Текст книги "Амулет воинов пустыни"

Автор книги: Райнер Шрёдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– Теперь о подвалах, – продолжил Тарик, после того как срисовал план. – Можешь ли ты рассказать о них подробнее?

– Да, господин. Мне довелось узнать о них многое, в том числе и по собственному опыту, – мрачно ответил Ахмед. – Этот тиран, старший повар, однажды обвинил меня в краже нескольких кусков баранины, и меня бросили в подвал. К счастью, Аллах вмешался в мою судьбу, и вскоре выяснилось, что баранину украл другой повар.

– Так нарисуй же скорее этот подвал, – потребовал Тарик.

После того как на втором куске пергамента появилась схема подвала, Тарик задал Ахмеду еще ряд вопросов, касавшихся повседневной жизни дворца. Он хотел знать все. Рыцари могли использовать любую мелочь, составляя план по освобождению Герольта и Мориса. Больше всего Тарика интересовала охрана дворца, а также численность и привычки охранников самого эмира.

Ахмед выложил все, что знал, и закончил свой рассказ небрежным замечанием:

– Правда, большая часть охранников вскоре уедет с эмиром.

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил Тарик, едва сдерживая волнение.

– От жены. Ее сестра стирает белье во дворце, – ответил Ахмед Гавар. – Она сказала, что через три дня эмир уезжает на охоту в горы.

– Как долго он будет отсутствовать?

Тощий повар пожал плечами.

– Эмир никогда не возвращается с охоты раньше чем через неделю. Иногда он охотится и две недели, и даже три. Особенно в такое жаркое время. В горах жара переносится легче.

Тарик поблагодарил Ахмеда, простился с ним и с Масламой, а затем вместе с Мак-Айвором отправился назад в город.

На оживленных улицах столицы рыцари не решились обсуждать сведения, полученные в пальмовой роще. Лишь в своем убежище они поделились друг с другом своими мыслями, а затем углубились в изучение рисунков, нанесенных на два куска пергамента.

– Ясно одно, – сказал Тарик. – Какой бы план освобождения мы ни выработали, нам все равно придется ждать момента, когда эмир уедет на охоту. В его отсутствие дворец, конечно, будет охраняться не так строго.

Мак-Айвор с ним согласился.

– И еще. Нам необходимо приобрести оружие, причем лучшего качества.

Слава богу, внешность Тарика позволяла ему выдавать себя за мусульманина, потому что в случае продажи оружия христианам по законам мамелюков полагалась смертная казнь всем участникам сделки.

13

В тот же полуденный час Махмуд, получив второй золотой пятиугольник и отведя Беатрису в гарем, связал свои вещи в узел и покинул дворец. Герольт и Морис узнали об этом, когда вечером Саид наполнил их кувшин водой и бросил им за решетку две лепешки. Надсмотрщик ругал Махмуда на чем свет стоит, ведь тот оставил ему самую грязную работу.

– Ты понял, о какой грязной работе он говорил? – спросил Морис, когда Саид, проклинавший все на свете, ушел. – Он ведь ничего не делает, только доставляет нам воду и хлеб. Даже новую солому ни разу не принес.

Герольт пожал плечами.

– Что же ты хочешь от такого человека? – ответил он и произнес изречение из Библии: – «Путь ленивого – как терновый плетень». Он сам обрекает себя на несчастья.

Следующим утром к тамплиерам явились незваные гости. Два человека, которые спустились к ним в сопровождении жирного Кафура, оказались вовсе не надзирателями, а телохранителями эмира – рыцари сразу опознали их по черным златотканым одеждам. Обнажив свои кривые сабли, они заняли места возле решетки, за которой сидели Герольт и Морис.

– Поднимайтесь! Встать, неверные крысы! – взвизгнул евнух. В глазах его полыхала ненависть. – Эмир приказал привести вас к нему. Он расскажет вам кое-какие новости. И заодно приготовьтесь расстаться с головой!

– Кафур, если бы тебя нарисовали на стене, никто не посмел бы подойти к тебе и на десять шагов, – произнес Морис.

Герольт предостерегающе взглянул на него.

– Сейчас не лучшее время дразнить Кафура, – сказал он. – Вряд ли у эмира для нас хорошие новости.

Насколько верны были эти смутные догадки, рыцари убедились сразу же, как только их вывели во внутренний двор. Одного взгляда на Махмуда и Беатрису было достаточно, чтобы страх пронзил их до мозга костей. У них разом рухнули все надежды, прежде всего те, которые Морис связывал с девушкой.

Тихо скуливший Махмуд стоял на коленях со связанными за спиной руками перед балдахином, который четверо слуг держали над эмиром Тюраном аль-Шаваром Сабуни. Одежда охранника была порвана в клочья, на спине его красовались ужасные следы от палок. Пятки Махмуда были изуродованы не меньше. Похоже, Махмуда избивали с особой жестокостью.

Рядом с ним на каменных плитах стояла коленопреклоненная Беатриса. Она дрожала всем телом и от страха с трудом могла держаться даже на коленях. Тело ее качалось как травинка на ветру. Девушка всхлипывала, и слезы градом катились по ее бледному лицу.

– О Боже! – вырвалось у Мориса. Как и Герольт, он тоже все понял.

– На колени, рыцарское отродье! Падайте перед эмиром в грязь, если вам дороги ваши презренные жизни! – крикнул Кафур, ударив по их затылкам бамбуковой палкой.

Едва Герольт и Морис опустились на землю, эмир с перекошенным от гнева лицом встал со своего места.

– Вы подло обманули меня! – крикнул он вне себя от ярости и швырнул на землю драгоценности, которые Морис передал юной дочери купца. – Я великодушно сохранил вам жизни, а вы в благодарность вступили в сговор с этим ублюдком Махмудом!

«Добром это и не могло закончиться, – мелькнуло в голове у Герольта. – Я обязан был удержать Мориса, даже если бы он обиделся на меня до конца дней!»

– Один дьявол знает, как вам удалось протащить с собой золото и драгоценные камни! – продолжал кричать багровый от злости эмир. – Но вы оказались слишком коварны, господа тамплиеры! В своем бесчестии вы дошли до того, что понадеялись на бесчестность одной из моих служанок. Еще меньше вы могли полагаться на ум этой крысы Махмуда. Мало того, что мне сразу же доложили о бегстве одного из слуг, он еще и оказался таким дураком, что пришел в харчевню сорить деньгами. Ну что ж, под палками он заработал воздаяние за свою подлую измену!

С этими словами эмир кивнул головой и крикнул:

– Асаад, начинай свое дело!

Из-за балдахина вышел рослый широкоплечий негр с голой грудью. В руках у него была кривая сабля с необычно широким клинком. Гадать о деле, которым чернокожий раб занимался во дворце эмира, не приходилось – это был палач.

Махмуд перестал скулить и громко взвыл. Он взывал к милосердию Аллаха и эмира. Но Тюран эль-Шавар Сабуни был непреклонен.

– Наклони голову и хотя бы умри как мужчина, жалкий пес! – прорычал он. – Только от тебя зависит, как ты сдохнешь. Лучше умри быстро, не то Асаад разрубит тебя на куски!

Палач подошел к обреченному и поднял сверкнувший на солнце симитар.

Махмуд наконец сдался неотвратимой судьбе и, издав мучительный стон, склонил голову.

– Видит Аллах, что…

Продолжить он не смог. Острый как бритва клинок рассек воздух, и Асаад одним ударом отрубил голову Махмуда.

Беатриса закричала от ужаса, когда голова подкатилась к ней.

– Не смей двигаться с места! – приказал эмир, а затем сделал знак палачу. – Исполняй наказание, которое я приготовил для этой змеи!

Асаад толчком ноги свалил все еще стоявшее на коленях тело Махмуда и шагнул к Беатрисе. Сдерживаться дальше Герольт уже не мог.

– Пощади ее, господин! Не оскверняй себя кровью христианки! – крикнул он в надежде задеть честолюбие эмира. – Она всего лишь сделала то, что мы ей приказали! Если тебе хочется еще крови, пролей нашу!

– Будь спокоен, ваша кровь тоже прольется, – заверил его эмир. – И если я отказываю себе в удовольствии сделать всех вас короче на голову, это еще не значит, что вы легко отделаетесь! Я знаю, что вы не боитесь смерти. И поэтому я велю вас высечь. Это унизит вас больше, чем клинок моего палача. А теперь делай, что я тебе велел, Асаад!

Палач левой рукой схватил длинный локон Беатрисы, грубо рванул его назад – так, что девушка издала полный смертной тоски крик, – и отсек волосы у самой ее головы. Затем он толкнул ее в спину коленом. Девушка распласталась на каменных плитах. С гримасой отвращения на лице палач бросил волосы к ее телу.

– Брось ее в подвал вместе с сестрой, но отдельно от рыцарей, – приказал эмир евнуху. – А их самих ты переведешь в другую камеру, а затем обыщешь прежнюю до последней царапины на стенах. Возможно, они и сейчас там что-то прячут. Отныне ты отвечаешь за них головой!

– Слушаюсь, благородный эмир! Тебя больше не побеспокоит этот рыцарский сброд, – заверил посеревший от страха Кафур.

– Но сначала позаботься о том, чтобы обоих наших дворян подвесили к перекладине в стойле. И пусть они отведают кнута! – распорядился Тюран эль-Шавар Сабуни. – По двадцать ударов – не больше и не меньше!

С этими словам эмир покинул задний двор и направился в сад.

Жизнь тамплиеров полна страданий, и за годы службы Герольт успел натерпеться боли, полученной от ранений. Но одна только мысль о предстоящем испытании приводила его в ужас. Герольт уже не мог сдержать злость на Мориса.

– Ты действительно выработал великолепный план, – гневно прошептал он.

– Иншалла! В этот раз моя идея, возможно, была не слишком хороша. Но в другой раз я обязательно послушаюсь тебя, – ответил француз. По нему было видно, как сильно он переживает. Благоразумие пришло слишком поздно, и им обоим предстояло кровью расплатиться за содеянную глупость. Но эта плата могла быть гораздо выше, о чем свидетельствовали отрубленная голова и окровавленное тело Махмуда, неподвижно лежавшие на земле.

14

Лодка спокойно плыла вниз по реке. На двух плохо одетых мужчин, сидевших в ней, никто на берегу или на проплывшей рядом лодке не пожелал бы взглянуть во второй раз. На Ниле такие бедняки, даже перед наступлением темноты продолжающие опускать сети в воду, надеясь хоть на самый ничтожный улов, представляли самое заурядное зрелище.

– Осторожнее, сейчас появится дворец, – произнес сидевший на корме Тарик. Он продолжал перебирать дырявую сеть, в то время как Мак-Айвор работал веслами. – Держись от острова на приличном расстоянии. И опусти голову ниже. Охранники не должны увидеть повязку на твоем глазу, даже если взглянут на нас случайно.

– Я уже осторожен, – ответил Мак-Айвор. Он сменил обременительную бурку на поношенную одежду и куфью – платок, который носили на своих головах феллахи. Исцарапанный железный колпачок на глазу он спрятал под другим платком, чтобы тот не выделялся на его лице даже издалека.

Сейчас течение проносило их на расстоянии сорока-пятидесяти шагов от западного берега острова Рода с его величественными усадьбами. Ежегодный разлив Нила продолжался, и поэтому вода в реке сохраняла красноватый оттенок. Едва Мак-Айвор успел ответить, как заросли пальм на берегу острова закончились и показались высокие стены дворца эмира Тюрана эль-Шавара Сабуни.

Рыцари принялись украдкой разглядывать его, делая вид, что заняты починкой сети. В действительности же они смотрели на каменную пристань, на канал, уходивший вглубь острова по направлению к дворцу, и на караульные посты. Пристань эмира доходила до южной границы его владений. Она имела шагов пять в ширину и двадцать в длину и располагалась параллельно стене дворца. Рядом с узкой, обитой железом дверью в стене, через которую мог пройти только один человек, стоял домик с крышей из пальмовых листьев. В тени этого дома сейчас бездельничали четыре вооруженных охранника в черной, украшенной золотыми галунами одежде. Скуку своей однообразной службы они разгоняли с помощью игры в кости, и до рыцарей доносился их смех. На стене никакой охраны видно не было.

Край пристани соприкасался с каменным бордюром канала. Там, где канал подходил к окружавшей дворец стене, красовались высокие, вровень с этой стеной, двустворчатые ворота. Обе створки покрывали горизонтальные и вертикальные полосы железа шириной с грудь человека. За внутренней стороной ворот виднелась мачта. Она принадлежала паруснику, на котором эмир вместе с любимыми женами и толпой гостей совершал увеселительные прогулки по Нилу. По словам Ахмеда Гавара, канал уходил вглубь усадьбы шагов на пятьдесят и там упирался в беседку.

Рыцари не стали довольствоваться одним только беглым осмотром набережной. Еще не доплыв до северного конца острова, они взялись за весла, развернули лодку против течения и поплыли вверх, чтобы осмотреть западную сторону дворца второй раз, а затем и третий. Как всегда, ночь наступила почти мгновенно, но рыцари продолжили изучение дворца. Особенно важно было узнать распорядок службы караульных. Увеличивается ли их число с наступлением ночи или сокращается? Но с наступлением темноты на берегу по-прежнему оставалось четыре охранника, которые теперь продолжали свою унылую службу при свете факелов.

Вернувшись в свое мрачное убежище, расположенное возле мечети эль-Хаким, рыцари принялись обсуждать результаты наблюдений.

– Тарик, ты был прав. Самое слабое место в охране дворца – это набережная, – сказал Мак-Айвор. – На этом мы и должны сыграть. Внезапно напасть на караульных и обезвредить их будет не так уж трудно.

– Нам не понадобится это делать, – возразил Тарик. Он уже обдумал и такую возможность. – Крики и звон оружия выдадут нас, охрана во дворце узнает о нападении прежде, чем мы сможем войти в дверь. Поэтому надо подумать, как незаметно проникнуть через ворота канала.

На лбу Мак-Айвора образовались складки.

– Через ворота канала? Как ты себе это представляешь? Они наверняка открываются лишь изнутри!

– Да. Но разве ты не заметил, что железные полосы на них изрядно проржавели? – ответил Тарик. – Эти ворота уже порядком обветшали, их давно следовало заменить. Но ведь Аль-Кахира – это не пограничная крепость, а сердце страны мамелюков. Должен ли такой человек, как эмир, бояться нападения? Если во дворце нынешнего султана случится переворот, дворец Тюрана штурмовать не станут. Его скорее выманят из дома под благовидным предлогом или подошлют к нему убийцу. Поэтому нижняя часть ворот, которая лежит под водой и вряд ли достает до дна, должна находиться в еще худшем состоянии. Если повезет, то, имея хорошие инструменты, в прогнивших брусках между железными полосами можно будет вырезать большую дыру, а через нее – незаметно пробраться внутрь усадьбы. К тому же в это время года вода в реке очень мутная.

Мак-Айвор ошеломленно посмотрел на Тарика.

– Прекрасная идея! И ты снова сможешь использовать свой особый дар! – Однако в ту же минуту воодушевление Мак-Айвора уступило место сомнению. – Но есть одна мелочь, которая может нам помешать.

– Какая же?

– Как же мне перебраться на другую сторону? Ведь вода – это не моя стихия, – задумчиво произнес шотландец. А затем он признался: – Понимаешь, брат, под водой меня охватывает сильный страх. Только пусть это останется между нами, ладно?

– Можешь на меня положиться, – улыбнулся Тарик. – Но не ломай над этим голову. Я знаю, как тебе проникнуть в усадьбу и при этом не захлебнуться. А теперь давай достанем Святой Грааль и совершим вечернюю молитву.

Когда Тарик принес наверх старый парусиновый мешок и вынул из него черный, отделанный драгоценными камнями куб, Мак-Айвор впервые увидел восьмиугольную пластину, купленную Тариком у Амира ибн Садаки.

– Что это за странная вещь? – удивленно спросил шотландец. – Сверху серебро, а снизу золото. Объясни, что это такое. Может, это семейный талисман, доставшийся тебе в наследство от предков-бедуинов?

Тарик рассказал ему, как он приобрел эту вещь в «доме золота».

Мак-Айвор крутил восьмиугольник в руках и рассматривал его со всех сторон.

– Какая-то мешанина линий и знаков. Они ведь даже не соприкасаются друг с другом. Ничего такого, что хоть отдаленно напоминало бы какой-нибудь рисунок. Словно эта пластинка составлена из разных кусков. Взгляни-ка, – и Мак-Айвор указал на окантовку пластины. – Тут повсюду маленькие трещины.

Тарик пожал плечами.

– Возможно. Понятия не имею, что это такое. А теперь положи этот языческий амулет обратно, и давай начнем молитву.

Мак-Айвор положил пластину в мешок, опустился на колени перед черным кубом и погрузился в молитву.

Следующим утром они затемно вышли из дома и направились к гавани Аль-Макс. Рыцари сели в лодку и налегли на весла. Солнце еще только начинало всходить за горами Мокаттам, а его лучи едва осветили небо над горной грядой, когда Мак-Айвор снова поменял бурку на обычную поношенную одежду. Тамплиеры уже плыли мимо верхней части острова Рода.

– Приготовься, – прошептал Мак-Айвор, хотя никто не мог их здесь услышать. В тишине раннего утра собственный голос казался ему слишком громким.

Тарик сбросил с ног сандалии, затем одежду. На нем осталась лишь надежно закрепленная набедренная повязка, за которой торчал нож. Он прыгнул в воду рядом с лодкой. Мак-Айвор, откинувшись всем телом на другой борт, следил за тем, чтобы лодка не перевернулась.

– Давай, левантиец! Только ради Бога будь осторожнее! Мне уже не по себе оттого, что я должен буду сидеть в лодке один, не зная, как у тебя идут дела.

– Да пребудет с нами милосердный Господь!

Наконец перед глазами рыцарей появились знакомые силуэты пальм – южная оконечность острова была близка. Тарик отпустил край лодки и поплыл в сторону дворца. Путь к устью канала ему указывали факелы караульных. И хотя он знал, что охранники не могли заметить его в воде, он старался погружать голову как можно глубже и дышать только через нос. Сердце Тарика учащенно билось при мысли, что ему предстоит оправдать Божье доверие и использовать свое особое дарование. Хотя ему уже дважды удалось это сделать, волнение все же не оставляло его. Тарик знал: понадобится приложить большие усилия, чтобы пустить воду в свои легкие, дышать, как рыба, и верить, что при этом его не охватит приступ удушья. Если он поддастся страху, всплывет и начнет извергать из своих легких воду, тогда все пропало!

Перед входом в канал Тарик в последний раз набрал в легкие воздуха, чтобы затем погрузиться в воду и рывками поплыть вперед. Видимость в воде не достигала и длины протянутой руки, поэтому ему приходилось полагаться только на чутье. Левантиец держался рядом с каменной стеной канала. Внезапно перед ним возникли створки ворот – темная, почти черная стена.

Но прежде чем Тарик нащупал деревянную часть одной из створок, он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Теперь он должен был решить: либо набрать полные легкие воды, либо немедленно всплывать.

«Господи, окажи мне помощь и в этот раз, позволь мне воспользоваться силами, которые ты мне даровал! – мысленно взмолился Тарик, напрягая все силы духа и тела для того, чтобы произошло чудо. – Да исполнится твоя Божественная воля!»

Тарик чувствовал, как за его лбом начала шевелиться какая-то раскаленная острая игла, способная в любой момент обернуться тараном, пробивающим его череп изнутри. Однако это огненное острие не причиняло ему боли. Тарик открыл рот и впустил воду в легкие. Он хорошо чувствовал, как они наполняются. Обычный человек должен был испытать при этом страшную боль. Но Тарика внезапно наполнила таинственная сила, и его легкие получили возможность дышать под водой.

Левантиец и в этот раз воспринял все происходящее как чудо. Изумление и благоговение переполняли его.

Тарик обследовал погруженные в воду части ворот. Он нащупал место, в котором гвозди проржавели почти насквозь и уже не могли прижимать железо достаточно надежно. С помощью ножа рыцарь проверил прочность дерева. В одном месте клинок вошел в бруски по самую рукоятку. Здесь можно было проделать довольно большой лаз, через который удастся пробраться на ту сторону. Чтобы в следующий раз найти это место, тамплиер воткнул нож в гнилую древесину. Затем он оттолкнулся от ворот и поплыл назад. Тарик чувствовал, что с каждым вздохом в легких его остается все меньше воздуха. Таинственные силы постепенно начинали покидать его.

Тем временем Мак-Айвор удерживал лодку на уровне канала. Тарик проплыл под суденышком и вынырнул на противоположной его стороне. Он дождался, когда лодка отплыла на достаточное расстояние от дворца, и лишь тогда забрался в нее.

– Ну что? – спросил шотландец. – Гнилые? Или не очень?

Тарик рассмеялся.

– Еще какие гнилые! Мне нужен лишь хороший инструмент. Понадобятся лом, крюк и клещи. На базаре этого добра великое множество.

– У нас еще достаточно времени. Ведь эмир уедет на охоту только завтра. Да, хотел бы я тебе помочь, – вздохнул Мак-Айвор, – но под водой не могу.

– Не думай об этом. Я уже все подготовил. Возместишь свое отсутствие позже, когда мы проникнем во дворец и там завяжется драка. Тогда-то я и пропущу тебя вперед.

– Можешь быть уверен, за мной дело не станет. Господи, когда же наконец я смогу взять в руки меч и схватиться с мусульманами! Но постой, мне ведь не удастся прыгнуть в воду с оружием и пролезть через дыру в воротах! Я камнем пойду ко дну!

– Я позабочусь о том, чтобы доставить на ту сторону достаточно оружия для нас и наших друзей, – успокоил его Тарик: – Пробравшись на ту сторону, я присмотрю место, в котором можно будет спрятать оружие. В крайнем случае заверну его в парусину и положу на дно канала по ту сторону ворот.

– Надеюсь, я тоже смогу пройти через них живым, – сказал Мак-Айвор. – Только потом нам надо будет переодеться в одежды телохранителей эмира. Вряд ли мы сможем приобрести ее, не вызвав подозрений. Поэтому купим черную блестящую ткань. Хотя портной из меня никудышный, моего мастерства вполне хватит, чтобы пришить золотые галуны. Как ты на это смотришь?

– Здорово придумано! – ответил Тарик. – А чтобы одежда осталась сухой, мы спрячем ее в надежно просмоленный бочонок. Положим в него камень и привяжем к спрятанному на дне оружию. Являться во дворец мокрыми нельзя.

Большую часть дня рыцари провели на базарах. Они купили необходимые инструменты, черный шелк и галуны, бочонок, мешок из грубой ткани, швейные принадлежности и оружие. В одной из оружейных лавок Тарик подобрал четыре надежных меча и три кинжала. Мак-Айвор купил себе арбалет и несколько стрел. Под конец Тарик приобрел прочный лук и колчан с четырьмя оперенными стрелами.

Затем рыцари разыскали лавку мастера замочных дел. Они рассказали ему, что купили огромный старый дом, ключи от которого потерялись, и под этим предлогом купили у него полтора десятка разной величины отмычек. Рыцари заверили старика, что придут к нему еще раз и закажут необходимые ключи. По выражению лица немногословного мастера трудно было понять, поверил ли он своим клиентам. Дома рыцари обмотали каждую отмычку тканью: после проникновения во дворец и спуска в подвал они не должны были звенеть.

С наступлением темноты рыцари снова сели в лодку и направились к острову. Нырнув под воду, Тарик начал делать пролом в левой створке ворот. Чтобы обломки дерева не всплыли и не привлекли внимания охранников, он прятал их в специальный мешок, притороченный к поясу.

Работа оказалась гораздо труднее, чем ожидал Тарик. Силы его иссякали очень быстро. Левантийцу пришлось несколько раз делать перерыв и каждый раз уходить из опасного места через канал. Во время все более продолжительных пауз Тарик сидел на камнях вдалеке от дворца и набирался сил.

К полуночи брешь в створке была уже достаточно большой для того, чтобы через нее смог пролезть и Мак-Айвор. Но для разведки на той стороне ворот у Тарика уже не оставалось сил. В лодку он забирался с помощью шотландца.

Дома после обильного ужина с несколькими кубками вина друзья вернулись к обсуждению нерешенных вопросов.

– Как мы проникнем во дворец, уже известно. Но когда мы освободим Герольта и Мориса, обязательно начнется погоня, – задумчиво сказал Мак-Айвор. – Об этом мы еще не подумали.

– Конечно, уходить придется по воде. С четырьмя караульными на пристани мы справимся.

Шотландец вздохнул.

– Я уже размышлял об этом. Но на нашей старой лодке мы далеко не уйдем.

Тарик кивнул.

– Это понятно. Поэтому нам нужен хороший быстроходный парусник из тех, что плавают по Нилу. Он называется джерма. На нем в полной темноте мы сможем покинуть Аль-Кахиру и еще перед восходом солнца добраться до дельты Нила. Там река имеет много ответвлений, и мы сможем спрятаться в одном из них.

– Конечно, джерма все же лучше, чем лодка, – согласился Мак-Айвор.

– Купить ее будет не так уж сложно, – продолжал Тарик. – Любой владелец продаст свой парусник, если цена будет выгодной. Нам подойдет даже старая джерма, лишь бы она имела узкий корпус и быстро ходила.

– Прекрасно. Но знаешь ли ты, как с ней обращаться на море? Лично я при необходимости смог бы сидеть на веслах и держать курс. Но все остальное мне неведомо. И еще. Где ты собираешься бросить якорь? Ты думаешь, караульные дадут нам высадиться на пристани?

– Жизнь, конечно, полна чудес, но на такое я даже не рассчитывал, – согласился Тарик. – Хотя лучше всего было бы высадиться именно там, на пристани. И возможно, нам это удастся. Чтобы все получилось, нам потребуется помощь еще одного человека, умеющего молчать.

– Где же его взять?

– Я подумал о Масламе Крысе и двух его сообщниках, – ответил Тарик.

– Не думаю, что можно на них расчитывать.

– Тогда подождем, пока нас осенит какая-нибудь замечательная идея, – уверенно сказал Тарик.

Рыцари еще много часов провели в размышлениях о том, чем можно заинтересовать караульных, как пристать на паруснике к пристани дворца и отвлекать охранников, пока Морис и Герольт не будут освобождены.

– Мы должны исходить из того, что в отсутствие эмира караульные будут не слишком бдительны, – задумчиво произнес Мак-Айвор и сделал глоток вина. – И по-настоящему их смогут увлечь только две вещи – вино и женщины.

– Вот именно! – подхватил Тарик. – Кто во время такой скучной службы сможет противостоять искушению вином, женщинами и музыкой? Причем вино должно быть особенно крепким.

На лбу Мак-Айвора образовались складки.

– И как ты это себе представляешь?

– Чтобы отвлечь караульных, нам надо будет всего лишь нанять для увеселительной прогулки по Нилу пару уличных танцовщиц. Каждая получит по динару. Музыку обеспечат Али Омар и Захир Намус. Добавим сюда большой кувшин вина – и мы будем иметь все необходимое, чтобы заинтересовать караульных и причалить к пристани, – продолжал Тарик развивать идею Мак-Айвора.

Друзья еще некоторое время обсуждали эту мысль. Наконец они легли спать с чувством огромного облегчения: их план теперь обрел четкость и ясность.

Прошли три дня, прежде чем рыцари завершили приготовления. Тарик дважды осуществил ночное обследование внутренней части канала. Под килем прогулочного парусника эмира он положил завернутое в парусину оружие, а также маленький, хорошо просмоленный бочонок с одеждой: костюмами караульных и подходящими тюрбанами. Он также лишил весла парусника подвижности с помощью клиньев и кусков каната. Если это судно захотят отправить в погоню, для его подготовки понадобится некоторое время.

Затем Тарик заручился помощью Масламы и его приятелей, не посвящая их, разумеется, в суть предприятия. Днем раньше эмир отбыл на охоту в горы вместе с друзьями, телохранителями и слугами.

Тарику не пришлось долго уговаривать бродяг – ему стоило лишь назвать сумму денег, которую он готов был заплатить за их особые услуги. Маслама, похоже, решил, что Тарик собирается похитить из гарема эмира женщину. Левантиец не стал его разубеждать.

Маслама также не удивился и тому, что он снова должен был раздобыть два больших сосуда с нафтой [34]34
  Нафта – горючая смесь, подобная «греческому огню». Она также не поддавалась тушению с помощью воды. Нафту можно считать предшественницей современного напалма.


[Закрыть].

– Ты загадочный человек, и у тебя есть тяга к сомнительным предприятиям. Я сразу понял, что ты не простой деревенский парень, – ухмыляясь, заявил он. – Но мне нравится, как ты себя ведешь. Мне по душе, что ты даешь огоньку богатеям, которые обращаются с нами, как с грязью. Я найду для тебя эту чертову нафту!

Но найти джерму оказалось гораздо труднее. Во-первых, для того чтобы оценить настоящий корабль, рыцарям не хватало знаний, и сведущего в таких делах человека у них тоже не было. Во-вторых, такая покупка нанесла бы ущерб их и без того полегчавшей дорожной кассе. Друзья искали небольшой парусник. Пусть он будет и не в наилучшем состоянии, но построен добротно и сможет быстро доставить их к дельте Нила.

Наконец, Тарик нашел владельца джермы, которая удовлетворяла всем его запросам. Корабль с типичным для здешних мест треугольным парусом обладал изящными линиями, что указывало на его быстроходность, а над палубой красовалась просторная надстройка, придававшая джерме вполне солидный вид. «Фахита» [35]35
  Фахита – певчая птица, разновидность голубя, которую арабы часто держали у себя в домах.


[Закрыть] – как назвал свой парусник Карим Масуд, седой жилистый человек – за свою жизнь успела побывать в руках многих владельцев. Доски, из которых была сделана джерма, давно посерели, парус был во многих местах заштопан и покрыт заплатками, а корпус пропускал довольно много воды.

Как только владелец «Фахиты», ходивший на ней по Нилу с двумя своими племянниками, заметил в глазах Тарика интерес, он принялся расхваливать парусник на все лады. Торговля в каюте, во время которой было выпито несметное количество сладкого чая, грозила затянуться до бесконечности, пока наконец Тарик и хозяин не сошлись на цене, устроившей обе стороны. За дополнительную, хотя и очень скромную сумму Карим Масуд также согласился отпраздновать продажу «Фахиты» на ее борту. Торжество должно было состояться вечером следующего дня.

Затем Тарик отправился к мастеру, у которого он купил новый парус из черной ткани. Левантиец спрятал покупку в мешок и поручил Мак-Айвору отнести его домой.

Вернувшись домой, Тарик завернул в ткань четыре тонкие стрелы. Лук и колчан он положил в мешок с парусом.

Чуть позже левантиец нашел трех уличных танцовщиц, согласившихся вечером следующего дня принять участие в увеселительной прогулке по Нилу. А когда Тарик поинтересовался, согласятся ли танцовщицы еще за несколько динаров выдержать приставания мужчин, то тоже получил согласие. Тарик объяснил девушкам, куда они должны будут прийти за два часа до наступления темноты.

Покончив с танцовщицами, Тарик отправился к торговцу Мохаммеду эль-Малюку, чтобы продать ему еще несколько драгоценных камней. Никто не мог знать, когда возможность обменять камни на золотые и серебряные монеты представится снова. Они и на этот раз совершили сделку со взаимной выгодой.

– Наконец-то я верю, что наш план удастся, – облегченно произнес Мак-Айвор, когда Тарик вернулся и сообщил, что все приготовления закончены. – Господи, поскорее бы все это осталось позади!

– Мне бы тоже хотелось не ждать еще целый день, а покончить с этим уже сегодня, – ответил чуть живой от усталости Тарик. – Но к спешке подговаривает черт, как сказал бы мой отец. А терпение – это ключ к успеху.