Текст книги "Убежище"

Автор книги: Реймонд Хаури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Глава 45

Сидя на скамье во дворике флигеля, Кирквуд досадовал: драгоценное время уходит, а он вынужден ждать, пытаясь выяснить то, что представляет для него такой интерес. Он в очередной раз посмотрел на часы, и тут раздался сигнал его мобильника.

Увидев номер абонента, он озадаченно нахмурился, встал, огляделся и включил связь.

– Мне только что позвонил интересный покупатель, – раздался в трубке голос Абу Барзана. – Он предлагает мне больше, чем вы, друг мой.

– Мне казалось, мы уже с вами договорились, – раздраженно заметил Кирквуд.

– Да, конечно. Но предложение очень интересное, а я человек деловой.

Что это, действительно конкурент или просто игра, подумал Кирквуд, но время подстегивало его вступить в эту игру.

– И сколько же он предлагает?

– Четыреста тысяч.

Кирквуд с досады крякнул про себя. Откуда он свалился, этот конкурент? И ведь предлагает, куда больше, чем стоит вся коллекция! Уступать нельзя, ни в коем случае! Если он из той банды, что похитила Эвелин, то, заполучив древности, они могут ее убить. Не говоря уже о том, что он не даст завладеть коллекцией кому бы то ни было.

– Я дам вам пятьсот, но при одном условии: что это наш окончательный уговор. Вы хотите быть уверенным, что вы будете в безопасности, верно? И знаете – со мной у вас проблем не будет. Но существуют весьма опасные люди, которые…

– Об этом меня уже предупредили, – отбросив усмешку, серьезно подтвердил Абу Барзан. – И вот что я вам скажу: пусть будет шестьсот, и вся коллекция ваша, включая и книгу.

У Кирквуда перехватило дыхание. Он и не предполагал, что продавец знает о том, какую ценность представляет книга. Кирквуд опасался попасться на удочку и вместе с тем не хотел создавать впечатление, что ему ничего не стоит выложить такую сумму. Выждав паузу, он сказал:

– Что ж, ладно, пусть будет шестьсот. Но коллекция таких денег не стоит, и вы это отлично понимаете.

– О, понимаю, можете мне поверить. Значит, встречаемся завтра вечером.

– А вы можете мне что-то сказать об этом новом покупателе? – быстро спросил Кирквуд.

Абу Барзан сипло засмеялся:

– К сожалению, ничего особенного, мой друг. Просто еще один ненормальный американец вроде вас. Мечтает заиметь эту книгу. Может, мне лучше договориться с ним, как думаете?

– Я бы вам не рекомендовал, – выразительно сказал Кирквуд, еле сдерживая возмущение.

Абу Барзан снова захохотал:

– Успокойтесь, я пошутил. Судя по тому, что я слышал, похоже, эта книга несет на себе проклятие. Так что я буду рад от нее избавиться. Не забудьте захватить всю сумму.

И с этими словами он отключил связь.

Кирквуд посмотрел на мобильник, затем медленно убрал его в карман, размышляя о странном совпадении по времени звонка от нового покупателя. Он явно интересуется именно книгой. Связаться с Абу Барзаном могли только похитители Эвелин и торговец из Ирака. Но ведь его должен был перехватить Корбен. Неужели он потерпел неудачу, и торговец попал в лапы бандитам?

Он направился в основное здание и поднялся в кабинет посла. Секретарь сообщила ему, что посол присутствует на каком-то совещании и вернется примерно через час. Поблагодарив ее, Кирквуд покинул виллу и вернулся во флигель, в комнату для прессы.

Миа по-прежнему сидела перед компьютером и увлеченно читала какой-то текст, содержание которого он не смог разобрать из-за слишком мелкого шрифта.

– Корбен не звонил? – спросил он.

– Нет. – Вздрогнув, она взглянула на свои часики.

Кирквуд уже знал – сейчас половина первого. Он встретился с ее встревоженным взглядом.

Торговец из Ирака уже должен был позвонить.

Скоро они все узнают.

«Патфиндер» свернул с оживленной автострады, тянущейся вдоль берега моря, и стал подниматься к Аукару.

Вскоре широкое и гладкое шоссе сменилось узкой проселочной дорогой с бесконечными поворотами, змеей поднимавшейся вверх по горе Ливан. Мотор натужно рычал, преодолевая крутые подъемы. Вдоль дороги были беспорядочно разбросаны жалкие лачуги, но чем выше, тем реже, и в просветы между ними вдали виднелся густой лес.

Корбен позвонил Ольшански и, назвав номер мобильника Абу Барзана, попросил определить его местонахождение. По его прикидкам, торговец должен находиться на севере Ирака. Он предупредил: сейчас номер скорее всего занят – этим нужно воспользоваться и выяснить, кто и откуда звонит торговцу.

До посольства оставалось ехать минут десять, и Корбену следовало быстро определиться с дальнейшими действиями. Ему нужно было перезвонить Абу Барзану, и, хотя он догадывался, что тот ответит, он не хотел говорить с ним при посторонних, чего в посольстве не избежать.

Он увидел отходящую в сторону знакомую дорогу и свернул туда. Машина следовала по узкой дороге с разбитым асфальтовым покрытием, подпрыгивая на ухабах, мимо изредка попадающихся домишек, вскоре сменившихся сосновым лесом. Здесь дорога немного выровнялась, а потом стала спускаться вниз извилистыми поворотами. Удалившись от основной трассы примерно на милю, Корбен выехал на небольшую поляну и выключил двигатель.

Они оказались на уединенном месте под кронами огромных деревьев, сквозь которые лишь местами прорывались палящие лучи солнца. Вокруг царила неестественная тишина, подчеркиваемая непрерывным звоном тысяч цикад.

Фарух посмотрел на лес, затем растерянно спросил у Корбена:

– Почему мы здесь остановились?

– Я не хочу звонить из посольства.

– Почему?

– Предпочитаю покончить с переговорами прежде, чем мы окажемся там, – спокойно сказал Корбен. – Не волнуйтесь. Мы задержимся всего на две минуты и приедем в посольство так быстро, что вы даже не заметите.

Он взглянул на часы. Пора. Он открыл крышку мобильника, нажал кнопку предпоследнего разговора и послал вызов. Ответ последовал сразу же.

Услышав голос Абу Барзана, он передал трубку Фаруху.

Фарух выслушал его и обернулся к Корбену с раздосадованным лицом.

– Его покупатель предложил шестьсот тысяч!

Корбен нисколько не удивился. Он понимал – нечего и пытаться поднимать цену еще выше. Реликвии не стоили и половины этих денег, а значит, тот покупатель стремится завладеть той же вещью, что и он сам, и готов предложить любую сумму, лишь бы ее не упустить. И все-таки он решил поторговаться. Другое дело – наберется ли у него столько наличных. Он хотел ответить, но увидел, что Фарух внимательно слушает Абу Барзана.

– Он говорит, чтобы вы не предлагали ему больше денег, – еще более помрачнев и тяжело дыша, сообщил Фарух. – Говорит, его клиент знает, что вся коллекция при нем. Выходит, если кто-то убивает из-за них людей, то это точно не его покупатель. И цена его вполне удовлетворяет. Он благодарит нас за то, что мы помогли ему поднять цену, но сделка уже завершена.

Корбен нахмурился. Книга ускользала из рук. Нужно добиться перевеса в свою сторону, а его единственная карта была слабой: она могла выиграть, но могла и проиграть в зависимости от политических убеждений Абу Барзана, выяснять которые сейчас было некогда, и от его смелости.

И все-таки Корбен решил рискнуть.

– Он говорит по-английски?

Фарух кивнул.

– Дайте мне телефон.

Фарух попросил Абу Барзана не отключаться и передал Корбену телефон, липкий от его крови.

– Я не могу перебить своего конкурента, – сказал Корбен Абу Барзану, – но предлагаю вам рассмотреть мое предложение.

– Простите, друг мой, – прохрипел Абу Барзан. – Мой покупатель – человек серьезный, и я знаю, что завтра получу свои денежки и вернусь в Мосул богачом, а про вас мне ничего не известно. И по-моему, вам кажется, будто вы у себя в Америке. У вас ведь там считается, что деньги все могут и что можно одурачить кого угодно, верно?

– Я только прошу вас кое о чем поразмыслить, – спокойно отвечал Корбен. – Дело не в деньгах. Но я работаю на американское правительство, поэтому допускаю – ситуация, когда мы вынуждены просить вас об услуге, может кардинально измениться. Судя по тому, как обстоят дела в Ираке, мы там долго еще пробудем. И в один прекрасный день вам может очень пригодиться приятель в нашей системе. Вы понимаете меня?

Абу Барзан помолчал, а когда снова заговорил, в его тоне вместо легкой насмешки прозвучало ледяное презрение и возмущение.

– Вы считаете, что, если вы работаете на американское правительство, я захочу вам помочь? Думаете, вы сможете сделать для меня что-то в Ираке?

Реакция Абу Барзана стала ясной.

– Уверен, для вас же лучше, если мы будем у вас в долгу, – небрежно бросил Корбен, хотя уже понимал: на Абу Барзана это не подействует.

– Вы что, угрожаете мне?! – взревел Абу Барзан и обрушил на него поток ругани.

Корбен недослушал и отключил связь.

– Что он сказал? – испуганно спросил Фарух.

– Что мое предложение его не интересует.

– Значит, вам не на что будет обменять ситт Эвелин, – сокрушенно вздохнул он.

Он был прав. Зато теперь Корбен знал, у кого находится книга, и знал телефон ее владельца.

Абу Барзан сказал, что едет передать коллекцию покупателю и что завтра вечером получит за нее деньги. Значит, у Корбена чуть больше суток, чтобы выследить его. Абу Барзан находится в пути и должен связываться с покупателем, следовательно, ему будет некогда поменять сим-карту, и Ольшански сможет определить его местонахождение.

Поразмыслив, Корбен пришел к выводу, что все складывается не так уж плохо. Конечно, наличие другого покупателя осложнило положение. С другой стороны, оно вывело на сцену незнакомца, который тоже очень заинтересовал Корбена. Неожиданно возникший покупатель так долго и ловко скрывался в тени, что до сих пор Корбен и не подозревал о его существовании. Значит, даже хорошо, что он себя обнаружил.

Итак, оставалось подумать о Фарухе.

Тот скорчился рядом и непрерывно стонал, заливая кровью взятую напрокат машину.

Корбену приходилось видеть такие ранения. В телебоевиках врачи уверяли раненых, будто им повезло получить рану «всего лишь в мякоть», и через несколько дней их показывали с толстой повязкой на месте ранения. Но в действительности все выходило гораздо серьезнее. Чаще всего человека приходилось оперировать, а рана оказывалась инфицированной. И такая рана, как у Фаруха, требовала госпитализации на несколько месяцев. Но и потом он мог всю жизнь страдать от ее последствий. А все обстоятельства вместе создавали проблему.

Он не обманывал Фаруха, когда сказал, что в больнице до него может добраться хаким, имевший надежных осведомителей в ливанской полиции. Кроме того, Корбен не хотел, чтобы хаким узнал о ранении Фаруха. И хотя людям хакима не удалось первыми схватить Фаруха, когда они доберутся до него в больнице и доставят к хакиму, он выбьет из него все, что стало известно Корбену. И тогда на руках у Корбена не останется ни одной козырной карты.

В дело вмешаются детективы полиции, начальник агентства и пресса. Корбен окажется под пристальным вниманием. Посол и ливанское правительство, конечно, тоже не останутся в стороне. Если они узнают о коллекции Абу Барзана и сумеют ею завладеть, они договорятся с хакимом и обменяют на нее Эвелин. Хаким получит то, о чем мечтал, и скроется, а Корбен останется в дураках и с горами бумажной работы.

Следовательно, больница категорически исключается.

Но и в посольство Фаруха везти нельзя. Там нет условий для лечения раненых. Плохо, если Фарух умрет в больнице, но если он скончается в посольстве… Посол, принципиальный и честный человек, не станет скрывать присутствие Фаруха в посольстве ни от госдепартамента, ни от местных властей. Смерть иракца на американской территории приведет к шумихе, которая все испортит.

Корбен не получит того, за чем охотится.

Бесстрастно рассматривая ситуацию, Корбен пришел к выводу – Фарух ему больше не нужен. Парень попал в эту историю совершенно случайно, и теперь, когда через него Корбен узнал про Абу Барзана, он сделался попросту лишним.

Мало того, он стал обузой.

Как ни поверни, выходило, что если Корбен привезет его в посольство, это вызовет только бесконечные вопросы, сомнения и осложнения, которые в результате поставят под удар его цель.

По существу, сложившаяся ситуация не оставляла ему выбора.

Корбен обернулся посмотреть на Фаруха. Тот заметно ослабел, свернулся клубком, как раненый зверь, и истекал кровью. Усеянное крупными каплями пота лицо приобрело пепельно-серый цвет. Он дрожал всем телом и зажимал рану руками, покрытыми толстой коркой застывшей крови. Он посмотрел на Корбена испуганными, потускневшими глазами и пошевелил сухими потрескавшимися губами, желая что-то сказать, но Корбен жестом попросил его лежать тихо. Он наклонился к нему и сказал:

– Мне очень жаль.

В глазах Фаруха появилось легкое недоумение.

Корбен одной рукой обхватил сзади его голову, а другой зажал ему нос и рот.

Глаза иракца расширились от ужаса, руки взлетели вверх и бессильно упали. Корбен сильно ударил его в бок, прямо рядом с раной. Бедняга согнулся пополам и приглушенно застонал. Корбен плотно прижал его спиной к сиденью, не давая вздохнуть. Фарух закашлялся и стал извиваться, издавая глухие клокочущие звуки, глаза его почти выкатились из орбит, глядя на Корбена с непередаваемым ужасом. Корбен стиснул его еще сильнее, чувствуя, как иракец слабеет, как его покидают последние признаки жизни. Наконец Фарух перестал сопротивляться и затих.

Глава 46

Из окна флигеля Миа увидела «патфиндер» с Корбеном за рулем, который вел машину на крытую стоянку, удаленную от основного здания посольства – дополнительная предосторожность против смертников на автомобилях.

Сердце ее взволнованно забилось, она вскочила из-за стола и, выглянув наружу, стала всматриваться в машину, но не могла разглядеть, есть ли в машине еще кто-нибудь. Прошло несколько минут, показавшихся ей бесконечными, прежде чем Корбен появился из-за похожего на бункер гаража.

У Миа упало сердце. Он шел один.

Хуже того, похоже, его одежда была в крови. Мрачное лицо Корбена подтверждало то, о чем она уже догадалась: операция провалилась.

Миа вздрогнула, бессильно опустилась на стул и в отчаянии закрыла лицо руками.

Нет Фаруха! Без него они не смогут достать книгу. Без книги им нечего предложить бандитам в обмен на маму!

Корбен стоял под горячим душем, смывая с себя грязь и усталость. Душевая кабина при спортивном зале без окон, устроенном в глубоком подвале флигеля, давала возможность Корбену побыть наедине с самим собой и полностью расслабиться после самого тяжелого дня за все время его пребывания в беспокойном городе.

Он тщательно продумал, что скажет руководству – директору агентства и послу – прежде чем по пути в посольство позвонить им и сообщить основное. Фарух скончался по пути в больницу из-за смертельного ранения, полученного от бандитов. Корбену пришлось сделать так, чтобы они не узнали о смерти Фаруха. В противном случае они решили бы, что с его смертью рухнула и надежда узнать, где находятся реликвии, а если так, значит, мы ничего не сможем предложить им в обмен на свободу Эвелин.

Он не мог привезти мертвого Фаруха в посольство, являющееся территорией США. Не мог передать его копам. Принимая во внимание их связь с похитителями, последние сразу бы узнали о смерти иракца. Фарух должен был просто исчезнуть. Во всяком случае, на некоторое время, пока Корбен не найдет другой способ для освобождения Эвелин.

Поэтому он поехал в лес и захоронил его в самой глубине. Никаких свидетелей вокруг не было. Если его тело когда и обнаружат, Корбена и посольство сочтут непричастными к его смерти. Да, он уехал с Корбеном, но во время перестрелки был ранен и, когда машина застряла в пробке, выскочил из нее и скрылся. Можно будет почти с уверенностью утверждать – его схватили те самые люди, которые преследовали его и похитили Эвелин. Но вряд ли его обнаружат раньше, чем закончится история с похищением Эвелин, а к тому времени все забудут и думать о судьбе, постигшей нелегального иммигранта, тем более иракца.

Решение покончить с Фарухом нелегко далось Корбену, но у него действительно не оставалось иного выхода. Или пойти на это, или перечеркнуть все свои труды. А поступить так он не мог. Слишком велика была его цель.

Он отбросил тяжелые мысли и начал размышлять над более позитивными проблемами. Ольшански уже примерно установил местонахождение Абу Барзана. Оказалось, он находился вовсе не в Ираке, а где-то на востоке Турции, недалеко от границы с Сирией. Потребуется еще немного времени, чтобы более точно определить координаты его мобильника, но в успехе Ольшански не сомневался. Что касается человека, звонившего ему, это будет сложнее, сказал Ольшански и в объяснение начал сыпать какими-то специальными терминами насчет несовместимости сети, от чего у Корбена голова пошла кругом.

Местонахождение Абу Барзана не стало для Корбена полной неожиданностью. Поразмыслив, он пришел к следующему выводу: иностранный покупатель не рискнул бы ехать за коллекцией в Ирак, а Мосул, из которого выехал Абу Барзан, находится как раз недалеко от Турции. Корбен довольно хорошо знал тот район. Там, как и в Мосуле, по обе стороны границы население состояло в основном из курдов. Вероятно, передача товара состоится в Батмане, Мардине или в Диярбакыре. Все три города имели аэропорт, принимавший местные и чартерные рейсы, и каждый из них находился на расстоянии нескольких часов езды от турецко-иракской границы.

Корбен не собирался пропустить момент обмена.

Информация Фаруха о покупателе, готовом уплатить любые деньги за маленькое сокровище Абу Барзана, поставило под сомнение все планы Корбена. До этого его главной целью являлся хаким – как он предполагал, единственный человек, кто с такой беспощадной целеустремленностью жаждет обладать предметом своей мечты. Но таинственный покупатель заинтересовал Корбена не меньше хакима? Каким-то образом ему удалось дважды обскакать хакима: он раньше узнал о ценности книги и имел куда больше шансов завладеть сокровищем. Черт побери! А вдруг он вообще знает о книге гораздо больше хакима. Вопрос в том, достаточны ли его знания, чтобы Корбен мог оставить хакима в покое, или его работа еще не закончена? Сумел ли он определить формулу снадобья, или для превращения мечты в реальность ему понадобятся огромные возможности хакима?

Теперь у Корбена две цели. Одна из них – хаким. Он непременно пожелает связаться с Корбеном, считая, что у него находится Фарух и, следовательно, книга, поэтому предложит заключить сделку. Вторая – неизвестный покупатель, который должен будет поехать на место тайной встречи с продавцом где-то на востоке Турции. Корбену необходимо оказаться там, но непременно без свидетелей из посольства и только на своих условиях. На данный момент о предстоящей сделке известно лишь загадочному покупателю и самому Абу Барзану. Корбен предпочитал, чтобы пока так и оставалось, по крайней мере до тех пор, пока он не доберется до Турции. Следовательно, ему придется разговаривать с руководством крайне продуманно и осторожно, не возбуждая подозрений.

В любом случае конец игры приближался.

Слушая доклад Корбена, Кирквуд напряженно всматривался в его лицо.

Все прошло не так, как планировалось. Корбену пришлось действовать экспромтом. У него не было гарантий, что они смогут перехватить звонок Рамезу, тем более забрать Фаруха раньше бандитов. Однако Корбену удалось забрать Фаруха, и все кончилось бы хорошо, если бы не проклятая перестрелка, во время которой бандиты смертельно ранили Фаруха.

Кирквуд взглянул на присутствующих. Посол и Хэйфлик, глава агентства, внимательно слушали, как Корбен по-военному четко излагал свои соображения.

– Так что же у нас есть? – спросил посол. – Нам известно, где он спрятал вещи, за которыми охотятся похитители Бишоп?

Корбен покачал головой:

– Я не успел его расспросить. Он потерял сознание и до самого конца бредил на арабском, нес что-то совершенно непонятное.

Посол мрачно кивнул.

Кирквуд не отрывал от Корбена пристального взгляда, пытаясь понять, известно ли ему, что Фарух явился в Ливан без коллекции. Звонок Абу Барзана сильно встревожил Кирквуда, а раз бандитам не удалось захватить Фаруха, следовательно, второй покупатель не из их числа. Следовательно, это кто-то другой. И совпадение по времени звонка казалось слишком подозрительным, чтобы исключить вероятность, что это человек, связанный с Корбеном, если не он сам. А это наводило на тревожные размышления.

Во-первых, Корбен вполне мог быть в курсе предстоящей сделки в Турции. Во-вторых, принимая во внимание его тщательно скрываемые замыслы, освобождение Эвелин вовсе не представляет для него приоритета.

– Вы думаете, похитители вступят с нами в контакт? – рискнул спросить Кирквуд.

– Должны, – предположил Корбен. – Сейчас они думают, будто Фарух находится у нас, поэтому считают, что мы забрали и его коллекцию, которая, собственно, и интересует их. Я думаю, они позвонят и предложат отпустить Эвелин в обмен на древности. Во всяком случае, я на это надеюсь. Думаю, сейчас это единственный шанс освободить Эвелин.

В кабинете воцарилась гнетущая тишина.

«Плохо», – подумал Кирквуд. Ему не нравились ни тактика выжидания, ни потенциальная опасность, которой подвергалась Эвелин в случае раскрытия бандитами обмана – если они вообще позвонят. Необходимо ускорить события.

– Нужно подать им какой-нибудь сигнал, – предложил он. – Дать им понять о нашей готовности. – Он обернулся к послу: – Может быть, вы сделаете заявление для прессы? Что-нибудь вроде: «Мы ожидаем известий от похитителей, рассчитывая договориться и предложить им то, что им нужно, с целью закончить дело, к обоюдной выгоде…»

Лицо посла помрачнело.

– Вы знаете, как мы относимся к открытым переговорам с террористами. Я не могу отправиться на телевидение и предложить им совершить обмен!

– Они не террористы, – напомнил ему Кирквуд. – Они занимаются контрабандой запрещенных к продаже артефактов.

– Оставьте, Билл. Это тонкость, которой никто не заметит. Большинство телезрителей расценят мое выступление как переговоры с террористами.

Кирквуд расстроился, но затем оживился:

– А что, если к ним обратится дочь Бишоп? Понимаете, дочь умоляет похитителей освободить ее мать, а?

– Пожалуй, здесь я проблемы не вижу, – уступил посол. – Хорошо, я что-нибудь устрою. Но нам придется нелегко – не забывайте, у нас в руках нет интересующих их древностей.

– Если они позвонят и согласятся на обмен, мы непременно вырвем у них Эвелин, – заверил его директор агентства. – Не сомневайтесь – преимущество будет на нашей стороне.

Кирквуд обернулся к Корбену, и ему показалось, что по его лицу пробежало недовольное выражение. Но тот сохранял прежнюю невозмутимость и лишь коротким серьезным кивком одобрил предложение Кирквуда.

Исподволь Кирквуда постоянно преследовал один тревожный момент, и он все больше осознавал – избежать его не удастся. Он и его партнеры единодушно договорились об условиях его поручения. «Сделайте все возможное для освобождения Эвелин, не раскрывая проект. Но если придется, используйте книгу». Не имея возможности увидеть книгу, он не был уверен, что, отдав ее людям хакима, тем самым выдаст им тайну. Но, без сомнений, такой поворот событий очень осложнит работу ему и его партнерам и подвергнет опасности наследство, завещанное ему сотни лет назад. Правда, пока он мог избежать такого решения. Во всяком случае, до тех пор, пока похитители не вступили с ним в контакт. Он почувствовал в кармане легкую вибрацию и вынул мобильник. Взглянув на определитель, он понял – звонит его основной связной из ООН.

– Простите, мне нужно принять звонок, – извинился он перед присутствующими, встал и отошел подальше от стола.

Его человек перешел прямо к делу.

– Тот вопрос, которым вы просили меня заняться, – сказал его связной в ООН. – Хаким. Кажется, у меня для вас кое-что есть.

– Он ускользнул от нас, муаллим. Его перехватил американец.

Хаким зарычал от ярости и возмущения. Как мог Омар потерпеть неудачу?! Ему предоставили все – людей, связи, оружие, и все-таки он опять проиграл!

Омар что-то бормотал в свое оправдание, но разъяренный хаким велел ему заткнуться. Ему не нужны подробности. Его интересуют только результаты. И ему необходимы люди, которые смогут достать для него то, что нужно. Как только с этим делом будет закончено, он потребует убрать Омара, а ему дать более надежного профессионала, умеющего справляться с порученным заданием.

Он заставил себя успокоиться и принялся обдумывать дальнейшие шаги. Козырная карта по-прежнему у него. Он не сомневался – за эту женщину он получит то, что ему нужно. Но сделка будет опасной, и, принимая во внимание последние провалы Омара, нужно как следует подстраховаться, чтобы не оставить следов. Освобождение заложников для каждой из участвующих сторон всегда представляет весьма щекотливую и рискованную задачу.

Мысль об американце невыразимо терзала его самолюбие. Проклятому янки в очередной раз удалось унизить людей хакима, а значит, и его самого. Он нанес ему личное оскорбление, что недопустимо и непростительно. Наглость американца должна быть наказана. Необходимо восстановить порядок.

– Позвони своим людям, слышишь?! Я хочу все знать об этом американце! – с яростью прошипел он. – Повторяю, абсолютно все!