Текст книги "Дух демона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

Монах бросил на Коннора безучастный немигающий взгляд и разорвал ему горло.

Коннор Билдеборох упал, ухватившись руками за горло, безуспешно хватая ртом воздух и столь же безуспешно пытаясь остановить кровь, которая темно-красным потоком хлынула наружу, а затем через разорванную трахею устремилась в легкие.

Юсеф обернулся и ударил ошеломленного Роджера. Парень упал.

Роджер быстро сообразил, что Коннору теперь не поможешь, а с изощренным монахом ему не справиться. Едва оказавшись на земле, он начал отползать в сторону, и пока Юсеф глумился над умирающим Коннором, Роджеру удалось добраться до лошади.

– Думаю, что следующим, кого я убью, будет твой дядюшка, – со злорадной усмешкой процедил Юсеф.

Коннор слышал эти слова, но они доносились уже издалека. Он куда-то падал. Ему было холодно и одиноко. Звуки исчезли. Окружающий мир сузился, превратившись в отдельные вспышки света.

И вдруг ему стало светло и тепло.

Он обрел место великого покоя, единственное место надежды. Он наконец-то помирился с Джилл.

Все остальное ушло, остались только свет и тепло. И дух Коннора устремился им навстречу.

Роджер крепко ухватился за стремя испуганной лошади Коннора, которая потащила его вперед. Позади слышались шаги приближавшегося монаха. Расправившись с Коннором, Юсеф не собирался упускать вторую жертву.

Буквально рыча от боли, Роджер подбежал к лошади. Он ухватился за седло, затем потянулся и сильно ударил Грейстоуна, заставив пуститься вскачь. Кое-как Роджер сумел обернуться назад и увидел догоняющего их Юсефа. Тот бежал быстро, и расстояние между ними сокращалось.

Роджер из последних сил старался взобраться на лошадь. Когда его ноги перестали волочиться по земле, лошадь почувствовала облегчение и поскакала быстрее, оставляя монаха позади.

Он даже не попытался как следует сесть в седло, а так и остался сидеть поперек, свесив голову и морщась от каждой выбоины на дороге, доставлявшей ему болезненную встряску.

Вскоре Грейстоун оторвался от брата Юсефа.

Раздосадованный брат Юсеф со всей силой ударил каблуком по земле. Он глядел то в одном, то в другом направлении, не зная, куда ему направиться. Можно вернуться в Палмарис. Теперь, когда Коннор мертв, некому обвинить его в убийстве Добриниона. А показания каких-то бродяг никто не сочтет веским обвинением против монаха Абеликанского ордена.

Юсеф не боялся ни барона Билдебороха, ни монахов Сент-Прешес. Однако при мысли о том, что придется сообщить о случившемся отцу-настоятелю Маркворту, у него встали дыбом волосы. Коннор Билдеборох, доставивший им столько хлопот, наконец-то мертв. Но ведь и Данделион тоже мертв. И приказ вернуть камни все еще не выполнен.

Юсеф посмотрел на север, куда ускакал Роджер. Нет, надо опередить мальчишку и не дать ему встретиться со своими сообщниками. Теперь уже он застигнет их врасплох, когда выскочит из засады и набросится на эту Джилли, или Пони. Он должен расправиться с ними. В первый раз он потерпел поражение лишь потому, что эти оборванцы все разнюхали заранее, но зато сейчас…

Вот тогда он сможет отчитаться перед отцом-настоятелем.

Брат Юсеф бросился бежать. Его сильные ноги двигались без устали, покрывая милю за милей.

Роджер не особо гнал лошадь. Он знал, что монах не откажется от погони и сделает все, чтобы помешать ему добраться до Элбрайна и Пони. Впрочем, парень не слишком тревожился, ибо на лошади он все равно доберется быстрее.

Увы! Въехав на холм и оглянувшись назад, Роджер увидел вдалеке монаха. Хотя расстояние между ними было значительным, Юсеф упрямо продолжал бежать!

– Невероятно, – пробормотал Роджер.

По его подсчетам, он проехал более пяти миль. А монах бежал с такой скоростью, словно только что пустился в погоню!

Роджер вновь забрался в седло и пришпорил Грейстоуна. Между тем лошадь устала. Рыжий круп был весь в капельках пота, однако Роджер не мог позволить Грейстоуну двигаться медленнее. Все его надежды и мольбы были об одном: только бы опередить монаха. Роджер скакал прямо по дороге, даже не думая, что Юсеф может его увидеть. Быстрее, еще быстрее. Какими бы дьявольскими способностями ни обладал этот монах, за лошадью ему не угнаться.

Посчитав, что теперь он оставил своего преследователя далеко позади, Роджер сбавил скорость. Он обдумывал, как лучше добраться до своих друзей, с которыми условился встретиться в заброшенном крестьянском доме. До цели оставалось не более десяти миль, когда лошадь неожиданно споткнулась.

Роджер оглянулся: на обочине дороги что-то блестело. Грейстоун потерял подкову и теперь еле плелся прихрамывая.

Парень соскочил вниз, быстро схватил подкову и вернулся, чтобы узнать, с какой ноги она свалилась. Ответ был очевиден и так: Грейстоун прихрамывал на левую заднюю ногу. Роджер осторожно согнул ее и осмотрел копыто. Он мало разбирался в лошадях, но все же понял, что без подковы нечего и думать продолжать путь верхом. А как поставить подкову на место, он не знал.

– Поври тебе в бок, – выругался Роджер.

Он то и дело оглядывался в сторону дороги. Собрав в кулак всю силу воли, Роджер отогнал нараставший страх и заставил себя думать спокойно и последовательно. Продолжить путь бегом? Эту мысль он отбросил сразу же. Монах догонит и поймает его раньше, чем ему удастся добраться до места встречи. Может, люди вновь вернулись в эти края и в каком-нибудь доме ему помогут подковать лошадь? Тоже не выйдет: времени у него в обрез.

– Остается одно – сражаться, – не сводя глаз с дороги, вслух произнес Роджер.

Ему обязательно нужно было произнести эти слова и услышать их.

Затем он заглянул в седельный мешок, надеясь отыскать среди вещей, которые они с Коннором прихватили в дорогу, хоть что-то, способное помочь ему сейчас… Веревки, трезубый крючок, лопатка, кое-что из посуды, кое-что из одежды. Один предмет все же привлек внимание Роджера. Во время последней стоянки каравана, в том самом крестьянском доме, где они теперь условились встретиться, он позаимствовал небольшой подъемный механизм с колесиком и рукояткой – что-то вроде маленькой лебедки. С помощью этого нехитрого устройства крестьяне подымали тюки с сеном и втаскивали в загон упрямых быков.

Роджер повертел механизм в руках, пытаясь сообразить, не поможет ли ему сейчас эта штучка. У него мелькнуло несколько догадок, и одна из них показалась ему наиболее верной. Это как раз по его части. Нечего было и думать взять монаха силой. А хитростью?

К тому времени, когда брат Юсеф добрался до этого места, ни Роджера, ни лошади на дороге не было. Зато прямо посередине блестела конская подкова. Монах остановился, нагнулся за подковой, потом с удивлением стал оглядываться по сторонам. Какой же глупец этот мальчишка! Что ж, спасибо за подсказку.

Юсеф осмотрел дорогу и увидел, что где-то через десять футов следы обрываются. Здесь парень и его кляча свернули в сторону. Так оно и есть: вон они, следы лошади, прихрамывающей на одну ногу. Он заметил пятнышко крови, а рядом – цепочку следов Роджера. Все ясно. Лошадь потеряла подкову, а затем сбросила мальчишку. Довольно улыбаясь, монах сошел с откоса и направился к роще, в которой, как он предполагал, укрылась вторая его жертва.

Спрятавшись на дереве и прихватив с собой наверх веревки, крюк и подъемный механизм, Роджер следил за уверенными шагами монаха. Подойдя к деревьям, Юсеф пошел тише. Здесь он держался более осторожно, постоянно прячась в листве.

Войдя в рощу, монах пропал из виду. Роджера поразило, что Юсеф вынырнул совсем в другом месте, едва ли не в самом центре. Значит, коварный монах сумел пробраться так, что ни один кустик не шевельнулся. Роджер оглядел свое снаряжение, потом посмотрел на палец, который нарочно расцарапал, чтобы оставить цепочку кровавых капель. Удастся ли его замысел?

Но менять что-либо было слишком поздно. Монах уже добрался до подножья дерева и заметил последнюю капельку крови.

Брат Юсеф медленно поднял голову, вглядываясь в крону дерева, и наконец обнаружил фигурку Роджера, темневшую среди ветвей. Парень сидел, крепко обхватив ствол.

– Эй, – крикнул монах. – Если ты спустишься, я сохраню тебе жизнь.

В этом Роджер очень сомневался.

– Если же мне придется лезть и стаскивать тебя вниз, тебя ждет самая отвратительная смерть, – пригрозил Юсеф.

– Я ничего не сделал против вашей церкви! – ответил Роджер, разыгрывая из себя испуганного ребенка, хотя, по правде говоря, он был не так уж далек от этого образа.

– Потому я тебя и не трону, – повторил Юсеф. – А теперь слезай.

– Отойди, – крикнул ему Роджер.

– Спускайся! – заорал Юсеф. – Даю тебе последнюю возможность.

Роджер не ответил, а лишь довольно громко всхлипнул, так, чтобы монах услышал.

Юсеф молча полез на дерево. Роджер внимательно следил за ним. Парень, наверное, в сотый раз дергал веревки, проверяя их прочность. Одну из них он привязал к стволу, а другой ее конец прикрепил с подъемному механизму. Туда же, но с другой стороны была прикреплена вторая веревка, оканчивающаяся трезубым крючком.

Роджер постоянно твердил себе, что узлы прочные, а длина веревок выбрана правильно. Но успех его замысла зависел не только от этого. Необходимо было точно выбрать время, и самое главное – ему очень нужна была удача. Только сейчас он понял, какую игру затеял, и едва не грохнулся в обморок.

Юсеф уже одолел более половины расстояния, поднявшись по стволу футов на двадцать.

– Еще одна ветка, – пробормотал Роджер.

И действительно, монах оказался на последнем прочном суку в этой части ствола. Роджер знал: теперь Юсефу придется сделать остановку и подумать, как лезть дальше. В этом месте крона редела и ветвей практически не было.

Как только Юсеф замер, Роджер крепко зажал в руке веревку и прыгнул. Он проскользнул между ветвями, и те больно оцарапали его. Теперь, отдалившись на несколько футов от ствола, Роджер, верный своему замыслу, оттолкнулся от ветки и обогнул ствол, сделав круг. Парень без конца дергался и ударялся о дерево, но продолжал спускаться кругами, пролетая совсем рядом с изумленным монахом.

Опустившись ниже, Роджер вздохнул с облегчением: брат Юсеф был слишком ошеломлен, чтобы прыгнуть на него.

– Ну, погоди у меня! – крикнул монах.

Вначале Юсеф подумал, что Роджер решил таким образом спуститься с дерева раньше, чем он. Но затем, когда веревка опоясала его и прижала к дереву, а парень продолжал кругами опускаться вниз, монах вдруг понял, в чем дело.

На последнем витке Роджер, держа веревку в одной руке, другой подхватил вторую веревку и метнул крючок прямо в соседнюю белоствольную березу. Надеясь, что тот прочно застрял в березе, Роджер обошел вокруг ствола, с которого только что спустился. К этому времени первая веревка полностью размоталась. Парень уперся ногами в ствол и изо всех сил потянул за ее конец, стараясь как можно прочнее привязать Юсефа к дереву.

Роджер знал, что это ненадолго. Натянуть веревку еще крепче мешали попадавшиеся на ее пути ветки, и потому удержать сильного и проворного монаха в этой западне вряд ли удастся.

Пока вряд ли удастся, – напомнил себе Роджер.

Роджер дернул за вторую веревку, прикрепленную к березе, другой рукой ухватился за рукоятку подъемного механизма и позволил себе передохнуть. Почувствовав, как трезубый крюк заскользил по стволу, парень даже застонал. Но наконец, зубцы прочно вошли в дерево.

Роджер слышал смех Юсефа. Монах старался выпутаться. Ему удалось передвинуть веревку выше локтей.

Еще немного – и он высвободится совсем.

Роджер в последний раз натянул конец первой веревки и, чувствуя, что передышка окончилась, бросился к подъемному механизму, прикрепил веревку к колесику и изо всех сил обеими руками завертел рукоятку.

Юсеф уже начал сбрасывать веревку, как вдруг она с хрустом натянулась и вновь придавила его к стволу.

– Это еще что? – удивленно пробормотал монах.

Он понимал, что тщедушный мальчишка не в состоянии натянуть веревку с такой силой. Монах глянул вниз – не мог же этот паршивец привести лошадь. Лошади внизу не было. Юсеф с прежним упрямством принялся выпутываться.

Он услышал, как под ним треснула переломившаяся ветка. Натяжение чуть ослабло, но веревка тут же снова врезалась ему в тело и вдавила в ствол. Левая рука Юсефа была свободна и находилась ниже веревки. Однако проклятая веревка перепоясала его тело крест-накрест на уровне плеч, захватив и правую руку. Юсеф не оставлял усилий, чувствуя, как веревка затягивается все туже.

Не поднимая головы, Роджер остервенело, из последних сил крутил рукоятку. Теперь веревка даже не тряслась.

Она натянулась до предела и замерла. Роджер застопорил механизм, опасаясь, как бы не вывернуть с корнем березу.

Роджер отошел от дерева, поднял голову и увидел, как наверху корчится, безнадежно пытаясь высвободиться, брат Юсеф. Парень улыбнулся и с полным облегчением вздохнул.

– Я еще вернусь, – пообещал он. – Вместе с моими друзьями. А тебе, похоже, придется отвечать за два убийства!

С этими словами он повернулся и побежал.

Юсеф почти не обратил внимания на угрозы Роджера. Он все так же упрямо пытался высвободиться из крепких пут веревки. Монах извивался и дергался, рассчитывая передвинуть веревку повыше…

Он мгновенно понял, что совершил непростительную глупость, но было поздно. Петля чуть скользнула вверх и обхватила его шею.

Белли'мар Джуравиль первым добрался до рощи, опередив Элбрайна, Пони и Роджера. Солнце почти село. Едва Роджер добрался до места их встречи, все сразу же тронулись в путь, чтобы еще засветло захватить и надежно пленить коварного монаха.

Элбрайн внимательно следил за Пони. Всю дорогу до рощи она молчала; гибель Коннора стала для нее тяжким ударом.

Как ни странно, скорбные чувства Пони совсем не пробудили у Элбрайна ревности. Только сострадание. Теперь он понимал, какие отношения существовали между Пони и убитым аристократом. Со смертью Коннора Пони потеряла какую-то часть себя самой, утратила то, что когда-то исцеляло ее душевные раны. Элбрайн поклялся себе ничем не проявлять своих неприязненных чувств к погибшему и думать только о том, как помочь любимой.

Пони, прямая, словно струна, сидела на коне. Ее фигура, освещенная последними лучами солнца, представляла величественное зрелище. Она справится с этой трагедией, как когда-то справилась с ужасами первой бойни в Дундалисе, с войной и потерями друзей, и прежде всего – Эвелина. Элбрайна вновь поразили сила и мужество Пони.

И за это он любил ее еще крепче.

– Он мертв, – послышалось из высокой травы.

Джуравиль подошел к ждущим его друзьям. Эльф быстро глянул в сторону Роджера, и чуткий Элбрайн перехватил этот взгляд.

– Ты здорово его перевязал, – похвалил Роджера Джуравиль. – Но когда я там появился, этот монах почти сумел выпутаться. Мне ничего не оставалось, как прекратить его попытки. Пришлось выпустить несколько стрел.

– Ты уверен, что он мертв? – беспокойно спросил Роджер, которому очень не хотелось вновь оказаться лицом к лицу с Юсефом.

– Уверен, – подтвердил Джуравиль. – Я думаю, что твоя лошадь, то есть лошадь Коннора, пасется где-то там, – добавил эльф, показав на другую сторону дороги.

– Она потеряла подкову, – напомнил Роджер.

– Подкову легко можно поставить на место, – ответил эльф. – Сходи за Грейстоуном.

Роджер кивнул и пошел. Элбрайн кивнул Пони, и та поехала следом.

– Твой колчан полон, – заметил Элбрайн, когда они с эльфом остались одни.

– Я вытащил стрелы, – ответил Джуравиль.

– У эльфов не принято вытаскивать стрелы, которые попали в цель, – сказал Элбрайн. – Только при самых безнадежных обстоятельствах. Теперь, когда оба монаха мертвы, обстоятельства отнюдь не безнадежны.

– Твое мнение? – сухо спросил Джуравиль.

– Когда ты добрался до Юсефа, монах уже был мертв, – заключил Элбрайн.

Джуравиль утвердительно кивнул.

– Он явно старался выпутаться и сам себя задушил, – пояснил эльф. – Наш Роджер – молодец. Веревки были завязаны на совесть. Умный парень. Сообразил, что монаха можно одолеть только хитростью. Возможно, даже слишком умный.

– Мне уже довелось сражаться с одним Карающим Братом, – сказал Элбрайн. – Ты видел, с каким фанатизмом бились они, когда мы устроили им засаду. Разве ты сомневался, что с гибелью одного монаха другой откажется от того, ради чего их послали?

– Лучше, если бы он погиб не от рук юного Роджера, – ответил Джуравиль. – Я не уверен, что парень готов узнать правду.

Элбрайн взглянул на дорогу и увидел, что Роджер и Пони идут пешком, ведя за собой Дара и прихрамывающую лошадь Коннора.

– Он должен знать правду, – решил Элбрайн и взглянул на Джуравиля в ожидании возражений.

– Эта правда достанется ему тяжело, – предостерег эльф, но возражать не стал.

Никто не сомневался, что впереди у них – тяжелая и опасная дорога, и потому Роджеру лучше пережить это событие здесь и сейчас.

Когда Пони и Роджер подвели лошадей, Джуравиль взял Грейстоуна, осмотрел покалеченное копыто и отошел вместе с лошадью в сторону, жестом приглашая Пони присоединиться к нему.

– Джуравиль не убивал монаха, – сказал Роджеру Элбрайн.

В широко распахнутых глазах парня появился неподдельный ужас. Он стал озираться по сторонам, словно боялся, что в любую секунду из-за кустов может выпрыгнуть Карающий Брат. Монах напугал Роджера сильнее любых его прежних врагов, включая Коз-козио.

– Его убил ты, – сообщил Элбрайн.

– Я только что слышал, что я заманил его в западню, – поправил его Роджер. – А Джуравилю ничего не оставалось, как прикончить его, только и всего.

– Я тебе говорю, что монаха убил ты, – твердо произнес Элбрайн. – Ты до предела натянул веревку. Неизвестно, каким образом петля передвинулась к шее и задушила его.

У Роджера вновь округлились глаза.

– Но ведь Джуравиль говорил… – попытался возразить он.

– Джуравиль опасался за то, как ты это воспримешь, – без обиняков объяснил ему Элбрайн. – Он не был уверен, справишься ли ты с этой горькой правдой, и не решился открыть ее тебе.

Роджер открыл рот, но не произнес ни слова. Правда тяжким грузом навались на его плечи. Элбрайн это понимал. Он видел, что парня буквально зашатало.

– Я должен был сказать тебе об этом, – теперь уже негромко произнес он. – Ты достоин того, чтобы знать правду, и должен справиться с нею, если собираешься, как взрослый, нести ответственность, которая отныне ложится на твои юные плечи.

Роджер почти не слушал. Его шатало все сильнее, и Элбрайн подумал, что парень того и гляди рухнет на землю.

– Мы поговорим позже, – сказал ему Элбрайн, подойдя и положив ему на плечо руку.

Затем Элбрайн направился к Пони и Джуравилю, оставив Роджера наедине с его мыслями.

И с болью – тоже. Никогда еще Роджер Биллингсбери (как сейчас он жаждал называться этим именем, а не быть по-глупому самоуверенным Роджером Не-Запрешь) не получал от жизни такого удара. За свою недолгую жизнь он хлебнул немало горя, отведал немало боли, но до сих пор все было по-другому. Та боль позволяла Роджеру оставаться на пьедестале и продолжать взирать на себя как на центр мироздания, считая себя лучше всех остальных. И какие бы невзгоды ни выпадали на его долю, глупая уверенность, будто он – центр всего, сохранялась и помогала ему жить.

И вдруг у него из-под ног выбили пьедестал. Он убил человека.

Он убил человека!

Роджер оцепенело сидел на траве. Внутри него разум вел отчаянную битву с совестью. Да, он убил человека, но разве тот человек дал ему хоть какой-то выбор? Монах был убийцей, законченным и беспощадным убийцей. Он прямо на глазах у Роджера жестоко и подло убил Коннора. А еще раньше он убил настоятеля Добриниона!

Но даже эти доводы не могли заглушить в Роджере острое чувство вины. Какими бы ни были обстоятельства, невзирая на то что он не собирался убивать Карающего Брата, человек этот был сейчас мертв, а руки Роджера – запятнаны кровью.

Роджер опустил голову, с трудом хватая ртом воздух. Он страстно жаждал того, чего лишился столь рано: семейного тепла и мудрых, успокаивающих слов взрослых, к которым можно было бы прийти со своими бедами. Он оглянулся на своих друзей, на Элбрайна, который столь жестоко обрушил на него правду об этом преступлении, а затем бросил одного.

На какое-то мгновение Роджер возненавидел Элбрайна. Но ненависть вскоре угасла, и ее место заняло понимание. Элбрайн сказал правду, потому что уважал его и доверял ему. И по той же причине Элбрайн оставил его одного. Взрослый человек (а он теперь был взрослым) должен уметь сам справляться со своей болью. Если не со всей, то хотя бы с ее частью.

Вскоре к Роджеру подошла Пони. Она не произнесла ни слова о смерти монаха, а лишь сказала, что сейчас они заберут мертвого Юсефа и отправятся на юг, чтобы отыскать тело Коннора.

Роджер молча присоединился к остальным, тщательно избегая глядеть на мертвого Карающего Брата, которого взвалили на спину Грейстоуна. Джуравиль сумел поставить на место подкову, однако лошадь Коннора все равно чуть прихрамывала.

Наступила ночь, но друзья продолжали путь, намереваясь оказаться возле тела Коннора раньше, чем оно может стать добычей хищников.

Наконец они добрались до места, где молодой аристократ встретил свою смерть. Разыскать тело Коннора в кромешной тьме было не так-то просто.

Пони первой подошла к нему и осторожно закрыла Коннору глаза. Затем она повернулась и пошла, стараясь отойти как можно дальше.

– Иди к ней, – шепнул Элбрайну Джуравиль.

– Ты знаешь, что с ним делать, – ответил Элбрайн, и эльф кивнул.

– Будь сильным и уверенным, – сказал Элбрайн, обращаясь к Роджеру. – Возможно, эта задача сейчас – самая важная.

Сказав это, Элбрайн ушел, оставив парня растерянно взирать на Джуравиля в ожидании объяснений.

– Тебе предстоит отправиться в Палмарис и доставить туда тела Коннора и монаха, – сказал эльф.

Роджер невольно оглянулся на мертвого монаха и содрогнулся.

– Пойдешь не в монастырь, а прямо к барону, – продолжал эльф. – Расскажешь ему о том, как все случилось. Скажи ему, что, по мнению Коннора, Добриниона убил не поври, а эти монахи, и что они же пустились за Коннором в погоню, ибо его племянник, сам того не желая, стал врагом коварных церковников.

– А что со мною будет дальше? – спросил парень.

Ему вдруг показалось, что он в последний раз видит своих друзей.

Джуравиль оглянулся.

– Если ты намерен ехать с нами, мы могли бы найти другую лошадь, и даже две.

– Так я ему нужен? – спросил Роджер, кивнув туда, где скрылся Элбрайн.

– Как ты думаешь: если бы ты ему не был нужен, стал бы он говорить тебе правду? – вопросом ответил Джуравиль.

– А как же ты? – тут же спросил Роджер. – Почему ты мне солгал? Ты считаешь меня глупым мальчишкой, не способным взять на себя ответственность?

– Я считаю, что за прошедшие недели ты здорово повзрослел, – искренне ответил эльф. – Я не сказал тебе правды по одной причине. Думаю, ты не сомневаешься в том, что Полуночник является нашим предводителем. Так вот, я не знал до конца, каковы его планы относительно тебя. Если бы было решено оставить тебя в Палмарисе, под дружеским присмотром Томаса и Белстера; если бы мы решили, что ты выполнил свою роль и эта битва была для тебя последней… стоило бы тебе знать, что на твоих руках – кровь убитого человека?

– А разве правда не одна? – спросил Роджер. – Ты что же, вообразил себя Господом Богом?

– Если в какой-то момент правда способна причинить только вред, она может обождать до лучших времен, – ответил Джуравиль. – Но поскольку ты сам определяешь свой жизненный путь, тебе необходимо было узнать об этом сейчас. Тот путь, который нам предстоит, мой юный друг, будет тяжким. Я не сомневаюсь, что на этом пути нам встретятся другие Карающие Братья. Возможно, в ближайшие годы эта опасность будет преследовать нас.

– И каждое новое убийство будет доставаться все легче? – язвительно спросил Роджер.

– Молись, чтобы этого не произошло, – строго произнес Джуравиль, немигающими глазами глядя на Роджера.

От этих слов Роджер вновь зашатался.

– Полуночник считал, что ты достаточно силен духом, чтобы знать правду, – добавил эльф. – Можешь считать это похвалой.

Джуравиль повернулся, собираясь уйти.

– Не знаю, был ли он прав, – вдруг признался Роджер.

Эльф вновь повернулся к нему и увидел, что голова у парня опущена, а плечи сотрясаются от рыданий. Джуравиль подошел и положил ему на спину свою маленькую руку.

– За всю свою жизнь Полуночник убил лишь двоих человек, и вторым из них был Данделион. В этот раз Элбрайн не плакал, потому что все свои слезы он выплакал после убийства первого. Тот тоже был Карающим Братом.

Сильный и мужественный Элбрайн… значит, и ему было тяжело? Слова эльфа потрясли и буквально перевернули все внутри Роджера. Он вытер слезы, расправил плечи и, глядя на Джуравиля, угрюмо кивнул.

Роджер был слишком взбудоражен, чтобы дожидаться утра, и потому он не мешкая отправился в Палмарис. Идти приходилось медленно: прихрамывающий Грейстоун нес на себе два тела. Однако Роджер был исполнен решимости еще до полудня встретиться с бароном Билдеборохом.