Текст книги "Собрание народных песен"

Автор книги: Петр Киреевский

 
Из боярских ворот
Выезжает тут холоп.
Ай, навстречу холую
Сама барыня идеть,
Сама спрашиваить:
– Уж ты где, холуй, был,
И где был-пабывал,
И где был-пабывал,
И где ночку начевал?
– Сударыня-боярыня,
Я у вас ва дому,
Ва высоком тиряму,
Ва высоком тиряму
С твоей дочерью.
– Уж рассукин сын холоп,
На што сказываишь?
– Сударыня-боярыня,
На што спрашиваишь?
Кабы ты ни спрасила,
Я бы повик ни сказал.
 

 
– Уж ты, Доня белая,
На что глупость сделала,
Любить Ваню кинула?
– Как же его любить?
Душа, сердце не лежит…
Всегда пьянаво вижу
Во царевом кабаке
Во бумажном колпаке.
Он за сеткою сидить,
Зеленое вино пьеть,
С кабака пьяный нейдеть…
Молодая жена за ним идеть,
Шелковую плеть несеть,
Хочить мужа проучить:
– Ступай, пьяница, домой,
Распропоица, домой!
Распропил ты, размотал
Все твое житье-бытье!
 

 
Из-за лесу, лесу темнаго,
Из-за садику зеленаго
Заходили тучки темныи,
Тучки темныи, непогожии,
Сы снегами, сы морозами,
Сы частым дожжичком.
Пролегала там дорожунька
Широка, торна, все раскатиста,
Раскатистая, разухабиста.
Да никто по ней ни хаживал,
Никто следу ни накладывал,
Только ехала, проехала
Единая дочка к матери,
К отцу, к матери поехала.
В ней кобыла уморилася,
Серед лесу становилася,
Серед лесу, серед темнаго,
Серед садика-то зеленаго.
С соловьями думу думала,
С молодыми думу крепкую:
– Соловей ты мой, соловеюшка,
Залетная, вольна пташечка.
Полети-кася, соловеюшка,
На родимую на сторонушку.
Ты скажи, скажи, соловьюшка,
Моей матушке да низкой поклон,
А батюшке – челобитьице.
Это, матушка, неволюшка,
Осударушка, боярщина!
Посылают меня, молоду,
По стюденую по ключ – по воду.
Налетели гуси серые,
Возмутили воду свежаю!
 

 
Во садику во зеленинькям, во зеленом гуляла,
Я хорошава, я пригожива ждала.
Ни дождавши его, возле садику пошла.
Навустречу да мне мил-хороший друг идет:
– Здрастуй, милая, ты хорошая моя,
Сы чего же-ты худа, бледна стала?
– Как же мне худой, бледной не быть?
Завсегда я, молода, сокрушаюся по табе!
Меня с горя, сы тоски мои ножиньки по сырой земле нейдут.
Мои ручушки ко работушки не льнуть.
Мои ручушки ко работушки не льнуть.
Я пойду ли, молода, во зеленыя луга,
Я сорву, молода, с ярой травушки цветок,
Я совью ли, молода, сибе легинький венок!
 

 
Из-под гор погодушку ветер дует, подувает,
У нас на синем море весь ледочек узломало.
Посередь моря студенушки усплывали,
Вастраханские бурлаченьки взрадовались,
Во легкие студенушки побрасались,
Во легиньки студенушки разъездные.
Во красной девке живот, сердце замирало
По своему горюшку, по миленьком по дружочку.
Выходила девушка на крутинькой бережочик,
Становилась красная на желтенький песочик,
Она журила, она прикащика суднавова:
– Ты, вор, злодей, судновой, подлец прикащик!
Ты на што, почему суденушко занимаешь!
Ты на што, почему красных девок сажаешь?
Ты на што, почему в ины земли отсылаешь?
 

 
Вы заводы ли мои, заводы,
Вы хвабришные, горемышныи!
Что завел-то заводы добрый молодец,
Разорила заводы красная девушка,
Красная девушка Палагеюшка.
Разорёмши, она сама в лес пошла,
Сама в лес-то пошла, в лес по ягодки,
В лес по ягодки, в лес по красные.
На рябинушку девка загляделася:
– Ты рибина ль моя, ты рябинушка,
Ты рибина моя, ты кудрявая!
Ты не стой, ты, рибина, близко к речушки
Близко к речушки, рибина, близко к бережку:
Что вясна-то придет, с гор вода польеть,
Все подмоет твои злы корешики!
 

 
– Матушка моя, головка болит,
Родная моя, головка болит.
– Дитятко мое, платочком свяжи,
Милое мое, платочком свяжи.
– Матушка моя, платок короток,
Родная моя, платок короток.
– Дитятко мое, возьми весь холсток,
Родное мое, возьми весь холсток.
– Матушка моя, животик болит,
Родная моя, животик болит!
– Дитятко мое, поди на печь ляжь,
Милое мое, поди на печь ляжь.
– Матушка моя, на печи батрак,
Родная моя, на печи батрак.
– Дитятко мое, батрак не чужой,
Милое мое, батрак не чужой.
– Матушка моя, ребенок кричит,
Родная моя, ребенок кричит.
– Курва, б…, на кого сказать?!
Подлюга, на кого сказать?
– Матушка моя, скажи на себя.
Родная моя, скажи на себя!
– Курва, б…, да я-то стара,
Подлюга, да я-то стара!
– Матушка моя, скажи на сноху,
Родная, скажи на сноху!
– Курва, б…, сноха молода,
Подлячка, сноха молода!
– Матушка моя, иди за попом.
Родная моя, иди за попом!
Матушка моя, возьми пять рублей,
Родная моя, возьми пять рублей!
Курва, б…, иде их узять?
Подлюга, иде их узять?
– Матушка моя, в чулке под лавкой.
Родная моя, в чулке под лавкой!
 

 
В нас по морю,
В нас по морю, по синю морю
Плыло стадо.
Плыло стадо лебединое.
Отколь ни взялся
Млад сизой орел,
Убил, расшиб
Лебедушку белую.
Под правое,
Под правое под крылушко
Пустил руду,
Пустил руду по синю морю,
А перушки,
А перушки – по дубровушке,
А мелкай пух,
А мелкай пух по поднебесью.
Пила руду,
Пила руду бела рыбушка.
Брала перья,
Брала перья красна девушка
Свому дружку,
Свому дружку на подушечку,
Сердешному,
Сердешному на сголовьица.
Отколь ни взялся,
Отколь ни взялся добрый молодец-душа:
– Здравствуй, девушка!
Здравствуй, девушка красная, душа!
Она ему ж,
Она ему ж не споклонится.
Грозил парень,
Грозил парень красной девке:
– Помни, девка,
Помни, девка, это словечко себе!
Будешь, девка,
Будешь, девка, во моих белых руках!
Будешь, девка,
Будешь, девка, во краватушки стоять.
Будешь, девка,
Будешь, девка, горючи слезы ронять!
Удруг девка,
Удруг девка схомянулася,
Назад девка,
Назад девка повернулася:
– Прости, мой друг,
Прости, мой друг, виновата пред тобой!
Я-то думала,
Я думала, что не ты, мой друг, идешь,
Не ты идешь,
Не ты идешь, низко кланяешься.
 

 
Из-под камушка течет речка, не шумит,
Зеленой садик стоит.
Во том ли во садику там девчоночка сидить.
Сидела бы тут девчоночка под грушею зеленой,
Под грушею зеленой заливалася слезой.
Неродная свекры-матушка рано будит поутру,
Посылает меня, молоду, полночь по воду с вядром,
Полночь по воду с вядром, по морозу босиком.
Признобила свои ноженьки, по морозу ходимчи,
По морозу ходимчи, свежу воду черпамши.
Почерпнувши свои ведерки, на плечушка подняла,
На плечушка подняла, на круту гору взошла,
На круту гору взошла, к родной матушке зашла.
– Родимая матушка, зачем замуж отдала?
Зачем замуж отдала за стараго старика,
За стараго старика, за сядую бороду,
За сядую бороду, за табачную ноздрю!
 

 
Лител воран чирез поля,
Кричал ворон: «Сею-вею,
Сею-вею бел ляночек!»
Уродился бел ляночик,
Тонок, долог, волокнистай,
Волокнистай, лен прядистай!
Стал мой лен поспявати,
А я, млада, горявати:
С кем мне будя лен-ат брати?
Свекор молвил: «Я с табою,
Со снохою с маладою»[78]78
  При исполнении песни второй и третий раз вместо слова «свекор» поется «свёкра», потом «муж» и в конце:
  Я с тобою
  Са жаною с маладою. – Прим. собир.


[Закрыть].
– Эка горя-горяванье,
Чорт – ни бранья,
Все ворчанье!
 

 
Вичор на вечеру
Сидел Денис вы терему,
Чесал русы кудри,
Чесал, приговаривал:
– Пора, пора ехать!
Я сам ни поеду,
Девять послов пошлю,
Десятава батюшку.
Вичор на вечиру
Сидел Денис во терему,
Часал русы кудри,
Часал, пригаваривал:
– Пара, пара ехать!
Я сам ни паеду.
Девить паслов пашлю,
Десятую матушку.
– Пойдем, пойдем, Палагеюшка!
– Нийду я, ни думаю!
Вичор с вечиру
Сидел Денис в терему,
Часал русы кудри,
Часал, приговаривал:
– Пара, пара ехать!
Я сам ни паеду,
Девять паслов пашлю,
Десятай сам пайду.
– Пойдем, пойдем, Палагеюшка!
Пойдем, послушаем,
Что люди говорят.
Говорят люди:
– Пропойница, пьяница,
Палагеин батюшка!
Пропил свою дитятку,
Он пропил свою милую
За виннаю чарочку,
За пивную чашичку.
 

 
Живароночик мой молодинькяй,
Мой малодинькяй, расхорошинькяй,
Ты зачем, зачем рано вылятал,
Рано вылятал сы тяпла гнязда,
Сы тяпла гнязда на пратаинку,
На пратаинку, на пригрев солнца,
На пригрев солнца, на жалты пяски?
Как йю нас, братцы, вы святлой Руси,
Вы святлой Руси, в каминной Маскве,
Там стоить, стоить башня славная,
Башня славная, семиглавная.
На восьмой главе крест серебринай,
На кресте сидить живароначик,
Высако сидить, даляко глядить,
Даляко глядить на синё моря.
На синем мори девки мылися,
Девки мылися и белилися,
И белилися, и румянились.
 

Под новый год авсени кличут. Наряженые бабы, мужики, девки наряженые ходят по дворам и поют или, как здесь говорят, грают.

 
Мы хадили, мы гуляли
Па святым вячерам.
Ей, авсень, ей, авсень![79]79
  Поется после каждого двустишия.


[Закрыть]
Мы искали, мы искали
Мы Ульянова двора.
Сиреди яво двора
Стоить горинка нова,
А у этай ва горенке,
Ай, три окна!
А и первое акно —
Светел месяц в окне.
А другое акно —
Красна солнушка.
А й третье акно —
Часты звездушки.
Как светёл-то месяц —
То и сам-ат Ульян.
Што и красно солнушка —
Што Авдотьюшка.
Часты звездушки —
Яго детушки.
Дайте нам ножку
На краснаю ложку!
Ни дадите пирога —
Мы корову за рага!
Ни дадите пышки —
Хозяйку за сиськи!
Кишки да желудки
В печи-та сидели,
На нас-та глядели.
Авсень каледу
Павалял на льду,
Валачил, валачил,
Сарафан намачил.
Ей, авсень, эй, авсень!
 

 
Йя, вдоль-та па речке, йя, вдоль-та па Казанке
Серый силезень плыветь.
Йя, вдоль-та на бережку, йя, вдоль-та по крутому
Добрый моладец идеть.
Сам са кудрями сам со русыми
Разгавариваить:
– Кому ж май кудри, каму ж май русы
Дастанутся расчесать?
Доставались кудри, доставались русы
Старой бабе разобрать.
А сколько ни чешить, сколько ни гладить,
Лишь пуще спукловаить[80]80
  Спукловать, спуклатить – всклокочить, спутать, скосматить.


[Закрыть].
 

или:

 
Красной девке расчесать.
Сколько ни чешить, сколько ни гладить,
Волос к волосу кладеть.
То-то младцу радость, то-то и веселья
Удалому молодцу!
 

 
На улице дождь, дождь,
На улице сильный.
Вот долина, долина,
Вот широкая моя![81]81
  Припев повторяется после каждого двустишия.


[Закрыть]
Не ситицем сеить,
Вядром поливаить.
На гори дива —
Варил чирнец пива.
Чирнецкае пива
Разымчиста была!
В голову вступила —
Всиё разламила.
Нильзя тарахнутца,
Нильзя варахнутца.
Сём-кась, тарахнуси,
Сём-кась, варахнуси!
Как братиц систрицу
На ручках лилеить.
– Родима сестрица,
Расти паскарея!
Атдам тибе замуж
В большую деревню,
В большую деревню,
В согласнаю семью.
 

 
Вот и мине, младца, таска-горя абуяла,
Йю мине, йю мине хозяюшкя больно захворала.
Ты хворай жа, ты хворай, хозяюшкя, пабальнея,
Ты йюмри, йюмри, умри, жана, паскорея.
Развяжи ты-то, развяжи жа ты мою буйную головку,
Отпусти жа, атпусти на чужу сторонку,
На легку только, на легкую на работку.
Я страю́, я страю́, я страю-страявую,
Я пайду жа, я пайду да в рощу зилянуя,
Я ссяку, я ссяку, ссяку белаю бирезу,
Я срублю только, я срублю горинку навуя,
Я складу только, я складу печкю муравуя,
Я возьму толькя, я возьму за сибе жану маладуя,
Я сваим я детям мачиху лютуя.
Вот мои, вот дети па горинки ходють,
Йяни сами сабе богу молють:
– И юж ты встань, юж ты встань жа ты, матушка родная,
Ты йюмри, ты йюмри, мачеха лихая,
Ты сгори, ты сгори, горенка новая!
Развались ты, развались, труба золотая,
Юж ты встань жа, встань, матушка ты радная.
 

 
Ой, матушка, не могу,
Сударыня, не могу!
Э-э-э-ха-хо,
Э-э-ахти мне!
Хочу хлеба да меду!
Отдавали молоду,
Э-э-э-ха-хо,
На чужу сторону,
Не в сваютную семью:
Только свекор, да свекровь,
Да четыре деверья.
Три невестушки,
Две золовушки
Да две тетушки.
Как ведут молоду,
Уговаривают.
Да и свекор говорит:
– К нам медведицу ведут! —
А свекровья говорит:
– Людоедицу ведут! —
А деверья говорят:
– Разори домок ведут! —
А невески говорят:
– К нам непряху ведут. —
А золовки-колотовки
Подкалачивают!
А две тетушки стоят,
Все про то же говорят!
– Позволь, батюшка родимый,
Позволь в горницу войти,
Мне по горнице пройти,
Правду выговорить:
А медведица, батюшка,
Во темном лесу!
Людоедица, матушка, —
Лютая свекровь!
А вы, братья-соколы,
У вас жены таковы!
Вы, невестушки,
Сами в людях живете!
Вы, золовушки,
Сами в люди пойдете!
А вы, тетушки,
Вы не вказывайте
Во чужом дому!
Как поставлю на порог —
Да в три шеи до ворот!
Как за то ль меня муж
Да и больно бил:
Привязал нитку
На соломинку!
Я со этого побоя,
Э-э-э-ха-хо,
Э-э, ахти мне,
Три нидели лежала.
Три без памяти была!
 

 
Уж вы бабы,
Уж вы бабы,
Уж вы бабы молодые!
Вы сходитесь,
Вы сходитесь,
Вы сходитесь в одну хату.
Говорите,
Говорите,
Говорите в одно слово:
– Мы пойдемте[82]82
  Припев с повторением последнего слова второй строки поется после каждого двустишия.


[Закрыть],
– Мы пойдемте,
Мы пойдемте к воеводе!
Воевода,
Воевода,
Воевода – господский сын!
Дай нам волю.
Дай нам волю,
Дай нам волю над мужьями!
– Нет вам воли,
Нет вам воли,
Нет вам воли над мужьями.
Уж вы бабы,
Уж вы бабы,
Уж вы бабы молодые!
Вы сходитесь,
Вы сходитесь,
Вы сходитесь в одну хату.
Говорите,
Говорите,
Говорите в одно слово:
– Мы пойдемте,
Мы пойдемте,
Мы пойдемте к воеводе!
Воевода,
Воевода,
Воевода, господский сын!
Дай нам волю,
Дай нам волю,
Дай нам волю на три года!
– Вот вам воля.
Вот вам воля,
Вот вам воля на три года,
Чем хотите,
Чем хотите,
Чем хотите – колотите:
Поленом,
Поленом,
Поленом – по коленам,
Кирпичищем,
Кирпичищем,
Кирпичищем – по плечищам,
Головешкой,
Головешкой,
Головешкой – по головке.
 

 
Три дня бани не топила.
Три дня бани не мела.
Накопила сору до верхнего полу,
До красных окошек.
Приехали гости – узяли по горсти.
Приехала попадья – в ней завистливы глаза —
Полну юбку нагребла!
Пойду я к соседу, пойду к молодому,
К дядюшке родному:
– Ты соседик молодой,
Ты мой дядюшка родной,
Дай ты мне санок сору повозиться.
– Невестка, невестка, сноха молодая,
У нас так не водится —
На санках не возится.
У нас так нейдется – веником метется,
В охапочку берется, под гору несется. —
Гуси-лебеди летели,
В степи баню становили,
Коростель в бане мост мостил,
Муха банюшку топила,
Гнида щелок щелочила.
Блоха парилася, да запарилася,
Об пол вдарилася.
Закричала блохам:
– Вы подайте мне попа
Да запечного клопа
Причастить божью рабу —
Черну блоху во гробу! —
Совка ль моя, совка, бедная удовка!
Где ж ты бывала, где ж ты живала?
– Была я, совка, была я, псовка,
Во темном лесище на старом дубище.
Никто ж то про совку, никто про удовку,
Никто не знает, никто не спознает.
Спознали про совку,
Спознали про удовку
Все добры люди, все милые други.
Стали совку сватать,
Сватов засылати.
Засылали свата, совиного брата:
– Сова ль моя, совка,
Пойдешь ли ты замуж
За белого луня, за милого друга?
– С чего мне не йтити,
С чего не ходити?
Али я кривая, али я слепая,
Али я безносая, али я безрукая?
Совсем сова бравая, зарецкая барыня
Татьяна Ивановна, красная княгиня! —
Стали убирати: лапти, ошмётки,
Онучи, отопки, оборки, веревки.
Сова засмеется – хохол затрясется.
Синицы-игрицы сидят на полице,
Песни играют, сову величают:
Ворона-то – свахой, галка – стряпухой,
Сорока – плясухой, воробей – дружком,
А ворон-повар по двору летает,
Кур-то собирает:
– А куры, вы дуры, ничего не знаете:
Идите к совице, к сове-то на свадьбу!
Как нашу-то совку повезли венчати
Ко синему морю, ко старому дубу.
Сустрелись со совкой синельки, мале́ньки,
Крылушки рябе́ньки, ножки тоне́ньки,
Ноготки востре́ньки,
А носики длинные, а жопки глиняны.
Стали сову рвати, на клоки метати.
Сова сторонилась, назад полетела.
В куст головой, кверху ногой.
Ногами-то топ, топ! глазами-то хлоп, хлоп!
Прилетела ко двору, узвалилась на полу,
Расплакалася, раскудахталася
А лунюшка белый, друг ты мой милый,
Что это за люди, что за татаре?
Синеньки, маленьки, крылушки рябеньки,
Ножки тоненьки, ноготки востреньки,
А носики длинные, а жопки-то глиняны?
– Сова ты дурища, это люди наши,
Наши крестьяне.
За морем бывали, сено косили,
В стоги пометали, домой прибегали.
У мово-то у тестя да и есть что поести:
Сорок кадушек соленых лягушек,
Сорок анбаров сухих тараканов,
Сорок бочонков свежих мышонков.
 

 
Таракан дрова рубил,
Комар по воду ходил,
В грязи ноги увязил.
Он не вытащил,
Глаза вытаращил.
Блоха подымала —
Живот надорвала.
Муха банюшку топила,
Гнида щелок щелочила,
Блоха парилася,
Она запарилася,
Об пол вдарилася.
Закричала блоха:
– Вы подайте мне попа
Да запечного клопа
Причастить божью рабу —
Черну блоху во гробу. —
Уж ты, жор-журавель,
Завдалой молодец,
По мельницам ездил,
Диковинки видел:
Козел муку мелет,
Коза подсыпает,
Молодые козляточки
Себе не гуляют,
Во скрипочку играют.
Две вороны снаряжены
По горнице ходят.
Две сороки-белобоки
Под скрипочку пляшут.
Два кочета, два рябые
Горох молотили.
Две курицы, две красные
С току волочили,
Попадью кормили.
Как и наша попадья
Зародила воробья
Тонконогонького,
Длиннокогтинького.
Как ушел воробей.
Как ушел молодой.
Как нашли-то воробья
Под погребицею
С красной девицею.
Повели воробья
Да на барский двор,
К Капитону в дом.
Капитон, Капитон,
Капитонщичик,
Ты не бей меня жгутом,
Обстриги меня кругом,
Три косички оставь,
У попы меня поставь.
При дороге при большой
Кто ни едет, кто нейдет
Воробья попом зовет:
– Уж ты батюшка-попок,
Что ты служишь без порток?
– Я поеду во полки
Закупать себе портки!
 

 
Как Фома-то да Ерема
Они ладно живут,
Ох, братцы мои!
Они ладно живут,
Они сладко едят,
Ох, братцы мои!
Как Фома-то купил телку,
А Ерема-то бычка,
Ох, братцы мои!
 

 
Ох, да слабада ты ли мая, слабодушка,
Слабада ты ли мая, сяло новая,
Сяло новая, разореная.
Разорил-то сяло степной стараста,
Степной стараста, горький пьяница.
Ён вина-та ни пьет, с кабаку ни йдет-ь,
С кабаку-то ён ни йдё, всегда пьян живё.
На кабак-та идё, пьян шатаетца,
С кабаку-та идё, ён валяица,
За шалковай-то ён травушку, мил, хватаица.
 

 
Рожок ты мой, рожок, миленький дружок,
Бить тебя, не бить?
– За что ж меня бить?
Я три года компан водил, и то цел бывал!
Выскочил такой скоморох, узялся за нас —
И потекли зеленые возгри, и посыпался табак,
И пошел мужик у кабак.
Выпил рюмку, выпил две и на народ вышел, поотважился
– Ох ты, дядюшка Лапухин,
Кто тебе носик облупил?
– Я и здесь мороза прогневил,
Я такую печаль получил,
Гусиным сальцем носик излечил.
Санчурка да Нестерка
Поехали у Орел на семером,
Туды с возами, а оттоль со слезами.
Возы-то повалились, а падры[83]83
  Клячи, лошади.


[Закрыть] постановились.
Оборки порвались, а лапти порастрепались.
Бежит, бежит Лакала, стычные ребра,
Лозовые кишки, сосновая требуха,
Еловая шкура, семь пудов голова!
– Мужик, ты мужик,
Ты бы 7-ею (?)дал,
Возы-то бы поднял,
Падров-то накормил,
Лапотки б сплел, оборочки свил!
Ох ты, холопе Лакало, ни до тебе дело!
Ох ты, ворона, ворона,
Широкое твое горло,
Ты наше богатство пропила-проела!
Как у нашего купца
Много было богачества:
Полтораста коров, девяносто быков,
В поле идут – насилу ноги несут,
С поля идут – насилу шкуру несут.
Создай, господи, нашему голому голячку, табашничку
Полтораста коров, девяносто быков.
В поле идут – помыкивают,
С поля идут – побрыкивают.
Наш голый голячок-табашничик
Пошел в масляную избу,
Сел на коржачку и рожечком постукивает,
Табачок понюхивает,
Христа бога восхваливает.
Да при мне это дело было,
Снег горел, соломой тушили,
Много народу покрутили,
Однако дело порешили.
Как волки озорничали, себя величали.
Сходила свинья со двора,
За собой сводила махыньких и белиньких.
Он – у колос, у овес.
У ней были зубки ловки,
Усе схватывали головки.
Подходила к волку близко
И поклонилась ему низко.
– Здравствуй, волк-волчок,
Не будет ли с тебя махыньких и белиньких?
– Эх ты, свинушка, я глазами окину
И тебя не покину.
Взял за щетину, и повалил на спину,
И стал косточки объедать,
А мясушко у кучку собирать.
Бежала непорочная лисица:
– Ох ты, кум-куманек,
Некупленное у тебя, дешевое,
Не поделишься ли мясца?
– Эх ты, кумушка, ведаешь, Ермак
Запердел натощак,
И тебе того не миновать!
Лисица видит – нерадостныя речи!
Назад, назад да и бежать!
Прибежала во город во Козельск.
Во городе во Козельске
Сидит красный чадо-петух на дубу.
– Ох ты, петух-петушок,
Спущайся ты на низящее,
С низящего на землящее,
Я твою душу на небеси взнесу.
Петух сдуру лисицу послухал,
Слезал на низящее,
С низящего на землящее.
Лисица стала петушка вертеть,
Петушку невмочь стало терпеть,
Петушок начал пердеть.
– Ох ты, лисица, желтая княгиня,
Как у нашего вы батюшки
Маслицем блинки поливают,
Тебя в гости поджидают.
Там-то не по-нашему – пироги с кашею.
Помяни, господи, Сидора и Макара,
Третьего Захара,
Трех Матрен да Луку с Петром,
Деда-мироеда, бабку-бельматку,
Тюшу да Катюшу, бабушку Матрюшу.
 

 
Свет мои ластушки,
Гололобовски сударушки,
Беспятовски клешницы.
Воронежски чулошницы,
Мишински сводницы!
А свет город, светом свет,
Душа-радость, дорогой снаряд.
Примутилася вода с пяском,
Подралася Булдариха с Болдырем,
Побился баран с козлом,
Подралася кочерга с помялом.
Кочерга-та разгнездилась,
Помяло-то раскудахталась.
А и курычка-та бычка радила,
Парасеначик яичка снес,
Безрукай клеть окрал,
Голопузаму в пазуху наклал,
А глухой падслухивал,
А слепой падглядывал,
Безъязыкай караул закричал,
Безногий за сотским пыбижал.
 

 
Уж вы ночи ль вы мои, ночи мои темнаи,
Ночи мои темнаи!
Усе-то я ночи, ночушки просиживала,
Как юсе-то я юсе думушки придумала.
Как одна-то мне дума-думушка с ума нейдеть,
Как с ума-то нейдеть, с крепкаго разума.
Кабы были у меня, молодца, крылушка,
Я взвился, полетел на свою сторонушку,
А еще б я поглядел на свой на высок терём…
Как во тереме сидит молода жена.
Что ни одна она сидит – сы малыми детками.
– Уж вы дети ль мои, дети мои малаи,
Уж и кто ж вас, дети, да вас вспоил-вскормил?
– Воскормил, воскормил да нас православный мир,
Воспоила да нас Волга-матушка.