Текст книги "Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга"
Автор книги: Петр Киле
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Маскарад. Гости в масках непрерывно входят в ярко освещенный зал, где их встречает герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей.
1-я м а с к а
Все в масках. Это хорошо?
2-я м а с к а
Пожалуй.
1-я м а с к а
Ужели явятся и боги в масках?
3-я м а с к а
Нет, не должно так быть. Но разве в гриме,
Да так, чтоб не признали?
1-я м а с к а
Иль признали!
2-я м а с к а
Нет, тайна здесь уместна и нужна.
В знакомой даме мудрено богиню
Узреть тому, кто не влюблен в нее.
3-я м а с к а
Смотрите-ка! Герольд. Он слишком юн.
2-я м а с к а
Да, как же, юн. Как камер-юнкер Пушкин.
1-я м а с к а
Иль это брат его? Он юн и дерзок.
Бросает взоры, словно мечет стрелы.
Уж не Эрот ли взялся править балом?
2-я м а с к а
А есть в том смысл – прямой или волшебный.
Г е р о л ь д
Приветствую я вас, таинственные маски!
О, как ликуют ваши глазки,
Исполненные ласки.
Нет, в рифмах явно перебор,
А это все равно, что сор.
Трубите сбор!
Входит группа масок, вступающих чинно; одна из них повелительным жестом велит герольду не трубить.
2-я м а с к а
Все ясно. Высочайшие особы.
Угодно им инкогнито хранить.
Г е р о л ь д
Трубите! Извещают трубы
Начало шествия богов.
А вы, пожалуй, грубы
С герольдом; кто таков?
(Взмахивает жезлом.)
Вы генерал, или в мундире
Решили щегольнуть в сем мире?
Но это все равно.
Богами мне дано:
И властью, и нарядом
Здесь я командую парадом.
И жезлу моему послушны плебс,
И знать, и боги, и сам Зевс.
Э х о
( вбегая в зал)
Я, Эхо, унесла
До Царского Села
Призывный звук трубы,
И там, из синевы,
Как солнца ясный нимб,
Весь просиял Олимп.
То дивно и богам,
Поднялся шум и гам,
Как в старые года.
Шлют вестника сюда.
Но сами тоже днесь
Уж прибыли и здесь.
Входит вереница юных девушек в сопровождении сатиров, которые всячески резвятся.
Н и м ф ы
Мы, нимфы, не немые существа.
Мы – души вод, деревьев, чья листва
С зефиром шепчется счастливо,
Текут же воды говорливо.
( После всевозможных плясок)
Мы первообразы всех юных жен,
Богинь и смертных, всех времен.
Мы веселы, как дети, и беспечны.
Хотя и смертны, мы предвечны.
Входят музы с соответствующими атрибутами.
Г е р о л ь д
Прекрасные, столь юные особы -
Уж, точно, музы! Угадать нетрудно.
Г о л о с а и з п у б л и к и
Эрато с лирой, а Эвтерпа с флейтой;
Со свитком Каллиопа и Клио;
С трагической маской Мельпомена
И Талия с комическою маской,
Однако лиц прекраснейших не прячут.
Урания с небесным сводом; циркуль
Нарочно уронила, свод небесный
Кому-то отдала, чтоб налегке
Вступать ей по земле, верней, паркету.
А это Полигимния, наверно.
Сейчас пустилась в танец Терпсихора,
И закружились в пляске все, как дети.
Г е р о л ь д
С явленьем муз преобразился зал,
Свечами освещенный, засверкал
Сияньем золотым, как при восходе
Свет неба разливается в природе.
То боги проступают там и здесь,
Бессмертные в обличье смертных днесь.
Г о л о с а и з п у б л и к и
Зевс-Громовержец с Герой в тронном зале.
Владыка смертных и богов воссел
И, сидя в кресле, выше всех, могуч
И в окружении богов, величья
Исполненных и красоты нетленной.
М о р с к о й о ф и ц е р
Лишь Посейдон ему не уступает
На вид, в могуществе, с трезубцем он.
Ж е н щ и н ы
Ах, ах! Взгляните на богинь чудесных!
Одна прекраснее другой и краше!
Без маски каждая, а не узнать.
М у ж ч и н ы
Нет, не земные женщины пред нами.
Богини в самом деле?
Ж е н щ и н ы
В живой картине
Немудрено предстать и распрекрасной.
С т у д е н т
Вся тайна, надо думать, в освещеньи.
Смотрите! На плафонах сценки, сценки -
Не живопись – все новые мелькают...
Музы во главе с Терпсихорой, пускаясь в хоровод, показывают, что настало время для танцев.
Г о л о с а и з п у б л и к и
Арес танцует с Афродитой! – Что же?
Он явно волочится за богиней.
А хромоногий бог Гефест стоит
Недвижно, хмуро скрежеща зубами.
М о л о д а я д а м а
А Афродита уж не Натали?
Д р у г а я д а м а
Прекрасна и прелестна, но полна.
М о л о д а я д а м а
А разве Натали не в положеньи?
Д р у г а я д а м а
Тогда Гефеста мог представить Пушкин.
Он ростом невысок, в плечах широк
И руки сильные, – похож?
М о л о д а я д а м а
Пожалуй.
С т у д е н т
Но Пушкин средь богов скорее Феб.
Зовут его недаром Мусагетом,
Как слышал я, и муз привел на бал,
А с ними и богов из песнопений.
Д р у г а я д а м а
Смотрите! Дама в маске голубой,
Высокая, с античным профилем, -
Прекраснее богинь! Она в смущеньи
Уходит, голову слегка склоняя,
От офицера в маске в окруженьи
Весьма солидных дам и кавалеров...
М о л о д а я д а м а
Еще одна шарада, иль интрига,
Затеянная здесь под тайной масок?
Е е с п у т н и к
А офицер проворен и нахален,
Как лев, погнавшийся за робкой ланью.
М о л о д а я д а м а
Да это царь!
Е е с п у т н и к
Похож. А дама кто же?
Прекрасна, как Елена, но робка.
М о л о д а я д а м а
Да царь ее приручит очень скоро.
Е е с п у т н и к
А, может быть, она – его? И муж
В накладе не останется, конечно.
М о л о д а я д а м а
С рогами позолоченными, да!
С т у д е н т
Послушайте, да это же Психея!
Зачем ей маска, если красота,
Сияющая небом в ясный день,
Ее сейчас и выдает, как видишь?
Д р у г о й с т у д е н т
Ее преследует Венера, вспомни,
Из ревности к чудесной красоте.
С т у д е н т
Она попала в круг из дам блестящих
И кавалеров важных; офицер
В мундире, что сойдет и за сюртук,
И в сапогах, что вольность ведь для бала,
Остался в круге с Маской голубой.
Ц а р ь в м а с к е
Я знаю вас, прекрасная Елена!
Г о л у б а я м а с к а
Боюсь, что нет. Я не Елена, сударь.
Ц а р ь в м а с к е
Прекрасней вас здесь нет, поверьте мне.
Г о л у б а я м а с к а
Возможно, да. Скорее, нет. Неважно.
Я знаю вас, хотя вы в маске, сударь.
Ц а р ь в м а с к е
А кто же я, по-вашему, скажите?
Г о л у б а я м а с к а
Угодно вам инкогнито хранить.
И кстати. Офицер назойлив слишком,
То все заметили; я – прямо в страхе.
Ц а р ь в м а с к е
Ужель нельзя мне и влюбиться, встретив
На маскараде средь богинь чудесных
Саму Елену?
Г о л у б а я м а с к а
Это дело ваше.
Я не могу вам запретить; но мера
Нужна во всем, иначе государство,
В игре страстей повержен в смуту, рухнет.
Г е н е р а л
О чем она? О государстве мы
Уж сами позаботимся.
Г р а ф и н я с л о р н е т о м
Не знает,
Что мужа в камер-юнкеры недаром
Царь произвел, хотя уж тот не молод?
Г е н е р а л
Ах, в нем ли дело? Молода Елена
И на балах придворных танцевать
Пристало ей, на радость государю.
В окружение из дам и кавалеров входит решительно некий мужчина в маске и в сапогах.
Г р а ф и н я с л о р н е т о м
А это кто? Без всякого почтенья
Вошел в наш круг, заговорил с царем.
Г е н е р а л
Да взять его за шиворот и вон!
М о л о д а я д а м а
Нет, государь нам подал знак: хранить
Инкогнито, хотя смущен он явно.
Г е р о л ь д
Что здесь? Мешать кто танцам смеет?
Иль за красу, как встарь,
Здесь поединок зреет?
Пусть в масках оба, то поэт и царь.
Между тем вслед за мужчиной в сапогах в круг входит с видом и повадками фата молодой офицер в белом мундире и бальных туфлях и уносится с Голубой маской в танце.
Ц а р ь в м а с к е
Что вам угодно?
П о э т в м а с к е
Пару слов, позвольте,
Сказать вам, сударь.
Ц а р ь в м а с к е
Что? Ну, хорошо.
П о э т в м а с к е
Признать прекраснейшей из смертных женщин
Сию красавицу мы все должны.
Ц а р ь в м а с к е
Согласен с вами совершенно, сударь.
Я то же самое ей толковал,
Впадая в восхищенье, как юнец.
П о э т в м а с к е
Как камер-юнкер, вы сказать хотите?
Но чин такой и милые проказы
Уж не к лицу ни мне, ни вам, не так ли?
Царь в маске качает головой.
И надобно вам знать, я тайну выдам.
Пред нами не Елена, чья краса
Не возбуждала ревности Венеры,
А слава же двусмысленна весьма;
Но у царей, как и цариц, иные
Насчет своих страстей соображенья,
Как было встарь, и ныне, не для них
Законы писаны. Но красота ль
Повинна? Свет ее чистейший в мире
Несет Психея, явленная здесь.
Она не для утехи, как Елена,
Лишь прелестью своею упоенной
Всегда и всюду; нрав ее таков.
Психея ж целомудренно чиста,
Как высшая на свете красота.
Ц а р ь в м а с к е
А что? Быть может, вы и правы, сударь.
Догадываюсь, с кем имею честь
Беседовать, как некогда в Кремле
Во дни торжеств, с умнейшим человеком,
Которого я мог сослать в Сибирь,
Но уберег поэта для России.
П о э т в м а с к е
Убережем мы также и Психею,
Как свет души, во дни торжеств и бед.
Ц а р ь в м а с к е
Я понял. Будь достоин сам Психеи,
И я ей буду предан, как и ты.
Г е н е р а л
А государь, похоже, отступился.
Г р а ф и н я с л о р н е т о м
Желая, верно, избежать скандала,
Что может учинить сей обезьяна
С придворным званьем камер-юнкер.
Г р а ф
(сановник в придворном мундире)
Давайте поразмыслим на досуге,
Как проучить его.
М о л о д а я д а м а
А с ним Психею!
С нее-то надо взяться; пусть рога
Проступят также и у Дон Жуана.
Г р а ф и н я с л о р н е т о м
Есть на примете у меня прельститель.
Он ныне в моде.
М о л о д а я д а м а
А, француз! Не он ли
Танцует с Голубою маской?
Г е н е р а л
Да-с.
Ведь русского на подвиг сей не сыщешь,
Когда сам государь засомневался.
Он удаляется. А мы проводим
И вновь сойдемся. Дело есть у нас.
Танцы продолжаются. В богинях, музах и дамах, а также в офицерах и мужчинах в масках зрители угадывают всех действующих лиц и внесценических персонажей из пушкинского круга.
Г е р о л ь д
Шарадам нет конца; но из шарад
Всех удивительней наш Маскарад
В круженьи пар бессмертных среди смертных,
В живых картинах беспримерных,
С веселым хороводом муз и нимф,
Как утро возвещает солнца нимб!
С восходом солнца небеса проступают во всех окнах.
Сцена 4
Петербург. 4 июля 1834 года. Кабинет поэта. Пушкин просматривает корректурные листы. За дверью голос Никиты: «Барин никого не принимает». Женский голос: «Пусти, Никита! Разве не узнаешь меня? Пушкин! Пушкин!» Входит Елизавета Михайловна Хитрово.
П у ш к и н
( вскакивая навстречу)
Сударыня!
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Простите, милый Пушкин!
Сейчас из Царского Села я еду.
Жуковский шлет письмо.
П у ш к и н
Здесь два письма.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
А вам смешно?
П у ш к и н
Жуковский не охотник
До писем; сожалею, что заставил
Его столь потрудиться, вас привлекши,
К тому же, к делу.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Ах, о том ли речь!
П у ш к и н
Я – как медведь на цепи; стоит мне
Шаг сделать в сторону, на волю, тотчас
Находят новый повод для острастки,
Из ссылки в ссылку шлют за строчку вздора
Об атеизме да в письме приватном;
Берутся за рогатину друзья,
Боясь, меня пристрелит мой хозяин,
Коль буду на свободе я, как все.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
На юге с графом Воронцовым вы
Поссорились, и государь покойный
Сослал в именье матери, ко благу
Для вашей музы...
П у ш к и н
Да, с отцом едва
Не испытал я нового несчастья,
Похуже, чем гонения царя.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Но вы с отцом ведь помирились, Пушкин.
П у ш к и н
Моя женитьба помирила нас.
Теперь же новая напасть. Однажды,
Еще весной, отец мой посылает
За мною; нахожу его в слезах,
А мать в постели, в доме беспокойство, -
Имение описывают, долг
Скорее надо заплатить. Однако
Уж долг заплачен – управитель пишет!
О чем же горе? Нечем жить до лета,
До осени. В деревню ехать. Не с чем.
Что делать? Надобно именье в руки
Мне взять, отцу назначить содержанье.
Все новые долги – и хлопоты.
Тогда мне выйти бы в отставку, чтобы
Имением заняться, сократить
Расходы. Только, как нарочно, должность
Придворную мне дали – камер-юнкер,
Что не по летам, в бешенство я впал,
Жуковский успокоил, об отставке
Не смел я и помыслить...
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Государю
Вас надо было сразу в камергеры
Пожаловать.
П у ш к и н
Да это все равно.
Среди юнцов иль старцев красоваться
На смотрах и приемах при дворе -
Мое ли дело и призванье в мире?
Но только проявил я непокорность,
Сыскали повод для острастки, вскрыв
Письмо к жене; и царь не погнушался
Прочесть отрывки из него, – зачем?
Без политической свободы можно,
Пожалуй, жить, но произвол подобный
Не хуже каторги, та лучше даже.
Вот подал я прошенье об отставке,
Ссылаясь на семейные дела.
Не должен был вступать я снова в службу.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Быть может, и жениться, Пушкин, а?
Я думала всегда, что гений может
Лишь в независимости устоять
И развиваться только среди бедствий,
Пусть повторяющихся поминутно.
П у ш к и н
Прекрасно сказано. Уж бедствий хватит
На мой недолгий век. Ну а жениться?
Зависимость семейственная нас
Не делает ли нравственными боле?
Зависимость иная, что приемлют
Из честолюбия или нужды,
Нас унижает. Смотрят на меня
Они теперь, как на холопа. О,
Опала легче мне презрения.
Ведь я, как Ломоносов, не хочу быть
Шутом ниже у господа у Бога.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Ах, милый, умный Пушкин, как же быть?
П у ш к и н
Жуковский мне твердит – и в письмах то же,
Прошенье взять обратно, повиниться, -
Да в чем? Идти в отставку, если это
Необходимо в силу обстоятельств,
Для будущей судьбы всего семейства
И моего спокойствия – какое
Тут преступление? Неблагодарность?
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Царь огорчен, однако он грозится:
Все будет кончено меж вами.
П у ш к и н
Значит,
В архивы доступа не будет мне.
Да напишу «Историю Петра»
По матерьялам собранным, немалым,
В печать не пустят, к пустякам придравшись,
Как с «Медным всадником», – в убыток мне.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Послушала я вас, и сердце сжало.
Боюсь, Жуковский в ваше положенье
Не входит, как и царь, в кругах придворных
Мишурное сиянье застит всем глаза.
А что родители?
П у ш к и н
В деревню едут.
Имение на грани разоренья.
А тут жена решила привезти
Сестер своих, что в девах засиделись,
Во фрейлины устроить во дворец
Иль выдать замуж.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Новые заботы.
П у ш к и н
Письма его величеству не стану
Писать я, как Жуковский мне велит.
Ведь чувствую себя пред ним я правым.
Лишь отзову прошенье об отставке;
Мне легче легкомысленным прослыть,
Конечно, чем неблагодарным. Воли
Мне не дадут под тем, иным предлогом.
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
В душе моей зашевелился ужас.
Боюсь, и ваша милая жена
Не ведает, в каком вы положеньи
Нежданно оказались, – без исхода,
Как Прометей, прикованный к скале.
П у ш к и н
Вы дочь Кутузова – язык, характер -
Воистину!
Е л и з а в е т а М и х а й л о в н а
Ах, обо мне ли речь!
Пушкин целует Елизавете Михайловне руку, она его в лоб.
АКТ V
Сцена 1Гостиная рядом с бальным залом, где увеселения в полном разгаре. В углу у столика усаживаются княгиня Вяземская и Россет А.О.
Р о с с е т. Я давно ее не видела. Она поправилась, и цвет лица прекрасный, и теперь вовсе блистательна.
К н я г и н я. Натали поправилась? Она же снова в положеньи.
Р о с с е т. Да-а? Что, однако, ее нисколько не смущает, танцует безустали.
К н я г и н я. Нам, в положеньи, советуют движенье, вот Натали танцует, соединяя с пылом и изяществом полезное с приятным.
Р о с с е т. Два года тому назад, я помню, ей сделалось дурно на балу. Муж подскочил, поднял на руки и домой. Чуть не умерла. Выкинула. Тогда она уехала в деревню впервые после замужества и привезла сестер, полагая поместить их во дворец и выдать замуж. Катрин поступила во фрейлины, а Александрина еще нет.
К н я г и н я. Но женихов не видать, потому что они влюбляются в Натали, а на сестер ее не обращают внимания.
Р о с с е т. Как этот молодой француз, самоуверенный и заносчивый красавец, которого еще недавно у нас дамы рвали на части, а теперь он всюду следует за Натали, ухаживая за Катрин для отвода глаз.
К н я г и н я. Так, она думает его женить на Катрин?
Р о с с е т. Не уверена. Ведь ей приятно, что француз влюблен в нее. Что касается Дантеса, он может сделать лучшую партию. Он молод еще. Куда спешить ему жениться? Ведь Катрин, считай, бесприданница. И барон Дантес не богат, иначе не поступил бы на службу в России, приехав в качестве эмигранта-роялиста.
К н я г и н я. А ведь поговаривают, что барон Геккерн, голландский посланник, собирается усыновить его. Старик-то богат.
Р о с с е т. В таком случае, Дантес станет одним из самых завидных женихов...
К н я г и н я. Только где? В России, во Франции или в Голландии? Но, может быть, речь идет не об усыновлении, а о женитьбе...
Дамы переходят на шепот и, рассмеявшись, поднимаются. У дверей в бальный зал останавливаются князь Вяземский и граф Соллогуб.
Г р а ф. Пушкин здесь. И охота ему торчать на всех балах и раутах.
К н я з ь. Пушкин – камер-юнкер не у государя, как думает и сердится, а у своей жены, царицы красоты.
Г р а ф. Пушкин – ее паж и должен всюду следовать за нею. Писать некогда.
К н я з ь. Вот и занялся журналистикой ради заработка. Но его ли это дело? Прогорит, как с "Историей Пугачева", которую сам взялся издать, надеясь на барыш, а понес одни убытки.
Г р а ф. Бросить бы ему все и уехать в деревню, где музы его обыкновенно обитают.
К н я з ь. Ты погляди на Наталью Николаевну. Такую женщину не спрячешь в деревне. Она создана блистать и сиять, как изваяния греческих богинь или мадонны Рафаэля.
Г р а ф. Согласен, князь! Она идет сюда. С хозяйкой дома. В красоте ее заиграла жизнь, как в ожившей статуе.
К н я з ь. Смотри же, граф, не влюбись! В Пушкине разбудишь Отелло.
Г р а ф ( рассмеявшись). Уже! И давно! С первого раза, как увидал ее у Карамзиных, еще студентом.
Наталья Николаевна направляется к углу гостиной, где ее оставляет хозяйка, и тут же показывается Дантес.
Д а н т е с
Благодарю вас, Натали!
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
За что же?
Д а н т е с
Что согласились выслушать меня.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Мне нужно было отдохнуть немного.
Графиня предлагала мне пойти
В ее покои – выслушать мне вас?
Д а н т е с
Как мило шутите. Как славно было б!
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
А я ведь не шучу. Мне странно, что
В наперсницы избрали вы графиню,
Мне чуждую; и мужа моего
Она не любит, отчего, не знаю.
А, впрочем, слушать вас не внове мне.
Весь вечер, если с кем я говорила,
То только с вами.
Д а н т е с
Милая моя!
Я вас люблю, вы знаете...
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Прекрасно.
И мне вы нравитесь. Не мне одной.
Что ж следует из этого, скажите?
Д а н т е с
Я так люблю вас, что ни днем, ни ночью
Покоя нет. Ужель любовь – беда,
Когда она должна быть высшим счастьем?
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Уж не пытайтесь на колени встать,
Мы на виду.
Д а н т е с
Вы любите, признайтесь!
Я чувствую, как дрожь сладчайшая
Передается мне, вся нега ваша...
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
( опуская голову)
Немудрено, не статуя ведь я?
Мне весело, приятно то другому.
Я благодарна вам, но большего
Желать не следует ни мне, ни вам,
Иначе вы погубите меня.
Когда любовь вам мука, худших бедствий
Навлечь готовы вы. Вам будет лучше?
Хотите счастья мне?
Д а н т е с
О, да! О, да!
Готов вам удовольствие доставить,
Чего б ни стоило мне это счастье.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Счастливой я могу быть, исполняя
Лишь долг мой, знать то надобно, иначе
Погубите вы – не меня, а все
Святое, высшее на свете.
Д а н т е с
Боже!
Прелестница! Она умна, к тому же.
Когда бы я любил тебя чуть меньше,
Как прежде женщин, без затей, то ныне...
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Ах, нет, довольно.
Д а н т е с
Вспомнила о муже.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Я в положении таком, что вы
Должны бы пожалеть меня. Любите,
Как сердце вам велит; мое возьмите;
Но остальное не принадлежит
Уж мне, и права дара не имею.
Простите и прощайте!
(Поднимается.)
Д а н т е с
Божество!
Когда сестра ее хоть чем-то схожа,
Я утешенья попрошу у ней.
В дверях Пушкин; Наталья Николаевна идет к нему.
П у ш к и н
Стоустая молва уж разнесла
Повсюду в мире о свиданьи вашем.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
И что ж молва твердит? Я пала, да?
П у ш к и н
Барон был пылок и красноречив,
По правилам французского романа;
Он натиск приурочил к положенью,
Когда природа женщины капризна,
С желаньем невозможного порой.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Я поняла. Не знаю, он учел ли,
Что я беременна, но несомненно
С отъездом старого барона он
Весьма переменился; словно школьник,
Готов проказить иль всерьез влюбиться.
П у ш к и н
И он в тебя влюблен?
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Какая новость!
Когда природа женщины капризна,
С желаньем невозможного порой,
И я влюбленной быть вдруг пожелала,
Растроганная пылкостью речей.
Но отвечала с удивленьем я
Во вкусе русского романа.
П у ш к и н
Да-а?
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Ты можешь посмеяться, пожурить,
А я, не знаю почему, довольна
И страшно вдруг тебе обрадовалась.
Его же, верно, поразила я:
Как громом оглушенный, там остался.
П у ш к и н
Ты – как Татьяна, он – Онегин? Нет.
Иной развязки жди, коли затянешь
Игру без цели, лишь кокетства ради.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а
Я жизни радуюсь кокетства ради?
О, нет же, я живу, как любишь жизнь
И ты, питомец муз и Аполлона.
Входят в бальный зал, где Наталья Николаевна тотчас уносится в танце, а Пушкин бродит в одиночестве.
