Текст книги "Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан"
Автор книги: Рене Груссэ (Груссе)
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 52 страниц)
2. Три первых наследника Чингиз-хана
Раздел достояния между сыновьями Чингиз-ханаКаждый из четырех сыновей Чингиз-хана получил, во время, когда он еще был жив, улус, т.е. определенное количество племен, вместе с юртом, то есть территориальный удел, степное пространство, необходимое для пастушечьей жизни этих племен, а также инджу, т.е. доход, пропорциональный нуждам двора и его обитателей, доход, который формируется за счет выплат с оседлого населения подчиненных частей Китая, Туркестана и Ирана. [590]
[Закрыть]
Необходимо отметить, что фактически то, что должно было быть разделенным, представляло собой тюрко-монгольскую степь, пастбищную землю кочевников. Завоеванная страна обрабатываемой земли, вокруг Пекина или Самарканда, оставалась землей Империи. Сыновьям Чингиз-хана не приходила даже идея принимать в расчет при разделе своих владений страну оседлых людей, что сделали бы император Китая, хан Туркестана, султан Персии. Эти идеи, которые возникнут лишь с 1260 г. у их наследников, были даже и для них абсолютно чуждыми. В принципе, разделение степи не приведет ни к чему, по своей сути, и в частности, в империи Чингизханидов. При существовавшей системе, империя продолжала существовать. Более того, как отмечает Бартольд, по законам кочевников, несмотря на абсолютную власть кагана, Государство в меньшей степени принадлежит ему лично, чем правящей семье в целом.
Старший сын Чингиз-хана, Джучи, [591] [591]Что касается этого имени, см. Pelliot, Sur quelques mots d'Asie Centrale, J. A., 1913, I 459 (возможная этимология: джочин, хозяин, гость).
[Закрыть]умер за шесть месяцев до него, в феврале 1227 г., в степях севернее Арала. Помимо того, что Ченгиз-хан никогда официально не признавал законность его рождения, взаимная нетерпимость обострилась к концу жизни. В течении 1222-1227 годов, со времени взятия Ургенча, где он принимал участие (апрель 1221 г.), Джучи удалился в свой удел в районе Тур-гая и Уральска и не принимал участия в военных походах отца. Эта отставка вызвала подозрение Завоевателя, который задумывался о том, что не замышляет ли его старший сын что-то против него: смерть Джучи возможно предотвратила жестокий конфликт.
Бату (Батый), один из сыновей Джучи, наследовал руководство его уделом. Представленный согласно монгольской традиции в качестве доброго и мудрого принца (он получил прозвище Саин-хан, «хороший хан») и известный Русским как жестокий Завоеватель, он должен был в дальнейшем играть в качестве представителя семейства Чингиз-ханидов важную роль в раздорах за наследство имперского трона, раздорах, где он представал как «интриган Великих-Ханов». [592] 592 См. Бартольд, Бату-хан, Ислам, энц. 1, 699.
[592] Или Чагатай. От монгольского чаган, белый? См. Бартольд, Чагатай-хан, Ислам. Энцикл., I, 831. В этом случае я придерживаюсь формы Джагатай, идущей от классической орфографии во Франции из «тюрко-джагатайского языка».
[592] Или Чагатай. От монгольского чаган, белый? См. Бартольд, Чагатай-хан, Ислам. Энцикл., I, 831. В этом случае я придерживаюсь формы Джагатай, идущей от классической орфографии во
[Закрыть]
Однако, его относительная молодость, смерть его отца, и сомнения в законности этой генеалогической ветви не позволили сыграть "дому Джучи" эффективную роль в делах Империи. Тем не менее, согласно с монгольскими законами, которые закрепляли за старшими ту часть владений, которая была наиболее удалена от ставки родителей, семейство Джучи получило земли монгольской империи, которые простирались в направлении Европы. Фактически, это семейство получило степи западнее Иртыша, "настолько далеко, насколько земля будет касаться копыт монгольских лошадей", то есть Семипалатинск, Акмолинск, Тургай или Актюбинск, Уральск, Адай и Хорезм (Хива), далее с видом на все завоевания западнее Волги, в Кипчакских степях, завоевания, начатые походами Джебе и Суботая.
Второй сын Чингиз-хана, Джагатай [593] Франции из «тюрко-джагатайского языка».
[Закрыть](умер в 1242 г.), который контролировал применение ясака, согласно монгольской дисциплине, был действительно строгий и грозный поборник справедливости, скрупулезно-точный исполнитель, и одновременно педантичный хранитель Чингиз-ханидского свода правил, дисциплинированный солдат, на своем месте, немного ограниченный, и который никогда не выказывал недовольство, даже после того, как его отец предпочел ему на высший пост, младшего брата, Угэдэя. Чагатай получил в качестве удела степную зону старой империи каракитаев, начиная от страны уйгуров на востоке до Бухары и Самарканда на западе, т.е. в основном зону Или, Иссык-Куля, верхнего течения Чу и Таласа и, во-вторых (так как говорится исключительно об оседлых территориях), Кашгарию и Трансоксиану. Причем в этой последней области города Бухара, Самарканд, и т.д., напрямую управлялись назначенцами Великого-хана. По свидетельству Чан-чу-ен, постоянная ставка Чагатая находилась на южном берегу Или.
Третий сын Чингиз-хана, Угэдэй, [594] [594]Или Огэдэй. «Из монгольского огэдэ, наверху?»
[Закрыть]к которому мы еще вернемся, получил земли восточнее и северо-восточнее Балхаша, район Имиля и Тарбагатая, Черный Иртыш и Урунгу, этот последний регион находится у древней страны найманов. Ставка Угэдэя обычно устанавливалась на Имиле.
Наконец, согласно монгольской традиции, Толуй, [595] [595]Что касается этого имени, см. Pelliot, Quelques mots d'Asie Centrale, J. A., 1913,1,460 (возможная этимология: толи, зеркало) См… Rachid ed-Din, dans Erdmann Temudschin, 641.
[Закрыть]который был младшим сыном Чингиз-хана, оставался, как это и предписано законом, отчигином или оджигином, хранителем дома, то есть наследником родительской вотчины, что находилась в регионе между рекой Тула, верхним течением Онона, и верхним течением Керулена. Толуй предстает перед нами в качестве отважного солдата, мечтающего о завоеваниях, и в качестве хорошего полководца (показательна военная кампания под его управлением в Хо-нане в 1232 г.); вместе с тем, склонный к попойкам (он скоропостижно скончался в октябре 1232 г., в возрасте сорока лет) и без особых личных талантов. Однако он женился на женщине исключительно умной, принцессе Сойургактани или Соргактани, из старинного правящего семейства кереитов (она была племянницей последнего ван-хана), приверженницей несторианской религии, как и все Кереиты, которая смогла позже обеспечить управление империей своим сыновьям.
Необходимо добавить, что семьи двоих из братьев Чингиз-хана, Кассара и Темуже Отчигина, были также наделены уделами. Так Кассар получил прибрежные районы Аргуна и реки Хайлар, аТемуже – крайний восток Монголии, недалеко от древней страны Джурджитов, входящей сегодня в провинцию Гирин.
Всегда, согласно монгольскому праву и в соответствии с титулом хранителя родного очага, Толуй был обязан, после смерти Чингиз-хана, осуществлять регентство (1227-1229 гг.) в ожидании выборов нового великого хана. В этой должности он получил орду, дворцовый шатер своего отца, право располагаться в имперской ставке, и 101 000 человек из 129. 000, которыми располагала монгольская армия в 1227 г. (оставшиеся 28.000 человек были также распределены: по 4 000 направлялись каждому из оставшихся сыновей Чингиз-хана, 5 000 – младшему брату Чингиз-хана, Темуже, 3.000 – сыновьям другого брата Чингиз-хана, Катчуна, 1000 – сыновьям третьего брата императора, Кассара, и 3000 – семье его матери (Елун-еке).
Лишь весной 1229 г. курултай или общее собрание монгольских принцев собрался на берегах Керулена для избрания великого хана. Этот съезд был призван лишь утвердить волю Чингиз-хана, который уже назначил наследником своего третьего сына, Угэдэя. [596] [596]По некоторым источникам, официальное восшествие на престол Угэдэя относится к 13 сентября 1229 г. Что касается Толуя, он скончался три года спустя после назначения Угэдэя, 9 октября 1232 г. в возрасте всего сорока лет, как мы об этом знаем, но неплохо справившись с регентством.
[Закрыть]
Угэдэй, которого Чингиз-хан назначил своим преемником, был самым умным из его детей. В нем не было ничего от гения отца, его подавляющей страсти, его неуемности, но он унаследовал от отца здравый смысл и основательность в делах. Увалень, добряк и выпивоха, жизнелюб и достаточно милосердный, безгранично щедрый, он воспользовался своим всемогуществом, чтобы кутить и жить в свое удовольствие. В остальном дела монгольской империи шли своим чередом благодаря узаконенной силе ясака.
Угэдэй обосновал свою основную резиденцию в Каракоруме. Выбор этого месторасположения имел историческую значимость. Именно в этом регионе верхнего Орхона большинство прежних тюрко-монгольских империй держали свою «столицу», от хуннов древности до восточных тукю раннего средневековья. Неподалеку от этого места в VIII в. располагался Карабалгасун, Орду-Балык уйгурских каганов и этим названием Орду-Балыка (Город-Дворец) называлась прежде столица Чингиз-ханидов. И уже в период правления Чингиз-хана Каракорум или же соседний городок, несомненно, начиная с 1220 г., был избран теоретически столицей, но то, что Каракорум стал настоящей столицей новой империи, которую он построил в 1235 г., окружив ее защитной стеной, является заслугой Угэдэя. [597] [597]Китайское название города Хо Линь, в нормальной транскрипции (Кара) Корум. Что касается даты его основания, См. Pelliot, Note sur Karakorum, J. A., 1925, 1,372 и Бартольд, Каракорум, Ислам. Энц.,11, 785. План разрушений Каракорума см. Radloff, Atlas der Alterthumer der Mongolei, p. 1. XXXVI.
[Закрыть]
В то же время Угэдэй полностью доверился китаизированному киданьцу Елю Чуцаю, который приложил усилия для того, чтобы военная империя монголов полностью стала также гражданской империей, наподобие китайского образца. Согласившись с просвещенными уйгурами, он организовал монгольскую государственную канцелярию с китайским, тангутским, уйгурским и персидским отделами (уйгурский отдел длительное время занимал господствующее положение). Для военных потребностей монголы вскоре создали систему имперской почтовой службы. Елю Чуцай и другие приближенные Угэдэя установили вдоль дорог, выделенных для этой цели, почтовые станции на определенных расстояниях друг от друга, где находились зерновые амбары. [598] [598]Djouweyni et Rachid ed-Din in D'Ohsson, II, 63. Marco Polo, c.97.
[Закрыть]
Елю Чуцай, в особенности, постарался сделать так, чтобы у монгольской империи был фиксированный бюджет, чтобы китайцы платили налог серебром, шелковыми тюками и зерном, собранными с каждого двора, а монголы отдавали 10 % лошадей, крупного рогатого скота и овец. С этой целью завоеванные территории Китая, которые рассматривались до того времени, как заброшенные места, куда совершались время от времени грабительские набеги, были разделены в начале 1230 г. на десять официальных департаментов с административным персоналом, составленным из числа монгольских чиновников и образованных китайцев. Елю Чуцай открыл также в Пекине и Пингянге школы для «конфуцианского» воспитания молодых монгольских вельмож и, наоборот, привлек в монгольскую администрацию большое количество присоединившихся китайцев. Он сказал Угэдэю: «Империя создана кавалерией, но ею нельзя управлять на лошадях». [599] [599]Но вполне возможно, грубоватый монгол видел дальше своего китайского советника, по крайней мере в том, что касалось интересов монгольского народа. Угэдэй намеревался направить в Китай мусульманский контингент, а на запад – представителей Дальнего Востока. Елю Чуцай отговорил его от этой затеи по причине той усталости, которая может возникнуть в результате подобных походов. Результатом явилось то, что спустя пятьдесят лет монголы Дальнего Востока стали китайцами, а монголы запада стали тюрками или персами (см. Mailla, IX, 2J2).
[Закрыть]
Так же как и Елю Чуцай, Угэдэй доверял несторианскому кереиту Чинкаю, которого в свое время ценил Чингиз-хан и которого Плано Карпини считал «протонотариусом», т.е. хранителем печати империи. Пельо пишет: «Никакой указ не мог быть утвержден в Северном Китае без того, чтобы Чинкай не сопровождал его строчкой, написанной на уйгурском алфавите». [600] [600]Pelliot, Chretiens d Asie Centrale et d’ExtrLme-Orient, Toung pao, 1914, 628. Пельо замечает, что два сына Чинкая носили христианские имена Йао-шу-му (Яхмут) и Куоликисе (Георгий).
[Закрыть]
С военной точки зрения при Угэдэе монголы завершили завоевание Северного Китая, Персии и Южной России.
Разрушение цинской империи монголами ВКитае назревали новые события. После смерти Мукали, в то время как Чингиз-хан действовал на западе, цины стали проявлять активность: этот древний народ джурджитов, в котором еще была сильна тунгусская кровь, проявил доказательства удивительной жизнестойкости. Цины закрепились не только в Ху-нани у Кайфына, их новой столицы, но и отобрали у монголов почти весь бассейн реки Вэй в Центральном Шаньси, включая важный пункт Тонгкуана, который прикрывал вход в Хунань и крепость Хочонг (нынешний Пучэу), которая располагалась напротив на севере Желтой Реки в юго-западном изгибе Шаньси. Последний правитель цинов – Нинкиасу (1223 – 1234) мог рассчитывать на будущее. [601] [601]Имя Нинкиясу, данное китайскими историками, идет от имени Нан-кийаса или Нан-кийаса, имя которым монголы обозначали китайцев никаза, – по-маньчжурски). По мнению Пельо, монголы придерживались, безусловно, этого термина джурджитов или цинов, означавших по-кит. Саун под именем Нан-кья «люди юга».См. Pelliot Nankias, in: J. A., 1913,1, 460-466, Toung pao, 1930, I, 17.
[Закрыть]
Монголы проявили свою враждебность, захватив в 1231 г. города бассейна Вэй: Пинлинг, Фонгсианг и так далее. Чтобы организовать кампанию в 1232 г. они разработали грандиозный план. [602] [602]Монгольская традиция приписывает Чингиз-хану перед смертью стратегический план окончания борьбы против Цинов.
[Закрыть]
Не сумев пройти подступы Дунхуана, они повернули на северо-восток и юго-запад. В то время как Угэдэй с основными силами армии и располагая значительным количеством техники, захватил Хочонг, что ему позволило пересечь в низовьях Желтую Реку, его брат Толуй во главе 30 000 всадников совершил огромный рывок, повернув через юго-запад. [603] [603]Рассказ Юань-ши дан в резюме у Майа, IX, 133-155. Отрывок из Рашид ад-Дина дан в перев. Д'Охссона, II, 613. – Толуя сопровождали в этом походе два бывших военачальника его отца, Шижи-кутуку и Тукулку-черби, брат великого Боорчу. См. Д'Охссон, II, 614.et Erdmann, Temudschin, 207 462.
[Закрыть]
Грубо нарушая границы территории Сун, он прошел по долине Вэя к верхнему Ханю, захватил (на территории династии Сун) Ханьчонг, спустился в Сычуань, в долину реки Киалинг, опустошил район Поанинга, затем, пройдя в северо-восточном направлении через средний бассейн Ханя (он пересек Хань 31 января 1232 г.), неожиданно возник на территории цинов на юге Хунани у Нанинга. Одновременно Угэдэй со своими основными силами, захватив Хочонг, пересек Желтую Реку и овладел Хунанем с севера (февраль 1232 г.). Две монгольские армии соединились в сердце Хунаня (нынешний Ючэу), города, около которого несколько дней назад Толуй разгромил цинов.
В этой яростной борьбе цины до конца проявили образец мужества, которое вызвало восхищение у монгольских военных, великих знатоков искусства ведения боя. Их военачальники предпочитали идти скорее на верную смерть, чем сдаваться на милость победителю. Но их положение было отчаянным. На северо-западе монголы захватили Дунхуан (март 1232 г.). Угэдэй поручил лучшему монгольскому стратегу – Суботаю, завоевателю Персии и России, взять в осаду Кайфын, столицу цинов. Город сдался после длительного сопротивления в мае 1233 г. Елю Чуцай добился от Угэдэя, чтобы город не был разрушен, так как он стал владением монголов. До окончательного поражения повелитель цинов Нинькиа-су покинул Кайфын для того, чтобы организовать сопротивление в провинции. Вначале он скрылся в Куэйто, затем в небольшом местечке в Цайчэу (нынешний Жюнинг). Именно в этом последнем городе, где монголы организовали завершающий штурм, он покончил жизнь самоубийством (февраль-март 1234 г.). [604] [604]Mailla, IX, 156-207. Среди героических смертей при падении династии Цинов, Пельо выделяет смерть несторианца Ма Киньсьяна (умер в 1234 г.).
[Закрыть]
Суны, для того, чтобы отомстить своим старым врагам, выделили отряды пехотинцев, которые приняли участие в захвате города.
Падение Цайчэу завершило присоединение пинского царства к монгольской империи. Отныне монголы стали непосредственными соседями национальной китайской империи Сун. В качестве вознаграждения за их содействие в конечной стадии войны против цинов, Угэдэй выделил династии Сун несколько уездов в юговосточной части нынешнего Хунаня. Император династии Сун – Лицзун (1225-1264) или вернее его правительство, посчитав, что их недостаточно вознаградили и позарившись на весь Хунань, совершили безумный поступок, напав на монголов. [605] [605]Имеется любопытное свидетельство этого у китайского ирредентизма у династии Сун в f Instruction d un futur empereur de Chine en 1193, перевод Шаванна. (Memoires concernant l'Asie Orientate, I, 1913, 28-29).
[Закрыть]
Вначале китайские отряды без боя вновь овладели Кайфыном и Лояном (июль-август 1234 года). Естественно, монголы их тотчас же прогнали оттуда, а Угэдэй, на курултае, состоявшемся в Каракоруме, решил завоевать всю империю Сун (1235).
Три монгольские армии захватили империю Саун. Первая армия под командованием Кадана, [606] [606]У Джувейни, Кадган. У Рашид ад-Дина, Кадан. В Секретной Истории – Кадаан. (Pelliot, les Mongols et la Papaute, Rev. Orient Chretien, 1931-1932, p.63 (203).
[Закрыть]сына Угэдэя, вошла в Сычуань и захватила Чэнду (октябрь 1236 г.); вторая армия под началом Кучу, другого сына Угэдэя и командующего Тэмэтая, оккупировала Сиангянг в Хубее (март 1236); третья армия во главе с принцем Кюн-букой [607] Pelliot, Chretiens d Asie Centrale et d'Extreme-Orient, T. p. 1914, 631.
[Закрыть]и полководцем Наганом, дошла до верховьев Хуангчэу нынешнего Ханькэу на Янцзы, но долго там не продержалась. К тому же с 1239 г. Сиангянг перешел под власть династии Сун. Фактически эта война уже длилась сорок пять лет (1234-1279) и Угэдэй был участником ее начала. Четвертая монгольская армия двинулась на завоевание Кореи. Начиная с декабря месяца 1231 г., корейская столица Кайсенг на северо-западе нынешнего Сеула была захвачена монголами, которые взяли страну под свой протекторат с 72 даругачами для ее управления, но со следующего года все монгольские резиденты были уничтожены по приказу правителя Кореи – Коджонга, который затем скрылся на островке Кангхуа на западе от Сеула (июль, 1232).
Новая армия, посланная Угэдэем, почти полностью заняла Корею (1236), по крайней мере ее континентальную часть, так как корейские правители, выражая протест против порабощения (вассальное посольское подчинение, начиная с 1241 г.), в течение тридцати лет скрывались на острове. [608] [608]Hulbert, History of Korea, 189, 195. Demieville, B.E.F.E.O., 1924, I, 195.
[Закрыть]
Когда Угэдэй занял трон, стояла задача вновь захватить Иран. Нам известно, что в ноябре 1221 г., Чингиз-хан заставил Джелал ад-Дина Мангуберди, наследника хорезмской империи скрыться в Индии. Султан Дели – тюрк Ильтутмиш принял ссыльного изгнанника и женил его на своей дочери, но так как Джелал ад-Дин организовал заговор против него, он изгнал его (1223). Чингиз-хан во главе внушительной монгольской армии овладел Туркестаном, оставив после себя полностью разрушенными Хорасан и Афганистан, истребив большую часть жителей, особенно что касается городов, что-то вроде no mans land, где они не создали никакой законной администрации при уходе оттуда, в то время как Центральная и Западная Персия, после разбойного нападения Джебе и Суботая, остались в полной анархии. Это не было собственно говоря завоевание, а напоминало хаотичный разгром силами разбушевавшейся орды, хотя все осуществлялось регулярной армией, действовавшей по всем правилам ведения войны и несмотря на то, что монголы оставались там три года.
Джелал ад-Дин воспользовался тем безразличием, которое монголы продемонстрировали по отношению положения в Иране, для того, чтобы снова вернуться туда (1224). [609] [609]Источники: Nesawi, trad. Houdas, Histoire du sultan Djelal eddin Mankobirti; d 0[ccjy, IV, 64 et sq., По Нессави, Джувейни, Новаири и Ибн аль-Атиру. – Джузджани, перев. Раверти. -Spuler,– Quellenkritik zur Mongolengeschichte Irans, Zeitschr. D. Morgenl. Ges.,1938, 219.
[609] См. Minorsky, Tinis, Enc. Isl.,795.
[Закрыть]
Представитель последней законной власти, которая предшествовала монгольскому нашествию, был без особого труда признан султаном атабеком или законными тюркскими наследниками Кирмана или Фарса (в Кирмане Бурак Хаджип, основатель местной династии Кутлук-ханов, в Фарсе – Сайд ибн-Зенги 1195-1226, из династии сальгуридов). Выступив из Шираза, Джелал ад-Дин захватил Исфаган и Аджемистский Ирак, отняв их у своего брата Гийат ад-Дина, который создал там свое княжество, затем он последовал на захват Азербайджана. Атабек Азербайджана – Узбек (1210-1225), выходец из мощного тюркского феодального клана, которому принадлежала эта провинция с 1136 г., сумел, используя выплату огромной дани, пережить вторжение Джебе и Суботая, но ему не повезло с Джелал ад-Дином, который заставил Таурис капитулировать и был признан всей провинцией (1225). Оттуда хорезмский принц двинулся на Грузию. Это христианское царство четыре года назад подверглось вторжению Джебе и Суботая. Оно с трудом восстанавливалось при правлении известной царицы Русудан (1223-1247), сестры наследницы Георгия III, когда произошло нашествие Джелал ад-Дина. Султан одержал победу над грузинами в Карни или Гарни (август 1225), а на следующий год он вновь вторгся в Грузию, разорил Тифлис, где разрушил все христианские церкви (март 1226); в третий раз он вернулся в 1228 г. и одержал еще раз победу над грузинской армией под началом Коннатабля Иванэ, [610]
[Закрыть]в Миндоре у Лоре. Эти походы на Кавказ завершили укрепление власти Джелал ад-Дина в Азербайджане.
Таким образом, Джелал ад-Дин стал хозяином всего Западного Ирана: Кирмана, Фарса, Аджемистского Ирака, Азербайджана со столицами Исфаганом и Таурисом. Это явилось частичным восстановлением, в основном в западной части, бывшей хорезмской империи. Но этому блестящему воину удивительным образом недоставало политического чутья. Проявив небывалую отвагу, которая принесла ему славу одного из самых примечательных искателей приключений мусульманского мира, наследник султанов Хорезма продолжал вести себя на персидском троне, как странствующий рыцарь. Вместо того, чтобы основательно заняться персидским царством, для того, чтобы быть готовым к неизбежному возвращению монголов, этот выдающийся борец исламского мира поссорился с основными мусульманскими монархами Западной Азии, своими естественными союзниками. Он пригрозил нашествием багдадскому халифу (1224), затем после длительной осады отобрал укрепленное место Хилат (на северо-западе от озера Ван в Армении) у аюбидского султана Дамас аль-Ашрафа (взятие Хилата 2 апреля 1230 г.). [611] [611]См. Rene Grousset, Histoire des Croisades, III, 366.
[Закрыть]
Он закончил тем, что восстановил против себя коалицию аль-Ашрафа и сельджукского султана Ала ад-Дин Кай-Кобада I, правителя тюркской Малой Азии (султанат Конии). В августе 1230 года эти два монарха нанесли Джелал ад-Дину у Эрзинджана сокрушительное поражение, которое сломило его. И именно в этот период было совершено новое вторжение монголов.
Великий хан Угэдэй решил послать в Персию, чтобы покончить с неожиданной реставрацией хорезмской империи, армию, численностью в 30 000 человек под командованием найона Чормагана или Чормакана. [612] [612]Орфография в Секретной Истории, вместо Чармагун у D'Ohssonа. Об этом военачальнике см. Pelliot, Les Mongols et la Papaute, Revue de 1 Orient Chretien, 1924, 51.
[Закрыть]
Зимой 1230-1231 г. монголы с невероятной быстротой, используя дороги Хорасана и Рэи, до того, как Джалал ад-Дин смог собрать свои войска, устремились прямо на Азербайджан, где находилась его ставка. Узнав эту новость, великолепный рыцарь схватился за голову. Покинув Таурис, он бежал к долинам Могана и Аррана у устья реки Араке и Куры, затем в Диарбекир, постоянно преследуемый по пятам, как когда-то его отец, которого преследовали монгольские передовые части. Его жизнь таинственным образом оборвалась в горах Диарбекира от рук курдского крестьянина 15 августа 1231 г.
Чормаган в течение десяти лет с 1231 по 1241 год находился во главе монгольской армии, которая стояла на северо-западе Персии. Обычно он проводил время в долинах Могана и Арраны на нижнем течении Куры и Аракса, [613] [613]Арран (с тех пор Карабах) в принципе является долиной между восточным течением Аракса и восточным течением Куры; Моган является долиной на юге и востоке нижнего течения Куры, начиная от притока Аракса до Каспийского моря.
[Закрыть]потому что тамошние степи с их обильной травяной растительностью подходили для выпаса военной кавалерии. По тем же причинам Моган и Арран стали одними из любимых мест пребывания монгольских ханов Персии, начиная с 1256 г. Именно с этих пастбищ на северо-востоке Азербайджана монголы правили в течение столетия древним оседлым Ираном и его утонченной городской цивилизацией.
Как только Джелал ад-Дин исчез с политической и военной жизни, Чормаган бросил свою небольшую армию на ирано-месопотамские границы. В Армении монголы уничтожили население Битлиса и Арджиша. В Азербайджане они овладели Марагой, где они также учинили кровавый разбой. Извлекая урок из происходящих событий, жители Тауриса предпочли подчиниться, заплатив столько, сколько от них запросили и успокоили Чормагана, организовав производство изысканных тканей для Великого хана Угэдэя (1223). На юге ужасным образом были опустошены Диарбекир и Эрбиль. Ибн аль-Атир делится своими непосредственными впечатлениями от увиденных сцен кровавой расправы. «Один из жителей Ничибина рассказал мне, как спрятавшись в одном из домов, он видел через отверстие, что происходило снаружи; каждый раз, когда монголы убивали кого-то, они орали (в насмешку повторяя мусульманское заклинание): „ala-llahi“. Завершив резню, они перешли к грабежу и увели с собой женщин. Я видел, – продолжает он, как их тянули за волосы; они хохотали, распевая на своем языке, произнося: „ala-llahi“. Вот еще другая история, рассказанная тем же Ибн аль-Атиром: „Мне довелось услышать о случаях, в которые верится с трудом, настолько неимоверен был ужас, который Аллах заронил в их сердца. Рассказывают, например, как один из татарских всадников устремился в одну многолюдную деревню и начал истреблять жителей одного за другим и никто не осмелился оказать ему сопротивление. Я слышал о том, как другой татарин, не имея при себе оружия и пожелав прикончить кого-то из жителей, которого взял в плен, приказал тому лечь на землю, сам пошел за саблей, которой зарубил несчастного так и не сдвинувшегося с места. Вот еще рассказ очевидца: «Я и мои семнадцать спутников находились в пути; мы встретили татарского наездника, который приказал нам связать друг другу руки за спиной. Мои спутники стали выполнять его приказ; я сказал им: Этот человек один, давайте убьем его и сбежим. – Мы испытываем большой страх, – заявили они. – Но этот татарин, когда вернется, перебьет вас всех. Так прикончим же его! – Может Аллах нас спасет?! – Клянусь вам, никто из них не осмелился сделать то, что я предложил. Тогда ударом ножа я прикончил его, мы сбежали и нам удалось спастись“. [614] [614]Ibn al-Athir, ap. D'Ohsson, III, 70.
[Закрыть]
На Кавказе монголы разрушили Гянджу, затем захватили Грузию и вынудили царицу Русудан бежать из Тифлиса в Кутаиси (к 1236 году). Регион Тифлиса отошел под монгольский протекторат; грузинские феодалы служили во вспомогательных отрядах в монгольских войнах. В 1239 г. Чормаган захватил города Ани и Каре в Великой Армении, которые принадлежали семье грузинского конатебля Иванэ, и которые были опустошены. [615] [615]См. G. Aitunian, Die Mongolen und ihre Eroberungen in kaukasischen und kleinasiatischen Landern, p.35 et sq.
[Закрыть]
Отметим, что, несмотря на военные действия в Армении и Грузии, Чормаган в принципе не проявил враждебности к христианству, имея по родственной линии христиан-несторианцев. [616] [616]Pelliot, Les Mongols et la Papaute, Revue de l'Orient Chretien, p.246 (51).
[Закрыть]
Впрочем, в период его деятельности между 1233 и 1241 гг. Великий хан Угэдэй направил ему в Азербайджан в качестве военного комиссара по христианским делам сирийского христианина Симеона, как говорит об этом Раббан-ата, [617] [617]Что касается Раббан-ата (по-кит. Липьен-ата) См. Pelliot, Les Mongols et la Papaute, I.e., p.236 (41) et sq.
[Закрыть]который сам покровительствовал армянским общинам. [618] [618]Армянский летописец Киракос из Ганджака дает самую яркую положительную характеристикеу Раббан-ата: «Он построил церкви в городах таджиков (=мусульман), где до того времени было даже запрещено произносить имя Христа, как например, в Таурисе и Нахичевани, где жители, в частности, были враждебно настроены по отношению к христианам. Он построил церкви, воздвиг кресты, дал предписание отмечать христианские церемонии с чтением евангелия, использованием крестов, свечей и песнопений. Те, кто этому воспрепятствовал, были казнены. Все татарские отряды оказывали ему почтение. Его люди, снабженные его печатями, свободно проникали повсюду. Даже тартарские военачальники преподносили ему дары…» (ар. Pelliot, I.e., p.244, 49).
[Закрыть]
Преемником Чормагана во главе монгольской армии в Персии (т.е. Могана и Аррана) стал найон Байджу, который исполнял эти обязанности с 1242 по 1256 г. [619] [619]Что касается Байджу, см. Pelliot, Les Mongols et la Papaute, revue de I Orient Chretien, 1924, p.303 et sq. (109 et sq).
[Закрыть]Байджу сделал очень важный шаг в монгольских завоеваниях, напав на сельджукский султанат Конию. Это огромное тюркское царство Малой Азии, где правил султан Кай-Хосров II (1237-1245), казалось, достигло своего апогея, когда Байджу, захватив и ограбив Эрзерум (1242), разгромил сельджукскую армию под командованием лично султана у Кезадага близ Эрзинджана (26 июня 1243 г.). Это была победа, после которой он оккупировал Сиваш, который сдался вовремя и подвергся только грабежу. Токат и Кайсария, которые организовали сопротивление, были полностью уничтожены. Кай-Хосров II взмолился о мире и получил его, став взамен вассалом Великого хана. Эта военная кампания расширила империю монголов до самых границ греческой империи. [620] [620]D'Ohsson, III, 83, (по Новайри, Бару Эбраюсу и Макизи.)
[Закрыть]
У хитроумного царя Армении, т.е. Цилиции, Хэтума I (1226-1269), хватило дальновидности, чтобы не задумываясь, стать под монгольский сюзеренитет, чему последовали все его преемники и что дало армянам в качестве покровителей в противостоянии мусульманским сельджукам или мамелюкам новых хозяев Азии (1244). [621] См. Kaikhusraw, II dans l'Enc. в Ислам, р.679-680. Altunian, Die Mongolen und ihre Eroberungen, p.38.
[Закрыть]
В 1245 г. Байджу усилил монгольское владычество в Курдистане, оккупировав Хилат и Амид. Монголы, впрочем, передали Хштат своим грузинским вассалам клана Иванэ. Атабек Мосула Бедр ад-Дин Лулу, такой же осторожный политик, что и Хэтум, также по своей воле признал монгольский сюзеренитет.
