Текст книги "Веспасиан. Фальшивый бог Рима"

Автор книги: Роберт Фаббри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Твоя благосклонность для нас – великая честь, – ответил Веспасиан, равнодушно глядя на стоящие перед ними яства.

– О да, и каждый из этих баранов готов плеваться желчью от того, что они её лишены. Но как бы я ни обращался с ними, эти лицемеры всё равно изображают пылкую любовь ко мне.

– Я бы не стал называть это лицемерием. У них нет ненависти к тебе.

Калигула с проницательной улыбкой посмотрел на Веспасиана.

– Не надо лгать мне, друг мой. Что, по-твоему, я делал с тех пор, как облачился в пурпур? Справедливо правил Римом?

Веспасиан пристально посмотрел ему в лицо. К его великому удивлению, взгляд Калигулы был абсолютно ясен и разумен.

– Ты совершил ряд великих дел, и в следующем году тебя ждут новые свершения, – осторожно произнёс он, стараясь не вспоминать кровавые события этого дня.

– Верно. Но самое моё великое свершение это то, что я поднёс зеркало к лицу Сената, чтобы они увидели в нём себя такими, какие они есть: подхалимы и льстецы, которые не могут жить иначе. В те годы, когда шли суды над предателями и изменниками, они только и делали, что оговаривали друг друга, рассчитывая заручиться благосклонностью Августа, Тиберия, Сеяна. Ибо знали: если удачно избавиться от политического противника, можно будет прибрать к рукам его деньги, пусть даже ценой утраты всякой чести и совести. Из-за них я потерял почти всех моих родных, и теперь честь требует от меня отомстить этим алчным ничтожествам.

Веспасиан и Сабин переглянулись. Откровенность Калигулы слегка напугала обоих, тем более что в словах его была немалая доля истины.

– То есть все унижения были отмщением? – уточнил Сабин.

Калигула холодно улыбнулся.

– Естественно. Видишь ли, Веспасиан, твой брат пока ещё не понял главного. Постарайся это сделать ты. Скажи честно, я безумен?

Ответ, словно кость, застрял у Веспасиана поперёк горла. Что ещё хуже, как ни отвечай, он в любом случае выдаст себя.

– Отвечай! Причём отвечай правдиво. Ты действительно считаешь меня безумцем?

– Да, Божественный Гай.

Калигула расхохотался. Правда, взгляд его при этом остался холоден.

– Отлично, мой друг. Ты первый, кто честно сказал мне правду, даже если она может стоить тебе жизни. Конечно же, ты думаешь, что я безумен. Наверно, так оно и есть. Или же у меня просто нет желания сдерживать свои порывы. Как бы там ни было, но каждой своей безумной выходкой я унижаю Сенат. Мне интересно взглянуть, как низко они станут прогибаться и при этом льстить мне в надежде удостоиться моей благосклонности. Когда я лежал больной, они каждый день приходили под мою дверь, вознося молитвы и совершая жертвоприношения богам ради моего скорейшего выздоровления. Хотя на самом деле каждый в душе мечтал поскорее увидеть меня мёртвым. И я решил, что заставлю их униженно ползать передо мной, заставлю их делать то, чего ещё не делал ни один римлянин: поклоняться живому богу. Ты посмотри на них: они это делают. Но ведь я никакой не бог, и они это прекрасно знают. Более того, они знают, что мне известно, что они это знают. И, несмотря на это, мы все продолжаем притворяться. Ведь даже ты в моём присутствии делаешь вид, будто перед тобой бог.

Веспасиан сглотнул комок.

– Да, Божественный Гай.

– Разумеется, ведь тебе дорога твоя жизнь. В моих руках неограниченная власть, какой нет больше ни у кого в целом мире. Но что такое власть, если ею не пользоваться? Люди боготворят тех, в чьих она руках, в расчёте на вознаграждение. Это так приятно и забавно! Помнишь того идиота, который предложил свою жизнь в обмен на мою? Он ожидал, что его раболепие будет вознаграждено, я же поймал его на слове. Зато я подарил миллион сестерциев лжецу, который клялся, будто видел, как дух Друзиллы поднимается к небесам, чтобы там общаться с богами. И вот теперь эти бараны пребывают в растерянности. Я всё толкаю и толкаю их, потому что могу это делать, и главное, получаю от этого удовольствие.

Веспасиан нахмурился.

– Однажды ты толкнёшь кого-то слишком сильно.

– Неужели? Вряд ли. Если кто-то действительно сумеет меня убить, что крайне трудно сделать, этот человек умрёт вместе со мной. Скажи, кто из присутствующих осмелится на это, зная, что лишится всей свой собственности и таким образом пустит семью по миру? Вы?

Веспасиан и Сабин промолчали.

Калигула усмехнулся и поднялся с ложа.

– Вот видите. Конечно же нет. Вы такие же, как и все остальные. И я сейчас вам это докажу.

С этими словами он подошёл к стоящему у дверей Корвину. Клемент стоял рядом; на нём не было лица.

– Корвин, могу я тебя просить...

– С удовольствием, Божественный Гай, – ответил Корвин и, открыв дверь, скрылся за ней.

Оттуда раздался крик, и Корвин показался снова, грубо ведя за руку обнажённую женщину.

– Клементина! – крикнул Сабин, вскакивая с ложа.

Веспасиан в последний миг удержал его, крепко схватив за плечи.

– Нет! – прошипел он. – Калигула прав. Ты умрёшь, а твоя собственность будет конфискована. Клементина и ваши дети станут нищими.

– Какая прелесть, не правда ли? – с нескрываемым злорадством произнёс Калигула. – Корвин сам вызвался привезти её оттуда, где ты её спрятал. Мне даже не пришлось его об этом просить. Согласись, Клемент, это весьма любезно с его стороны.

Клемент закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Его буквально трясло от ярости. Позади Клементины и Корвина музыканты продолжали извлекать из своих инструментов нежные, гармоничные звуки.

Веспасиан крепко держал Сабина. Брат рыдал и пытался вырваться. Калигула схватил Клементину за руку.

– Твой муж только что ломал голову над тем, как ему отблагодарить меня. Как же ему повезло, что способ нашёлся так быстро, – с этими словами он злобно посмотрел на обоих братьев. – Бараны?

Казалось, время замерло. Звуки сделались едва различимы. Веспасиан подавил в себе ужас. Сделав каменное лицо, он выдержал взгляд Калигулы. Внезапно он понял: тот ошибался. Его убьют, причём убьют уже скоро. Потому что иначе просто быть не может.

Вот только кто потом займёт его место?

Веспасиан повернулся и, стараясь не выдать отвращения, посмотрел на Клавдия, единственного прямого наследника династии Юлиев-Клавдиев. Ёрзая и пуская слюни, тот таращился на голую Клементину и одновременно машинально тискал грудь Мессалины. Он также заметил, как Мессалина и её брат Корвин сначала пристально посмотрели на Клемента, после чего обменялись многозначительными взглядами. И тогда он понял: Корвин устроил это нарочно. Он умыкнул Клементину, сестру префекта претория, и привёз её сюда, чтобы её обесчестил Калигула. Так как знал, что в конечном итоге Мессалина окажется в выигрыше, ибо выбор невелик и следующим императором станет её муж.

Веспасиан украдкой посмотрел на сестру Калигулы Агриппину. Та, держа в руках рыжеволосого младенца, с нескрываемым отвращением глядела на Мессалину. Кстати, младенец этот также был наследником, правда, слишком юным. Затем взгляд Веспасиана переместился на Цезонию Милонию. Несказанно гордая тем, что беременна семенем Калигулы, она свысока посматривала на других женщин. Впрочем, что-то подсказывало Веспасиану, что плод её чрева будет недолговечным и не переживёт своего отца. Так что следующий претендент на императорский пурпур всё же Клавдий. В этом не оставалось сомнений. Веспасиан снова посмотрел на убогого сына Антонии. Туника Клавдия вздыбилась бесстыдной эрекцией. И это самый достойный из потомков Цезаря? Доколе Рим будет терпеть этот позор?

Из оцепенения его вывела дрожащая нота флейты, а в следующий миг, словно наяву, в его ушах зазвучала пронзительная песня Феникса. Он снова скользнул взглядом по наследникам Цезаря. Ему невольно вспомнилось пророчество Тразилла, и он понял, с каким вопросом однажды вернётся в святилище Амона в Сиве. Впрочем, озарение это длилось считанные мгновения. Вскоре в сознание вновь ворвались звуки флейты, и он из мира мечтаний и грёз перенёсся назад, в жестокую, безумную реальность.

Клементина с мольбой в глазах посмотрела сначала на мужа, затем на брата. Увы, те были бессильны что-либо сделать, ибо её грубо тащил за собой тот, в чьих руках были жизнь и смерть любого из них.

Двери закрылись. Гробовое молчание прорезал крик Клементины. Клемент подошёл к братьям и шепнул на ухо Сабину:

– Не здесь и не сейчас, но там и тогда, где я скажу. Вместе.

Сабин едва заметно кивнул; по его лицу катились слёзы. Впервые в жизни Веспасиан испугался за брата: поруганная честь легко может заглушить в нём голос разума.

Впрочем, ему тотчас стало страшно и за самого себя. Ведь когда Сабин в следующий раз вернётся в Рим, его сердце будет гореть мщением, и тогда он, Веспасиан, будет поставлен перед нелёгким выбором: или презреть священные узы кровного родства, или же вместе с братом лишить жизни самого императора.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

В основу этого исторического романа легли труды Тацита, Светония, Кассия Диона, Иосифа и Филона.

Обстоятельства распятия Иешуа, мягко выражаясь, сомнительные. Лично я нахожу мотивы и последовательность событий крайне неубедительными. Судя по всему, древние авторы, создавая эту историю, подгоняли её под цели новой религии, христианства, какими их видел и пытался осуществить Павел. Моя версия этой истории отнюдь не претендует на научность. Я включил её в книгу для того, чтобы Сабин стал свидетелем рождения новой религии, которая будет играть существенную роль в событиях последующих моих книг.

Я благодарен А.Н. Уилсону, автору книги «Павел: ум апостола» за то, что он предложил мне полное имя Павла. Он же подбросил мне интригующую идею, что Павел мог быть стражем Иерусалимского храма, которому Пётр отрезал ухо, а также мог быть в числе свидетелей распятия Иешуа.

Нет никаких свидетельств того, что Павел, преследуя сторонников Иешуа, побывал на Крите и в Киренаике. Веспасиан занимал там должность квестора в 34 году нашей эры или вскоре после того, если следовать датировке, предложенной в замечательной книге Барбары Левик «Веспасиан». Я остановил свой выбор на 34 году, потому что, согласно Тациту, именно в этот год возродился Феникс. Дион Кассий относит это событие к 36 году нашей эры. Тацит, похоже, верит в Феникса, ибо уделяет его описанию почти половину страницы.

В это время резко падают урожаи сильфия, что наихудшим образом сказалось на экономике Киренаики. Считается, что через двадцать лет Нерону было подарено последнее растение.

Возможно, я очернил мармаридов, изобразив их как безжалостных работорговцев, за что приношу им мои глубочайшие извинения.

В Сиве действительно был оракул Амона. Александр ездил к нему и имел с ним беседу, однако так и не раскрыл того, что тот ему сказал.

У Калигулы была длительная связь с женой Макрона Эннией и он действительно обещал сделать её императрицей, а Макрона префектом Египта, однако в конечном итоге он приказал им совершить самоубийство, обвинив её в супружеской неверности, а его – в лести. Роль Веспасиана в этих событиях – плод моего вымысла.

Поппей умер естественной смертью в 35 году нашей эры. Тацит пишет о ней скупо. Нет никаких оснований предполагать, что Поппей как-то причастен к самоубийству Помпония в предшествующем году. Скорее всего, это дело рук Тиберия.

Парфянское посольство действительно побывало в Риме примерно в это время, и Тиберий поддержал притязания Фраата, что в итоге вылилось в двухлетнюю военную кампанию под командованием наместника Сирии Луция Вителлия. В своей книге я сделал участником этих событий Ирода Агриппу. Кроме того, я отправил его в Иерусалим, когда там состоялась казнь Иешуа, а также сделал соучастником заговора Макрона и Поппея с целью захвата восточных провинций.

Я также сделал Сабина эдилом, отвечавшим за раздачу зерна. С другой стороны, на тот момент брат Веспасиана вполне мог занимать этот пост.

В последние месяцы своего правления Тиберий действительно выделил средства на восстановление Авентина после пожара. Тацит пишет, что он был задушен Макроном. Согласно Диону Кассию, Калигула заставил Сенат отменить завещание Тиберия по причине безумия покойного императора, что, по всей видимости, так и было, ибо он назвал его сонаследником маленького мальчика.

То, как Веспасиану удалось пережить правление Калигулы, мы узнаем от Светония, который пишет, что Веспасиан встал в Сенате и произнёс благодарственную речь Калигуле за то, что император накануне пригласил его на ужин. Из этой речи видно, что Калигула считал его своим другом. Веспасиан же наверняка понимал, что лестью можно спасти себе жизнь.

Что касается безумных эскапад Калигулы, то они, если верить историкам, были многочисленны и разнообразны. У меня нет оснований им не верить, хотя я и склонен считать, что без преувеличений дело не обошлось.

Всё, что он совершает на страницах этой книги, так или иначе описано или упомянуто Светонием или Дионом Кассием. Свидетельства Тацита, к сожалению, утрачены. Я позволил себе лишь две вольности. Во-первых, его публичный секс с Друзиллой. Я не нашёл свидетельств постройки театра для этих целей, однако об этом писали некоторые современные авторы с богатой фантазией. Идея мне понравилась, и я решил ею воспользоваться. Если кто-то укажет мне исторический документ, подтверждающий этот факт, я буду только рад узнать, что был недалёк от истины.

Вторая вольность: «обслуживание» сёстрами Калигулы городской бедноты почерпнуто из тех же источников. Я решил включить этот эпизод в свой роман, ибо он хорошо иллюстрирует превращение императорского дворца в бордель. Кстати, принуждение Калигулой сестёр к сексу, правда, с его друзьями, действительно имело место, о чём можно прочесть у Светония.

Болезнь Калигулы до сих остаётся загадкой и на её счёт существует немало гипотез. Достоверно лишь одно: после неё император изменился до неузнаваемости. Я бессовестным образом заимствовал идею Роберта Грейвза о том, что Калигула, по всей видимости, уверовал в то, что с выздоровлением он превратился в бога, ибо она показалась мне плодотворной. Огромное спасибо одному из величайших писателей, автору знаменитых исторических романов.

В период правления Калигулы Веспасиан действительно был эдилом, отвечавшим за состояние римских улиц. Светоний подробно пишет о том, как Калигула, придя в ужас от их состояния, приказал наложить грязи в складки тоги Веспасиана. По мнению древнего историка, это был знак, что в один прекрасный день Рим достанется Веспасиану. Лично мне в этом видится знак того, что Веспасиан не лучшим образом выполнял свои обязанности.

Валерий Катулл, а отнюдь не Клемент, утверждал, что валится с ног от усталости, ублажая Калигулу. Мне так понравилась эта деталь, что я решил включить её в свою книгу.

Калигула своим поведением действительно довёл Антонию до самоубийства. Вполне вероятно, что в своём завещании она даровала Ценис свободу, поскольку на тот момент той уже исполнилось тридцать лет.

Роль Веспасиана в похищении и доставке из Александрии кирасы Александра Македонского – мой очередной вымысел. Однако если кто-то должен был туда за ней съездить, почему бы не поручить это нашему герою? Таким образом, он смог стать свидетелем еврейских мятежей в этом городе, имевших место в 38 году. Описание беспорядков и унижение Ирода Агриппы я позаимствовал у Иосифа Флавия и Филона, а также в замечательной книге Сандры Гамбетти «Беспорядки в Александрии в 38 году нашей эры и преследование евреев». Пребывание в этом время в Александрии Павла целиком и полностью на моей совести, однако если после обращения в христианство по дороге в Дамаск он действительно провёл три года в пустыне, он вполне мог вновь появиться в 38 году, хотя не обязательно в Александрии.

Мой самый любимый комментарий о беспорядках в Александрии принадлежит Филону, брату Алабарха Александра, которого возмущали не столько убийства евреев, сколько тот факт, что их, как обыкновенных египетских земледельцев, секли кнутом, вместо того чтобы применять к ним розги, как то приличествовало невысокому статусу. Более того, секли евреев греки из самых низких сословий, что в его глазах было крайне оскорбительно. И правда, какой позор!

Веспасиан познакомился с Флавией Домициллой примерно в это время. Флавия была любовницей Статилия Капеллы из Сабраты и дочерью Флавия Либералиса. Последний был писарем при квесторе, однако впоследствии был принят во всадническое сословие.

Мост Калигулы через Неаполитанский залив наверняка был потрясающим зрелищем. Однако его строительство действительно привело к дефициту продовольствия во всей Италии. События, описываемые на страницах моей книги, заимствованы из исторических источников. Я внёс лишь несущественное изменение: они укладываются в один день, вместо двух. Возможно, Корбулон не был причастен к постройке моста и дороги по нему, однако он действительно как-то раз пожаловался в Сенате на состояние дорог и был назначен Калигулой – по всей вероятности, в шутку – ответственным за их строительство и поддержание в должном состоянии.

Изнасилование Калигулой Клементины в конце книге – плод моего вымысла. Однако я бы не удивился, будь оно так на самом деле.

Мои искренние слова благодарности моему агенту, Иэну Друри, а также Гайе Бэнкс и Вирджинии Асционе за их самоотверженный труд по защите моих авторских прав в других странах.

Я также благодарен Саре О’Киф и Тоби Манди из издательства «Корвус», за то, что они поверили в серию романов о Веспасиане и продолжают их публиковать.

В очередной раз я с удовольствием работал с моим редактором Ричендой Тодд. Благодаря ей книга стала гораздо лучше, чем если бы над ней трудился только я.

И, наконец, спасибо тебе, Аня, за то, что каждый вечер выслушивала новую порцию написанного мной.

История Веспасиана найдёт своё продолжение на землях Германии и Британии в романе «Павший орёл Рима».