Текст книги "Амулет воинов пустыни"

Автор книги: Райнер Шрёдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

9

– Работорговцы! Это они убили Гариба и увели сестер, – твердо сказал Джамал, когда он вместе с Селимом изучил следы, оставленные в окрестностях лагеря. – Здесь прошел караван, в котором было от сорока до пятидесяти верблюдов. Это мог быть только Тибу эль-Дин со своей бандой.

– Но как же они отыскали наши следы? – растерянно спросил Морис.

Селим пожал плечами.

– Это известно одному лишь Аллаху! Не думаю, чтобы они нашли лагерь по нашим следам, ибо те уничтожил самум. Они набрели на нас случайно, по прихоти судьбы. Другого объяснения у меня нет.

– По крайней мере, двое из нас должны были остаться, – произнес Мак-Айвор после того, как Гариб был погребен.

– И что бы из этого вышло? – с горечью спросил Тарик. – Сейчас они тоже были бы закопаны в песок. Ничего другого ждать не приходится. Ведь ты слышал, что в банде этого Тибу эль-Дина от двадцати до тридцати человек!

– Больше. Судя по следам, от тридцати до сорока, – мрачно сказал Джамал.

– Мы должны найти караван, освободить Беатрису и Элоизу и… – Морис прикусил губу, а затем продолжил: – и забрать то, что принадлежит нам. Они не могли уйти слишком далеко.

– Должно быть, они ушли на расстояние половины дневного перехода, – сказал Селим, качая головой. – Но могли уйти и на два перехода, и на три. Вы не сможете ни догнать их, ни освободить женщин. Лучше выбросьте эту затею из головы, франки! Потому что…

Француз взглянул на него, сверкая глазами.

– Я так не думаю! Мы дали священную клятву! И пока в нас теплится хотя бы искра жизни…

– Подожди, Морис! – оборвал его Тарик. – Не стоит сейчас терять голову. Дай хабиру договорить до конца. – И он обратился к Селиму: – Пожалуйста, прости моему товарищу его волнение и продолжай.

Селим царапнул Мориса взглядом и продолжил, обращаясь к другим рыцарям:

– Вы можете быть безумно отважными и опытными воинами. Вы можете при этом обладать магическими силами. Но с бандой работорговцев вам не совладать, потому что Тибу эль-Дин и его люди умеют драться. К тому же их намного больше. Да, у нас теперь восемь верблюдов. Но эти животные обессилены и не могут сейчас отправиться в погоню. Судите сами, гнать верблюдов следом за бандой – значит обрекать их и себя на верную смерть. Да и в бурдюках у нас осталось слишком мало воды…

– Это правда, – согласился Герольт. – Но ведь ты сам сказал, что караван мог уйти вперед всего лишь на половину дневного перехода.

– Чтобы догнать их, нам понадобится по крайней мере целый день, если не полтора. Причем уже через сутки мы останемся без воды, – объяснил хабир, – потому что путь, которым идет караван, отличается от нашего.

– Ничего не понимаю, – произнес сбитый с толку Морис. – Ведь еще вчера ночью мы говорили, что работорговцы направляются в Дофу. Значит, они должны пройти оазис Сива. Но ведь и мы идем в том же направлении!

– Нет, мы шли в том же направлении, – вмешался Джамал, давший Селиму выговориться до конца. – Дело в том, что оазис Сива лежит в пяти, а то и в шести днях пути отсюда. С двумя бурдюками воды, которые у нас остались, мы не сможем до него добраться. Хабир совершенно прав, свои жизни мы можем спасти единственным способом: свернуть на восток. Там находится колодец под названием Бир Гамаль [40]40
  Бир Гамальозначает «верблюжий колодец».


[Закрыть]. Мы дойдем до него не раньше, чем через три дня. На три дня воды у нас, возможно, хватит.

– Согласен с тобой, шейх Салехи, – подтвердил Селим. – Бир Гамаль – наша единственная надежда на спасение. Я во всяком случае не собираюсь слепо идти на верную смерть. Пойдете вы со мной или нет – думайте сами. Я же решил идти со своими последними верблюдами в Бир Гамаль, чтобы потом вернуться в Аль-Фаюм.

Рыцари наконец осознали безвыходность своего положения. Упорствовать и идти вслед за караваном бандитов означало погибнуть. Морис упал на песок и закрыл лицо ладонями, как будто боялся, что кто-нибудь увидит на его лице слезы беспомощности и боли.

Мак-Айвор, бледный как смерть, вынужден был опереться на обломки носилок, чтобы сохранить равновесие.

В глазах Тарика осталась одна пустота. Когда он наконец заговорил сдавленным голосом, губы его дрожали:

– Прости нам нашу оплошность, аббат! Мы не должны были спускать с него глаз ни на мгновение. Я никогда себе этого не прощу! Как мы будем жить с такой виной на сердце?

– Этого не может быть, – в отчаянии пробормотал Герольт. – Этого просто не может быть…

– Вы ведь говорите вовсе не о сестрах, которым угрожает страшная судьба? – тихо спросил Джамал. – Речь идет о черном кубе, который вы берегли как зеницу ока? Верно?

– Да. Это наша святыня. И мы отдали бы жизни, чтобы узнать, где она находится, – слабым голосом ответил Герольт.

– О каком черном кубе вы говорите? – удивленно спросил Селим.

Джамал сделал предупредительный жест и улыбкой попросил хабира о снисхождении.

– Я и сам точно не знаю, но не в этом дело. Ты ведь слышал, что это святыня, за которую они готовы отдать жизни. – Лицо Джамала стало серьезным и задумчивым. – Однако меня сейчас интересует другой вопрос. Этим людям я обязан жизнью. И мне необходимо знать, существует ли у них возможность догнать караван и вместе с тем сохранить себе жизнь.

– Нет! – вырвалось у Селима. – Такой возможности нет. Мы уже обсудили это.

– Ты прав, дорогой хабир. Но я не подумал вот об этом, – ответил Джамал и дотронулся до висевшего на его шее амулета.

Глаза Селима широко раскрылись.

– Клянусь Аллахом! Неужели я ошибся? Или это действительно лаухат альф сувар?! – воскликнул он.

Джамал кивнул.

– Ты не ошибся.

Рыцари удивленно переглянулись. Тарик спросил:

– «Доска тысячи образов»? – Именно так переводилось название лаухат альф сувар. – Но, если я не ошибаюсь, в Аль-Фаюме ты называл этот талисман по-другому – «братья неба».

– Первое название верно так же, как и второе, – ответил Джамал. – Этот амулет имеет два названия, равно как и два лица.

– Неплохое имечко, – язвительно произнес Морис. – Правда, название «доска тысячи царапин и знаков» подошло бы этой вещице больше.

– Но как же этот амулет может нам сейчас помочь? – спросил Герольт.

Джамал помедлил с ответом, рассматривая священный предмет.

– У этой вещи, которая приносит благословение и отвращает от своего обладателя несчастья, есть и другие свойства. Она служит путевым указателем, проводником и ключом к одной из тайн пустыни.

Селим поднял ладони.

– Хватит! Ни слова больше! – сердито прокричал он. – Наши жизни висят на волоске, а ты собрался рассказывать нам легенды! Во имя священного слова Аллаха, не говори этого всерьез, шейх Салехи! Наше единственное спасение – это Бир Гамаль, а не легенды, которые рассказывают вечером у костра!

– О каких легендах идет речь? – вмешался взволнованный Мак-Айвор. Он был готов вцепиться за любую спасительную соломинку, даже принявшую вид языческого амулета. – При чем здесь «доска тысячи братьев»…

– «Тысячи образов». Или «братья неба», – поправил его Морис.

Но шотландец едва расслышал его.

– Да пусть хоть «доска тысячи небес», как бы он ни назывался! Джамал, чем этот амулет сможет нам помочь? Расскажи нам легенду…

– Вы должны запастись терпением, ибо так быстро ее не расскажешь, – предостерег Джамал. – К тому же я уверен, что это вовсе не простая легенда, какими так богат наш народ.

Селим громко вздохнул.

– Вижу, что ты побывал в руках у хорошего рассказчика, дорогой шейх. Я тоже слышал о золотых городах, об исчезнувших оазисах райской красоты, о долинах, в которые ведут ворота из драгоценных камней! Все это такой же бред, как россказни о несметном войске, сгинувшем где-то за Пустой четвертью.

Джамал спокойно выслушал Селима.

– Ты имеешь полное право так думать, – ответил он хабиру. – И ты уже высказал свое мнение. Моя же обязанность – рассказать своим спасителям то, что мне достоверно известно.

Рыцари, получившие новую надежду, подошли к Джамалу поближе. Кто знает, может быть, он действительно поведает нечто такое, что укажет им путь к спасению Беатрисы, Элоизы и Святого Грааля.

– Так расскажи! – потребовал Морис.

– Слова хабира правдивы, – начал Джамал. – Истории, которые мы узнаем от своих предков, действительно богаты легендами об исчезнувших оазисах и таинственных долинах, которые спрятаны где-то в необозримом море песка к юго-западу от Сивы. Одна из таких легенд повествует о невидимых воротах медного города. Эти ворота открываются лишь перед избранниками Аллаха – потомками пророка. В собрании сказок, которое содержит больше тысячи историй [41]41
  Речь идет о сказках «Тысячи и одной ночи». Первоначальные тексты этого собрания существовали уже в те времена.


[Закрыть], говорится, что одним из таких избранников был наместник Дамаска по имени Муса ибн Нусаир. Он нашел в пустыне город с невидимыми медными воротами. Все его жители погибли от жажды.

– Хороший оазис! – саркастически произнес Селим.

– Несметные сокровища, найденные в стенах этого города, Муса ибн Нусаир забрал с собой, – невозмутимо продолжил Джамал. – После него никто не должен был найти дорогу к городу в пустыне. Так гласит одна легенда. Другая рассказывает о персидском царе Камбисе, который завоевал Египет много веков назад [42]42
  Согласно трудам Геродота (ок. 490–425 до н. э.), который считается отцом историографии, это событие произошло в 525 г. до Рождества Христова.


[Закрыть], задолго до Божественного откровения, случившегося с пророком Мухаммедом. Когда Камбис достиг верхнего течения Нила, он послал пятидесятитысячное войско в оазис Сива. Воины должны были пройти туда через пустыню и покорить тамошних жителей, аммонийцев. Но это огромное войско не дошло до оазиса. Пустыня поглотила его, и все воины оказались погребенными под горами песка. Войско стало жертвой страшного самума, подобного которому не бывало ни прежде, ни после этого. Вот что мне известно.

– Пятьдесят тысяч воинов с серебряными мечами и в золотых шлемах исчезли бесследно. Хорошая история! – усмехнулся Селим. – Конечно, караваны исчезали всегда, да так, что и следа их нельзя было найти в течение десятилетий. Но иногда пустыня выпускает из своих объятий останки мертвых. А вот кости воинов Камбиса так и не нашли. Не говоря уже об их серебряных мечах и золотых шлемах.

– Какое отношение к твоему амулету имеют эти истории? – нетерпеливо спросил Герольт.

– Я рассказал их вам, чтобы объяснить, насколько велика и сильна пустыня, которая умеет прятать свои тайны даже от нас, бедуинов. А ведь мы знаем ее лучше всех на свете, – сказал Джамал. – А теперь я хочу вернуться к исчезнувшему оазису, о котором упомянул хабир. Их, подобных легендарному оазису Зарзура, на самом деле много. Один из них назывался Вади Хамра [43]43
  Вади Хамраозначает «красная долина».


[Закрыть]. Именно там появилась «доска тысячи образов».

Селим помотал головой.

– Прости, шейх Салехи, но у меня нет времени для сказок, – сказал он. – И если оазис Вади Хамра действительно существует, это не отменяет того обстоятельства, что спасти нас может только Бир Гамаль. Искать Вади Хамра с двумя бурдюками воды смерти подобно. Лично я собираюсь идти к колодцу Бир Гамаль, и чем скорее, тем лучше.

С этими словами Селим отошел на несколько шагов в сторону, чтобы разжечь костер и приготовить хлеб. К тому же он хотел поскорее осмотреть остатки разграбленных работорговцами вещей и решить, какие из них можно будет взять с собой.

Рыцари смущенно посмотрели друг на друга, а затем снова обратились к Джамалу. Прежде чем принять чью-то сторону, они хотели узнать о значении восьмиугольной пластины.

– Итак, ты утверждаешь, что долина с оазисом Вади Хамра действительно существует. Твой амулет может привести нас туда? – тревожно спросил Герольт.

– Я уверен, что этот оазис существует, – убежденно ответил Джамал. – И если правда то, что мой дед рассказывал моему отцу, Вади Хамра находится где-то в Пустой четверти, в четырех-пяти днях пути к юго-западу.

– Предположим, это действительно так. Предположим также, что воды нам хватит на пять дней пути. Как это поможет нам догнать каравай работорговцев? – поинтересовался Тарик. – Я думаю, что Тибу эль-Дин со своей бандой идет прямо к оазису Сива, то есть двигается в северо-западном направлении. Если мы сначала отправимся на юго-запад искать Вади Хамра, то, даже если там окажется достаточно воды, это обойдется нам в восемь-десять дней обратного и дополнительного пути. За это время работорговцы уйдут так далеко, что мы уже никогда не сможем их догнать.

К изумлению рыцарей Джамал ответил:

– Догонять их нам не придется. Если мы отыщем Вади Хамра, то еще раньше самого Тибу эль-Дина окажемся на пути, который к западу от Сивы уходит на Дофу. Давайте я попробую нарисовать этот путь.

Джамал подобрал небольшую палочку и начал рисовать ею на песке у ног рыцарей.

– Здесь находится наш лагерь. В пяти-шести днях пути к северо-западу находится Сива. – Бедуин обозначил две точки. Затем на западе от их лагеря он изобразил большой овал, верхняя часть которого почти достигала точки, представлявшей оазис Сива. – Ни один караван не пойдет прямо через Пустую четверть. Все торговые пути обходят это безжизненное море песка. Покинув оазис Сива, караваны сначала довольно долго идут на запад. После колодца Бир Хамид, что в двух днях пути от Сивы, дорога уходит на Магриб. Сначала она ведет в юго-западном направлении, а затем сворачивает прямо на юг, к Дофе. Таким образом, если попытаться перейти Пустую четверть, понадобится гораздо меньше времени, чтобы выйти на дорогу за колодцем Бир Хамид.

– Прекрасно! Но где же может быть этот Вади Хамра? – спросил Морис.

– Примерно здесь. – Джамал поставил крестик на своем рисунке. – Вади должен состоять из двух узких ущелий, встречающихся под острым углом. Там, где ущелья находят друг друга и где простирается долина Вади, по преданию и находится оазис. Достигнув его, мы сможем наполнить водой бурдюки, уйти из долины Вади по северо-западному ущелью и через четыре-пять дней пути выйти на караванную тропу за колодцем Бир Хамид. Мы окажемся там раньше, чем Тибу эль-Дин со своей бандой. Только не будем сейчас решать, как мы поступим дальше.

– Над этим мы позже поломаем головы, – согласился Мак-Айвор. – Главное, что у нас появилась возможность подкараулить этот караван!

– Да, Вади Хамра действительно дает такую возможность. Но это всего лишь легенда, а не твердое знание, основанное на личном опыте, если я правильно понял шейха Салехи, – мрачно произнес Морис.

– Ты прав. Я действительно не пытался найти Вади Хамра, хотя ходил в Пустую четверть и добирался даже дальше того места, в котором может находиться оазис. Но то, что мне известно о Вади Хамра и «доске тысячи образов», – это больше, чем просто легенда. Эти сведения я получил в основном от своего деда и частично от отца.

– Но что же они тебе рассказали? – снова спросил Герольт. – При чем здесь эта странная пластинка? И как она может привести нас в оазис?

Джамал надолго замолчал, будто все время мира оказалось в распоряжении путников. Наконец он произнес:

– «Братья неба» – не столько указатель пути к Вади Хамра, сколько ключ к его секретному входу и своего рода хабир, который приведет к выходу из его северо-западного ущелья. Когда-то таких пластин было восемь, и эта – одна из них. В давние времена они принадлежали Вади аль-Хараса.

– И кем были эти «хранители долины»? – спросил Тарик.

– Они были лучшими воинами моего племени, – ответил Джамал. – Мой дед и сам знал о них мало, потому что те времена давно прошли. Но ему было известно, что наше племя охраняло эту тайную долину. Так было до тех пор, пока наших предков оттуда не изгнали, в результате чего им пришлось искать новую родину. Место, которое должны были охранять лучшие воины нашего племени, дед называл также Вахат аль-Нифус аль-Сайха.

– «Оазис странствующих душ»? – тихо повторил Мак-Айвор. – Это ни о чем не говорит.

– Не спрашивайте меня, почему это место так называется, – продолжил Джамал. – При всем желании я не смог бы сказать вам больше. Когда дед посвящал моего отца в тайну «доски тысячи образов», он лежал на смертном одре и уже едва мог говорить. Я так и не понял всего, что он тогда сказал. Собственно, я и не должен был слышать этот разговор. Отец и дед просто не заметили моего присутствия. Я тогда был младше, чем эта девочка, Элоиза. А когда к предкам уходил мой отец, он уже помнил меньше, чем я сам. Возможно, так получилось потому, что я вырос с этим знанием и постоянно думал о заветном оазисе. Кроме того, мой отец относился к этой легенде так же, как и наш хабир. Поэтому он и забыл его.

– Что еще ты запомнил из того рассказа? – спросил Морис. – Есть ли еще что-то, кроме неясных намеков? Пока они вызывают множество вопросов и не дают ни одного твердого ответа.

Джамал кивнул.

– Тот, кто хочет сделать «доску тысячи образов» ключом и хабиром, должен знать тайну, которая позволит собрать из нее единственно верную картинку. Лишь «падающий с неба сокол» откроет тайные ворота, и только «змея, лежащая на остром краю» покажет единственный проход через северо-западное ущелье.

– Теперь я вообще ничего не понимаю, – замотал головой Герольт. – Как, ради всего святого, из этой пластины можно собрать какую-то картинку? Или ты хочешь сказать, что надо увидеть какой-то рисунок среди этих линий и значков?

– Нет, картинку надо именно собрать, – подчеркнул последнее слово Джамал. Он обеими руками взял восьмиугольник за края и сказал: – Вот так.

Изумленные рыцари увидели, как под нажимом сильных пальцев пластина распалась на части неодинаковых размеров и форм. Всего таких частей оказалось шестнадцать. На каждой из их сторон оказались такие же щели-пазы, которые можно было увидеть по краям целого амулета. Благодаря им маленькие прямоугольники из кедра составляли прежде единую пластину.

– Клянусь терновым венцом нашего Спасителя! – вырвалось у Мориса. – Теперь я понимаю, почему эта пластинка называется «доской тысячи образов»! Ведь это… Ну и фокус!

Джамал едва заметно улыбнулся.

– Ты прав, франк. С помощью этих частей можно составить не только тысячу изображений, но еще несколько сотен в придачу. Но правильны лишь два из них: «падающий с неба сокол» и «змея, лежащая на остром краю».

Герольт взял несколько кусков пластины и приложил их один к другому.

– Ты, конечно, не раз пытался составить из них нужные картинки, – сказал он. В его голосе прозвучал вопрос, который хотели бы задать и другие рыцари.

– Конечно. Но из этих шестнадцати пластинок можно собрать бессчетное количество образов, – задумчиво сказал бедуин. – Иногда изображение уже почти готово, и на место не хотят вставать всего лишь две части, а то и одна. Но при этом линии и значки на поверхности картинки не имеют смысла.

– А это означает, что, хотя у тебя есть ключ к тайной двери и указатель к скрытому выходу из ущелья, ты не можешь им воспользоваться, – заключил Герольт. – Все это говорит о том, что Вади Хамра существует. И мы найдем этот оазис!

Бедуин кивнул.

– Я пришел к такому же выводу. – Он сделал короткую паузу, а затем с серьезным видом продолжил: – Я не хотел бы вас уговаривать. Защити меня от этого Аллах! Если бы вы не спасли мою жизнь, мне бы и в голову не пришло посвятить вас в тайну «доски тысячи образов», отважиться на поиски и пойти с вами в Пустую четверть. Но поскольку я обязан вам жизнью, моя честь требует не отказать в помощи своим спасителям. Однако пойдете ли вы на это, зависит только от вас!

Рыцари молча переглянулись, все еще продолжая переваривать рассказ Джамала об исчезнувшей долине Вади и тайне амулета.

Первым заговорил Мак-Айвор.

– Черт возьми, я согласен! Поставим на карту все! Что нам терять?

Герольт кивнул.

– Ты прав. Лучше довериться нашему шейху и, если придется, погибнуть в проклятой пустыне, чем сдаться и не использовать единственную возможность, какой бы ничтожной она ни была.

Тарик согласился с друзьями.

– Лучше погибнуть под знаменем, чем провести остаток жизни в позоре, – твердо сказал он. – Час нашего поражения еще не пробил.

Морис мрачно усмехнулся.

– Поверите или нет, но я всегда тайно мечтал заслужить лавры открывателя затерянного в пустыне оазиса, в существование которого никто не верит, – мрачно пошутил он и протянул друзьям руку. – Ну что ж, давайте будем искать этот гостеприимный оазис странствующих душ и найдем его. Друг за друга в верности и чести, друзья!

Рыцари соединили руки и хором повторили:

– Друг за друга в верности и чести!

10

Герольт скорее висел на поводьях, чем вел за них своего верблюда. Устойчивость, которую проявляло терпеливое животное в мягких песках этих серповидных дюн, была настоящим подарком для рыцаря и немного смягчала его мучения.

«Думать только о предстоящих десяти шагах! Видеть только дюны! Не смотреть в эту призрачную даль!» – мысленно приказывал себе Герольт. И он повторял эти приказы без конца, как строки бесконечной литании.

С тех пор как рыцари и шейх расстались с Селимом и вторглись в Пустую четверть, прошло уже три невыносимо знойных дня. Сначала хабир хотел отдать им за соответствующее вознаграждение только пять вместо семи верблюдов. Наконец, после долгих уговоров он согласился отдать еще пару. И дело было не в деньгах. Все решил наполовину полный бурдюк, который Джамал отдал хабиру в дополнение к деньгам. Конечно, делать этого не следовало. Запас рыцарей и Джамала состоял всего лишь из трех неполных бурдюков с водой.

Когда шейх передал хабиру бурдюк, рыцари тревожно переглянулись. Но они не остановили Джамала. Конечно, воды у них оставалось слишком мало, опасно мало. Однако у них было семь верблюдов. Если им удастся вовремя выйти через Вади Хамра на караванную тропу, ведущую в Дофу, и с Божьей помощью не только заполучить обратно Святой Грааль, но и вызволить сестер Гранвиль, дальнейший успех похода будет зависть только от верблюдов. К тому же количество животных в этом случае будет равняться количеству путников.

Однако сейчас рыцари почти не думали о том, как им перехитрить работорговцев и отнять у них добычу. Все это лежало в раскаленной добела дали. А сейчас, по мере того как бурдюк пустел, путников начинал охватывать страх. Что если Красная долина действительно окажется всего лишь легендой? Тогда им грозит смерть от жажды.

Одна дюна возникала перед ними за другой, а исчезнувшая долина все не показывалась на горизонте. Перед воспаленными глазами путников не появлялось ничего, кроме однообразного волнистого ландшафта. Песок под их ногами становился все более сыпучим, ноги погружались в него все глубже, а продвижение вперед требовало все больше сил. Но и ехать верхом было не легче – в седлах путники оказывались беззащитными перед солнцем.

«Пустыня не прощает ошибок!» – вспомнил Герольт слова хабира. Неужели он допустил ошибку, доверившись Джамалу? Но разве был у них выбор? Неужели они должны были смириться с потерей Святого Грааля и сестер Гранвиль и уйти с Селимом к колодцу Бир Гамаль? Но они никогда не простили бы себе отказа от единственного шанса на победу! Они были просто обязаны отправиться на поиски Вади Хамры! В этом нет и не может быть сомнений!

Герольт поднял голову и посмотрел на своих товарищей. Они тоже заметно устали, в том числе и Джамал. Каждый из них прятался в скудную тень, которую отбрасывал верблюд, и, опустив голову, с трудом передвигался по песку. Путники уже давно не разговаривали друг с другом. У них не хватало сил даже на это.

Мак-Айвор споткнулся, повис на поводьях своего верблюда, сделал несколько неуверенных шагов и опустился на песок.

Джамал знаком объявил привал и снял со спины верблюда бурдюк с остатками воды. Кожаный сосуд в его руках совсем опал, стал почти плоским. Воды в нем осталось едва ли на полдюжины кружек. Каждому из них хватило бы на хороший глоток, но и это не смогло бы утолить ставшую невыносимой жажду. Что же дальше?

Когда рыцари опустились на песок в тени верблюдов, Джамал протянул бурдюк Мак-Айвору.

– Пей!

Шотландец упрямо помотал головой. Говорить он уже не мог. Он стыдился своей слабости и не желал оказаться тем, кто сделает еще один глоток и уменьшит запас воды.

– Каждый из нас сделает по глотку, – произнес Джамал скрипучим, но сильным голосом. – Я ваш хабир, и будет так, как я скажу! – С этими словами он развязал бурдюк и поднес его к своим губам.

Герольту показалось, что шейх только сделал вид, будто набрал в рот воды и проглотил ее. Он поднял бурдюк недостаточно высоко для того, чтобы вода поднялась со дна.

Джамал передал бурдюк Тарику, а затем наступила очередь Герольта. Когда рыцарь языком почувствовал воду, отдающую дубильными веществами, его руки задрожали. Ему пришлось собрать все силы, чтобы удержаться от искушения влить в свое пересохшее горло остатки драгоценной влаги.

Когда все получили свою долю воды, Мак-Айвор не стал долго отказываться от ее остатков. И бурдюк опустел. В этот момент издалека донесся странный звук. Он все усиливался, становился громче и отчетливее. Сначала его можно было принять за жалобный плач, но потом он превратился в глухой зов, эхом летевший над цепью дюн.

Герольт вскочил. Он хотел забраться на гребень дюны.

– Там кто-то кричит! – попытался воскликнуть рыцарь. Но из его горла донесся только болезненный хрип.

Джамал взял Герольта за руку и удержал на месте.

– Там никого нет. Это поют дюны.

Герольт с недоумением взглянул на бедуина.

Тот кивнул.

– Да, это поющие дюны! [44]44
  Пение дюн физика объясняет довольно просто. Когда ветер переносит песчинки, они при трении получают электрические заряды. Под действием ветра песок сползает с края дюны. Образуется небольшая лавина, во время которой разряжаются миллиарды отдельных песчинок. При этом кажется, что дрожит вся дюна – отсюда и эти странные, похожие на плач и причитания звуки. Жители пустыни принимают случаи этого редкого явления природы за голоса демонов и других духов, обитающих в дюнах.


[Закрыть]Такая музыка погубила многих путников, измученных жаждой. Им казалось, что их кто-то зовет. Но тот, кто последует призыву, заблудится и умрет.

Наконец Джамал поднялся и продолжил шествие на запад. Привал показался путникам слишком коротким. Час за часом рыцари влачились следом за бедуином, но картина, представавшая перед их глазами, оставалась неизменной. Им не хватало дыхания. Языки лежали в пересохших ртах, как тряпки, готовые окончательно их удушить. Каждому путнику глоток воды принес лишь небольшое облегчение. И сознание того, что в бурдюке не осталось ни капли влаги, делало их жажду совершенно невыносимой.

«Сколько мы еще продержимся? – с растущим отчаянием спрашивал себя Герольт, пытаясь вспомнить рассказы Джамала и хабира. – В этой части пустыни человек способен прожить без воды восемь или одиннадцать часов. И сколько же часов нам осталось? Четыре? Пять?»

Небесная печь раскалила дюны добела. Горизонт дрожал, как кривое зеркало, отражающее полную пустоту.

– Смотрите! – крикнул вдруг Морис дрожащим голосом. – Вода! Озеро! Там должен быть оазис!

– Там ничего нет! – остановил его Джамал. – То, что ты видишь, всего лишь бахер эль-альфрид – «вода сатаны». Обманное видение.

Это действительно была всего лишь фата-моргана – мираж, созданный дрожавшим на горизонте воздухом. Чем ближе подходили путники к мнимому озеру, тем больше оно отдалялось от них.

Шатаясь от усталости, они продолжали идти. Около полудня силы их, казалось, иссякли. Делать остановки им приходилось все чаще.

Наконец они сделали привал у подножия небольшого холма, расположенного между двумя цепями дюн. Джамал рукой провел по песку и вдруг вздрогнул так, будто его укусил скорпион.

– Вода! – крикнул он.

Рыцари с испугом посмотрели на него: уж не помутился ли разум шейха Салехи?

– Верьте мне, тут живет желобчатый родник! – продолжал взволнованный бедуин. – Мы спасены!

– Что здесь живет? – едва произнес Герольт.

– Желобчатый родник! – повторил Джамал. – Хвала Аллаху, пославшему нам воду! – И с этими словами он начал руками копать песок.

– Наверное, он действительно сошел с ума, – тяжело дыша, сказал Морис. – Если бы там был источник, на поверхности можно было бы заметить сырость или что-нибудь в этом роде.

Однако Джамал не ошибся. Сопя и задыхаясь, он копал песок до тех пор, пока не вырыл яму примерно в полтора локтя шириной и в локоть глубиной.

– И где же вода? – спросил Морис, стеклянными глазами глядя на яму. – Я ничего не вижу.

– Наберитесь терпения. Забудьте о яме, которую я выкопал, и не думайте о воде, иначе родник не выйдет на поверхность! Это древняя примета бедуинов, – сказал Джамал. – Не говорите о воде, не поминайте ее ни единым словом! Если вы будете вести себя так, как я сказал, через час здесь будет вода. Ее окажется достаточно для того, чтобы все мы утолили жажду!

Братья по ордену тамплиеров слишком устали, чтобы задавать дальнейшие вопросы. Достаточно было и того, что им представилась возможность просто лежать на песке и никуда не идти. А если они вообще не смогут подняться и встретят смерть прямо здесь, значит, такая судьба была им предначертана. По крайней мере со своей стороны рыцари сделали все возможное. Они положили свои жизни на весы судьбы, чтобы спасти Святой Грааль и вызволить Беатрису и Элоизу. Все остальное было в руках Всевышнего, который мог и простить тамплиерам их оплошность.

Постепенно сознание рыцарей померкло. Они оказались в состоянии, похожем и на сон, и на лихорадочный бред.

Никто не смог бы сказать, сколько времени прошло, когда вдруг раздался торжествующий крик Джамала:

– Аллах всемогущий! В яме стоит вода!

Рыцари подползли к бедуину и недоверчиво заглянули в яму. Она действительно была заполнена водой.

– О Господи… это правда… Вода… Это… это чудо, – пыхтел Мак-Айвор. – Это настоящее чудо, потому что здесь не может быть воды!

Бедуин рассмеялся.

– Да, этот источник [45]45
  Рассказ о желобчатом источнике – не выдумка автора. Такие источники действительно существуют, и возникают они там, где грунтовые воды подходят близко к поверхности земли. Исследователь пустынь Ханс-Иоахим фон дер Эш объясняет феномен желобчатых источников так: «Влажность связывает песок, находящийся в непосредственной близости от источника. В то время как другие участки пустыни ветер постоянно передвигает, влажный песок всегда остается на одном месте подобно холму. Чтобы извлечь воду из желобчатого источника, надо снимать верхний слой песка до тех пор, пока пальцы не ощутят влажность. Копать глубже, как правило, не имеет смысла. Свежая яма теперь предоставлена сама себе (нетерпеливое раскапывание ее дна может только повредить). И через час, а то и через полчаса чудо произойдет».


[Закрыть]в Ливийской пустыне и в самом деле можно считать одним из чудес всемогущего Аллаха!

Путники осторожно набирали воду кружкой и по очереди пили. Глубокая яма наполнилась водой, и их воля к жизни быстро окрепла, в них вселилась уверенность. Если пустыня перед самой гибелью рыцарей подарила им родник, может быть, она подарит им и долину Вади Хамра?

Когда была вычерпана вся вода, путники стали ждать ее повторного появления, надеясь наполнить бурдюки.

К великой радости тамплиеров, их надежды сбылись. Правда, на этот раз заполнения ямы водой пришлось ждать намного дольше. Рыцари спокойно наблюдали за тем, как живительная влага медленно поднимается со дна ямы. Снова проснулся их интерес к амулету и возможностям составлять из его частей бесчисленные картинки. За прошедшие дни и ночи они не раз пытались соединить мелкие пластинки так, чтобы они приняли вид падавшего вниз сокола или вытянувшейся змеи. Но линии и знаки на поверхности пластины никак не желали составляться в отчетливый рисунок.

Когда уровень влаги в яме перестал подниматься, путники обнаружили, что вышедшая на поверхность вода заполнит один из бурдюков на треть. Такой запас воды позволял им пережить по крайней мере остаток дня и всю ночь.

С наступлением темноты они устроили привал – первые, сравнительно теплые часы после заката надо было использовать для сна. А отдых был путникам крайне необходим. Вскоре Джамал разбудил рыцарей. В течение холодной ночи надо было пройти как можно дальше, к тому же в движении холод переносился легче.

Судя по положению луны, только что перевалило за полночь, когда шедший впереди Джамал вдруг попятился назад с гребня дюны, на которую только что взошел, и начал тащить назад своего верблюда.