних «Зелёных» не будет.

– Верно. Но я буду думать, что они все «Красные», ублюдки.

– Квестор, – в главную дверь вошёл Квинтиллий. – Среди просителей, что ждут тебя на улице, есть тот самый Иосиф.

– Отлично. Ты нашёл Флавию Домициллу?

– Нет, квестор. Накануне вечером у меня просто не было времени. Как только рассветёт, я отправлю моих людей на её поиски.

– Давай.

Веспасиан шагнул на прохладный утренний воздух. Просители тотчас принялись размахивать у него перед носом свитками, выкрикивать просьбы, выклянчивать привилегии.

– Погодите! – выкрикнул Веспасиан, отталкивая от себя протянутые руки. – Я скоро вернусь и тогда выслушаю вас.

Заметив за спинами толпы просящих Иосифа, он поманил его пальцем:

– Пойдём со мной.

– Да, квестор.

Иосиф отделился от толпы и зашагал рядом с Веспасианом. Вместе они по ступенькам спустились к форуму. Магн же взялся расталкивать самых упорных просителей.

– Скажи, вместе с этим человеком, которого ты подвёз до Аполлонии, была молодая женщина и двое детей?

– Да, на корабле была женщина с двумя детьми, но она не сопровождала Шимона. По её словам, она держала путь из Иудеи в южную Галлию, спасаясь от преследований жрецов.

– Похоже, теперь она сопровождает этого твоего Шимона. Она была рядом с ним, пока он проповедовал мятежи и неповиновение.

– Шимон бы никогда не стал проповедовать такое.

– Вот как? Тогда будь добр, объясни, почему еврейский квартал объят беспорядками?

– Шимон здесь ни при чём. Он проповедует мир, так же, как и я. Мы следуем истинному учению моего родственника Иешуа.

– Того самого, который якобы был распят?

– Да, квестор. Он был хороший человек, который верил, что евреи должны сострадать друг другу, ибо конец света близок, и в Судный День спасутся только праведники.

– Спасутся от чего? – уточнил Веспасиан, когда они, выйдя с форума, зашагали по мусору, оставшемуся после трёх дней беспорядков.

– От вечной смерти. Они будут жить вечно, вместе с воскрешёнными праведниками в земном раю, в котором будет отныне царить закон Божий.

– И это касается только евреев?

– Любого, кто примет это учение и станет следовать Заповедям Божьим, как те изложены в Пятикнижии Торы, а также совершит обрезание.

– А это ещё что такое? – удивился Магн, перешагивая то, что вчера ещё было рыночным прилавком.

– Удаление крайней плоти.

Веспасиан недоумённо посмотрел на Иосифа.

– Никогда не понимал вас, евреев. Ты серьёзно ждёшь, что я поверю в то, что для того, чтобы стать праведником, нужно отрезать крайнюю плоть?

– Так заповедовал Бог, – пожал плечами Иосиф.

– Можете обрезать себе что угодно, если вам так нравится, но зачем навязывать это другим людям?

– Мы не навязываем. Мы проповедуем евреям, которые позабыли заповеди. Иешуа высказался по этому поводу однозначно. Не следует нести слово Божье язычникам и даже еретикам-самаритянам, которые извратили Тору.

Веспасиан хмыкнул и молча зашагал дальше, по направлению к нижнему городу, мысленно ломая голову над вопросом, как эти люди могут думать, что они единственные наделены пониманием воли божьей. Причём они так уверены в своей правоте, что не желают слушать никого другого.

Свернув направо с разгромленной мятежниками главной улицы, Веспасиан в первых лучах зари, позолотивших высокие облака, увидел, как центурионы строят своих легионеров.

– Вот это раздрай! – заявил Магн, проходя мимо них, пока они, явные новички, пытались выстроиться в полутьме в ровную линию.

Сыпля проклятиями, солдаты стукались щитами, цеплялись друг за друга копьями и принимали палочные удары, которые щедро раздавали опционы – помощники центуриона.

– Для многих из них это будет боевое крещение, – сообщил ему Веспасиан, а про себя подумал, хватит ли новобранцам выдержки и дисциплины методично пройти квартал и погасить очаги беспорядков.

– Если они не в состоянии построиться, это будет их последний бой.

– Доброе утро, квестор, – приветствовал их Фест, когда они подошли к командиру первой центурии. – Еврейские старейшины уже ждут тебя.

– Спасибо, префект, что привёл их сюда, – сказал Веспасиан и бросил взгляд на улицу.

В ста шагах в тусклом утреннем свете высилась внушительная баррикада.

Навстречу ему, шаркая ногами, шагнули три седобородых старика в длинных белых одеждах, поверх которых были наброшены черно-белые мантии. Веспасиан окинул их глазами с головы до ног, в надежде, что хотя бы один из них разъяснит ему, что происходит в городе.

– Кто будет говорить? – спросил он.

– Я, квестор, – сказал тот, что стоял посередине. – Моё имя Менахем.

– Скажи мне, Менахем, что стало причиной происходящему?

– Человек, проповедующий ересь.

– Шимон?

– Ты его знаешь?

– Да, я его знаю. Что такого он сказал, что этим можно оправдать этот разгром и даже человекоубийство?

– Он обратил в свою веру сотни наших людей. Они больше не следуют нашему учению.

– Ага, то есть проблема в том, что вы боитесь потерять влияние?

– То, что он проповедует, нельзя назвать иначе, как богохульство.

– Мне казалось, учение Иешуа требует от евреев любить друг друга и следовать заповедям Торы. Какое же это богохульство?

Менахем от удивления вытаращил глаза.

– Для язычника ты хорошо разбираешься в нашей вере, квестор. Согласен, в этом нет ничего богохульного. Но это ещё не всё. Шимон утверждает, что Иешуа был мессией и сыном Божьим. Этого мы не можем принять.

– И поэтому ты приказал своим людям убить его и его сторонников?

– Мы никому ничего не приказывали. В толпе был подстрекатель. Кто-то, кого мы не видели раньше. Он поднял крик, когда Шимон сделал ещё одно богохульное заявление.

– И какое же?

– Что после того, как Иешуа умер на кресте, через три дня он восстал из мёртвых, как доказательство воскрешения праведников.

– Что за чушь! И ты ничего не сделал, не сдержал своих людей?

– После этого заявления подстрекатель обратился к толпе. Он их так завёл, что они отказались выслушать нас. Человек этот заявил, что и неурожай зерна, и недород сильфия – всё это наказания, ниспосланные на нас Богом за то, что мы слушаем бредни Иешуа.

– Но сильфий плохо родится уже много лет подряд.

Менахем пожал плечами.

– Это бедные люди, которые из-за недорода стали ещё беднее и не могут позволить себе подорожавший хлеб. Они только рады возложить вину на козла отпущения. Подзуживаемые подстрекателем, они набросились на сторонников Шимона. Подстрекатель же продолжал кричать, что они должны схватить женщину с двумя детьми, что всегда была рядом с ним. Пока сторонники Шимона сдерживали напор толпы, ей с детьми удалось бежать. Подстрекатель бросился на её поиски, и с тех пор в городе то там, то здесь вспыхивают беспорядки.

– И поэтому они забаррикадировались в еврейском квартале до тех пор, пока её не найдут? Я правильно понял?

– Боюсь, что так, – печально согласился Менахем, глядя на солдат, которым наконец удалось построиться. – Этот человек – фанатик. Он уже навлёк смерть на десятки наших людей. И если его не схватить, к концу дня погибнет ещё столько же, если не больше.

– Как он выглядит?

– Коротышка на кривых ногах, половина одного уха отсутствует.

– Думаю, узнать его не составит труда. Но скажи мне, Менахем, что он имеет против той женщины с двумя детьми?

– Он завил, что для того, чтобы избранный народ Кирены вновь стал чист и сильфий уродился снова, кровную линию Иешуа нужно прервать. По его словам – это дети Иешуа.