Текст книги "Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан"
Автор книги: Рене Груссэ (Груссе)
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц)
Последний отпрыск Великих сельджуков – Санджар, самый юный сын султана Меликшаха, предпринял усилия, чтобы не допустить упадка династии. Будучи смелым, великодушным и с рыцарским поведением, это был наиболее совершенный представитель иранизирован-ного тюрка, ставшего защитником персидской цивилизации, он сам же стал одним из легендарных героев, подобно персонажу Шах Намэ.
В период раздела наследства среди сыновей Меликшаха, Санджару, еще достаточно юному (ему было десять или двенадцать лет), в правление перешел Хорасан, с центральной ставкой в Мерве (1096). В 1102 г. он был вынужден защищать свои владения против нашествия караханидского хана Кашгарии – Кадырхана Джабраила, над которым он одержал победу и затем убил под Термедом. Затем он восстановил в ранге вассала в Трансоксиане местного караханида – Арсланхана, который сбежал перед самым нашествием. [343] [343]См. Бартольд, Туркестан, 319.
[Закрыть]
В 1130 г. он поссорился со своим протеже – Арсланханом, захватил Самарканд, сместил хана и сменил его другими караханидскими монархами – Хасан-тегином, а затем – Рох ад-Дином Махмудом (он правил с 1132 по 1141 гг.). [344] [344]Арслан-хан был низложен из-за интриг суннитского мусульманского «духовенства», которое играло все более и более влиятельную роль в делах Бухары и Самарканда. Этот клерикализм усилится в Трансоксиане в период правления Хорезмийских шахов, а затем, после бурной чипгизханидской эпохи, продолжит укрепляться при тимуридах и узбеках. См. Бартольд, Туркестан, 320.
[Закрыть]
Санджар также ввязался в Афганистане в борьбу газневидских правителей этой страны. В 1117 г., выступив против газневида Арсланшаха, он овладел Газной и посадил на трон другого члена этой династии – Баграмшаха. В этот период он был сюзереном газневидского Афганистана, также как и караханидской Трансоксианы, властителем необъятного султаната иранского востока.
Среди вассалов Санджара был шах Хорезма – тюрк Атсыз (1127-1156). Пытаясь стать независимым, Атсыз потерпел поражение от Санджара в 1138 году в Гезарапсе, который изгнал его. Атсыз, впрочем, вернулся некоторое время спустя и получил великодушное прощение султана (1141). Но для Санджара наступили тяжелые времена. В этом же году, как это мы увидим, Трансоксиану завоевали каракитаи, эмигрировавшие из Китая вплоть до Иссык-Куля, ставшие весьма опасными соседями. В связи с тем, что этот народ монгольского происхождения оставался «языческим», т.е. буддистским, тем самым наводил ужас на мусульманское население. Санджар, как обычно, достаточно смело и решительно двинулся навстречу с каракитаями, но 9 сентября 1141 г. потерпел сокрушительное поражение в Катване под Самаркандом и был вынужден бежать в Хорасан. [345] [345]Бартольд, Туркестан, 326 – 327, опровергает (совместно с Джувейни) обвинение против шаха Хорезма Атсыза (со стороны Ибн ат-Атхира), который, якобы, призывал каракитаев против Санджара; однако, победители каракитаи разграбили также хорезмийские села. Обвинение связано с тем, что поражение Санджара сослужило большую службу Атсызу.
[Закрыть]
Вся Трансоксиана попала в руки каракитаев. Шах Хорезма – Ат-сыз воспользовался этим, чтобы поднять мятеж, вошел в Хорасан и занял на короткий период Мерв и Нишапур, не сумев, между прочим, удержать власть из-за контрнаступления Санджара. Дважды (1143-1144 и 1147), Санджар захватывал Хорезм и во второй раз вблизи Ургенча вынудил Атсыза вернуться в вассальную зависимость. Но героизм великого султана ослабевал перед постоянно возникающими трудностями. Вскоре возникла неожиданная опасность. Огузские и гуззские орды, того же происхождения, что сельджуки, которые находились у Балха, подняли восстание против Санджара, который вознамерился подчинить этих кочевников правилам персидской администрации и налогообложения, заключили его в тюрьму и принялись грабить Мерв, Нишапур и другие города Хорасана (1153). Ему удалось выйти на свободу только в 1156 г. и умер он на следующий год накануне полного краха его творения. [346] [346]По мнению Джувейни, Санджар умер 8 мая 1157 г., см. Бартольд, 332.
[Закрыть]
Санджару не удалось осуществить свои намерения создать в иранском государстве основательное сельджукское государство. Восстание гуззов показало трудности при вовлечении в арабо-персидские административные рамки кочевые племена, привлеченные сельджуками для покорения Ирана. Административные основы персидских традиций, принятые и поддерживаемые сельджуками, не пережили падения различных ветвей этой династии (1157 г. – в Восточном Иране, 1194 г. – в Аджемистской части Ирака, 1302 г. – в Малой Азии). Как только упала эта завеса, и исчез нео-персидский султанат, от завоевания в 1040 г. Ирана, а в 1072-1080 гг. – Малой Азии, остались незначительные тюркские племена, которые от гуззов в 1053 г. до отрядов Кара Коюнлу и Ак Коюнлу XV в., от караманов до османов, оспаривали Иран, с одной стороны, и Малую Азию – с другой, наподобие всех древних орд степных глубин Верхней Азии. Таким же образом, вопреки добровольным культурным намерениям сельджукидов-тюрков, так быстро и основательно иранизированных, – их триумф в Иране, так же как в Малой Азии, имел экономические и социальные последствия – мы вернемся к описанию этого важного момента – создание из Ирана, так же как из Малой Азии, подобия степей. И действительно, в данном случае человеческая география жестоким образом отреагировала на растительную географию. Кочевничество уничтожило культуры, преобразовало лик земли. То, что мы говорим о Малой Азии в большей степени касается Ирана. Таджики сумели продолжить создание в оазисах очаровательных садов с кипарисами и розами, воспетых Омар Хайямом и Саади – которые окружали эти города. У ворот этих городов, как только заканчивались последние сады, начиналась степь с кочующими племенами, с огромными темными стадами животных, сооружавших их разборные стоянки из черного цвета шатров. Любой из отличавшихся умом предводителей, – всем тюркам свойственно врождённое чувство умения управлять – мог периодически заставить признать себя государем оседлого населения, у которого впрочем он заслуживает признания за то, что мог положить конец междоусобицам. Два общества, оседлое общество городских таджиков и кочевое общество с темными шатрами, кажется, «уживались» в течение ряда десятилетий, но впоследствии все изменилось, племена вновь тронулись с мест, понятие государства было предано забвению до тех пор, пока история не приступила к приобщению к оседлому образу жизни одного кочевого племени, которому прочили господство. Фактически такой подход никогда не отклонялся. Чтобы оно подпитывалось извне, мы видим, как периодически, в XI и XII вв., новые группы кочевников появлялись на горизонте киргизских или тюркских степей, на краю культур, требовавших свою долю в совместном отлаженном управлении таджиками.
Этот двойной феномен имел место еще в бытность самого султана Санджара. После него хорезмийские шахи, которые как и сельджукиды относились к тюркской расе, возобновили попытку последних создать в Иране громадную тюрко-персидскую империю,-тюркскую с военной основой, персидскую – с административным управлением. В то же время, каракитаи, народ, прибывший из Дальнего Востока, не принадлежавший к тюркской расе, захватил Восточный Туркестан, и его приход на сто лет вперед возвестил о появлении тыловых отрядов степей самих чингизханидских монголов.
Прежде чем перейти к этой новой фазе истории Азии, подведем этнический итог сельджукской авантюры. Этот итог, короче говоря, весьма парадоксален. В самом деле примечательно, что сельджуки, эти тюрки, ставшие персидскими султанами, не тюркизировали, без сомнения, Персию, потому что они вовсе не желали этого. Напротив, именно они, как нам известно, добровольно стали персами и по примеру великих древних сасанидских правителей, приложили усилия, чтобы оградить иранское население от грабежа со стороны гуззских отрядов, спасти иранскую культуру от тюркской угрозы. [347] [347]Сельджуки экспортировали даже иранскую культуру в Малую Азию. В Конии персидский язык стал официальным. Он им оставался, как мы это видели ранее, до 1275 г. (J. H. Kramers, KaramanOghlu, Enc. Isl., 793.
[Закрыть]Тем не менее, это может быть один из долговременных результатов поражения Санджара от гуззов в 1153 г. – они не смогли помешать этим тюркам компактно обосноваться на юге нижнего течения Аму-Дарьи, между плато Устюрт и Мервом в том регионе с давнего времени этнически неиранизированного, каковым стал Туркменистан. С другой стороны, тюркские отряды, возглавляемые молодыми сельджуками на анатолийском плато фактически тюркизировали также эти древние византийские земли до такой степени, что начиная от султанов Конии до Османов и Ататюрка Мустафы Кемаля, создали историческую Турцию.
Чтобы осознать те громадные изменения, которые произошли в Восточном Туркестане во второй четверти XII в., нужно сослаться к революционным событиям в Северном Китае этой эпохи. Вспомним, что начиная с 936 г. по 1122 г., кидане, монгольского происхождения, выходцы из западных берегов Лаохо, властвовали в Пекине, в северных округах Хубея и Шаньси, кроме Жэхоля и Чаха-ра, которыми они уже владели. Между 1116 и 1122 гг. кидане были смещены джурджитами или цинами тунгусского происхождения, которые пришли к ним на смену в управлении Северным Китаем.
Подавляющая часть киданей продолжала жить как вассалы цинов в древнем примитивном владении этого народа между маньчжурским югозападом и востоком нынешнего Жэхоля. Но часть киданей устремилась в поисках лучшей доли к западу, на север Тарима, где уйгурские тюрки Турфана, Бешбалыка и Кучи признали их сюзеренитет. Кажется, что начиная с этого периода первый отряд киданей в 1128 г. проник в Кашгарию, но был отброшен караханидским ханом Кашгара – Арслан Ахмедом. Киданьские эмигранты под предводительством принца монаршеской семьи по имени Юэлию Ташэ (по-кит.) были гораздо счастливее на северо-западе, где они основали город Имиль на Тарбагатае, неподалеку от Чугучака. [348] [348]Именно в 1123 г. Юэ-Лю-Та-ше, по сведениям Лео-ше, сбежал из Пекина в направлении Бешбалыка. См. Pelliot, J. A., avril-juin 1920, 174. Может быть имя Та-шэ представляет китайский титул тай-чю, принца, или же тай-че «великого учителя» (Pelliot, Notes sur le Turkestan, Т. Р., 1930, 45).
[Закрыть]На западной части Иссык-Куля, караханид, правивший в Баласагуне, в тот период, испытывал угрозу со стороны как карлукских тюрков нижнего течения Или, так и канхлийских тюрков на севере Арала. [349] [349]Что касается этого имени, см. Bretschneider, Mediaeval researches, I, 18 et Pelliot. Notes sur le Turkestan, 18.
[Закрыть]Он обратился к предводителю киданей Юэлию Ташэ, который поспешил на помощь, сместил с трона непредусмотрительного караханида и сменил его. Баласагун, таким образом, стал столицей Юэлию Ташэ, который присвоил себе тюркский имперский титул гурхана и властителя мира, который после него носили его потомки. [350] [350]Касательно этих событий, см. Djouweyni, Tarikh-i djahan kouchai, traduit dans d Ohsson, Hst. Des Mongols, I, 441 et dans Bretschneider, Mediaeval researches, I, 225.
[Закрыть]
Некоторое время спустя новый гурхан подчинил под свой сюзеренитет местных караханидов, властвовавших в Кашгаре и Хотане. Новая киданьская империя, созданная таким образом в Восточном Туркестане, известна в мусульманской истории под названием империи каракитаев («кидане или черные китаи»), которым мы пользуемся и по сей день.
Как было указано, кидане относились к монгольской расе. В период их двухвекового господства в Пекине, они полностью китаизировались. [351] [351]См. Pelliot, Notes sur le Turkestan, Toung pao, 1930, 49.
[Закрыть]
Их выходцы, несмотря на то, что обосновались с тех пор в Туркестане среди мусульманских тюркских народов, оставались чуждыми исламизму, также как и арабской культуре, ориентировались на китайскую, буддийскую или конфуцианскую цивилизацию, «языческую» по трактовке мусульман. Размеры податей основывались, как и в Китае, на значимости семей. Напротив, по сравнению с другими кочевниками, гурханы не создавали в пользу своих кланов ленных владений и уделов, что, кажется, было явным доказательством влияния китайских административных структур. И как считает Бартольд, административным языком мог быть китайский. Отметим, что наряду с буддизмом, христианство процветало в империи каракитаев. «В эту эпоху в Кашгаре жил христианский епископ, управляющий христианской епархией; тогда же появились наиболее древние христианские надписи в Чу». [352] [352]Barthold, Zur Geschichte des Christentums in Mittelasien bis zur Mongolischen Eroberungen, Tubingue, 1901, p.58.
[Закрыть]
Создание империи каракитаев представляется также реакцией, направленной против внедрения ислама, осуществленного караханидами. Первый гурхан каракитаев – Юэлию Ташэ (1130-1142), укрепив за счет восточных караханидов свое господство над регионом Иссык-Куля и Кашгарии, напал на западных караханидов, обосновавшихся в Траноксиане и затем на сельджукский султанат Восточного Ирана, где правил тогда Санджар. В мае-июне 1137 г. в Ходженте в Фергане он нанес поражение самаркандскому караханиду Рох ад-Дину Махмуду. Султан Санджар, отправившийся на помощь своим трансоксианским вассалам, проиграл битву каракитаям в Катване на севере Самарканда (9 сентября 1141 г.). Бухара и Самарканд перешли от сельджукского сюзеренитета – гурхану, который, впрочем, оставил местным караханидам право на проживание во втором из своих городов на правах вассалов. [353] [353]Рох ед-Дин Махмуд вынужден был бежать с побежденной армией сельджуков, но другой караханид Тамгач-хан Ибрагим стал повелителем Самарканда под сюзеренитетом каракитаев (умер в 1156 г.). После него в этом городе правил Чагри-хан Джелал ед-Дин Али, также караханид и вассал каракитаев (1156-1163). В дальнейшем его заменил сын – Ктидж Тамгач-хан Масуд.
[Закрыть]
В том же 1141 г. каракитаи захватили Хорезм. Шах Хорезма – Атсыз вынужден был признать себя их подданным. Преемник Атсыза – шах Хорезма Арслан (1156-1172), несмотря на то, что надеялся сменить сельджуков в Восточном Иране, оставался почти всю свою жизнь подданным гурхана. [354] [354]См. Бартольд, Туркестан, 332-333, оогласно Ибн аль-Атхираи Джувейни.
[Закрыть]
Империя каракитаев простиралась теперь от Хами до Арала и Ходжента, ее сюзеренитет начинался от верхнего Енисея и доходил до Аму-Дарьи. С точки зрения мусульман такое господство языческой монгольской династии на мусульманской тюркской земле было величайшим регрессом и крупнейшим скандалом. Они продолжали смотреть не в сторону мусульманского мира, а в сторону Китая, откуда они черпали свою культуру. Юэлию Ташэ был первым предводителем из них, который прославился как весьма грамотный китаец. Со своей стороны, Китай не переставал интересоваться потомками бывших правителей Пекина, в то время как арабо-персидская историография относилась к ним с некоторой долей презрения. В результате об именах мы можем судить только по китайской транскрипции. После смерти гурхана Юэлию Ташэ (февраль 1142), его вдова Тапуэн стала регентшей империи (1142-1150). Затем пришло время правления их сына – Юэлию Иилиэ (1150-1163). После смерти Юэлию Иилиэ, его сестра – Юэлию Шэ или Пусуван, исполняла регентство (1163-1178) в течение которого каракитайская армия вторглась в Хорасан и разграбила Балх (1165). Наконец, Юэлию Чэлуку, сын Йилиэ лично правил с 1178 по 1211 г… При этом последнем монархе империя каракитаев вошла в конфликт со своими вассалами, шахами Хорезма, конфликт, который возник в период Чингиз-ханидских завоеваний, за короткий срок явился причиной гибели двух противников, что устроило только монголов. [355] [355]См. Бартольд, каракитаи, Энцикл. Ислам, 782, дает свое видение истории Семиречья (на рус. яз., 1898), II, 102 и далее.
[Закрыть]
Перед лицом китаизированной языческой монгольской империи каракитаев, хорезмийские шахи в нынешней Хиве представляли мусульманский тюркский мир, особенно после смерти сельд-жукида Санджара, не оставившего преемника (1157), тем самым оказалось вакантным место правителя восточной части Ирана. По правде говоря, бывшее царство Санджара – Хорасан, было своего рода землей без хозяина, где огузские предводители после их нежданной победы в 1153 г., были законодателями, более или менее признавая отныне сюзеренитет хорезмийских шахов. [356] [356]Дефремер перевел Историю хорезмийских шахов Мирхонда, 1882. Основные восточные источники даны и подвергнуты анализу Бартольдом в Туркестане в период нашествия монголов, 322 и далее.
[Закрыть]
После смерти хорезмийского шаха Арслана (1172), его два сына, Такаш и Султаншах, вступили в борьбу за трон. [357] [357]Бартольд, Туркестан, 337-340, согласно Ибн аль-Атхир, Джувейни и Мирхонда.
[Закрыть]Проиграв эту борьбу, Такаш нашел убежище у каракитаев. Регентша каракитаев – Юэлию Шэ обязала своего мужа выступить с армией на Хорезм, чтобы восстановить Такаша, изгнав Султаншаха, что и было сделано (декабрь 1172). Но, несмотря на то, что он был обязан своей властью каракитаям, Такаш вскоре восстал против них из-за выдвинутых требований по уплате дани и тогда каракитаи, резко изменив политику, поддержали его брата Султаншаха. Если им не удалось посадить его на трон Хорезма, то они предоставили ему армию, с которой он начал завоевание Хорасана (завоевание Мерва, Серахса и Тусы в 1181 г.). Султаншах правил в Хорасане до самой смерти в 1193 г. Как только Султаншах покинул этот мир, Такаш присоединил весь Хорасан к своим хорезмийским владениям (1193).
Едва став хозяином Хорасана, Такаш завоевал аджемитскую часть Ирака. Эта провинция, как мы это видели, составляла царское владение последнего сельджукского султана Тогрула III. В решающей битве, произошедшей под Рэем 19 марта 1194 г., Такаш одержал победу и казнил Тогрула. [358] [358]Дата Ибн аль-Атхира (Бартольд, 347).
[Закрыть]Эта победа, которая положила конец сельджукскому владычеству в Персии, принесла шаху Хорезма аджемитскую часть Ирака вместе с Рэем и Хамаданом.
Сын Такаша – Ала ад-Дин Мохаммед пришел ему на смену (1200-1220). Ала ад-Дин Мохаммед привел к высшему расцвету хорезмийскую империю, которая при его правлении стала господствующим государством в Срединной Азии. Первым его шагом стало завоевание Афганистана у гуридов.
Фактически, когда два предшественника Мохаммеда закладывали у нижнего течения Аму-Дарьи основы хорезмийской империи, другое мощное мусульманское государство возникло в Афганистане. Эта страна до этих событий принадлежала тюркской династии газневидов, также владевших Пенджабом в Индии. В 1150 г. афганский клан суриев восстал против газневидских султанов в горах Гхора между Гератом и Бамианом. Гуридскай вождь Джа-хан Соз ограбил в тот же год Газну, султанскую столицу, которая в 1173 г. была окончательно завоевана его преемником Гийат ад-Дином. Газневидские султаны скрылись в Пенджабе, в Лахоре, оставив гуридам Афганистан. В период правления известного Шихаб ад-Дина Мохаммеда Гхора (1163-1206), гуридская империя необычайно расширилась на Восток. Мохаммед сверг с трона последних газневидов в Пенджабе, присоединил к себе эту провинцию (1186) и отвоевал у индусских раджей бассейн реки Ганг (1192-1203). Он был на пике своей славы, когда на него напал его тезка Мохаммедшах хорезмийский. [359] [359]Именно захват Герата гуридами в 1175-1176 годах, сделал из них смертельных врагов хорезмийского шаха (Туркестан, 338).
[Закрыть]
Первое сражение между двумя Мохаммедами на Аму-Дарье было выиграно гуридом, который стал грабить Хорезм (1204). Мохаммед хорезмийский призвал к себе на помощь своего сюзерена – гурхана каракитаев, который выслал ему на подмогу армию под предводительством некоего Тайанку-Тараза, а также своего другого вассала – караханида Османа, принца самаркандского. Имея такую подмогу, шах Хорезма одержал победу над гурида-ми в Гезараспе и выдворил их из страны (1204). Каракитаи последовали за Мохаммед Гхором и нанесли ему полное поражение в Андкуе на западе Балха (сентябрь – октябрь 1204 г.). Эта победа явилась окончательной демонстрацией превосходства хорезмий-цев над гуридами. [360] [360]См. Бартольд, 350-351.
[Закрыть]Тем не менее, только после смерти Мохаммеда Гхора (13 марта 1206 г.) Мохаммед хорезмийский отнял у гуридов Герат и сам Гхор (декабрь 1206 г.). [361] [361]Дата Джувейни (Бартольд, 353).
[Закрыть]
В 1215 г. шах Хорезма завершил завоевание Афганистана, отняв у них к тому же Газну. Мохаммед хорезмийский своей победой над гуридами был обязан своему сюзерену – гурхану каракитаев. Но признательность его оказалась недолгой. Достигнув таких высот власти, он считал невыносимым, что мусульманский император (к этому времени у него был титул султана), хозяин двух третей Ирана, оставался вассалом, платил дань этим «язычникам» – монголам. Караханидский правитель Самарканда, Осман ибн Ибрахим (1200-1212), также вассал каракитаев, испытывал такие же чувства. В 1207 г. Мохаммед Хорезмийский, придя с ним в сговор, занял Бухару и Самарканд, где он сменил сюзеренитет каракитаев своим собственным. Хорезмийская империя поглотила таким образом всю Траноксиану. Каракитаи, впрочем, не замедлили с ответом. По сведениям Джувейни, они даже вошли в Самарканд, но их генерал Тайанку закончил тем, что хорезмийцы взяли его в плен в битве, которая произошла или в степях Иламиша около Андижана, в Фергане, или в степях Таласа (1210). [362] [362]В связи с этими событиями, Джувейни дает две версии. Их содержание и дискуссия у Бартольда, Туркестан, 355-360, с дополнительными сведениями, данными Ибн аль-Атхиром.
[Закрыть]
Мохаммед отбросил каракитаев с помощью принца самаркандского караханида Османа, который использовал доверие гурхана в своих целях. Но в 1212 г. Осман, устав подчиняться хорезмийцам, восстал. Мохаммед пошел на Самарканд, захватил город, разграбил его и казнил Османа. Таков был конец последнего представителя этой караханидской династии, которая властвовала над туркестанцами более чем два века (1212). [363] [363]Бартольд, Туркестан, 365-366 (согласно Джувейни и Ибн аль-Атхира).
[Закрыть]
Мохаммед Хорезмийский осуществил, наконец, в 1217 году триумфальный поход через всю Персию, в результате которого он получил почести атабеков или тюркских правителей, ставших независимыми и имеющих наследственный статус передачи власти, которые управляли персидскими провинциями, в частности, салгуаридами Фарса. Он дошел до Голвана в Загросе на границе аббасидского халифатского владения арабской части Ирака. Повздорив с халифом, он готов был идти на Багдад. [364] [364]Что касается разрыва между Мохаммедом и халифом, анализ источников у Бартольда (согласно Ибн аль-Атхира, Нессави и Джувейни, стр. 373-375.
[Закрыть]
Даже атабек Азербайджана (Таурис), страны, куда он не пошел с походом, немедля признал себя данником. В этом 1217 г. хорезмийская тюркская империя, имеющая на севере линию раздела Сыр Дарью, на востоке – Памир и горы Вазиристана, на западе – Азербайджан, горы Луристана и Хузистана, включала в себя Трансоксиану, почти весь Афганистан, почти всю Персию.
И вот тогда он столкнулся с Чингиз-ханом.
Что следует усвоить из предыдущего, это то, что в то время, когда на нее напали монголы, хорезмийская империя была совершенно новым образованием, имея в своей окончательной форме существования всего несколько лет. Империя не имела времени приобрести солидность, она оставалась еще полностью дезорганизованной. Здесь нет особого повода выражать восхищение перед Чингизханидской стратегией, если это почти импровизированное государство рушится при первом столкновении, как карточный домик. Между различными частями так называемой хорезмийской империи не существовало другого принципа единства, как лично султан Мохаммед, к тому же восточный владыка, которому невероятно, насколько это возможно, благоприятствовала долговременная удача, фактически он был слабовольным человеком с неожиданными моментами упадка духа и подъема настроения. Не следует упускать из виду, что когда Чингиз-хан пошел на завоевание этой империи, Бухара и Самарканд принадлежали хорезмийцам только восемь лет, а, что касается второго из этих городов, то его взяли после осады и жестокой расправы; Афганистан был полностью присоединен к Хорезму только за четыре года до вторжения Чингиз-хана (Газна в 1216 г.); Западная Персия стала окончательно хорезмийской только за три года до нападения грозного врага (1217). В действительности, в противовес тому, что утверждают историки в период нашествия Чингиз-хана, существовала хорезмийская империя, это был только зародыш, это была начальная стадия зарождения империи, лишенная еще прочных государственных структур. Чингиз-хан столкнулся бы с совершенно иной ситуацией, если бы он оказался перед лицом настоящего государства, такого как царство Цин Северного Китая…
