Текст книги "Собрание сочинений. Том 6"
Автор книги: Петр Павленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)
Героический путь
Девятнадцатый век сходил со сцены в дыму и огне военных столкновений и социальных восстаний.
Русско-германский конфликт из-за введения высоких хлебных пошлин в Германии едва не привел к европейской войне.
В Англии началась стачка горняков, а в Бельгии – всеобщая рабочая забастовка. Позже начинается японо-китайская война, поднимаются против англичан племена Афганистана, Белуджистана и Северо-западной Индии: в Бомбее, Пенджабе и некоторых княжествах голодают свыше пятидесяти пяти миллионов людей. Возникает англо-бурская война, породившая всемирные симпатии к бурам и ненависть к английским колонизаторам. И в огромном напряжении конца столетия выходит в свет книга «Развитие капитализма в России». Имя автора – Ленин. Через год после ее выхода – в 1900 году – вспыхивает гигантское боксерское восстание в Китае, возникает война между Испанией и США, и, наконец, Северная Америка, Англия, Германия, царская Россия, Франция и Япония предпринимают интервенцию в Китай.
В декабре 1900 года, в первом номере прославленной «Искры», Владимир Ильич Ленин беспощадно разоблачил империалистический грабеж в Китае:
«И вот теперь жадные лапы европейских капиталистов потянулись к Китаю… Одно за другим, европейские правительства так усердно принялись грабить, то-бишь «арендовать», китайские земли, что недаром поднялись толки о разделе Китая… Но они начали раздел не открыто, а исподтишка, как воры. Они принялись обкрадывать Китай, как крадут с мертвеца, а когда этот мнимый мертвец попробовал оказать сопротивление, – они бросились на него, как дикие звери, выжигая целые деревни, топя в Амуре, расстреливая и поднимая на штыки безоружных жителей, их жен и детей».
Уже в первой четверти века, в октябре 1917 года, наступила совершенно новая эра в истории человечества, требующая и нового исчисления эпох. И сейчас, в новогодний день мы можем сказать, что первая половина XX столетия ознаменована великими всемирно-историческими победами.
«…дайте нам организацию революционеров – и мы перевернем Россию!» – писал Ленин в своей новой книге «Что делать?», вышедшей в 1902 году. Спустя год, на II съезде, была фактически создана Российская социал-демократическая партия.
В декабре 1901 года в газете «Брдзола» («Борьба») молодой Сталин, уже руководивший грандиозной стачкой рабочих тифлисских железнодорожных мастерских и депо и первомайской тифлисской демонстрацией, пишет: «Уличная демонстрация создаёт уличную агитацию, влиянию которой не может не поддаться отсталая и робкая часть общества». Рабочий класс выходит на улицы и площади городов Российской империи.
И неугасимой верой в победу прозвучали слова Иосифа Виссарионовича Сталина в новогоднее утро 1902 года:
«– Ну, вот и рассвет. Скоро встанет солнце. Настанет время, это солнце будет сиять для нас».
Партия, созданная Лениным и Сталиным, возглавляет баррикадные бои в Москве, гигантские стачки на Кавказе, все растущее революционное движение 1905 года и через четырнадцать лет после своего рождения, удивляя весь мир отвагой и последовательностью, победоносно приходит к Октябрю 1917 года, к Великой социалистической революции, к созданию первого в мире социалистического советского государства.
История человечества не знает случаев такого титанического, богатырского, ломающего все обычные нормы и скорости движения народа к социализму, какое продемонстрировали народы России, руководимые Лениным и Сталиным.
История не знает примеров такого полного счастья, какое выпало на долю Ленина, Сталина и их соратников, – увидеть осуществление своих идей, их претворение в жизнь, рост и возмужание поколений под благотворным воздействием этих идей.
И не успело родиться это необыкновенное государство, не успело оно еще как следует встать на ноги, как на него набросились все силы старого мира, набросились с дикой яростью и со звериной ненавистью.
И не было такого средства, которое не применяли бы враги. Жестокая вооруженная борьба внутренней контрреволюции и интервенции империалистических государств, убийство революционных вожаков, организация голода, провокаций – все было пущено в ход, чтобы разрушить молодое и еще не окрепшее социалистическое государство. Но это не удалось, и на территории одной шестой части земного шара утвердился социализм, прекрасная «весна человечества», радость и надежда народов мира. Враги социализма не хотели смириться с этим – потоки лжи и клеветы о новом обществе заполнили страницы буржуазных газет. Как старались, как из кожи вон лезли господа империалисты и их прислужники, чтобы скрыть от трудящихся всех стран великую правду о Советском Союзе! Как только не изображали коммунизм! В каких только безнравственных тонах не описывали деятелей коммунистического движения! Какими проклятиями не сопровождалось толкование великих побед ленинизма! А ленинизм, яростно поносимый капиталистами всего мира, все глубже и глубже укоренялся в умах трудящихся капиталистических стран, а в Советском Союзе год за годом приводил к ошеломляющим весь мир успехам.
Товарищ Сталин так охарактеризовал эту новую эпоху всемирной истории:
«Раньше танцовали от французской революции XVIII столетия, используя её традиции и насаждая её порядки.
Теперь танцуют от Октябрьской революции.
Раньше Франция.
Теперь СССР.
Раньше «якобинец» был страшилищем всей буржуазии.
Теперь большевик является страшилищем буржуазии.
Эра «простых» буржуазных революций, когда пролетариат был лишь ударной силой, а эксплуататоры пользовались плодами революций, – прошла.
Наступила эра пролетарских революций в капиталистических странах…
Наступила эра освободительных революций в колониях, эра пробуждения пролетариата этих стран, эра его гегемонии…
Эра «устойчивости» капитализма прошла.
Наступила эра упадка капитализма».
В умах народов, еще порабощенных капитализмом, образовался новый мир идей, основанных на социалистическом опыте, на заповедях социалистической морали. И чем больше лгали на учение Ленина – Сталина, чем ретивее старались загнать в подполье, уничтожить его приверженцев, тем сильнее и действеннее становилось оно, завоевывая и души тех, кто хорошо знал его, и души тех, кто лишь сердцем, чувством, надеждами был за это учение.
Рычаг, поднявший народы на борьбу за свои коренные интересы, есть вера в силу и торжество коммунизма, уверенность в правде ленинско-сталинского учения, надежда на поддержку и помощь страны Советов, матери угнетенных народов.
Прошло без малого пятьдесят лет с тех пор, как юный Сталин сказал: «Каждый павший в борьбе или вырванный из нашего лагеря борец подымает сотни новых борцов».
Немало самоотверженных борцов за коммунизм вырвало время и погубили капиталистические палачи за пятьдесят лет, но сколько же влилось на место ушедших и павших, как широко раздвинулись ряды демократов и коммунистов, как зримо и весомо вошел социализм в жизнь народов, вчера еще шедших в арьергарде истории!
Бывший президент США, отъявленный враг Советского Союза и стран народной демократии Гувер в недавнем выступлении по радио подсчитал, что сухопутный массив Азии и Европы, находящийся под контролем коммунистов, насчитывает до восьмисот миллионов человек. «Мартышка к старости слаба глазами стала». Гувер лжет, преуменьшает число сторонников коммунизма на земле. К массам, живущим в странах, где господствует социалистический и народно-демократический строй, надо по справедливости прибавить многие миллионы людей в капиталистических странах, миллионы людей, которые верят в социализм, всем сердцем ждут его и готовят его приближение, не боясь ни террора, ни палачей, ни мрака тюрем.
Прошло всего-навсего пятьдесят лет с тех пор, как Ленин написал на первой странице «Искры» эпиграфом слова из ответа декабристов Пушкину: «Из искры возгорится пламя!» И вот оно, живительное пламя социализма, сверкает в тысячах красных знамен, под которыми объединились сотни миллионов идущих за Лениным, борющиеся под идейным водительством гениального продолжателя дела Ленина – великого Сталина.
В газетах за 1 января 1901 года можно было прочесть:
В германский рейхстаг внесен законопроект о налоге, требующий назначения кредитов 389 010 700 марок на сооружение канала от Рейна через Везер к Эльбе у Магдебурга, глубокого судоходного канала от Берлина до Штеттина, водных путей между Одером и Вислой, между Силезией и каналом, соединяющим Одер и Шпрее…»
Каналы эти давно построены, но ни тогда, ни позже никто не говорил о них, как о великих стройках капитализма. Это было сравнительно легкое и простое дело. «Великими» стройками капитализма считались Суэцкий и Панамский каналы, имя последнего даже стало нарицательным. Панама – синоним жульничества и авантюры. На том и другом каналах погибли десятки тысяч людей, и еще много лет после того, как каналы вступили в строй, люди говорили о преступлениях и несчастиях на этих строительствах, пустивших по миру одних, загубивших других и обогативших лишь кучку презренных торгашей и спекулянтов.
Суэцкий канал поработил страну древней культуры Египет, а Панамский поставил под вечную угрозу самостоятельность маленькой республики Панамы. Стройки капитализма несут в себе угнетение слабым и барыши сильным.
В те годы, когда сооружались эти каналы, Россия и не мечтала о чем-либо подобном. Она не мечтала о больших стройках даже в начале столетия. Но, вступив на путь социализма, она развернула такое строительство, какого не знал мир. Никто за рубежами нашего отечества не верил, что можно в наши сроки и нашими темпами построить Сталинградский тракторный гигант, Днепрогэс, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические заводы, Ферганский канал имени Сталина, канал имени Москвы и московское метро.
Невиданный размах приобрело строительство в наши дни – в период великих строек коммунизма. Все прогрессивное человечество приветствует сооружение гигантских электростанций на Волге, Главного Туркменского канала, Каховской гидроэлектростанции, Южно-Украинского и Северо-Крымского каналов, Волго-Донского судоходного канала.
Мы вправе ожидать чудес в мире строительной техники. Быть может, реки, бесплодно впадающие в Северный Ледовитый океан, скоро изменят свой путь и повернут на юг. И все это осуществится быстро. Помимо всех прочих качеств, социализм замечателен тем, что в нем от замысла до осуществления на деле, от первого расчета на бумаге до последнего удара молотом – дистанция короткая. Социализм создает быстро.
Мы на середине столетия. Если бы столетие можно было сравнить с широкой рекой, то мы находимся на равном расстоянии от обоих берегов реки. Но берег, оставленный нами пятьдесят лет назад, еле виден, застроен какими-то маленькими расплывшимися на расстоянии зданиями, а тот, к которому мы держим путь, уже кажется совсем рядом, потому что он поражает нас своим величественным обликом.
Социализм удлинил человеческую жизнь уже одним тем, что сделал ее более емкой. Он удлинил ее еще и тем, что заботится о непрестанном продлении человеческой жизни.
Мы на середине столетия, которое в своих летописях уже записало великую победу в Октябре 1917 года, разгром немецкого фашизма и японской реакции и, как естественное следствие этих побед, зарождение и расцвет народных демократий в целом ряде стран Западной Европы и Азии.
И пусть неистовствуют, клевещут на коммунизм дьячки и протопопы империализма – коммунизм мужает, крепнет, ширится, поступь его становится с каждым днем решительнее. Среди величайших побед не только нашего столетия, но и всех времен – победа движения в защиту мира, движения, породившего в своем ходе новые массовые организации и новые методы борьбы масс за свой завтрашний день.
Менее полувека прошло с того времени, когда великий Ленин сказал о большевиках, поднимавших народ на борьбу с миром насилия и угнетения:
«Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем».
И вот сегодня мы свидетели победного торжества великих идей ленинизма. Сотни миллионов людей земного шара, объединившихся под знаменем борьбы за мир, демократию и социализм, видят в большевистской партии «ум, честь и совесть нашей эпохи».
Так уличная демонстрация, в которой молодой революционер Сталин увидел в начале века возможности уличной агитации по-новому, выросла в непрерывное движение и протест многомиллионных масс против мира насилия и угнетения.
Наступающий год, первый год второй половины столетия, принесет не раз доводы в пользу такого, ставшего аксиомой утверждения, что мы живем в счастливое время, когда все пути ведут к коммунизму.
И приведут к торжеству коммунизма!
1951
Дети Кореи
Мои сыновья прибежали из школы с ошеломляющей новостью:
– Распределяют корейских ребят. Узнавай, где и что…
Немедленно собрался семейный совет.
Вопрос о том, брать или не брать в семью сироту из героической Кореи, даже не возникал. Само собой разумеется – брать.
Рассматривался частный случай: мальчика или девочку.
– Девочку! – твердо сказали оба сына.
Перспектива заполучить в дом корейского малого, который еще чего доброго окажется ершистее и ловчее своих новых братьев, не привлекала моих ребят.
Нет, только сиротку-девочку и даже, может быть, раненую, воочию видевшую все невзгоды войны, чтобы можно было глубже проявить и братскую нежность и братское сочувствие не только самой сестренке, но и всему ее благородному народу, так храбро сражающемуся с американскими разбойниками.
Ребята ужасно волновались, обсуждая этот вопрос. Вероятно, в школе уже были разговоры на эту тему и принято было прелиминарное соглашение как можно энергичнее нажать на родителей и точнее выяснить оперативную обстановку. Надо полагать, что мои парни были далеко не первыми в постановке проблемы, и теперь они боялись опоздать и оказаться в хвосте других, более настойчивых, чем они.
Корейская девочка была совершенно необходима нашей семье, как, впрочем, и многим тысячам других советских семейств, переживающих горе народной Кореи как свое личное горе.
Это была новая фаза борьбы за мир, – разбойники Трумэна калечат и убивают корейцев, а мы сохраним их, подлечим, выкормим, воспитаем в том духе веры в жизнь и силы прогресса, в каком воспитаны сами. Что и говорить, всем нам хочется принять участие в справедливой войне.
– Звони скорее, – торопили меня сыновья, – а то всех разберут и нам не хватит.
Но оставался еще неясным вопрос о желательном возрасте нашей будущей дочки.
Мальчуганы настаивали на сознательном возрасте, по крайней мере в семь-восемь лет. Конечно, они лелеяли мысль немедленно информироваться у сестры относительно последних событий на корейском фронте, узнать об американцах-грабителях и о том, как их бьют и как они, битые, сдаются в плен, о всех тех животрепещущих вопросах, на которые не находили ответа в газетах.
Как они будут беседовать с девочкой, не знающей ни слова по-русски, их совершенно или во всяком случае мало беспокоило. Впрочем, войну, конечно, можно представить по методу физических действий, и все будет еще понятнее, чем на словах.
Итак, сыновья стояли за возраст в семь-восемь лет, а мы с женою склонялись к двухлетнему. К соглашению притти не удалось.
Решили звонить из Ялты в Симферополь, чтобы сначала получить общую информацию.
Однако товарищ, к которому я обратился, ничего не мог сказать, но сам сразу обрадовался.
– Стало быть, все-таки распределяют? Мы ведь тоже хотели бы взять, да не знаем, откуда начинать хлопоты.
И он обещал разузнать все досконально у третьего, который по роду своей работы обязательно должен быть в курсе интересующего нас дела. Но тот, третий, сам только что хотел броситься вдогонку слухам, потому что ему просто-напросто оборвали телефон, требуя разъяснений и справок все по этому же вопросу о детях Кореи.
Прошло несколько дней, полных нервной неизвестности. Слухи накапливались один другого невероятнее…
Привезли! Две тысячи человек! Распределяют по семьям! И уже кто-то видел счастливца, который вез малого лет шести и хвастался: «Пока вы тут слухи всякие слушаете, я поехал и получил. Вот он, какой у меня, глядите-ка!»
И хотя никаких детей пока что не привозили и не распределяли, но горячая любовь советских людей к защите униженных и оскорбленных и их стремление согреть у своей груди маленьких корейских страдальцев делали свое: все мы мечтали о сыновьях и дочерях, братьях и сестрах из Кореи, и в конце концов в доме у нас создалось такое положение, когда во всем оказался виноват я.
Я один был виноват в том, что у нас до сих пор нет корейской дочки, в то самое время, когда сотни, а может быть, и тысячи других, более энергичных, чем я, людей, уже имеют корейских ребят.
В последующие дни положение еще более осложнилось: начали звонить посторонние люди и даже представители детских садов и ясель. Эти уже не просили разъяснить, действительно ли прибыли дети из Кореи, а настойчиво и упорно требовали оказать, где и когда.
Звонили люди небольшого достатка, имеющие к тому же своих детей. Звонили люди, пережившие войну со всеми ее невзгодами и знающие цену каждому трудовому рублю.
Звонили бездетные. Звонили одинокие вдовцы и вдовы.
Духовный строй советского человека раскрылся тут с поразительной силой, и нельзя было не взволноваться от радости, видя это чудесное стремление породниться с чужою бедой, помочь чужому горю в трудный час жизни и принять в свои руки самое дорогое, что есть у человека, – его дитя.
Не резолюциями, а делом хотят бороться советские люди за победу мира.
И ведь что самое удивительное в страстном интересе к детям из Кореи! Мало того, что принять и пригреть у груди, нет, куда сложнее и глубже мысль – воспитать! Воспитать так, чтобы человечек тот, возмужав, вернулся в страну своих прадедов сильным и смелым строителем жизни, а не превратился бы в переселенца и эмигранта.
Вопросы тех, кто интересовался проблемой корейских детей, всегда были в этом отношении очень конкретны. Одна учительница непременно просила выяснить, как будет организовано обучение ребят их родному языку, а отставной офицер настаивал на немедленном уяснении вопросов контроля со стороны общественности за правильным воспитанием ребят в патриотическом духе и требовал издания краткого русско-корейского разговорника.
И так это все круто завертелось, что я уже совершенно не сомневался, что семья наша в ближайшее время пополнится дочкой из Кореи, и часто ловил себя на том, что уже присматриваюсь к квартире, где бы нам лучше устроить девочку, и думаю, как бы получше наладить ее воспитание. Дело это, конечно, трудное, сложное, но оттого не менее душевное.
В разговорах на тему о корейских детях обнаружилось, что многие советские люди всегда воспитывали кого-нибудь, кроме своих ребят: то сирот гражданской и Отечественной войны, то испанских ребят, то польских в 1939 году, когда гитлеровский удар по Польше выбросил на наши земли многое множество сирот. Обнаружились и такие, которые, сидя в гитлеровских лагерях, и там находили и пригревали детей, часто не зная, к какой национальности они принадлежат, а думая лишь о том, чтобы спасти крохотные жизни, во что бы то ни стало спасти и сохранить их для жизни. Они – эти люди с чистой душой – не только не считали свои поступки особо выдающимися, но не в состоянии были понять, что можно поступить как-то иначе.
Сейчас я и сам не знаю, прибудут ли к нам дети из героической Кореи и, если прибудут, то станут ли их распределять по семьям, или будут воспитывать в специально организованных домах, но вопрос, который до сих пор волнует тысячи советских семей, требует – на мой взгляд – подробного разъяснения.
Советские люди – борцы за мир не на словах, а на деле. Спасти детей от американского избиения – задача благородная. Она по плечу советским людям. И если действительно настало время включиться в решение этой проблемы нашей широкой общественности, то пусть будет известно, что советские люди от чистого сердца протянут свои руки к сиротам Кореи.
Не соображения буржуазной филантропии и ханжеского милосердия руководят ими, а вера в будущее народной Кореи, вера в ее справедливое дело и желание как можно полнее сохранить ей кадры воинов и созидателей. Мы вернем стране, которая сегодня борется за дело мира во всем мире, сынов и дочерей, знающих, кто они и что им надлежит делать в дальнейшей жизни. Пусть и наша доля, доля рядовых людей, в строительстве демократической Кореи войдет в историю борьбы против захватнических войн и империалистических интервенций сегодняшней трумэновской Америки.
Это необходимо. Ибо политическая активность и вытекающая из этого политическая отзывчивость советского человека вошли в ту фазу, когда он ко всему происходящему в мире хочет приложить свои руки и всего коснуться сердцем.
Я знаю колхозников, которые следят за успехами и неудачами своих друзей в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, как за своими собственными. Я видел людей, которые болезненно переживают свою «вину» за то, что они, будучи в гостях у соседей, случайно поделились меньше своим опытом, чем могли, хотя и сделали это не по злому умыслу.
Моральная ответственность за события, происходящие в мире, не может и не должна ограничиваться областью слов. Слово – преддверие дела.
Поэтому совершенно естественно и нормально, что, когда льется кровь глубоко мирного народа, едва поднявшегося на ноги после многих десятилетий японского ига, советские люди практически хотят быть в ряду друзей такого народа.
От имени многих тысяч тех, кто уже приглядел кровать для будущего сына или дочери из Кореи, кто уже внутренне ждет счастья помочь маленькой жизни, приговоренной американскими шутами к уничтожению, я прошу, когда вопрос этот будет решаться, не забыть и маленькие советские города. В них те же люди с большим сердцем, что и в крупных центрах. И от имени их я скажу:
– Не пожалеют дети, нами воспитанные, что судьба доверила их нам!
1951
