Текст книги "Убежище"

Автор книги: Реймонд Хаури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 49

Резкий запах нюхательной соли привел Корбена в сознание.

Он сразу ощутил сильную боль в затылке и странный дискомфорт. Оказалось, что его руки и ноги связаны за спиной таким образом, что колени загнулись назад, как у зародыша, свернувшегося наоборот. На нем по-прежнему были только трусы. Ртом и одной щекой он был прижат к чему-то жесткому и шершавому вроде наждачной бумаги, в горле першило. Он инстинктивно облизнул губы, но вместо слюны на языке оказалась земля. Он выплюнул ее и закашлялся.

Корбен скосил глаза и понял – он лежит на боку в каком-то открытом месте, похожем на поле. Кругом царила полная тишина. На него падал яркий свет фар стоящей неподалеку машины, но вокруг темно, значит, еще ночь, хотя справа, за горами, обозначились первые проблески рассвета.

Горный хребет. На востоке. Значит, где-то в долине Бекаа. И если рассвет только начинается, значит, его выволокли из квартиры не меньше двух часов назад. А это совпадало со временем езды из Бейрута, особенно ночью, когда дороги свободны.

Постепенно по всему телу стала пробуждаться боль от избиений. Он поерзал, пытаясь изменить положение на более удобное, и получил в ребра очень болезненный пинок сапогом.

Он попытался свернуться клубком, но мешали стягивающие руки и ноги нейлоновые наручники, и в результате только еще глубже зарылся боком в рыхлую почву. Приподняв лицо, он увидел ухмыляющегося рябого вожака.

– Халас! – услышал он приказ. «Довольно».

Боковым зрением он уловил какое-то движение. Сквозь слепящий поток света от фар приближался человек, которому принадлежал этот голос. Корбен видел только его обувь – дорогие кожаные мокасины – и темные брюки.

Человек остановился совсем рядом, так что его ноги оказались в нескольких дюймах от лица Корбена. Медленно и неуклюже он попытался перевернуться вверх лицом, но этому препятствовали согнутые назад ноги. Человек стоял над ним, разглядывая, как какое-нибудь насекомое. Корбен видел, что человек этот худой и высокий, без бороды и усов, с длинными седыми волосами, но лица рассмотреть не мог.

Он мучительно осознавал свою беспомощность. Как бы желая подчеркнуть его жалкое состояние, человек занес ногу над его лицом, потом медленно опустил ее на нос Корбену, чуть помедлил и затем с силой придавил его, расплющив ему башмаком нос и щеку, вдавив голову в землю так, что его пронзила острая боль.

Корбен попытался вывернуться, но человек крепко прижимал его к земле. Корбен приглушенно застонал, умоляя прекратить пытку.

Продлив мучения Корбена еще несколько секунд, человек убрал ногу.

– У вас есть то, что мне нужно, – с высокомерным презрением произнес он.

Корбен выплюнул песок и землю.

– И у вас есть то, точнее, тот, кто нам нужен.

Человек снова угрожающе поднял свою ногу, но Корбен не шелохнулся. Подержав ногу на весу, как если бы собирался раздавить мокрицу, человек убрал ее.

– Не думаю, что вы находитесь в том положении, чтобы играть с нами, – холодно сказал он. – Мне нужна книга. Где она?

– У меня ее нет. – Несмотря на свое состояние, Корбен быстро определил акцент человека. Южный европеец, возможно, итальянец. Он запомнил это.

Человек кивнул кому-то за спиной Корбена. Он не успел увидеть, кто это, как мощный удар в бок заставил его вскрикнуть от боли.

– Говорю вам, нет ее у меня, черт бы вас побрал!

Человек удивился.

– Так я вам и поверил! Разумеется, она у вас. Вы ведь забрали иракца.

– Нет ее у меня еще, понятно? Я получу ее только завтра! – с яростью заорал Корбен. Он пытался разглядеть лицо человека, но после удара проклятым башмаком зрение его еще не прояснилось, да и фары слепили. – При нем не было книги, – сердито пояснил он.

Мужчина бесстрастно рассматривал его сверху.

– Ну, мне надоели эти игры. Отдайте мне книгу, или я превращу вашу жизнь в настоящий ад. Как видите, это вполне в моих силах.

Корбен с бешеной решимостью посмотрел на него:

– Я достану вам книгу. Я даже хочу, чтобы она оказалась у вас. Но мне еще кое-что нужно.

– В самом деле? – с легким удивлением произнес человек.

Корбен чувствовал в ушах биение пульса.

– Я знаю, над чем вы работаете.

Человек иронически скривил губы:

– И над чем же?

– Я видел вашу лабораторию в Саддамия. Видел массовые захоронения, части тел, банки с кровью. – В глазах у Корбена перестало рябить, и он внимательно вглядывался в лицо человека. – Я был там, хаким. – И заметил пробежавшую по его лицу судорогу.

И тут Корбен понял – он наконец нашел человека, которого искал.

Он еще раньше догадывался, что за похищением Эвелин стоит доктор из Багдада, но полной уверенности у него не было. Он не видел фотографий хакима, не слышал его голос, не говоря уже о том, что не знал его лично. И хотя встреча с этим чудовищем представлялась ему совершенно иначе, вот он здесь, стоит перед, точнее, над ним собственной персоной.

Его охватило возбуждение, смешанное с ужасом.

– Мы привезли туда для осмотра экспертов судебной медицины, – быстро говорил он. – Они осмотрели мертвые тела, следы хирургических операций, оборудование, оставленное вами. Их заключение оказалось потрясающим.

Он умолк, следя за реакцией хакима. Тот смотрел на него бесстрастно, сжав тонкие губы и сощурив глаза. После короткой паузы Корбен продолжал:

– Вы нашли… это?

– Вы желаете заполучить результаты моих исследований? – Хаким презрительно усмехнулся. – Вы предлагаете мне благословение и поддержку американского правительства в обмен на результаты моей работы?

– Нет. – Выражение глаз Корбена стало жестким. – Мою поддержку, а не американского правительства.

Глава 50

– Я читал, – говорил Кирквуд Миа, – что у близнецов совершенно одинаковый набор генов, но различная продолжительность жизни и умирают они от разных причин – я не говорю о смерти от несчастного случая. Изучения показали: ДНК каждого из близнецов развивает собственные вредные мутации. Если бы старение было заложено в нас с генетическим кодом, оба близнеца старели бы одинаково. Но этого не происходит. Повреждения в их клетках накапливаются случайно, как и у всех нас.

Миа отпила вина, размышляя над его словами.

– А вы понимаете, что влечет за собой «прекращение старения»? Мы говорим о клетках мозга и сердца, которые не восстанавливаются после отмирания, мутация хромосом ведет к раку, к накоплению внутри и снаружи клеток… Есть несколько различных причин, из-за которых со временем наш организм перестает функционировать.

– Вы имеете в виду – от изношенности? – усмехнулся Кирквуд.

– Да, но ведь жизнь и заключается в том, что организм изнашивается, разве не так? – Миа пожала плечами. – Лично я не собираюсь уезжать в какой-нибудь тибетский монастырь, где меня ничто не будет волновать, и проводить свои дни в молитвах и медитациях, рассчитывая взамен выиграть пару десятков лет жизни.

– Да уж, после Бейрута вы бы там ужасно скучали, – пошутил Кирквуд.

– Вообще-то, как подумаешь, сейчас я бы с радостью немного поскучала.

Кирквуд горячо кивнул, затем снова стал серьезным.

– Я лишь хочу сказать, бессмертия можно достигнуть, только пока еще мы не знаем, как именно. Ведь рак же признан излечимым, и мы работаем над этим. Может, мы еще лет сто не сможем найти способ его лечения, но все шансы за то, что когда-нибудь непременно найдем. В этом и заключается прогресс. Вспомните, сравнительно недавно основной причиной смерти являлись различные инфекции, от простого вируса до пандемии гриппа. Чума считалась божьей карой за грехи. А сейчас мы победили эти болезни и живем достаточно долго, чтобы страдать от болезней сердца и рака. Сто лет назад в отличие от инфекционных заболеваний они считались неизлечимыми. Считалось, они присущи нашему организму. А теперь мы знаем, что это не так. И когда человек научится справляться и с ними, кто знает, как это отразится на остальном организме?

Миа с любопытством посмотрела на него:

– Кажется, вы очень осведомлены.

Кирквуд улыбнулся:

– У меня своего рода законный интерес к таким проблемам.

Миа не знала, как понимать его слова.

Он помолчал, будто одобряя ее нерешительность, затем сказал:

– Мы все заинтересованы в этом, не так ли? Ведь никому не хочется умереть раньше срока.

– Так вы действительно придерживаетесь здорового образа жизни? Тоже заставляете себя голодать и глотать по сотне таблеток в день?

Многие ведущие геронтологи постоянно придерживаются определенного образа жизни – единственного общепринятого способа надолго сохранить здоровье и продлить годы жизни. Они тоже пичкают себя витаминами и антиоксидантами, а также соблюдают диету. Порой диета доводится до абсурда, поскольку известно, что строгое ограничение калорий продлевает жизнь – правда, речь идет о животных, а не людях, – хотя большинство согласились бы, что в данном случае количество не всегда переходит в желаемое качество.

– Разумеется, я за собой слежу, – подтвердил он. – А вы?

Миа выразительно подняла свой бокал.

– Вот это да еще перестрелка – не слишком оптимальный способ прожить больше ста лет. – Она улавливала в выражении лица Кирквуда какую-то недосказанность, настороженность, непонятные ей. – Но если говорить серьезно, мне кажется, вы больше разбираетесь в этом вопросе, чем человек, просто следящий за своим здоровьем.

– У нас в ООН есть такое подразделение, называется Всемирная организация здоровья, – усмехнулся Кирквуд. – Я сотрудничаю в ее нескольких комитетах. У нас есть широкий спектр инициатив по проблемам старения, но в основном они касаются улучшения жизни стариков. Но мы также приветствуем дебаты и готовим некоторые углубленные исследования, которые я нахожу время читать – поскольку кровно в этом заинтересован и все такое. – Он напряженно смотрел на Миа. – Вы в курсе прогресса в молекулярной биологии. Наука и технологии переживают сейчас стремительное развитие. Ускоренный прогресс может сделать отдаленные проекты осуществимыми уже в ближайшем будущем. То, чего мы рассчитываем достичь лишь через сотни лет, может появиться через несколько десятилетий. Из стволовых клеток можно будет выращивать органы для их замены, сами стволовые клетки можно будет вводить в организм для поддержания его здоровья. Перед нами открываются буквально неограниченные возможности. Я уж не говорю о таких невероятных мечтах, как создание искусственного интеллекта и нанотехнологий. Я говорю только о том, что уже сейчас считается достижимым. И если можно предотвратить старение нашего тела, если когда-нибудь удастся останавливать изнашиваемость клеток или заменять их, значит, можно повторить этот процесс, скажем, ремонта. Это можно сравнить с машиной, которую вы отдаете в ремонт через каждые десять тысяч миль пробега. В результате мы сможем жить намного дольше. Или, если провести мысль до ее логического заключения, мы даже можем оказаться на пороге достижения физиологического бессмертия. Мне кажется, многие ученые сейчас убеждены, что это возможно. И если хаким стремится именно к бессмертию, то это многое объясняет, вы понимаете?

Миа сосредоточенно нахмурилась:

– Вы действительно считаете, будто какие-то примитивные алхимики, занимавшиеся исследованиями тысячу лет назад, могли найти нечто такое, что нам лишь сейчас кажется достижимым?

Кирквуд пожал плечами.

– Древние греки использовали плесень как антисептическое средство. Меньше сотни лет назад ученые усовершенствовали его и назвали пенициллином, но ведь до них он был известен тысячи лет. То же самое с аспирином. Уверен, вы знаете, что им пользовались финикийцы, а еще ассирийцы, американские индейцы и многие другие народы. В конце концов, это вам не наука о ракетостроении! А просто результат процесса окисления порошка, полученного из коры ивы. Сейчас считается, что для предотвращения заболеваний сердца необходимо ежедневно принимать небольшую дозу аспирина. Только вчера я прочитал о том, что чилийские ученые заново открыли снадобья, которые их туземные племена мапуше использовало для лечения самых разных болезней, и были поражены их эффективным воздействием. В мире много того, о чем мы не знаем. Может, только и нужно одно вещество, обладающее способностью удалять свободные радикалы и помешать вредному воздействию кислот на клетки нашего организма. Одно-единственное вещество. Ведь это легко можно себе представить.

– И все равно при всех наших знаниях и достижениях мы не в состоянии его изобрести.

– Было бы справедливо, если бы на преодоление старения были направлены большие усилия, но, к сожалению, этого не происходит. Над проблемой работают сравнительно немного ученых, в основном подлинных энтузиастов. Ученых не стимулируют заниматься данной областью исследований. Правительственные гуру, церковные лидеры и ученые, придерживающиеся теории естественной смерти, утверждают – это невозможно, более того, убеждают нас, что стремиться к бессмертию аморально, недостойно христианина. Средства массовой информации устраивают бешеную шумиху вокруг любого нового лекарства, присваивая ему славу панацеи, в результате чего компрометируют важные достижения. Все серьезные ученые, занимающиеся проблемой продления жизни, совершенно справедливо обеспокоены тем, что в эту область могут хлынуть целые армии шарлатанов и станут торговать эликсиром молодости, хотя достойны лишь того, чтобы их мошенничества отметили орденом Серебряное Руно. И ученые знают: они не получат никакой финансовой поддержки, как только заикнутся, что занимаются проблемой нестарения – они даже не употребляют теперь этот термин, предпочитая скрывать его под выражением «медицина по продлению жизни». Их мало привлекает задача изобрести средство продления жизни, для подтверждения эффективности которого требуются долгие годы. Ведь это сильно расхолаживает. А тут еще вероятность неудачи и презрительные насмешки… Вот вы, генетик, скажите, стали бы вы заниматься такими исследованиями?

Миа мрачно покачала головой. Эти занятия не обещали покоя, а в последние время она и так живет будто на минном поле.

– Понимаете, к чему я веду? – продолжал Кирквуд. – Вы знаете, как относится государство к генетике. Даже не готово поддерживать исследование стволовых клеток. Некоторые ссылаются на запрет церкви. Поэтому-то ученым не дают денег, у них нет стимула. Но все меняется. Недавно ставшие миллионерами бизнесмены потихоньку стареют и задумываются о будущем. Они не хотят умирать, если этого можно избежать. И у них пробуждается интерес к этой проблеме. Так что открытие в этой области произойдет либо благодаря счастливой случайности, либо благодаря упорному труду и солидной материальной поддержке. Сколько денег мы затратили на Манхэттенский проект? А на то, чтобы запустить человека на Луну? На войну в Ираке? Разве не стоит затратить на сохранение человеческого организма, на избавление от болезней и страданий в старческом возрасте хотя бы одну десятую колоссальных расходов? Даже одну сотую? Но мы и этого не выделяем. Вы знаете, какое количество людей ежедневно умирают от болезней, связанных со старостью? Сто тысяч! Сто тысяч за один только день! – Он пожал плечами. – Может, все-таки стоит об этом подумать.

Он поставил бокал на стол и дал ей время усвоить информацию.

– Только не поймите меня превратно. Если хаким действительно работает в таком направлении, это вовсе не значит, что его можно простить и оправдать. Его методы преступают грань здравого рассудка. Он чудовище, убийца, заслуживающий жестокой казни, и это не подлежит сомнениям. Но все-таки мне кажется – идея, над которой он работает, не так уж безумна и нереальна. А если это так, только представьте себе, что произойдет с нами, если открытие будет совершено!

Миа опустошила бокал и откинулась на спинку стула, не меньше, чем вином, опьяненная открывающимися перед человечеством перспективами.

– Кажется, я начинаю понимать, почему он так одержим этой идеей. Если он считает ее даже отдаленно достижимой… – Она радостно улыбнулась. – Воображаю, как ему не терпится заполучить книгу. А значит, у нас появится способ освободить маму.

– Разумеется! Вы уже обсуждали это с Джимом?

Она покачала головой:

– Еще полчаса назад я не думала, что нам есть что с ним обсуждать. А почему вы спрашиваете?

– Просто мне интересно знать его мнение. Мы с ним только пытались понять, зачем похитили Эвелин.

– Он считает, хаким работает над каким-то бактериологическим оружием. Может, ему известно и об идее бессмертия. Утром я ему позвоню.

Кирквуд обеспокоенно вздрогнул.

– На вашем месте я не стал бы его беспокоить, ведь его планы все равно не изменятся.

– Да, но если такое возможно, если хаким действительно изучает столь серьезную проблему, может, это все изменит.

– Гм… Не думаю, что это улучшит перспективы освобождения Эвелин.

Его неожиданно слишком серьезный тон насторожил Миа.

– Что вы хотите этим сказать?

Кирквуд немного подумал, потом с озабоченным видом подался к Миа и заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:

– Подумайте сами. Джим является агентом правительства. Если речь идет о идее бессмертия, если оно знает, какова цель исследований хакима, как оно, по-вашему, поступит? Передаст дело в руки какого-нибудь безумца? Или скроет ото всех, присвоив ему гриф секретности?

Глава 51

Уточнение Корбена на мгновение озадачило хакима.

– И вы хотите сказать, ваша помощь для меня будет более привлекательной, чем поддержка самого правительства?

Корбен невозмутимо посмотрел на него.

– Мне приказали найти вас, выследить еще четыре года назад. С тех пор многое изменилось. – Он поерзал, пытаясь удобнее устроиться на жесткой земле. – История с оружием массового уничтожения все нам испортила, – продолжал он. – К докладам разведки стали относиться с презрением, считая их сфабрикованными Белым домом. Мы стали изгоями, на нас ополчились активисты антивоенного движения и пресса. Люди увольняются из агентства или теряют уверенность, как, например, мой шеф. Приоритеты изменились. Все только и делают, что открещиваются от обвинений, указывают на других и пытаются обелить себя, и в этой неразберихе утеряно множество документов, в том числе и ваше досье. Агентство утратило к вам интерес.

– Но не вы, – сухо заметил хаким.

– Я еще не все знал. Были шансы, что вы только напрасно тратите время, охотитесь за призраком. Вы проводили эксперименты, у вас были все ресурсы и неограниченное число людей для ваших опытов, но я не знал, добились ли вы каких-либо успехов. И вы сумели улизнуть из-под самого носа наших военных. Я оставил бы все без последствий и отправился бы дальше. Но на стене в одной из ваших камер увидел рисунок символа – змеи, пожирающей свой хвост. Поначалу мне показалось: он не имеет отношения к делу, но когда я порылся в архивах в Лэнгли, я нашел там кое-что интересное. Некую старую, забытую папку. Отчет нашего агента из Ватикана. Памятная записка об одном давнишнем деле, в котором замешаны обнаруженный мною символ, мнимый маркиз и князь, уверенный, что маркиз ничуть не состарился за целых пятьдесят лет! – Лицо хакима приняло напряженное, даже хищное выражение. – И я задумался, кто вы такой? Еще один шарлатан – известно, что там их всегда много – или действительно работаете над серьезной проблемой? Поэтому все время помнил о вас и держал ухо востро. Вы наверняка слышали – детективы не могут забыть о деле, которое им не удалось раскрыть. Для меня вы стали именно таким делом. И я считал – если в давней истории имелось хоть зернышко правды, это дало бы мне блестящий шанс уйти из разведки, показать большой кукиш неблагодарным и самодовольным ублюдкам из Вашингтона, которые только используют нас, а потом, когда мы выдыхаемся, хладнокровно выгоняют на улицу… Да, передо мной замаячила перспектива провести остаток жизни в настоящей роскоши, которую я видел только в кино. Развалиться на заднем сиденье «мейбаха» и попивать «кристалл», а шофер мчит тебя навстречу закату в какой-нибудь экзотической стране. Неплохо, правда?

Корбен не врал, все так и было, по крайней мере до разговора с Абу Барзаном. Но теперь Корбен сомневался, что хаким являлся самой короткой дорогой к источнику молодости, если эта идея вообще осуществима. Во всяком случае, пока он не выяснил, что известно таинственному покупателю. Но хакиму нельзя говорить про покупателя, иначе Корбен не надеялся вернуться в Бейрут целым и невредимым.

– После Багдада, – сказал в заключение Корбен, – меня направили сюда. Я все время держал ухо востро на случай, если что-то всплывет. И я дождался. – Его голос приобрел жесткие нотки. – Кроме меня, никому не известно о вашей причастности к похищению Бишоп. Никто ни о чем не подозревает. Все считают, происходит очередная схватка за нелегальный рынок сбыта похищенных из Ирака древностей. Я внушил им такую точку зрения и могу поддерживать их в этом заблуждении.

Хаким отвел взгляд в сторону и кивнул кому-то, явно обдумывая услышанное.

– И что вы можете предложить мне такого, чего у меня еще нет? – помолчав, спросил он.

– О, многое. Доступ к нашей разведке, к нашим источникам. К исследованиям. Только я могу обеспечить вас надежно защищенной сетью. Не знаю, где вы скрывались после Багдада, но здесь не очень спокойно, и, если вдруг вокруг вас снова все загорится, вы сможете обосноваться в другом месте, более удобном и надежном. В моих силах это устроить, достать вам новые документы, дать вам новое имя. И если вы действительно обладаете тем, чего жаждет весь мир и за что люди готовы платить бешеные деньги, то я готов представлять вас, выступить от вашего лица и получить патент на открытие. Не стоит и говорить – на этом можно нажить громадное состояние.

Хаким, глубоко задумавшись, смотрел на Корбена, потом тем же решительным тоном сказал:

– Я так не думаю, – и сделал знак кому-то за спиной Корбена.

Корбена пронзила тревога. Он попытался посмотреть назад, чтобы узнать, что там происходит, но не смог.

– Что значит: вы так не думаете?

К ним приблизился человеке маленьким кейсом. Он щелкнул замком и откинул крышку, мешавшую Корбену увидеть его содержимое. Хаким опустил туда руку. Когда он ее поднял, в ней был шприц и небольшой пузырек. Коротким кивком он дал знак стоящему за Корбену рябому вожаку. Тот крепко прижал Корбена к земле, пока хаким наполнял шприц жидкостью из пузырька.

– Это значит, что вы скажете мне, где находится книга, мои люди принесут ее мне, а потом уж я посмотрю, оставить ли вас в живых.

– В этом нет нужды, говорю вам…

Рябой ударил его кулаком в живот, и Корбен задохнулся. Он почувствовал, как его руку повернули, туго перетянули жгутом пониже плеча, а хаким нагнулся над ним, выдавливая из шприца остатки воздуха.

– Где книга?

Корбен не мог отвести взгляда от шприца.

– Я же сказал, у меня ее нет.

Хаким ввел жидкость ему в вену. Через несколько секунд по его венам пробежало ощущение жжения, через мгновение его кровь превратилась в пылающую лаву. Корбен закричал от невероятной боли, а хаким внимательно и отстраненно наблюдал за его корчами.

– Где книга?

– У меня ее нет! – выкрикнул Корбен.

Хаким подтолкнул поршень шприца дальше.

– Где книга? – хрипящим голосом спросил он.

Корбену казалось, его кожу сжигает бушующее в крови пламя, глаза заволокло слезами.

– В Турции, – пробормотал он. – Книга в Турции.

Хаким выдернул иглу.

Жжение уменьшилось, как будто испаряясь из кончиков пальцев на руках и ногах Корбена.

– Говорите дальше.

Все еще дрожа всем телом, Корбен с трудом перевел дыхание.

– Фарух, тот иракский торговец, искавший Эвелин, пришел сюда без книги. Он только искал на нее покупателя. А тот торговец, которому принадлежит вся коллекция, находится в дороге, намереваясь всю партию передать покупателю.

Хаким явно заинтересовался.

– Что еще за покупатель?

– Я ничего о нем не знаю.

Хаким угрожающе поднял шприц.

– Правда не знаю, – уверял Корбен. – Торговец не сказал мне. Я пытался перекупить у него товар, но тот покупатель повысил цену.

Он проклинал себя за то, что выболтал про другого покупателя, поняв, что хаким думает о том же, что и он: кто же еще интересуется книгой?

– Где должна состояться сделка?

– Еще не знаю, – сердито ответил Корбен. – Мы за ним следим. Похоже, он остановился на ночь в Диярбакыре. Обмен должен произойти завтра вечером. – Он хмуро посмотрел на своего тюремщика. – Если хотите получить книгу, вам придется работать со мной. Только я могу получить информацию от нашей разведки, и если утром я не появлюсь на рабочем месте, все пропало.

По губам хакима пробежала еле заметная улыбка.

– О, я не сомневаюсь, вы можете узнать нужные сведения и по телефону. Вряд ли агент ЦРУ должен каждое утро появляться на рабочем месте. Так же, как вы не забываете подать условный знак, что звоните именно вы.

Хаким оказался в курсе действующего в агентстве порядка: полевым агентам следовало каждое утро в точно установленное время звонить на службу, подтверждая, что с ними все в порядке. После небольшой паузы хаким осведомился:

– И под каким же предлогом вы собирались совершить поездку в Диярбакыр?

– Я должен выследить человека, звонившего Фаруху. О книге я ничего не говорил.

Хаким удовлетворенно кивнул.

– Мне нужна книга, – твердо заявил он. – Кроме того, я хочу знать, кто этот другой покупатель. Я доставлю вас в Диярбакыр так, что ваши коллеги об этом не узнают. Но тем временем предпочитаю держать вас при себе. Если потом вам придется выкручиваться, мы сможете сказать, что мы схватили вас в вашей квартире и силой увезли с собой. – Он остановил на Корбене пронзительный взгляд. – Отвезите моих людей в то место, где будет совершена сделка. Привезите мне книгу и покупателя, и тогда мы поговорим о дальнейшем. Договорились?

Понимая, что у него нет выбора, Корбен кивнул. Хаким все предусмотрел.

Оставалось обсудить еще один вопрос.

– А как насчет женщины? Эвелин Бишоп? Вы слышали заявление посла? Мое положение укрепится, если я смогу вернуть ее.

Хаким пожал плечами:

– Я уже сказал. Достаньте мне книгу и покупателя. Возможно, после этого вы чудом совершите побег и попутно освободите и ее.

Он взглянул на рябого и задал ему на арабском какой-то вопрос.

Корбен с трудом выгнул шею и увидел, что рябой достает из кармана его собственный мобильник. Он вынул из него сим-карту, которую держал в руке.

Хаким кивнул, убрал шприц в кейс и велел его унести. Затем отвернулся и пошел прочь, бросив своим людям какое-то приказание. Они окружили Корбена.

– Так это существует? – крикнул Корбен в спину ха¬кима.

Тот не обернулся.

– Это работает? – не унимался Корбен.

Хаким остановился, повернул к нему голову, и его тонкие губы скривились в коварной усмешке.

– Надеюсь, вы будете вести себя спокойно и разумно. В противном случае в моей маленькой клинике для вас всегда найдется местечко. Мы поняли друг друга?

Корбен неотрывно смотрел ему в глаза. Он понимал – хакима невозможно переиграть. Следовательно, в первоначальный план придется внести соответствующие изменения. Если тот, другой покупатель обладает нужным знанием, от хакима можно будет избавиться. Корбен испытал огромное удовлетворение, представив, как захватит в плен одержимого подонка, а еще лучше – влепит пулю ему в лоб.

Хаким уселся в автомобиль, сразу рванувший с места, а его помощники набросились на Корбена, заклеили ему рот скотчем, подняли и поволокли, как связанного быка, к другой машине, швырнули его на дно кузова и захлопнули дверцу.