Текст книги "Обитель Варн"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– кивнул на эффектную вывеску ресторана.

– Да, я и есть не хочу… Спать уже не могу. Лекции тоже мимо…

– Зря. Любовь – любовью, а обед должен быть по расписанию. На борьбу за свое

счастье нужны немалые силы. А у тебя от голода их нет и на борьбу с депрессией,

не то что с соперником. Слушай старших: вперед за деликатесами с убойным

количеством витаминизированных калорий. Усладим желудки, а заодно разомнем мозги.

Две-то головы лучше, а, племяш? Ты пойми, бабы, пардон, мамзели и мадамы любят

сильных, непробиваемых, а ты что мякиш: мни – не хочу. Не интересно им, а тебе в

итоге маетно, – болтал Гнездевский, пропуская парня в помещение ресторана.

Витражные окна в средневековом стиле, резные столы и стулья, полумрак,

разбавленный неоновым светом свечей, тягучая музыка древности довершили начатое

капитаном – парень совсем размяк, расстроился и чуть не плакал, оглядывая

интерьер ресторана.

– Красиво, правда? – обвел взглядом серые камни стен и гобеленов Гнездевский.

– Жутко, – просипел Игнат, хмуря брови.

– Что так? По-моему, очень даже. Экзотика. Вон гобелен видишь? Настоящий между

прочим: сцена битвы при Пуатье. Какой век?

– Пятнадцатый.

– Незачет. 1356 год от рождества Христова. Ладно, оставим историю стран,

вернемся к твоей истории. Меню посмотрел? Что приглянулось?

– Ничего.

– Ясно, – Гнездевский щелчком пальцев подозвал официанта и заказал обед на

свое усмотрение. Вскоре стол ломился от обилия аппетитных блюд.

– Нам это не съесть, – заметил парень.

– Придется, – улыбнулся мужчина, принимаясь за утиную грудку. – Ты ешь и

рассказывай. Винца вон для аппетита глотни. Знатное вино, Игнат, отвечаю.

Парень потянулся к высокому бокалу, попробовал рубиновой жидкости и выпил все,

вслушиваясь в органную рапсодию, бередящую душу.

– Закусывай, – опять потревожил его горькие раздумья мужчина, подливая вино и

кивая на порцию утки. Парень нехотя принялся есть, но больше пил вино и

задумчиво смотрел на мужчину, решая, стоит ли ему поведать свою грустную историю

безответной любви. Дядя Игнат, конечно, не отец с матерью. Что ценно: опытный,

умный, уверенный в себе. Родителям, о чем бы с племянником ни говорил, разговоры

не передает, принимает любой юношеский бред серьезно. Но впервые Игнат не

решался открыться даже ему, не знал, как. А надо бы, надо – подгонял сам себя.

Кто еще сможет помочь ему, совет дельный дать, выслушать без насмешки и колких

намеков на неадекватность психики? Не мать же.

– Дядя Игнат, – решился парень. Зажал в руке бокал с вином, поддавшись к

мужчине, – вы в вампиров верите?

Мужчина исподлобья серьезно посмотрел на племянника, не спеша дожевал кусочек

утиной грудки, вытер губы салфеткой и, положив ее на стол, с достоинством кивнул.

Игнат чуть не поседел за эти пару минут размышлений Гнездевского. Вглядывался

пристально в лицо родственника, боясь увидеть удивление, непонимание,

настороженность, насмешку во взгляде. Нет, тот был абсолютно серьезен и вел себя

так, словно племянник спросил не о вампирах, а о животном, занесенном в Красную

книгу.

Гнездевский не стал давиться уткой, изображая неподдельное удивление вопросом

юноши. Он понимал, что тем самым спугнет того, поэтому решил вести себя

осторожно, на равных и без всяких фальшивых атеистических вздохов и ахов.

Мальчик – ниточка, к вожделенным погонам майора. Если вести себя с умом, и

увлечение племянника вампиром окажется правдой, а не игрой воображения Инги, то

парня можно использовать, как приманку, взять живьем предмет его страсти и… О,

все, что дальше – рай. И погоны майора – лишь минимальная часть уготованного

капитану Эдема.

– А что вы знаете о них? Ваша служба связана как-то с этими существами? Правда,

что есть прививки от их… очарования?

Гнездевский нахмурился: не слишком ли ты информирован для своих лет, малыш?

– Мать поведала? – спросил осторожно.

– Почему мама? Откуда она может знать? – насторожился в ответ юноша.

– Ей в два раза больше лет, чем тебе, и потом, она моя сестра.

– Да, правда, – успокоился Игнат. – Нет, она ничего не говорила. Мы не

касались этой темы.

– Боялся, что будет косо смотреть?

– Да.

– А почему, собственно? Вполне оправданный интерес. Еще Шекспир говорил – `есть

многое на свете, друг Гораций'…Так что тебя интересует по вампирам? Прививки?

Да, есть. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю тебе как родственнику, без

передачи в третьи руки. Информация секретная. Не подводи меня.

– Что вы, дядя Игнат. Я никому не скажу, не маленький, понимаю.

– Хорошо. Тогда поговорим, как мужчины, откровенно – с чего вдруг тебя данная

тема заинтересовала?

– Сложный вопрос. Даже не знаю, что ответить… – парень задумчиво повертел в

руках салфетку, глотнул для смелости вина и выдохнул в лицо мужчины. – Я

влюбился в вампира.

– Та-ак, – протянул Гнездевский, внутренне ликуя. Внешне же он выглядел

невозмутимо серьезно. – Ты уверен? Не думаешь, что девушка всего лишь создала

соответствующий имидж, чтоб привлечь твое внимание?

– Нет, – мотнул головой парень. – Я разговаривал с тем, кто сделал ее

вампиром.

`Оп-па! – чуть не взвился от радости капитан, но лишь поерзал на стуле от

нетерпения:

– Подробности поведаешь?

Игнат хотел задать тот же вопрос, чтоб знать то, что, оказывается, знает любой

служивый. Но, видя искреннюю заинтересованность дяди, капитана СВОН,

мужественной, даже героической личности, проблемой, по сути, мальчишки, решил

сначала ответить, а потом, спрашивать. Неприятно будет, если дядя разочаруется в

нем. И все же не сдержался, полюбопытствовал:

– Неужели такая серьезная организация, как СВОН, верит в существование вампиров?

– Не только верит, но и проводит исследования. Данные твари расплодились и

стали очень опасны для человека. Количество их жертв растет день ото дня, —

решил напугать парня Гнездевский. Страх способствует откровенности. – Это

серьезная проблема для человечества в целом, но пути ее решения пока не найдены.

А речь уже идет о том – кто кого. Трупы без единой капли крови множатся, и

принимать за миф существование кровососущих особей мы уже не можем, не имеем

права. Вот так, парень. Грустно? Нет, ужасно. Войны, переделы территорий

закончились, терроризм притих. На планете мир и покой. Мы летаем на экскурсии на

Лунные станции, смотрим в иллюминатор на сияние Венеры, тратим два часа, чтоб

пересечь Атлантику, добраться из Осло в Дели. Делаем инъекции, чтоб избавиться

от онкозаболевания. Нам не страшна экспансия из космоса, голод и гибель от

кипящей лавы какого-нибудь Везувия, решившего проснуться. Технический прогресс,

процветание наций – расцвет человечества. И вдруг какая-то тварь, сказочный

персонаж, вампир, угрожает народу, спокойной, стабильной жизни всей планеты…

Капитан смолк, засомневавшись – не перегнул ли он, устрашая парня? Молодежь

пошла впечатлительная – побледнел вон, что твое приведение.

– Разболтался я. Не вздумай кому-нибудь даже спьяну рассказать, а то лишишься

дяди.

– Но почему информация о вампирах скрывается от населения? Раз они опасны

настолько, люди должны знать, быть во всеоружии…

– Как ты себе это представляешь? Сколько веков люди смеялись над триллерами про

этих тварей, сочиняли романы, снимали фильмы. И вдруг: это истинная правда,

господа! Запасайтесь осиновыми колами и чесноком! Представляешь, что будет?

– Они не помогают.

Гнездевский замер, поздравляя себя: ах, ты! А контакт-то близкий, раз уже и

средства былинные в ход пошли. Удача, капитан, редкостная удача. Только не

сорвись, племяш с кукана…

– Рассказывай, как вляпался, – приказал.

– Понравилась мне одна девушка. Не описать ее: ирреальная, такую только во сне

увидеть можно, – взгляд парня стал мечтательным, чуть тоскливым, летящим вдаль,

к неведомой мечте. Вампирше. – Странная она – неуловимая. Отвернулся – ее нет.

Я ее Чайкой назвал…

Капитан внимательно слушал откровения парня и хмурился: кого-то напоминали ему

задействованные в рассказе персонажи. Даже мысль мелькнула – неужели выжила? Нет,

не может быть. Но описание внешности и имя – Лесс. А мужчина – вылитый

Бэфросиаст граф Рицу. Ничего себе совпадения! Но если правда? Ах, Лиса, ну, до

чего живучая. Какой подарок начальству. Да, она станет алмазом в короне

Гнездевского, а если с умом провести операцию по захвату не одной, а получается

– двух особей! Это станет венцом карьеры!

Так-так-так – отстукали пальчики капитана по столешнице. На племянника

приманить Лису, на нее – Бэфросиаста. Ах, дурачок, повелся все-таки на Сталеску.

Специалистка-то какая. Жаль в расход ее, а придется. На этот раз он не только

лично будет руководить операцией, но и лично пустит девчонке пулю в лоб.

Проследит, чтоб вторичного воскрешения не последовало, а заодно отомстит Рицу,

превратив его в подопытного кролика. И получит повышение. Одним ударом три цели!

`С меня причитается, Господи. Кину тебе на храм, не обижу, но и ты не обидь'.

Капитан не стал медлить, достал из нагрудного кармана пиджака портативный

компьютер и открыл перед племянником:

– Смотри внимательно, Игнат, этот к тебе наведывался? – открыл файл с

фотографиями Бэфросиаста, накопленные за долгие годы в мечте о встрече. Удачных

было мало – то смазанные, то ретушированные, то в профиль. И все ж узнать, если

видел близко, не трудно. Взгляд у вампира специфический и внешний вид

запоминающийся.

– Он, – выдохнул парень, побледнев. Уставился на дядю вопросительно.

– Матерый хищник, – качнул тот головой. – Против такого лома, доложу я тебе,

приема нет. Как ты еще жив – загадка. Везунчик.

Мальчишка позеленел и, судя по виду, был готов упасть в обморок: выпитое вино

смешало мысли и усилило негативные ощущения. По спине холодом пробежал страх.

Зубы щелкнули, издав возглас:

– Как же спасти Лесс?!

Капитан хмыкнул: нашел о ком печалиться. Она уже труп.

Открыл другое приложение и развернул снимок Алисы Сталеску:

– Это твоя ненаглядная?

– Лесс… – прошептали губы юноши. Взгляд впился в дорогие черты, дрожащие

пальцы потянулись, желая прикоснуться к девушке, пусть хоть на снимке.

Гнездевский захлопнул компьютер, не сдержав довольной улыбки, и вновь постучал

по деревянной столешнице: не сглазить бы свое везение. Ох, не поскользнуться бы

только, не оплошать, взять в руки само к нему плывущее. Успеть…

– Значит, она к тебе прилетает? – уточнил на всякий случай.

– Да. Как ее спасти, дядя Игнат? Она точно не вампир, я вам клянусь.

– А как тогда она летает? – усмехнулся криво, да тут же опомнился. – Ладно,

частности. Ну-ка, еще раз расскажи, что было, когда ты ее первый раз к себе

привел?

– Зачем?

– Есть задумка, как твоей красавице помочь. Излагай, я обдумаю.

Гнездевский слушал повторный рассказ не менее внимательно, чем первый, и

переспросил:

– Посмотрела в зеркало и упала? Обморок?

– Нет, заснула. До ночи спала. Когда проснулась, ничего не помнила. Я тогда ее

обманул, – покаялся парень, свесив голову.

– Зеркало… – протянул задумчиво капитан: новость. Ценная информация или

выдумка ослепшего от любви пацана? Надо проверить. Как? Да, что далеко ходить?

Профессор Зелинский! Свихнут на мифах старикан из старой гвардии Паранорма. Как

раз в этом городе живет!

– Сегодня она прилетит?

– Не знаю. Она прилетает, когда хочет, без предупреждения и так же улетает. Но

я жду ее каждый день. Так что вы придумали, дядя Игнат? Как ей помочь, вырвать

из лап этого упыря?

– Посмотрим, вьюношь, – с серьезным видом заверил капитан, вставая. —

Обнадеживать пока не буду, сначала с ребятами проконсультируюсь. Встретимся

вечером.

– Дядя Игнат, не нужно другим про нее знать, – забеспокоился парень.

– Понятно, можно и не прямо поспрашивать, – заверил его Игнат, успокаивая. —

Но скорей всего, красавицу твою придется взять и на пару недель поместить в

больницу. Организм-то промыть и восстановить нужно, сам соображай.

– А если кто-то узнает?

– Успокойся ты. Ничего твоей зазнобе не сделают. Вернут человеческий облик и

выдадут тебе на руки. Готовься к свадьбе, племяш.

Игнат облегченно вздохнул – дяде он верил. Тот, по мнению парня, на подлость

способен не был, и если что обещал – исполнял. И если о свадьбе заикнулся —

значит, точно можно лететь в ювелирный и выбирать кольца. Юношу подкинуло, он

спешно направился к выходу, не дожидаясь, пока мужчина расплатится с официантом.

– Профессор Зелинский? – заглянул в аудиторию капитан. Оглядел старика, что

застыл при его появлении. Прошел к нему, показал удостоверение. – Где бы нам с

вами поговорить без лишних ушей?

– А-а! – очнулся тот, засуетился, складывая лекционные тетради. – Сейчас,

минутку. Да, да. Пойдемте в мой кабинет.

Указал на дверь у окна, пропуская мужчину. Они прошли в маленький, но уютный

кабинетик, заставленный книгами, сели за стол, друг напротив друга:

– Ну-те-с, чем обязан, господин капитан?

– Мне нужна информация о вампирах, в частности, о воздействии на этих тварей

обычного зеркала.

Кустистые брови Зелинского взметнулись вверх:

– Простите, чем вызван интерес?

– Профессор, вам еще раз удостоверение показать?

– Нет, я понял, кто вы, но… чтоб получить подобного рода информацию нужна

санкция свыше. Простите, капитан Гнездевский, я не вправе разглашать информацию

без личного устного и письменного указания начальника Паранорм или полковника

Горловского, курирующего данный отдел. Вы должны это понимать.

– Нет времени на затребование санкции. Вы получите ее, обещаю, но вечером.

Устроит?

– Нет, – упрямо качнул головой старик.

– Вот как? – нехорошо посмотрел на него Игнат. – Тогда мне придется написать

на вас докладную. А в случае провала готовящейся операции вы будете нести за это

ответственность.

– Глупо пугать старика, – с укоризной посмотрел на него Адам. – Давайте не

будем дискутировать попусту. О своих правах и обязанностях я знаю не меньше, чем

вы о своих. Наши с вами прения ни к чему не приведут, лишь отнимут время. На что

мне, собственно, все равно. Спешить некуда. А вам, я так понимаю, дорога каждая

минута.

Почему старики такие нудные?! – с шумом вздохнул Гнездевский, с трудом пережив

тираду Зелинского.

– Хорошо, что вы предлагаете? У меня действительно нет лишнего времени. И цель

настолько важна, что вы представить не можете, – решил немного приоткрыть карты

капитан и тем подвигнуть старика к откровенности. – До начала операции осталось

несколько часов, а еще не имею четкого плана действий. Из-за вас. Нужна

информация.

– Я отвечу вам на все вопросы, но первое – вы обязуетесь предоставить

письменное разрешение на раскрытие вам некоторых секретных фактов, пусть и

задним числом. Второе, поведаете, к чему такая спешка. Извините, я зело

любопытен, капитан, тем более тема, интересующая вас, всецело связана с

исследованиями, на которые я потратил всю свою жизнь.

`Пф-ф… Шантаж? Силен старик'… – повторно вздохнул Игнат и с готовностью

кивнул: я тебе что угодно расскажу, только будь краток, а?

– Что ж, удовлетворите мое любопытство, я удовлетворю ваше.

– Давайте наоборот, – предложил капитан.

– Я не стану торговаться. Согласитесь, это неуместно. Зная методики общения

спецотдела, могу предположить, что, выведав у меня нужную вам информацию, вы тут

же исчезнете с поля моего зрения, в лучшем случае, отвесив поклон. Следовательно,

договор не будет выполнен, я останусь ни с чем, мучимый любопытством. Но если я

иду на послабления вам, то естественным образом желал бы получить за то мизерную

плату…

– Стоп! – хлопнул ладонью по столу Гнездевский. – Ну, профессор… Мы

планируем взять живого вампира. Очень опасного матерого упыря, что сделал этот

чудесный городок своим пристанищем.

Адам хлопнул ресницами и побледнел, сообразив, о ком идет речь.

Гнездевский же решил, что старик испугался за себя и своих близких, не ведающих

о подобной опасности.

– Мы сегодня ликвидируем их гнездо, вам нечего опасаться. Ваши близкие смогут

спокойно жить, ходить по вечерам. Но вы должны помочь мне, обеспечить их

безопасность.

– Где же обитают вампиры?

– Понятия не имею. Но скоро выясню.

– Тогда как вы собираетесь их взять?

– Вы слишком много спрашиваете, – осек его Игнат.

– Нет, мне просто кажется, над вами кто-то подшутил. В нашем городе нет

представителей столь уникальных существ, иначе я бы знал. Вы задействуете

огромные силы, поднимите специалистов, а в итоге получите пару разнузданных

юнцов, обкурившихся на дискотеке. Фанатов какой-нибудь особо вызывающей рок-группы

или членов кровавой секты. Вас поднимут на смех. А могут и выговор устроить,

разжалование.

– Ничего подобного. Меня ждут повышение и награда за хорошую службу Отечеству,

– с высокомерием сказал Гнездевский. – Я точно знаю, за кем охочусь, и знаю,

что возьму их. Информация абсолютно достоверна, влюбленный юнец не будет гнать

дезу. И так, профессор, каков механизм воздействия зеркал на вампиров?

– Никакого, – тихо ответил старик, закаменев. – Есть теория, базирующаяся на

поверье, что зеркала парализуют мозговые процессы вампиров, но лишь в очень

молодом возрасте. А речь, как я понял, идет о взрослой, очень сильной особи.

Видите ли, господин капитан, вампиры иные существа, но не настолько примитивные,

как вам хотелось бы, наоборот, судя по тому, как умело они маскируются, живут и

развиваются параллельно человеку, и при этом последний лишь догадывается об их

существовании, но не имеет возможности в том убедиться, вампиры хорошо

организованные существа, с высокоразвитым интеллектом. В свете этого факта могу

предположить, что вряд ли их заинтересует свое отражение в зеркале, как обезьян,

если вы его покажете или начнете размахивать им как рапирой. Скорей всего они

просто оденут его вам на голову, чем все и закончится.

– То есть на молодых зеркало действует, а на старых – нет, – заключил Игнат.

– Это лишь одна из гипотез. Не подтвержденная, как вы понимаете исследованиями

за неимением объекта исследований. Живых вампиров до сих пор не удалось увидеть,

не то что взять… хм… в плен.

– Возможно, уже вечером все изменится, и у вас будет подопытный, – усмехнулся

Игнат. – Готовьте лабораторию, профессор. Я вам предоставлю живого вампира и

мертвого. Самку и самца. Можете готовиться к предметным исследованиям.

– А вы приготовите место под внеочередную лычку?

– Естественно, – широко улыбнулся Игнат Гнездевский, вставая. – До свидания.

Капитан давно ушел, а Зелинский все сидел за столом, не имея сил подняться. Он

не хотел, чтоб прайду уникальных существ был нанесен глобальный ущерб. А к

Бэфросиасту к тому же испытывал глубочайшее уважение. Еще питал надежду на его

помощь. Но для этого он должен был помочь вожаку, предупредить об опасности Варн.

Но как? Вновь идти к замку? Опасно, за ним могут следить, да и стар он. Пока

доберется, все кончится.

Тогда что делать? Где и кого именно поджидает капитан. `Влюбленный юнец' – кто

он? 'Юнец'? Значит, скорей всего ловить будут женщину Варн на глупую

человеческую приманку, которая также не в курсе, что таковой является. Кто это

несчастный? Кому он проболтался? Другу, у которого в родне есть далеко не

рядовой своновец, знающий о разработках Паранорма? А может, священнику, старшему

брату, служащему ВПВ… или лично Гнездевскому?

Может, Бэфросиаст знает ответы на эти вопросы? Сможет сопоставить факты,

вычислить направление удара, цель и выявить причину утечки информации?

Ах, как глупо, что они не обменялись координатами для связи! Как недальновидно

со стороны графа!

Каков капитан! Предписание потом, а информацию сейчас!

О-о! А в курсе ли вообще полковник Горловский о предстоящей операции? Не затеял

ли капитан в погоне за лычками собственную игру за спиной начальства?

Связаться бы, узнать… Да, кто скажет?

Профессор встал и нервно заходил по кабинету: нет, ни единой дельной мысли.

Он снял с вешалки пальто и вышел из здания университета, спеша оказаться дома.

Где его размышления никто не прервет, а ценные фолианты знаний, хранящиеся на

полках и на флеш-дисках, поспособствуют принятию нужного решения.

И все ж, как не спешил, замешкался у подъездной двери. Вскинул голову вверх и

страстно прошептал в темнеющее небо:

– Бэфросиаст! Придите ко мне, Бэфросиаст! Я должен вас увидеть! Умоляю,

Бэфросиаст, появитесь! Речь идет о жизни и смерти!

Поднявшийся ветер стал толкать профессора к дверям, насмехаясь над глупым

человечком. Адам вздохнул и шагнул к подъезду.

В это время Гнездевский уже собирал своих людей.

Лесс проснулась, но глаза открывать не спешила. Впервые она четко осознала, что

ей не снятся сны – это память выдает ей картины прошлого. Данный факт вызвал

определенный сумбур в голове, и она пыталась отсечь лишнее от важного и нужного

именно сейчас. То, что Игнат Гнездевский редкостная по всем параметрам сволочь,

в настоящее время имело малое значение, а вот, что и Бэфросиаст…

Лесс открыла глаза и увидела широкую спину вожака, сидящего на краю ее саркофага.

– Ты… – выдохнула Сталеску. Лицо исказила гримаса ненависти, обиды, не

понимания. – Как ты мог, как ты мог так поступить со мной?!

– Ты вспомнила? – спросил не поворачиваясь. Тихо, с нотой печали. Он словно не

услышал возмущения Лесс.

– Да! – резко села девушка, уставилась ему в затылок, жалея, что лишилась не

только человеческого облика, но и пистолета. Сейчас бы она с удовольствием

пустила пулю в затылок упыря. Нет, ну надо же трижды наступить на одни грабли! И

чему ее спрашивается, учил Тропич, если она не распознала в том элегантном

дворянине одиозную тварь! Да что Игнат? Котенок по сравнению с тигром.

– Ты не все вспомнила, – вздохнул Бэф, уловив ее эмоции. Именно такой реакции

он ждал и опасался.

– Я вспомнила достаточно, – бросила, вставая перед ним. – Посмотри на меня и

ответь – по какому праву ты сделал меня себе подобной?! Как ты посмел?! Хитрая

тварь! Вампир!

Бэфросиаст поднял голову и прищурился на рассерженную девушку. Конечно, он мог

бы все объяснить, но смысл? Главное для него стало ясно – он ничего не значил и

не значит для Лесс. Сердце обмануло его:

– Не переживай. Детеныш, увидевший зеркало, останавливается в своем развитии

Варн. Спираль начинает раскручиваться в другую сторону, медленно, но верно.

Второй взгляд в зеркало увеличивает скорость обратной реакции. Третий —

окончательно превращает Варн в человека. В твоем случае. И прошу впредь выбирай

выражения. Мне неприятно слышать не заслуженные оскорбления. Я и мой клан не

вампиры, мы – Варн. Ты пока тоже.

– Ты обычная сволочь, возомнившая себя Богом. Дубль Игната Гнездевского. Тебе

нужно было его сделать вампиром! Вот бы вы повеселились.

Бэф встал – что толку спорить? Ненависть Лесс мутила ее разум, делала ее слепой

и глухой. И доставляла неожиданно сильную боль Бэфросиасту. Он, конечно, не ждал

страстных объятий, слов благодарности, но и ненависти тоже. Да, Лесс не Нэш…

Впервые вожак не знал, что делать.

Он мог дать Лесс зеркало, вывести из сна и отправить из замка восвояси, в

большую человеческую жизнь. В боль одиночества, в чужие нечистые руки, что опять

будут гнуть и ломать ее по собственному усмотрению, подставлять беззастенчиво. В

итоге ее вновь убьют. Нет, одна мысль о том, что ждет Лесс за стенами обители

Варн, что она будет жить вдали от него, сама по себе, один на один в кругу

хищников с ангельскими лицами, не ведая опасности, подставит себя под пулю

Гнездевского, вызывала у вожака странное, щемящее чувство, от которого хотелось

то ли выть, то ли кого-нибудь убить. Но сил отчего-то не было ни на то, ни на

другое.

Оставить Лесс здесь, держать силой, выслушивая ее оскорбления и обвинения. Легко,

он даже слова в ответ не скажет. Главное – она будет перед его глазами, под его

защитой – этого ему довольно, и плата за то мала. Но то, что хорошо ему, плохо

ей. А он не желает быть причиной ее страданий даже чисто гипотетически. Знать,

что любимая мучается по его вине – худшее из зол.

Тогда что выбрать? Пустить все на самотек, на волю случая?

– Я ухожу, – заявила Лесс. Лицо Бэфросиаста закаменело. Он стоял и смотрел

перед собой, забыв, что умеет двигаться говорить. Его мечта была обманом…

Что ж, так тому и быть. Насильно мил не будешь.

– Я не стану тебя держать, но хочу предупредить – ты еще не человек.

– Тогда дай зеркало! – требовательно протянула руку Алиса.

– Я не держу зеркал, – солгал Варн в надежде выиграть пару часов, а возможно,

суток. Может, эта пара часов отсрочки решит все. Появится выход. Подумает Лесс и

поймет, что не права. К чему мечтать? Хватит уже. Любовь, воспетая блаженной Нэш,

миф. Глупо было даже мысль допускать, что она имеет место в реальности. Кот вряд

ли поймет собаку, а огонь полюбит воду.

– Ты лжешь, – качнула головой Лесс. Ей вдруг стало безумно жаль и его, и себя,

того, что было, но больше не повторится. Мало ей грехов, что помог накопить

Игнат и собственная наивность, так еще и Бэф постарался. Один – человек, другой

вампир – а методы одни. Почему Бэфросиаст? Почему именно он решил сыграть в ее

жизни роль злобного гения, отобрав ее у капитана? За что Лесс такое `счастье'?

Смотреть на него, находиться рядом и не сметь прикоснуться. Больно.

– Прощай, – выдохнула Лесс и взметнулась к окну, сбегая не от Бэфросиаста, от

себя. Ведь еще бы минута, и она бы простила все. Но разве так можно?

Нет, меж ними пропасть и пусть так и будет. Она – человек, он – вампир.

Хотя в чем, черт побери, разница?! Кто ее вывел, определил, записал?!

`Будь осторожна', – донеслось до разума тихое, словно прощальное предупреждение

Бэфросиаста.

`Какие благородные вампиры пошли'! – ощетинилась Сталеску, разозлившись, что

услышала лишь это, а не ожидаемое: Вернись. Я люблю тебя.

А впрочем, что бы это изменило?

Она не будет вампиром, не будет киллером, не станет больше убивать ни под каким

предлогом, ни под эгидой патриотизма, ни под стягом сытого ужина. Все, домой, на

пенсию, под трибунал, нож гильотины, под пулю. Но сама, а не другие.

К черту этот гребанный мир с его вывернутыми правилами и законами. К дьяволу

службу, всех капитанов, вместе взятых, славу, деньги, почести, постановления

приказы, лозунги. Политиков, начальников, глупцов и хитрецов; все тайны

вселенной, секреты мирозданья, библейские истины. И любовь туда же.

Лесс затормозила в воздухе, зависла над одной из пригородных высоток, борясь

сама с собой. Как хочется вернуться и банально, чисто по-женски, устроить

истерику, семейную разборку, с битьем посуды о голову любимого, визгом, топотом

ног, слезами, обвинениями, пощечинами. Чтоб в итоге оказаться в кругу его рук, в

спасительных объятьях, выслушивая ласковые слова успокоения, заверения.

Расплакаться, освободить душу от накопившейся грязи и боли, очиститься,

облегчено вздохнуть и заснуть на груди Бэфросиаста, чувствуя тепло его дыхания,

биение сердца.

Нет! – тряхнула головой и, пересилив себя, нехотя полетела дальше: путь назад

для нее закрыт. У вампиров нет сердца. Как нет его у некоторых людей.

Несправедливо, что живые и мертвые так похожи. Природа должна была более четко

обозначить грань меж ними.

Лесс решительно направилась к юнцу, что ждал ее каждый день, пел псалмы во имя

своей погибели. У него точно есть зеркало. Она вновь станет человеком и поможет

ему освободиться от гнетущих чар Варн. А потом будь что будет.

Глава 18.

`Послать бы вас всех к черту. Собрать и оптом отправить в ад'! – подумала Алиса,

разозлившись оттого, что не может лететь, как раньше. Ее словно подменили, изъяв

легкость полета. Теперь она напоминала шарик, надутый обычным воздухом, а не

гелем, и ее тянуло к земле, несло в хаотичном порядке, то поднимая вверх, то

резко опуская вниз. После первого столкновения с забором она подумала, что

теряет координацию движений. После второго – навигацию в воздушном пространстве,

легкость, ловкость. После третьего столкновения уже с деревом она поняла, что

просто теряет облик Варн вместе с навыками и возможностями данных существ.

Черт бы вас всех побрал! – чуть не выкрикнула в небо, опускаясь на асфальтовую

дорожку. Постояла, соображая, в каком направлении двигаться дальше, и пошла

осторожно, словно впервые ступая по земле. И насмешливо констатировала сбой:

разбалансировка всех параметров. Ее походка была пародией на иноходь наполовину

подкованной клячи. Ноги то заплетались, то забывали, что под ними ровная

поверхность, а не воздушная яма, то удлиняли шаг, будто их хозяйка не идет, а

сдает олимпийскую норму по прыжкам в высоту и длину.

Надоело быстро. Алиса остановилась, сосредоточилась и пошла, четко контролируя

каждый шаг, и возликовала – получилось! К конечному пункту прибытия – подъезду

Игната девушка ходила, как все, разве что иногда воспаряла параллельно земле,

удлиняя шаг.

Остановилась у дверей и нажала кнопку домофона.

Профессор Зелинский промучился весь вечер, выискивая выход из создавшегося

положения, и нашел лишь один: набрался смелости и, пробив заслоны, связался с

самим полковником Горловским. Рассказал ему о посещении капитана.

Полковник, судя по его лицу и взгляду, был не в курсе предстоящей операции.

Молчал с полминуты и, к неудовольствию профессора, заявил, подтверждая уже

полученный от капитана приказ:

– Готовьте лабораторию, Адам. За вами вышлют транспорт.

Экран видеосвязи погас, введя профессора в состояние, близкое к панике. Вот и

все – чем он помог графу?

Впрочем, пока не пришла машина, у него еще есть время, у Варн есть шанс.

В порыве обуявшего его отчаянья Зелинский распахнул створки окна и начал взывать

к Бэфросиасту, вглядываясь в темное небо. Конечно – бред, если вдуматься, но в

мире так много чудес и загадок, что в минуты отчаянья человек может поверить во

что угодно и прибегнуть к самым абсурдным средствам, не вдаваясь в подробности.

Великое `авось', хлипкое и безалаберное, главное оружие человеческого арсенала,

достижения целей, как всегда, выступает главным аргументом в любом споре, в

любой ситуации.

И порой, не подводит.

– Где Лесс? – спросила Нэш, подплыв к вожаку. Тот сидел в кресле и хмуро

посматривал на обыденные забавы сородичей. Все, как всегда, словно ничего не

произошло. Славно было бы в это поверить, да не получается.

К чему ему теперь ожившее сердце?

– Так где Лесс? – настойчивей повторила вопрос Варн, почуяв неладное.

– Не знаю! – рыкнул Бэф. Нэш качнуло, Варны смолкли, замерли. Трио поп

музыкантов, что изображали под куполом Смайх, Соувист и Май, не сговариваясь,

рухнули вниз, заняв благообразные позы за столом. Хоф перестал рычать на Урва за

то, что тот мешает ему читать. Коуст перестал душить Гаргу, требуя выплюнуть

съеденную им со злости от проигрыша шахматную фигуру. Рука Майгра, уже

занесенная над спиной сородича, чтоб хлопнуть по ней, помогая фигурке вернуться

на свет, опустилась, не достигнув цели. Тесс и Ойко перестали спорить и даже