Текст книги "Обитель Варн"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

истлело. Единственное, что меня еще держало в замке, это надежда увидеть Софи.

Роберт мне уже многое рассказал, многому обучил, и я понимал, что надежда тщетна,

но человеческое упрямство еще не выветрилось из меня. Я ждал, искал и нашел.

Ничего в том существе, что встретил, не напоминало о хрупкой, милой Софи. Она

превратилась в злобное, тупое животное. Мне пришлось убить ее, как и

предсказывал Роберт. Это было единственно верным шагом. Лучше умереть, чем жить

в таком низком, отвратительном состоянии. Тогда я и поклялся, что найду Юзифаса,

и отомщу за то, что он погубил юную красавицу, невинную девочку… Потом наш

замок забрали за долги, и Роберт привел меня сюда. Я часто бывал в родных краях,

бродил по залам, в которых вырос. Долгое время замок пустовал, о нем шла дурная

слава, и люди боялись его занимать. Но пришло время, его реконструировали,

превратили в музей.

– Скучаешь?

– Нет, – засмеялся Бэф. – Я так понимаю, ужинать мы сегодня не будем,

насытимся мемуарами?

– Нет! – взлетела Лесс, – Хочу есть!

И полетела к окну, слыша за спиной беззаботный смех Бэфросиаста:

`Обожаю, когда ты смеешься'.

`Только не улетай далеко, а то смех сменится рычанием'.

Лесс беспечно рассмеялась и направилась к лабиринтам городских улиц.

Охота была удачна. Сородичи задиристы и насмешливы.

Обычный день канул в бездну времени столь же неприметным, как и множество других

дней.

Лесс вылизала ноготки, сыто щурясь на вожака, прижалась к его груди, уткнувшись

носом в шею, и засопела. Покой, рожденный близостью Бэф, моментально сморил ее.

– Игнат, ну, Игнат… – подгоняла телефонные гудки Алиса, зорко поглядывая

вокруг. Свободная минутка, что выдалась на ее счастье, имела относительное

значение: в любой момент мог нарисоваться Тропич и дернуть курсантку на

очередное занятие.

Нет, она не против, но ей очень, очень хотелось услышать голос Игната. За два

месяца в учебке она так ни разу и не смогла дозвониться до него, и сильно

скучала. Эту вполне понятную тоску не выветривали даже жесткие системы

прохождения тоннелей, стрельбы и увечья от занятий по овладению приемов ближнего

и дальнего боя. Сержант крепко взялся за нее и прессовал сильней Стокмана, но с

умом и для ума. За то Алиса на него зла и не держала, слушала и безропотно

выполняла его порой глупейшие приказы. Она научилась владеть собой, сдерживать

эмоции, но чувства к капитану, как назло, не поддавались контролю.

– Черт! – увидев Тропич, скорчила несчастную рожицу девушка и пригнулась,

почти сровнявшись в своей зеленой форме с кустами за столовой. Но смысл —

сержант по зоркости глаз и нюху любому ирокезу фору даст, да еще и лекцию

прочтет. Наставник!

Тропич остановился спиной к кустарнику и девушке и обычным ровным голосом робота

– переводчика приказал:

– Курсант Лиса, ко мне.

Алиса вздохнула, мысленно послав сержанта вслед за телефонными гудками, и сложив

трубку, сунула ее в карман, шагнула к Тропич.

– Курсант Лиса прибыла по вашему приказу, – вытянулась перед служакой,

скопировав его невозмутимо-равнодушное выражение лица.

– Время?

– 9.14, – хорошо запомнила, который час высветился на дисплее телефона.

– Что у вас назначено на это время?

– Стрельба.

– Начало занятий?

– 9.15.

– Почему вы еще здесь?

– Оправлялась.

– В следующий раз придумайте более правдоподобную ложь. До ангара бегом ма-арш!

– Есть! – чтоб тебя!

Сталеску развернулась и трусцой направилась к тиру. Тропич понес свое

невозмутимое лицо за девушкой, шаг в шаг с ней переставляя свои крепкие ноги.

Бум-бум – забились ботинки о посыпанную гравием дорожку – еще один раунд

учебного процесса, еще один круг адских тренировок.

`Ничего, ничего, пройду, выдержу, и мы встретимся, Игнат', – заверила то ли его,

то ли себя Алиса.

Стрелять с двух рук не то, что с одной. А стрелять с двух рук в полумраке

помещения по двойным мишеням, под лихую ламбаду, и при этом отвечать на вопросы

сержанта и не отвлекаться на периодические вспышки световых мин и грохот шумовых

эффектов – это не просто трудно, а еще месяц назад было фактически невозможно

для Сталеску. Но она закалилась, научилась раздваивать, растраивать сознание,

расчленять разум и тело, и волей держать под контролем все органы чувств. Сбоев

фактически не случалось, и она шла по спец курсу, за месяц, вырвавшись далеко

вперед. И очень надеялась, что не зря муштрует себя, что в этом стахановском

прорыве есть смысл: хотя бы тот, что ею могут гордиться и сержант, и… Игнат.

Наверняка он в курсе ее успехов, не может быть не в курсе.

– Гнездо.

– Кукушка.

– Калигула.

– Рим.

– Венеция.

– Гондола.

– Наска.

– Пустыня Перу.

– Имя.

– Нарицательное.

– Болюс.

– Красная глина.

– Червень.

– Июнь.

– Антропомаксимология.

– Наука о резервных возможностях человека.

– Параван.

– Тип трала.

– Отступление.

– Ретирада.

– Штауббах.

– Водопад.

– Стефани.

– Водопад.

– Трин.

– 120 %.

– Муто-дори.

– Техника боя безоружного против вооруженного.

– Пять первоэлементов.

– Вода, воздух, земля, огонь, пустота.

– По пальцам от большого.

– Пустота, воздух, огонь, вода, земля.

– Астрос 8.

– Реактивная система залпового огня.

– ВСС.

– Бесшумная снайперская винтовка.

– Характеристика.

– Поражает противника с третьим уровнем защиты. Спецбоекомплект,

интегрированный глушитель, для ведения ближнего боя, снабжена переводом на

автоматический огонь. Вес 800 грамм. Состоит из трех частей…

– Сколько ступеней у входа в пищеблок?

– Две.

– Сколько лет курсанту Сулла.

– Ноль.

– Правильно, курсант Лиса, ноль, потому что курсанта Сулла не существует.

Закончили?

– Да, – Алиса положила оружие и повернулась к сержанту.

– Что ж, посмотрим… Девяносто шесть из ста ликвидированы. Четверо ранены.

Неплохо, но вы можете лучше. Я ошибаюсь?

– Нет.

– Тогда повторим. Ваше расписание – начинайте с 11.00.

– Туннель: вход на 12 уровень, выход в 13.00. С 13.00 до 14.00 обед, отдых. 14.00

– прививочный кабинет, плановое обследование. 15.00 – татами. Спарринг-класс.

Система восточных единоборств. 18.00. – кросс. 19.00 – ужин. 19.30 – занятия по

психологии личности… 20.30. – водная трасса. 21.15. – класс вождения по

пересеченной местности. 22. 30. – лингвистика. 23. 15 – отбой.

– В 23.15 я жду вас здесь для повторного прохождения стрельб. Что у вас

назначено на 10. 00?

– Занятия по анатомии энергетических каналов и генерации болевых точек

человеческого организма.

– Так почему вы еще здесь?

– Разрешите идти?

– Вас уже нет курсант.

`Как скажешь', – Алиса развернулась и выбежала из ангара.

Календарь сыпал листы. Солнце только всходило, как уже шло на закат. Прошло лето,

затем осень, зима перестала злиться, уступая права весне. Март поставил точку —

обучение закончилось. Сталеску успешно сдала начальные, а затем и спец курсы,

даже не уловив разницы меж ними.

– Вот и все, – выдохнула в стылый воздух, выходя из главного корпуса. И сама

не верила, что действительно все – отстрелялась.

Она застыла на крыльце штаба, держа в одной руке корочки сержанта СВОН, спец

подразделения особого назначения, направление к капитану Гнездевскому для

дальнейшего прохождения службы, в другой – плоскую коробочку с литерами

неприкосновенности спец корпуса, лычками сержанта и новеньким номерным

медальоном, и смотрела в небо, счастливая от того, что может, наконец, это себе

позволить. И никто не окрикнет, не пошлет на очередной пункт прохождения, не

отправит на кросс с тяжестью в 25 кило за плечами, не выставит в караул, не

будет мучить вопросами…

Но учеба сержанта не прошла даром: в небо летела лишь душа, зрение следило за

всей округой, тело было готово в любую минуту отразить нападение, обоняние и

слух обострены и чутко улавливали звуки и запахи, а разум анализировал их.

Чувства же, сколько ни бились о стену волевого контроля, не отражались ни на

лице, ни во взгляде.

На крыльцо вальяжной походкой вышел Голубь, покосился на Лису и спросил:

– Обмоем? Надо.

– Надо, так надо. Я не против. Сколько нас и где сбор?

– Двенадцать человек всего. Сбор в 19.00, в офицерском баре. До полуночи он наш.

– А дальше?

Парень усмехнулся:

– Ну, если выдержишь…банзай! Рванем в городок, к Слалу, Рысь договорилась.

– Виват, – кивнула Сталеску и подумала: Знает ли Игнат, что она досрочно

окончила курсы? Наверняка, 99,9 десятых процента, что – да. Как расценивать его

молчание в течение десяти месяцев? Ни единого звонка, ни одного визита. Такое

чувство, что они не встречались и не грелись под теплым солнцем, не любили друг

друга. Как там сержант говорил? Чувства отдельно, тело отдельно, и пусть их

контролирует разум. Ладно, пусть, тем более и так ясно, Игнат нужен ей, так же,

как она ему – в чисто деловых целях. А ля муры, ту журы – мифология, раздел

психологических методов контроля над человеком. Да, все правильно – хватит с нее

горьких уроков разочарования. Два раза на граблю наступила, третий раз и не

подумает. Теперь она не польститься на цветочки и комплементарные оды, сама

будет брать, сама и откидывать. Пусть говорят, что она идет по головам, это все

лучше, чем давать ходить по своей. Чувства больше не помешают ей жить – мимо,

ребята, теперь все мимо – холодный расчет и никаких эмоций. Игра в человека по

воле разума. Да, так спокойней, так проще.

Что ж, робот – Сталеску, к дальнейшей жизни готов. Вперед, железяка.

Девушка не спеша шагала в казарму и думала, что не такой уж она робот, раз имеет

уязвимое место – есть у нее единственный человек, ради которого она готова

отринуть науку жестокости, что прошла за два года. Человек, рядом с которым она

бы не смогла сдержать себя и вновь бы превратилась в ту сентиментальную девчонку,

что ступила когда-то на плац. Болевая точка, единственное тонкое звено, островок

добра тепла и любви, чистое, безгрешное пятнышко в сознании, маячок в этом

мрачном мире. Якорь, крепко держащий ее на черной земле, – мама. Мамочка…

Глава 13.

– Привет, – бросила она угрюмо, опускаясь на подоконник, и не обращая внимание

на обалдевшего Игната, начала вылизывать ноготок.

– Привет, – просипел парень, невольно расплываясь в улыбке. И хотел бы подойти

ближе к Варн, да не смел, боялся вспугнуть ее. А та свесила одну ногу в квартиру,

другую на улицу и, щуря глаза, изучала человека:

– Ты меня ждал?

– Да-а… да! – несмело шагнул к ней.

– Зачем? – склонила голову набок.

Парень растерянно пожал плечами:

– Потому что я люблю тебя.

– Ах, да, помню. Это то самое, что заставляет биться сердце. Правда, непонятно

– зачем? Но и неважно. Важно другое, – Лесс медленно пролетела в комнату,

зависла над кухонным столом и плавно опустилась на него, села. – Важно другое —

почему меня тянет сюда, а, человечек?

Глаза Игната вспыхнули от радости: ему фактически признались в любви! Взаимной!

Лесс вздохнула:

– Давай оставим это глупое слово? И мысли туда же. Без тебя каша в голове, —

нахмурилась, глядя перед собой. – Ничего не понимаю: воспоминания, воспоминания

– а чьи они, откуда?.. Я вчера к тебе чуть не залетела с парой вопросов, да Бэф

не дал.

– Бэф, это тот мужчина? Он кто тебе?

– Он мне все.

– Как это? – нахмурился парень.

– Так это! – скривила в ответ рожицу Лесс. – Вот для тебя все, это что?

– Не что, а кто. Ты.

– А-а, чудно. А для меня он. Он умный, сильный, славный. Я – это он, он – это я.

Мы с ним понимаем друг друга…

– Он вампир? – осторожно спросил Игнат.

– Фыр-р-р!

– Вампир, я сразу понял. Он же тебя в себе подобную и превратил.

– И что? Завидно?

– Противно! Послушай, Лесс, – качнулся к ней Игнат, и обнял бы, да та взглядом

остановила. – Ладно, я не трону тебя, не прикоснусь. Просто послушай меня – он

не такой славный, как тебе кажется. Тебе нужно спасаться от него, пока не поздно,

а возможно, еще не поздно. Я помогу, Лесс, я встану на твою защиту. Оставайся у

меня, я закрою этот дом, и он не сможет зайти, воздействовать на тебя, забрать.

– Вздор, – скривилась Варн.

– Нет, нет! Я все сделаю ради тебя, на все пойду, даже на все. Только не уходи,

останься. Я все эти дни только о тебе и думал, окна не закрывал… не закрою.

Что хочешь проси, сделаю. Ну, хоть приходи.

– А в окно выпрыгнешь? – пытливо прищурилась Варн.

– В окно? – растерялся Игнат. – Если тебе надо…. Если ты будешь приходить.

Лесс вздохнула, поднимаясь:

– Ты безнадежен, человечек. Сам подумай, к кому же я буду приходить, если ты

выпрыгнешь из окна? Или ты научился летать? Нет? А на могилку точно не приду, не

люблю мертвых.

– Это твой Бэф мертв! – не сдержал крика отчаянья парень, видя, что Варн

собралась вновь покинуть его и вернуться к тому ублюдку, что превратил ее в

нежить.

Лесс, услышав замечание, остановилась, повернулась, заинтересованно уставившись

на Игната:

– Почему ты решил, что он мертв?

– Его сердце не бьется! Он холоден как шапка ледника, расчетлив как калькулятор!

Лесс выгнула бровь, сделала круг вокруг Игната, обдумывая услышанное, и

остановилась перед его лицом так близко, что он мог прикоснуться к ней, чуть

качнувшись. Но парень не мог пошевелиться, зачарованно смотрел в ее глаза,

любовался чертами лица.

– Значит, жив тот, у кого бьется сердце? – спросила тихо.

– Да, – так же тихо выдохнул он, моля о том, чтоб эти мгновенья никогда не

кончились.

– Не правда, – качнула она головой, с непонятной печалью глядя на Игната. —

Не каждый, у кого бьется сердце – жив, и не каждый, у кого оно не бьется – мертв.

Иной, имея сердце, его не имеет.

– Тебя кто-то сильно обидел? – пальцы парня несмело убрали локон со лба

девушки, провели по нежной коже щеки.

– Не знаю, – честно призналась она.

– Я знаю. Останься, и больше никто, никогда не обидит тебя. Обещаю.

Лесс улыбнулась, почти с материнской нежностью глядя на юного Ромео:

– Ты хороший человечек, и кого-то напоминаешь мне. Я обязательно вспомню, кого,

и тогда пойму, почему меня сюда тянет. Ложись спать, человечек, для тебя время

позднее.

Варн скользнула к окну и ввела тем в отчаянье парня. Он кинулся следом в слепом

желании удержать ее хоть силой, но не рассчитал – вывалился из окна.

Игнат ничего не успел понять, как его тряхнуло, и стремительное приближение

земли стало плавным, над ухом что-то недовольно шипело, третируя перепонки. Он

вскинул взгляд и увидел скалившуюся Лесс, держащую ее за ворот и плечо толстовки.

Варн опустила его на землю с таким лицом, что Игнат непроизвольно отшатнулся,

решив, что она сейчас плюнет ему в глаза.

– Страусам – беговую дорожку, птицам – взлетную полосу. И впредь не путай!

Игната качнуло от порыва ветра.

– Я, нечаянно, – выдохнул он, с трудом приходя в себя.

Лесс фыркнула и, взмыв вверх, исчезла в темноте. А парень еще с час простоял на

улице, подставляя холодному ветру лицо и голову. С сожаленьем смотрел в небо,

что было обителью его любимой. Ему же была отмерена земля.

Несправедливо.

– Ничего, страус тоже птица, – успокоил он себя и пошел домой.

– Где была? – недовольно нахмурился Бэф, уловив исходящий от Лесс знакомый

запах человека.

– За службу спасения работала, – с тем же недовольством фыркнула Варн,

прижавшись к груди вожака.

Бэф промолчал – ему хватило сегодня разборок: сначала он поставил на место Хоф,

вспомнив ему прошлый инцидент, потом предупредил Ойко, что строго накажет ее,

если она и дальше будет обострять отношения в клане. Последнее было особенно

неприятным, потому что бесполезным – Ойко была вне себя от ревности, зависти и

злости. А в таком состоянии она готова на любую крайность. Понимая это, он

наказал Таузину и Майгру хорошо присматривать за ней, но лучше бы, конечно,

отправить ее на время вон из замка, за Нэш, например. Что-то загостилась та в

других кланах, все на месте ей не сидится. Путешественница!

Бэф вздохнул – он бы и сам с удовольствием слетал куда-нибудь, как раньше, но

ответственность за Лесс мешала привычным путешествиям. Да и не сможет он

оставить ее здесь, а взять с собой – опасно – юна еще для больших перелетов,

ночевок вне дома.

Лесс уловив раздраженное настроение Бэфросиаста, потерлась щекой о его плечо,

успокаивая, и заскучала, не почувствовав положительных изменений, оглядела

собравшихся. И резко села, ткнув пальцем в Хоф, оккупировавшего привычное место

на подоконнике:

– Он опять букашек Вергилия считает.

Бэф поморщился:

– Не букашки, а буквы, – и встал – хорошая мысль: почему бы не пойти в

библиотеку и не занять бодрствование интеллектуальным чтивом?

Лесс тоже встала, подлетела к Хоф, взглянула на обложку:

– Вергилий?

Хоф нехотя оторвался от чтения, неласково оглядел сестренку и уже хотел рявкнуть,

чтоб ее сдуло от него на тот конец залы, да вспомнил наставления вожака и почти

прилично прорычал:

– Аристотель.

– Скажит-те, пожалуйста… А почитай?

– Щаз! – все ж не сдержался тот. Лесс впечатало в стену:

– Хам! – бросила она в ответ, приготовившись к атаке, и пошла бы, но была

притянута к Бэф. Он перехватил ее за талию, и она повисла на его руке, пытаясь

из чистого упрямства хоть виртуально, но дотянуться до Хоф и, если не покусать,

то хоть царапнуть. Да и тот жаждал схватки не меньше: напрягся, глядя на

девчонку исподлобья, ноздри раздувал и разве что копытом не бил, для полноты

сходства с разъяренным быком.

`Я не ясно объяснял'? – сверкнул на него глазами Бэф.

Тот понял, проникся, сел на место и спрятался за книгу.

– А теперь слушай ты, – обратился вожак к Лесс, встряхнув забияку для

острастки. – Вы друг друга не видите и не замечаете. Хоф не трогает тебя, ты не

трогаешь Хоф. Ясно?

– Угу, – с сумрачным видом, подперев ладонями подбородок, заверила она – чего

ж неясного – полезешь, по ушам получишь.

Бэф фыркнул и, откинув Лесс на диван, выплыл из залы.

– У! – показала Варн язык пустоте дверного проема.

– Заняться нечем? – скривился Майгр, увидев ее проказы, и опять повернулся к

Соувисту, продолжив с ним беседу. Лесс подвинулась ближе, переместившись на стол,

и раскрыла радары: что вы там обсуждаете?

– … БСС уж полвека ходят и ни разу нас не засекли.

– А это БСС 5, новейшая система контроля местности и воздушного пространства.

– Он не новый, – влезла Лесс.

Братья уставились на нее, как на приведение кота Базилио.

– Да ты что, деточка? – скривился Майгр. – Ах, какая продвинутая молодежь

пошла – все-то она знает… Так просвети дяденек: что за пять букашек по небу

ползают?

– Самолет. Навороченный высокочастотной техникой от системы воздухозабора до

хвоста нашпигованный. Самые высокие показатели, технические характеристики —

мечта, – и давай перечислять, с умным видом загибая пальцы, – квантовый

высокоскоростной чипсет управления, торссионная система слежения, пиксельная

система наведения, высокочастотный охват местности, пространственная система

сканирования в трехмерном охвате, повышенный уровень защиты корпуса, специальный

сплав, способный не только отражать тепловые частицы, но и анализировать их

строение, вид, направление. Взлет с места, посадка на любую плоскость до трех

метров. Возможность зависания до часа. Максимальный разгон двигателя,

минимальный расход топлива. Выход в безвоздушное пространство, система стыковки,

траловое оснащение. Уф!

Майгр придержал падающую на грудь челюсть.

– Ничего не забыла? – спросил подлетевший Урва. Лесс хлопнула ресницами и

нахмурилась – а откуда она это знает.

– Очень дельный вопрос. Хорошо бы ответ на него получить, – заметил Майгр,

оставив в покое свою челюсть. Лесс спешно ретировалась вон.

Нет, лучше спать лечь, пока еще что-нибудь не натворила.

Н-да-а, не задался денек…

– Выпьете со мной, сержант Сталеску?

Алиса посмотрела на Тропич, на поставленный перед ней бокал, согласно кивнула и

разлила горячительное:

– Вы, оказывается, помните мою фамилию, Петр Евгеньевич.

– Естественно. А ты помнишь? – сержант кивнул на стройные ряды спиртных

напитков за стойкой бара. Алиса хмыкнула: такое и захочешь – не забудешь!

Это, пожалуй, было самое трудное – научиться пить безмерно и не пьянеть, не

терять ни координацию движений, ни меткость, ни внимание, ни нить разговора.

Последний пункт прохождения перед выпуском дался ей тяжело. Так ведь сержант

постарался: выставил четыре бутылки водки без закуски, включил медленную

расслабляющую музыку, погрузил помещение в полумрак, усадил Алису на мягкий

диван и заставил пить одну бутылку за другой и отвечать на свои каверзные

вопросы, выстраивать логическую цепочку. А когда водка закончилась, повел

Сталеску в тир и заставил стрелять с двух рук на поражение и при этом отбиваться

от нападающих.

– Весело было, ничего не скажешь, – скривилась девушка, залпом отправив порцию

виски в рот. Покосилась на других выпускников.

Ребята расположились за столиком, барагозили – приставали к девчонкам —

полуночницам, что остались в баре Слала, задирались, смеялись. Им тоже весело —

расслабляются. К утру побьют хозяину витрины, посуду, винно-водочный запас,

поломают мебель и пару ребер заглянувшим на огонек блюстителям порядка и

угомонятся – вернутся в казарму, плюнут на завтрак и проспят до самого чартера к

месту нового назначения.

И тут же нашла ошибку в умозаключении – пятеро из одиннадцати имеют гадкий

характер и так просто не успокоятся. Скорей всего попытаются напоследок оставить

о себе память и в части – построят с десяток новобранцев и устроят им

мазохистское рандеву. Еще трое из оставшихся шести обязательно поприсутствуют на

сём шоу. Остаются трое и Алиса.

Голубь снимет ту светловолосую девицу и будет трахать ее до завтрака, потом

объяснится в любви, желании незамедлительно жениться и нарожать десяток детей,

не жалея красок распишет дурочке их радужное будущее, назначит свидание где-нибудь

под кактусом в Мексике и исчезнет в утренней дымке, забудет о подружке по дороге

в столовую.

Далила и Монро продолжат тренинг по взаиморазвешиванию спагетти на уши друг

друга и разойдутся у дверей казармы, оставшись каждый при своем.

Алиса просто ляжет спать.

– Никого не ждешь? – спросил сержант.

– Нет, – ответила та, посмотрев на Тропич, и поняла, что кто-то стоит у входа

в бар, отсвечивает спиной в зрачках сержанта. И не разглядев силуэта, поняла —

кто? За секунду обдумала свои действия: как бы ни хотелось вскочить, ринуться

навстречу – медленно встала, бросила в рот пару зерен винограда, сдержанно

кивнула сержанту, внимательно исследующему ее физиономию на предмет

экстатических эмоций, и с кошачьей грацией двинулась к выходу.

Ты ждешь наивную девицу, уставшую лошадь, гетеру? Предстанем светской леди,

знающей себе цену, но не переоценивающей, а там посмотрим – решила она, выплывая

на улицу. Прислонилась к двери, чуть изогнув губы в улыбке, напустила в глаза

тепла и внимания:

– Игнат… – и весь резерв очарования в голос – для полноты картины.

Капитан застыл с букетом георгин, хлопнул ресницами:

– Н-да-а, какие кадры у меня служат.

– Уже у вас? – улыбка шире, взгляд светлее, радостнее. Голос, что мармелад. Не

подавись, милый.

– Ах, Лиса, ну чаровница, – расплылся в улыбке Гнездевский, скользнул к

девушке и, сунув букет ей в руку, обнял, закружил, нашептывая в ухо. – Какая

грация, какой шарман! Я сражен, взят в плен, мечтаю о наказании за разлуку…

Злишься?

– Не-е-ет, – а хочется гавкнуть – да!! Не улыбаться ему в лицо, а плюнуть в

него. А потом отправить обманщика в нокаут одним ударом.

– Злишься, – рассмеялся Игнат, – я же слышу – зубки скрипят.

– У вас слишком бурная фантазия, пан Гнездевский. Я, конечно, рада старому

другу, но именно поэтому не могу взять в толк – с чего бы мне скрипеть на него

зубами?

– За то, что не звонил.

– А должен был? – игриво выгнула бровь Алиса.

– Ах, умница… Брависсимо! Поехали в гостиницу? – лукаво блеснули глаза.

– Посмотреть интерьер холла?

– Получить инструкцию на первое задание. Твои вещи уже в машине. Пошли, —

увлек ее к стоянке.

– А инструкция зарыта в постельном белье? – хохотнула Алиса, оглядев убранство

гостиничного номера, в который ее привел капитан. Тот засмеялся и, расслабив на

ходу ворот кителя, двинулся к девушке, обнял, полез целоваться:

– Почему бы нет? Я безумно скучал о тебе…

`Я тоже', – вздохнула Сталеску, сдаваясь, тая под умелыми ласками мужчины. Вот

чего ей не хватило все месяцы обучения – банального секса. Руки сами зарылись в

волосах капитана, губы раскрылись, отвечая на поцелуй. Пусть эта ночь будет

жаркой и очень, очень длинной, и тем отмолит все грехи разлуки, выплатит

стоимость обиды…

Безмятежная беззаботность, в которую канули два чудеснейших дня, не могла

длиться бесконечно. Алиса прекрасно понимала, что капитан не просто так приехал

за ней лично, попытался восстановить отношения и ублажал ее двое суток, потакая

любым капризам, которые девушка без труда выдавала на гора, за причиненный

разлукой моральный урон. Но вскоре ей надоело изображать скучающую содержанку, и

утром третьего дня Алиса села в постели и вместо: `хочу малину со сливками или

ананасовый коктейль', спросила:

– Ну, те-с, и когда вы изложите суть предстоящего дела, пане Игнат?

– Ох, ты! – приподнялся тот на локтях, оглядел девушку острым, совершенно не

присущим влюбленному взглядом, криво усмехнулся. – Так вот вы какие, северные

олени… А где тепло, любовь и нега?

– Там же, где и ваши, пан капитан. Не тяни, излагай. Или хочешь еще пару дней

менуэт вокруг меня танцевать?

Капитана сдуло с постели. Он вышел из спальни и вернулся минут через пять с

подносом. Меж молочником, сахарницей и двумя чашками кофе была воткнута файловая

папка с документами.

Алиса взяла ее, проигнорировав остальное, и высыпала содержимое на постель.

– Так-с, что это у нас, – раскрыла паспорт.

Игнат сел в кресло с чашкой кофе, закинув ногу на ногу. Принялся потягивать

кофеёк и поглядывать на девушку, лениво отпуская комментарии:

– Ты у нас теперь Моргулис Татьяна Федоровна… автобиография на флэш, возьмешь

вон со стола комп, просмотришь, выучишь и сотрешь. Билеты на завтра, Мега, рейс

в 14.15. пункт прибытия Даллас. В аэропорту тебя будет ждать чартер в обратную

сторону. Встретимся в Праге через 54 часа. Объект… да, да, выбирай любую.

Никаких травм, уберешь чисто, чтоб ни один патологоанатом не подкопался. Ясно?

– Нет, – качнула головой Сталеску, хмуро разглядывая снимки молодых элегантных

женщин лет 28. Почти сестры – близняшки, тройня…

– Что – нет?

– Кому они дорогу перебежали? И что значит – выбирай?

– Та-ак, – протянул капитан, отставляя чашку. – Слушай меня внимательно,

агент Лиса, ввиду наших исключительных отношений я допущу одно, запомни – первое

и последнее исключение – отвечу на твой вопрос. Но впредь прошу оставлять их при

себе и четко выполнять приказ. Итак – ты берешь на себя одну, любую, остальные —

не твоя забота. Какую?

Алиса колебалась минуту и ткнула пальцем наугад:

– Шатенку.

– Хорошо. Остальных давай сюда. А теперь проверим, достаточно ли ты

подготовлена и не рано ли я посылаю тебя на задание – что ты можешь сказать об

объекте?

– 30 лет, плюс минус полгода. Успешна, судя по сияющей улыбке и открытому

взгляду – во всех сферах. Значит, любима, востребована, обеспечена. Профессия

чисто женская…. Модельер, визажист – что-то в этом роде. Не рядовая. Скорей

всего держит свой салон. Коммуникабельна, открыта, не обидчива, хорошо воспитана.

Не удивлюсь, если имеет дворянский статус. Любит… все изысканное, но не

вызывающее. Манеры – безупречны, речь без акцента на любом языке. Что еще?

– Остальное поймешь на месте. У нее 12 купе, у тебя 14.VIP – класс. К конечному

пункту она должна быть мертва, ты – вне подозрений при любом раскладе. Вопросы?

– Так за что ее убирают, Игнат?

– А на этот вопрос я отвечу тебе при встрече.

– Точно?

– Обижаешь, я же обещал.

– Ладно, – понимая, что большего от капитана не добиться, согласилась Алиса. И

не сдержалась от неприязненного выпада. – Оч-чень приятно получить первым

заданием убийство. Ты меня не в киллеры случайно прочишь? За что честь-то такая?

– И в киллеры тоже. Ты спецагент и должна уметь все. Первое убийство? Нет, Лиса,

рядовая ликвидация, коих по пятаку в сутки. Честь? Да, если хочешь. Сама же

хотела помочь матери, обеспечить братьев. А за такие задания суммы большие

капают…

– Не хочу я таких денег для матери…

– Ах, какие мы ранимые и высоконравственные… – навис над Алисой с каменной

физиономией и колюче-холодным взглядом. – Ты солдат и стоишь на защите

интересов Родины! Не нравится – застрелись! Похерь два года ада на радость быдла.

Пускай сволочи гуляют по земле, а твоя мать тянет детей из последних сил и

оплакивает дочь – дуру, что решила обновить моральный кодекс человеко-зверей!

– Игнат, убийство – прерогатива именно человеко-зверей. Ты все перепутал…

– А добро должно быть с кулаками! Классик, между прочим, сказал, – осадил ее

мужчина. – Хватит мяться и высасывать из пальца заповеди типа не убий! Нашлась

мне кисейная барышня, святоша! Да – это убийство! Да, первое, но уверяю не

последнее! А ты что думала? На твое обучение потрачена колоссальная сумма, и для

чего? Для того, чтоб посадить тебя в штаб для ублажения местных кобельков? Тебя

постельная карьера интересует? Дорога быдла, тупого скота? Я думал, тебе

нравится независимость, хорошее обеспечение, карьера элитного спецагента,

мастера экстра класса. Я ошибся? Нет? Тогда в чем дело? Неужели не ясно, что

лучше убить с десяток таких, чем этот десяток положит тысячу! Ты ведь защитник,

опора державы! Мне и это объяснять?! Все! Есть приказ, и он не обсуждается! Я

твой начальник, старший по званию – постельные дела в звании тебя не повышают, а

вот эти – да! – капитан ткнул пальцем в фотографию женщины и снова вперил

холодный взгляд в поникшую, расстроенную Алису. – Хватит мне психику своими

слезливыми сантиментами расшатывать! Еще раз замечу подобные колебания – спишу!

Пойдешь древнюю профессию осваивать, в ведомство Словина, полковой шлюшкой.

Подобрала слюни и пошла работать! Все, разбор полетов закончен! Надеюсь, мне

больше не придется повторяться? Кричать, чтоб лучше дошло?

– Нет, – качнула головой Алиса, вставая с постели, и в упор посмотрев в глаза

Гнездевского, спокойно предупредила. – Еще раз повысишь на меня голос и

посмеешь пугать, как какую-то малолетку, я тебя убью. Без сантиментов.

Игнат внимательно посмотрел на нее и скривился, изобразив смущение. Может,

конечно, оно было искренним, но после услышанного Алиса уже не могла верить

капитану. Уяснила два пункта: она пешка, которую будут двигать, как вздумается,

и Игнат слова не скажет в защиту своей игрушки. Вывод прост и тривиален до

противности – она одна. Последняя иллюзия помахала ей белым платочком —

Гнездевский ей не друг и не любимый – всего лишь суррогат детской мечты и страха

перед реальностью. Еще один миф, придуманный ею самой и ею же развенчанный. Не к

кому прислониться, не на кого надеяться, не к кому плыть, не к чему стремиться.