Текст книги "Тень прошлого"

Автор книги: Ренью Датана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Аннотация:

На что способна одна одержимая местью и жаждой власти ведьма? Разрушить судьбу целого мира. Что может одна обыкновенная девушка, Случайностью занесённая из иной реальности? Решиться на отчаянную попытку спасти этот мир бок о бок с тремя верными друзьями. И, бросив дерзкий вызов могущественной Тьме, идти вперёд шаг за шагом, лелея единственное желание – однажды вернуться домой. Но только всегда ли мы до конца осознаём, чего же хотим на самом деле?..

Мы хотели б отбросить боязнь и сомненья,

Мы хотели б вперёд без оглядки идти,

Но встают стеной тёмной минувшего тени,

Возрождаясь из праха, на нашем пути...

I

Темнота... Густая, непонятная, будто заполнившая всё вокруг.

Мою спину неприятно холодило что-то шершавое, неуютное, отчего складывалось впечатление, будто я лежу на земле нагишом. Я поёжилась, и бок тут же больно укололо что-то острое. Это окончательно вырвало меня из обморочного состояния, и в сознание сразу же ворвался водоворот незнакомых громких голосов.

...– Рианнели, ты не права, мы должны сперва во всём разобраться!

...– Зачем? Я думаю, нам нужно не терять времени и как можно скорее избавиться от этого человека!

...– Но Рианнели, мы не можем принимать такие решения в отсутствие старейшины!

...– А я согласен с Ри, это дурное предзнаменование!

...– О небо, да что же это...

Шум становился всё громче, и я открыла глаза. Да, так и есть – я лежала на спине, широко раскинув руки, а высоко надо мной голубело бездонное летнее небо, по которому белыми барашками бежали пушистые облачка. Уютная летняя картина.

– Эй, Венеэль, глянь-ка сюда! – раздался прямо над ухом голос, и голубое небо исчезло из видимости, а вместо него перед моими глазами оказалось совершенно мне не знакомое лицо.

Неизвестный был на вид среднего возраста и очень худ. Большие, чуть раскосые серые глаза смотрели на меня с причудливой смесью опаски и острейшего интереса. Длинные волнистые волосы молочно-белого цвета спадали на лицо, мешая незнакомцу рассмотреть меня как следует. Он тряхнул головой, однако это не помогло; тогда он убрал волосы назад движением руки, и я невольно обратила внимание на его уши. По и без того замерзшей спине пробежал неприятный холодок. Уши были довольно крупные, чуть оттопыренные и, что самое главное, заострённые кверху наподобие кошачьих, с той лишь разницей, что находились не на макушке, а там, где мы все привыкли их видеть у людей. Я сглотнула образовавшийся в горле комок и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы сохранить хотя бы видимость самообладания. Что-то подсказывало мне, что внезапная паника с моей стороны совсем не будет мне на руку.

– Да она же очнулась! – воскликнул второй длинноволосый и остроухий незнакомец, вслед за первым склоняясь надо мной.

Я скосила глаза насколько могла. Футболка к счастью была на месте, джинсы тоже, и это несказанно радовало, особенно если учесть, что двое товарищей, любопытно разглядывающих меня, были далеко не единственными участниками разыгравшейся под летним небом сцены.

Десятка три или четыре таких же странных существ (по непонятной мне самой причине разум категорически отказывался относить их к людям), образовав вокруг меня круг, с тем же замешанным на настороженности интересом наблюдали за происходящим. Все до единого они были невысокого роста, кажется, едва ли не на голову ниже меня, с одинаковыми же светлыми волнистыми волосами и большими глазами. Невысокий рост, в принципе, не убавлял им стати и некоего утончённого изящества, которое удивительно подчёркивалось грубоватой на первый взгляд одеждой. Она также не отличалась разнообразием: девушка, которая стояла против остальных и ближе всех ко мне, уперши руки в бока, как и все без исключения женщины в толпе, была одета в тканевые узкие штаны и атласную кофту без рукавов, походившую на завязанный узлами на плечах отрез ткани. Эта девушка почему-то сразу не понравилась мне. Она была статна и красива – точёное бледное лицо казалось фарфоровым, длинные до пояса светло-русые волосы спадали крупными локонами. Её руки украшало множество серебряных браслетов, витых и широких, простых и украшенных камнями, на высокой груди изящно лежал крупный медальон со сверкающим на солнце куском хрусталя в центре, а в волосы был вколот незнакомый голубой цветок, похожий на розу. Но на её лице отчетливо читалось высокомерие, а взгляд больших раскосых глаз был холоден, даже колюч, и её красота скорее невольно отталкивала, нежели манила.

Тем временем спор, прерванный моим внезапным пробуждением, возобновился.

– Очнулась! Мы только теряем время! – крикнула девушка, тряхнув волосами, так что вколотый голубой цветок едва не выпал из них.

– Нет, Рианнели, мы должны узнать, кто она, откуда, и зачем она появилась в нашем лесу, – возразил один из мужчин, стоявших поодаль.

– Ты не понимаешь, Феаннэл, – обратилась Рианнели к мужчине, перебившему её, – неужели ты и все вы забыли, сколько бед люди уже принесли эльфам?

Эльфы? А вот это было уже слишком... Да, я приехала на лето в деревню, к себе на дачу. Странно, но к этому месту я всегда была привязана куда сильнее, чем к городу, в котором жила. Будто невидимая нить связывала меня с раскинувшимися изумрудным полотном заливными лугами, с величавым сосновым бором и петляющей меж холмов узенькой речкой. Быть может, сказывалось то, что я родилась здесь: до моего предполагаемого появления оставался ещё целый месяц, и родители вырвались на выходные в деревню, объятые желанием сменить обстановку. Была по-августовски прохладная безлунная ночь, когда за окошком вдруг раздался тревожный гудок автомобиля – отца срочно вызвали на работу. Мать осталась одна в маленьком дачном домике, без электричества и телефона, и тут-то я и решила прийти в этот мир. Поэтому помогли мне в этом не привычные улыбчивые врачи-акушеры, а некие прохожие, случайно зашедшие в дом и покинувшие его впоследствии самым загадочным образом, "по-английски", оставив после себя как память только моё имя – Ирис, с которым я за свои двадцать два с хвостиком года уже успела с лихвой намучиться. Нет, весьма недурное имя, даже вполне нормальное для заграницы, но совершенно нетипичное для моих родных широт. С возрастом я научилась хитро обходить ономастическую истину, представляясь при знакомстве Ирой, но когда дело доходило до составления документов и заполнения бланков, делать нечего, приходилось-таки открывать правду. Но, в конце концов, если бы не те самые оригиналы, я вообще могла не пережить день своего рождения, а ради этого уже стоило потерпеть эти, в сущности, мелкие неудобства. И потому, вероятно, что маленький дачный посёлок с неласковым именем Чужаевка по иронии судьбы стал моей родиной, это место было для меня самым милым уголком во всей Вселенной, где я могла укрыться от невзгод и неурядиц, сполна насладившись уютной тишиной.

И вот теперь в какой-то миг я поняла, что не в силах долее выносить суетливую городскую жизнь с её вечными заботами и проблемами. Не в силах сопротивляться упрямо прорывающимся к моему разуму сквозь шум автомобилей и трамваев воспоминаниям о том, о чём вспоминать не хотелось. Наверное, я бежала от самой себя... Стоп, Ирис. Тебе нельзя об этом думать. Да, я отправилась на свою ежевечернюю прогулку в лес, где заблудилась. Кажется, это было дня два назад...

Я помню, что пыталась разыскать дорогу домой, но видимо только углубилась в чащу. Сосновый лес неожиданно сменился еловым, и я очутилась на незнакомой дороге. Впрочем, к тому времени уже стемнело, и мне могло лишь показаться, что я не знаю этого места... С трудом продравшись сквозь заросли боярышника, я оказалась на вершине крутого обрыва, и, не в силах больше сопротивляться усталости, опустилась на траву близ огромного чёрного валуна.

А утром я очнулась среди этих странных существ, которые в довершение ко всему вдруг оказываются эльфами, да-да, теми самыми, со страниц любимого фэнтези... И этот благороднейший народ сейчас решает, оставить меня в живых, или нет! От этой мысли меня невольно передёрнуло: а что, если и вправду убьют?

Я приподнялась на руках и села. Во всё происходящее вокруг, откровенно говоря, верилось с трудом. Я сижу на земле в совершенно незнакомом месте. Меня окружили десятка с два эльфов, которые в данный момент спорят, убить меня или отпустить с миром... Бред. Я ещё раз осмотрелась – нет, на галлюцинацию не похоже, да и не страдаю я ими... Определённо, реальность.

Между тем толпа начинала склоняться к мнению Рианнели. Сама она с довольным видом стояла чуть в стороне, скрестив руки на груди. Почувствовав мой взгляд, она оглянулась, и мне стало не по себе от ледяного взора её холодных серых глаз.

Тем временем от толпы отделился Феаннэл, тот самый мужчина, который поначалу возражал Рианнели.

– Наверное, ты права, Ри. Нам нужно поскорее избавиться от человека, пока мы не навлекли на себя новые беды. Хотя я по-прежнему считаю, что неплохо бы сначала всё выяснить.

Рианнели довольно ухмыльнулась, и уже открыла рот, чтобы ответить, но тут прямо сзади меня раздался твёрдый, уверенный голос:

– Нет.

Рианнели обернулась, и её лицо исказила презрительная гримаса.

– Виндэйелен! Приветствую, – она изобразила издевательский поклон.

Я тоже обернулась и увидела в двух шагах от себя другую эльфийку. Ростом она была чуть ниже Рианнели, но зато крепче сложена, волосы, видимо, когда-то были коротко острижены, а теперь неровно отрасли до плеч. Одета она была в такую же, как у Рианнели, кофту, но не маркого бежевого цвета, зелёные штаны, в нескольких местах порванные, и коричневые кожаные сапоги, а за её плечами висел лук и колчан со стрелами.

– Как видишь, Ри.

– Решила поиграть в благородство? – хмыкнула Рианнели, снова тряхнув своими длинными волосами.

Эльфийка не ответила. Подойдя ближе, она присела рядом со мной на корточки и повторила, обращаясь уже ко мне:

– Нет. Я не позволю устроить здесь самосуд.

Я натянуто улыбнулась в ответ.

Девушка пристально посмотрела на меня синими как небо глазами и спросила:

– Как тебя зовут?

– Ирис, – ответила я, рассудив, что сейчас-то как раз уместнее будет назвать истинное имя.

Не знаю почему, но с появлением моей новой знакомой, я почувствовала себя надёжнее. Её взгляд не был ни презрительным, ни холодным, и, кажется, она не собиралась меня убивать. Но тут снова заговорила Рианнели.

– Мы уже всё решили без тебя, Виндэйелен. Не нужно думать, что одно твоё слово изменит мнение большинства, только потому, что твой отец – старейшина селения.

Вместо ответа Виндэйелен взглянула на притихшую толпу.

– Как она попала сюда?

– Я нашёл её в лесу, – заговорил Феаннэл, – у валуна. Она была без сознания, и я принёс её в деревню.

– Хорошо. Нужно узнать мнение моего отца и Айзерса.

– Айзерс сейчас за сотни миль отсюда, – заговорила Рианнели с плохо скрываемым раздражением, – а ты, Винди, неужели забыла, сколько мы страдали из-за людей? Сколько люди причинили зла эльфийскому народу?

– Не забывай, Рианнели, – голос Виндэйелен по-прежнему оставался спокойным и уверенным, – мой брат – человек.

При упоминании о брате Рианнели чуть заметно вздрогнула.

– Твой брат наполовину эльф, Виндэйелен, помни об этом, – проговорила она чуть слышно, отвернулась и пошла прочь.

II

Тем временем я заметила, что со стороны леса, по тропинке, спускающейся по каменистому склону, к месту спора приближались двое мужчин. Издалека я не могла разглядеть их, но отметила, что один был гораздо выше другого, (что значило, что он, скорее всего, из людей), и был одет в длинную чёрную мантию, наподобие колдунов из книжек с картинками.

Заметив мой пристальный взгляд, Виндэйелен посмотрела в ту же сторону, и, резво вскочив, побежала к ним навстречу. Мужчины, увидев девушку, остановились, тот, что был ниже ростом, вытянул руки вперёд, и Виндэйелен бросилась к нему на шею.

Последний шёпот в толпе улёгся, воцарилась тишина, и взоры всех устремились к подошедшим.

Мужчина, который так радостно встретил Виндэйелен и теперь шёл с ней в обнимку, был эльфом. Невысокий и очень худой, он гордо и властно смотрел на толпу, и взгляд его синих глаз напоминал взгляд Виндэйелен – такой же смелый и независимый. Седые волосы падали ему на плечи, лицо было изрезано глубокими морщинами, так что на вид ему было около шестидесяти лет. Он был одет в простую белую рубаху с длинными свободными рукавами, жилет, видимо, сшитый из кож каких-то мелких животных, чёрные узкие штаны и высокие кожаные сапоги со шнуровкой. В руке он держал длинный деревянный посох с украшением в виде двух перевившихся в танце змей.

– Отец, – обратилась к эльфу Виндэйелен, указывая на меня, – эта леди попала в нашу долину, и теперь её хотят убить. Рассуди же!

Я невольно улыбнулась, наблюдая за эльфийкой. Такая твёрдость – а на вид не больше восемнадцати лет.

Старый эльф довольно долго смотрел на меня, а потом снова повернулся к дочери.

– Я не знаю наверняка, безопасно ли присутствие этой леди здесь, – проговорил он, – но я не ощущаю тьмы. Я не вижу лжи в её глазах, яда в её улыбке и движениях, но я не в силах узреть мысль. Каково твоё мнение, Айзерс? – обратился он к мужчине в чёрной мантии. – Закрепишь ли ты на этот раз слово старейшины?

Человек в мантии молчал. Казалось, он смотрел сквозь меня и совсем не замечал, что я внимательно его разглядываю.

Я дала бы ему не более тридцати лет, но взгляд его чёрных глаз был едва ли не столь же глубок и внимателен, как у его товарища – старого эльфа. Густые смоляные волосы неровными прядями спадали на лицо, доходили до плеч и сливались с причудливой мантией. Тонкие губы его были сжаты, а глаза чуть сужены – видимо, у него плохо получалось скрывать душевную тревогу, а может быть, он и не старался этого делать.

– Ты не слышишь меня, Айзерс, – окликнул его старый эльф. Это вывело человека из оцепенения.

– Прости, Ленеллард. Ты знаешь, что мысль моя сейчас далека отсюда.

Он повернулся ко мне и его глубокий взгляд встретился с моим, растерянным. Сердце глухо стукнуло, я хотела отвести глаза и почему-то не смогла. Странно, ведь сперва мне подумалось, что его взгляд непременно окажется колючим и неласковым, а на самом деле он был таким тёплым...

Оцепенение продолжалось с минуту, а может, ею мне показалась пара секунд. Я тряхнула головой и сделала вид, что увлечена разглядыванием своей левой руки, а он вновь повернулся к старому эльфу.

– Леди не маг, это наверняка, – услышала я, хотя он старательно принижал голос. – Я чувствую, что она не опасна. Я уверен в этом.

Я потёрла лоб, явно ощущая, как от напряжения начинает закипать содержимое моей черепной коробки. "Не маг" – это ещё что значит? Какие, о небо, маги, о чём он? То, что волшебников не бывает, я усекла ещё во времена безвозвратно ушедшего детства. Хотя, с другой стороны, в существование эльфов я тоже доселе не верила...

– Так "чувствуешь" или "уверен"? – мягко переспросил старый эльф.

– Ты знаешь, какой смысл я обычно вкладываю в слово "чувствовать", – улыбнулся тот.

– Хорошо, Айзерс. Я всегда доверял и буду доверять тебе, не сомневаюсь, ты не допустишь, чтобы Долине был причинён даже ничтожный вред. Да будет этот человек оправдан.

Лицо Виндэйелен осветилось радостной улыбкой, она с благодарностью взглянула на отца, подбежала ко мне и протянула руку:

– Вставай.

Я приняла её помощь и поднялась на ноги. Столь лёгкое спасение чрезвычайно меня радовало, ибо я не рассчитывала, что всё закончится так быстро. Однако я ровным счётом ничего не понимала. Ещё несколько минут назад почти единодушно было решено лишить меня жизни, а уже теперь я, кажется, полностью оправдана и буду жить. Один из моих спасителей, как я успела понять, был старейшина селения. Это говорило, по крайней мере, о том, что после оправдания, произнесённого его устами, я могла не тревожиться за свою жизнь. Кем был темноглазый мужчина, я понятия не имела, и, надо заметить, он точно также видел меня впервые. Так с чего бы эти двое столь быстро уверились в моей добросердечности, даже не задав мне пары вопросов? И чем больше я старалась что-то понять, тем туманнее казалась мне реальность.

– Пойдём, я отведу тебя в наш дом и дам тебе еды, – донеслись до меня сквозь пелену раздумий слова эльфийки. – Только умоляю, называй меня Винди – "Виндэйелен" звучит так, будто я почтенная дама преклонного возраста...

Пока мы шли, я разглядывала эльфийскую деревню. Маленькие белые мазанки, крытые соломой, ухоженные палисадники. Около домиков на траве играли дети, а две женщины разговаривали друг с другом через изгородь. Совсем как у людей, подумалось мне. Селение находилось в низине, и было со всех сторон окружено лесистыми горами, вершины которых уже укутались в вечерний туман.

Дом Винди находился в самом конце деревни, у подножия крутого каменистого склона, и ничем не отличался от остальных. Если бы я не узнала этого заранее, то никогда бы не подумала, что это жилище старейшины.

Вбежав по ступеням, Винди толкнула деревянную дверь и скрылась в темноте сеней. Я робко последовала за ней.

То, что я вначале приняла за сени, на самом деле было большой комнатой, которая была по-видимому одна в доме и служила кухней, спальней и гостиной. Посреди её стоял большой грубо сколоченный стол, у противоположной стены располагались две кровати, а у большой каменной печи в углу хлопотала старая эльфийка. Услышав шум, вызванный нашим появлением, она оглянулась и сразу напустилась на Винди:

– Наконец-то! Ты и твой брат погубите меня! Но он – мужчина, а что за дело тебе слоняться по лесам с луком, рискуя попасться в лапы диким зверям или, ещё хуже, – людям?

– Матушка, успокойся! – Винди нежно смотрела на старую женщину. – Ведь я же вернулась, со мной всё в порядке. И вовсе не каждый человек несёт опасность, ведь и Айзерс человек, и мой брат Ларриан.

– Айзерс не в счёт! – отрезала эльфийка. – А Ларриан человек только наполовину. Кстати, где он? Почему он не вернулся с тобой?

– Мы расстались с ним, условившись охотиться в одиночку. Посмотри, кого я привела в дом, – с этими словами она схватила меня за руку и силой втащила вглубь комнаты, в полосу света, исходившую от единственного окна на той же стене, что и дверь, чтобы мать могла получше меня разглядеть.

Старая эльфийка хрипло охнула и пошатнулась. Глиняный кувшин, выскользнув из рук, ударился об пол и разлетелся на мелкие коричневые осколки.

– Ох... Что ж это... – с трудом проговорила она севшим голосом, едва стоя на ногах, – знать, кто-то проклял род наш, раз человек в селении и в доме моём по твоей воле, Виндэйелен!

Винди побледнела и бросилась к матери, успев подхватить её и усадить на лавку.

– Не тревожься, прошу тебя! – залепетала она. – Она не враг, так говорят и отец и Айзерс!

Мать с безграничным сомнением посмотрела на неё.

– Айзерс в Долине? Он действительно так сказал?

– Я не лгу, – Винди улыбнулась матери.

Та перевела на меня взгляд светло-серых глаз.

– Слово владыки селения, закреплённое словом Хранителя – закон, – глухо произнесла она, и добавила холодно, так, что мне даже стало не по себе: – Добро пожаловать в наш дом.

Винди попросила мать накормить нас, и мы уселись за стол. Пока мы ели, я несколько раз замечала, что хозяйка дома бросает на меня недоверчивые взгляды, и попыталась придать своему лицу как можно более приветливое выражение. Спустя немного времени я научилась не смущаться этими колючими взглядами. В конце концов, такой приём был неудивителен, если вспомнить слова Рианнели о том, сколько бед люди причинили эльфам. Но как бы то ни было, старая эльфийка изо всех сил старалась не нарушить правил хорошего тона и законов гостеприимства.

Сайне (так она представилась мне) была невысокого роста, как и все эльфы, с короткими светлыми волосами и строгим лицом. За всё время ужина она не обмолвилось со мной ни словом. Зато Винди щебетала без умолку. Она расспрашивала меня о моей жизни, о жизни людей, о том, какие у нас деревни и города. Мне было это удивительно: во время моего рассказа её мать сидела, словно изваяние, её тонкие губы были сжаты, а в серых глазах то и дело мелькала тень если не страха, то неприязни ко всему человеческому, а Винди... Казалось, ей всё интересно до мельчайших подробностей: как мы общаемся между собой, к какой обстановке мы привыкли в своих домах, и так далее, и тому подобное.

Особенно её заинтересовала моя одежда – кроссовки, изрядно потёртые джинсы и цветастая футболка.

– Вы все так одеваетесь? А как же вы лазаете по горам, как добываете себе пищу? Это же такая неудобная одежда...

Я в сотый раз попыталась объяснить эльфийке, что там, где я живу, гор нет, что пищу мы сами себе не добываем, и что одежду у нас носят скорее для красоты, нежели для удобства (хотя вещи, выделенные мной для прогулок по лесу, мыслей о прекрасном отнюдь не навевали). Винди слушала, широко открыв глаза и покачивая головой от удивления.

– Ух ты, – присвистнула она, когда я закончила свой рассказ, – у нас всё куда проще. Одежда эльфа должна быть в первую очередь удобной: нам много времени приходится проводить в горах и в лесу на охоте.

Я с пониманием кивнула.

– Иногда я была бы не прочь отдать добрую половину изящества одежды за толику её удобства, – сказала я в сердцах.

– А ещё, – продолжала она, – у каждой эльфийки есть свой амулет. Вот, смотри, – Винди взяла в руку камушек, висевший у неё на шее на тонком кожаном ремешке, – у меня это лунный камень в форме маленькой сферы. У матушки – малахитовая капля, а, например, у Рианнели горный хрусталь в серебряной оправе в виде звезды. Мы очень любим носить серебряные украшения, – Винди положила на стол обе руки. Её правую руку выше локтя несколько раз обвивала металлическая змея, а левую украшали аж четыре браслета.

У меня начинало складываться мнение, что эльфы имеют и драгоценные камни, и металл в большом количестве, но, вероятно, не знают им цену. Я хотела спросить об этом Винди, но тут она вскочила из-за стола и, подбежав к окну, сказала:

– Уже совсем стемнело, Ирис. Пожалуй, ты будешь спать со мной на печке.

– Нет, не стоит, – запротестовала я, – мне нужно домой. Я была очень рада познакомиться. Огромное спасибо за ужин, – с этими словами я повернулась к её матери. И тут старая эльфийка заговорила:

– Не сегодня. Уже стемнело, одной тебе отсюда не выбраться – нужен проводник, ибо путь наверняка предстоит неблизкий. А ночной лес опасен для эльфов в эти тёмные времена. Отправляйся с Винди.

Я подошла к окну. На долину опустилась ночь, укутав деревню своим чёрным покрывалом. Не было видно даже соседних домов. По-видимому, эльфы ничего не знали об освещении – единственная комната дома Винди освещалась лишь слабым огоньком из печи. Немного подумав, я благоразумно решила принять предложение и отправиться домой завтра поутру, и полезла за Винди на печку.

Наверное, сказалось то, что я поела впервые за два дня, или виновато было тепло, исходившее от нагретых камней, но уже через несколько минут я почувствовала, что засыпаю.

Где-то внизу хлопнула дверь, и сквозь сон я услышала, как мать Винди заговорила:

– Я настояла, чтобы гостья осталась на ночь – в темноте ей не найти дороги, а никто из эльфов не пойдёт её провожать в такой час.

– Она не опасна, Сайне, – послышался голос старого эльфа, – так Айзерс сказал.

– Ты ему веришь?

– Побойся неба, Сайне! Не верить Айзерсу? Его только Ларриан...

– Но и сильнейшие иногда ошибаются. Да, она, похоже, благовоспитанная леди, но кто знает, что кроется за её вежливостью?

– Я могу ошибаться, но не Айзерс. Если бы она что-то скрывала, он бы это почувствовал.

– Раз так... А ведь мне пришла в голову совсем шальная мысль, – я не видела лиц говорящих, но могла поспорить на что угодно, что при этих словах старая эльфийка тепло улыбнулась, – если бы эта леди была эльфийкой из Долины, то она могла бы стать хорошей подругой для нашей дочери. Когда мне удаётся на мгновение забытьо её человеческом происхождении, мне начинает казаться, что сердце у неё светлое...

– Айзерс тоже не эльф, – напомнил жене Ленеллард.

Она промолчала.

– У Айзерса большие проблемы, – заговорил старый эльф через некоторое время, – кто-то проник в Визардел, попытался украсть Сокровище.

Я было навострила уши в надежде услышать, что же такое Визардел и насколько велики проблемы Айзерса, но тут усталость взяла верх, и мои глаза закрылись сами собой.

Проснулась я оттого, что внизу Винди что-то громким шёпотом доказывала матери:

– А я уверена – ничего страшного не случится!

– Я согласна, Винди, и отец так считает, но ты должна понимать. Да, ты не можешь этого помнить, но ты же знаешь историю нашего народа. Пойми, возможно, я бы тоже этого хотела, но что подумают о нас другие эльфы?

– Ты боишься, что нас осудит молва?

– Нет же... Ну хорошо. Хорошо, я согласна. Я понимаю, что в этом нет ничего дурного. Я согласна.

Секунду спустя рядом со мной возникло лицо Винди, и я едва успела притвориться спящей. Увидев, что я ещё не проснулась, эльфийка что есть силы начала трясти меня за бок, так что я даже побоялась представить, каков был бы исход, если бы сейчас я действительно спала. Я сделала вид, что просыпаюсь, и поздоровалась с Винди. Она, смеясь, поведала мне, что солнце уже высоко и завтрак уже остыл, и я услышала снизу голос её матери:

– Поднимайся, Ирис, еда уже на столе, и Винди без тебя отказывается завтракать.

Я нехотя слезла с печки, поплескала в лицо воды из висящего в углу умывальника и уселась за стол. Комната была озарена утренним розоватым светом. Посмотрев в окно, я увидела, что солнце только показало алый край из-за гор, и сделала вывод, что меня разбудили примерно полчетвертого утра. "Солнце уже высоко"... И неужели эльфы так рано поднимаются?

Через секунду напротив меня оказалась Винди с блестящими от восторга глазами. Видно было, что она очень хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать. Я решила ей помочь.

– Хорошая погода сегодня, – сказала я, многозначительно глядя на окно.

Винди обрадовалась тому, что я нарушила молчание.

– О да, конечно: солнечно и тепло, самый хороший день для охоты в горах, – оживлённо подхватила она и перевела дух. – Я должна тебе кое-что сказать, Ирис. Я и мама решили пригласить тебя погостить у нас несколько дней. Ты не против?

Этого я совершенно не ожидала. Так вот о чём она говорила с матерью утром... Признаться, мне очень хотелось принять приглашение. Моё попадание в горную долину, населённую настоящими эльфами, было до такой степени внезапным, что было очень сложно отказаться от шанса узнать всё, ну или хотя бы многое, об этом сказочном народе. Но я вспомнила о подслушанном мной разговоре – старая эльфийка, несмотря на как оказалось недурное отношение ко мне, не очень-то горела желанием приглашать меня в гости, это была целиком инициатива Винди, и я решила не принимать предложения:

– Прости, Винди, и вы простите, – я почтительно кивнула старой эльфийке, – но я не могу. Я должна вернуться домой.

Винди, казалось, совершенно исключила из рассмотрения вариант моего отказа. Её голубые глаза широко открылись, а губы дрогнули. Я без обиды усмехнулась про себя: похоже, Винди сама не прочь узнать побольше о человеческой расе, точно так же, как я об эльфийской. Но тут её мать заговорила.

– Останься, Ирис, – мягко сказала она. – Я вчера негостеприимно обошлась с тобой – прости. Но ты должна понимать: пострадав столько от рук людей, эльфы не могут доверять им. Я не хотела обидеть тебя.

Её слова звучали убедительно, похоже было, что она и впрямь сожалела. Но я не могла позволить себе доставлять неудобство хозяевам дома.

– Но я и впрямь не могу остаться, – сказала я, – меня ждут.

На самом деле, я вполне могла согласиться: на даче, куда я приехала на лето, кроме меня никто не жил, сад там был запущен, и дом держали в надежде найти жильцов. Родители как раз этим летом решились, наконец, принять приглашение моей двоюродной тётки по линии отца и провести свой долгий и заслуженный отпуск педагогов на Дальнем Востоке, в краю гейзеров и сопок, так что по меньшей мере пару месяцев я могла не беспокоиться о том, что кто-нибудь меня хватится. Но я твёрдо решила отказаться, дабы не стеснять хозяев.

По прошествии примерно получаса, когда Винди была доведена почти до слёз, я – почти до истерики, а её мать сидела, обхватив голову руками, хлопнула дверь, и я услышала позади себя твёрдый голос:

– Тебе придётся остаться.

Обернувшись, я увидела на пороге старого эльфа. В его словах отчётливо сквозила повелительная интонация, и это мне не понравилось. Волна моего негодования росла, намереваясь скоро достигнуть размеров цунами. Однако я взяла себя в руки и с решительностью в голосе начала:

– Я прошу меня извинить, но я уже всё объяснила Винди. И потом...

– Ты не понимаешь, девочка. Ирис, да? Так вот что, Ирис, – продолжал он после моего утвердительного кивка, – я не спрашиваю, хочешь ли ты остаться. Я говорю, что тебе придётся остаться.

От возмущения я даже вскочила. Почему он думает, что может приказать мне? Видимо, прочитав всё это в моих глазах, старый эльф мягко заговорил:

– Ты должна понять, Ирис. Присядь. Теперь послушай меня. У Визардела большие проблемы. Эльфам сейчас лучше не покидать пределов Бирюзовой Долины. Отправить сейчас кого-то из них провожать тебя означало бы если не послать на верную смерть, то, по крайней мере, подвергнуть огромной опасности.

– Так отпустите меня, я пойду одна, – сказала я.

– Тебе не найти дороги. На мили вокруг Бирюзовой Долины простирается чаща – ты не дойдёшь даже до тракта.

– Постойте, – сообразила я вдруг, – вы говорите, ни один из эльфов не может проводить меня сейчас, но, может быть, Айзерс? Ведь он – человек.

– Айзерс – маг, и у него нет времени на то, чтобы разгуливать с девицами по лесу. У Визардела проблемы, и он сейчас там. Ты останешься, пока всё не встанет на свои места.

– Хорошо, – ответила я.

У меня не было больше ни сил, ни желания спорить. Раз эльф не нашёл способа поскорее от меня избавиться, значит, он действительно не мог его найти. Я натянуто улыбнулась Винди, глаза которой засияли, когда она услышала мой ответ, поблагодарила Сайне за завтрак и удалилась обратно на печку.

Внизу о чём-то тихо шептались, видимо решив, что я снова задремала. А я лежала, глядя в потолок, и думала. Мне казалось, что я схожу с ума от всего того, что на меня свалилось в последние два дня. Получается, в этом странном краю вполне реально существуют колдуны, чаровники или как их там... Какая чушь. И никакой возможности выбраться отсюда. Айзерс – маг. Вот тебе и "не бывает на свете волшебников"... Хотя он в мои представления о магах, взлелеянные на тех же фантастических романах, ничуть не укладывался. Ну, разве что, его мантия указывала на принадлежность к профессии. А в целом – обычный парень. Колдунами в моих любимых сказках были седобородые старики с посохом или, на худой конец, волшебной палочкой, непрестанно бубнящие себе под нос древние заклинания. А Айзерсу на вид – всего лишь около тридцати лет, длинные чёрные волосы, правильные черты, глубокие внимательные глаза... И он был красив. Я сомкнула ресницы, и передо мной как наяву возник его взгляд – глубокий, напряжённый, задумчивый, но тёплый. Я снова открыла глаза и перевела дыхание.