Текст книги "Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан"

Автор книги: Рене Груссэ (Груссе)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

4. Туркестан под властью семейства Чагатая

Джагатайское ханство: общая характеристика и начало правления

Джагатай, [787]  [787]Или Чагатай. В Секретной Истории, Чаадай. Совместно с Пельо и Бартольдом (Туркестан), мы следуем привычной на западе форме Джагатай.


[Закрыть]второй сын Чингиз-хана, получил в наследство от отца регион Иссык-Куля, бассейн реки Или на юго-востоке Балхаша, степи Чу и Таласа или, по крайней мере, восточную часть. По сведениям Джувейни, его зимняя ставка находилась в Маравсикиле, летняя став-ка-в Куяше, располагавшейся в долине Или, вторая ставка была в Алмалыке (в сторону нынешней Кульджи). Ему подчинялись, с одной стороны, Кашгария, с другой стороны, Трансоксиана. Следует, однако заметить, что Уйгурия, древняя тюркская страна Бешбалыка (Ку-чан), Турфан (Караходжа) и Куча, которая примерно с 1260 г. перешла в непосредственное подчинение чагатаидов, и кажется, до того времени подчинялась скорее великим ханам Каракорума. Впрочем, на какой-то период правление трансоксианскими городами Бухарой и Самаркандом также находилось в руках каракорумского двора.

Само по себе Чагатайское ханство или как его называли «Чагатай», так как монарх стал героем, давшим стране свое имя, было древним царством каракитайских гурханов. Так когда-то государство каракитаев, которое представляло монгольское владычество над тюркской страной: княжество Туркестана, принадлежало монголам. Но также как и гурханам, каракитаям или еще раньше, в VII в., ханам западных тукю, чагатайцам не пришла в голову идея превратить их господство в истинное государство в соответствии с западными моделями или моделями Китая и Персии. Для того, чтобы это осуществить, им не хватало исторических рамок. В Китае, в Персии, их кузены династии Хубилая или династии Хулагу, обращались к тысячелетней традиции древних централизованных империй, к достойному прошлому в административном управлении юаменов и диванов, наследство которых они переняли. В Китае они становились Сынами Неба, в Персии – султанами. Они были подобны древним государствам с четко очерченными географическими, историческими и культурными рамками. Ничего подобного не произошло с сыновьями Чагатая. Их царство с неопределенными границами сохраняло в виде центра то Пекин, то Таурис, но приоритетом была степь. Им не пришла мысль обосноваться в Кашгаре или в Хотане, в оазисах Тарима, где сады были слишком тесны для их стад и кавалерии. Они не видели никакого преимущества оставаться среди более или менее иранизированных таджиков и тюрков Бухары и Самарканда, в этих перенаселенных городах, мусульманский фанатизм и неугомонный дух причастия которых вызывали только неприязнь у номадов, привыкших к кочевому образу жизни. На более долгий срок, чем их родственные племена других улусов, они сохранили абсолютное непонимание условий городской жизни, ее потребностей и практическую пользу. Таким образом, хан Барак, не колеблясь, отдал приказ о разграблении Бухары и Самарканда – сокровищницу своих собственных городов – лишь только для того, чтобы изыскать средства для создания армии. [788]  [788]Waccaf, dans d'Ohsson, III, 436.


[Закрыть]И до конца своего правления, т.е. до XV в. чагатайцы продолжали вести кочевой образ жизни между Или и Таласом, оставаясь людьми степей. Государственные деятели, которые вышли из этой династии, такие как Аргун, Газан и Ульджайту, Хубилай и Темур, представляли тип монгола, задержавшегося в историческом развитии. И не потому что противились окружающей среде успешнее, чем хубилаиды, ставшие китайцами, лучше, чем хулагуиды, ставшие персами; живя в тюркской стране, они сильно тюркизировались, начиная с XIV в. и настолько, что их именем с тех пор начали называть восточный тюркский говор: чагатайский тюркский язык. Но также как и сами монголы, илийские тюрки, остатки древних тюргешей и карлуков, не имели культурного прошлого. Династия чагатаидов оставалась в неопределенном положении, не зная к кому примкнуть, между буддийско-несторианской уйгурской культурой Бешбалыка и арабо-персидской культурой Бухары и Самарканда. Вне сомнения, в самом начале чагатаиды, как и в свое время сам Чингиз-хан, испытали влияние уйгурской культуры, культуры тех древних тюрко-монголов, которые оставались верными Будде и несторианскому кресту. Затем, начиная с XIV в., чагатаиды стали обращаться в исламскую веру, но наподобие монголов, без фанатизма и увлечения религиозными течениями таким образом, что они прослыли полуязычниками в глазах набожных мусульман Самарканда, а военные походы Тамерлана, предпринятые против них, носили характер священной исламской войны.

Чагатай, основатель ханства, которым он правил с 1227 г. по 1242 г., как известно, представлял тот же тип классического монгола. Его отец – Чингиз-хан, к которому он испытывал столько же восхищения, как и боязни, поручил ему следить за ясаком, соблюдением правовых норм и дисциплины, и Чагатай провел свою жизнь в строгом соблюдении законов и тщательного их исполнения окружающими. Однажды, будучи верхом на лошади, он в спешке обогнал своего младшего брата Угэдэя, который в тот период был уже Великим ханом, и на следующий день он явился к последнему просить прощения, словно человек, совершивший преступление. [789]  [789]Rachid ed-Din dans d'Ohsson, II, 101-102.


[Закрыть]Такое отношение к младшему по возрасту нисколько не смутило его, так как это было в рамках предписания отца в соблюдении законодательства. По этой же причине, несмотря на то, что он господствовал над мусульманскими народами, он проявил свое враждебное отношение к исламизму, когда речь шла об омовениях и приношении в жертву животных, так как коранические предписания шли наперекор монгольским обычаям и ясаку. [790]  [790]Rachid ed-Din dans d'Ohsson, II, 100, ibid., 93.


[Закрыть]

Тем не менее, один из его министров Кутб ед-Дин Хабаш Амид из Отрара (умер в 1260) был мусульманином. [791]  [791]См. Бартольд, Чагатай-хан. Энц.,832.


[Закрыть]

Впрочем, в свое время, Чингиз-хан поручил руководство администрацией и организацию фискальной службы в трансоксианских городах в Бухаре и Самарканде и т.д., другому мусульманину Махмуду Ялавашу, который находился специально для выполнения обязанностей в Ходженте, в Фергане. Чагатай однажды решил лишить последнего его обязанностей, но так как Махмуд непосредственно подчинялся Великому хану Угэдэю, правившему в тот период, он вынужден был признать неправомерность своего поступка и вновь вернул тому его прежние полномочия. [792]  [792]См. Бартольд, там же.


[Закрыть]

После Махмуда его сын Масуд Ялаваш или Масудбек продолжал управлять административными делами трансоксианских городов от имени Великого хана и также, как это считает Бартольд, другими «цивилизованными провинциями» Чагатая до самой китайской границы. Он участвовал в этом качестве в курултае 1246 г., где были подтверждены его функции. В 1238-1239 годах в Бухаре вспыхнуло народное недовольство мусульман, направленное одновременно против имущих классов и монгольской администрации: Масуд подавил восстание и ему в то же время удалось спасти город от возмездия монгольских войск. [793]  [793]Джувейни, D'Ohsson, II, 102-107.


[Закрыть]

Умирая, Чагатай завещал (1242) трон своему внуку Кара-Хулагу: этот ребенок был сыном старшего сына Чагатая – Мютюгена, который был убит в 1221 г. при осаде Баймиана и смерть которого причинила столько горя близким. Кара-Хулагу правил с 1242 по 1246 годы при попечительстве вдовствующей хатун Эбюскин. В 1246 г. новый Великий хан Гуйюк заменил его младшим сыном Чагатая, принцем Юиссу-Мангу, [794]  [794]Мунке по-монг. то же самое, что и Мангу по-тюрк. Я специально использую здесь две транскр. для того, чтобы избежать смешения между чагатаидом, о котором идет речь и Великим ханом, который низложит его с трона в 1252 г.


[Закрыть]к которому он испытывал чувства дружбы. Принц, между прочим, страдал алкоголизмом и позволил вместо себя управлять своей жене и министру – мусульманину Баха ед-Дину Маргинани, о которым Джувейни в положительных тонах говорит, как о меценате. [795]  [795]Д'Охссон, II, 204; Бартольд, Чагатай, I. с, 833-834.


[Закрыть]

Но Юиссу-Мангу тоже правил совсем недолго (1246-1252) и по тем же причинам. В междоусобице среди преемников власти империи, которая разделила все Чингизханидские династии в 1249-1250 годах, он принял четкую позицию на стороне династии Угэдэя против кандидатуры Монки. Как только Монка стал править империей, он тут же объявил о низложении Юиссу-Мангу и назначил на его место хана улуса Чагатая, того же Кара-Хулагу, которого пять лет назад Юиссу-Мангу лишил власти (август 1252). Кара-Хулагу было поручено умертвить Юиссу – Мангу, который приходился ему родным дядей, тотчас же после отстранения того от власти. Подобное чередование драматических дворцовых событий явно демонстрировало, что чагатайский улус в то время не был самостоятельным и находился в полном подчинении каракорумского двора. Он испытывал на себе все перипетии дворцовых переворотов, которые происходили в высших эшелонах власти. В общем, он оставалось второстепенным княжеством, тесно связанным с центральной властью. Его правители играли побочную роль, на них смотрели как на младших, несмотря на их право первородства по отношению к династии Угэдэя и Толуя.

Однако Кара-Хулагу в момент, когда он намеревался взять бразды правления в свои руки, умер в пути (1252), а его вдова Органа выполнила имперский указ и казнила Юиссу-Мангу. [796]  [796]Д'Охссон, И, 271.


[Закрыть]

Давний министр Хабаш Амид, бывший сторонником Кара-Хулагу, находился в плохих отношениях с Юиссу-Мангу, со своей стороны, отомстил Беха ед-Дин Маргинани, которого также казнили. [797]  [797]Бартольд, Чагатай, 834.


[Закрыть]

Органа правила чагатайским ханством в течение девяти лет (1252-1261).

Древние династии до Чингизханидской эпохи, которые находились под сюзеренитетом династии Чагатая, также испытывали последствия дворцовых переворотов при дворе Каракорума. Таков случай с уйгурским княжеством Бешбалыка (Кучан), Турфаном и Куча. Нам известно, что уйгурский правитель Барчук всю свою жизнь был верным вассалом Чингиз-хана, что он ему помогал в борьбе против Кучлуга, против шаха Хорезма и против Си-ся. В знак благодарности Чингиз-хан намеревался выдать за него одну из своих дочерей, любимую дочь, которую, как говорят, звали Алатунбаки или Алтунбаки, но свадьба не состоялась по причине смерти Чингиз-хана, а затем и самой принцессы. Сам же Барчук умер некоторое время спустя, в качестве Идикута его сменил сын-Кишмаин, то есть правитель уйгуров, после того, как он был представлен монгольскому двору Великого хана Угэдэя. [798]  [798]Как отмечает Мохаммед Казвини, – Джувейни дает орфографическую форму (без вокализации) Ksmain (Tarikh i Djahan-goucha, ed. Gibb memorial, 1,34), или Kchmain (тот же источник, изд. Березин, I, 165).


[Закрыть]

После смерти Кишмаина монгольская регентша Торагана отдала в правление уйгурское княжество брату покойного – Саленди. [799]  [799]По Джувейни, Салнди, I, 34, и у Рашид ад-Дина, изд Березин, I, 165 (сообщение Мохаммеда Казвина).


[Закрыть]

Последний был буддистом и, кажется, проявил враждебность в отношении мусульман, которые жаловались на его произвол. В междоусобице по передаче власти у монголов, между кланами Угэдэя и Мунке в 1251 г., часть населения, по крайней мере, из окружения Саленди, встала на сторону угэдэйцев. В действительности мы видим, что один из высокопоставленных офицеров по имени Бала или Бела из числа заговорщиков Огул Каймиша, был приговорен к смерти взявшим верх Мункой, и по чистой случайности избежал смерти. Саленди, испытавший угрызения совести по этому поводу, поспешил нанести визит Мунке (1252) и вернулся из имперской ставки, когда сгустились тучи. Мусульмане Уйгурии обвинили его в том, что он стремился их уничтожить. Было даже уточнение: эта казнь должна была состояться "в пятницу в мечетях во время молитвы" в Бешбалыке и по всей стране. Уполномоченный Мунки, по вероисповеданию мусульманин по имени Сейф ед-Дин, который находился в Бешбалыке, был проинформирован об этом обвинении и отослал Саленди в Каракорум, чтобы тот отчитался за происходящее перед самим Великим ханом. Несчастный уйгурский правитель был подвергнут допросу и под пытками признался во всем, что от него требовали. Мунке отправил его в Бешбалык для того, чтобы понести наказание. Как пишет Дохссон: "Он был обезглавлен в пятницу собственным братом Укенджи [800]  [800]Как говорит Мохаммад Казвини, – этот принц упоминается у Джувейни в форме (без вокализации) Укиндж (Джувейни, I, 38).


[Закрыть]в присутствии многочисленной толпы и к великому удовольствию мусульман, которые, по всей видимости, желали смерти этого принца, ярого приверженца буддизма." Фактически Саленди был казнен за то, что был сторонником династии Угэдэя, в то время как брат занял его место как сторонник Мунки, но семейные распри позволили мусульманскому меньшинству Уйгурии отомстить буддийскому большинству населения (1252). [801]  [801]Д'Охссон, II, 271-273, по Рашид ад-Дину.


[Закрыть]

Правление Алгху. Попытка чагатаидов к освобождению

Органа, которая по описанию летописцев была красивой, мудрой и рассудительной правительницей, руководила чагатайским ханством с 1252 по 1261 год. В указанный период ханство начало испытывать последствия борьбы, разгоревшейся в Монголии за высшую власть, выражавшееся в столкновениях за соперничество Великого хана Хубилая и его брата Арик-боги. Последний был в то время хозяином Монголии, он назначил ханом «Чагатая» внука Чагатая, принца Алуг-ху или Алгху, сына Байдара, поручив ему охранять границу Амударьи для того, чтобы помешать хану Персии-Хулагу прислать подкрепление Хубилаю. Алгху отправился в Бешбалык, принял власть из рук принцессы Органы и был признан без каких-либо трудностей правителем от Алмалыка до Амударьи. Его правление длилось с 1261 по 1266 год, но он использовал совершенно другую политику, чем ту, на которую рассчитывал Арик-бога.

Фактически в первый раз в истории своей династии Алгху повел себя как самостоятельный хан благодаря борьбе между Хубилаем и Арик-богой. Его сюзерен Арик-бога направил к нему своих уполномоченных для сбора налогов, заготовки оружия и обеспечения скотом. Алгху, не желая делиться добром, присвоил все себе, казнил посланников Арик-боги и объявил о своей поддержке Хубилая (к 1262). Арик-бога, взбешенный подобным предательством, выступил войной против него. Алгху одержал первую победу, разгромив вражеский авангард около Пулада или Болода, между Сайрамом и Эбинором, но, посчитав, что после этой победы он будет в безопасности, допустил ошибку, расформировав армию и спокойно возвратившись к себе в резиденцию на Или. В это время другой полководец Арик-боги подоспел с новой армией, захватил бассейн Или, занял Алмалык и вынудил Алгху бежать в сторону Кашгара и Хотана. Арик-бога лично прибыл для проведения зимовки в Алмалыке, сердце чагатайского улуса, в то время как Алгху ушел в направлении Самарканда (к 1262-1263). Арик-бога обошелся, впрочем, очень жестоко с прекрасным регионом Или, опустошив страну и убив всех сторонников своего врага, в результате чего разразился голод, и многие из его военоначальников ушли от него со своими войсками. Видя, как его армия ускользает из рук, он решил заключить мир с Алгху. Как раз около Арик-боги находилась принцесса Органа, выразившая протест против отстранения ее от чагатайского ханства. Арик-бога поручил ей и Масуду Ялавашу пойти с предложениями о мире к Алгху в Самарканд. Но здесь произошла неожиданная развязка. Когда Органа явилась к Алгху, тот женился на ней, а Масуда Ялаваша назначил министром финансов. Союз с Масуд ом оказался весьма удачным. Этот мудрый администратор сумел собрать с Бухары и Самарканда большие контрибуции, которые позволили Алгху и Органе собрать солидную армию. Алгху удалось отразить нашествие угэдэйского принца Кэйду, выходца из Имиля, его родных пенатов, и который в этом первом нашествии потерпел поражение. Что касается Арик-боки, лишившегося всех средств, подвергшегося на западе атаке со стороны Алгху, на востоке – великого хана Хубилая, он вынужден был, как известно, сдаться последнему (1264). [802]  [802]D'Ohsson, II, 352-354. Воспроизведя в деталях в этой главе историю чагатайского ханства, я вынужден вернуться к фактам, о которых в общем говорил, когда освещал историю Хубилая в главе, посвященной монгольскому Китаю (см. выше).


[Закрыть]

Результатом этих событий явилось то, что фактически, а значит и закономерно, чагатайское ханство было освобождено от сильной опеки Великих ханов, которую они осуществляли над чагатайским ханством до этого времени. Масуд Ялаваш (умер в 1289), который до того времени руководил администрацией Бухары и Самарканда в пользу Великих ханов, стал собирать дань в пользу Алгху, который расширил также территориально чагатайское ханство, объявив войну Кипчакскому хану Берке, забрал Отрар, который он разрушил, и занял Хорезм. [803]

[Закрыть]

После смерти Алгху (1265-1266), его вдова Органа возвела на трон (в марте 1266 г. по данным Джемаля Кураши), сына от своего первого замужества с Кара-Хулагу, Мобарак-шаха, ставшего первым чагатаидом, принявшим ислам под трансоксианским влиянием. Но другой чагатаид-Барак, внук Мютюжена, получил от Великого хана Хубилая звание ярлыга, и назначение служить своему кузену Мобараку. [804]  [804]Обычная форма этого имени Борак или Боррак, является исламской, но Пельо, напоминая о Бараке Марко Поло и Па-ла Юань-ши, уточняет, что монгольским именем было Барак. (Pelliot, Sur la legende d'Ughuz-khan, Toung pao, 1930, 339). Что касается правления этого принца, D'Ohsson, II, 359 – 360, et Barthold, Burak, Enc. Ist.,814.


[Закрыть]

Однажды в регионе Или, Барак собрал свои войска, пленил лично Мубарака в Ходженте (в сентябре 1266 года по сведениям Джемаля Кураши), сместил того с трона и низвел его до выполнения обязанностей обер-егермейстера. Несмотря на то, что он был обязан своим положением Великому хану Хубилаю, Барак не замедлил поссориться с ним, когда тот назначил одного из своих подчиненных – Могултая правителем китайского Туркестана. Барак изгнал этого сановника и заменил его своим человеком. Хубилай выслал против него отряд в шесть тысяч всадников для восстановления своего наместника, но в ответ Барак собрал против этого отряда тридцать тысяч человек, вынудивших кавалерию отступить без боя. Барак к тому же позволил своим войскам разграбить город Хотан, находившийся в подчинении Хубилая.

Чагатайское ханство под сюзеренитетом Кайду

Барак был менее удачлив в соперничестве с Кайду. Известно, что Кайду, предводитель династии Угэдэя, царствовавший на Имиле в Тарбагатае, требовал, вступая в соперничество с Хубилаем, титул Великого хана и сюзеренитет над другими Чингизханидскими улусами. Он начал с того, чтобы Барак признал его и совершил на того нападение. В первой битве при Амударье, Бараку удалось завлечь неприятеля в засаду и, одержав победу, он взял в плен многих противников и завладел изрядной добычей. Но Кайду воспользовался поддержкой кипчакского хана Мангу-Тимура, который послал против Барака армию в количестве пятидесяти тысяч воинов под командованием Беркеджера. Барак проиграл последнему в грандиозной битве, ушел затем в Трансоксиану, где благодаря новому давлению на население Бухары и Самарканда, он вновь собрал армию. Он готовился к серьезному сопротивлению, когда Кайду вышел с предложением о мире: Кайду в действительности, желая вести свободно военные действия против Хубилая, был согласен на то, чтобы оставить Трансоксиану Бараку при условии, что последний даст ему свободу действий в Или и Восточном Туркестане и, что даже в Трансоксиане он будет считаться его вассалом. Крупнейший курултай примирения, исходя из этих условий, как об этом ведает нам Вассаф, состоялся в Катванских степях на севере Самарканда к 1267 г., а по сведениям Рашид ад-Дина, в Таласе весной 1269 г. [805]  [805]Именно в Таласе Кайду устраивал обычно свою резиденцию после победы над Джагатаидами (См. Pelliot, Toung pao, 1930, 272) Собственно там Раббан Чома и Map Яхбаллаха навестили его по пути из Пекина в Иран.


[Закрыть]

Бартольд пишет: "Таким образом, в Центральной Азии под сюзеренитетом Кайду была полностью сформирована самостоятельная империя. Все принцы (которые приняли участие в этом соглашении), стали рассматривать взаимно друг друга, как братья по крови (анда); было необходимо защищать собственность городского и сельского населения, принцы должны были довольствоваться пастбищами в степных и горных зонах и содержать стада кочевников в удалении от земледельческих регионов. Две трети Трансоксианы были оставлены Бараку, но вместе с тем, управление земледельческими регионами было поручено Масуду (Ялавашу), которого назначил сам Кайду".

Кайду, ставший сюзереном Барака для того, чтобы отдалить Барака от Восточного Туркестана, отправил его на завоевание персидского ханства, находившегося в подчинении династии Хулагу, представленного ханом Абакой, сыном и преемником последнего. Еще раз Барак, несмотря на возражения Масуда Ялаваша, для того, чтобы собрать новую армию, вновь наложил непосильное бремя налогов на население Бухары и Самарканда, и, если бы не вмешательство Масуда, он полностью бы опустошил казну этих двух городов. Он перешел Аму-Дарью и обосновал свой лагерь около Мерва. Во главе армии стояли видные Чингизханиды, составившие его военный штаб: его кузен Ник-пай Огул, другой кузен – Мубарак-шах (предыдущий правитель, которого он сместил с трона), Бури и др. [806]  [806]D'Ohsson, III, 435 (по Вассафу и Рашид ад-Дину) Не путать с Бури, о котором идет речь с Бури на стр. 341, который приказал казнить Бату в 1252 г. – Никпай должен был звучать как Нагубай (Pelliot, J. A., 1927, II, 266).


[Закрыть]

Его основной задачей было завоевание Афганистана (который он требовал вернуть обратно, несомненно, в связи со смертью его дедушки Мютюгена при взятии Бамиана в 1221 г.).

Военная кампания началась успешно. Барак одержал верх около Герата над принцем Бучином, братом Абаки и правителем Хорасана. Он занял большую часть провинции (к маю 1270 г.), опустошил Нишапур и вынудил Шемс ед-Дин Керта, мелика Герата, оказать ему почтение и заплатить дань. Но персидский хан Абака, поспешивший на помощь из Азербайджана, заманил его в ловушку неподалеку от Герата и нанес ему 22 июля 1270 г. сокрушительное поражение. Барак возвратился в Трансоксиану с остатками своей разгромленной армии. Ставший инвалидом после падения с лошади, он провел зиму в Бухаре, где и принял ислам под именем "султана Гийата ад-Дина".

Однако крах Барака явился причиной предательства со стороны принцев, его родственников и вассалов. Тогда Барак обратился в Ташкент, с просьбой об оказании помощи к своему сюзерену Кайду. Тот направил двадцать тысяч воинов не для того, чтобы помощь последнему, а скорее воспользоваться его неудачами. Говорят, что Барак умер от страха или был тайно умерщвлен людьми Кайду в момент прибытия последнего (9 августа 1271 г., по сведениям Джемала Кураши). [807]  [807]D'Ohsson, II, 450-451, III, 427-453. Бартольд, Бурак, Знц. Исл., 814.


[Закрыть]

После кончины Барака, его четыре сына объединились с двумя сыновьями Алгу, чтобы попытаться освободить Трансоксиану от войск Кайду, но их попытки не увенчались успехом. Сами же они принялись в связи с этим грабить города Трансоксианы, которые начали было оживать при мудром правлении Масуда Ялаваша. Но, впрочем, никому из них Кайду не дал в правление ханство Трансоксианы, а передал его другому чагатаиду по имени Никпай Огул (1271). Но когда Ник-пай Агул попытался сбросить с себя ярмо подчинения, Кайлу приказал убить его и назначил ханом Туку Тимура, другого принца той же династии, и, который был внуком Бури (к 1272 г.?). После смерти Туку Тимура, которая наступила некоторое время спустя, Кайлу передал трон Деве, сыну Барака (к 1274 г.?). [808]  [808]Рашид ад-Дин и Вассаф, у D'Ohsson, II, 451, который считает, что Никпай Огхул умер в 1272 г.


[Закрыть]В это самое время персидский хан Абака, не забывший агрессию 1270 г., взял реванш. В конце 1272 г. он послал в Хорезм и Трансоксиану армию, которая разграбила Ургенч и Хиву и вошел в Бухару 29 января 1273 г. В течение семи дней все было разграблено и сожжено. Та часть жителей, которая не успела спастись бегством, была уничтожена. [809]  [809]D'Ohsson, III, 457-458, согласно Вассафу.


[Закрыть]По возвращении в Персию, этот хулагуид привел с собой пятьдесят тысяч пленников.

Очевидно, какие ужасные условия жизни были созданы кочевниками для оседлого населения. Предводители номадов в ходе нескончаемых родственных междоусобиц использовали любой повод, чтобы периодически нападать и разрушать города и поселения противника, в период, когда сами они, как мы это видели, не разрушали свои собственные города.

После ухода агрессоров, Масуд Ялаваш вновь очистил города от руин, которые появлялись каждый раз после периодических гражданских войн монголов, разрушавших несчастные города Трансоксианы. Он продолжал восстанавливать города вплоть до своей смерти в октябре-ноябре 1289 г., а его дело продолжили трое сыновей, которые поочередно управляли Бухарой и Самаркандом: Абубекр, до мая-июня 1298 г., Сатылмышбек – до 1302-1303 гг. и Суюнич, начиная с предыдущей даты. [810]  [810]См. Бартольд, Чагатай-хан, Энц. Исл.,1, 833.


[Закрыть]Но они тоже, минуя чагатаидов, зависели от старшего Кайду, который сам назначил на посты первых двух братьев, в то время как третий получил полномочия от Чапари, сына и преемника Кайду.

Дува, который, без всякого сомнения, извлек урок из истории своих предшественников и проявил себя понятливым вассалом Кайду. Идикут уйгуров остался верным Великому хану Хубилаю. В 1275 году Кайду и Дува заняли Уйгурию для того, чтобы заставить идикута поменять свою позицию и двинулись на его столицу (Бешбалык), но армия императора прибыла вовремя и освободила страну уйгуров. [811]  [811]д'Охссон, II, 451-452 и Кордье, II, 310-311. В 1274 г. Кайду изгнал агентов Хубилая из Кашгара, Яркенда и даже Хотана. В 1276 г. Хубилай вновь захватил Хотан (и даже на некоторое время – Яркенд и Кашгар).


[Закрыть]

В 1301 г. Дува продолжал быть вторым лицом у Кайду в борьбе последнего против войск императора Темюра, преемника Хубилая со стороны Хангайских гор на западе Каракорума. Таким образом, в сентябре 1298 г. Дува взял в плен зятя Темюра-онгутского принца-христианина Коргюза, совершив против того варварский акт убийства. После подобного успеха, Дува стал готовиться к нападению на имперскую границу между Турфаном и Каньсу, когда он сам был захвачен врасплох и разгромлен в пух и прах войсками императора. [812]  [812]D'Ohsson, II, 512-515.


[Закрыть]

В это же время Кайду и Дуве угрожали с тыла хан Белой Орды (восточная ветвь династии Джучи), по имени Баян или Наян, который правил на северо-западе Балхаша и на севере Арала. Наконец, в 1301 г. Дува сопровождал Кайду в походе, организованном для отвоевания Каракорума у императорских войск и стал жертвой разгрома, который последние учинили угэдэйскому анти-цезарю между Каракорумом и Памиром в августе того же года. [813]  [813]Mailla, IX, 479. D'Ohsson, II, 516-517.


[Закрыть]

Известно, что Кайду скончался во время отступления.

Кайду, личность которого известна нам только по обрывочным сведениям, благодаря также рассуждениям об истории Юань, видимо, был весьма примечательным монархом, сильной личностью, что-то вроде неудачника Гуйюка. Этот последний представитель великих угэдэидов, во всяком случае, имел качества истинного правителя. Мудрые меры, которые он предписал для исполнения Алгху, направленные на защиту земледельцев и городского населения Трансоксианы, доказывают, что он умел видеть дальше, нежели ограничиваться привычными грабительскими манерами кочевников. [814]  [814]«Трансоксиана, – отмечает Вассаф, процветала в период владычества Кайду, справедливого и человечного монарха» (Ар. D'Ohsson, III, 458).


[Закрыть]Сорок одно сражение, в которых он участвовал (он был одним из участников польской и венгерской военных кампаний в 1241 г.), показывают его как подлинного военного руководителя; [815]  [815]D'Ohsson, II, 517 et III, 431. Barthold, Buran-kxan, Enc. Is. I., 814.


[Закрыть]он единственный на континенте смог противостоять великому Хубилаю, который, на вершине своей власти, никогда не смог одержать над ним победу. Доброжелательная встреча, которую он оказал несторианским паломникам – Раббану Чоме и Маркусу, надежда, которую на него возлагал папа Никола IV (который написал ему письмо 13 июля 1289 г. с целью привлечь его на сторону католицизма), свидетельствуют, что, как и предыдущие монголы, он испытывал чувства симпатии к христианству. [816]  [816]Moule. Christians in China, 101.


[Закрыть]Его невезение заключалось в том, что он задержался с приходом к власти. Хубилай прочно обосновался в Китае, другие Чингизханидские родственные ветви были уже наполовину китаизированы или тюркизированы или иранизированы. Со всех точек зрения этот последний хан Верхней Азии был также последним ханом из Монголии.