Текст книги "Кол"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Покачав головой, Лейн дала задний ход. И направилась к выезду со стоянки.

– Он сказал, что в понедельник или во вторник он встретится со мной снова. Наверняка он захочет, чтобы это было где – нибудь в уединенном месте. Может, я смогу предупредить тебя заранее. Ты будешь там ждать.

– Звучит разумно.

Лейн выехала на Прибрежное шоссе.

– Хочешь прокатиться немного?

– Я не возражаю. – Он как-то странно посмотрел на нее. – А ты?

– Да, пожалуй. Это поможет мне немного успокоиться.

– Ты забыла, с кем ты находишься?

Лейн посмотрела на него.

– С Райли Бенсоном. Подростком – грубияном. Только не будь таким грубияном со мной, ладно?

– Только не с тобой, – сказал он. Затем добавил: – Лейн.

Глава 43

Днем Урия отсиживался в русле высохшего ручья на некотором расстоянии от дороги.

Утром он попытался съесть вяленого мяса, но оказалось, что жевать его невозможно из – за сильной боли в челюсти и в щеках. Он мог только пить воду, хотя часть ее выливалась через дырки в лице. И еще он мог спать.

Ему снилось, что вампиры настигли его. Он узнал их всех. Это все были демоны, которых он уже умертвил, но они почему-то оказались живыми. С пронзительными воплями они шли на него по залитой солнцем пустыне. Они повалили его навзничь, содрали с него его шкуры, вытащили из его сумки молоток и колья. Прижимая его к земле, они вбивали ему колья в руки и ноги, они пригвоздили его к земле. Распяли его. Когда он корчился в муках, один из них сорвал повязку с его глаза. Он смотрел из глубины своей глазной впадины, удивляясь. Как странно! Он мог видеть обоими глазами. Вампиры окружили его, стоя на коленях, глядя на него голодными глазами, полными вожделения, с текущей по подбородку слюной. Их руки двигались по его телу, словно пытаясь пробудить в нем страсть. С ужасом он понял, что, кажется, им это удается.

«Я должен выстоять, – думал он. – Я – воитель Господа». Лица вампиров склонились над ним. Он чувствовал их губы по всему телу. Они присасывались к нему. Но вместо боли он почувствовал экстаз. Так не должно быть! Губы прижались к его рту. Вслед за ними скользнул язык. Чьи-то еще языки скользнули через дырки в его щеках. Еще один проник в задний проход. Пока он размышлял, как же это возможно, если он лежит распростертый на спине, другой язык проник глубоко в его пенис, и он застонал. Еще один скользнул в глазную впадину. Он понял, что больше не пригвожден к земле кольями. Деревянные колья превратились в языки вампиров, извивающиеся в отверстиях в его руках и ногах. Затем языки стали скользить по его телу, проходя сквозь его плоть, заполняя его.

Урия извивался и дергался в экстазе от беспредельного удовольствия и проснулся от того, что правую щеку пронзила острая боль. Конец его указательного пальца оказался в пулевом отверстии. Морщась от боли, он извлек его оттуда. Он сел и осторожно пощупал обе щеки.

Наступила ночь.

Во сне он сбросил с себя одеяло. Сейчас он потянулся за ним и набросил на плечи. Но это не помогло унять дрожь.

Это сатана наслал на него этот сон. Пытаясь искушать его. Пытаясь поколебать его решительность.

«Я – воитель Господа, – вновь сказал он себе. – Я не сдамся».

Он встал на ноги, поднял сумку со своим оружием и ненужной едой, обернул вокруг себя одеяло и по осыпающемуся гравию выбрался из сухого русла.

Вскоре он вышел на дорогу. Посмотрел в обе стороны. Огней нигде не было видно.

На протяжении всей ночи, пока он шел к Мюлехед-Бенду, Урия не встретил никого, не увидел ни одного огня. Ему не пришлось уходить с дороги и прятаться. Пока все для него складывалось удачно.

Когда горизонт начал бледнеть, он поднялся на вершину утеса. Отсюда вдалеке была видна река Колорадо – широкая, извивающаяся лента синевато – серого цвета, окаймленная огнями, словно сотнями звезд, упавшими в пустыню у ее берегов.

Уличные фонари. Несколько медленно движущихся фар. Огни у входных дверей. Может быть, даже свет из окон, где люди уже начали свой день или провели бессонную ночь.

Урия подумал – интересно, какой из этих огней светит из логова вампиров.

Может быть, ни одного.

Завтра ночью он будет среди этих огней. Он проникнет в их пристанище и отправит этих детей сатаны на вечный покой.

Глава 44

Лейн кто-то осторожно потряс за плечо.

– Пора вставать, – сказала мама. Утро понедельника. У Лейн заныло под ложечкой.

– Хорошо, – прошептала она. Оставшись одна, она перевернулась на бок, свернулась калачиком, подтянув к животу коленки.

«Я не могу идти в школу, – подумала она. – Просто не могу.

Но я должна».

Вчера она пообещала Райли поговорить с Крамером после уроков и договориться о встрече с ним.

Но это было вчера. Легко составлять смелые планы на завтра, когда ты в безопасности и не одна. А сейчас она была одна, и сегодня должна была выполнить обещанное. А это совсем не одно и то же.

Укутавшись поплотнее в свое одеяло, Лейн представила себе шестой урок. Она сидит за своей партой. Рядом с пустой партой Джессики. Прямо перед столом, куда обычно присаживается Крамер, беседуя с классом. Он будет сидеть там, элегантный и самоуверенный, ведя себя так, словно ничего не случилось. Но украдкой поглядывая на нее. Временами вызывая ее. И весь этот долгий урок он будет вспоминать, как она выглядела обнаженной, что он делал с ней, мечтать, что будет делать в следующий раз, когда останется с ней наедине.

«Не могу я идти, – подумала Лейн. – Не могу я сидеть перед ним. Ни одного часу, ни одной секунды. Я сойду с ума.

Не пойду».

Она почувствовала облегчение.

Развернувшись, она легла вниз лицом. Матрас надавил на синяки на ее теле, но было уже не очень больно.

Боль на груди напомнила Лейн, как она вчера расстегнула блузку для Райли. Ее бросило в жар. Тогда она совершенно не была смущена, а сейчас она едва могла поверить, что демонстрировала себя ему. Прямо на улице, при свете дня. Такое впечатление, будто это сделал кто-то другой. Совсем другая Лейн.

Другая Лейн, которая шла к дому Крамера с револьвером за поясом юбки.

«Должно быть, я сошла с ума.

Что, если бы Крамер оказался дома? Что, если бы мы действительно убили его? Но этого же не случилось», – успокаивала она себя.

Теперь ее груди начали болеть, поэтому она повернулась на бок, отбросила в сторону одеяло и села на край кровати. На ней была теплая трикотажная ночная рубашка вместо ночной тонкой, на тот случай, если мама или папа увидят ее без халата. Тонкие ночные рубашки были либо с большим вырезом, либо прозрачные, либо и то, и другое вместе. Они не могли спрятать ее синяков. Теплая ночная рубашка с закрытой шеей скрывала все. Правда, не в данный момент. За ночь рубашка сбилась и поднялась до самых бедер.

Лейн глянула на закрытую дверь, затем осмотрела себя. Вверху на ногах еще были видны синяки, но некоторые места, которые прежде выглядели, словно растертые докрасна, теперь смотрелись получше. Она подняла ткань, прижав ее рукой к животу и наклонилась вперед. Там, внизу все тоже шло на поправку. Она приподняла рубашку над грудями. Синяки на них уже не были такими темными. Из багровых они стали зеленовато – желтыми.

«Еще несколько дней, – подумала Лейн, – и я стану совсем, как новенькая.

Снаружи.

Может, в следующий раз он не будет меня бить.

Следующего раза не будет!»

Она опустила свою ночную рубашку до пояса, поднялась, чтобы опустить ее вниз, затем села снова и расправила на коленях ткань.

«Должен же быть из этого какой-то выход», – сказала она себе.

Да, убить его.

Вчера она смогла бы сделать это. Или, во всяком случае, содействовала этому.

Но теперь она по – иному относилась к идее убийства Крамера. Она чувствовала, что оно ляжет черным пятном на всю ее жизнь, и ей никогда не смыть его.

«Я не могу убить его. Я не могу донести на него. Я не могу позволить ему пользоваться мною снова.

Я могла бы убить себя».

Эта мысль потрясла Лейн.

«Если я убью себя, то ему незачем будет приходить, чтобы убить маму с папой. Но тогда я погублю им жизнь. А сама наверняка сгорю в адовом огне.

К черту все это».

Она быстро встала, подошла к шкафу и достала свой халат.

«Из этого должен быть выход.

Решено, сегодня останусь дома. Это выход, по крайней мере, на сегодняшний день. А о завтрашнем дне буду беспокоиться завтра.

Может быть, Райли справится с ним без меня. Если только я буду отсутствовать довольно долго. Если только Крамер вскоре не явится за мной».

Лейн сунула ноги в тапочки. Вышла из своей комнаты и, завернув по дороге в туалет, направилась в кухню. Мама, разгружавшая в это время сушилку для посуды, оглянулась на нее.

– Ты еще не одета?

– Я чувствую себя, сегодня просто ужасно, – сказала она, постанывая, будто от боли.

– Что с тобой?

– Не знаю. Колики, голова болит ужасно, озноб. И все это одновременно.

– Мне так жаль тебя, дорогая.

Лейн пожала плечами.

– Ничего, надеюсь, что выживу. Но я думаю, что сегодня не смогу пойти в школу.

– А как же Бетти и Генри?

Лейн поморщилась. Она совсем забыла о них. И о Джордже тоже. Вчера, вернувшись домой, она позвонила Джорджу, и он выразил желание ездить в школу вместе с ними. Может, мне съездить отвезти их, а потом вернуться домой?

– Нет. Если ты не чувствуешь себя достаточно здоровой, чтобы идти в школу… Пожалуй, я сама смогу отвезти их. Но только сегодня, поскольку они ждут тебя.

– Это был бы здорово.

– Домой они как-нибудь смогут добраться, да?

– Да, конечно. Они всегда могут что – нибудь придумать. И надо заехать еще за одним парнем, Джорджем. Мы разговорились с ним на спектакле. И я собиралась подвезти его сегодня.

Мама кивнула головой.

– Дай мне их адреса, и я возьму это на себя.

– Как замечательно. Большое спасибо, мама.

– Может, тебе что – нибудь приготовить, пока я не уехала?

– Я еще не хочу есть. Приду, когда проголодаюсь, хорошо?

– Ладно, приготовишь себе сама. Но мне кажется, что ты бы почувствовала себя лучше, если бы поела.

Лейн налила себе в кружку кофе и вышла в гостиную. Отец сидел в своем любимом кресле в спортивном костюме, который он обычно надевал по утрам, с кружкой в одной руке и с книжкой в дешевой бумажной обложке с другой.

– Доброе утро, сердце мое, – сказал он. – Как дела?

– Не очень. Я остаюсь дома из – за болезни. Мама не возражает.

– Простыла?

– Наверно, что-то вроде этого. Во всяком случае, я себя чувствую совершенно разбитой. Я сейчас опять пойду лягу. – Она отпила немного кофе. – А ты, наверное, переживаешь из – за сегодняшнего вечера?

Он сморщил нос.

– Даже не знаю, переживаю или просто боюсь.

– Если это так тебя волнует, то почему бы от этого совсем не отказаться?

– Это не так-то просто, – сказал он, – Что я буду делать с концовкой своей книги?

– Это и может быть концом. Ты делаешь этический выбор, или как там это называется, решив не вмешиваться в это дело. Не буди спящего льва. Это могло бы быть основной темой книги.

Он тихонько рассмеялся.

– Неплохая идея. Так ты считаешь, что не следует вытаскивать кол?

– Для начала, я не стала бы притаскивать домой трупы.

– Я сожалею, что мы это сделали. Бог знает зачем. – Он пожал плечами. – Но раз уж она здесь…

– Не знаю, папа. Ты всегда учил меня не связываться со сверхъестественными вещами типа спиритических сеансов и предсказаний судьбы…

– Да.

– Помнишь, как я купила себе ту куклу – амулет в Нью-Орлеане?

– Она до сих пор еще где-то лежит.

«Ни к чему тебе иметь дело со сверхъестественными явлениями». Это твои собственные слова. А теперь ты собираешься вытащить кол из мертвого человека, чтобы проверить, вампир она или нет.

– Ничего хорошего из этого выйти не может, – назидательным, предостерегающим тоном, подражая голосу старого ученого – чудака из какого-то фильма, проговорил Ларри.

– Так зачем же делать это? – спросила Лейн.

Улыбка сползла с его лица.

– Потому что она здесь? Может, тебе следует просто забыть об этом. Я серьезно. Твердо реши не вытаскивать кола, и ты сам удивишься, насколько лучше ты вдруг себя почувствуешь.

– А ты от этого почувствуешь себя лучше?

– Может быть. Но меня это особенно не касается. Я ведь могу остаться в своей комнате, когда вы будете это делать, а тебе придется находиться там. Это не мой труп, а твой. Мне достаточно своих проблем.

– Каких, например?

– Я просто говорю, – быстро продолжала она, – что ты не должен позволять Питу или любому другому человеку толкать тебя на то, чего ты делать не хочешь. Ведь потом тебе придется с этим жить.

– Так ты считаешь, что мы не имеем морального права вытаскивать этот кол?

– Да, если она вампир.

– Но ведь мы прекрасно знаем, что она не вампир.

– «Гораций, много в мире есть того, что вашей философии не снилось».

– Хорошо сказано!

Она улыбнулась.

– Я отправляюсь в постель.

– Спокойной ночи, милая принцесса. Пусть ангелы поют тебе у изголовья.

– О, спасибо. Надеюсь, я еще не умираю. Просто собираюсь вздремнуть немного.

Она вышла из комнаты, записала адреса своих друзей, передала их матери на кухне, поблагодарила ее еще раз за заботу и вернулась в свою комнату.

Устроившись на подушках, она попыталась читать. Но хотя глаза ее двигались по строчкам, ум ее все время отвлекался, она мучилась мыслями о Крамере. В конце концов она отложила книгу в сторону и залезла под одеяло.

«Мне бы папины проблемы, – подумала она. – Он и не подозревает, насколько он счастлив». Как было бы хорошо, если бы самой большой проблемой в ее жизни было вытаскивать или не вытаскивать кусок дерева из трупа.

Папа говорил, что эта девушка – Бонни? – была «Королевой красоты» на вечере выпускников. Наверное, она была очень красивой. Может быть, типа Крамера.

Лейн задремала, и увидела во сне всех своих друзей вместе: Бетти с Генри, Джорджа и Райли. «Мне необходима ваша помощь», – сказала она им. Она объяснила им свой план, и все выразили желание помочь ей. Они тайком пробрались в гараж и выскользнули оттуда с трупом. Привязали гроб к крыше ее мустанга и поехали глубокой ночью к дому Крамера. Его машины там не было. Он был все еще на своем катере. Пока ее друзья ждали на крыльце, Лейн разбила окно позади дома и вошла внутрь. Она открыла для них дверь, и они внесли гроб. Они положили тело на кровать Крамера, а гроб спрятали в шкафу.

Лейн вызвалась вытащить кол. «Я не боюсь», – сказала она. И ей действительно не было страшно. Она не боялась Бонни. Бонни была ее союзницей, ее орудием. Лейн вырвала кол из груди девушки. Отверстие от кола тут же затянулось. Высохший труп начал увеличиваться, как надувная резиновая кукла, когда в нее начинают накачивать воздух. Ее сухая сморщенная кожа постепенно разглаживалась, принимая здоровый живой вид. За исключением мест, где были синяки.

Лейн была озадачена, увидев, что Бонни выглядит, словно ее двойник. «Нет, – подумала она. – Это – не двойник. Это – я сама. Все складывается даже более удачно, чем я предполагала. Крамер подумает, что я сама пришла к нему.»

Лейн, лежавшая на кровати Крамера, открыла глаза.

– Не волнуйся, – сказала она. – Я возьму его на себя.

Лейн проснулась с таким чувством, будто с ее груди свалился огромный камень. Она чувствовала себя прекрасно, сама не зная, почему. Потом она вспомнила несбыточный план из своего сна. Это всего лишь был плод ее фантазии. Ничего не изменилось. Настроение у нее упало, и страх опять вернулся на свое насиженное место где-то в глубине желудка.

Она посмотрела на часы у кровати. Почти час.

Она проспала довольно долго и была рада этому. Если бы только она могла спать все время!

Лейн почувствовала, что проголодалась. Поэтому она встала с постели, надела халат и тапочки и вышла из комнаты.

Дом казался пустым.

Дверь в кабинет отца была закрыта. Она постучала. Входя в комнату, она заметила страницу с черно – белыми фотографиями, которую отец быстро сунул в папку.

Он улыбнулся ей, но выглядел несколько смущенным, а лицо у него покраснело.

Ей было интересно, на что это он смотрел. Что бы это ни было, кажется, ему стало неудобно. Но Лейн решила не спрашивать.

– Извини, что побеспокоила тебя – она.

– Никаких проблем. Получше себя чувствуешь?

– Немного. Правда, проголодалась. Вы уже ели?

– Да. Мы поели час тому назад. Хочешь, я приготовлю тебе что – нибудь?

– Нет, все в порядке. Я сама справлюсь. А где мама?

– Поехала в магазин. Мы решили пригласить на обед Пита с Барбарой, поэтому она поехала купить кое – что.

– Барбара пришла в себя?

– Наверное. Мама заходила к ней. Она, конечно, смущена тем, что случилось, но готова принять участие в эксперименте. Пит уже купил новую видеокамеру.

– Будем надеяться, что эту Барбара не разобьет.

– Скорее всего она и в руки ее не возьмет.

– Если Пит начнет пугать всех снова. Когда они должны придти?

– Около шести.

– Если я еще не встану, то разбудите меня. Я не хочу ничего пропустить.

– Ты уверена в этом?

– Абсолютно. Привет. – Лейн закрыла дверь и пошла в кухню.

Пока она готовила себе жареную булку с сыром, мысли ее вернулись к папке, которую отец захлопнул так быстро. Она попыталась вспомнить, как выглядел листок бумаги. Глянцевая бумага с двумя или тремя фотографиями на ней.

Похоже на страницу из «Бафордских памятных записок».

– О, боже, – прошептала она. – Он должно быть вырвал их из ежегодника за 1968 год. А в папке была не одна страница.

Фотографии Бонни. Он рассматривал фотографии Бонни.

«Боже, если старуха Свансон как-нибудь обнаружит это… Я окажусь по уши в дерьме. Как он мог такое подстроить мне?»

Пит как-то раз назвал его «одержимым». Как раз здесь в кухне, когда отец рассказывал о своих странных снах.

Действительно, «одержимый».

Лейн положила свой сэндвич на бумажную тарелку. Поставила тарелку на стол и села.

«Просто отцу необходимы эти снимки для его книги, – сказала она себе, принявшись за еду. – Ничего странного в этом нет. А выглядел таким виноватым, потому что украл их из ежегодника и не хотел, чтобы я узнала об этом. Вот и все.

А может, и не все. Она все время снилась ему. Он ходил во сне. Отправился нанести ей визит».

Лейн вспомнила, как увидела его в гараже, смотрящего на обнаженный труп. Что, если он одержим ею? Может, он хочет, чтобы она оказалась вампиром, хочет увидеть, как она опять превращается в прекрасную девушку, хочет…

«Прекрати! Это ведь отец, а не Крамер. Отец не будет…

А что он говорил ей? Но ведь он спал. Он разговаривал с ней во сне. Наяву он не стал бы…

Наяву, десять минут тому назад, он рассматривал ее фотографии. О чем он думал? Может, представлял себе, что будет, если она сегодня оживет?

Он всего лишь мужчина.

Нет, не может быть. Это же мой папа. Ему это надо для его книги, а вовсе не потому, что он испытывает вожделение к девушке – школьнице».

Лейн не смогла доесть свой сэндвич. Она выбросила остатки, выпила воды и вернулась в свою комнату. Закрыла дверь. Кинула на стул халат. Сбросила тапочки. Натянула на себя одеяло до самой шеи и легла на бок, обхватив руками живот.

«Отец не такой, – говорила она себе. – Он – не извращенец. Он любит меня и маму.

Он даже Бонни сказал, что любит нас.

Так кто-нибудь мог бы сказать своей любовнице.

Утверждал, что любит нас, а сам пошел, чтобы вытащить кол.

Но, Господи, он же спал!

А что, если бы меня там не оказалось?»

«Эта девушка мертва, – убеждала себя Лейн. – Она мертва. Она никакой не вампир. Она не может ожить. Все это чушь собачья, и отец знает это.

Вот тебе и конец.

А вдруг…»

Лейн начала вполголоса читать «Отче наш», чтобы избавиться от этих мыслей. Чтобы немного успокоиться. Потом она еще раз прочитала «Отче наш», но на этот раз не вслух, а про себя. Потом еще раз.

Ее разбудил острожный стук в дверь. Она повернулась на спину. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул отец.

– Что, Пит и Барбара уже пришли? – спросила она.

– Еще нет. Но к тебе гость.

– Она спала? – раздался голос из – за спины отца.

У Лейн перехватило дыхание.

– Она уже проснулась, – сказал отец.

– Ну что вы, – сказал Крамер. – Не стоило и беспокоить ее.

– Все в порядке, – сказал отец через плечо, входя в комнату. Ей все равно уже пора вставать. У нас скоро будут гости. – Он жестом пригласил Крамера войти.

– Пааапааа.

– Что случилось?

– Я же в постели.

«Мне, наверное, это снится».

– Если она…

– Все в порядке. Она просто делает вид, что стесняется. Как и полагается.

В комнату вошел Крамер.

«Он в моей комнате. Этот ублюдок в моей комнате!»

Лейн выдавила из себя улыбку.

Улыбка Крамера была озабоченной.

– Я только заглянул, чтобы проведать тебя. Надеюсь, ты не схватила простуду, когда мы ездили на спектакль в субботу?

«Хороша простуда», – подумала Лейн.

Он обошел отца и подошел к кровати. В руке он держал папку, такую же, как и та, в которой отец хранил фотографии Бонни.

– Это на тот случай, если ты проболеешь дольше, – сказал он. – Я решил завезти тебе домашнее задание на эту неделю.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Очень мило с вашей стороны, Хэл, – сказал отец.

Крамер улыбнулся ему.

– Не хочу, чтобы моя лучшая ученица отстала в учебе. – Он положил папку на ее тумбочку. – Как ты себя чувствуешь?

– Не очень хорошо.

– Мне очень грустно слышать это. Когда ты собираешься встать на ноги?

Вдали зазвонил телефон.

– Пойду возьму трубку, – сказал отец. – Джина принимает ванну.

Он вышел из комнаты.

«Не верю своим глазам, – подумала Лейн. – Это просто кошмарный сон».

Крамер сел на край кровати и улыбнулся ей.

– Судя по всему, ты сохранила нашу маленькую тайну.

Лейн кивнула головой. Она не могла вымолвить ни слова.

– Вот и хорошо, дорогая. Но мне не нравится, что ты осталась сегодня дома. Я скучал по тебе. – Он сунул руку под одеяло. Глядя ей в глаза, он нежно сжал ей правую грудь. – Ведь ты тоже скучала по мне?

Лейн с трудом перевела дыхание и содрогнулась.

Крамер тихонько рассмеялся. Он посмотрел на открытую дверь, затем перевел взгляд на ее лицо и перевел руку вниз, к подолу ее ночной рубашки.

– Не надо, – вскрикнула она.

– Шшшш. У меня в кармане мой острый дружок. – Его рука нащупала обнаженное тело под задравшейся ночной рубашкой. Лейн сжала ноги. Но он сунул свою руку между ними. Лейн застонала. – Я ведь могу в мгновенье ока перерезать тебе горло. Затем то же самое сделать с твоим отцом. И с твоей матерью. Она ведь принимает ванну. Это будет весело.

Крамер убрал свою руку.

– До встречи, – сказал он. Он вышел в коридор и закрыл дверь.