Текст книги "Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины (СИ)"

Автор книги: Ри Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Я всё сделаю, мама, – без тени сомнений заявила она.

Уже через секунду она, словно тень, скользнула в сторону, мгновенно растворяясь в толпе. Её маленькая фигурка мелькнула среди людей, и вот она уже исчезла за углом, направляясь к боковому входу в замок.

Я знала, что дворец сейчас почти пуст – слуги, придворные, даже драконы-защитники – все были здесь, во дворе, глазея на пьяное представление Тирама. Если Санна не успеет зажечь сигнальный огонь, отряды Эйдана и лорда Тарвина не придут вовремя. Даже если успеет, они придут мгновенно. Сейчас каждая секунда была на счету.

Тирам, пошатываясь, занёс меч над деревянным драконом, его лицо исказилось от пьяной ярости. Клинок в его руке дрожал, не столько от веса, сколько от хмеля, что бурлил в его крови. Он ударил по чешуйчатому брюху статуи, и звук глухого удара разнёсся по двору. Дерево треснуло, но лишь слегка – железный дуб, из которого был вырезан дракон, не поддавался так легко. Тирам выругался, его голос сорвался на хриплый рык, и он ударил снова, вложив в удар всю свою злость. Щепки полетели в стороны, но брешь всё ещё была слишком мала, чтобы разглядеть, что скрывается внутри.

Я стояла в нескольких шагах, держась из последних сил. Всё пошло не по плану. Ночь, тьма, тишина – всё это должно было быть на нашей стороне, но теперь, под яркими факелами и любопытными взглядами толпы, мы балансировали на краю пропасти. Тридцать мирендальских воинов, затаившихся внутри, наверняка чувствовали, как их укрытие содрогается под ударами. Я молилась, чтобы они держались, чтобы ни один из них не выдал себя раньше времени. Вдруг Тираму вообще не удасться пробить защиту?

Однако эта надежда таяла слишком быстро. Дракарий, тяжело дыша, снова занёс меч. Его лицо покраснело от усилий, пот стекал по вискам, а глаза горели безумным огнём. Он бил и бил, каждый удар сопровождался его рычанием и проклятиями. Толпа вокруг затихла, люди переглядывались, не понимая, что творится с их правителем. Его поведение было не просто капризным – оно было пугающе неуправляемым.

– Достопочтенный дракарий! – раздался голос одного из драконов-защитников. – Позвольте мне помочь. Мой клинок острее, и…

– Молчать! – рявкнул Тирам, резко обернувшись. Его глаза сверкнули, а меч в его руке качнулся в сторону воина. – Как ты смеешь мне указывать?! Ты, ящерица недобитая! Я сам справлюсь!

Не успел воин что-то ответить, как Тирам, в порыве ярости, ударил его мечом наотмашь. Клинок прошёл по лбу дракона-защитника, оставив глубокую кровоточащую рану. Мужчина даже не вскрикнул – он просто рухнул на землю, как подкошенный, его глаза потухли, а кровь начала растекаться по белому камню двора. Толпа ахнула, кто-то закричал, кто-то отступил назад. Я почувствовала, как холод пробежал по спине, а в горле встал ком.

Тирам сплюнул на землю, его лицо исказилось презрением.

– Ничего, – бросил он, будто говоря о сломанной игрушке. – Эти девицы из Дома Целлианы ещё нарожают. А ты, – он ткнул пальцем в сторону упавшего воина, – не смей мне перечить!

Толпа замерла в шоке. Даже стражники, стоявшие по периметру, переглянулись, не зная, как реагировать. Драконы-защитники, оставшиеся шестеро, напряглись, их руки легли на рукояти мечей, но никто не посмел возразить. Тирам был их повелителем, и его слово, даже пьяное и безумное, было законом.

Я украдкой взглянула на окна дворца, и моё сердце подпрыгнуло – в одном из них мелькнул силуэт. Маленький, быстрый, закутанный в тёмный платок. Санна. Она была уже на полпути к башне.

Моя девочка, моя храбрая малышка… Я сжала кулаки, молясь всем богам, которых знала, и самой Целлиане, чтобы она успела. Чтобы огонь зажёгся. Чтобы наша подмога увидела сигнал, даже если они ещё не готовы, даже если уверены, что атака начнётся лишь через несколько часов.

– Тирам, довольно! – раздался резкий голос Дардэллы. Она шагнула вперёд, её платье колыхалось, как тень, а глаза горели гневом. – Остановись, пока не натворил ещё больших глупостей!

Тирам повернулся к ней, его лицо исказилось от ярости. Он был пьян, но всё ещё достаточно силён, чтобы внушать страх. Его меч качнулся в её сторону, хотя и не коснулся её.

– Не смей мне указывать, мать, – прорычал он. – Я – дракарий! Я – сам Торесфаль! И я сам решаю, что мне делать!

Дардэлла замерла, её лицо побледнело, но она не отступила. Я видела, как её пальцы сжались в кулаки, как она пыталась сохранить достоинство, несмотря на унижение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут вмешался другой голос – низкий и рокочущий.

– Мой повелитель, – произнёс Великий Митроил, выступая из толпы, – прошу вас, не портите праздник. Этот дар – символ вашего величия. Позвольте ему остаться целым, чтобы он украшал ваш сад, как вы того хотели.

Тирам обернулся к нему, его глаза сузились, и в них вспыхнула такая ненависть, что я невольно отступила на шаг.

– Ты! – прошипел он, указывая мечом на Митроила. – Ты мне портишь не только праздники, но и всю жизнь! Ты и твои проклятые ритуалы! Я – дракарий! Я – великий властитель! Я одолею любого дракона, и этот деревянный – не исключение!

Он повернулся к статуе и с новой силой обрушил меч на деревянное брюхо. Удар был сильнее прежних, и дерево треснуло громче, брешь стала шире. Я затаила дыхание, чувствуя, как время замедляется. Ещё один удар – и он увидит, что внутри. Ещё один удар – и всё рухнет.

Но не успел Тирам снова занети меч, как из бреши вдруг вылетел клинок. Быстрый, точный, беспощадный. Он вонзился в плечо дракария, и тот с криком боли рухнул на колени. Кровь брызнула на белый камень, его меч выпал из руки, звеня о мостовую.

В тот же миг брюхо дракона разлетелось на щепки, словно взорвалось изнутри. Деревянные обломки посыпались во все стороны, и из чрева статуи один за другим начали выскакивать мирендальские воины, их доспехи блестели, а клинки из сверкали в свете факелов.

– Измена! Нас предали! – взревел Тирам, пытаясь подняться, но кровь хлестала из его плеча, и он снова осел на землю.

Дардэлла бросилась к сыну. Она схватила его за руку, пытаясь оттащить назад, подальше от хаоса, который вот-вот должен был охватить двор. Толпа взорвалась криками, люди бросились врассыпную, сталкиваясь друг с другом, падая, спотыкаясь. Стражники, стоявшие по периметру, схватились за оружие, но мирендальцы уже выстроились в боевой порядок, их клинки рассекали воздух, встречая первых противников.

Я метнулась в сторону, ища укрытие. Мой взгляд скользнул по двору, и я заметила Райли – он уже мчался к воротам, его клинок сверкал в руке, а лицо было сосредоточенным. Он знал, что должен открыть ворота, чтобы впустить отряды Эйдана и Тарвина, но стража у ворот уже заметила его и двинулась наперерез. Я хотела крикнуть, предупредить его, но понимала, что это привлечёт внимание. Вместо этого я нырнула за груду бочек, стоявших у стены, и притаилась, наблюдая за хаосом.

Драконы-защитники, оставшиеся шестеро, бросились в бой, но не могли перевоплотиться в драконью ипостась прямо сейчас. На это требовалось время, которого у них не было. Их клинки скрестились с мечами мирендальцев, и двор наполнился звоном стали, криками боли и яростными воплями.

Я подняла взгляд к башне, и чуть не завизжала от радости – там, на самом верху, вспыхнул огонь. Яркий, алый, он разгорелся в чаше, посылая сигнал в ночное небо. Санна сделала это. Моя девочка справилась. Теперь Эйдан и Тарвин увидят огонь, но я знала, что им потребуется время – они были слишком далеко, и, как и мы, они рассчитывали на ночную атаку. Мысли путались, но я заставила себя сосредоточиться. Санна в безопасности, спряталась где-то в башне или в одном из тайных уголков дворца. Она умница, она справится. А я должна помочь Райли.

Я выглянула из-за бочек и увидела, как он сражается у ворот. Двое стражников наступали на него, их копья мелькали в воздухе, но Райли двигался, как вихрь. Его клинок отбил одно копьё, затем второе, и одним точным ударом он свалил первого стражника. Второй закричал, бросаясь на него, но Райли увернулся и вонзил клинок в его бок. Стражник рухнул, но тут же подоспели ещё двое.

Митроил, стоявший в центре двора, вдруг повернулся, его красный балахон заколыхался, как пламя. Его взгляд, скрытый под капюшоном, метнулся в сторону Райли. Я видела, как он сжал рукоять кинжала, спрятанного в рукаве, и двинулся к воротам, его шаги были быстрыми и решительными. Он не кричал, не отдавал приказов – он просто шёл, как хищник, почуявший добычу. И я поняла, что Райли не видит его. Он был слишком занят боем, чтобы заметить кровавую тень, надвигающуюся сзади.

Моё сердце замерло. Я не думала, не взвешивала шансы, не прикидывала, что будет дальше. Просто сорвалась с места, бросившись через двор, лавируя между бегущими людьми, перепрыгивая через упавшие факелы и обломки. Митроил был уже в нескольких шагах от Райли, его кинжал сверкнул в свете огней, и я поняла, что он сейчас ударит.

– Райли! – закричала я, но мой голос утонул в хаосе.

Я бросилась вперёд, в последний момент вставая между Райли и Митроилом. Я видела, как глаза служителя расширились под капюшоном, как его рука дрогнула, но он не остановился. Кинжал вонзился мне в бок, и боль, острая, как раскалённая сталь, пронзила всё моё тело. Я ахнула, мои ноги подкосились, и начала оседать на землю.

– ЗИНА!!! – крик Райли разорвал шум боя, его голос был полон ужаса и отчаяния.

Я опустила взгляд и увидела рукоять кинжала, торчащую из моего бока. Кровь пропитывала платье, тёплая и липкая, стекая по ноге. Мир вокруг начал мутнеть, звуки боя становились приглушёнными, как будто я погружалась под воду. Я попыталась вдохнуть, но каждый вдох отдавался новой вспышкой боли. Мои глаза встретились с глазами Райли, и в них я увидела не только страх, но и что-то ещё – ярость, решимость, любовь.

– Зина… – прошептал он, бросаясь ко мне, но я уже не могла ответить. Тьма накрывала меня, и последнее, что я видела, – это его лицо, искажённое болью, и далёкий свет сигнального огня, пылающего в ночи.

Глава 116.

Мир вокруг плыл, звуки боя – звон стали, крики, рёв – сливались в гулкий, далёкий гомон. Но я отчаянно цеплялась за остатки сознания и даже сквозь эту муть видела, как всё изменилось в один миг.

Райли, мой Райли, отшвырнул Великого Митроила с такой силой, что тот, словно тряпичная кукла, пролетел несколько метров и рухнул на белый камень двора. Это было странно, неестественно даже для человека с его силой. Никто не мог так толкнуть – ни сильный воин, ни даже драконокровный. Я моргнула, пытаясь прогнать пелену перед глазами, и вдруг заметила, как он изменился.

Райли стоял, слегка покачиваясь, его грудь тяжело вздымалась, а глаза… О, эти глаза! Они, прежде серебряные, теперь пылали неистовым фиолетовым светом, словно в них зажглись звёзды. Его кожа начала светиться – не мягким сиянием, а яростным, пульсирующим фиолетовым огнём, который, казалось, вырывался изнутри, обжигая воздух вокруг. Он был вне себя, его лицо исказилось от ярости, но в этой ярости было что-то величественное, почти божественное. Он не отдавал отчёта своим действиям, и я вдруг поняла, что сейчас произойдёт нечто невероятное.

Его тело начало меняться. Сначала едва заметные признаки: мышцы напряглись, будто под кожей зашевелились живые канаты, а затем он начал расти. Его плечи раздались вширь, руки удлинились, пальцы сжались в кулаки, из которых начали проступать когти – длинные, чёрные, острые, как лезвия из драгура. Кожа на его руках потемнела, покрываясь чешуёй, которая переливалась серебром с фиолетовыми отблесками. Его грудь расширилась, одежда затрещала по швам, разрываясь на лоскуты, и я видела, как на его коже проступают узоры – древние, извилистые, будто выжженные самой Целлианой. Метка на его груди, три маленькие точки, загорелась так ярко, что я невольно зажмурилась, но тут же заставила себя открыть глаза, чтобы не пропустить ни мгновения.

Райли издал низкий, гортанный рёв – не человеческий, а звериный, первобытный, от которого задрожали камни под ногами. Его лицо вытянулось, челюсть стала шире, зубы удлинились, превращаясь в клыки, способные разорвать сталь. Из спины, с хрустом ломающихся костей, начали расти крылья – огромные, перепончатые, с серебряной чешуёй, которая искрилась, как звёзды в ночном небе. Они развернулись с оглушительным хлопком, подняв в воздух вихрь пыли и щепок от разрушенного деревянного дракона. Его ноги удлинились, превращаясь в мощные лапы с когтями, которые вонзились в мостовую, оставляя глубокие борозды. Хвост, длинный и гибкий, покрытый той же серебряной чешуёй, хлестнул по земле, сметая всё на своём пути.

Теперь передо мной стоял не Райли. Передо мной возвышался дракон.

Громадный, величественный, серебряный, с фиолетовыми прожилками, которые пульсировали, как живые. Его глаза горели, а пасть, приоткрытая в яростном рыке, дышала жаром, от которого воздух дрожал. Он был прекрасен и страшен одновременно – воплощение мощи, гнева и древней силы, что текла в его венах.

Я не могла поверить своим глазам. Райли – дракон. Да ещё какой дракон! Он был невероятным, будто сама Целлиана выковала его из звёзд и огня!

С оглушительным рёвом он взмыл в небо, его крылья рассекли воздух, подняв бурю, которая заставила толпу отшатнуться. Факелы во дворе закачались, некоторые погасли, и тени заплясали на белых стенах Асериза, словно в древнем танце. Я, лёжа на холодном камне, почувствовала, как шок возвращает мне силы. Боль в боку всё ещё терзала, но я не могла отвести взгляд от небес, где разворачивалось зрелище, от которого замирало сердце.

Пятеро оставшихся драконов-защитников, почуяв угрозу, начали трансформироваться следом за Райли. Их тела тоже менялись, но их превращение было иным – менее величественным, менее мощным. Они становились драконами, но их чешуя была тусклой, серо-зелёной. Их крылья были меньше, а тела – компактнее, хотя всё равно внушали ужас. Один за другим они поднимались в воздух, их рёв был полон ярости, но в нём чувствовалась тень страха. Они были мельче, слабее, и даже их движения казались менее уверенными, чем у серебряного гиганта, который теперь парил над дворцом.

Битва началась мгновенно. Райли, словно молния, бросился на первого дракона. Его когти сверкнули в свете звёзд, и он вонзил их в бок противника с такой силой, что тот издал пронзительный вопль. Кровь, чёрная в ночном свете, брызнула вниз, заливая двор. Толпа ахнула, кто-то закричал, кто-то бросился бежать, но большинство застыли, заворожённые зрелищем. Райли не дал противнику опомниться – его хвост хлестнул, как бич, обвиваясь вокруг шеи дракона и сжимая её с ужасающей силой. Раздался хруст, и первый защитник, беспомощно дёрнувшись, рухнул вниз, его тело с грохотом ударилось о мостовую, подняв облако пыли.

Второй дракон попытался атаковать сверху, пикируя с раскрытой пастью, из которой вырывался огненный поток. Но Райли был быстрее. Он увернулся, его крылья сложились, и он взмыл вверх, обрушившись на врага всей своей массой. Его когти вонзились в спину дракона, разрывая чешую, а клыки сомкнулись на шее. Кровь хлынула рекой, и второй защитник, отчаянно брыкаясь, начал падать, его крылья беспомощно трепыхались. Райли отпустил его, позволяя телу рухнуть на крышу одной из башен, где оно застряло, сломав каменную кладку.

Третий и четвёртый драконы атаковали одновременно, пытаясь взять Райли в клещи. Их рёв сотрясал воздух, а когти и зубы мелькали в стремительных выпадах. Но Райли был неудержим. Его движения были точными, как у хищника, который знает, что добыча уже обречена. Он развернулся в воздухе, его хвост ударил противника по морде, ослепляя его, а затем, с невероятной скоростью, вонзил когти в грудь другого. Кровь и чешуя разлетелись, как искры, и третий дракон, издав предсмертный вопль, рухнул вниз, прямо на толпу, вызвав новый взрыв паники. Четвёртый попытался отступить, но Райли не дал ему шанса. Его пасть раскрылась, и из неё вырвался поток фиолетового пламени – не обычного огня, а чего-то более древнего, магического, что прожигало всё на своём пути. Дракон-защитник закричал, его чешуя почернела, и он, объятый пламенем, рухнул наземь оставив за собой дымный след.

Последний дракон, самый крупный из пятёрки, но всё ещё уступающий Райли, бросился в отчаянную атаку. Он был умнее своих собратьев, его движения были выверенными, а удары – точными. Он сумел зацепить Райли когтями по крылу, оставив кровоточащую рану, но это только разозлило серебряного гиганта. Райли издал рёв, от которого, казалось, задрожали сами звёзды, и бросился на врага. Их тела сцепились в воздухе, когти и клыки мелькали, чешуя сыпалась, как дождь. Райли был быстрее, сильнее, яростнее. Его когти вонзились в грудь последнего защитника, разрывая её, а затем он сомкнул челюсти на шее врага, с хрустом ломая кости. Дракон обмяк, и Райли, с торжествующим рёвом, швырнул его тело вниз, прямо на остатки деревянного дракона, разнеся их в щепки.

Я смотрела на это, не в силах отвести взгляд. Райли… Мой Райли… Он был драконом. Не просто драконокровным, а настоящим, могучим, непобедимым. Его серебряная чешуя сверкала, а фиолетовые глаза горели так ярко, что, казалось, могли прожечь саму ночь. Он был невероятным, и я, несмотря на боль и слабость, чувствовала, как моё сердце переполняет гордость и благоговение. Он справится. Я знала, что он справится.

Но тут я услышала шаги. Тяжёлые, быстрые, приближающиеся. Я повернула голову и увидела стражника – одного из дракарийских воинов, что прибежали на подмогу. Его глаза горели злобой, а в руках он сжимал копьё, нацеленное на меня. Я была лёгкой мишенью – лежащая, истекающая кровью, едва живая. Он замахнулся, и я, не думая, вцепилась в рукоять кинжала, всё ещё торчавшего в моём боку. Боль пронзила меня, но я стиснула зубы и рванула клинок из раны. Кровь хлынула сильнее, но я не остановилась. С криком, в котором смешались боль и ярость, я вонзила кинжал прямо в глаз стражнику. Он взвыл, его копьё выпало из рук, и он рухнул на землю, корчась от боли.

Я тяжело дышала, чувствуя, как силы покидают меня. Но не могла просто лежать. Кое-как поднялась на ноги. Мир кружился, но я заметила, как Дардэлла, волоча за собой раненого Тирама, несётся к ступеням дворца. Она пыталась сбежать, утащить своего сына подальше от хаоса. Я не могла позволить ей уйти. Не после всего, что она сделала. Не после того, как её интриги едва не погубили меня, Райли, всех нас.

Я схватила выхватила с пояса клинок из драгура – тяжёлый, холодный, но такой родной в моей руке. Ковыляя, бросилась за Дардэллой. Каждый шаг отдавался болью, кровь текла по ноге, но я стиснула зубы и заставляла себя двигаться. Она была уже на ступенях, её тёмное платье мелькало, как тень, а Тирам, шатаясь, пытался поспевать за ней. Я ускорилась, насколько могла, и, когда Дардэлла была уже у входа во дворец, я рванулась вперёд и схватила её за ногу. Клинок выпал из моей руки, звеня о камни, но я вцепилась в неё мёртвой хваткой.

Дардэлла обернулась, её глаза пылали яростью. Она не была воином, но в ней горела сила отчаянной матери, защищающей своё дитя. Она выхватила из складок платья нож – небольшой, но острый, как жало. Замахнулась, целясь мне в горло, но я, собрав последние силы, увернулась, чувствуя, как лезвие чиркнуло по плечу, оставив жгучую царапину. Я ударила её кулаком в лицо, вложив в удар всю свою злость. Дардэлла вскрикнула, её голова откинулась назад, и она почти потеряла сознание, оседая на ступени.

Я схватила упавший клинок, занесла его над ней, готовая покончить с этим раз и навсегда. Но в этот момент чья-то рука перехватила мою. Я потеряла равновесие и рухнула на ступени, боль пронзила всё тело. Обернулась и увидела Великого Митроила. Его красный балахон был разорван, кровь – чёрная в свете факелов – пропитала ткань. Он был ранен, тяжело ранен, его лицо, всё ещё скрытое капюшоном, едва виднелось в тени. Он цеплялся за меня, его пальцы дрожали, но хватка была отчаянной.

– Дардэлла, беги! – прохрипел он, его голос был слабым, полным мольбы.

Дардэлла, очнувшись, вскочила на ноги. Я заметила, что Тирама уже нет – он сбежал, воспользовавшись суматохой. Его мать бросилась внутрь дворца. Я попыталась вырваться, но Митроил держал меня, его пальцы впивались в мою руку.

– Отпусти! – рявкнула я, толкнув его.

Он был слаб, но всё ещё цеплялся, как утопающий за соломинку. Я схватила его за капюшон и сорвала его с головы. И тут передо мной оказался старик – глубокий, измождённый, с морщинистым лицом и глазами, полными боли и отчаяния. Его волосы, седые и редкие, прилипли к мокрому от пота лбу. Он выглядел жалко, совсем не так, как представлялся грозный служитель культа Целлианы.

– Пожалуйста… – прохрипел он дрожащим голосом. – Не убивай её…

– Что?! Кого?! Дардэллу?! Да с какой стати?!

– Она моя дочь… – прошамкал несчастный.

Я замерла, словно громом поражённая.

Дочь?! Дардэлла – его дочь?! Мой разум отказывался это принимать. Я схватила его за грудки, тряхнула, не обращая внимания на его стоны.

– Дочь?! – выкрикнула я. – Ты врёшь!

– Она моя дочь… – простонал он, его глаза наполнились слезами. – Я всё скажу… Только пощади её… Прошу…

– Где мой ребёнок?! – заорала я, тряся его так, что его голова моталась из стороны в сторону. – Отвечай, демон!

– Я скажу… Всё скажу… – он кашлянул, кровь пузырилась на его губах. – Только обещай… Пощади мою дочь…

– Я ничего тебе обещать не стану! – рявкнула я. – Ты обманщик! Манипулятор! Из-за тебя я чуть не потеряла всё! Из-за тебя чуть не убила любимого человека!

– Я не желал тебе зла, Киора… – прошептал он. – Я сделал всё, что мог… Для тебя… Для Торесфаля…

– Тогда говори, где мой ребёнок! Где мой сын?!

– Дочь… – выдохнул Митроил.

– Что?.. – от шока я чуть не выпустила его.

– У тебя родилась дочь, Киора. Прелестная маленькая девочка… Как и все дети Тирама… У него рождались только дочери…

Я замерла. Дочь? Не сын, а дочь? Мой разум закружился, словно в водовороте.

– Где они?! – я снова тряхнула его. – Где все эти девочки?! Ты убил их?!

– Нет! – служитель закашлялся, его голос стал ещё слабее. – Они в безопасности… Я ни одной не тронул… Клянусь Целлианой!

– Не смей упоминать её имя своим грязным ртом! – я была вне себя. – Где моя малышка?!

– В Доме…

– В доме?!

– В Доме Целлианы… Они все там. Все.

– И как я узнаю свою девочку?

Митроил дрожащей рукой потянулся к поясу и вытащил амулет – Око Дракона, мерцающий алацирс, в котором, казалось, отражались все звёзды ночи.

– С помощью этого… У всех девочек есть метка… На ноге… У каждой – своего цвета… Твоя малышка… У неё фиолетовая метка… Как у тебя, Киора… Она вырастет сильной… Очень сильной…

– На ноге? – переспросила я, и вдруг моё сердце замерло.

Санна... У неё была метка на ноге…

– Ты сказал… У всех дочерей Тирама метка на ноге?! – я снова встряхнула его.

– Да… Да… – простонал служитель. – Очень необычно, знаю… Впервые такое видел… Обычно метки на груди, спине, руках… Но на ногах… Только у дочерей Тирама…

Санна… Моя Санна… Дочь Тирама? Я не могла поверить. Но выходило именно так…

– Я сказал, где твоя дочь… – прохрипел Митроил. – Пощади мою… Ты же мать, Киора…

– Посмотрим, – бросила я, поднимая его за капюшон.

Он был тяжёлым, несмотря на свою слабость, но я заставила его встать.

В этот момент я услышала оглушительный рёв. Подняла глаза и увидела, как Райли, всё ещё в облике дракона, сражается с последним защитником. Их тела сцепились в воздухе. Когти Райли вонзились в грудь врага, и с последним рёвом он швырнул тело дракона вниз. Оно рухнуло с грохотом, разрушим дозорную башнб на дворцовых воротах.

Двор наполнился криками. Мирендальцы, почти побеждённые подоспевшей стражей, вдруг воспряли духом. Ворота распахнулись, и я услышала топот копыт – подмога. Наконец-то!

Лорд Тарвин, восседая на коне, ворвался во двор, его меч сверкал, рассекая врагов. За ним следовали воины Эйдана. Дворец был захвачен.

Ксавир, с окровавленным лицом, выволок из дворца визжащую Дардэллу. Её платье было разорвано, волосы растрепались, но она всё ещё сопротивлялась, царапая его, как дикая кошка. Я хотела броситься к ней, но моё внимание переключилось на Райли. Он приземлился посреди двора, его серебряная чешуя начала тускнеть, крылья сложились, а тело стало уменьшаться. Через несколько мгновений он снова был человеком – почти обнажённым, с разорванной одеждой, но всё ещё пылающими фиолетовыми глазами. Он шёл ко мне, не замечая ничего вокруг – ни боя, ни криков, ни крови.

Вскоре он был рядом со мной. Не говоря ни слова, Райли заключил меня в объятия. Его губы нашли мои, и мы слились в поцелуе, полном отчаяния, любви и облегчения. Мир вокруг исчез, остались только мы двое.

– Битва окончена! – прогремел голос лорда Тарвина. – Драконат пал! Именем пратария Эйдана объявляю Торесфаль собственностью пратората Мирендаль! Восславим же пратария Эйдана!

Мирендальцы разразились торжествующими криками. Я слышала их, но не могла думать ни о чём, кроме Райли, кроме его тепла, его дыхания, его силы.

Но тут раздался другой голос, резкий и громкий:

– СТОЙТЕ!

Я обернулась и увидела Эллаю, ведущую за руку Санну. Они спускались по ступеням и шли к нам, их силуэты чётко вырисовывались на фоне горящих факелов. Эллая подошла к Райли, посмотрела на его обнажённую грудь, где всё ещё тлела метка – три маленькие точки, окружённые фиолетовым сиянием. Я не понимала, что она делает. Да и никто не понимал в ту секунду. Эллая протянула руку и коснулась плеча Райли. Метка погасла, оставив на коже лишь три чёрные точки.

– Ронар… – тихо сказала Эллая дрожащим от волнения голосом. – Истинный правитель Торесфаля… Ты вернулся.

Все замерли. Немая сцена повисла в воздухе, и никто в тот момент ничего не мог сказать, но все без исключения поняли, что случилось нечто – нечто невозможное.

Глава 117.

Немая сцена, повисшая над двором, казалась бесконечной. Крики, рёв, звон стали – всё стихло, словно само время замерло, вслушиваясь в слова Эллаи. Я посмотрела на Райли, на его лицо, застывшее в смеси шока и недоверия. Санна, прижавшись ко мне, крепко сжимала мою руку. Она не понимала всего, что происходило, но чувствовала, что это важно. Очень важно.

– Вы, должно быть, бредите! – прогремел голос лорда Тарвина, разрывая тишину. – Ронар, сын Годфера Влассфора, давно погиб! Это всем известно! Его убили Сыны Пламени вместе с матерью, Вайдерией, пятьдесят лет назад!

Эллая, несмотря на свой возраст и хрупкость, выпрямилась.

– Никакой ошибки быть не может, – твёрдо заявила она, указывая на Райли. – Это Ронар. Сын Годфера и Вайдерии. Истинный драконокровный. Истинный правитель Торесфаля.

Райли, кажется, слегка покачнулся. Его грудь, всё ещё обнажённая после превращения, тяжело вздымалась, а глаза, только что пылавшие яростью битвы, теперь были полны смятения. Он был в шоке, и я не могла его винить. Только что он сражался, как дракон, разрывая врагов когтями и пламенем, а теперь его называют давно погибшим принцем? Я сама едва могла осознать происходящее, а ведь это не меня только что объявили законным правителем.

Лицо лорда покраснело от едва сдерживаемого гнева.

– Как вы можете быть в этом уверены? – рявкнул он. – Какие у вас доказательства?

Эллая не дрогнула. Она медленно повернулась к Райли и указала на его грудь, где виднелись три маленькие точки.

– Метка, – сказала она. – Мы с сестрой сделали эти вкрапления на его коже мальчика перед тем как расстались и сестра унесла малыша в укрытие. Мы сделали это, чтобы знать, где находится метка дракона.

Райли замер, его глаза расширились. Я видела, как его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но слова так и не слетели с его губ. Он медленно поднял руку, коснулся своей груди, словно впервые заметил эти три точки, которые всегда были там, но никогда не казались ему чем-то важным. Его взгляд метнулся к Эллае, и в его голосе, хриплом от усталости и потрясения, прозвучал вопрос, который, кажется, перевернул весь его мир.

– А как звали вашу сестру, Эллая? – спросил он, и в его тоне было что-то такое, от чего у меня по спине пробежали мурашки.

Эллая посмотрела на него, её глаза наполнились слезами.

– Магнетта, – тихо ответила она. – Мою сестру звали Магнетта.

Райли пошатнулся, словно его ударили. Его лицо побледнело, и он сделал шаг назад, будто пытаясь удержать равновесие. Я инстинктивно шагнула к нему, схватила его за руку, чувствуя, как его пальцы дрожат. Санна, всё ещё прижимавшаяся ко мне, подняла голову, её большие глаза смотрели на Райли с тревогой.

– Магнетта… – прошептал он, его голос был едва слышен. – Я думал… Я был уверен, что Магнетта – моя мать…

Эллая покачала головой, её губы дрогнули в слабой, но тёплой улыбке.

– Нет, Ронар, – сказала она. – Магнетта была твоей нянькой. Она спасла тебя, когда на тебя и твою мать напали. Твоя настоящая мать – Вайдерия Влассфор. Ты – её сын. Ты – законный правитель Торесфаля. Истинный драконокровный.

– В таком случае я забираю своих людей. – заявил лорд Тарвин.

– Подождите! – выкрикнул Райли.

Тарвин остановился, его глаза сузились, но он не отступил. Он смотрел на Райли, как на врага, которого только что встретил на поле боя.

– Дальше все вопросы будешь решать с пратарием Эйданом, Ронар, – процедил он сквозь зубы. – Мои полномочия на этом закончены.

Он резко развернул коня и махнул рукой своим воинам. Мирендальцы начали собираться, их доспехи звенели, а лица были полны смятения. Они явно не ожидали такого поворота. Толпа, собравшаяся вокруг, начала перешёптываться, их голоса сливались в низкий гул, похожий на шум Колющего Моря перед штормом.

И вдруг, из этого гула вырвался один голос – звонкий, громкий, полный восторга:

– Восславим же нового дракария! Дракарий Ронар! Дракарий Ронар!

Я обернулась и увидела молодого придворного – худощавого, с растрёпанными волосами и горящими глазами. Он стоял на ступенях дворца, подняв кулак в воздух, и его голос звенел, как колокол. Другие подхватили его клич, и вскоре двор наполнился криками:

– Дракарий Ронар! Достопочтенный дракарий Ронар Влассфор!

Голоса множились, сливаясь в единый рёв, который эхом отражался от белых стен Асериза. Люди – стражники, придворные, даже простые горожане – все они скандировали его имя.

Но Райли… Райли не выглядел счастливым. Его лицо было мрачным, брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Он не хотел этого. Не хотел трона, не хотел славы. Он хотел лишь одного – чтобы мы с Санной были в безопасности.

Он молча взял меня за руку, другой рукой подхватил Санну, и, не обращая внимания на крики толпы, повёл нас внутрь дворца. Санна, прижавшись к его боку, смотрела на него с обожанием, и я знала, что она видит в нём не дракария, не правителя, а своего Райли – того, кто всегда защищал её, кто рассказывал ей сказки о море и драконах.