Текст книги "Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан"
Автор книги: Рене Груссэ (Груссе)
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 52 страниц)
Традиция упоминает, что раньше, возможно до XII в., среди собственно Монголов происходит первая попытка формирования организованной нации (улус-ирген). Монгольский предводитель по имени Кайду прославился, разбив соперничающее племя Джелаир, и начал группировать в свое подданство определенное число семей из различных племен. Первым, кто осмелился противостоять могущественным джурджитским правителям, цинским правителям, хозяевам Северного Китая, был как раз таки его правнук Кабул, уже награжденный царским титулом (Кабул-хана) и даже, посмертно, императорским титулом (Кабул-кагана) в Секретной Истории. [428] [428]Manghol-un niuca tobcaan, ed. Haenish, 1937, 6.
[Закрыть]
Монгольская легенда показывает его вначале вассалом Цинов, принятом в Пекине цинским императором, с которым он вел себя как дикарь в цивилизованной стране. Он вначале ошеломляет этого принца своим ненасытным аппетитом и жаждой, а затем, будучи пьяным, тянет монарха за бороду. Тот прощает его и, уходя, щедро одаривает. Но их отношения вскоре портятся. Кабул-хан, взятый в плен Динами, убегает от них, убив офицеров, преследовавших его. Возможно, что эти истории являются фабулой борьбы, которую Цины должны были вести против кочевников Монголии в 1135-1139 гг., борьбы, в ходе которой цинский генерал Ху шаху, продвинувшись в степь, был разбит «Мон-ку», в результате чего в 1147 г. двор Пекина был вынужден заключить мир, даруя Монголам стада быков и баранов, а также определенное количество зерна. Китайско-джурджитс-кие источники называют монгольского предводителя, добившегося этих условий – Нгао-ло ро-ки-ли; согласно Пельо, это имя могло бы, несомненно, быть восстановлено в Ого богила. [429] [429]Pelliot. Notes sur le Turkestan, Toung pao, 1930, 24.
[Закрыть]Бартольд попытался приблизить это имя к имени Кутула-кагана, четвертого сына Кабула и известного персонажа в монгольской традиции. [430] [430]Бартольд, Туркестан, 381. Сыновья Кабула в соответствии с Секретной Историей, являются Окин-баркак, Бартан-батур, Кутухту-Мунггур, Ку-тула-Каган, Кадан и Тодоян-очижин (Транскр. Хениша, с.6).
[Закрыть]
Кутула-каган (отметим этот термин кагана или императора, хотя, несомненно, здесь он присужден посмертно, в период написания Секретной Истории, около 1240 г.) также является легендарным героем. «Его голос гремел, словно гром в горах, своими руками, как медвежьими лапами, он ломал человека надвое с такой легкостью, как ломают стрелу. Зимними ночами он ложился спать голым, рядом с пылающим костром из больших деревьев, и не чувствовал ни искр, ни головешек, падавших на его тело, а проснувшись, принимал свои ожоги за укусы насекомых». [431] [431]D. Ohson, I, 33.
[Закрыть]
Но, наряду с такими невероятными чертами, традиция также передает, что один из братьев Окин-баркак, и один из его двоюродных братьев, Амбакай, попадают в плен к Татарам, которые выдают их Цинам, а те пригвождают их к деревянному ослу, «именно так казнят восставших кочевников», и Кутула, чтобы отомстить за них, идет грабить цинскую территорию. Китайские летописи также нам сообщают, что в 1161 г., после опустошений, учиненных Монголами, пинский император отправил против них экспедицию. Со своей стороны, монгольская традиция рассказывает о разгроме Монголов в сражении, данном объединившимися в коалицию Цинами и Татарами, вблизи Буир-нора. По-видимому, двор Пекина, для того, чтобы разбить монгольскую силу, действительно обратился к Татарам, и их объединенные армии достигли своей цели. Фактически, Джучи и Алтан, сын Кутулы, не обладают никаким реальным царством, хотя Секретная История, заботясь о династической преемственности, присуждает еще иногда Алтану титул кагана. Первое монгольское царство, разрушенное Цинами и Татарами, исчезло, чтобы уступить место раздроблению племен, кланов и подкланов.
Традиция Чингизханидов, это, правда, связывает отца Чингизхана, Есугея, с потомственной линией бывших царей. Он является сыном Бартан-баатура, который сам является вторым сыном Кабул-кагана. Бартольд скептически высказывается по поводу такой генеалогии, но возможно, что он ошибается, так как свидетельство Секретной Истории Юань-ши и Рашид ед-Дина, вряд ли может быть полностью выдумано. Очевидно лишь то, что Есугей никогда не выступал в роли кагана, ни даже хана, но только как предводитель клана Кийат, со скромным титулом баатур или багадур. Он воюет, как и все его близкие, против Татар, ставших наследственными врагами Монголов. Его похождения изображают нам доблестного предводителя клана, не более того. Он помогает одному из кереитских претендентов, Тогрулу, одержать вверх над своим соперником, Гур-ханом, дядей Тогрула, что в свою очередь поможет позднее Чингиз-хану обрести драгоценную дружбу. Он крадет у меркитского предводителя его молодую жену, Елун, на которой он женится и которая станет матерью Темуджина, нашего Чиниз-хана. Еще при жизни, он обручит молодого Темуджина с дочерью конгиратского предводителя (так как Монголы являются экзогамами). Около 1167г. Татарам удастся отравить Есугея во время обеда в степи.
Молодость Чингиз-ханаСтарший сын Есугея, Темуджин, который в будущем станет Чингиз-ханом, родился около 1155 г. «на правом берегу Онона, в районе Дулун-Болдаг, [432] [432]Делюн болдак в транскр. Секретной Истории, изд. Хениш, с. 8.
[Закрыть]на современной русской территории, примерно на долготе 115° по Гринвичу». [433] [433]Баргольд, Туркестан, 459, и Чингиз-хан 1 st., 877.
[Закрыть]Нам известны некоторые черты его портрета, благодаря китайцу Мин Хону и Персу Джуяджани: высокий рост, крепкое телосложение, широкий лоб, «кошачьи глаза» и, в конце жизни, длинная борода. Перипетии его молодости, сопротивляемость, как лютой стуже, так и самому удушливому зною, неслыханная выносливость, безразличие, как к ранениям, так и к плохому обращению при поражении, отступлении или взятии в плен, дают нам представление о его необычайной жизненной силе. Тело, с юношеского возраста приученное к самым суровым лишениям, дух, с самого рождения закаленный испытаниями, должны были сделать из него железного человека, поразившего мир.
Когда, примерно в двенадцатилетнем возрасте, он потерял отца (около 1167 г.), его клан, считая его слишком слабым, отказался ему подчиняться. Несмотря на энергию его матери, Елун-еке, последние приверженцы его отца уходят от него и уводят с собой стада. [434] [434]Elun-eke = мать Элюн. Относительно имени Элюн, cf. Pelliot, mots a H initiale dans le mongols, J. A., 1925, 230.
[Закрыть]Разграбленный таким образом своими агнатами, юноша остается со своей матерью, с тремя братьями, Кассаром, [435] [435]Джуча-Кассар. Мы намеренно обозначаем его под одним именем Кассар для того, чтобы избежать путаницы, когда речь идет о старшем сыне Чингиз-хана, которого тоже звали Джучи.
[Закрыть]Катчиуном и Темуже, и с двумя сводными братьями (сыновьями от другой жены), Бектером и Белгутаем. Эта маленькая группа людей, доведенная до нищеты, была вынуждена вести скудную жизнь охотников ирыболовов со стороны гор Кентей, называемых в то время горами Бурган Калдум, на истоках Онона. На место и в ущерб Темуджина, руководство Борджигина было взято на себя предводителями тайитшиутского клана Таркутай Кирилтугом [436] [436]Орфография Секретной Истории в недавней транскр. Эрика Хениша (1937) соответствует в данном случае Таркутай-Кирилтугу (с. 12 и 35).
[Закрыть]и его братом Тодойан-Гиртэ, сыном Амбагая, и которые, стало быть, сами принадлежали, и это можно утверждать с уверенностью, к потомкам монгольского хана Кайду, лишенного царства после катастрофы 1161 г.
В то же время, в горах Кентей, Темуджин со своими братьями жили охотой и рыбной ловлей. Его сводный брат Бектер крадет у него жаворонка и рыбу. С помощью своего младшего брата, Кассара, он убивает Бектера стрелами. Такое суровое существование делало молодого человека и его брата Кассара выносливыми и отважными. Тайитшиаутский предводитель Таргутай Кирилтуг забеспокоился и загрустил из-за такой жизнестойкости, так как считал их умершими от нищеты. Он вновь посылает к Темуджину в леса горы Кентей, берет его в плен и надевает на него шейную колодку. Темуджин убегает, благодаря содействию сулдусского предводителя Сор-ган-Шира и сыновей последнего, Тшилаута и Тшимбая, которых мы встретим позже; хороший лучник, со своим братом Кассаром, который стрелял из лука еще лучше, он начал восстанавливать домашние дела. «У него теперь было девять лошадей!» Восемь из них были украдены степными бродягами. Он их восстанавливает благодаря помощи молодого Боортчу (или Богортчу), сына арулатского предводителя, который, с тех пор, становится его самым верным лейтенантом, в ожидании великих дел, когда он проявит себя как один из его лучших генералов. Выйдя, таким образом, из нищеты, он попросит у конгиратского предводителя Дай-Сетчена руки его дочери, молодой Бортэ, обещанной ему с детства. [437] [437]Борта-юджин, принцесса Борта.
[Закрыть]Дай-Сетчен ее отдает ему в жены, а в приданное – шубу из черных соболей. Чуть позже, он перевел свой лагерь от истоков Онона к истокам Керулена.
С соболиными мехами Темуджин отправился к Туре, выразить свое почтение и поклониться могущественному правителю Кереитов, Тогрулу (около 1175 г.?). Тогрул, помня о том, что сам когда-то был спасен отцом Темуджина, встретил молодого человека с благосклонностью и принял его в свое подчинение. Тогрул и Темуджин стали с тех пор союзниками, хотя второй, разумеется, определенно оставался вассалом первого. Эта зависимость четко отмечена в титуле «хан, мой отец», с которым Темуджин обращается к кереитскому правителю в своем знаменитом апострофе, цитируемом ниже.
Чуть позже, Темуджину, застигнутому врасплох бандой Меркитов, возглавляемой их предводителем Токта-баки, [438] [438]Подлинное имя вероятно было Токтага (Pelliot, JA., 1920, I, 164).
[Закрыть]удается скрыться (у горы Буркан-калдум), или Кентей, только лишь оставив у них в плену свою жену Бортэ. [439] [439]Перевод любопытного отрывка Секретной Истории, Pelliot, La Haute Asie, p. 26.
[Закрыть]
Темуджин, для борьбы с похитителями, принимает помощь от другого монгольского предводителя его возраста, Джамука, из племени джаджират, а также от кереитского правителя Тогрула. Втроем, они разбивают Меркитов на Буура, притоке Селенги, и освобождают пленницу. Она вновь занимает почетное место в доме, и чуть позже рожает ему мальчика, и Темуджин никогда не хотел проверять, действительно ли Джучи – официально считавшийся их самым старшим сыном – был его сыном или же он был рожден от одного из похитителей-меркитов (в данном случае меркит Тчилжербоко). Однако это негласное подозрение по поводу рождения Джучи могло в дальнейшем помешать предводителю «старшей ветви» или скорее его потомкам играть первую роль в делах последователей Чингизханидов.
Тем временем, Темуджин и Джамука, хотя и стали анда, братьями по клятве, вскоре ссорятся. Каждый из них надеялся выгодно заполучить древнее монгольское царство, провозгласить себя ханом.
Секретная История рассказывает, как после совместного полуторагодовалого кочевания со стороны Коргунаг джубура [440] [440]Короконах джубур в транскрипции Секретной Истории, данной Хенишем, Manghol un niuca tobcaan, p.22.
[Закрыть]на Ононе, они разделяются на том месте, где последний монгольский хан Кутула праздновал свое избрание, что, несомненно, пробудило амбиции двух молодых предводителей. Темуджин отправляется располагать свой лагерь к горе, Джамука – к реке. «На склонах горы, скажет Джамука, палатки коноводов; на берегу реки – пастбище для пастухов овец». Бартольд и Владимирцов незамедлительно делают вывод, что Темуджина поддерживали всадники, «степная аристократия», а Джамуку – бедные пастухи, простонародье (карачу). [441]
[Закрыть]
Далее, Секретная История нам сообщает, что Джамука «любил нововведения и не соблюдал традиции». Владимирцов отсюда заключает, что он был представителем объединения схожего с демократическим, в то время как Чингиз-хан мог бы представлять знатных людей, что является в высшей степени рискованной интерпретацией. Но какова бы ни была классификация двух русских ученых, после разделения между Темуджином и Джамукой, за первым последовали «люди клана Джелаир, клана Кийат, клана Баарин», а также к нему присоединились самые высшие представители монгольской аристократии, его дядя со стороны отца Даа-гитай отчигин и старшая ветвь потомков знаменитого Кабул-кагана [442] [442]И внук Окин-баркак.
[Закрыть]с Сатча-баки, правнуком и представителем клана Джоркин, названного выше, [443] [443]Форма журки, журкин (или юркип) дается в Секретной Истории (изд. Хениша, с. 28). Она соответствующим образом была воспринята Хаммером (Gesch. D. Gold. Horde, 61) и подвергнута критике Ердманом в Temudschm, 386. Он считает, что буркин происходит из-за ложной графики.
[Закрыть]и с Алтан-отчигином, сыном Даагитай отчигина, другими словами, сами наследники двух последних монгольских правителей. Владимирцов, интерпретируя отрывок из Секретной Истории, полагает, что между двумя претендентами на новое царство, эти представители древнего царства предпочли Темуджина, поскольку считали, что он строже придерживался традиций и был более послушным, тогда как неспокойный и новаторский характер Джамуки их волновал. По причинам уместности, несомненно, Алтан, законный наследник древнего царства, отказался от титула хана и не без колебания перевел голоса того, что можно было бы назвать легитимным объединением, на Темуджина, который и был избран. [444] [444]В дальнейшем Алтан, не встретив у Темюджина покорности, на которую рассчитывал и сожалея о своем поступке, восстал против него, кого он считал безусловно выскочкой и вступил в союз с его врагами. Но оказалось уже поздно…
[Закрыть]Алтан и Сатча-баки были первыми, кто провозгласил Темуджина ханом, то есть правителем – царем собственно Монголов – это избрание предшествовало лет на десять избранию того же самого Темуджина в 1206 г. в качестве верховного хана или императора всех тюрко-монгольских наций Верхней Азии. Как царь, Темуджин взял имя Тчингиз-хан, из которого наша традиция сделала Чингиз-хан, имя, точное значение которого еще дискутируется среди монголоведов». [445] [445]Чингиз, по мнению Пельо, мог быть палатализованной формой тюркского слова тенгиз (по-уйг.) или дениз (на османском), что означает море, подобно монг. дала. «Это та же самая форма, что и для монголотибетского далай-ламы, лама-океан. Из письма из архивов Ватикана известно, что Великий хан Гуйюк – второй преемник Чингиз-хана, который считал самого себя океаническим ханом (далай каан по-монг., талюи каан по-тюркски). Были также исследованы другие этимологии в монгольском языке чинга, мощный, сильный. Pelliot, Les Mongols et la Papaute, Rev. De L Orient Chretien 1922-1923, n. 1-2, p. 25). Рашид ед-Дин говорит о слове джингиз = сильный, о чем говорит Эрдман, Temudschm, 601. – Наконец Владимирцов считает, что Чингиз относилось якобы к наименованию духа света, так обожаемого шаманами (Чингиз-хан, с. 37-38).
[Закрыть]
Наряду с политическими расчетами, и служа им прикрытием, определенный религиозный фактор, несомненно, посодействовал этому избранию. Несколько раньше, бааринский предводитель Кортчи уже заявил: «Небо (Тангри) приказало, чтобы Темуджин был нашим ханом. Это мне открыл Дух, и я вам это открываю». Такого же порядка и так называемое «пророчество Мукали». Как-то раз, когда Темуджин ставил свой лагерь в Коргунак Джубуре, джелаир Мукали напомнил ему, что на том же самом месте, под тем же деревом, когда-то танцевал и веселился Кутула, последний монгольский предводитель, носивший титул хана, в празднование своего восхождения на трон. «С тех пор, для Монголов наступят тяжелые дни, и среди них больше не будет хана. Но Вечное Синее Небо не забудет свой народ, семью Кутулы. Среди Монголов поднимется герой, который станет грозным ханом и отомстит их обидчикам…». [446] [446]Ар. Vladimirtsov, Chingis-khan, 32.
[Закрыть]
Независимо от религиозной атмосферы, которые эти тексты позволяют предположить, избрание Чингиз-хана представляется как выбор предводителя войны и охоты. Присяга "избранников» Чингиз-хана – Алтана, Кутчара и Сатча-баки – так, как ее представляет Секретная История, показательна: «Мы решили провозгласить тебя ханом. В сражении, мы выступим в авангарде; если мы захватим женщин и девочек, то мы их тебе отдадим. Мы пойдем на охоту в первом ряду; если мы настреляем дичи, то мы ее тебе отдадим». [447] [447]Ibid., 36-37.
[Закрыть]
Тот, кто мог бы и должен был бы опасаться такой новой власти, был правитель Кереитов Тогрул, который должен был бы видеть, как его вчерашний вассал становится ему равным. Но, являясь ограниченным, нерешительным, посредственным предводителем, Тогрул не понял важности события. К тому же новый Чингиз-хан позаботился о том, чтобы предстать как никогда верным и скрупулезным вассалом. Добавим, и это, несомненно, являлось для Тогрула успокаивающим обстоятельством, что Чингиз-хан был еще далек от того, чтобы реализовать единство, собственно говоря, Монголов. Перед ним, выступая против него, находился его соперник, Джамука со своими сторонниками. Наконец, у кереитского правителя были те же самые внешние враги, что и у Чингиз-хана.
Мы видели, что один из верных людей Чингиз-хана, джелаир Мукали, [448] [448]Или Мукули. Секретная История (транскрипция Хэииша, с. 65) дает Мукали.
[Закрыть]который подтолкнул его, чтобы тот провозгласил себя ханом, сделал это, по свидетельству Секретной Истории, напомнив ему старую вендетту Монголов против Татар. Именно Татары выдали двух членов древней монгольской царской семьи для позорной казни Цинам; именно Татары, объединившись в коалицию с Цинами, разрушили в 1161 г. первое монгольское царство; наконец, именно Татары предательски отравили Есугея, отца Чингиз-хана, предложив ему, во время дружеского обеда в степи, отравленную пищу: «Ты будешь ханом, о Темуджин, чтобы отомстить за нас нашим врагам, Татарам, и ты превознесешь славу Монголов!» Ожидаемый случай представился. Татары, кажется, в прошлом взяли верх над Монголами только с помощью цинского двора Пекина. Но, став после этой победы хозяевами восточного Гоби, они не переставали тревожить границы цинского царства. Двор Пекина, расстроив свою систему союзов, решил укрепиться и направить против них кереитс-кого правителя Тогрула. Как верный вассал, Чингиз-хан сопровождал того в этой войне, будучи счастлив иметь, таким образом, возможность отомстить потомственному врагу. Окруженные Цинами с юго-востока, Кереитами и Чингиз-ханом с северо-запада, Татары Буир-нора были жестоко разбиты. Кереитский правитель и Чингиз-хан, рассказывает нам Секретная История, продвигаясь вдоль реки Улджа, убили татарского предводителя Мегуджин сеулту (около 1198 г.). Двор Пекина вознаграждает Тогрула, даруя ему китайский титул вана (царя или принца), откуда и имя Ван-хан, под которым, руководствуясь историей, мы будем его отныне обозначать. Чингиз-хан получил также китайский титул, но намного более скромный, и это доказывает, что к этому времени двор Пекина видел еще в нем только безвестного вассала Кереитов.
Именно после этой кампании, полагает Владимирцов, Чингиз-хан наказал многих монгольских принцев, потомков древнего царского дома, которые отказались следовать за ним за Ван-ханом против татар. Сата-баки, правнук великого Кабула и предводитель клана журки или журкин, и два других принца, Тайчу и Бури-боко, были казнены. В своей знаменитой жалобе Ван-хану Завоеватель будет утверждать, что якобы пожертвовал злопамятности Кереитов «этих горячо любимых братьев». На самом деле, он должен был быть очень рад найти столь подходящий повод, для того, чтобы избавиться от представителей того, что можно было бы назвать «монгольским легитимизмом».
Если придерживаться официальной истории Чингизханидов, то союз Чингиз-хана и Ван-хана особенно был выгоден последнему. Кажется, во всяком случае, что если вначале протекция Ван-хана позволила Чингиз-хану избежать своих врагов, то монгольский герой вскоре должен был даже оказать своему сюзерену аналогичные услуги. В плохо установленную дату, [449] [449]Д. Охссон (I, 54) находит уместным считать весну 1196 года, временем прибытия беглого и изможденого Ван-хана к Чингиз-хану.
[Закрыть]Ван-хан был лишен владения своим собственным братом, Ерке-кара, [450] [450]Секретная История, транскрипция Хениша (с. 36, 48) дает Ерке-кара, Ерже-кара.
[Закрыть]которого поддерживал Инанч-билга, правитель Найманов. [451] [451]Yuan che, перевод Краузе, Cingis han, 15.
[Закрыть]
Он убежал на юго-запад, к р. Чу, к каракитаям, у которых тщетно просил вмешательства. Поссорившись с Гурханом, или правителем каракитаев, он убого скитался по Гоби. В результате, совершенно отчаявшись, он просит убежища у Чингиз-хана. Тот приводит в порядок его маленький голодный отряд и помогает ему получить обратно кереитскую страну. В дальнейшем, завоеватель должен будет это ему напомнить на своем грубом и примитивном языке: «Обессиленный голодом, ты шел вперед, подобно гаснущему огню. Я дал тебе баранов, лошадей, имущество. Ты был тощим. За пятнадцать дней, я тебя снова откормил». Другой брат Ван-хана, Джагам-бу, [452] [452]Секретная История, с. 36 приводит имя Джака-гамбу. Относительно этого титула вне сомнения тибето-тангутского происхождения, см. Pelliot, Notes sur le Turkestan, Toung pao, 1930, I, 50-51.
[Закрыть]искал убежища со стороны Цинской империи. Чингиз-хан вернул к нему брата, отправив отряд для защиты его от Меркитов, которые подстерегали его на переправе. «И вот вторая услуга, которую я тебе оказал», мог еще сказать Чингиз-хан Ван-хану. [453]
[Закрыть]
Так, согласно все той же традиции Чингиз-ханидов, пусть даже и однобокой, но уж очень точной для того, чтобы не скрывать достоверных фактов, Ван-хан показывал себя временами довольно неблагодарным за все эти услуги. Он нарушал, как ему вздумается, пакт военного союза. Не поставив в известность Чингиз-хана, он предпринял успешный набег против Меркитов, вынудил их предводителя Токто бежать через устье Селенги до юго-восточного берега Байкала (в страну Баргу, Баргуджин или Буркуджин из Секретной Истории), убил одного из сыновей Токто, взял в плен другого, захватил большое число пленных, скот и трофеи, из которых – все так же нарушая военные договора – он ничего не дал Чингиз-хану. Чингиз-хан, как верный вассал, все-таки последовал за Ван-ханом, когда тот позвал его в совместную экспедицию против Найманов. Случай, впрочем, казался подходящим. После смерти найманского правителя Инанча-билга, разногласия – из-за спора за обладание одной сожительницей – вспыхнули между двумя сыновьями, Тайбука, Тайбога или Байбука, более известным под китайским титулом тай-ван или тайан, по-монгольски – тайан, и Буйуругом. Тайан правил над кланами равнины, то есть, вероятно, со стороны озер провинции Кобдо, а Буйуруг – в горных районах, ближе к Алтаю. Под прикрытием такого разделения, Ван-хан и Чингиз-хан отправились опустошать владения Буйуруга. Тот отступил к реке Урунгу. Они преследуют его, сообщает нам Секретная История, до озера Кизил-баш – имеется, конечно же, в виду оз. Улунгур, куда впадает Урунгу, – где тот, в конце концов, гибнет (Однако согласно Рашид ед-Дина, и это подтверждается Юань-ши, он находит пристанище на берегу верхнего Енисея, в киргизской стране). Но, в следующую зиму, найманский генерал Коксегу (или Коксеу) Сабраг, один из лейтенантов Буйуруга, внезапно контратаковал двух союзников. [454] [454]Секретная История указывает на проведение этих операций в пределах Бай-дарак-бельтчир, местности, которую Говорт (The Kireis, 400) размещает в стороне р. Байдарик, которая берет начало в Хангае и течет в направлении север – юг и впадает в маленькое оз. Бунчаган. – Коксе или Сабрах или Сабрак в Секретной Истории (Хениш, 49) имеет форму Жегюссу Сайрак у Д Охссона (1, 75).
[Закрыть]
Шок был очень сильным. За ночь Ван-хан свернул лагерь, не предупредив Чингиз-хана, который должен был в одиночку совершить рискованное отступление. Несмотря на такое предательство, Чингиз-хан, если верить официальной истории Чингизханидов, сохранял лояльность по отношению к своему сюзерену. Найманы пришли в свою очередь грабить кереитскую страну и одного за другим обратили в бегство брата (Джагамбу) и сына (Сангун) Ван-хана, а этот последний обратился с жалобой к союзнику, которого раньше оскорбил. Чингиз-хан незамедлительно отправил к нему своих «четырех великих воинов» (дорбен килууд), а именно: Бо-орчу, Мукали, Борокул, и Чилаун, которые в последний момент спасли Сангуна, прогнали Найманов с кереитской земли и забрали назад захваченный скот. [455] [455]Yuan che, перевод Краузе (Cingis Han, 17). Транскрипции Секретной Истории, Хениш, стр. 40. Перев. той же Секретной Истории у Говорта, Kireis, 1, с, 400.
[Закрыть]
Кассар, брат Чингиз-хана, завершил кампанию большой победой над Найманами.
После этой войны, согласно Юань-ши, [456] [456]Krause, Cingis Han,17.
[Закрыть]Чингиз-хан и Ван-хан совместно выступили против Тайитшиутов, которые были побеждены на верхнем Ононе. Получится так, что близкий враг Чингиз-хана, преследующий его с детства, тайитшиутскии предводитель Таркутай-кирилтуг погибнет от руки доблестного Чилауна. [457] [457]Д. Охссон, 1, 60: «Таргутай погиб от руки Чилаокана, сына Сельдуз Шебурган Шире» Шебурган Шире, по Д Охссону, звучит как Сооркан-шира или Соркан-шира, по Секретной Истории (Haenisch, p.34 et 72Y Другой предводитель – тайичуут, Куду-удар, был убит в то же время, что и Таркутай. Третий предводитель того же племени, Акутчу, или Аучу, сумел сбежать.
[Закрыть]
Затем, по хронологии Юань-ши, следует коалиция, или скорее заговор различных кланов, напуганных поражением Найманов и Тайитшиутов. В нее входили Катакины, Салджиуты, Дорбены, остатки Татар и Конгиратов. Дай-Сетчен разгромил союзников вблизи озера Буйур. Позднее, в своем знаменитом поэтическом послании к Ван-хану, завоеватель намекал, без сомнения, именно на этот поход: «Подобно соколу, я взлетел на гору и перелетел через озеро Буйур; я взял для тебя журавлей с голубыми лапками и пепельным оперением, т.е. Дорбенов и Татар; переправившись затем через озеро Коло, я еще взял для тебя журавлей с голубыми лапками, т.е. Катакинов, Салджиутов и Конгиратов. [458] [458]Apud d Ohsson, I, 75-76.
[Закрыть]
Если Ван-хан был официально самым могущественным принцем Монголии, его власть имела хрупкое основание. Его предали внутри своей же семьи. Мы видели, что он должен был вырвать кереитский трон у своего дяди Гурхана, затем оспаривать его у своего брата Еркекара. Юань-ши добавляет, что после победы над только что упомянутой нами коалицией, Ван-хана чуть было не свергнул с престола другой его брат, Джагамбу, который, видя свой заговор раскрытым, укрылся у Найманов. [459] [459]Секретная История повествует, что Ван-хан подверг пытке шейной колодкой трех заговорщиков Джагамбу: Еркутура, Кулбара и Арин-тайзе. Арий Howorth, The Kireis etc., 396.
[Закрыть]
Монголия была тогда в полном возбуждении. Против гегемонии, которую силились совместно установить Ван-хан и Чингиз-хан, джаджиратский предводитель Джамука формирует контр-лигу. Неспокойный и грозный противник, ему удалось сгруппировать вокруг себя не только предводителей чисто монгольских кланов, восставших против Чингиз-хана, – своих же Джаджиратов, Тайит– шиутов, Конгиратов, Икирасов, Корласов, Дорбенов, Катакинов и Салджиутов, но также и Меркитов, Киратов, Найманов и Татар. Во время большой ассамблеи, проведенной в 1201 г. в Алкуи-булаа, на берегах Аргуна (нижнее течение Керулена), он провозгласил себя через эту новую конфедерацию Гурханом «вселенским ханом», т.е. императором Монголии.
Таким образом, монгольская империя была на путях становления. Оставалось только узнать, в пользу которого из двух соперников, Чингиз-хана или Джамуки, она должна была установиться. В этом соперничестве, на стороне Чингиз-хана был политический дух, самообладание, искусное применение права в свою пользу и, в начале, поддержка, тогда еще решительная, кереитского Ван-хана. Джамука кажется, обладал примечательной предприимчивостью, но возможно немного несогласованной, беспокойным характером, чувством интриги. Хотя, по крайней мере, если верить источникам Чингизханидов – Джамука был малонадежным союзником и без колебаний грабил племена собственного объединения. В противоположность этому, Чингиз-хан представлялся для тех, кто свято верил в него, неколебимо верным покровителем.
Именно Ван-хан нарушил равновесие между ними. Он пришел на подмогу Чингиз-хану, отправился вместе с ним против Джамуки в Койтан, [460] [460]Howorth, The Kirais and Prester John (J.R.A.S., 1889,395). Он считает, что койтане из Секретной Истории находились в стороне Северного Далай-нора, между Керуленом и Аргуном.
[Закрыть]несмотря на бурю, вызванную ойратскими и най-манскими колдунами, и заставил его отступить к нижнему Аргуну. Согласно Владимирцову, вслед за этим походом имеет место последняя кампания Чингиз-хана против Тайишиутов, его вражеских братьев, а также знаменитый эпизод «самопожертвования Джелме»: Чингиз-хан, отброшенный после первой атаки, даже раненный, получает помощь верного Джелме, который высасывает свернутую кровь из его раны. Каков бы ни был хронологический порядок этих походов, еще столь неопределенный, Чингиз-хан, в конце концов, разбивает Тайитшиутов, истребляет огромное количество, а оставшихся в живых насильно подчиняет себе, восстановив, таким образом, единство клана борджигинов. Один молодой тайитшиут, или скорее есут, воин, который, выстрелив из лука, сразил лошадь Чингиз-хана, ожидая своей казни. Чингиз-хан его простил. Под именем Джебе «стрела», непогрешимый лучник станет одним из лучших капитанов Чингизханидов. [461] [461]Его предыдущее имя было Джиркоадай (Histoire secrete, transcription Haenisch, p. 35).
[Закрыть]
Вместе со своим славным компаньоном, Суботаем, он будет самым знаменитым стратегом монгольской эпопеи. [462] [462]Суботай родился в 1176 г., умер в 1248. «Его имя по-монг. пишется Субугатай; в монг. тексте Юань-Чао пишет Субуатай; Факт, произношение Суботай или Субутай». (Dapres Pelliot, JA.,1920, 1,163). Его биография была переведена Ремюза (Nouveaux Melanges Asiatiques, II 97). Наименование монголо-дюрлукинского племени уриангутов, к которым и принадлежал Суботай, вновь появится как тюркский народ уриангкаи, занимавшимися разведением северных оленей и охотой на Верхнем Енисее. (Courant, L Asie Centrale, 78).
[Закрыть]
Таким образом, Чингиз-хан смог оплатить по счету давним врагам Монголов, убийцам его отца, Татарам – Чаган-Татар и Алтчи Татар. Для того чтобы лучше проводить операции, он запретил индивидуальный грабеж. Татары, побежденные, были истреблены в больших количествах, а те, кто выжил, были распределены по монгольским племенам (1202 год). Чингиз-хан лично присвоил себе двух красивых Татарок, Ессуи и Ессуган. Три монгольских принца, родственники Чингиз-хана, Алтан, представитель знатной ветви древней монгольской царской семьи, Кутула, сын старого монгольского хана Кутшар, и Дааритай, дядя Чингиз-хана по отцовской линии, нарушили порядок, грабя для самих себя. В итоге у них отобрали добычу. Алтан и Кутшар, даже Дааритай, начали тогда отделяться от Завоевателя и мы увидим, что вскоре они присоединятся к своим врагам – Татарам, и жившим восточнее их, на р. Нонни – Солонам, и должны были признать себя платящими дань.
После разгрома Татар, – Юань-ши показывает нам Токта, правителя Меркитов, вернувшегося из Забайкалья (из страны Баргу, на юго-восточном побережье Байкала), где он должен был прятаться и вновь атаковать Чингиз-хана, который разбивает его. [463] [463]Перевод. Краузе, Чингиз-хан, 19. Именно Ван-хан, который, как известно, до этого вынудил Токго бежать в страну Баргу или Баркучин. Относительно слова Баргут, см. A. Mostaert, Ordosica, Bull.9, Cath. Un. Pek. 1934, p.37.
[Закрыть]Затем, все также в порядке фактов, предложенных Юань-ши, Токта объединяется с найманским анти-правителем Буйугуга, под знаменем которого также воссоединяются остатки Дорбенов, Татар, Катакинов и Салджиутов. Эта новая коалиция ведет борьбу против сил, объединенных Ван-ханом и Чингиз-ханом, в серии горных выпадов и контрвыпадов, среди снежных бурь, вызванных, по сообщениям Юань-ши, найманскими колдунами. Если топография, как и хронология всех этих походов сомнительна, то они дают нам представление о чрезвычайно мобильных ордах. Они перемещались в ходе их стычек от одного края Монголии до другого, от Большого Алтая до Хингана. Они, соединившись для сезонного похода или для оказания помощи, растворялись после провала, как и после удачного набега. И каждый клан вновь обретал свободу. Один только Чингиз-хан, среди этих правителей со слабыми притязаниями и несогласованными действиями, составлял незыблемую опору, но не от того, что он заранее замыслил четкую программу своих завоеваний, а, несомненно, потому, что его сильная личность позволяла ему выгодно использовать это состояние непрерывной войны.
