Текст книги "Убежище"

Автор книги: Реймонд Хаури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава 70

Две лошади тяжело взбирались вверх по крутой тропе, выбивая копытами камешки, с грохотом скатывавшиеся вниз. Сумерки сгущались с каждой секундой, до полной темноты оставалось совсем немного.

Корбен воспользовался моментом, когда все забыли о нем и увлеклись преследованием хакима, и быстро покинул деревню, прихватив с собой мохтара.

Мохтар сидел на передней лошади и старался не очень удаляться от своего похитителя, который вел его в буквальном смысле слова на поводке. Когда они выбрались из деревни, Корбен обвязал вокруг его пояса веревку и закрепил ее узлом на луке своего седла. Корбен сообразил подобрать автомат Калашникова у одного из убитых бандитов хакима. Он хотел забрать еще кое-что из «лендкрузера», первым делом – кейс с деньгами, но тот стоял у самой деревни, и он решил, что Абу Барзан со своими приятелями уже обыскали его.

Их неожиданное появление, да еще с Миа, которую он заметил рядом с одним стрелком, одновременно и поразило, и возмутило его. Он догадался, как они оказались здесь, и досадовал на себя за то, что не осмотрел тогда в Диярбакыре раненого торговца, лежавшего на полу в кухне. Впрочем, все обернулось к лучшему. Смешной толстяк со своими товарищами спасли ему жизнь.

Он обдумал все происшедшее и пришел к выводу – у него нет оснований беспокоиться из-за своего теперешнего положения. Начальству он доложит, будто его привезли сюда под дулом пистолета. Хаким наверняка погиб – они с мохтаром видели взорвавшийся в воздухе вертолет. Эвелин на свободе, Миа тоже в безопасности.

Его задание выполнено.

Рассуждая дальше, он решил, что вряд ли у него возникнут проблемы из-за обеих женщин или Кирквуда – точнее, человека, называвшего себя Кирквудом. Они не захотят поднимать шум из-за случившегося. Это повлекло бы за собой разоблачение Кирквуда, что никому из них не нужно. Скорее всего они подтвердят любую версию событий, которую он решит огласить.

Главное, напомнил он себе, – вожделенная добыча уже совсем близко. И когда она окажется в его руках, его положение укрепится. Она даст ему власть. И в случае каких-либо осложнений он сможет вести переговоры с позиции превосходящей силы.

Так или иначе, а он надеялся в весьма скором будущем стать баснословным богачом. И в качестве дополнительной премии сможет наслаждаться преимуществами своего богатства много-много лет.

Двигаясь вслед за всадником и глотая поднимаемую лошадью пыль, Миа мысленно чертыхалась. Неужели она недостаточно намучилась во время четырехчасовой езды на муле! У нее ведь до сих пор ныла спина и немели ноги. На сей раз ее сопровождали трое. Возглавлял маленькую партию старший сын мохтара, Салем. Поколебавшись, он в конце концов признался – он знает, куда повел Корбена мохтар. Когда в Ираке началась война, отец, опасаясь, что он может погибнуть и унести с собой в могилу важную тайну, рассказал о ней сыну. За мальчиком следовали верхом еще два жителя деревни, а Миа замыкала процессию. Все мужчины были вооружены. Крестьяне присвоили себе автоматы Калашникова, принадлежавшие убитым людям хакима, а сын мохтара, парнишка лет шестнадцати, вез старое охотничье ружье.

Решение отправиться за Корбеном сразу, не дожидаясь утра, приняли в результате ожесточенных споров. Скоро горы окутает полная тьма, и пробираться по крутой тропе будет очень трудно и рискованно. Ночью путников подстерегают и другие опасности – голодные волки, гиены и шакалы, рыщущие в поисках добычи.

На необходимости ехать немедленно настаивал Салем, которого поддержала мать, тревожившаяся за своего мужа, мохтара. Пока Корбен со своим пленником не намного их опередили, но если они будут идти всю ночь, их будет трудно настигнуть к утру. Обсуждался так же вопрос и участия в погоне Миа. Она сама это предложила и добилась своего, доказав, что знает Корбена и в случае необходимости сможет с ним договориться, выступить в роли посредника. Кроме того, теперь она считала своим долгом защитить открытую ей тайну, ведь она имела к ней отношение, и сознание этого невероятно волновало и возбуждало ее.

Они наскоро собрались, захватив с собой фонарики, факелы, одеяла – после захода солнца в горах становилось очень холодно – и воду. И бросив взгляд на деревню, после чего та скрылась за горой, Миа вспомнила короткий рассказ своего отца… Отец! Миа казалось, она еще не скоро привыкнет к тому, что ее отец жив и находится совсем рядом. Он подтвердил – эликсир действительно существует. И этот факт Миа предстояло еще осознать. Затем он объяснил: эликсир оказывает нужное действие только на мужчин, а недостающий элемент для полной формулы находится где-то в здешних горах. И предостерег – Корбен стремится завладеть формулой вовсе не для того, чтобы затем правительство скрыло от людей это открытие, а собирается использовать его в собственных, корыстных целях.

Они не могли этого допустить.

Кирквуд – нет, поправила она себя, Том – и его коллеги намеревались широко оповестить мир об открытии эликсира долголетия, но это нужно было сделать крайне осторожно и бережно, заранее продумать все шаги и последствия столь великого события. Ведь оно повлечет за собой принципиальные изменения в жизни всего человечества, возможно, самые радикальные со времен его существования. Оно окажет воздействие на все аспекты жизни общества.

Такое открытие не доверишь убийце, движимому алчностью и расчетом.

Они погоняли лошадей вверх по одной из тайных троп, которая вилась через ущелья и перевалы. Миа нервно поглядывала на скалистые вершины, за которые опускалось солнце. Тропа становилась все круче, почва более каменистой, мелкие камешки то и дело выскальзывали из-под копыт лошадей. Вверху виднелись силуэты искривленных ветром сосен, чудом державшихся на крутых обрывах. Маленькая процессия медленно, но упорно продвигалась вперед, лошади спотыкались на узких выступах, из-под их копыт сыпались в пропасть земля и камни, последний дневной свет уступил место густым сумеркам.

По мере того как они поднимались все выше, становилось все холоднее. Сначала Миа старалась не обращать внимания на холод, легко проникавший сквозь тонкую одежду, но когда он стал пробирать ее до костей, она поспешила закутаться в одеяло, отвязав его от седла. Натужно хрипя, лошади поднимали людей все выше по прихотливо вьющейся тропе, которую природа проложила по горному хребту.

Когда наконец они преодолели перевал и оказались на другом склоне гряды, кругом уже царила полная темень. На черном небе перед ними светился диск луны с щербинкой тени от Земли, бросая бледный серебристый свет на длинную долину, лежавшую далеко внизу. Она походила на огромную лужу чернил с тонущими в темноте очертаниями, защищенную бастионом высоких гор, за которыми тянулась бесконечная цепь долин и гор. Миа напрягала зрение, пытаясь разглядеть, куда их ведет Салем, но было слишком темно. Очевидно, он тоже ориентировался с трудом, поэтому вскоре достал зажигалку и зажег факел.

Маленькая группа стала медленно и осторожно спускаться по тропе, уходившей вниз с легким уклоном и ведущей через густой лес. Вокруг них плясали тени обнаженных ветвей. За мерцающим пламенем факела царила гнетущая темнота. Не слышалось ни шума ветра, ни птичьего крика, ни звона колокольчиков, которые привязывают к козам, чтобы не потерять их. Ничего, кроме тяжелого дыхания лошадей и монотонного стука копыт. И вдруг тишину нарушил грохот выстрела, сбившего с лошади одного из мужчин.

Лошади испуганно вздрогнули, когда вторая пуля ударила в каменный выступ рядом с другим всадником. Он соскочил на землю и спрятался за огромным обломком скалы, а его конь отчаянно заржал, вскинул голову и понесся вниз, мгновенно скрывшись из виду. Миа спрыгнула с седла и потянула лошадь за повод в относительно безопасное укрытие под деревьями. Отбросив горящий факел, сын мохтара последовал ее примеру.

Миа изо всех сил всматривалась в темноту, но Корбена не видела. Последовали еще два выстрела, и пули врезались в стволы деревьев в опасной близости от Миа и Салема. Миа знала – Корбен был отличным стрелком.

В наступившей затем тишине раздался громкий голос Корбена:

– Поворачивайте назад. Я не хочу ранить еще кого-нибудь.

Сын мохтара что-то закричал ему в ответ, но прожужжавшая рядом пуля заставила его умолкнуть.

– Корбен! – крикнула ему Миа. – Отпусти мохтара! Они не оставят его на произвол судьбы!

– Я не причиню ему вреда, – отвечал он. – Отпущу сразу, как только получу то, что мне нужно.

Внимание Миа привлек шепот слева от нее. Это Салем советовался с односельчанином. Потом они неслышно вылезли из-за укрытия и разошлись в разные стороны. Проходя мимо нее, Салем бросил на нее взгляд, в котором даже при этом обманчивом свете она разглядела отчаянный страх.

При мысли, что парнишка идет навстречу страшной опасности и может погибнуть, Миа обуял ужас, и она закричала во всю силу легких:

– Джим! Прошу тебя, не стреляй! Не стреляй!

Он ничего не ответил. Он знал, что делает.

Корбен настороженно всматривался втемную чашу леса, стараясь уловить малейшее движение.

Его встревожило присутствие Миа. Какого черта она сюда притащилась? Неужели ей не надоело подвергать свою жизнь опасности?!

Скрипнув зубами, он решил не думать о ней. Нужно быть очень внимательным. Мохтар выдал их своим криком, и хотя Корбен отполз от него подальше, все равно его положение оставалось ненадежным.

Он решил расположиться отдохнуть на ночь – в горах стало слишком темно и опасно. Но не успел он устроиться на ночлег, как услышал приближающихся преследователей. Он не ожидал погони в тот же вечер. На слух он определил – преследователей четверо, считая Миа. Одного он выбил. Значит, против него еще двое вооруженных противников.

Неравенство сил его не беспокоило. Кроме того, он занимал превосходящую позицию, так как находился выше своих преследователей. Им придется осветить его и таким образом обнаружить себя. Черт, подумал он, дрожа от холода, все бы сейчас отдал за прибор ночного видения и за теплый свитер. Затем уловил слева слабый звук.

Крадущиеся шаги, медленно приближающиеся к нему. Так ходят охотники.

Он на мгновение прикрыл глаза, стараясь привыкнуть к темноте, затем снова открыл их и оглядел деревья. И услышал хруст осторожных шагов по каменистой почве, но на сей раз справа.

Глава 71

Миа напряженно всматривалась в темноту, и сердце ее взволнованно колотилось. Она предчувствовала очередные потери людей и тяжело переживала свою беспомощность.

Внезапно темноту осветили выстрелы, отозвавшиеся эхом в глубине леса. Она насчитала не меньше двенадцати выстрелов, с неравными промежутками, по-разному звучавших, слышала, как лошади испуганно заржали и понеслись вскачь. Вскоре их топот стих вдали, и наступила полная тишина.

Нет, не совсем так.

Слышались стоны раненых, сопровождаемые выкриками на курдском языке. Озлобленные, яростные и жалобные завывания.

Она выскочила на открытое место и побежала на стоны, спотыкаясь о корни и с трудом удерживаясь на ногах.

Первым ей встретился один из курдов, раненный в бок. Зажимая рану окровавленными руками, страдая от сильной боли и глядя на нее испуганными глазами, он ослабевшим голосом умолял помочь ему. Миа нагнулась осмотреть рану, но тут страшно закричал мохтар, и она обернулась. Между деревьями промелькнула чья-то тень, прогремели выстрелы, затем раздался громкий щелчок опустошенного магазина.

Она показала жестом крестьянину, что сейчас вернется, и услышала голос Салема, звавшего своего отца. Мальчик сильно кашлял, скорее даже задыхался от рвоты, чем от кашля, значит, он тоже тяжело ранен. Она пробиралась вперед, стараясь не выходить на опушку леса, и увидела на земле сына мохтара. Из раны пониже плеча обильно струилась кровь, из чего Миа заключила, что пуля могла задеть ему легкие. Он закашлялся, и на губах его показалась кровь, подтвердив ее опасения. Рядом с ним стоял мохтар с искаженным от тревоги за сына и ярости лицом. Дрожащими руками он сжимал ружье и целился в направлении двух мощных стволов деревьев, растущих вплотную друг к другу, до которых было порядка десяти футов.

– Там! – пробормотал он, указывая на деревья ружьем, как на загнанную в угол жертву. – Идем!

Держа ружье наготове, он осторожно двинулся вперед. Миа шла за ним по пятам. Они крались по лесу, пока не зашли за эти два дерева. Там, прислонившись спиной к дереву, лежал Корбен. Раненный в живот, в рубашке, пропитанной кровью, он не выпускал из рук ставший бесполезным автомат.

Он поднял на мохтара помутневший взгляд. Мохтар стал проклинать его, потрясая ружьем, потом совсем разошелся и хотел было всадить ему пулю в голову, но Миа бросилась между ними:

– Нет, не надо!

Но старик совсем не владел собой, что-то кричал по-курдски, показывая назад, в сторону раненого сына, и осыпая агента проклятиями. Миа тоже повысила голос, отчаянно размахивала руками и наконец оттолкнула в сторону дуло ружья.

– Довольно! – потребовала она. – Хватит уже! Разве вы не видите, он тяжело ранен? Лучше идите к сыну и к своему товарищу, помогите им!

Мохтар нехотя опустил ружье дулом вниз, в последний раз кинул на Корбена угрюмый взгляд и пошел назад, в лес.

Она дождалась, когда он скрылся из виду, потом встала рядом с Корбеном на колени и забрала у него автомат.

– Он ведь вам больше не нужен?

Он кивнул, пристально глядя на нее помутившимся взглядом.

Она осмотрела его. Рана в брюшной полости. Трудно сказать, какие именно органы задела пуля. Слишком их там много, и почти все жизненно важные.

– Вам очень больно?

– Нет… не очень, – выговорил он запекшимися губами и поморщился.

Какой бы орган ни был задет – желудок, печень, почки или кишечник, – рану требовалось срочно перевязать. Огнестрельные раны в живот обычно очень опасны для жизни. Судя по силе кровотечения, Миа считала, что аорта не задета, но все равно, если срочно не приступить к лечению, он долго не продержится.

– Нужно доставить вас в деревню.

Он еле заметно кивнул, но по его строгому лицу было ясно – он не надеется добраться до нее живым.

Вскоре вернулся мохтар, ведя в поводу одну из лошадей, на которых ехали он и Корбен.

– Ваших лошадей и след простыл. Осталась только эта.

Вздохнув, она сказала:

– Вашему сыну необходима срочная помощь врача. И еще тому человеку, вашему раненому товарищу…

– Это Шакер, мой двоюродный брат. Он уже умер, – угрюмо сообщил мохтар.

Миа не удивилась, так как видела его рану.

– Словом, забирайте лошадь и везите своего сына в деревню. Поезжайте с ним верхом. А я останусь здесь, с Корбеном.

– Но я не могу вас здесь бросить, – возразил мохтар. – Мы можем положить его на лошадь и вместе отвезти его вниз.

– У нас мало времени. Он нуждается в срочной помощи.

Мохтар растерянно покачал головой:

– Вы же не оставили меня, вы спасли мне жизнь!

– Тогда поспешите в деревню и пришлите к нам людей. Торопитесь же!

Мохтар внимательно посмотрел на нее, словно запоминая ее лицо, потом кивнул.

– Я помогу вам разжечь костер.

– Не надо, я сама, вы лучше скорее идите вниз.

Виновато взглянув на нее, мохтар неохотно уступил, еще раз с ненавистью посмотрел на Корбена и пошел к сыну, ведя за собой лошадь.

Они поделили между собой зажигалки, факелы и одеяла. Мохтар помог мальчику забраться на лошадь, потом вскочил за ним в седло и уехал. Высоко подняв пылающий факел, Миа смотрела ему вслед, пока он не скрылся в темноте.

Глава 72

Миа снова вернулась к Корбену. Она ничем не могла ему помочь, разве только как-то согреть. Вздрагивая от страха и холода, она отыскала в темноте обоих курдов, уже скончавшихся от ран. На всякий случай Миа проверила у них пульс, до боли в сердце возмущенная отчаянной стрельбой Корбена. Чувствуя угрызения совести, она стащила с одного из них куртку и принесла ее Корбену.

Затем стала сооружать костер. Зимние дожди еще не настали, поэтому хворост оставался сухим и хрупким. Она разожгла большой костер у дерева, около которого лежал Корбен, и набрала целую кучу хвороста в запас.

Глядя на огонь, она размышляла, как скоро может прийти помощь. Если они добирались сюда целых два часа, значит, людям понадобится не меньше четырех, так как им придется идти в полной темноте – и это в том случае, если они отправятся в дорогу сразу, как только вернется мохтар. Она с теплотой подумала об Эвелин и о Томе: уж они-то наверняка не станут ждать до утра, хотя ей очень не хотелось, чтобы отец и мать снова подвергались опасности во время путешествия по ночным горам.

Владевшее ею возбуждение улеглось, уступив место крайней усталости, как физической, так и душевной. Она опустилась на землю рядом с Корбеном. Они молчали и смотрели на огонь, прислушиваясь к его треску и следя затем, как пламя лижет и обвивается вокруг веток, прежде чем полностью их охватить.

– Последнее, что я помню, это то, как я спускаюсь из номера, чтобы встретиться с мамой, – наконец заговорила Миа. – Как же мы здесь оказались?

– Из-за проклятого хакима… и из-за меня, – помолчав, с горечью отозвался Корбен.

Миа повернула к нему голову.

– Вам так хотелось завладеть эликсиром?

– А что может быть важнее этого? – Он пожал плечами и скривился от боли. – Разве что пуля в животе…

– Вы убили Фаруха?

Корбен слабо кивнул:

– Его тяжело ранили, но… Да, его убил я.

– Почему?

– Из жадности. И инстинкта самосохранения. – Он подумал и уточнил: – Нет, скорее из жадности. – Он чуть наклонился, чтобы видеть ее лицо. – Я плохой человек, Миа. Меня учили быть не хорошим, а эффективным. Учили четко выполнять порученное задание. Я совершил много сомнительных поступков, много ужасных вещей, в которых мои начальники не видели ничего дурного и даже одобряли. – Он сокрушенно покачал головой. – По-моему, со временем я решил, будто могу и для себя сделать нечто вроде этого.

– Значит, мы с мамой… Вы просто решили нами воспользоваться, да?

Он слегка качнул головой:

– Я ничего не планировал заранее. История захватила меня – да и нас всех – врасплох и затянула в свой круговорот. Понимаете, так бывает… Что-то происходит, перед тобой открывается возможность, и ты за нее хватаешься. Но вас я совсем не хотел подвергать опасности, поверьте, я говорю правду. И какими бы ни были мои намерения, я все время думал рано или поздно освободить вашу матушку. Вот только первый урок моей профессии, который ты усваиваешь, – редко все выходит так, как ты планируешь. – Он откашлялся и выплюнул сгусток крови, потом вытер рот. – Чего бы это ни стоило, я… – Он оборвал фразу, видимо решив не договаривать. – Мне очень стыдно… за все.

И тут тишину разрезал вой, от которого у них мурашки побежали по спине. Вой волка! Ему сразу ответил другой хищник, его вопль раскатился вокруг эхом.

Не один волк, а целая стая.

Они никогда не охотятся в одиночку.

У Миа от страха все сжалось в груди.

Она перевела взгляд на Корбена.

– Кровь, – мрачно сказал Корбен, с трудом усаживаясь прямо. – Они чуют кровь.

Еще один вопль прорезал тишину, на этот раз намного ближе.

«С какой же скоростью они бегают?!»

Миа напряженно прислушивалась к тревожным звукам.

– Оружие, – пробормотал Корбен. – Принесите какое-нибудь оружие.

Миа вскочила и выдернула из костра горящий сук. Затем на подгибающихся от страха ногах поспешила туда, где раньше лежал раненый сын мохтара. Она вспомнила – мохтар оставил там свое ружье. Около убитых валялись автоматы, но она побоялась идти за ними так далеко.

Размахивая головней и высматривая среди деревьев хищников, Миа осторожно кралась вперед и увидела старое охотничье ружье, прислоненное к дереву. Она приблизилась и уже протянула руку за ружьем, как вдруг увидела мелькающие в темноте серые силуэты. Сердце у нее перестало биться, когда увидела на следящие за ней жуткие глаза волков. Очнувшись от оцепенения, Миа ткнула в их сторону горящей веткой, отчего они отскочили назад. Но волки оказались не из пугливых. Они снова придвинулись к ней, угрожающе оскалив клыки и напружинив гибкие мускулистые тела.

Она громко закричала, размахивая суком, от которого во все стороны сыпались искры, и потянулась к ружью. Свободной рукой она схватила оказавшееся довольно тяжелым ружье и стала отступать к костру, бешено размахивая горящей головней. Неожиданно поодаль послышались вой и злобное рычание, и трое волков, наступавших на нее, повернулись и кинулись в темноту. Она слышала, как они яростно грызлись из-за какой-то добычи, и догадалась – они нашли убитых курдов.

Не дожидаясь, когда она станет для них новой жертвой, Миа побежала к Корбену. Ему удалось привстать и, стоя в полусогнутом состоянии спиной к огню, он держал в руке горящий сук. Миа передала ему ружье.

– А автоматы?

– Я не смогла до них добраться.

Корбен проверил ружье и нахмурился. Миа принесла русский карабин СКС, бывший на вооружении уничтоженной иракской армии. Магазин вмещал в себя десять патронов. Корбен слышал два выстрела из этого ружья, а третий попал в него, значит, осталось семь патронов – если он полностью заряжен. Он ощупал дуло снизу и с огорчением убедился, что штыка при нем нет.

Стоя рядом, Миа искоса наблюдала за его действиями.

– И что мы имеем?

– В лучшем случае семь выстрелов, – угрюмо сказал он.

Скоро в окружающей их темноте возникли призрачные тени волков, в чьих глазах отражался золотистый огонь. Они окружали Миа и Корбена, подобно мистическому войску, спокойно меняясь местами, как будто советовались друг с другом, составляя план нападения. Они щелкали огромными клыками, бросались вперед и мгновенно отскакивали назад, играя с ними, проверяя уязвимость их обороны.

Отвратительная вонь из пасти хищников обрушилась на Миа, когда она бросилась на них с огнем. Глаза щипало от горящего факела, спину пекло от жара разбушевавшегося костра.

– Долго нам их не сдержать, – сквозь зубы проговорила она Корбену, – их здесь куда больше семи.

Корбен думал о том же.

Он внимательно осматривал цепь волков, пытаясь прикинуть количество противников. Он насчитал примерно десять или двенадцать хищников, во всяком случае, на передней линии.

Его шатало, он быстро слабел, ноги едва слушались. Осмелев, двое хищников бросились на него, раскрыв длинные пасти с влажными от слюны острыми клыками. Он ткнул в них горящей веткой, стараясь не потерять равновесие и слыша бешеный стук собственного сердца. Волки молниеносно отпрянули назад. Будто чувствуя его слабость, один хищник прыгнул на него, целясь ему в шею. Корбен выпустил пулю, которая поймала зверя в воздухе, он взвыл и рухнул к его ногам, как мешок с песком. Второй воспользовался моментом и тоже кинулся на Корбена, но ему удалось отбросить его вторым выстрелом. Остальные испугались грохота и внезапной гибели своих собратьев и отступили в темноту.

– Вы не ранены? – спросила Миа, не отводя взгляда от пятившейся стаи.

Корбен едва стоял на ногах, с усилием держа глаза открытыми.

– Нам понадобятся автоматы, – сквозь стиснутые зубы проговорил он. Жгучий огонь, куда более сильный, чем пламя от костра, сжигал его изнутри. – Где лежит ближайший автомат?

– Вон там, – указала Миа. – Но я же сказала, до них слишком далеко.

– У нас нет выхода. Мне не сдержать остальных теми пулями, которые остались в старом ружье. А без них мы погибли. Огонь скоро погаснет. Они просто измотают нас, обычно они так и делают. И не знаю, как вы, а я не горю желанием стать их пищей.

– Что же вы намерены сделать? – с пересохшим от стра¬ха горлом спросила Миа.

– Возьмите два больших горящих сука, самые большие, какие вам под силу поднять. И мы вместе пойдем к автоматам, спина к спине. Идти будем очень осторожно, не подпуская их к себе. Если придется, я использую оставшиеся патроны. Если нам удастся достать хотя бы один из автоматов, то мы их отгоним. Что скажете?

– А вы сможете туда добраться?

Корбен стер пот со лба:

– Никогда не чувствовал себя лучше. Так идем?

Миа встретила его взгляд. Что бы он ни сделал, каковы бы ни были его намерения, он уже не один раз спас ей жизнь и, может быть, сделает это снова. А это кое-что да значило.

– Идемте, – прохрипел он и выплюнул сгусток крови. – Пока мы еще молоды! – добавил он с ироничной усмешкой.

Миа вытянула из костра два больших пылающих сука и кивнула Корбену.

– Указывайте дорогу, только держитесь рядом.

Прижимаясь спиной друг к другу, они шли боком наподобие крабов, медленно отступая от огня, направляясь в темноту, размахивая горящими факелами, окружая себя защитной стеной огня. Шаг за шагом они медленно приближались к тому месту, где упал сраженный выстрелом сельчанин, и с ужасом представляли его тело, в клочья разорванное хищниками. Волки бегали вокруг них, щелкали клыками и рычали, то бросаясь вперед, то отскакивая, неотступно следя за своими жертвами сверкающими в темноте желтыми глазами.

При свете пламени Корбен увидел в стороне растерзанный труп сельчанина и рядом – блестящее дуло автомата.

– Туда! – велел он Миа.

Они изменили направление и осторожно двинулись к оружию, сулящему им надежду на спасение.

Ноги подгибались под Корбеном, но усилием воли он подавил слабость и сумел приблизиться к автомату.

– Держите их подальше от меня, пока я заберу его, – выговорил он, протянув руку и поднимая оружие.

Казалось, автомат весит целую тонну, он застонал и вздрогнул от резкой боли, но пересилил ее и, открыв магазин, ощупал пальцами верхний картридж, проверяя заряд.

– Ну что там? – с отчаянием спросила Миа.

– Хорошо, что мы решили его забрать, – отозвался он, еле держась на ногах.

Он поставил оружие на режим полуавтоматической стрельбы и слегка повернул голову, чтобы видеть ее лицо. Она смотрела на него с тревожным ожиданием.

– Возьмите его, – протянул он ей ружье. – Я положу их столько, сколько смогу, но если они до меня доберутся, вам придется самой с ними кончать. И не бойтесь, просто цельтесь и спускайте крючок, понятно?

Она выдавила улыбку, хотела что-то сказать, но сообразила: сейчас не до разговоров.

Предчувствуя близкое пиршество, хищники совсем осмелели. Один из них оттолкнулся задними лапами и прыгнул на Корбена. Тот нажал на спуск, и волк дернулся в воздухе и упал мертвым, тогда как остальные всей стаей ринулись в атаку.

Корбен водил дулом автомата во все стороны, поливая зверей смертельным огнем. Он держался на ногах исключительно по инерции, каждый выстрел отдавался в нем болью, толкая его назад к Миа, палец застыл на спусковом крючке. Выстрел гремел за выстрелом, волки погибали, на миг зависая в прыжке, как будто подброшенные невидимым молотом или наткнувшись на прозрачную стеклянную стену. Их тела падали друг на друга, и вскоре вся земля вокруг была усеяна клочьями шерсти, осколками костей и лужами крови. У ног Корбена жадно щелкали челюстями два последних волка, когда послышался громкий щелчок – магазин опустел. Волк метнулся к нему. Он взмахнул прикладом и отшвырнул хищника. Тот мгновенно восстановил равновесие, как будто его хлопнули свернутой в трубку газетой. Не давая волку возобновить нападение, Корбен перевернул автомат, схватил его за ствол и, будто орудуя топором, резко опустил его на хищника, потом повторил это движение несколько раз, пока волк не рухнул на землю, сотрясая воздух отчаянными воплями. Корбен оперся на автомат, пытаясь передохнуть.

– Джим! – в тот же миг услышал он предостерегающий крик Миа, но не успел повернуться, как ему на спину прыгнул второй из этих двоих.

Он почувствовал, как в шею впиваются громадные клыки, как острые когти рвут ему кожу на спине, и тут первый волк очнулся и пришел на помощь своему собрату. Корбен выронил автомат, и земля качнулась ему навстречу, принимая его на себя. Первый приступ боли казался невыносимым, но это притупило его сознание, так что он уже не ощущал, как его плоть продолжают рвать и кромсать. Ему показалось, он слышит выстрел, затем еще и еще один, и движение на нем замерло, терзания прекратились. А впившиеся в его плоть клыки и когти так и остались на месте.

Он перекатился на спину и почувствовал, что сознание его окончательно покидает. Будто сквозь туман он видел Миа, которая отдирала от него волков, оттаскивала их в сторону. Потом над ним склонилось ее лицо, всматривающееся в него с ужасом и состраданием, слезы из ее глаз капали ему на губы, смачивая их живительной влагой, ее ласковые пальцы гладили его по лицу и смахивали что-то со лба, губы шевелились, но он не понимав ее речь. Далекие звезды посылали вниз свое сияние, ореолом окружавшее ее ангельское лицо, и он подумал, какая у него будет хорошая смерть. Он даже и надеяться не мог на такую смерть. Кажется, он даже улыбнулся, впивая в себя последний согревающий глоток восхитительного эликсира, исходящего от нее, после чего погрузился в темноту, и его истерзанное тело перестало что-либо ощущать.